§ 1. История развития уголовного законодательства

о преступлениях против мира и безопасности

человечества

Некоторые из уголовно-правовых норм, охватываемые ныне главой 34 УК "Преступления против мира и безопасности человечества", стали появляться в законодательстве ряда европейских государств еще в XIX в., но под иными наименованиями. В германском Уголовном Уложении 1871 г. они, например, назывались "неприязненные действия против дружественных государств" и подразумевали четыре состава: совершение против не принадлежавшего Германской империи государства или монарха такого деяния, которое следовало квалифицировать как государственное преступление; оскорбление словом или действием монарха или регента какого-либо из государств; действия против посланника или поверенного в делах; злоумышленное снятие, повреждение или уничтожение державного знака власти. Швейцарский уголовный закон 1853 г. озаглавил подобного рода посягательства "преступления против иностранного государства" (позднее, с 1937 г.— "нарушения внешних отношений").

К числу сравнительно небольшого круга стран, законодательство которых на рубеже XIX—XX вв. ставило под уго-ловно-правовую охрану отношения между государствами (в основном защищая интересы своей внешней безопасности), относилась и Россия. Действовавшее в ней Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, решая вопросы ответ- „ ственности за "преступления против народного права", объявляло уголовно наказуемыми три вида деяний. "Если, — гласила ст. 259 этого Уложения, — кто-либо из Российских подданных в мирное время нападет открытою силою на жителей государств соседственных или иных иностранных, и чрез

§ 1. История развития уголовного законодательства                ggi

то подвергнет свое Отечество опасности разрыва с дружественной державой, или, по крайней мере, такому же со стороны подданных сей державы на Российские области нападению, то за сие преступление против народного права он сам и все, по собственной воле, со знанием цели и противозаконности его предприятия,, участвующие в оном, присуждаются к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжную работу на время от восьми до десяти лет". Ссылаясь на уголовно-пра-вовые нормы об ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и честь императора, а равно выступлений против верховной власти,, законодатель сконструировал также специальные4 санкции saj анал^эгйчеого -роДаь••* деяний; направленные против иностранного государства. Кроме того, значение самостоятельного основания уголовной ответственности придавалось публично совершенным действиям ет непристойным словам, оскорбляющим "иностранного посла, посланника или иного дипломатического агента, с намерением оказать неуважение к самому правительству его". В Уголовном Уложении 1903 г. количество составов рассматриваемого вида преступлений не изменилось, однако ими стали признаваться: 1) попытки свержения дружественного России правительства; 2) умышленное надругательство над "публично выставленным государственным гербом или иным державным знаком дружественного России государства"; 3) "нарушение правил о нейтралитете, в установленном порядке обнародованных".

В первых советских Уголовных кодексах 1922 и 1926 гг. такие преступления специально не оговаривались, однако в 1927 г. Положением о государственных преступлениях было установлено, что в связи с международной солидарностью как контрреволюционное должно квалифицироваться деяние, направленное не только против советской власти, но и "на всякое другое государство трудящихся, хотя и не входящее в СССР". По сути дела, такая же норма воспроизводилась в УК РСФСР 1960 г., в котором, в соответствии с провозглашенным принципом мирного сосуществования двух систем с различным политическим строем, дополнительно объявлялись преступлениями деяния в виде пропаганды войны, в какой бы форме она ни велась, и террористический акт против представителя иностранного государства, совершенный с целью провокации войны или международных осложнений. В юридической литературе последние два состава нередко связывали с защитой мира и безопасности народов, однако такая трак-

932     Глава 24. Преступления против мира и безопасности человечества

товка не отвечала закрепленной в законе задаче УК РСФСР 1960 г., при формулировке которой об этом объекте уголовно-правовой охраны ничего не говорилось. Кроме того, существенные расхождения обнаруживались при сопоставлении норм российского уголовного законодательства и международно-правовых норм с точки зрения круга деяний, относимых к посягательствам на мир и безопасность человечества.

Более удачно эти вопросы были решены в новом УК РФ 1996 г. В число перечисленных Общей частью объектов уго-ловно-правовой охраны впервые включены интересы обеспечения мира и безопасности человечества. Выделив в Особенной части соответствующую главу, законодатель сформулировал в ней составы преступления с учетом принятых перед мировым сообществом обязательств по борьбе с посягательствами, получившими наименование "международных преступлений". Большинство из них были сформулированы Уставом Нюрнбергского военного трибунала, определившим не только принципы ответственности; но и основные виды международных преступлений: 1) ^преступления против мира (планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий; 2) военные преступления (нарушение законов или обычаев войны, в том числе убийства, истязание или увод в рабство гражданского населения оккупированных территорий, бессмысленное разрушение городов и т. д.); 3) преступления против человечности (убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости в отношении гражданского населения до или во время войны; преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам и др.). Позднее были приняты конвенции, объявившие международными преступлениями геноцид (1948 г.), апартеид (1974 г.), военное или любое другое враждебное использование средств воздействия на природную среду (1977 г.). Основываясь на общепризнанных принципах и нормах, содержащихся в этих и других международно-правовых документах, УК объявляет наказуемым, например, не только пропаганду войны (о чем шла речь в УК РСФСР 1960 г.), но и планирование, подготовку, развязывание и ведение агрессивный войны, публичные призывы к ней.

Подчеркивая обусловленность интересующего нас раздела УК РФ нормами международного уголовного права, следу-

933

§ 1. История развития уголовного законодательства

ет одновременно иметь в виду нетождественность,предусмотренной российским законодателем системы преступлений против мира и безопасности человечества той системе международных преступлений, которая базируется на международно-правовых соглашениях. Почему? Прежде всего, внутригосударственные уголовно-правовые и международно-правовые нормы являются самостоятельными по отношению друг к другу. Конструируя систему оснований ответственности за преступления против мира и безопасности человечества и основываясь на общепризнанных принципах и нормах международного права, Российское государство тем не менее не рассматривает последние в качестве составной части своего уголовного законодательства, т. е. не придает им значение непосредственно действующих на территории России. Это означает, что, определяясь с наличием или отсутствием признаков состава преступления против мира и человечества, право-применитель должен руководствоваться требованиями УК РФ вне связи с тем, как именно решается данный вопрос международно-правовыми актами. Аналогичным образом обстоит дело и с международно-правовыми основаниями квалификации содеянного в качестве международного преступления. Один из принципов Комиссии международного права закрепляет: "Тот факт, что внутреннее право не предусматривает ответственности за действия, составляющие преступление согласно международному праву, не освобождает виновное лицо от ответственности по международному праву".

О тождественности преступлений против мира и человечества нельзя говорить еще и потому, что имеются существенные различия в признаках, характеризующих субъекта в УК и в международном праве. Действующий в России уголовный закон, раскрывая круг лиц, которые могут нести уголовную ответственность, относит к ним лишь физическое лицо — частное или должностное. При этом организации и государства однозначно не признаются субъектами состава преступления. Гораздо сложнее решается вопрос о субъекте с позиций международного уголовного права. Одно время (на рубеже XIX— XX вв.) господствовало мнение, согласно которому совершение любого преступления, в том числе и определяемого международным уголовным правом, возможно лишь физическим лицом. В период между первой и второй мировыми войнами, когда дискутировался вопрос об агрессии и наказуемости ее, субъектом международного преступления стали называть не

934     Глава 24. Преступления против мира и безопасности человечества

физических лиц, а исключительно государства. После Нюрнбергского процесса над военными преступниками второй мировой войны многие ученые, ссылаясь на решения Международного военного трибунала, считали возможным рассматривать субъектами международных преступлений как государства, так и физических лиц. В последние десятилетия появилось множество новых подходов к пониманию признаков субъекта международного преступления, однако почти все они используют термин "государство" недостаточно определенно, а порой весьма спорно. Вследствие этого нередко деятельность государства противопоставляется деятельности физического лица, в то время как непосредственное совершение международного посягательства частным лицом отождествляется с непринятием государством мер по его пресечению и наказанию виновных. В этой связи заслуживает внимания правило, сформулированное еще приговором Международного военного трибунала: "Преступления против международного права совершаются людьми, а не абстрактными категориями, и только путем наказания отдельных лиц, совершивших такие преступления, могут быть соблюдены установления международного права" (Судебный процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов. Т. 1. М., 1957. С. 368). Учитывая данное положение, можно, конечно, утверждать, что не государство как таковое, а отдельные физические лица, представляющие его интересы, правильнее считать субъектами международных преступлений. Однако вполне закономерно возникает вопрос: только ли должностные лица, руководители государства бывают виновными, скажем, в развязывании и ведении агрессивной войны? Как вообще оценивать позицию граждан страны, от имени или с молчаливого согласия, а то и при активном участии которых становится возможной политика вмешательства в дела другого государства, "интернациональная помощь" и т. п.? Иначе говоря, не должен ли в международном уголовном праве субъект международного преступления связываться не столько с государством, сколько с самим обществом в целом?

Вероятно, до тех пор пока не будет внесена должная ясность и определенность в понятие "государства" как субъекта международного преступления, вряд ли удастся решить и проблему, связанную с уяснением специфики ответственности членов мирового сообщества за неисполнение взятых ими перед сообществом обязательств по предотвращению угрозы миру

935

§ 1. История развития уголовного законодательства

и безопасности человечества. В рамках внутригосударственного уголовно-правового регулирования четкость и конкретность санкций за совершение любого преступления — дело принципа. Международно-правовые акты обычно специальных санкций не содержат. Значит ли это, что их не существует? Решая такой вопрос отрицательно, в литературе нередко ссылаются на то, что конкретные виды наказания за международные преступления должны применяться в соответствии с внутригосударственным уголовным законодательством. Существует и другая, как представляется, более обоснованная точка зрения, предлагаемая авторами монографии "Международное уголовное право" (М., 1995). Полагая, что государство, совершающее международное преступление, может нести материальную или нематериальную ответственность, авторы в конечном счете связывают ее с различными формами и степенью ограничения государственного суверенитета. Ответственность виновных физических лиц по нормам международного права они называют одной из таких форм.

Примечательна позиция, которую занял российский законодатель по отношению к перечню посягательств, включенных Комиссией международного права в проект Кодекса о преступлениях против мира и безопасности человечества, принятого на 43-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1991 г. Определив международное преступление как "международно-правовое деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь основополагающего для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества, что его нарушение рассматривается как преступление перед международным сообществом в целом", проект Кодекса признавал таковым: 1) агрессию; 2) угрозу агрессией; 3) вмешательство во внутренние и внешние дела другого государства; 4) колониальное и другие формы иностранного господства; 5) геноцид; 6) апартеид; 7) систематическое и массовое нарушение прав человека; 8) исключительно серьезные военные преступления; 9) вербовку, использование, финансирование и обучение наемников; 10) международный терроризм; 11) незаконный оборот наркотических средств; 12) преднамеренный ущерб окружающей среде.

Далеко не каждое из перечисленных деяний (незаконный оборот наркотических средств, вмешательство во внутренние и внешние дела другого иностранного государства и др.) УК РФ рассматривает как преступления против мира и безопасности

ggg     Глава 24. Преступления против мира и безопасности человечества

человечества. Вместе с тем таковыми признаются все те деяния, которые мировым сообществом уже признаны в качестве международных преступлений. Большинство из них составляют либо преступления против мира (планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны; публичные призывы ее к развязыванию), либо преступления, нарушающие международные договоры об оружии массового поражения либо о средствах и методах ведения войны (производство или распространение оружия массового поражения; применение запрещенных средств и методов ведения войны). В отличие от других государств, российский законодатель поддержал обоснованность признания международными преступлениями геноцид, экоцид, наемничество. Несколько по-иному, чем предусмотрено Конвенцией о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов (1973 г.), законодатель сформулировал состав международного терроризма. Поскольку данное преступление создает угрозу поддержания нормальных международных отношений и ставит своей целью провокацию войны, то его можно рассматривать как разновидность преступлений против мира.