§ 17. Древнейшее римское право

Священное право и царские законы

Начало формирования римского права относится еще к догосударственному периоду истории Рима (VIII — VI вв.

до н. э.). Правовые порядки в условиях становления полисной госу­дарственности были неразрывны с религиозными предписаниями. Суд и истолкование права в древней общине были в руках верхов­ных жрецов и их помощников — понтификов. Высшая судеб­ная власть принадлежала и царю также в связи с его культовыми полномочиями. Такая историческая связь выражалась и в самом со­держании правовых правил, которые были неотделимы от религиоз­ных запретов. Вероятно, в этом своеобразном явлении (нехарактер­ном, например, для древневосточного права) проявило себя значи­тельное влияние этрусков на политические учреждения римлян в ранней древности — оно составило одну из важных особенностей становления римского права.

Верховной ценностью любых общественных установлений для римлян была воля богов, переданная в виде общих предписаний —, fas (предначертанное). Эти общие предписания не касались частных

вопросов, но только родовых или общинных порядков: культ пред ков, почтение рода и семьи, отношения с соседями, наказания за преступление против рода, семьи и вообще за нарушение «воли бо­гов», охрана святынь и Города. Требования fas не подлежали обсуж­дению или оспариванию, так как считалось, что верховная воля бо­гов не может не быть благожелательной к римскому народу и вечно справедливой. Иное дело человеческие установления —jus (требова­ние, право): они творятся для общественных нужд, выражают их особенности и подчинены практической полезности «во имя римско­го народа». Наиболее древним воплощением этого jus (и соответст­венно источником гражданского права) стали нравы и обычаи (mores) римского народа, общие правила, которые должны хранить­ся неизменными на протяжении нескольких поколений и на кото­рые можно ссылаться в судах, если на какой-то случай нет специ­альных постановлений народа — законов.

Религиозные предначертания в царский период получили вид рвященных законов. По позднейшему определению римского лите­ратора Феста, «священными законами считаются те, которыми уста­новлено, что если кто-либо сделает что-либо против оных, то посвя­щается какому-нибудь из богов вместе с его имуществом». Гаран­тией соблюдения римлянами священных законов было принесение виновного в жертву божеству, обычай которых был у племен-осно­вателей города. Однако уже в VII в. до н. э. принесение к жертву заменилось объявлением изгоем, вне закона общины: «Ес­ли кто его убьет, то не осуждается за злодейство», а также религи­озным проклятьем. К разряду священных законов относились запре­щение сдвигать межевые камни (т. е. посягать на владения других родов или семей), нарушать установленное налогообложение или обряды праздников — сатурналий (имевших значение в том числе для имущественных и долговых отношений между членами римской общины), посягать на неприкосновенность жрецов и народных маги­стратов. Идея священных законов сохранилась в римском праве на­долго — вплоть до начала империи, однако позднее было принято, что «виновного должны покарать сами боги».

Наряду со священными законами в период протогосударства поя­вились установления первых царей, касающиеся не только вопросов божественного порядка, но и родового строя и частных прав — цар­ские законы (leges regiae). Известия о них наполовину легендарны,6 но, безусловно, едва ли не главным предметом этих законов (поми­мо общественного культа) было регулирование внутрисемейных и родовых отношений. Согласно первым таким — законам Ромула (VIII в. до н. э.) главе семейства — мужу передавалась значитель-' ная власть в отношении своих домочадцев. Так, он имел право су­дить и наказывать свою жену, вплоть до права убить в случае изме­ны («Если ты уличишь свою жену в прелюбодеянии, ты можешь безнаказанно убить ее без суда; но если ты сам совершишь прелю-

176

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

ГАЗДЕЛ II

177

бодеяние, она не имеет права сделать это и не смеет даже пальцем тебя тронуть» *), наказывать невесток — с согласия особого родово­го совета. Ромул установил правовые процедуры заключения бра­ков, чтобы сохранялся его смысл в имущественной и наследственной сферах. Вместе с тем власть мужа была и частично ограничена (по сравнению с прежними временами): мужу запрещалось продавать жену — видимо, в рабство — под угрозой принесения его в жертву. Для того чтобы избавиться от малолетних детей-уродов, главе се­мейства нужно было квалифицированное свидетельство 5 соседей. Большое количество новых установлений приписывалось второму легендарному царю Рима — Нуме Помпилию. Законами Нумы (VII в. до н. э.) была продолжена линия на сокращение власти гла­вы семейства: трижды проданный отцом в кабалу сын впредь счи­тался освобожденным от власти отца, запрещалось продавать в ка­балу невесток, принимать участие в родовых культах наложницам наравне с полноправными членами семьи. Вводились искупительные наказания за посягательства на кого-либо: так, непредумышленное убийство можно было откупить принесением барана родственникам потерпевшего. Кроме того, Нуме Помпилию якобы принадлежали первые законы (вероятно, еще изустные), касавшиеся общеримских культов и священных праздников, обрядов при похоронах, органи­зации ремесленных и торговых объединений.

Пятому римскому царю Сервию Туллию (VI в. до н. э.) припи­саны законы (в числе 50-ти) об ответственности за некоторые пре­ступления, о порядке заключения сделок.

Около 500 г. до н. э. главнейший понтифик Гней Папирий сделал попытку собрать воедино все древние царские законы, с тем чтобы дать юстиции жрецов правильное и историческое основание. О его собрании сохранились лишь общие сведения позднего времени (I в. до н. э.), однако, по традиции, все законодательство — реальное или легендарное — царского периода стали называть Папирие-вым правом. Это был первый исторический пласт римского права.

Законы хи Таблиц.-            Древнейшие законы царского периода

создание и общие начала         в главном были направлены на всемер­ное закрепление институтов кланово-

родового строя с присущей ему особой властью главы семейства или рода, а также с признанием родового уклада важнейшим устоем римского полиса. Это встречало неприятие не принадлежавших к родам жителей Рима — плебеев (см. выше, § 13). Ситуация усугуб­лялась тем, что правосудие полностью находилось в руках жрецов, которыми могли быть, по традиции, только патриции. В этих усло­виях привилегированные законы, да еще изустные (потому толкуе-

* По словам позднейшего римского юриста Катона — Авл Геллий. Аттические ночи. X. 23.

м ые по произволу), становились оружием в междусословной борьбе н римской общине. Обострилась эта борьба в начале V в. до н. э. в связи с массовой задолженностью плебейских слоев, на которых только и распространялись особые формы личной кабалы или прода­жи в рабство патрициям. Одним из способов защиты интересов пле­беев со стороны созданных тогда магистратов — народных трибу­нов — стало требование создания и обнародования равного и ясного законодательства.

Однако лишь в 462 г. до н. э. народному трибуну Терентилию Арсе удалось добиться организации специальной выборной комис­сии, а затем магистратуры — децемвиров («десять мужей»), которым народное собрание доверило всю полноту власти «для уста­новления законов». Сохранилось предание, что комиссия посетила Грецию для знакомства с тамошним законодательством, в частности с законами Солона (см. §11). После долгих проволочек и, видимо, саботажа жреческой верхушки децемвиры обнародовали в 451/450 г. до н. э. десять особых таблиц с записью правил судопроизводства и юридических обычаев. После нового возмущения, вызванного об­винениями децемвиров в утайке некоторых обычаев и правил, были опубликованы еще две таблицы «лицеприятных законов» (по выра­жению Цицерона), касавшихся главным образом разграничения прав граждан общины и религиозных порядков. Выставленные на форуме, новые законы были одобрены народом. После этого они бы­ли выбиты на особом медном памятнике в виде двух (или трех) многогранных колонн, установленном там, где вершилось правосу­дие.

Законы XII Таблиц (сер. V в. до н. э.) стали первым закончен­ным сводом писаных норм,а также исторической основой для последующего развития права в Риме — в этом их особое значение в истории римского права. Еще спустя несколько веков римский ис­торик Тит Ливии отмечал, что и в его время эти законы почитали за «источник всего публичного и частного права». А известный ора­тор и государственный деятель Цицерон писал, что «для всякого, кто ищет основ и источников права, одна небольшая книжица зако­нов Двенадцати таблиц весом своего авторитета и обилием пользы воистину превосходит все библиотеки философов».*

Законы XII Таблиц не сохранились (официальный текст-памят­ник погиб в 390 г. до н. э. при вторжении галлов). Текст их ре­конструирован с достаточной достоверностью по произведе­ниям римских юристов и литераторов позднейшего времени, глав­ным образом по комментариям популярного толкователя права Гая (II в.). Как распределялись по отдельным таблицам древние нормы и правила, также известно приблизительно и более по традиции. Вероятно, каждая таблица была посвящена одному из наиболее

* Цицерон. Об-ораторском искусстве I. 44.

178

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

1'АЗДЕЛ II

179

важных предметов правового регулирования с позиций своего вре­мени. Законами устанавливались не только чисто судопроизводст­венные правила, но и общие требования жизни в городской общине, в том числе касавшиеся соблюдения принятого порядка, предписа­ний морали. В этом отношении XII Таблиц многое позаимствовали из священных законов предыдущего времени.

По содержанию Таблицы распределяются следующим образом: О вызове в суд (Табл. I), О завершении судебных дел (Табл. II), Об ответственности должника (Табл. III), О семейных и наследствен­ных делах (Табл. IV-V), О приобретении вещей (Табл. VI), О поль­зовании земельным участком (Табл. VII), О наказаниях за ущерб (Табл. VIII), Об общественных делах (Табл. IX), О порядке при по­хоронах (табл. X). XI-XII таблицы условно объединяют те правила, которые трудно отнести к определенному разделу; касаются они в основном общегородских дел и отношений между сословными груп­пами населения древней общины.

В законах были очевидны заимствования из греческого права, о которых говорила и историческая традиция. К числу таких можно отнести предписания об ущербе, нанесенном животными, о праве убить ночного вора, о свободе объединения в публичные ассоциа­ции. Сходство с законами Солона обнаруживают и запреты на из­лишне пышные похороны, на обряды причитаний и др.

Законы XII Таблиц были построены, с одной стороны, по древне­му казуистическому принципу, с другой — по приемам ре­лигиозной заповеди: большинство норм начиналось с повелительно­го запрета или, напротив, разрешения («Да будет свободен...», «Пусть не уплативший...» и т. п.). Там, где полагалось наказание или конкретное решение правовой ситуации, законы были строго определенны и формальны: заинтересованным лицам' или суду не предлагалось никаких вариантов правовой оценки, никаких возмож­ностей учесть какие-то случайные, но существенные для дела обсто­ятельства.

Основы общественно-юрадического быта

Суд в древнейшем праве еще недалеко стоял от традиционной для догосудар-ственных юридических порядков само­расправы обиженного или заинтересованного лица. В случае особо злостных посягательств на чужое (совершенных ночью, с оружием или в виде поджога) Законы прямо объявляли разрешенной распра­ву с нарушителем или обидчиком. Вызов в суд также немногим от­личался от самоуправства. По закону, вызвавший кого-либо в суд (с чего начиналось судебное рассмотрение) мог привести своего ответ­чика даже насильно: ничто не считалось законными отговорками; от явки освобождали или тяжкая болезнь, или иное судебное разбира­тельство в этот день. Судебное рассмотрение предполагалось доста­точно простым: во всяком случае дело обязаны были закончить до захода солнца. В предварительном порядке стороны могли как-то

договориться между собою. В случае неявки одного из участников дела руководивший судом магистрат просто объявлял правоту явив­шегося. Суд вершили жрецы-понтифики, и, для того чтобы обраще­ние к ним было значимым и серьезным, от участников требовалось внесение залогов по различным спорам. В качестве доказательств на суде Законы упоминают только свидетельские показания (причем в случае недостаточности таких показаний добывать и вызывать но­вых свидетелей также было личным делом тяжущихся). Однако суд рассматривался уже как дело общественно-значимое и должен был проходить по принятым канонам равенства и справедливости: так, судей или посредника, взявших мзду по тому делу, какое они суди­ли, ждала смертная казнь. Наравне с ними карались и лжесвидете­ли.

Личностью, субъектом прав в древнейшем праве считался далеко не всякий человек и далеко не всякий житель Рима. Основой обще­ственно-юридического быта древнейшего периода был институт осо­бой большой семьи-фамилии и ее главы —pater familias; «отец се­мейства» был носителем юридических полномочий внутри фамилии и единственно правомочным лицом из всех ее членов перед общи­ной. Древнюю римскую фамилию составляли не только родственни­ки по крови или вследствие брачных связей; связанные родством по мужской линии носили название  агнатов. Законы указывали, что и вольноотпущенники входили в состав семьи; в тесных отноше­ниях с семьей в целом находились рабы и клиенты. Глава семейства единственно должен был отвечать за правонарушения, совершенные членами его фамилии: от него уже зависело, выдать ли- виновных головой обиженному или, взяв вину на себя, возмещать ущерб. Власть главы семейства в отношении своих домочадцев была значи-тельной: он мог лишить жизни младенца, «отличавшегося исключи­тельным уродством», мог троекратно продавать сына в кабалу (т. е. в течение трех лет), мог изгнать из дома жену (предположительно, за какие-то проступки). Считалось, что распоряжения главы семей­ства относительно своего «домашнего имущества» ненарушимы. В случае смерти без таких распоряжений все наследство доставалось ближайшему из агнатов. Наследовал глава семейства (в качестве патрона   — покровителя) и имущество своих вольноотпущенни­ков. Власть главы семейства имела разное юридическое содержание в отношении членов фамилии: одни считались как бы находящими­ся «под рукой», другие — под его опекой, третьи — в обладании сродни имущественным правам; наибольшими полномочиями право наделило главу семейства в отношении рабов и детей. Права эти бы­ли настолько значительными и своеобразными,  что позднейший римский юрист Гай отметил: «Ни один другой народ не имеет столь­ко власти над детьми, как римский».

Семья не была исключительной ячейкой общины древнего поли­са. Право сохранило немало предписаний, в которых требовалось

180

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

;дел и

181

принимать во внимание и более широкие, чем семейные, родо­вые интересы. Так, сородичи считались наследниками имущества, если не было (в правах или в живых) агнатов. Сородичи брали власть и управление над семейным имуществом и даже над главой семьи, если тот впадал в безумие или был расточителен. От преж­них родовых традиций в римском праве вел свою историю такой ин­ститут как опека. Родовые интересы и требования морали обязы­вали главу семейства как патрона добросовестно относиться к своим клиентам: за причиненный им вред могло быть наложено про­клятие — «предание богам подземным».

В значительной степени общинно-родовые основы древнейшего римского права определили своеобразие ранних отношений граждан по поводу вещей.

Имущественные (вещные) права

В древних законах индивидуальное об­ладание вещами было подчинено обще­ственным интересам настолько сильно,

что большинство конкретных предписаний посвящалось не тому, что можно делать с вещами, а многочисленным запре­там. Это была весьма своеобразная черта древнейшего права, и только в исключительных случаях оно положительно регулировало права обладателя.

Значительна была категория вещей, которые ни в коем случае не могли быть ни в родовом, ни в семейном, ни тем более в индивиду-. альном обладании. Это были вещи божественного пра-ва, подразделявшиеся на несколько категорий: священные (храмы, особые рощи и деревья), религиозные (души умер­ших, места погребения) и нерушимые (стены и ворота города). Всякое посягательство на них рассматривалось как святотатство и вызов народу Рима. Все эти вещи были вещами вне коммер­ческого оборота, т. е. всякое прикладное использование их, тем более сделки с ними изначально исключались.

Основное богатство полиса — земля считалась общественным достоянием (ager publicus). Следуя традиции, земля делилась меж­ду куриями и затем между семьями; каждый полноправный граж­данин имел право на получение установленной законами нормы в семейное владение (первоначально норма составляла около пол­угектара). Землю можно было приобрести в семейное обладание и через своеобразную аренду, которую под поручительство полно­правных граждан разрешали цензоры. Никаких сделок с обще­ственной землей совершать было нельзя, ничего в Законах не гово­рилось и о возможности наследственных распоряжений ею: она пе­реходила безусловно в дальнейшее пользование семьи как особо «огороженное место».

Соседское право (требования учитывать интересы соседей) вме­шивалось и в пользование участком земли. Необходимо было остав­лять нетронутыми определенные участки между владениями — ме-

, запрещалось претендовать на приобретение этих меж в силу то-

что граница давно нарушена (т.е. по давности). Следовало i шюдать границы общественных дорог, подрезать ветви деревьев, мобы они не затеняли соседского участка. Предписывались конк­ретные ограничения по рытью канав, постановке заборов и т. д., по­добно тем, какие были в свое время установлены Солоном в Афи­нах.

В Законах содержались правила, согласно которым можно было безвозмездно пользоваться чужим участком в конкретных полезных целях, не спрашивая согласия обладателя: он был как бы обязан услужить тебе своим участком — это было начало с е р в и -тутного права (servitus — услуга). Древние сервитуты были исецело связаны только с сельским земельным участком: разреша­лось проводить воду через землю соседа, провозить повозки, прого­нять скот. Попытки запретить пользоваться сервитутом можно было обжаловать в суде.

Земля, рабочий скот, рабы, строения считались достоянием фа­милии, которым распоряжался (управлял) глава семейства. Наряду t этим древнейшее право знает уже и единоличное — домашнее имущество (pecunia), куда прежде всего входили домашние живо­тные (стадо), а потом так же стали означаться и деньги, прочие ценности в доме. Различие было существенным. Первыми можно было распорядиться (со всеми прочими ограничениями) только в особой правовой процедуре — манципации; поэтому и сами фамильные вещи составляли особую категорию требующих манципации (res mancipi). Отчуждение других не требовало манципации (res пес mancipi). По описанию Гая, «манципация со­стоит в воображаемой продаже... Пригласив не менее пяти совер­шеннолетних граждан в качестве свидетелей и еще одного, кто де­ржал бы весы... покупатель, еще держа медь, говорил: «Утверждаю, что этот раб по праву квиритов мой и что он считается купленным мною за этот металл и посредством этих медных весов». В условной и жесткой форме манципации как бы сохранялся контроль фамилии (а возможно, и рода) за отчуждением наиболее важных для древней общины вещей.

В условиях таких ограничений древнейшее главное имущест­венное право еще нельзя назвать завершенной собственностью. Это было особое обладание (mancipium), оно не носило вполне вещного характера и было неразрывно с положением об­ладателя как главы семейства. Приобрести такое обладание в древнее время можно было строго ограниченными пу­тями: или по наследству в семье, или через обряд манципации (либо заменявший его судебный обряд отказа от прав на вещь),, или посредством соединения чьей-то менее важной вещи с твоей главной (например, при использовании чужого бревна на по­стройку своего дома).

182

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

РАЗДЕЛ II

183

Обязательственное право

Такими же своеобразными института­ми,     отразившими     семейно-родовой юридический быт, характеризовалось и обязательственное право в Законах XII Таблиц.

Традиционно для древнего права, обязательства (т. е. чья-либо обязанность, в силу предписания закона, что-то сделать, исполнить или возместить) возникали прежде всего из-за причинения ущерба. Особо важный или опасный для многих ущерб расценивался как уголовное преступление (см. § 20). Простой ущерб, нанесенный имуществу гражданина, требовалось возместить: либо в размере прямой стоимости поврежденного имущества, либо по особой таксе, установленной законами (так, за злостную порубку чужих деревьев полагалось уплатить по 25 медных ассов за дерево). Важнейшим из таких видов ущерба имуществу считалась кража. В зависимости от обстоятельств ее совершения, ущерб, причиненный кражей, полага­лось возмещать в двойном или тройном размере. Некоторым изви­няющим обстоятельством совершения таких правонарушений (де­ликтов) признавалась неосторожность: в этом случае просто воз­мещался ущерб. Ранние деликтные обязательства были основным видом охраны прав на вещь (манципиум), никаких других правомо­чий за обладателем еще не признавалось, не было у него и специ­альных форм судебной защиты.

Другим основным источником обязательств являлись сделки, заключенные по договору двух лиц. Древйейшее право знало крайне немногие виды сделок: главнейшей был заем, вероятно, была и отдельная купля-продажа. Сделки совершались только устно, причем в строго торжественной и определенной форме об­мена двумя (или четырьмя и т. д.) клятвенными обещаниями в жестко предписанных законами словах: «Обязуешься ли дать...» — «Обязуюсь»; «Обещаешь?» — «Обещаю». Этот вид за­ключения сделки назывался спонсией (sponsio). Естественно, что в древнее время, когда обман считался делом более закон­ным и разумным, чем исполнение обещанного, такое обязательст­во требовало подкрепления. Во-первых, обмен спонсиями сопро­вождался религиозной клятвой. Во-вторых, заем не давали просто так: предполагалось либо чье-то поручительство, либо залог; обе­щание возвратить залог также обретало форму спонсии. Для предотвращения излишнего разорения небогатых Законы XII Таб­лиц запретили брать при займе более 1 % в месяц (т. е. 10 % годовых) ; раньше брали и до 100 % годовых.

Поскольку обычно взаймы брали те, у кого не было чем платить, займовые сделки нередко сопровождались оформлением долговой кабалы, или самозаклада. Такая гарантия оформлялась процедурой nexurn, родственной манципации (торжественные слова или обряд «меди и весов»). Кабала-нексум была практически главным услови-

* Древний римский год сострял из 10 месяцев (305 дней).

см получения земли от более богатого обладателя в арендное поль­зование. В случае невозврата вещи или долга nexi поступали в каба­лу к кредитору.

Ответственность за неисполнение должного по обязательству во­обще носила в древнейшем праве личный характер. После того как суд (или сами стороны сделки) признавал обязательство действительным и что наступил срок уплаты, должнику давалась отсрочка в месяц. После этого, если должник добровольно не выпол­нял решения, кредитор мог увести его к себе, посадить на хлеб и во­ду и даже наложить оковы. (Правда, по закону 494 г. до н. э. запре­щалось держать граждан в тюрьме в цепях и совершать в их отно­шении особые насилия.) Так могло продолжаться до двух месяцев, пока кредитор и должник не помирятся либо кто-то не поручится за должника. После этого кредитору дозволялось или предать должни­ка смерти, или продать в рабство вне римской общины — за Тибр. Такая личная ответственность была неизменным дополнением, ве­роятно, всех обязательств древнейшего права, хотя типичным был расчет скотом (по закону Атерния 454 г. до н. э., максимальный штраф был в 1 баран), а со времени Законов XII Таблиц — и мед­ными деньгами.

Несмотря на содержавшиеся в них требования об уравнении прав («Привилегий пусть не испрашивают»), Законы XII Таблиц распро­страняли их только на отношения между римскими гражданами. Всеми имущественными правами и обрядами: манципиум, манципа-ция, нексум, спонсия — могли пользоваться в свою пользу толь­ко полноправные граждане Рима; если приезжий или перегрин заключал сделку через манципацию, никаких прав он за­тем требовать не мог и защиты в суде не получал бы. Это было н е его право. Законы XII Таблиц заключали в себе право-приви­легию, квиритское право древних римлян, которое в итоге стало важнейшим источником формирования гражданского права (jus civile) Древнего Рима.