2.2.3. Особенности процедуры судебного следствия

1. Уровень реализации состязательных начал в судебном следствии

В отличие от англо-американской модели судебное следствие континентального типа начиналось с оглашения секретарем суда, членами суда (ассизами) или председательствующим обвинительного акта. Такое начало судебного следствия трудно назвать состязательным, поскольку обвинительный акт представляет собой исключительно позицию публичного обвинения, изложенную пристрастно и односторонне. По этой причине прочтение обвинительного акта участниками процесса, олицетворяющими в сознании присяжных правосудие, — судьей либо секретарем — является явным смешением процессуальных функций в судебном следствии, порождает процессуальное неравноправие сторон.

После оглашения обвинительного акта следует вступительная речь прокурора (expose), а председатель обращается к защитнику с предупреждением, что он не должен говорить ничего противного его совести и закону.

Большинство авторов отмечают, что и в этом моменте проявляется отступление континентального судебного следствия от состязательных начал, т.к. налицо нарушение равенства прав сторон на представление присяжным своей позиции по делу. Миттермайер так писал про expose прокурора: «Все здесь предоставляется произволу прокурора… кассационный суд не воспрещает ему приводить в этой речи свидетельские показания, данные на предварительном следствии, не воспрещается прочитывать из этих свидетельских показаний только то, что ему желается… позволяется даже выставлять поведение подсудимого в… невыгодном свете. При слушании expose ловкого, с большим искусством планирующего материалы прокурора у присяжных невольно создается впечатление о виновности подсудимого»80.

80 Там же. С. 135.

После вступительного слова прокурора и обращения судьи начинается исследование доказательств, и судья приступает к допросу подсудимого, обладая при этом правом задавать ему дискредитирующие и уличающие вопросы. Согласно УПК Австрии (п. 245) «если подсудимый не желает давать показаний, председательствующий разъясняет ему, что дача им показаний поможет суду выяснить обстоятельства дела». В случае дальнейшего отказа председательствующий выясняет, подтверждает ли подсудимый ранее данные им показания, после чего «могут быть оглашены все его показания, данные в… ходе следствия»81.

81 Бутов В.Н. Уголовный процесс Австрии. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1988. С. 111.

После председательствующего судьи подсудимого допрашивают ассесоры, присяжные и прокурор. В отличие от прокурора защитник может задавать вопросы подсудимому и свидетелям только через судью82.

82 Это правило сохранилось в ст. 312 УПК Франции 1958 г.: «Прокурор может непосредственно задавать вопросы обвиняемым и свидетелям. Обвиняемый и его защитник могут через посредство председателя задавать вопросы другим обвиняемым и свидетелю».

После допроса подсудимого председательствующий определяет порядок исследования других доказательств, причем мнение сторон по этому вопросу для него не является обязательным. Для континентальной модели судебного следствия не характерно присущее англо-американскому процессу деление этого этапа на две части («обвинительную» и «часть защиты»), поскольку порядок исследования доказательств является общим и не изменяется в зависимости от их содержания, а кроме того, считается, что следствие проводят не стороны, а суд83.

83 В Австрии «по общему правилу вначале представляются и исследуются доказательства со стороны обвинения», однако процедура их исследования ничем не отличается от процедуры исследования «доказательств со стороны защиты». — См. Бутов В.Н. Указ. соч. С. 112.

Существенное ограничение состязательных начал прослеживается и в процедуре отдельных процессуальных действий судебного следствия, прежде всего, в процедуре допроса свидетелей.

В отличие от правил дачи показаний в англо-американской модели свидетель после сообщения суду своих анкетных данных был обязан перед ответом на вопросы изложить в форме «свободного рассказа» свои сведения об обстоятельствах дела, причем во время «свободного рассказа» свидетеля запрещалось прерывать. Свободный рассказ излагался суду, и именно суд (в лице председательствующего) первым приступал к допросу свидетеля. После судьи вопросы свидетелю могли задавать ассесоры, присяжные и прокурор. Защитник всегда приступал к допросу последним и мог задавать вопросы только с разрешения председательствующего.

Отказ законодателя от более широкой реализации состязательных начал в судебном следствии поставил стороны в неравноправное положение. Одним из важнейших признаков континентальной модели судебного следствия являлось неравное положение защитника по сравнению с прокурором, которому принадлежит статус «главной стороны» («partie principale») в уголовном деле. Такое положение прокурора объяснялось во французской процессуальной науке тем, что «прокурор является одновременно и обвинителем, и органом надзора за законностью»84. Практически все процессуальные преимущества прокурора перед защитником были обусловлены именно таким пониманием его статуса: и право на expose, и право на непосредственный допрос подсудимого, любого свидетеля и эксперта сразу после судьи, и право в любой момент судебного заседания выступить с заявлением, характеризующим доказательства. Защитник не обладал ни одним из перечисленных прав, что резко ограничивало его возможности оказания равного воздействия на присяжных по сравнению с обвинителем.

84 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб.: Альфа, 1995. С. 490.

Процессуальному неравноправию сторон в судебном следствии сопутствовало особое, отличное от англо-американской модели, процессуальное положение председательствующего (президента). Во время судебного следствия председательствующему принадлежит так называемая дискреционная (неограниченная) власть (le pouvoir discretionnaire), которая в соответствии со ст. 268 КУС дает ему возможность «употреблять все способы и средства, какие ему покажутся полезными для открытия истины». Благодаря этой власти президент мог, независимо от волеизъявления сторон, назначить любую экспертизу, вызвать любых новых свидетелей, назначить местный осмотр, провести очную ставку между ранее допрошенными лицами, огласить показания не явившихся свидетелей и т.д.

Однако дискреционная власть предоставляла председательствующему не только широчайшие полномочия по сбору доказательств, но и позволяла произвольно ограничивать права защиты, реализация которых согласно КУС зависела от усмотрения председательствующего (например, право допроса). С учетом отсутствия четких законодательных ограничений власти председательствующего оспорить подобные нарушения было практически невозможно. Так, K.Миттермайер писал по этому поводу: «Кассационный суд жалобы на произвол президента оставляет почти постоянно без внимания на том основании, что считает за президентом право распоряжаться по своему усмотрению и что поступки его… никто не может контролировать, кроме его собственной чести и совести»85. Наличие таких полномочий у председательствующего и их реализация на практике фактически превращала судью во второго обвинителя, права которого даже несопоставимы с правами защиты. Можно полностью согласиться с К.К.Арсеньевым в том, что «дискреционная власть судьи всегда становится оружием против подсудимого»86. Пристрастие французских председательствующих, их обвинительный уклон не раз критиковались в процессуальной литературе87.

85 Миттермайер К.Ж.А. Указ. соч. С. 87.

86 Арсеньев К.К. Судебное следствие. СПб., 1871. С. 115.

87 Там же. С. 188–189.

2. Обеспечение познавательной доступности судебного следствия для присяжных заседателей

О познавательной доступности судебного следствия в суде присяжных прежде всего свидетельствуют ясность процедуры этого этапа судебного разбирательства для присяжных заседателей. В этом аспекте процедуру судебного следствия континентальной модели можно считать доступной и понятной присяжным. В отличие от англо-американской модели процедура судебного следствия континентального типа не предусматривала сложной регламентации порядка и последовательности допросов, исследования других доказательств в отсутствие присяжных, что в некоторой степени облегчало присяжным уяснение «правил игры».

В отличие от судебного следствия англо-американского типа континентальная модель судебного следствия обладает рядом процессуальных особенностей, определяющих уровень доступности присяжным исследуемых доказательств дела.

На этот уровень, в первую очередь, оказывают влияние розыскные начала континентального процесса, провозгласившего своей целью поиск объективной истины и ограничившего в связи с этим состязательные начала. Розыскное начало судебного следствия обусловило высокую степень доступности присяжным исследуемых обстоятельств, так как оно исключало так называемое «господство сторон над фактами», обеспечивало максимальное исследование всех доказательств дела независимо от воли сторон. Именно розыскные начала обусловили особенности процедуры исследования доказательств, нацеленные на установление судом истины по делу. Так, например, в отличие от англо-американской модели допрос свидетеля в континентальном судебном следствии начинался со «свободного рассказа», что должно было обеспечить получение судом более полной и целостной картины событий, воспринятых свидетелем.

Ориентация на поиск истины предопределила активную разъяснительную деятельность председательствующего в судебном следствии, который, первым допрашивая свидетеля и экспертов, стремился с максимальной полнотой довести до присяжных содержание их показаний. Таким образом, континентальная модель судебного следствия обеспечивала достаточно высокий уровень познавательной доступности исследуемых доказательств для присяжных. Однако процессуальное неравноправие сторон и обвинительный уклон председательствующих нередко делали разъяснения обстоятельств дела односторонними.

Второй особенностью континентальной модели судебного следствия, оказавшей воздействие на уровень его познавательной доступности для присяжных, является отделение этапа представления и проверки доказательств (собственно судебного следствия) от этапа их оценки сторонами (прений сторон). Это объясняется тем, что «судебное следствие ведется здесь не сторонами, а судом… его нужно было поставить раньше речей и отделить от них»88. Разделение судебного следствия и прений сторон объективно предопределило запрещение сторонам допускать оценочные суждения по поводу исследованных доказательств в ходе судебного следствия. Данное правило, закрепившее временной разрыв между представлением, исследованием доказательства и его оценкой, создавало присяжным определенные препятствия для более полного уяснения ими существа исследуемых доказательств и позиций сторон именно на этом этапе судебного разбирательства. Однако и здесь проявилось неравноправие сторон, обусловленное тем, что прокурор в отличие от защиты все же обладал некоторыми правами, позволявшими ему довести до присяжных свою оценку доказательств на данном этапе (право на вступительное заявление, право на дачу заключений по возникающим сложным ситуациям, преимущественные права при допросе свидетелей и т.д.). Таким образом, процессуальное неравноправие сторон создавало предпосылки одностороннего разъяснения обстоятельств дела в ходе судебного следствия.

88 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С. 440.

На познавательную доступность судебного следствия континентальной модели существенное воздействие оказал объем прав, позволяющих судьям факта непосредственно участвовать в исследовании доказательств.

В континентальной модели судебного следствия присяжные обладают широкими правами на участие в исследовании доказательств. Так, согласно ст. 311 КУС Франции 1808 г. присяжные наделялись правом непосредственно допрашивать свидетелей, участвующих в осмотрах. В соответствии с п. 309 УПК Австрии помимо перечисленных прав, присяжные могут требовать дополнения судебного следствия, проведения очных ставок, повторного допроса свидетелей89.

89 Бутов В.Н. Указ. соч. С. 117.

Широкие права присяжных на участие в доказывании обусловили нехарактерный для англо-американской модели институт «возобновления судебного следствия по требованию присяжных». На наш взгляд, наличие этого процессуального института является наиболее весомой гарантией континентальной модели обеспечения уяснения присяжными всех обстоятельств дела.

Дополнительной гарантией такого уяснения в континентальной модели (так же, как и в англо-американской) выступает процессуальное правило, позволяющее передавать присяжным в совещательную комнату некоторые материалы судебного следствия. Так, по КУС Франции, при удалении судей факта в совещательную комнату «…президент дает присяжным письменные вопросы с приложением обвинительного акта, протоколов и прочих документов… за исключением свидетельских показаний»90. Согласно п. 322 УПК Австрии «в совещательную комнату доставляют вещественные доказательства и документы, исследованные в судебном разбирательстве»91. Эти правила, на наш взгляд, в какой-то мере компенсировали возможную недостаточность разъяснения присяжным материалов дела.

90 Яневич-Яневский П. О введении, развитии и современном состоянии суда присяжных во Франции // Юридические записки. Т. 3. 1859. С. 35.

91 Бутов В.Н. Указ. соч. С. 121.

3. Иные особенности процедуры судебного следствия

В отличие от англо-американской модели континентальное судебное следствие не предусматривало особых процедур исследования каких-либо доказательств дела. Все доказательства исследовались с участием присяжных, даже те сведения, которые не могли считаться доказательствами по КУС (свидетели, вызываемые председательствующим). Возникающие правовые вопросы решались председательствующим с отстранением присяжных de jure, т.е. также без удаления их из зала заседания.

Такой подход континентальной модели, с одной стороны, обеспечивал непрерывность судебного следствия и целостность восприятия присяжными всех доказательств. Но, с другой стороны, такой порядок создает серьезную угрозу возникновения предубеждения у присяжных и вынесения ими неправосудного вердикта. В этом, на наш взгляд, существенный недостаток континентальной модели.

Обобщая все вышесказанное о континентальной модели судебного следствия в суде присяжных, следует подчеркнуть, что, несмотря на целый ряд присущих ей свойств, не совсем соответствующих сущности суда присяжных, мы полагаем, что некоторые из рассмотренных признаков, после соответствующей адаптации, вполне могут быть использованы и в российском судебном следствии. Вместе с тем наблюдаемая в настоящее время в практике российского суда присяжных тенденция развития отдельных институтов в направлении континентальной модели, по нашему мнению, не будет способствовать преодолению проблемных ситуаций на этом этапе. Пример континентальной модели, ликвидированной практически во всех странах, где она была закреплена в процессуальном законодательстве, свидетельствует об этом.