Глава 1. СОВМЕСТНАЯ ПРЕСТУПНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ЕЕ МЕСТО В ОБЩЕЙ СТРУКТУРЕ ПРЕСТУПНОСТИ

1. Изучение состояния и структуры преступности показыва-

ет, что наиболее опасные преступления чаще всего совер-

шаются не в одиночку, а путем объединения усилий неско-

льких лиц, сообща ставших на путь нарушения закона. При

этом уровень так называемой групповой преступности" [127,

113', 142, 180} при совершении различных преступлений не

одинаков, что само по себе является проблемой, заслужи-

вающей специального социологического и криминологичес-

кого осмысливания.

Материалы выборочного обобщения судебной практики, не-

однократно проводимого автором, показывают, что доля

осужденных за групповые преступления составляет при-

мерно Уз общего числа осужденных. По нашим данным,

полученным в ходе последней выборки, количество лиц,

участвовавших в преступлении совместно с другими лица-

ми, составляет 34,1 % '.

Несколько более высокий процент лиц, участвовавших в

Групповых преступлениях, установлен при выборочных кри-

минологических обследованиях лиц, отбывающих наказа-

ние в местах лишения свободы на различных видах режи-

ма. При первом таком обследовании он составил 40,3 к

общему числу обследованных, а при втором-38,2 %.

Этот разрыв между данными криминологического обсле-

дования осужденных и выборочным обобщением судебной

^ практики закономерен/Ведь в отношении лиц, участвовав-

ших в групповом преступлении, наказание в виде лишения

свободы избирается относительно чаще, чем в отношении

лиц, действовавших в одиночку [226, 75-80]. Кроме того,

многие из лиц, осужденных к лишению свободы за менее

тяжкие преступления (а это, как правило, опять же не

групповые дела), в последующем освобождаются из мест

лишения свободы по отбытии наказания или условно до-

срочно относительно раньше. Это, естественно, и приводит

к тому, что удельный вес осужденных за групповые пре-

ступления среди лиц, отбывающих наказание в местах ли-

шения свободы, несколько повышается.

Но если средний показатель осуждаемых за групповые

преступления лишь несколько превышает Уз всех осужден-

ных, то по отдельным преступлениям он намного выше. Так,

по полученным нами выборочным данным в целом по хи-

^ щениям социалистической собственности (без разбоя) он

достигает 60%, по грабежу-67,4, по разбою-75%.

Материалы криминологического обследования лиц, отбы-

вающих наказание, показали еще более высокий процент

лиц, осужденных за совместное совершение названных пре-

ступлений. Например, при разбое групповой способ его со-

вершения занимает первое место, достигая 83,4 %.

^ Особенно высок уровень групповой преступности там,

где только объединение усилий нескольких лиц и может

обеспечить успех в реализации преступных замыслов. Так,

среди обследованных лиц, отбывающих наказание за хище-

ние государственного и общественного имущества в особо

' Групповыми в ходе этого обследования считались дела, в кото-

рых по приговору проходило два или более лиц.

кпупных размерах, число лиц, действовавших в составе

^ппы, по данным нашего выборочного обследования до-

стигало 89,6 % '.

В то же время по ряду преступлении, совершение кото-

рых чаще всего связано с определенной ситуацией, соуча-

стие встречается намного реже. Так, среди лиц, отбываю-

щих наказание за умышленные убийства, число лиц, дейст-

воваших в группе, не превышает 20 %. Аналогично обстоит

дело и с умышленными тяжкими телесными повреждения-

ми. Доля' лиц, действовавших в группе, не превышает по

отношению ко всем обследованным лицам, осужденным за

это преступление, 23 %.

Еще более низкие показатели группового совершения

названных преступлений дали материалы выборочного обоб-

щения судебной практики. По делам об умышленном убийст-

ве этот показатель составил 14,9, по делам о тяжком те-

лесном повреждении-18,1 %. Даже по делам о хулиган-

стве он не превысил в проведенном обобщении 30 °/о.

Отличия в распространенности совместных преступных

действий при совершении различных преступлений несом-

ненно заслуживают и социально-психологического и кри-

минологического объяснения. Это важно как для прове-

дения целенаправленных профилактических мероприятий,

так и для определения степени общественной опасности

' П. Ф. Тельнов, изучавший судебную практику Российской Феде-

рации, приводит такие данные о распространенности группового спосо-

ба совершения отдельных видов преступления: преступления против со-

циалистической и личной собственности: кража - 28 %, грабеж - 75,

разбой - 77,6, хищения путем присвоения, растраты, злоупотребления

служебным положением - 84,2, мошенничество - 41, хищение в осо-

бо крупных размерах - 92,3, мелкое хищение - 19,3; преступления

против личности: умышленное убийство при отягчающих обстоятельст-

вах - 17,2, умышленное убийство без отягчающих обстоятельств -

10,2, изнасилование - 42,3; хозяйственные преступления: спекуляция-

56,5, обман покупателей - 20,4; преступления против общественного

порядка: мелкое и простое хулиганство - 2,2, злостное хулиганство -

31,1, особо злостное хулиганство - 30 % [212, 20].

По обобщению У. С. Джекебаева, основанному на материалах Ка-

захской ССР, групповые преступления по отдельным видам составляют:

хищение государственного и общественного имущества, кроме мелкого

хищения, - 59,1 %, из них: кражи - 63,3, грабеж - 50, разбой-75,4,

присвоения, растраты, злоупотребления служебным положением - 52,2,

хищение государственного и общественного имущества в особо круп-

ных размерах-99,1; умышленное убийство - 17,6; умышленные тяж-

кие телесные повреждения-20; изнасилование - 39,3; преступления

против прав личной собственности граждан: кражи - 34,4, грабеж -

67,4, разбой - 76,0, мошенничество - 7,2; спекуляция - 45,7; долж-

ностные преступления - 44,9; хулиганство - 42.8; вовлечение не-

совершеннолетних в преступную деятельность - 52 % [86, 6- 7].

групповой формы совершения тех или иных преступлений

в целях отражения ее при криминализации отдельных дея-

ний и законодательном конструировании института соуча-

стия.

у- Стремление к объединению усилий при совершении пре-

ступлений особенно сильно проявляется у несовершенно-

летних. <Установлено,- пишет И. С. Мансуров,- что при-

чиной правонарушений у подростков в более чем 96 % слу-

чаев бывает мнение группы, а не <индивидуальное> жела-

ние или потребность> [156, 19]. Наши выборочные данные

подтверждают это обстоятельство. Если среди осужден-

ных взрослых, отбывающих наказание в местах лишения

свободы, процент лиц, совершивших преступление в соуча-

стии, составлял, как указывалось, 40,3, то среди несовер-

шеннолетних он достиг по обобщению 1967 г.- 73,1 и по

обобщению 1975 г.- 66,7. Близкие к этим цифрам дают и

исследования других авторов. Так, по данным В. С. Кара-

сева, групповые преступления несовершеннолетних в Архан-

гельской области составляли 73,5 в 1961 г., 72,2 - в 1962 г.

и 74,1 % -в 1963 г. [109, 223]. В Алма-Атинской области,

по данным У. С. Джекебаева, групповые преступления, со-

вершенные несовершеннолетними, составили в 1966 г. 75,4 %.

Он же ссылается и на данные Верховного Суда Казахской

ССР, согласно которым 65 % всех несовершеннолетних,

осужденных судами этой республики в 1964 г., совершили

преступления в группе [85, 169].

Для того чтобы было ясно, сколь очевидна тяга несо-

вершеннолетних правонарушителей к совершению преступ-

лений совместно с другими лицами, приведем сравнитель-

ные данные выборочных исследований, характеризующие

удельный вес несовершеннолетних и удельный вес взрос-

лых, отбывавших наказание за совместное совершение от-

дельных видов преступлений.

Выше мы уже отмечали, что такие преступления, как

умышленное убийство, причинение тяжких телесных пов-

реждений, хулиганство и некоторые другие, связанные в

основной своей массе с определенной ситуацией, соверша-

ются в соучастии относительно реже. Между тем, на подро-

стков этот <ситуационный> момент непосредственного влия-

ния не оказывает. Подростки во всех случаях, независимо

от ситуации, предпочитают действовать в группе. Так, если

среди взрослых лиц, отбывавших на момент обследования

наказание за умышленное убийство, действовавшие в груп-

пе составляли 19,8, то среди несовершеннолетних- 56,3 %.

По умышленным убийствам при отягчающих обстоятельст-

вах это соотношение составляло 26,8 и 71,7, по умышлен-

ным тяжким телесным повреждениям 23,0 и 46,2, по изна-

силованию 39,9 и 75,7 и по хулиганству 29,1 и 70,8 %.

' Что же касается тех преступлений, которые, как прави-

ло являются предумышленными и совершаются по пред-

варительному сговору, то в них разрыв между показателем

групповой преступности взрослых и несовершеннолетних

менее значительный. Так, по хищениям государственного

или общественного имущества в любой форме при отягчаю-

щих обстоятельствах показатель групповой преступности

взрослых составляет 69,5, а несовершеннолетних 83,3 %.

Соответственно при разбое в целях завладения государст-

венным, общественным имуществом или личным имущест-

вом граждан он составляет 79,5 и 89,9 %.

Приведенные сравнительные данные, характеризующие

групповую преступность по отдельным видам преступлений

у взрослых и у несовершеннолетних, со всей очевидностью^

показывают, что подростки намного чаще, чем взрослые,^^

переходят рубикон между преступным и непреступным, то-

лько опираясь на поддержку группы, в состав которой они

входят. Именно в ней они черпают решимость для своей

противоправной деятельности. Это обстоятельство заслу-

живает тщательного рассмотрения.

Материалы выборочных исследований дают основания

судить не только о распространенности совместных дейст-,^-

вий по отдельным видам преступлений, о структуре и уров-

не групповой преступности, но и о количественном составе

и стойкости преступных групп, функциональной роли со-

участников, а в ряде случаев и об интенсивности преступ-

ной воли отдельных из них.

В ходе анализа анкет, заполненных осужденными, от-

бывающими наказание, а также записей бесед с ними выя-

вилось расхождение между тем, что утверждали они, и

тем, что констатировалось вступившим в законную силу

приговором суда. В частности, в ходе бесед 7 человек зая-

вили, что принимавшие совместно с ними участие в совер-

шении преступления лица к ответственности привлечены

не были, в то время как в приговоре значилось, что осуж-

денные совершили преступление в одиночку. Результат

изучения всех 7 дел на этих осужденных дал основание

полагать, что по крайней мере по трем из них вероятные

соучастники проходили в качестве свидетелей. По двум

другим следственные органы, первоначально возбудившие

обвинение против этих лиц, в последующем дело производ-

ством прекратили, и в дальнейшем они фигурировали в

деле как свидетели. Причем характерно, что лица, отбы-

вавшие наказание и ссылавшиеся в беседах на них как на

своих соучастников, в ходе предварительного расследова-

ния отрицали их причастность к совершенному преступле-

нию.

Это позволяет высказать предположение, что фактиче-

ская распространенность уголовно-наказуемого соучастия

всегда несколько шире, чем та картина, которую дают и

материалы обобщения судебной практики, и выводы выбо-

рочного криминологического обследования лиц, отбываю-

""щих наказание. В ряде случаев фактические соучастники

остаются вне рамок уголовного дела и потому, что: а) ос-

новной обвиняемый, стремясь смягчить свою ответствен-

ность, отрицает причастность к преступлению других лиц;

б) следствию не удается добыть доказательств, достаточ-

ных для привлечения их к ответственности; в) они вообще

не попадают в поле зрения органов, ведущих борьбу с пре-

ступностью.

Особенно велик удельный вес такого <несостоявшегося>

соучастия в преступлениях несовершеннолетних. Помимо

относительно большой латентной преступности [127, 284]

здесь действуют и другие факторы. В частности, встречают-

" ся нередко случаи, когда квалификация преступления как

совершенного одним лицом основана на том, что другие,

участвовавшие в совершении преступления лица, не могли

быть вообще привлечены к ответственности из-за малолет-

ства. Проведенное нами выборочное изучение дел о пре-

ступлениях, по которым несовершеннолетние проходили в

качестве единственных обвиняемых, показало, что более

чем в 40 % таких дел имелись материалы, подтверждающие,

что преступление было совершено группой, однако другие

участники этой группы к уголовной ответственности не при-

- впекались то ли в связи с малолетством, то ли в связи с

тем, что материалы о них были переданы на рассмотрение

комиссий по делам несовершеннолетних.

Приведенные обстоятельства подтверждаются и мате-

риалами, полученными при опросе несовершеннолетних, от-

бывавших на момент обследования наказание в воспитате-

льно-трудовых колониях. Данные этого опроса показали,

.что 7,1 % из числа ответивших на вопрос начали совершать

-преступления в возрасте до 14 лет и еще 35,6 % в возрасте

до 16 лет.

Если учесть в целом высокий уровень преступлений, со-

вершаемых несовершеннолетними в соучастии, за которые

они несут уголовную ответственность, и прибавить к этим

групповым преступлениям несовершеннолетних случаи та-

кого <несостоявшегося> соучастия, то можно придти к выво-

ду о том, что все преступные, а если взять более широкий

коуг то и все противоправные действия несовершеннолет- \

н^ в основном носят групповой характер. Даже когда не-

совершеннолетний и совершает конкретное противоправное

действие <в одиночку>, то оно или результат группового

плняния группового давления на него, или средство завое-

вания определенного статуса в той же первичной группе.

Именно поэтому феномен группового давления примените- ^

льно к противоправному поведению подростков нуждается

в тщательном изучении и учете при оценке их действий.

Говоря о преступности несовершеннолетних, нельзя упу-

скать из виду и того факта, что в ее генезисе нередко важ-

ную роль играют взрослые. Как пишет Н. Ф. Кузнецова, <в

1/з групповых преступлений несовершеннолетних активное

участие принимают взрослые лица. Причем связь взрослых

с подпостками носит устойчивый характер> [142, 204]. Ана-

логичную точку зрения высказывают и другие исследовате-

ли, занимавшиеся проблемой преступности несовершенно-

летних [82,22; т, 199].

Между тем, к сожалению, общественная опасность лиц, ^

стремящихся использовать несовершеннолетних в своих це-

лях, толкнуть их на путь преступлений, иногда не находит

надлежащей оценки у правоохранительных органов.

Как показывает обобщение судебной практики, взрос-

лые подстрекатели и организаторы преступлений несовер-

шеннолетних не всегда выявляются и еще реже привлека-

ются к ответственности за вовлечение несовершеннолетних

в преступную деятельность. По изученным нами делам о

преступлениях несовершеннолетних взрослые лица прохо-

дили в 14,8 % уголовных дел. Из их числа только 21,1 %

были привлечены к ответственности по ст. 208 УК УССР.

Иными словами, только один из каждых пяти взрослых,

проходивших по делам о преступлениях несовершеннолет-

них, был осужден за вовлечение несовершеннолетних в

преступление. Остальные же осуждались как соучастники

группового преступления.

В этой связи нами специально был проанализирован

возрастной состав взрослых соучастников преступлений не-

совершеннолетних. Как показал этот анализ, подавляю-

щее их большинство (по нашей выборке-72 %) были ли-

ца, не достигшие 20-летнего возраста, 19 - в возрасте от

21 до 25 лет и 9 %-старше 25 лет. Криминологическая

оценка возрастного состава всех участников групповых пре-

ступлений несовершеннолетних имеет поэтому важное зна-

чение и должна быть исходной при оценке как обществен-

ной опасности такой совместной деятельности, так и ее уго-

ловно-правовой квалификации.

В ходе конкретно-социологического изучения совмест-

ной преступной деятельности нами было обращено особое

внимание на выявление функциональной роли отдельных

соучастников тех преступлений, по которым законодатель

не предусмотрел специальных составов, квалифицированных

по групповому способу их совершения. С этой целью из

изученных нами 500 уголовных дел, в которых действия хо-

тя бы одного из обвиняемых квалифицировались со ссыл-

кой на ст. 19 УК УССР, мы выделили те, для составов ко-

торых групповой способ их совершения в кормах Особен-

ной части не предусмотрен. Таких дел в общей сложности

оказалось 197; по ним к уголовной ответственности было

привлечено 559 человек. Удельный вес отдельных видов со-

участников при этом составил: Исполнителей-74,1 °/о, ор-

ганизаторов-3,5, подстрекателей-13,9, пособников -

8,4 %. Относительно высокий процент подстрекателей свя-

зан с тем, что в нашей выборке большой удельный вес со-

ставляли дела о подстрекательстве и даче взятки с обра-

щением подстрекателем полученных якобы для передачи

должностному лицу денег в свою пользу. Если исключить

из подсчета эту категорию лиц, то удельный вес подстрека-

телей по делам, для составов которых закон не предусмат-

ривает группового способа совершения, составит 2,5 %.

Точно так же несколько уменьшится и удельный вес пособ-

ников, если исключить из подсчета тех из них, которые при-

нимали участие в названной категории дел. После такого

исключения он составит 6,1 %.

Мы привели столь подробную выкладку группировок

различных категорий дел, в которых встречается квалифи-

кация .действий соучастников по ст. 19 УК УССР, потому,

что в нашей выборке доля пособников во всех случаях не-

сколько выше, чем об этом упоминается в литературе. Так,

М. И. Ковалев называет 2,5 % пособников в групповых де-

лах [117, 96], П. Ф. Тельнов-2,0 [212, 95], Н. Г. Угрехе-

лидзе [225, 16] долю пособников и подстрекателей в таких

делах определяет в 7 %. По нашей же выборке минималь-

ная доля пособников при отдельных группировках состав-

ляет 6,1 %, а вместе с подстрекателями-8,6 %.

Характеристика функциональной роли того или иного

лица в совместно совершаемом с другими лицами преступ-

лении дает возможность судить не только о характере вы-

полняемых им действий, но и о той субъективной связи,

которая существует у него с другими соучастниками, о сте-

пени его готовности включаться в эту совместную преступ-

ную деятельность в определенном качестве.

В процессе изучения групповой преступности нами были

проанализированы составы групп. Всего по изученным

нами 2026 групповым делам проходило 6646 человек. Это

значит, что средний размер группы составлял 3,28.

Приняв этот показатель за исходный, можно вывести и

уровень групповой преступности. Наши выборки, как уже

отмечалось, давали общий удельный вес осужденных за

групповые преступления от 34,1 до 40,3 %. Таким образом,

уровень групповой преступности составляет 10,4-12,3 °/о, а

по несовершеннолетним он, по нашим выборкам, в 4-5 раз

выше. Обобщенно можно сказать, что почти каждое вто-

рое преступление, совершаемое несовершеннолетними,- яв-

ляется групповым.

Приведенные выше данные характеризуют групповую

преступность в целом, показывают ее место в общей струк-

туре преступности. Они, вместе с тем, являются и исходным

материалом, подлежащим определенному социологическо-

му, социально-психологическому и криминологическому ос-

мысливанию, целью которого должно быть, с одной сторо-

ны, выявление роли группового фактора в формировании

антиобщественной установки' каждого из членов группы в

генезисе их антиобщественного поведения, а с другой, вы-

явление специфических групповых механизмов совместного

совершения преступления. Естественно, что рассмотрение

этих специальных вопросов возможно лишь на базе общих

положений, связанных с проблемами формирования лично-

сти, структурой и общей направленностью ее деятельности,

характеристикой общения и возникающих в этом процессе

общностей.