§ 2. Разграничение по объекту преступления

1. Для решения вопросов, связанных с разграничением преступлений по их объектам, следует прежде всего сделать несколько замечаний о структуре объекта и, в частности, определить, какие именно свойства объекта преступления входят в число признаков состава и имеют значение для квалификации.

Объектами преступлений, предусмотренных советским уголовным законодательством, являются социали-

150

>>>151>>>

стические общественные отношения. Известно, что почти каждое преступление посягает не на одно, а на несколько смежных общественных отношений; при этом каждый объект преступного посягательства имеет сложную внутреннюю структуру.

Выражаясь в действиях или определенном положении людей по отношению друг к другу и обществу в целом, общественное отношение нередко имеет материальные предпосылки (условия) своего существования и может быть закреплено в определенных материальных формах. Например, необходимым условием и предпосылкой существования отношений собственности является имущество, вещи. Деньги и документы служат формой закрепления различных отношений.

Кроме того, вокруг «фактических» общественных отношений в случае их правового регулирования складывается некая «правовая оболочка», т. е. устанавливаются правовые отношения, которые обеспечивают определенное поведение участников общественных отношений, а также охрану этих отношений. Например, фактические отношения собственности являются правоотношениями, если они осуществляются в законном порядке, на законном основании.

Объект преступления охватывает весь этот комплекс: а) фактические общественные отношения между людьми; б) их правовую форму или «оболочку»; в) материальные формы, условия и предпосылки существования этих общественных отношений1. В диспозиции же статьи УК нередко описан только какой-нибудь один элемент из всего этого комплекса2.

В «материальных» составах объект определяется посредством указания на вредное последствие и иногда на предмет посягательства. Здесь признаки объекта представлены значительно полнее, чем в составах «формальных».

Рассмотрим в качестве примера состав умышленного убийства, предусмотренный ст. 103 УК.

1  Более подробно этот вопрос рассматривался    нами в работе «Объективная  сторона    преступления»,    М.,    1960,    стр.    143—148. См. также Б. С. Никифоров, Объект преступления по советскому уголовному праву, М., 1960, стр. 12 и след.

2  См. Н. Ф. Кузнецова, указ. статья, стр. 45.

151

>>>152>>>

Объектом убийства является жизнь человека,-правовой формой будут правоотношения, обеспечивающие неприкосновенность личности. «Уголовное право, охраняя субъектов общественных отношений, их жизнь, здоровье и т. п., — писал Н. И. Загородников, — тем самым охраняет и общественные отношения, которые вообще не могут существовать без субъектов»1.

Указанные признаки объекта умышленного убийства полностью входят в состав этого преступления. Суд должен в каждом случае установить, имелось ли посягательство на жизнь человека и было ли оно противоправным, т. е. были ли нарушены правовые отношения, охраняющие жизнь человека. В противном случае состав убийства отсутствует и действия обвиняемого не могут быть квалифицированы по ст. 103 УК (а равно и по любой другой статье об умышленном убийстве).

Следует подчеркнуть, что для признания содеянного оконченным убийством необходимо установить обе составные части объекта этого преступления. Если в результате умышленного действия обвиняемого человек фактически лишился жизни, этого еще недостаточно, чтобы признать его виновным в умышленном убийстве, так как необходимо выяснить, нарушены ли общественные (правовые) отношения, охраняющие жизнь человека. Ведь причинение смерти может быть и правомерным действием  (например, при необходимой обороне).

С другой стороны, если умышленные действия лица, направленные на лишение жизни человека, были противоправными (нарушали правовые отношения, установленные в целях охраны личности), но потерпевший остался жив, квалифицировать содеянное как оконченное убийство нельзя.

В так называемых формальных составах последствия не являются признаками состава. В них обычно указывается лишь один признак объекта — его «правовая оболочка», т. е. те правовые отношения, которые установлены для  охраны общественных интересов.

При квалификации этих преступлений установление объекта  обеспечивается  путем  установления    противо-

1 Н. И. Загородников, Преступления против жизни по советскому уголовному праву, М., 1961, стр. 30,

152

>>>153>>>

правности совершенного деяния1, а причинение вреда фактическим общественным отношениям презюмирует-ся, причем эта презумпция в большинстве случаев является неопровержимой.

Рассмотрим, например, состав побега из-под стражи. Представим себе случай, когда лицо, совершившее побег, было затем признано невиновным в совершении того преступления, в связи с которым оно находилось под стражей. Этот побег было бы неправильно считать законным действием и вместе с тем нетрудно видеть, что он не причинил ущерба интересам правосудия — объекту данного преступления. Но это не имеет значения для квалификации. Так как состав побега из-под стражи относится к числу «формальных», то вред от него презюмируется и доказывать наличие или отсутствие ущерба объекту является операцией юридически неправомерной (в плане квалификации, но не в плане назначения наказания!)2.

Разумеется, судье необходимо представлять себе объект любого преступления, в том числе и «формального», во всей его полноте. Если в состав преступления включена только «правовая оболочка» объекта, то иногда может быть неясно, каково существо общественных отношений, охраняемых уголовно-правовой нормой. Надо учитывать и то, что одинаковая «оболочка» может подчас охватывать различные общественные отношения. Из-за неполного и потому неправильного представления об объекте преступления нередко возникают ошибки при квалификации преступлений3.

1  На значение противоправности как «особенно  ясно  видимого показателя преступности    деяния»    правильно    обратил    внимание Г. А. Левицкий в  статье    «О некоторых    теоретических    вопросах квалификации   преступлений»   («Вестник   Ленинградского   университета» 1962 г. № 23, стр. 87). См. также нашу статью «О противоправности преступления»  («Правоведение»   1959 г. № 1).

2  Иная точка зрения  выражена -в «Комментарии к Уголовному кодексу РСФСР» (М., 1971, стр. 398), где оказано, что «побег явка, незаконно взятого под стражу.., не образует состава преступления».

3  По данным Я. М. Брайнина, общее число отмененных и измененных приговоров областных    судов  и определений кассационных инстанций в связи с неправильным  определением объекта преступления составляло в 50-х годах 3,3% ко всему   числу отмененных и измененных приговоров и определений  (Я. М. Б р а й н и н, Уголовный закон и его применение, стр. 165).

153

>>>154>>>

Б. и другие были осуждены за то, что они изготовляли и сбывали фальшивые монеты царской чеканки десятирублевого достоинства. Исходя главным образом из признаков объективной стороны преступления и не уяснив его объекта, суд первой инстанции квалифицировал эти действия как фальшивомонетничество.

Верховный Суд СССР указал на ошибочность такой квалификации: «Объектом фальшивомонетничества являются советская денежная и кредитная система или общественные отношения, возникшие в связи с международными соглашениями, заключенными СССР. Подделка денежных знаков, не имеющих в настоящее время хождения как в CGCP, так и за рубежом, не может рассматриваться как фальшивомонетничество, так как изготовление и сбыт таковых не могут в какой-либо мере нанести ущерб советской денежной и кредитной системе»1. Действия осужденных были переквалифицированы на статью УК, предусматривающую ответственность за мошенничество.

В 1962 году Верховный Суд РСФСР исправил иную ошибку, в результате которой действия С. и других, занимавшихся аналогичным преступным промыслом, были квалифицированы как нарушение правил о валютных операциях. Указав, что фальшивые монеты, изготовленные из меди под золотые монеты царской чеканки, не являются валютой, Верховный Суд РСФСР переквалифицировал преступление на ст. 147 УК РСФСР2.

2. Преступлений, которые различались бы .между собой только по признаку объекта, не так много. Прежде всего здесь надо указать на две смежные группы преступлений: против социалистической собственности и против личной собственности граждан. Например, кража личного имущества граждан, предусмотренная ст. 144 УК, и хищение государственного или общественного имущества, совершенное путем кражи (ст. 89 УК), полностью совпадают по всем признакам субъекта, объективной и субъективной    стороны,    а различаются

2 См стр. 8.

154

(Бюллетень Верховного Суда СССР»  1957 г. № 4, стр. 39. ;м.  «Бюллетень   Верховного   Суда    РСФСР»    1962 г. №  12,

>>>155>>>

только по объекту преступного посягательства. Таковы и другие преступления, относящиеся к этим группам: грабеж, разбой, мошенничество и др.

С точки зрения категорий логики понятия социалистической собственности, личной собственности граждан и собственности объединений, не являющихся социалистическими организациями (ст. 151 УК), являются исчерпывающим раскрытием более широкого понятия — «собственность»; границы между ними вполне четки и определенны.

Вероятно, помимо имущественных преступлений можно признать различающимися между собой только (или главным образом) по признаку объекта еще и такие пары составов: оскорбление (ч. 1 ст. 131) и оскорбление представителя власти (ст. 192); разглашение государственной тайны (ст. 75) и разглашение данных следствия ,(ст. 184); умышленное повреждение лесных массивов (ч. 2 ст. 98) и умышленное повреждение полезащитных лесонасаждений (ст. 168). Правда, нетрудно заметить, что в этих случаях два непосредственных объекта, взятых попарно, уже не образуют такого полного класса общественных отношений, как это имеет место в примере с собственностью. В самом деле, например, лесные массивы и полезащитные лесонасаждения в совокупности не образуют какого-либо единого общего понятия. Тем не менее во всех подобных случаях, когда объекты двух преступлений достаточно четко отличаются один от другого, трудности при квалификации обычно не возникают. Это объясняется, в частности, и тем, что если не объект, то потерпевший (ст. ст. 131 и 192) или предмет преступления (ст. ст. 98 и 168) в подобных случаях всегда прямо названы в законе, а это дает возможность легко решить вопрос о различии в объектах.

Когда в законе объект или предмет преступления определены через оценочные понятия, для разграничения преступлений требуется глубокий сопоставительный анализ1.

1 Такой анализ проведен, например, в статье В. Кузнецова «Разграничение ответственности по статьям 140 и 215 УК РСФСР» («Советская юстиция» 1971 г. № 3, стр. 26).

155

>>>156>>>

3. Сложнее разграничить преступления, если их объекты частично совпадают (пересекаются) друг с другом. Это встречается главным образом в случаях посягательства на сложные группы общественных отношений, которые тесно взаимосвязаны между собой.

В качестве примера можно сослаться на разграничение неосторожного убийства (ст. 106) и нарушения правил охраны труда, повлекшего смерть человека ,(ч. 3 сг. 140). Объекты этих преступлений частично совпадают, ибо если неосторожное убийство приводит к лишению жизни человека, то нарушение правил охраны труда, повлекшее смерть, вызывает то же последствие и одновременно причиняет ущерб нормальной хозяйственной деятельности предприятия.

Казалось бы, разграничение составов преступлений по объекту непосредственно вытекает из их классификации по главам Особенной части Уголовного кодекса. Однако эта классификация не обладает той степенью точности, которая необходима для разграничения преступлений. Система Особенной части уголовного законодательства складывалась исторически. Если даже признать, что в основе ее построения лежал исключительно и только объект преступного посягательства (а в этом можно сомневаться), то и при таком допущении комплексный, сложный характер объектов многих преступлений не мог найти должного отражения в этой системе. Группируя преступления по главам, уголовный кодекс учитывает лишь основную направленность данного преступления, наиболее важную часть общественных отношений, на которые оно посягает, выделяет главный объект.

Преступления же в действительности посягают на многие и притом сложные объекты. В результате получается, например, что в УК РСФСР посягательства на жизнь предусмотрены чуть ли не во всех главах Особенной части. При этом применительно к каждой главе они имеют специфические особенности, в зависимости от других общественных интересов, которые также нарушаются при этом посягательстЁе.

Как отмечает Н. И. Загородников, «преступное пося? гательство на жизнь человека может осуществляться не только при тех преступлениях против личности, которые непосредственно направлены на жизнь и образуют тот

156

>>>157>>>

или иной состав убийства»1. «В целях охраны жизни и здоровья граждан государство издает целый ряд правил, соблюдение которых обеспечивает безопасность людей... При этом законодатель, определяя ответственность за нарушение соответствующих правил, имеет целью оградить от преступных посягательств не только установленный правопорядок, но и создать тем самым дополнительные средства охраны личности»2.

В реальной жизни разнообразные общественные отношения тесно переплетаются. Посягательство на одну группу отношений почти всегда влечет нарушение смежных общественных отношений. Поэтому для разграничения преступлений необходимо хорошо представлять себе весь круг норм, охраняющих одни и те же общественные отношения, и знать разницу между этими нормами.

Рассмотрим это на примере преступлений, причиняющих вред жизни и здоровью человека.

Если нам известно по данным уголовного дела, что совершенное преступление привело к смерти или причинило вред здоровью личности, то для квалификации преступления по объекту необходимо прежде всего подобрать полный перечень уголовно-правовых норм, охраняющих (хотя бы частично) этот объект.

Этот перечень будет довольно большим. Жизнь и здоровье человека охраняются не только статьями о преступлениях против личности3, но и статьями глав о государственных4, должностных5 преступлениях, о преступлениях против социалистической6 и личной собственности граждан7, о воинских преступлениях8 и др.

Обширный перечень норм, охраняющих наряду с другими общественными интересами жизнь и здоровье человека, можно изложить сравнительно экономно, сгруппировав составы преступлений в зависимости от содержания объекта посягательства:

1  Н.  И.  Загородников,  Преступления    против    жизни по советскому уголовному праву, стр. 244.

2  Там же, стр. 245; см. также С. В. Бородин, Квалификация убийства по действующему законодательству, М.,  1966, стр. 20.

3  См. ctjct.  102—117, 119, 121,   126—129 УК РСФСР.

4  Ом. ст.ст. 64. 66—69, 77, 79, 85 и др. УК РСФСР.

5  См. ст.ст. 170—172 УК РСФСР.

6  См. ст.ст. 90, 91, 98 и 99 УК РСФСР.

7  См. ст.ст. 145, 146, 149 и 150 УК РСФСР.

8  См. ст.ст. 240, 242—244, 252—254 УК РСФСР и др.

157

>>>158>>>

1.   Преступления,   непосредственно   посягающие    на жизнь или здоровье человека:

а)   причинение смерти — ст. ст. 102—107, ч. 2 ст. 108 УК РСФСР;

б)   причинение ущерба здоровью  (телесные повреждения) — ст. ст. 108—116 УК.

2.  Преступления, посягающие на жизнь или здоровье человека одновременно с посягательствами на:

внешнюю безопасность СССР  (ст. 64);

политическую основу СССР (ст. ст. 66, 67);

экономическую основу СССР (ст. ст. 68, 69);

основы общественной безопасности (ст. ст. 79, 85, 86);

государственное и общественное имущество (ст. ст. 77, 90, 91, 98, 99);

половую свободу граждан (ст. ст. 117 и 121);

свободу передвижения (ст. 126);

политические и трудовые права граждан (ст. 140);

личную собственность граждан (ст. ст. 77, 145, 146, 149, 150);

порядок военной службы (ст. ст. 240, 242, 243, 252, 260) и т. д.

Таким образом, установив, например, что преступление привело к смерти человека, мы еще не можем окончательно его квалифицировать, так как в Уголовном кодексе имеется много статей, предусматривающих ответственность за посягательство на жизнь. Но уже значительно легче квалифицировать содеянное, если мы, например, знаем, что посягательство на жизнь было одновременно сопряжено с посягательством на личную собственность. Круг уголовно-правовых норм существенно суживается, выявляются смежные соста,вы. Речь может идти о бандитизме (ст. 77), разбое (ст. 146), умышленном или неосторожном уничтожении имущества, повлекшем человеческие жертвы (ст. ст. 149—150), либо о реальной совокупности преступлений против личности и личной собственности граждан1. Дальнейшее разграничение требует перехода от объекта к другим элементам преступления.

Таким   образом,  установление  объекта   преступного

1 Вопросы конкуренции норм и совокупности преступлений рассматриваются в гл.гл. VII и VIII настоящей работы,

158

>>>159>>>

посягательства служит как бы предварительной программой для выбора той группы смежных составов, среди которых нужно будет уже более тщательно искать необходимую норму.

4. В большинстве случаев объект не является единственным разграничительным признаком преступлений. Нередко различие в объектах двух преступлений связано с различием и других элементов.

Иными словами, существует взаимозависимость двух или нескольких разграничительных признаков, включая признаки объекта преступления.

Характерным примером являются некоторые воинские преступления (например, разглашение военной тайны, совершение военнослужащим должностного преступления, оскорбление другого военнослужащего) и соответствующие им общеуголовные преступления (разглашение государственной тайны, злоупотребление властью, оскорбление). Разграничение между этими составами проходит и по признакам объекта, и по признакам субъекта. То же можно сказать о разграничении ряда преступлений против правосудия и преступлений против личности, например, незаконного ареста (ст. 178) и незаконного лишения свободы (ст. 126).

Возникает вопрос: что здесь является ведущим, а что производным: признаки объекта или субъекта? Если иметь в виду процесс создания уголовно-правовых норм, то несомненно, что ведущая роль принадлежит объекту, с учетом которого законодатель и конструирует соответствующую статью закона: содержание общественных отношений, поставленных под охрану закона, определяет круг возможных субъектов преступления и другие признаки состава. Однако при применении закона зависимость получается обратной: большей частью раньше устанавливаются признаки субъекта преступного посягательства, а в связи с этим, с учетом характера действий, определяется и объект. Например, установив, что один военнослужащий оскорбил другого при исполнении служебных обязанностей, мы делаем вывод, что пострадала не только личная честь, но и воинская дисциплина. Следовательно, объект здесь является зависимым признаком.

В заключение поставим такой вопрос: всегда ли объект может служить разграничительным признаком меж-

159

>>>160>>>

ду преступлениями? Иначе говоря, существуют ли хотя бы два состава преступления, полностью совпадающих между собой по объекту преступного посягательства?

Рассматривая вопрос о структуре объекта, Б. С. Никифоров пришел к отрицательному ответу на последний вопрос. Так, говоря о разнице между отдельными видами посягательств на личную собственность, он утверждает, что «различие между кражей и разбоем в конечном счете сводится к тому, что эти преступления нарушают различные условия реализации обеспеченной законом возможности собственнику использовать имущество по своему усмотрению»1.

В известной мере эти соображения правильны. Можно привести ряд примеров, подтверждающих, что между весьма близкими преступлениями имеются некоторые различия в непосредственных объектах. Но все же возможность разграничить преступления по непосредственному объекту существует не всегда. В отличие от точки зрения Б. С. Никифорова мы полагаем, что некоторые преступления не имеют никаких различий между собой по объекту посягательства. Например, такой разницы нет между умышленным и неосторожным убийством, между кражей и грабгжом без насилия, между тяжким и легким телесными повреждениями и т. п.

Это говорит о том, что для разграничения ряда преступлений недостаточно установить признаки объекта преступного посягательства, а необходимо обратиться и к другим признакам состава.