§ 3. Статья 166 ГПК и значение допускаемой ею замены сторон в процессе

1. Процессуальное положение стороны, нелегитимированной к делу в советском гражданском процессе, регулируется ст. 166 ГПК. Согласно этой статье, «если во время производства дела обнаружится, что иск предъявлен не тем лицом, которое имеет право на данный иск, или не к тому лицу, которое отвечает по нему, то суд может, не прекращая дела, допустить замену выбывaющeго из дела первоначального истца или ответчика надлежащим истцом или ответчиком» (подчеркнуто нами–М. Г.).

Из текста приведенного закона видно, что здесь имеется в виду случай, когда по ознакомлении с материалами дела выясняется, что лицо, закономерно предъявившее иск, т. е. осуществившее в установленном порядке имеющееся у него право обращения к суду, не совпадает с тем, кто предположительно является активным участником спорного правоотношения; либо лицо, к которому предъявлен иск, по обстоятельствам дела не может отвечать по исковым требованиям.

Закон не дает при этом оснований считать, что такой «ненадлежащий» истец или «ненадлежащий» ответчик перестают быть действительными субъектами возникшего процесса, подлежащего ликвидации в установленной законом форме.

Это также подтверждается тем, что в случае невозможности замены ненадлежащей стороны стороной надлежащей процесс ликвидируется решением суда об отказе в иске, что было бы невозможно при обнаружившемся отсутствии у не-

15 «Правопорядок существует для того, чтобы регулировать отношения лиц, порожденные фактами, действительно имевшими место и признанными в качестве основания возникновения, прекращения и изменения правоотношений. Мир призраков несовместим с хозяйственным оборотом, с потребностями деловой практики и реальной жизни» (М. М. А г ар ко в. Учение о ценных бумагах. 1927, стр. 47).

189

надлежащей стороны права быть действительным субъектом данного процесса.

Вступающий взамен ненадлежащей стороны (скажем, истца) новый субъект процесса, не являясь правопреемники первоначального истца, появляется в процессе, как носитель иного материального права или охраняемого законом интереса, составляющего предмет самостоятельного иска. Такое положение надлежащего истца дало известные основания (по нашему мнению, все же недостаточные) для уподобления его процессуальной позиции положению третьего лица с самостоятельными требованиями (ГПК, ст. 169). 18 По там же соображениям новый, другой иск создается поворотом обращения первоначального истца к другому ответчику, а также в случае привлечения судом соответчика, если вновь привлеченный ответчик не является правопреемником первоначального. Процессуальные правоотношения между судом и первоначальными сторонами и процессуальные правоотношения между судом и сторонами измененными (безразлично–в лице ли истца или ответчика) – не идентичные отношения. Поэтому в случаях изменения субъектов искового процесса, если такое изменение не основано на правопреемстве, возникает новый иск, не тождественный с первоначальным. В силу ст. 166 ГПК такая замена, а возможно и сосуществование двух различных исков в одном процессе оказывается допустимыми. Если каждый процесс индивидуализируется, как законченное правовое целое, тем иском, который в нем разрешается, то в данном случае можно говорить о соединении различных процессов в одно производство.

Это соединение имеет, однако, механический характер: один процесс присоединяется к другому, образуя составное производство по двум различным правоотношениям, которые, конечно, в силу такого соединения отнюдь не отождествляются. Процессуальное значение такого внешнего соединения процессов в одно производство состоит, во-первых, в том, что для вступивших в дело новых сторон все, происходившее в

16 «Гражданский процессуальный кодекс советских республик», под ред. А. Малицкого. Комментарий к ст. 166, п. 2. При этом упущено из внимания, что процессуальная позиция третьего лица с самостоятельными требованиями всегда характеризуется двумя исковыми требованиями – одним против должника (это может быть иск любого вида) и другим – иском о признании, направленным против первоначального истца. Между тем, «надлежащий» истец, согласно ст. 166 ГПК, заменяет ненадлежащего, притом непременно с его согласия; поэтому между ними исковых отношений быть не может. Процесс с участием первоначального истца к ответчику и процесс главного интервениента являются по существу двумя самостоятельными исковыми производствами, соединенными в целях процессуальной экономии в один сложный процесс.

190

процессе до их вступления, не имеет значения, поскольку оно совершалось без их участия. Они вправе поэтому заявлять о невозможности разбирать дело в данном суде или при данном составе суда (ГПК, ст. 102), представлять новые доказательства (так как для них разбор дела еще не начался – ГПК, ст. 106), требовать нового допроса ранее допрошенных свидетелей и т. д. Во-вторых, так как замена стороны в процессе другим лицом, не связанным с ней правопреемством, приводит не к преобразованию первоначального иска, а к созданию нового иска, то отсюда неизбежно каждый из этих исков должен в том же составном процессе получить самостоятельное разрешение.

Судебная практика подтверждает этот вывод.

Посвященное вопросу о применении ст. 166 ГПК инструктивное указание ГКК Верховного суда РСФСР (инструктивное письмо 1926 г. № 1, постат. мат. к ст. 166 ГПК, § 1) рассматривает отдельно случаи отсутствия активной и пассивной легитимации к делу.

В случае обнаружения отсутствия активной легитимации к делу у лица, предъявившего иск, суд может допустить «выбытие его из дела», если на то имеется его согласие. Согласия на это со стороны ответчика не требуется, что отличает акт согласия истца на «выбытие из дела» от взятия истцом иска обратно. Последний акт, равносильный просьбе истца не рассматривать дело, т. е. прекратить его без процессуальных последствий, допустим не иначе, как с согласия ответчика. 17 Если такое согласие имеется, процесс может быть прекращен судом без каких-либо процессуальных последствий для сторон. Возможность «выбытия из дела» без

17 Известно, что в практике наших судов распространен другой взгляд, а именно, полагают, что даже в случае просьбы обеих сторон не рассматривать дела суд все же обязан иск разрешить по существу, так как иная форма ликвидации дела в таких положениях законом не предусмотрена.

Нам представляется такой взгляд неправильным по двум соображениям:

во-первых, подобными действиями суда нарушается принцип диспозитивности: нельзя против воли обеих сторон рассматривать гражданское дело;

во-вторых, указанный взгляд противоречит смыслу процессуального закона. Правило ст. 100 ГПК, согласно которому при двукратной неявке сторон суд прекращает дело без процессуальных последствий для сторон, основано, несомненно, на предположительной утрате интереса сторон к судебному разбирательству дела в данном процессе, молчаливо выраженной в двукратной неявке их на суд; такая неявка не что иное, как молчаливый отказ сторон от данного процесса. Но если молчаливый отказ сторон от процесса приводит к его прекращению в смысле ст. 100 ГПК, то почему к иным последствиям должен приводить такой же отказ, если он явно выражен?

191

согласия ответчика, несомненно, указывает на иное процессуальное значение этого постановления суда. Интересы ответчика не должны пострадать от указанного акта, ответчику должна быть обеспечена невозможность предъявления к нему первоначальным истцом вторично того же иска. А это возможно только при том условии, что постановление о «выбытии» имеет силу судебного решения.18, 19 Чем же подобное решение отличается от обычного решения, в чем его особый смысл?

Согласие истца на выбытие его из дела для замены другим истцом нельзя иначе рассматривать, как отказ от иска, основанный на признании истцом отсутствия за собой материального права. Постановление, допускающее выбытие истца и его замену «надлежащим» истцом, может быть рассматриваемо только как утверждение судом такого отказа с последствиями согласно ст. 2 ГПК, т. е. с потерей права обращения к суду вновь с таким же иском. Особый характер этого постановления в данном случае выражается лишь в составляющем его основание предположении, что по спорному правоотношению управомоченным является другое лицо.

Так, если А предъявляет иск к В от своего имени, а в процессе выясняется, что субъектом спорного требования

18        Иногда высказывается мнение, что в случае выбытия из дела стороны она возвращается в допроцессуальное положение и что процесс, в котором она участвовала до выбытия, не создает, таким образом, для нее никаких последствий.

С этим мнением невозможно согласиться. Правомерно возникший процесс не может быть прекращен по одному требованию истца, без согласия ответчика. Иное явно противоречило бы праву ответчика па защиту, равному праву истца на предъявление иска. Между тем, выбытие из дела истца, согласно твердо установившейся судебной практике, допускается без согласия на то ответчика. Точно так же освобождение ответчика от ответственности без процессуальных последствий для него без его согласия на то нарушило бы его право на судебную защиту в форме постановления суда, имеющего значение подтверждения неосновательности иска; при этом существенно ухудшалось бы его правовое положение, определенность которого была поколеблена предъявленным иском ввиду сохраняющейся угрозы вторичного предъявления к нему того же иска. Наконец, освобождение ответчика от ответственности без согласия истца и даже несмотря на возражения последнего против такого освобождения, в случаях, когда суд привлекает соответчиков по собственной инициативе (в порядке указаний инструктивного письма ГКК Верховного суда РСФСР 1926 г. № 1, постат. мат. к ст. 166 ГПК), с полной очевидностью означало бы нарушение права истца на предъявление иска к избранному нм по его свободному усмотрению ответчику. Таким образом, во всех рассмотренных случаях возвращение выбывающих из процесса сторон в допроцессуальное положение означало бы грубое нарушение их основных процессуальных прав.

19        Правильно указание проф. Малицкого, что замена ответчика другим ответчиком равносильна судебному решению об отказе в иске первоначальному ответчику. Указ, соч., стр. 161, прим. № 36 к ст. 166 ГКК.

192

является его подопечный П, то с согласия А суд вправе признать его выбывшим в качестве истца и вступившим вновь в процесс в качестве законного представителя П, Лишь теперь, казалось бы, суд приступит к исследованию всех обстоятельств дела. Однако, в действительности, теперь будут исследоваться обстоятельства дела П с В, дело же А с В ликвидировано постановлением о выбытии А, имеющим значение решения об утверждении отказа А от иска к Б.

Постановление суда о выбытии истца из дела было бы поэтому совершенно ошибочно считать прекращением дела, а производство с участием выбывшего истца – ничтожным за отсутствием в нем стороны.20

Отрицание процесса в .стадии участия в нем нелегитимированной к делу стороны решительно не вяжется с сущностью деятельности суда, с участием стороны по исследованию вопроса, кто является легитимированной стороной. Это исследование возможно лишь путем рассмотрения фактов, составляющих основание иска, так как лишь на основании этих фактов могут быть установлены участвовавшие в их совершении конкретные деятели, являющиеся надлежащими сторонами по делу. Так, если возбуждается иск о возмещении причиненного вреда, то пассивно-легитимированным к делу является тот, кто совершил вредоносное действие, следовательно, установление надлежащего ответчика возможно лишь при исследовании факта причинения вреда по существу. Подобные исследования нередко бывают весьма сложными, в связи с чем выяснение ненадлежащей стороны оказывается возможным лишь к концу процесса, в котором «ненадлежащая» сторона, защищая свои интересы, активно участвует в деле на всем его протяжении.21

2. По вопросу о прекращении дела производством по ст. 166 ГПК в нашей советской литературе высказывался Н. Б. Зейдер.

«Точно так же,– говорит Н. Б. Зейдер,– неправильно прекращение дела на том основании, что истец не является тем заинтересованным в предъявлении иска лицом, 6 котором говорит ст. 2 ГПК. Если иск предъявлен ненадлежащим истцом, то при отсутствии его замены другим лицом дело должно быть все же разрешено по существу, а не прекращено производством» (подчеркнуто нами – М. Г.).

20        Как это считал Гордон («Основание иска», стр. 210–213).

21        См., например, определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР № 36/1067. Суд. пр., III, стр. 28, № 9; № 474,

1943, Суд. пр., VI, 22, 2.

193

По этому поводу можно заметить следующее:

Н. Б. Зейдер говорит, что дело должно быть разрешен» по существу, а не прекращено производством при отсутствии замены ненадлежащего истца другим лицом, так как в этом случае спор идет о материальном праве. А как должен быть разрешен иск ненадлежащего истца к ответчику при его замене надлежащим истцом? Каково юридическое значение постановления суда в этом случае? Из приведенной выдержки можно заключить, что в таком случае постановление суда не имеет значения решения по существу, а следовательно» оно означает не что иное, как прекращение дела производством.

Таким образом, получается, что между двумя указанными здесь видами постановлений суда, которые выносятся, одно – в случае замены истца, другое – если такая замена не произойдет, имеется существенное различие в содержании и юридическом значении. Чем же, однако, могла бы быть объяснена различная процессуальная судьба первоначального иска, поставленная в зависимость от обстоятельств, имеющих для сторон совершенно случайный характер, юридически для их отношений совершенно безразличных? На этот вопрос Н. Б. Зейдер ответа не дает. Указание на то, что в случае, если замена не удастся, должен быть разрешен вопрос материального права, не дает объяснения прекращению процесса по первоначальному иску, если замена удастся, так как вопрос о материально-правовом отношении между первоначальным истцом и ответчиком стоит в равной мере перед судом как в случае его замены, так и тогда, когда замена не произошла.

Невидимому, натянутость своего объяснения ощущает и Н. Б. Зейдер, что видно из словечка «все же», которым невольно отмечается противоречие между положением истца при удавшейся и при неудавшейся его замене.

Такое противоречие в действительности имеется, но не в законе, а в рассуждении Н. Б. Зейдера.

Необходимо отличать лицо «заинтересованное» в смысле ст. 2 ГПК от надлежащего истца в смысле ст. 166 ГПК. Значение понятия «заинтересованного лица» в смысле ст. 2 ГПК отлично разъяснено еще в 1926 г. ГКК Верхсуда (прот. № 9 от 7.IV.1924, Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР, изд. 1935 г., стр. 149). Этим разъяснением, сохраняющим и поныне свое руководящее значение (см, постат. мат. к ст. 2 ГПК, № 1), Верхсуд РСФСР дал судам следующее указание.

«Приступая к рассмотрению гражданского дела, суд прежде всего должен убедиться, что истец является тою з а-

194

интересованной стороной, о которой говорится в ст. 2-й ГПК, или, иными словами, разрешить вопрос о том, имеет ли он право на предъявление данного иска. Основной меркой для этого должно служить положение, что всякому физическому и юридическому лицу предоставляется законом защищать на суде только свое или законно порученное его защите право» (подчеркнуто нами–М. Г.).

Верхсуд РСФСР не случайно ставит здесь рядом, в одно правовое положение, лицо, защищающее не свое право, и неуправомоченного представителя. Теоретически такое отождествление могло бы вызвать замечания. Представитель, даже надлежаще управомоченный – сам не может считаться заинтересованным в деле, которое он защищает; он никогда не является «заинтересованной» стороной в смысле ст. 2 ГПК. Однако практически неуправомоченный представитель – это то же, что лицо, предъявляющее от своего имени иск по чужому праву – лицо, не легитимированное к процессу. Наличие подобной «стороны»–это в действительности отсутствие в процессе стороны, препятствующее возникновению процесса. Заявление такой незаинтересованной стороны не является основанием возникновения процесса, и начатое по такому заявлению производство должно быть прекращено. Именно поэтому суд должен и может разрешить вопрос о «праве на предъявление иска» прежде всего, т. е. до рассмотрения дела по существу.

 Что служило основным предметом внимания Верховного1 суда РСФСР при издании им) указанного разъяснения, видно из его продолжения:

«Лица и госорганы, которым дозволено (или вменено в обязанность) защищать чужое нарушенное право, точно указаны в законе: прокуратура (2 ст. ГПК), общественные организации в известных случаях (33 ст. ГК)». Из дальнейшего содержания того же разъяснения видно, что оно было дано в связи с встречающимися на практике случаями предъявления исков о расторжении договоров найма жилых строений со стороны «е тех лиц, которые заключили эти договоры, а со стороны других частных лиц и учреждений, ходатайствовавших о расторжении договоров для получения возможности самим арендовать эти строения. У таких лиц, возможно, имелся экономический интерес, чтобы соответствующие договоры были расторгнуты, но за отсутствием у них права обращения к суду по чужим правоотношениям эти дела не могли рассматриваться. Рассмотрение вопроса о праве возбуждать чужие иски и должно, согласно приведенному указанию ГКК Верхсуда РСФСР, служить предметом внимания

195

и исследования суда при установлении наличия в деле заявления «заинтересованной стороны» в смысле ст. 2 ГПК. Правильно и последовательно поэтому ГКК Верхсуда РСФСР указывает, что дела по этим искам подлежат прекращению. Неточна лишь формулировка основания прекращения дел по таким искам, указанная Верхсудом: «...так как истцы не имеют относительно этих строений никаких прав, которые они могли бы защищать судебным порядком». Отсутствие прав является основанием отказа в иске, а не прекращения дела.

Из сказанного следует, что под заинтересованным лицом в смысле ст. 2 ГПК закон подразумевает лицо, легитимированное к процессу, т. е. правоспособное быть стороной (истцом) по данному делу. Таким заинтересованным, легитимированным к процессу в качестве истца лицом не является тот, кто заявляет иск по чужому правоотношению, не имея на то надлежащего правомочия:22 подобные лица не имеют права на предъявление иска в процессуальном смысле.23

Совсем иное положение создается у лица, заявляющего иск по правоотношению, которое он указывает, как свое, но в действительности не существующее, в то время как правоотношение с таким же объективным составом предположительно имеется между ответчиком и другим, лицом («надлежащим» истцом). Процесс в данном случае возник, и обнаружившееся отсутствие у истца материального права, прекращающее предположение об его юридическом интересе, неспособно повести к прекращению дела производством, так как этим были бы существенно нарушены интересы ответчика. 24 Поэтому независимо от того, удастся ли заменить, в

22        См. главу вторую, § 2, А–1, 2; также Т. М. Яблочков. Практический комментарий, т. I (1913), стр. 53, п. 3.

23        На практике предъявление исков лицами, не управомоченный к процессу, в частности предъявляющими иски по чужим правоотношениям, не является исключением. Примером таких исков может служить казус, сообщаемый т. С. А. Карийским в его статье «Прекращение трудовых отношений по инициативе работника» («Социалистическая законность». 1946, № 4–5, стр. 20): колхоз «Труженик» предъявил к дорожному отделу районного исполкома иск о расторжении трудового договора, заключенного

колхозником Ждановым с ответчиком. Автор правильно замечает, что суд

должен был учесть, что у колхоза отсутствовало «самое право на предъявление заявленного им иска». Колхоз, действительно, не являлся здесь тем «заинтересованным лицом», заявление которого способно было по за

кону служить основанием для возбуждения процесса. Поэтому суд не должен был принимать дела к производству, а приняв – обязан был его, согласно разъяснению ГКК Верхсуда РСФСР от 7.IV.1924, прекратить производством. Решение Ленинградского суда, которым иск колхоза был

удовлетворен, было правильно отменено Архангельским областным судом, и дело прекращено производством; основанием для такого определения кассационной инстанции служила ст. 246, п. «б».

24        См. главу вторую, § 4, I.

196

интересах процессуальной экономии, данного истца или нет, вопрос о спорном материальном правоотношении между ним и ответчиком должен быть разрешен по существу. Лишь форма этого решения (а не его содержание) будет зависеть от того, откажется ли истец от иска или не откажется. В первом случае (при замене) судом будет подтвержден этот отказ в форме постановления «о выбытии истца», во втором (если замена не удалась) в форме решения об отказе в иске, что в отношении процессуального результата представляет собой одно и то же. Различие в случаях возможности замены или неудавшейся замены сторон имеет лишь то значение, что лишь при первом условии создается то процессуальное положение, которое регулируется ст. 166 ГПК – продолжение процесса с участием вновь привлеченного истца, по сравнению с которым первоначальный, заменяемый истец является ненадлежащей стороной. Лишь при таком положении, лишь при возможности продолжения процесса, оправдывается процессуальная категория ненадлежащей стороны, как лица «нелегитимированного к делу». При отсутствии такой возможности понятие ненадлежащей стороны в процессе утрачивает свое значение.

Н. Б. Зейдер неосновательно отождествил отсутствие легитимации к процессу (т. е. способности вообще быть стороной в данном деле), служащее основанием прекращения дела, 25 и отсутствие легитимации к делу, служащее основанием к отказу в иске, что и привело к указанному противоречию.

Эти понятия отождествлял в соответствии со своим учением и В. М. Гордон (статья «Право на судебную защиту по гражданскому Процессуальному кодексу РСФСР» – «Вестник юстиции», 1924, № 1). Однако, в отличие от Н. Б. Зейдера, В. М. Гордон проводил свой взгляд последовательно до конца – «ненадлежащая» сторона, в учении Гордона, вообще не признается действительной стороной в процессе, который до вступления в него надлежащей стороны не считается возникшим. Мы отвергаем этот взгляд в целом, в его основаниях и последствиях, как несоответствующий советскому процессуальному праву. Но вместе с тем мы не можем не признать, что теория Гордона была внутренне последовательна и, как мы отмечали,26 находила известное оправдание в позитивном материале дореволюционного процессуального устава.

3. Иную ошибку (если не считать ее неточностью редакции) допускает Учебник гражданского процесса.

25        Там же, § 6, разд. 2 и 5.

См. стр. 184.

197

«Не всякое вообще правоспособное лицо (читаем мы на стр. 62 Учебника) может быть истцом по данному делу, а только такое лицо, которое имеет юридический интерес в предъявлении данного иска, т. е. обладает спорным правом, нарушенным или оспариваемым ответчиком). Не всякое вообще- правоспособное лицо может быть ответчиком по данному делу, а только такое лицо, которое действительно нарушило или оспаривает права истца».27

Не трудно заметить связь приведенных определений с концепцией Гордона, некритически перенесенной в советский процесс. В самом деле, если ненадлежащий истец не может быть признан истцом, то тем самым он вообще не является стороной в процессе. Процесс с участием подобного истца явился бы правоотношением без одного из необходимых его субъектов, т. е. был бы недействительным и, как таковой, подлежал бы прекращению, к чему последовательно и приходил Гордон. Но, как мы уже пытались показать, такой вывод не соответствовал бы правилам советского процесса.

Из того же утверждения Учебника вытекает другая несообразность.

Условие обладания спорным требованием, нарушенным или оспариваемым ответчиком – в качестве признака надлежащего истца, нельзя не признать чрезмерным. Такое определение привело бы к выводу, что только действительно управомоченный является надлежащим истцом; лишь выигравший дело истец оказывался бы в этих условиях надлежащим. Не трудно видеть, что подобное определение означало бы возврат к теории на иск в материально-правовом смысле, как известно, признанной в процессе непригодной. Для определения надлежащей стороны в, качестве объективного условия может сдюжить предположительное наличие у истца спорного права, которое всегда в процессе принимается до тех пор, пока оно не исключается в результате рассмотрения обстоятельств дела.

Заключения, аналогичные тем, которые сделаны здесь по определению надлежащего и ненадлежащего истца, могут быть сделаны также в отношении тех же категорий на стороне ответчика. Отождествление надлежащего ответчика с ответчиком вообще столь же и по тем же соображениям неправильно, как и отождествление надлежащего истца с истцом вообще. Такое отождествление ненадлежащего ответчика с ответчиком вообще привело бы к тому же, нееоответствую-

27 Учебник гражданского процесса, стр. 62 (подчеркнуто нами, кроме слов «нарушенным», «оспариваемым» и «действительно».– М. Г.).

198

щему советскому праву, выводу о необходимости прекращать производство дела с участием такого ответчика, к какому мы пришли с аналогичным понятием ненадлежащего истца. И, наконец, признак действительного нарушения данным ответчиком права истца означал бы, что ответчиком по делу оказывается только ответчик, проигравший дело, что является абсурдным. Надлежащим следует поэтому признать такого ответчика, который предположительно отвечает по предъявленному к нему иску; ненадлежащим – такого, который подлежит, в случае согласия на то истца, замене другим лицом в связи с обнаружившимся в процессе отсутствием материально-правовой пассивной легитимации его к делу. Несомненно, что и ненадлежащий, в смысле ст. 166 ГПК, ответчик является, и при этом независимо от его замены в процессе, полноправной стороной в процессе и что его интерес к решению служит основой необходимости отказа в предъявленном к нему иске. Такой отказ может быть формулирован различно. На практике для его обозначения применяются различные выражения («выбытие ответчика из дела», «освобождение ответчика от ответа», «освобождение от ответственности»).28 Однако юридическое значение их, как показывает также смысл и обоснование их в судебной практике, может быть только одним: судебным подтверждением отсутствия материально-правовой ответственности по данному иску, что вполне соответствует и закону: ненадлежащий ответчик–это, по ст. 166 ГПК, не то лицо, которое отвечает по данному иску, следовательно, лицо, которое по данному иску не отвечает, т. е. не несет ответственности перед истцом. Только постановлением (определением) суда, имеющим смысл освобождения от ответственности, равнозначным по своему процессуальному результату решению об отказе в иске, ответчику обеспечивается невозможность вторичного предъявления к нему того же иска.

28 В определениях ГКК Верховного суда РСФСР, инструктивных указаниях его Президиума, определениях Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР о ненадлежащем ответчике, с которого неправильно присуждено, всегда говорится как о лице, которое не должно нести ответственности, и, обратно, о лицах, которые неосновательно - освобождены от ответа по делу – как о тех, кто неправильно освобожден от ответственности. Среди различных формулировок определений о выбытии ответчика из дела, применяемых в судебной практике («освободить ответчика от ответа, от участия в деле», «от ответственности»), наиболее правильной представляется нам «освобождение от ответственности по делу». См. дело № 75, 1931 г. ГКК Верхсуда РСФСР (Суд. по. № 1, 1930, стр. 10). Инструктивное письмо ГКК Верхсуда РСФСР, утвержденное Президиумом Верхсуда РСФСР 26.XII.1930 (Суд. пр., 1931, № 1); также Суд. пр. Верховного суда СССР, вып. 11, стр. 35, № 12; вып. VI, стр. 21, № 1; вып. XIV, стр. 21, № 17; тот же вып., стр. 25, № 21.

199

Этот интерес ответчика, несомненно, должен быть особенно значителен в тех делах, в которых выяснение надлежащего ответчика юридически сложно и достигается в результате рассмотрения дела с участием обоих ответчиков (первоначального и привлеченного). Установление ненадлежащего ответчика обычно оформляется в таких случаях одновременно с вынесением решения .по существу дела и доставляет один из элементов содержания решения (см., например, определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР № 36/1067, 1942 г., Суд. пр. 111,28-)– 29,9; № 36/303, 1943 г., Суд. пр. VI, 21–22; № 601, 1944 г., Суд. пр. XV, 29–30, II, § 4).

В отношении ненадлежащего ответчика суд в таких случаях отказывает истцу в иске,29 хотя процессуальное положение такого ответчика нисколько не изменяется от того, что отсутствие у него пассивной легитимации к делу выяснено не в начале, а в конце разбирательства дела.

4. Значение легитимации к делу как на активной, так и на пассивной стороне, в качестве процессуального института, связано с возможностью замены ненадлежащей стороны надлежащей. Это означает, что гражданско-правовая легитимация получает в процессе значение и принимается в нем во внимание как самостоятельный фактор только в тех случаях, когда, согласно ст. 166 ГПК, возможна замена нелегитимированной (ненадлежащей) стороны стороной легитимированной (надлежащей). При состоявшейся замене сторон разрешение спора по первоначально внесенному на рассмотрение суда правоотношению с участием ненадлежащей стороны происходит в форме определения о выбытии истца из дела или освобождении ответчика от ответственности со значением решения, вступающего в законную силу. Если замена сторон не состоялась, легитимация к делу, как процессуальное условие, свое значение утрачивает. Таким образом, из значения легитимации к делу, как условия изменения процесса, вытекает, что хотя понятие права на иск, в смысле ст. 166 ГПК, и определяется материальным правом, тем не менее по своему значению в процессе оно является процессуально-правообразующим, имеет, иначе говоря, не только материальный, но и процессуальный смысл.

29 Ом. образец решения народного суда, рекомендуемый «Справочником народного судьи», изд. 1946 г., стр. 380. Согласно указанному образцу, в иске к Управлению железной дороги, оказавшемуся ненадлежащим ответчиком, отказывают. В мотивах решения указывается, что «...железная дорога должна быть освобождена от материальной ответственности за недостачу груза...» (Разрядка наша.– М. Г.).

200

В соответствии с изложенным, значение активной и пассивной легитимации к делу можно определить следующим образом.

Отсутствие легитимации к делу у истца при одновременном предположительном ее наличия у другого лица, постороннего, в отношении данного процесса, служит основанием для выбытия истца из дела с его согласия, но без согласия ответчика, при .условии, вступления указанного постороннего лица в процессе в качестве надлежащего истца и со значением принятия судом отказа истца от иска для первоначальных сторон.

То же положение, рассматриваемое со стороны вступающего в процесс «надлежащего истца», может быть формулировано следующим образом.

Предположительная активная легитимация к делу у лица постороннего в отношении данного процесса, при обнаруженном ее отсутствии у истца по этому процессу, служит основанием для вступления указанного постороннего лица в дело в качестве надлежащего истца взамен выбывающего из дела первоначального ненадлежащего истца при условии обоюдного согласия сменяющих в процессе лиц и независимо от согласия на эту замену противной стороны (ответчика).

Отсутствие легитимации к делу у ответчика, установленное судом, при одновременном предположительном наличии ее у другого лица, постороннего в отношении данного процесса, служит основанием к освобождению ответчика от дальнейшего участия в деле с заменой его указанным посторонним лицом, с согласия истца и независимо от согласия ответчика, со значением принятия судом отказа истца от иска в отношении данного ответчика.

То же положение, рассматриваемое в отношении лица, привлеченного в процессе в качестве «надлежащего ответчика», может быть формулировано следующим образом.

Предположительная пассивная легитимация к делу у лица, постороннего в отношении данного процесса, служит основанием для привлечения его в качестве надлежащего ответчика взамен освобождаемого из дела первоначального ненадлежащего ответчика с согласия истца и наряду с первоначальным ответчиком в качестве соответчика при отсутствии согласия истца по усмотрению суда, в обоих случаях – независимо от согласия первоначального ответчика.

5. Значение правила ст. 166 ГПК в процессе трудно переоценить. Устраняя необходимость предъявления новых исков со всей связанной с этим потерей времени, упрощая процесс

201

и вместе с тем существенно облегчая исследование дела м улучшая его условия как в отношении установления легитимированных лиц, так и фактов основания иска,– норма ст. 166, несомненно, является характерной составной частью демократического советского гражданского процесса.30

Вместе с тем, рассматривая с точки зрения настоящих выводов редакцию ст. 166 ГПК, а также те формы и условия, в которых она осуществляется в судебной практике {определения о выбытии истца из дела и освобождении ответчика от участия в деле), можно прийти к заключению о желательности в будущем законе некоторых ее уточнений.

Прежде всего, следует со всей ясностью установить, что выбытие ненадлежащего истца и освобождение ненадлежащего ответчика из дела допускаются только с согласия истца.31 Признанное судебной практикой весьма важное правомочие суда – помимо такого согласия привлекать к ответу по делу соответчиков – должно также найти отражение в законе.

Желательно многозначное понятие «права на иск» заменить изложением его смысла, указав в качестве гипотезы нормы статьи 166 ГПК обнаружение по обстоятельствам дела отсутствия у истца спорного права или у ответчика спорной обязанности при предположительном наличии такого права или обязанности у другого лица.

Необходимо, далее, в законе со всей ясностью установить, что по вынесении судом определения о выбытии из дела истца или освобождении ответчика от участия в деле вторичное предъявление того же иска между теми же сторонами не допускается.32

30        Об этом красноречиво свидетельствует судебная практика. См., например, постановление Пленума Верховного суда СССР от 1.VI.1944, № 8 (6) V. Суд. пр. Верховного суда СССР, вып. VI (ХИ.1944),стр. 4–5.

31        Как об этом сказано в ст. 172 ГПК Узбекской ССР.

32        В германском процессе наличие ненадлежащей стороны ведет к вынесению решения об отсутствии у истца права на иск в конкретном смысле. Такое решение, предметом которого является вопрос процессуального права, вступает в законную силу и означает, что данным истцом

против данного ответчика впредь защита по данному спору не может быть потребована (Не11wig. System, Bd. 1, § 222, II в. S. 743–744; § 231, II, Ш, S. 793). Тот же результат достигается во французском праве при удовлетворении возражения ответчика против наличия у истца «права на иск» в форме так называемых fins de non recevoir, основываемых, в частности, на том, что у данного истца нет юридического интереса к решению по делу. Выносимое в таких случаях решение имеет окончательный характер и защищает ответчика от вторичного предъявления истцом такого же иска, хотя самое требование по существу судом в таких случаях и не рассматривается: G I a s s о п. Traite, т. I, п. 227, стр. 575–576. Что касается русского дореволюционного процесса, то мнения о порядке ликвидации процесса при отсутствии у истца юри-

202

Квалификация стороны, как ненадлежащей, не является основанием для отрицания за ней прав стороны в процессе. И ненадлежащая сторона является действительным субъектом процесса, который должен быть в отношении ее нормально ликвидирован постановлением с силой судебного решения.

Иск первоначально заявленный и иск с участием надлежащей стороны (при происшедшей замене истца или ответчика) – не тождественные иски. Продолжение процесса ст. 166 ГПК представляет собой присоединение одного процесса к другому и техническое слияние их в одно производство, из чего вытекает, что вступившая в процесс сторона пользуется всеми правами стороны, предоставленными ей закону с начала процесса: процесс для вступившей в не стороны начинается с момента вступления. Это положен желательно разъяснить в законе.

De lege ferenda следует, наконец, пожелать уточнения законе самого порядка замены ненадлежащих сторон сторонами надлежащими.

Переходим ко второму вопросу: о значении для процесса перехода спорного гражданского права от стороны к другому лицу, т. е. гражданского правопреемства.