§ 4. Разграничение по субъективной стороне

1. Субъективная сторона преступления, говоря ц, самой общей форме, представляет собою отражение (возможность отражения) в сознании субъекта объективных признаков содеянного и характеризует отношение к ним субъекта1. Отсюда следует, что если одно преступление по объективным признакам отличается от другого, то непременно различна и их субъективная сторона. Но даже и в случаях совпадения двух или нескольких преступлений по объекту, объективной стороне и субъекту они всегда имеют различные признаки субъективной сторо-. ны, так как в противном случае речь шла бы не о нескольких, а об одном и том же преступлении. Представляя собой своеобразную «модель» объективной стороны состава в психике субъекта, субъективная сторона различных преступлений имеет неодинаковое «предметное содержание» и может иметь различную форму2.

Эти качества субъективной стороны, тонко передающей особенности различных преступлений, определяют ее большое значение при разграничении преступлений. Правильное понимание содержания субъективных признаков того или иного преступления позволяет с высокой степенью точности квалифицировать совершенное деяние. Изучение судебной и прокурорской практики свидетельствует о том, что большинство ошибок в квалификации преступлений происходит либо из-за  непонимания

1  См. И. Л е к ш а с, Вина как субъективная    сторона преступного деяния, М.,  1958, стр. 48; Т. Л. Сергеева, Вопросы виновности и вины в практике    Верховного    Суда    СССР,    стр. 51—54; П. С. Да гель, Проблемы вины    в советском    уголовном    праве, «Ученые записки ДГУ», вып. 21, ч. 1, Владивосток, 1968, стр. 31.

2  Под «предметным содержанием» мы понимаем описание того, к чему определяется психическое отношение лица, а под формой — специфику  отражения   (умысел,  неосторожность,  наличие  цели, мотива и т. д.).

171

>>>172>>>

субъективных признаков составов, либо по причине неглубокого их выяснения на предварительном следствии или в суде. По данным Я. М. Брайнина, из всего числа отмененных и измененных приговоров областных судов и определений кассационных инстанций около 21% были отменены или изменены из-за неправильного определения признаков субъективной стороны1.

Советское уголовное право придает одинаково важное значение признакам как объективной, так и субъективной стороны состава преступления. Переоценка объективной стороны состава в ущерб субъективным при* знакам приводит к так называемому объективному вменению; наоборот, переоценка субъективной стороны связана с возложением ответственности не за общественно опасные действия, а за «опасные мысли», «голый умысел» или опасное состояние. И то и другое извращает задачи борьбы с преступностью и ведет к нарушениям социалистической законности.

Правильное соотношение объективных и субъективных признаков состава преступления предполагает их соответствие друг другу. Правильное понимание значения признаков субъективной стороны для квалификации содеянного помогает выработать те критерии, по которым разграничиваются преступления применительно к их субъективной стороне.

Основной элементарный критерий разграничения преступлений по субъективной стороне — это форма виновности. По этому критерию легко разграничить многие из тех преступлений, которые имеют одинаковые объективные признаки: умышленное и неосторожное убийство (ст. ст. 103 и 106), умышленное и неосторожное тяжкое телесное повреждение (ч.ч. 1 ст.ст. 108 и 114),умышленное и неосторожное уничтожение или повреждение имущества (ст. ст. 98, 99 и 149, 150) и т. д.

Естественно, что отграничить по этому признаку невозможно такие преступления, при совершении которых допустима любая форма вины (например, разглашение государственной тайны — ч. 1 ст. 75, нарушение правил международных полетов — ст. 84, нарушение правил охраны труда— ч. 1  ст. 140).

1 См. Я. М. Брайнин, Уголовный закон и его применение, стр. 170.

172

>>>173>>>

Как определить, предусматривает ли тот или иной состав преступления вину умышленную или неосторожную либо допускает любую из этих форм? Выше уже указывалось, что уяснить это можно различными путями. Форма виновности может быть: а) прямо указана в законе («умышленное» убийство); б) вытекать из смысла употребленных терминов («самовольная» отлучка) или в) из указаний закона на мотив, цель, или заведомость, что характеризует умышленное преступление, либо г) следовать из систематического толкования закона1. Как справедливо указывал А. Н. Трайнин, «умолчание о форме вины не снимает вопроса о вине, а лишь требует тщательного выяснения мысли законодателя для установления необходимой для данного состава формы вины»2.

При этом возникает вопрос о существовании составов, предусматривающих преступления, совершаемые с «двойной» или «смешанной» формой вины.

Как правило, форма вины в составе едина, поскольку в соответствии с законом она определяется в материальных составах отношением лица к общественно опасным последствиям, а в формальных — к своим общественно-опасным действиям. Если преступное деяние (действие или бездействие) вызывает одно последствие, то отношение к нему может характеризоваться умыслом либо неосторожностью, а следовательно, и преступление в целом следует признать совершенным умышленно или по неосторожности. «Смешанной» формы вины тут быть не может.

Это обстоятельство было ясно подчеркнуто, например, постановлением Пленума Верховного Суда СССР \от 6 октября 1970 г. «О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях», где говорилось, что преступления, предусмотренные ст. ст. 211, 2112, 213, 252, «должны рассматриваться как совершенные по неосторожности, поскольку субъективную сторону этих деяний определяет неосторожное отношение лица к возможно-

1   См.  Б.  С.  Никифоров,  Применение    общего  определения умысла к нормам Особенной части УК   («Советское  государство и право» 1966 г. № 7, стр. 117); П. С. Да гель,    Проблемы вины в советском уголовном праве, стр. 163.

2  А. Н. Трайнин,   Общее   учение    о составе    преступления, стр. 206.

173

>>>174>>>

сти наступления общественно опасных последствий при нарушении им правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств»1.

Понятно, что нарушение самих правил безопасности движения или эксплуатации транспорта может быть как осознанным, так и не осознанным (при наличии возможности и обязанности это осознавать). Однако разное психическое отношение к нарушению правил не меняет неосторожности как формы виновности в данном преступлении, не превращает ее в смешанную вину и не является признаком, разграничивающим смежные преступления.

Иное положение имеется в тех случаях, когда «формальный» состав по своей конструкции предусматривает совершение двух действий или «материальный» состав— наступление    двух    .(нескольких)   последствий.

При подобной конструкции состава вина не обязательно должна быть «смешанной». Например, оба действия при спекуляции (скупка и перепродажа) совершаются умышленно.

Однако не исключены и иные случаи. Так, состав оставления погибающего военного корабля командиром .(ст. 262) включает два деяния виновного: а) невыполнение до конца своих служебных обязанностей и б) оставление корабля. При этом первое действие может быть как умышленным, так и неосторожным, второе же совершается только с прямым умыслом2. В целом это преступление нельзя назвать умышленным, так как один из его элементов не всегда осознается субъектом; его нельзя назвать и неосторожным, поскольку существенные его элементы предполагают умышленную вину. К такому преступлению понятие смешанной вины вполне применимо.

Другой случай — преступление с двумя последствиями (например, умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть3).

1  «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1970 г. № 6, стр. 21.

2  См.   «Закон об уголовной  ответственности    за воинские преступления. Комментарий», М., 1969, стр. 171.

3  П.  С. Дагель утверждает,  что    смешанная    вина  допустима лишь в тех материальных составах, где «само    деяние, независимо от  наступившего  по    неосторожности    последствия,    представляет

174

>>>175>>>

Первым последствием является наступление тяжкого телесного повреждения, отношение к которому—умышленное. Неосторожность по отношению ко второму последствию (в данном примере — к смерти потерпевшего) прямо вытекает из законодательства некоторых союзных республик (см. ст. 11 УК Грузинской ССР).

Преступления со «смешанной» формой вины могут быть отграничены сразу от двух видов преступлений, составы которых содержат аналогичные объективные признаки: состава умышленного и состава неосторожного преступления. Так, преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 108, разграничиваются по субъективной стороне от преступлений, названных в ст. ст. 103 и 106 УК1.

2. Определяя деяние как совершенное умышленно или по неосторожности (или со «смешанной» формой вины), мы даем целостную характеристику его субъективных признаков. Однако в действительности эта целостная характеристика является сложной, поскольку она складывается из психического отношения субъекта к отдельным объективным признакам состава, а эти признаки многообразны.

Утверждая, что кража — умышленное преступление, мы указываем на отношение лица ко всем объективным признакам кражи в целом, причем эти -признаки рассматриваются в самом обобщенном виде (действие и последствие).

Но ведь в действительности кража совершается не вообще путем «действия», а путем вполне определенного действия — «тайного похищения личного имущества».

Поскольку это так, то и субъективная сторона кражи предполагает осознание каждого из объективных признаков этого состава: понимание того, что совершается «похищение», что оно происходит «тайно» и что похищается «личное имущество». Кроме того, имеется еще и желание все это совершить.

собой самостоятельное умышленное преступление». Тем самым он учитывает лишь один случай из приведенных выше, т. е. материальные составы с двумя последствиями (см. П. С. Да гель, Особенности ответственности за умышленные преступления, «Советская юстиция» 1971 г. № 11, стр. 10).

1 Подробнее см. А. Д. Гор буза, Смешанная форма вины по советскому уголовному праву, автореферат канд. дисс, М., 1972, стр. 7 и след,

175

>>>176>>>

Если совокупность объективных признаков состава 'выразить в виде взаимосвязанной сети («дерева»), то субъективные признаки преступления образуют соответствующую им параллельную сеть, каждый узел которой будет соответствовать узлу первой сети. Это значит, что обобщенная характеристика психического отношения лица к своим действиям и их последствиям в форме умысла или неосторожности по существу складывается из, совокупности, если можно так выразиться, «психических отношений» к каждому признаку объективной стороны (но к ним не сводится).

Иначе го'воря, субъективную сторону каждого преступления образуют не умысел или неосторожность «вообще», а умысел или неосторожность, наполненные определенным содержанием, специфическим для преступлений данного вида1. Это дает возможность разграничивать по субъективной стороне даже такие преступления, которые совершены с одной и той же формой виновности. Умысел на грабеж, например, совсем не тот, что умысел на изнасилование, и оба они отличаются от умысла совершить самовольную отлучку.

Психическое отношение лица к отдельным объективным признакам состава не следует называть «умыслом» или «неосторожностью», поскольку закон употребляет эти понятия лишь для обобщенной характеристики деяния в целом. Выясним, из каких же элементов складывается это психическое отношение и какова роль этих элементов при разграничении преступлений.

Этот вопрос привлек в последние годы внимание ряда советских криминалистов. Их работы, среди которых в первую очередь следует назвать статьи Б. С. Никифорова2, существенно продвинули вперед понимание природы субъективных признаков состава преступления.

1  «Под содержанием умысла понимается отражение в сознании субъекта  юридически значимых    признаков    совершаемого  деяния,! его  возможных  общественно    опасных  последствий    и  обстановки совершения преступления»  (П. С. Д а г е л ь, Динамика умысла и ее значение  для  квалификации   преступлений,    «Советская    юстиция» 1971 г. № 17, стр. 25).

2  См. Б. С. Н и к и ф о р о в,   Об умысле  по действующему уголовному законодательству, «Советское государство и право»  1965 г. № 6; е г о   ж е, Применение общего определения умысла к нормам Особенной части УК,    «Советское    государство    и право»    1966 г.

176      !      •

>>>177>>>

В частности, было установлено, что психическое отношение лица к отдельным объективным признакам состава включает интеллектуальный элемент, наблюдаемый в двух формах: лицо сознает наличие соответствующего объективного признака или не сознает (но может и должно сознавать). При этом первая форма — сознание— может варьировать в пределах следующих представлений субъекта: данный признак «не исключен»— «возможен» — «вероятен» — «неизбежен»1. Все эти варианты относятся как к отдельным признакам действия (бездействия), так и к последствиям. Однако заметим сразу же, что для разграничения преступлений варианты степени осознанности признака практического значения не имеют. Исключение составляют лишь те случаи, когда в законе прямо указывается на «заведомость» его существования (например, убийство «заведомо беременной женщины»), ибо только тогда степень осознания признака отграничивает данное преступление от других преступлений или неуголовных правонарушений.

За этим исключением, интеллектуальная сторона психического отношения к отдельному объективному признаку сводится к двум вариантам: «сознавал — не сознавал». Более тонкие различия психического отношения к отдельному признаку пока что не влияют на решение .вопроса о разграничении преступлений (и следовательно, сами не являются признаками состава).

Возникает вопрос: однородно ли психическое отношение ко всем объективным признакам состава в преступлении с одной формой виновности? Иными словами, возможно ли в умышленном преступлении сознание некоторых объективных признаков состава при отсутствии сознания других?

На этот вопрос теория и практика дают следующий ответ. В составе умышленного преступления каждый объективный признак состава осознается, в составе неосторожного преступления хотя бы один признак соста-

№ 7; его же, Субъективная сторона в «формальных» преступлениях, «Советское государство и право» 1971 г. № 3; Г. А. 3 л о-б и н,   Б. С. Н и к и ф о р о в,  Умысел и его формы, М., 1972.

1 См. Б. С. Никифороо, Об умысле по действующему уголовному законодательству, «Советское государство и право» 1965 г. № 6, стр. 29 и след.

12  Заказ 3846               .                                                                         177

>>>178>>>

ва не осознается, хотя может и должен осознаваться1. Иными словами, отсутствие осознания одного признака состава превращает данное преступление из умышленного в неосторожное2.

Эта позиция разделяется и руководящими судебными органами, которые считают, что все признаки состава в умышленном преступлении осознаются виновным.

Так, Пленум Верховного Суда СССР в одном из постановлений подчеркивал, что для осуждения за посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника необходимо установить «знание виновным того, что им совершается посягательство на жизнь... именно работника милиции либо народного дружинника при исполнении или в связи с исполнением ими обязанностей по охране общественного порядка». В другом постановлении Пленум указывал, что по п. «г» ст. 102 может быть осужден субъект, действовавший «с умыслом, направленным на совершение преступления с особой жестокостью», а по п. «д» той же статьи — субъект, сознававший, что примененный им способ совершения преступления, «был опасен для жизни не только одного человека»3 (выделено нами. — Авт.).

Вместе с тем, последовательно проводя точку зрения, изложенную выше, следует признать неудовлетворительным то решение, которое было принято Пленумом Верховного Суда СССР в постановлении от 25 марта 1964 г. по вопросу об ответственности за изнасилование несовершеннолетней.

Пленум указал, что по ч. 3 ст. 117 может нести ответственность лицо, которое не только сознавало факт несовершеннолетия  потерпевшей,    но хотя бы  «могло   и

1  См. Б. С. Никифоров, Субъективная сторона в   формальных» преступлениях, «Советское государство и право» 1971 г. № 3, стр. 119.

2  Мы полагаем, что преступная самонадеянность характеризуется не только волевым, но  и интеллектуальным  моментом:  при ней отсутствует осознание хотя бы одного    признака    состава   (обычно последствия). См. П. С. Да гель,    Проблемы    вины    в советском уголовном праве, стр. 108 и след.

3  См. «Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1970»,   стр.    480—481;   449—450.

178

>>>179>>>

должно было» это сознавать1, другими словами, признал возможным неосторожную вину, хотя изнасилование —■ умышленное преступление т конструкция его в данном случае не предусматривает двух действий или двух последствий. Неосторожность в составе, предусмотренном ст. 117, допустима лишь при условии наступления тяжких последствий, а возраст потерпевшей последствием, конечно, не является.

Итак, отсутствие сознания хотя бы одного из объективных признаков умышленного преступления исключает возможность квалификации содеянного по статье, предусматривающей это преступление, и, следовательно, служит обстоятельством, отграничивающим этот состав преступления от некоторых смежных составов.

Народным судом Могойтуйского района Читинской области Ц. был осужден за хищение государственного имущества. Он был признан виновным в том, что, работая электромонтером, проник под видом проверки электропроводов в квартиру К-, работавшей заведующей магазином, и похитил деньги, принадлежащие магазину.

Ц. утверждал, что, похищая деньги из комнаты, он не знал, что там проживает заведующая магазином и что деньги являются выручкой магазина. Это объяснение Ц. ничем не опровергнуто. Тем не менее Ц. был осужден без учета содержания и направленности его умысла.

Приговор по данному делу был изменен Верховным Судом РСФСР. Переквалифицируя преступление на статью о краже личной собственности, Судебная коллегия указала, что «для правильного решения вопроса о квалификации хищения необходимо точно установить, на хищение какого имущества — государственного, общественного или личного — направлен умысел обвиняемого»2.

Отсутствие осознания одних признаков и наличие сознания других позволяет разграничивать покушение на убийство и телесное повреждение3, сопротивление пред-

1  Ом. «Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1970», сгр. 456. В работе «Теоретические  основы квалификации  преступлений» это  решение  было  непоследовательно признано правильным.

2  «Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным    делам  Верховного    Суда    РСФСР  1957— 1959 гг.», М., 1960, стр. 200.

3  Ом. «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1068 г. № 5, стр. 12.

12*                                                                                                      179

>>>180>>>

ставителю власти и дезорганизацию работы исправительно-трудового учреждения1, хулиганство и преступление против личности2, хищение и угон автомашины3 и ряд других смежных преступлений.

Различно также предметное содержание неосторожности в разных составах. Но так как здесь невозможно покушение, то разграничение преступлений в зависимо-. сти от объема, содержания или степени предвидения последствий имеет второстепенное значение4.

Входит ли в психическое отношение к отдельному признаку, кроме интеллектуального, также и волевой момент? По нашему мнению, волевое отношение (желание, допущение) к отдельным признакам состава определяться не должно; оно является целостной характеристикой преступления. Лицо «желает» совершить хищение государственного имущества, — это его цель или средство для достижения другой цели, но вряд ли правильно утверждать, что оно отдельно желает, чтобы имело место похищение, чтобы оно было тайным и т. д.5.

Даже если допустить, что фактически волевое отношение может быть различным применительно к разным признакам одного преступления, то, видимо, это различие пока что имеет лишь криминологическое, но не уголовно-правовое значение.

3. С учетом приведенных соображений можно сформулировать некоторые общие правила разграничения преступлений по субъективному отношению к отдельным объективным признакам.

Если лицо не осознает какой-либо из объективных признаков умышленного преступления, то содеянное .подпадет под статью об умышленном преступлении без указанного признака    (например,   вместо   п.    «ж» ст. 102

1  См. «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1968 г. № 3, стр. 34.

2  См. «Бюллетень Верховного Суда РСФСР» 1968 г. № 9, стр. 9.

3  См. «Бюллетень Верховного Суда РСФСР» 1968 г. № 6, стр. 11.

4  Б. С. Никифоров правильно обратил внимание на то, что тем не менее такое различие возможно  (см.    «Советское государство и право» 1966 г. № 7, стр. 119).

5  Близкой     к  этому    мнению    представляется    точка    зрения Б. С. Никифорова в его статье «Субъективная сторона в «формальных» преступлениях»   («Советское    государство    и  право»    1971 г. № 3, стр. 117—118). См. также    Г. А. 3 л о б и н, Б. С. Никифоров, Умысел и его формы, стр. 184, и др.

180

>>>181>>>

(убийство заведомо беременной женщины) должна быть применена ст. 103 — «простое» убийство)1.

Если в законодательстве нет аналогичной статьи об умышленном преступлении без того признака, который лицом не осознан, но мог и должен был быть осознан, то должна быть применена статья о неосторожном преступлении, включающем подобный признак; при отсутствии же подобной нормы — статья о неосторожном преступлении без этого признака; если и такой статьи нет, то состав преступления отсутствует2.

Так, от ч. 2 ст. 98 (умышленное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества, совершенное путем поджога или иным общеопасным способом, или повлекшее человеческие жертвы и т. д.) возможен последовательный переход к ч. 1 той же статьи (без отягчающих обстоятельств) и к ст. 99 (неосторожное уничтожение имущества).

По делу А. и других, осужденных за злоупотребление служебным положением, было установлено, что они, подписывая чеки,- не знали об их подложности и не имели притом корыстной или иной личной заинтересованности. Отсутствие этих субъективных признаков исключает обвинение в злоупотреблении служебным положением. Другого состава умышленного должностного преступления без указанных признаков нет. Следовательно, необходимо перейти к составу должностной халатности. Верховный Суд СССР так и переквалифицировал это преступление3.

На рис. 8 приведена общая схема последовательности действий по.разграничению преступлений при условии, что лицо не осознает один из объективных признаков состава (движение по схеме сверху вниз).

4. Поскольку отношение к отдельным признакам состава имеет значение для разграничения преступлений, то необходимо решить вопрос, является ли само это отношение признаком состава или не является. Мы отвечаем на этот вопрос отрицательно.

1  См. С. В. Бородин, Квалификация убийства по действующему законодательству, стр. 62, 103 и др.

2  «Бюллетень Верховного Суда СССР»  1970 г. № 6, стр. 36.

3  В ст. 16 УК НРБ указывается, что, если   по закону   в отношении наступивших тяжких последствий не требуется умысла, лицо несет ответственность за  неосторожное преступление.

181

>>>182>>>

Как указывалось в гл. IV, признаком состава следует признавать только такое качество, которое имеет самостоятельное значение (не является производным) и отграничивает один состав от другого. Эти черты в данном случае отсутствуют.

Рис. 8. Последовательность разграничения   преступлений   при отсутствии осознания объективного признака

Прежде всего, как видно из сказанного выше, отношение лица к отдельным объективным признакам по своему содержанию производив а) от содержания объективной стороны преступления и б) от формы виновности, допускаемой составом в целом. Так, признание преступления умышленным  влечет  за  собой  обязательное

182

>>>183>>>

требование, чтобы каждый объективный признак состава осознавался; степень осознания не играет роли при разграничении1.

Далее обратим внимание на то, разграничиваются ли смежные преступления между собой действительно по отношению лица к отдельным объективным признакам состава или по форме виновности в целом. Поскольку отсутствие осознания хотя бы одного признака исключает возможность признать данное преступление в целом умышленным, получается, что разграничение его со смежными составами осуществляется в конечном счете через его целостную характеристику. Отношение к отдельному признаку состава есть, следовательно, не самостоятельный признак, а только элемент описания, раскрытия содержания форм субъективной стороны данного состава преступления — умысла или неосторожности. Это отношение может приобрести значение признака состава лишь в том случае, если при одних и тех же объективных признаках состава и в рамках одинаковой формы виновности может существовать два или несколько разных видов отношения к одному и тому же признаку, которые влекут различную квалификацию содеянного. Но таким единственным примером является «заведомость». Возможно, что со временем и другие формы интеллектуального и волевого отношения к отдельным признакам состава также будут рассматриваться как самостоятельные признаки состава,.

5. Разграничение преступлений возможно и по иным субъективным признакам, в рамках одной формы виновности. К ним, например, относятся мотив и цель2.

Так, ст. 66 признает террористическим актом такое убийство государственного или общественного деятеля или представителя власти, совершенное в связи с его государственной деятельностью, которое преследовало цель «подрыва или ослабления Советской власти».

В связи с этим нетрудно провести разграничение между террористическим актом и убийством (п. «в» ст. 102 УК) по субъективной стороне. По мотиву и цели

1  За исключением заведомости, которую    следует считать признаком состава, если она указана в законе.

2  Подробнее см.  Б. С. Волков,   Мотив и квалификация преступлений, Казань, 1968.

183

>>>184>>>

различаются многие разновидности убийства, должностных, хозяйственных, имущественных преступлений, хулиганства и др. Как указывалось в предыдущих главах, мотив и цель в случаях, указанных в законе, следует рассматривать как самостоятельные признаки составов преступлений.

6. Итак, различия в субъективной стороне составов теснейшим образом связаны с разницей по объективным признакам состава и всегда отражают ее. Из этого обстоятельства необходимо сделать соответствующие выводы при построении программы разграничения преступлений по субъективным признакам.

Во-первых, классификация признаков субъективной стороны может иметь ценность лишь в связи' и на основе системы объективных признаков. Было бы малопродуктивно при расследовании дела сначала выяснять, действовал ли виновный умышленно или неосторожно, а затем уже устанавливать, что он совершил или стремился совершить. Поэтому и разграничение преступлений по субъективным признакам целесообразно производить на базе уже установленных объективных признаков состава.

Во-вторых, по этой же причине невозможно создать самостоятельную схему субъективной стороны преступления — без указания предмета осознания, предвидения, желания и т. д., ибо она не будет наполнена никаким содержанием. Напротив, такую схему можно построить, если продолжить классификацию признаков объективной стороны, дополняя их субъективными признаками.

Покажем это на примере разграничения умышленного убийства (ст. ст. 102, 103), неосторожного убийства (ст. 106), умышленного и неосторожного тяжкого телесного-повреждения (ст. ст. 108 и 114 УК)1. Это те случаи, где соображения о смешанной вине имеют практическое значение.

Предположим, что смерть потерпевшего явилась результатом причинения ему тяжкого телесного повреждения (объективная сторона преступления)  и рассмотрим

1 Для простоты схемы мы исключаем из нее убийство и телесное повреждение в' состоянии сильного душевного волнения и при превышении пределов необходимой обороны (ст. ст. 104, 105, 110 и 111 УК), а также случаи покушений на убийство или причинение телесного повреждения.

184

>>>185>>>

все возможные варианты психического отношения виновного к совершенным им действиям и наступившим вредным последствиям.

Следует отметить, что в правой ветви схемы (в III ранге) возможны только два варианта: неосторожность в отношении к смерти или случай. Умысел исключается.

Рис. 9. Схема разграничения убийства и тяжкого телесного повреждения по субъективным признакам

Дело в том, что вина в отношении последствий не может быть «большей», чем вина в отношении действия. Если субъект не предвидит того, что он причиняет телесное повреждение, то, естественно, он не может умышленно относиться к смерти, наступившей от этого повреждения. Поэтому варианты в левой и -правой ветвях схемы несколько различны.

185

>>>186>>>

Комбинированная схема разграничения указанных преступлений может быть выражена и в математических символах. Примем следующие обозначения: тяжкое телесное повреждение — г\, смерть — г2, умысел — и, неосторожность — п. Цифрами (1; 0) обозначим ветви дерева и ранги признаков. Тогда соответствующие преступления, в рамках объективной и субъективной сторон состава, получат по данной схеме следующие обозначения:

Умышленное   убийство       (п-и) • (г2-и)                         0000 Неосторожное   убийство     (п-п) • (г2-п)                         100 Умышленное тяжкое  телесное           повреждение                _             ____

(ч.  1   ст.  108)                       (гги)-[г2 vOvu-n)]         001; 01

Умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее    смерть    (ч.   2

■     ст. 108)                                 (rru)-(r2-n)                  .    0001

Неосторожное       тяжкое

телесное       повреждение               _          ____

(ч. 1  ст. 114)                      (ri.n)-Kv(ra-UH)]            11;  101

Различие в символах достаточно ясно показывает, чем каждое из этих преступлений отличается от другого.