1.2.1. Сущностные признаки суда присяжных заседателей

История уголовного процесса знает много форм участия народа в отправлении правосудия: суд шеффенов, суд сословных представителей и т.п. От этих форм судопроизводства суд присяжных отличается, прежде всего, особой организацией и компетенцией непрофессиональной коллегии судей, характером принимаемых ею решений, а также особыми принципами ее взаимодействия с «коронным» судом (профессиональной коллегией судей). Указанные признаки (свойства) суда присяжных проявляются во всех его конкретно-исторических видах, обеспечивая качественную определенность этой формы судопроизводства. Только при наличии этих особенных признаков можно говорить, что та или иная форма судебного разбирательства соответствует критериям суда присяжных. Представляется, что именно эти признаки суда присяжных можно назвать сущностными (имманентными), т.е. определяющими сущность, качество, специфику данной формы судебного разбирательства.

Сущностные признаки суда присяжных (принципы организации, компетенции, процессуальной деятельности судей факта) оказывают самое непосредственное воздействие на процедуру судебного разбирательства и условия его важнейшего этапа — судебного следствия. Так, еще В.К.Случевский, указывая на неразрывную связь процедуры и признаков этой формы судопроизводства, писал: «Самой сложной процедурой отличается производство дел в первой инстанции… с участием присяжных заседателей. Причина этой сложности создается делением в этом суде судейских функций между присяжными, с одной, и коронными судьями, с другой стороны. Благодаря этому делению, приходится сначала исследовать доказательства, относящиеся к вопросу о виновности, а затем уже, по разрешении этого вопроса присяжными… приступать к определению последствий вердикта. Благодаря этому же обстоятельству, председательствующему приходится иметь дело с сосредоточивающимся в лице присяжных фактором, требующим применения особых приемов производства судебного следствия»25. В то же время В.К.Случевский подчеркивал, что в иных формах судебного разбирательства в судебном следствии «такой сложности процедуры нет, так как нет стоящей обособленно от коронных судей коллегии»26.

25 Случевский В.К. Указ. соч. С. 546.

26 Там же.

Для того чтобы выявить объективную связь сущностных признаков суда присяжных и особенностей судебного следствия, обусловленных этими признаками, более полно определить их круг, представляется необходимым проанализировать содержание указанных признаков этой формы судопроизводства.

Анализ законодательства стран, использующих указанную форму судопроизводства, позволяет выделить следующие сущностные признаки суда присяжных:

1. Разграничение компетенции между профессиональным судьей («коронным судом») и коллегией присяжных заседателей.

Содержание этого признака суда присяжных очень точно передано средневековой формулой английского общего права: «Ad quaestionem facti respondent juratores, ad quaestionem juris respondent judices» — «Вопросы факта решают присяжные, вопросы права — судьи» (лат.). Разграничение компетенции судейских коллегий проявилось еще на самом раннем этапе развития этой формы судопроизводства и было обусловлено причиной привлечения присяжных к разрешению вопросов факта в судебных спорах — их лучшей, по сравнению с судьями, осведомленностью о фактических обстоятельствах дела. В то же время судьи лучше знали прецеденты судебной практики и нормативные акты, и с учетом того, что их деятельность носила разъездной характер, единоличное разрешение ими вопросов права обеспечивало единообразие правоприменительной деятельности. Так, первая форма суда присяжных «assisa» возникла для разрешения земельных споров посредством допроса под присягой двенадцати местных землевладельцев («старожилов»), которые лучше остальных знали фактические обстоятельства дела (размер участка, его владельца и т.п.). Единогласное засвидетельствование ими указанных вопросов факта, именовавшееся «verdictum vicineti», предопределяло разрешение судьей вопроса о праве на данное землевладение. В дальнейшем коллегия присяжных преобразовалась в «jurata», т.е. присяжные стали решать вопросы факта не только на основе личного опыта, но и на основании представленных сторонами доказательств. Перенесение этой формы разрешения дел в уголовный процесс, развитие в нем суда присяжных от розыскного органа до органа правосудия, не изменило изначальной роли присяжных — «свидетельствовать» о фактических обстоятельствах дела в вердикте. Изменилось только обоснование этой роли — право присяжных разрешать вопросы факта стало объясняться не тем, что они являются лучшими свидетелями произошедшего (присяжные стали решать указанные вопросы только на основе представленных сторонами и исследованных в суде доказательств), а тем, что они, обладая житейским опытом и здравым смыслом, способны по своему внутреннему убеждению и совести более глубоко, чем профессиональный судья подойти к установлению сложных обстоятельств дела.

Российский суд присяжных полностью воспринял указанный сущностный признак этой формы судопроизводства. Он отражен в статье 435 УПК РСФСР, где четко разграничена компетенция коллегии присяжных (разрешение вопросов, предусмотренных пунктами 1, 3 и 4 части первой статьи 303 УПК РСФСР, а также решение вопроса о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения либо особого снисхождения) и председательствующего судьи (все остальные вопросы).

2. Организационная отделенность и независимость в осуществлении судейских функций коллегии присяжных от профессионального судьи, юридическая безответственность присяжных за содержание вердикта и его безмотивность.

Наряду с разделением компетенции между коллегией присяжных и профессиональным судьей, они организационно отделены и независимы друг от друга. Это проявляется и в различном процессуальном статусе «судей факта» и «судей права», различном порядке наделения их полномочиями, независимости присяжных в оценке доказательств и постановлении вердикта от профессионального судьи, и даже в расположении присяжных в зале судебного заседания за особым барьером, который отделяет их не только от сторон и публики, но и от процессуального единовластия профессионального судьи (председательствующего).

Организационная разделенность проявляется и в раздельном вынесении итоговых процессуальных решений в судебном разбирательстве: тайна совещания присяжных распространяется в полной мере и на профессионального судью (так же, как и тайна совещания профессионального судьи — на присяжных заседателей).

Следует подчеркнуть, что организационная разделенность является важнейшей гарантией независимости коллегии присяжных, самостоятельности в осуществлении судейских функций. Этой же цели служат такие процессуальные гарантии, как юридическая безответственность присяжных за содержание вынесенного вердикта, а также его безмотивность. История уголовного процесса свидетельствует, что независимость присяжных от профессиональных судей не являлась сущностным признаком ранних (архаических) форм суда присяжных, а была фактически «завоевана» присяжными в более позднее время. На ранних этапах развития этой формы судопроизводства в Англии, когда присяжные постановляли вердикт на основании своих собственных (свидетельских) познаний, они могли нести ответственность за неверный, с точки зрения коронного суда, вердикт как за лжесвидетельство, т.е. были зависимы от мнения профессиональных судей. Если в результате процедуры «process of attaint» вердикт признавался неверным, присяжные, его постановившие, «теряли гражданские права… объявлялись навсегда бесчестными, их земли конфисковались, жен и детей выгоняли из дому… а сами они ввергались в тюрьму»27. Однако в 1670 г. знаменитым решением судьи Вогана по делу Бушеля был создан прецедент, закрепивший право присяжных на свободную оценку доказательств, не подлежащую прямому контролю со стороны суда28. Данный признак суда присяжных характерен и для российской модели этой формы судопроизводства, о чем говорят положения ст.ст. 435, 437, 440, 449, 452 УПК РСФСР. Позитивное значение этого сущностного признака для суда присяжных состоит в том, что он обеспечивает подлинную (а не декларативную) независимость суда, позволяет присяжным оценивать доказательства по внутреннему убеждению и совести, содействует развитию состязательных начал в уголовном судопроизводстве.

27 Гейнце Р. Очерк английского судоустройства в связи с судом присяжных. СПб.: тип. Куколь-Яснопольского, 1896. С. 73.

28 Там же; Чебышев-Дмитриев А.П. Русское уголовное судопроизводство по судебным уставам 20 ноября 1864 года. СПб.: Воен. тип., 1875. С. 512.

3. Формирование коллегии присяжных из лиц, не обладающих профессиональными знаниями норм материального и процессуального права, не имеющих опыта судейской деятельности.

Формирование коллегии присяжных из лиц, не являющихся профессиональными юристами (и, тем более, судьями), — важный признак этой формы судопроизводства, проявившийся на самом раннем этапе ее развития (от присяжных-свидетелей требовалось знание именно фактических обстоятельств дела, а не правовых норм). Данный признак обусловлен самой идеей исследуемого процессуального института — оптимальным соотношением «профессиональных» и «непрофессиональных» начал в отправлении правосудия.

Однако в отличие от остальных сущностных признаков данный признак прямо не закреплен в процессуальном законодательстве, а является обыкновением судейской практики формирования коллегии присяжных. Так, в ст. 80 Закона «О судоустройстве в РСФСР» указывается, что «судьи, прокуроры, следователи, адвокаты, нотариусы, а также лица, принадлежащие к руководящему и оперативному составу органов внутренних дел и государственной безопасности» могут быть исключены из списков присяжных, а также освобождены от исполнения обязанностей присяжных в суде только по их заявлению, т.е. при добровольном отказе от своего права. Подобное правило характерно и для других моделей суда присяжных.

Обусловлено это правило тем, что возможность участия в судебном разбирательстве в качестве присяжного является не только «почетной обязанностью», но и правом гражданина, которое не может быть ограничено по признаку профессиональной принадлежности. Данное противоречие «снимается» обыкновениями судебной практики: самоотводом указанных лиц, использованием сторонами права безмотивного отвода, использованием председательствующим права на отвод любого присяжного при наличии предвзятого мнения.

В чем же состоит преимущество формирования жюри из лиц, не знакомых с правом и не имеющих до этого опыта судейской деятельности?

Формирование жюри из лиц, не имеющих до этого опыта профессиональной судейской деятельности, исключает саму возможность проявления обвинительного уклона, профессиональных стереотипов в принятии решений. Профессионализм судей, наряду со всеми его достоинствами, имеет существенный недостаток: очень часто внутреннее убеждение профессионального судьи основано не только (и не столько) на исследованных в судебном заседании доказательствах, но включает в себя «проекцию… представлений, господствующих в профессиональном сообществе»29. На принятие профессиональным судьей решения всегда оказывают влияние такие элементы его профессионального сознания, как профессиональные мифы, корпоративные стандарты и обыкновения. «Голосом принявшего решение судьи говорит как бы все профессиональное сообщество»30, солидарное в своих «внутренних» убеждениях. Практика показывает, что это единство часто проявляется в «обвинительном уклоне», что объясняется многими объективными и субъективными факторами.

29 Карнозова Л.М. Указ. соч. С. 34.

30 Там же.

Именно «непрофессионализм» присяжных позволяет им исследовать доказательства без какого бы то ни было обвинительного уклона, как беспристрастным арбитрам, позволяет «реально разделить (ментально и юридически) пространства предварительного расследования и судейского зала»31.

31 Там же. С. 35.

С другой стороны, объем компетенции присяжных и характер вопросов, предлагаемых им для разрешения, позволяют утверждать, что присяжные обладают достаточным «профессионализмом» для успешного осуществления своих функций. Основой «профессионализма» присяжных является наличие у них «здравого смысла», позволяющего успешно разрешать самые сложные ситуации уголовных дел. «Здравый смысл» присяжных — это и «житейская психология», которая лежит в основе формирующейся у каждого человека непротиворечивой и связной картины мира, с помощью которой он может быстро ориентироваться в окружающей его реальности (психологический аспект), и совокупность «знаний, взглядов об окружающей действительности, навыков, форм мышления обыкновенного нормального человека, используемых в повседневной практической деятельности»32 (гносеологический аспект). Совершенно верно отмечено в литературе, что основу здравого смысла присяжных составляет именно совокупный потенциал здравого смысла «двенадцати человек, представляющих различные социальные слои общества, их культуру, знающих местные условия жизни, нравы и обычаи людей разных социально-психологических типов»33, что расширяет возможность постижения сущности исследуемого события, поскольку каждый из двенадцати присяжных рассматривает дело под своим определенным углом зрения, что обеспечивает «стереоскопичность», всесторонность, тщательность восприятия обстоятельств дела. В российской процессуальной литературе многократно отмечалась достаточность здравого смысла и совести присяжных для разрешения сложных дел. Будучи беспомощным при решении теоретических задач, здравый смысл в практических делах многократно превосходит научные формы мысли, поскольку он «основывается на знании не только общего, но и частного, на учете не только общих принципов, но и многообразии конкретного опыта»34. В.Мельник подчеркивает, что «в условиях информационной неопределенности, т.е. при дефиците или противоречивости исходных данных о сущности расследуемого события, причастных к нему лицах, именно превосходство в потенциале здравого смысла определяет успех в раскрытии Истины»35.

32 Мельник В. Здравый смысл — основа интеллектуального потенциала суда присяжных // Российская юстиция. 1995. № 6. С. 9.

33 Там же.

34 Там же.

35 Там же. С. 10.

Есть авторы, которые, соглашаясь с вышеизложенной позицией, тем не менее, полагают, что непрофессионализм присяжных, отсутствие у них опыта судейской работы препятствует объективному разрешению дел, поскольку присяжные — «люди улицы», где господствуют негативные факторы социальной нестабильности (неустроенность, озлобленность, ненависть к преступникам) и предрассудки, которые могут проявиться и в решении присяжных36.

36 Садыков Ф. Указ. соч. С. 8.

Такая позиция представляется не совсем верной, поскольку коллегия присяжных — это не «фрагмент улицы», а обусловленная, опосредованная процессуальной (правовой) формой новая организованность, которая «живет… не только по имманентным законам жизни материала, но и по законам формы»37. Эта «новая организованность» имеет качественные признаки, существенно отличающие ее от исходного состояния материала. Благодаря этому, многие негативные факторы «суда толпы» подавляются и вовсе не проявляются в жюри присяжных.

37 Карнозова Л.М. Указ. соч. С. 37.

4. Незнакомство присяжных с материалами дела до процесса и вынесение ими вердикта только на основании сведений, полученных в ходе судебного следствия.

Этот сущностный признак суда присяжных, как и все остальные, впервые был закреплен в английской модели этой формы судопроизводства. Однако и здесь изначально он не был присущ суду присяжных, а проявился в ходе многовековой судебной практики.

Как уже указывалось выше, самая ранняя форма суда присяжных предусматривала формирование коллегии из очевидцев (свидетелей) тех или иных спорных фактов, т. е. такие присяжные не только имели внесудебное знание о деле, но и судьями факта они могли быть только при наличии таких знаний. Такой порядок существовал длительное время, даже в указанном решении судьи Вогана по делу Бушеля (1670 г.) в качестве одного из аргументов, обосновывающих независимость судей факта, указывалось на право присяжных основывать вердикт на сведениях полученных до суда. Однако уже со второй половины XVII в. данное правило стало трактоваться как пережиток, а в 1816 г. своим решением (ставшим впоследствии прецедентом) лорд Элленборо обосновал принцип, что присяжные не вправе пользоваться своими собственными досудебными знаниями о деле при постановлении вердикта38. С тех пор данный признак стал сущностным для суда присяжных и был закреплен во всех его моделях. Он также присущ современной российской модели суда присяжных. Так, в ч. 4 ст. 438 УПК РСФСР устанавливается, что во время отбора присяжных в суде «председательствующий выясняет у присяжных заседателей их информированность об обстоятельствах дела, рассмотрение которого предстоит в суде, и в случае получения сведений об осведомленности какого-либо из присяжных об этом деле решает вопрос об освобождении» данного присяжного от участия в разбирательстве. В соответствии с ч. 7 ст. 80 Закона «О судоустройстве РСФСР» (с изм. от 16.07.93 г.) председательствующий судья имеет право освободить на любом этапе судебного разбирательства присяжного от исполнения обязанностей, если его «объективность вызывает обоснованные сомнения вследствие... знания им обстоятельств дела из непроцессуальных источников». В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 9 «О некоторых вопросах применения судами уголовно-процессуальных норм, регламентирующих производство в суде присяжных» подчеркивается, что «под осведомленностью следует иметь в виду такую степень информированности об обстоятельствах дела, которая может повлиять на объективность присяжного заседателя».

38 Зивс С.А. Современный уголовный суд присяжных в Англии. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 29.

Этот признак дал суду присяжных много преимуществ перед остальными формами судопроизводства, которым присуще прямо противоположное правило — обязательность ознакомления судьи с материалами дела до начала судебного разбирательства. Знакомясь с материалами дела на стадии назначения судебного заседания, судья решает очень важные вопросы, которые просто не могут быть им разрешены без ознакомления с делом. Шеффены (которые подчас вообще не знакомятся с делом, проявляя пассивность и в ходе судебного следствия) также имеют ничем не ограниченную возможность до начала слушания ознакомиться с любыми материалами дела. Несмотря на то, что судья не вправе выносить окончательное суждение по делу до конца судебного разбирательства, такое ознакомление иногда приводит к формированию предубеждения, «знания о виновности», что делает судью необъективным и пристрастным в ходе судебного разбирательства.

Интересно отметить, что в отечественной литературе досудебное ознакомление судьи с материалами уголовного дела рассматривается как один из факторов, «формирующих убеждение судьи по уголовному делу», хотя авторы всячески подчеркивают меньший удельный вес этого фактора по сравнению с доказыванием в ходе судебного следствия. По данным исследований, проведенных Ю.М.Грошевым, у 26,5 % судей убеждение в виновности подсудимого складывается именно после ознакомления с материалами дела39. По этой причине, «соблюдая процессуальные правила, предусмотренные законом, судьи уже незаметно для себя… втягиваются в идейную позицию обвинителя, попадая при этом в своеобразную „ловушку“. Идейная обвинительная установка формируется в них еще до начала судебного следствия»40, что делает фактически ненужным судебное заседание, которое в данном случае сводится к воспроизведению добытых следствием материалов.

39 Грошевой Ю.М. Указ. соч. С. 31.

40 Мизулина Е.Б. Независимость суда еще не есть гарантия правосудия // Государство и право. 1992. № 4. С. 59.

Присяжные, освобожденные от необходимости знакомства с делом, не попадают, таким образом, под влияние обвинительной установки, что позволяет им более объективно и беспристрастно подойти к разрешению дела. Кроме того, данное правило обеспечивает действительную реализацию в судебном разбирательстве принципов непосредственности и устности, что также служит более объективному рассмотрению дела.

Рассмотренные сущностные признаки суда присяжных41 не только полностью соответствуют свойствам судебного следствия как этапа судебного разбирательства, но и обеспечивают более последовательную, чем при рассмотрении дел в ином порядке, их реализацию. Особенно четко это видно при анализе особенностей судебного следствия, с объективной необходимостью порождаемых признаками суда присяжных.

41 В настоящей работе мы ограничились анализом только тех сущностных признаков суда присяжных, которые определяют особенности судебного следствия.

Какие же особенности рассматриваемого этапа возникают под влиянием имманентных свойств суда присяжных?