1.  СИСТЕМНОСТЬ  УГОЛОВНОГО ПРАВА И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Исследование проблемы коллизий в уголовном праве предполагает, прежде всего, решение ряда общетеоре­тических, философских вопросов, касающихся, в част­ности, системности в праве.

Одна из особенностей современного научного иссле­дования — применение системных методов. Широкое использование системного анализа и системного подхо­да к изучению различных явлений привело даже к вы­делению специальной науки — общей теории систем, понимающей под системой целостное множество взаи­мосвязанных элементов1.

Значительное применение системный подход и анализ получили в правовых исследованиях Д. А. Керимова/ С. С. Алексеева3, А. Ф. Черданцева4 и ряда других ученых, делающих однозначный вывод, что право пред­ставляет собой единую систему. В современной юриди­ческой литературе тезис, что право обладает системны­ми свойствами, никем не оспаривается. Столь же одно­значный вывод нельзя сделать относительно законода­тельства как системы. Однако и здесь большинство ав­торов, исследовавших свойства законодательства, при­ходят к выводу о системном характере законодательст­ва5.

Наиболее подробно анализ законодательства как системы проведен А. П. Заец. По его мнению, систему законодательства следует определить как единство вза­имосвязанных нормативных предписаний, отражающих содержание правовых норм, различающихся по выполне­нию строго определенных функций в регламентации об­щественных отношений и объединенных в норматив­ных актах, являющихся средством их объективизации".

Нет никаких сомнений в том, что уголовное право и уголовное законодательство, будучи составными час-

Тямн системы отечественного права и законодательства, представляют собой систему единых, взаимосвязанных нормативных предписаний и обладают всеми системными свойствами. В общей теории систем необходимыми при­знаками системы выступают наличие элементов и связи между ними. В праве структурным элементом выступа­ет норма права.

«Норма права представляет собой исходную, перво­начальную «клеточку» права. Из этих клеточек и скла­дываются правовые институты, отрасли права, система права в целом», — пишет С. С. Алексеев7. И это поло­жение принимается всеми юристами. В отношении структурного, первичного элемента системы законода­тельства такого единодушия ист. Одни ученые полага­ют, что структурным элементом системы законодатель­ства, равно как и системы права, является норма права8.

Другие считают, что первичным элементом системы законодательства выступают нормативные акты''.

Отдельные ученые — специалисты в области теории государства и права — конкретизируют, что минималь­ным элементом системы законодательства является не нормативный акт в целом, а статья нормативного акта1'1.

А по мнению А. В. Мицкевича, в качестве первично­го элемента системы законодательства следует рассмат­ривать правовое предписание — «то или иное логически завершенное положение, прямо сформулированное в тек­сте акта государственного органа и содержащее обяза­тельное для других лиц, организаций решение государ­ственной власти»11. Понятие и конструкция правовое предписания были разработаны А. Л. Парфентьевым, который пытался доказать, что норма права формируетсг (может формироваться) несколькими правовыми пред­писаниями 12.

С. С. Алексеев, понимая нормативное предписание как «элементарное, цельное, логически завершенное го­сударственно-властное веление нормативного характе­ра, непосредственно выраженное в тексте нормативно­го юридического акта» приходит к выводу, что терми­ны «нормативное предписание» и «норма права» являют­ся синонимами13. Другими словами, С. С. Алексеев пер­вичным элементом системы законодательства, равно как и системы права, считает норму права. Не вдаваясь в

6

полемику по данному вопросу, ибо она увела бы нас ог цели исследования, отметим, что аргументы С. С. Алек­сеева кажутся нам убедительными.

В этой связи в дальнейшем при изложении вопросов коллизии в праве мы будем исходить из того, что пер­вичными элементами системы уголовного законодатель­ства, между которыми могут возникать коллизии, яв­ляются нормы права, а термины «норма права» и «пра­вовое предписание» будут использоваться в качестве равнозначных.

Как любое системное образование, право и законо­дательство обладают всеми основными признаками, ха­рактерными для систем.

С философской точки зрения различают сумматив-пые п целостные системы. Под целостной системой по­нимается совокупность элементов и (или) отношений, закономерно связанных в единое целое, взаимодействие которых порождает новые (интегративные, системные) качества, отсутствующие у этих элементов и (или) отно­шений и. Отличительной особенностью целостной систе­мы является существование интегративных свойств, ро-торые возникают в результате взаимодействия элемен­тов. Система права, равно как и система законодатель ства являются не суммативными, а целостными система­ми. Система законодательства представляет собой не простой набор, совокупность определенного количества правовых предписаний. Ее целостность определяется новыми качествами, которые возникают в результате взаимодействия и взаимосвязи составных элементов.

В юридической литературе обычно выделяют три ин­тегративных свойства системы законодательства. Пер­вое, основное свойство — законодательство в целом яв­ляется юридическим источником и формой выражения права данного общества. Второе, производное от основ­ного — способность законодательства сохранять свои качества и характеристики, поддерживать его отдель­ные элементы в соответствии с изменившимися услови­ями общественного развития. Другими словами, второе ннтегративное свойство системы законодательства за­ключается в его гибкости.

Обладает этим интегративным свойством и система \головного законодательства. Большинство уголовно-правовых норм формулируется таким образом, что без

существенного изменения текста закона они могу г прим,-ня!ься в различных изменяющихся социально-экономи­ческих условиях. Однако, как и любое свойство любого системного образования, гибкость уголовного закоподс!-1сльства не может быть беспредельной, [кпзбсжпо иа-чупаст время, когда те или иные уголовно-правовые нормы вступают в противоречие с реальной действи­тельностью. Тогда и возникают коллизии в праве — кол­лизии между формально-определенными правовыми предписаниями п общественными отношениями, кото­рые они призваны регулировать.

Наконец, третий интегратпвпын признак любой це­лостной системы сосюпт в гармоничности, непротиво­речивости, согласованности всех стр>кг>риы\ элемеп-юв'5.

В общей теории систем принято различать органи­чные и неорганичные системы13. Органичными признают­ся системы, свойства компонентов которых опреде­ляются их внутренней природой. В неорганичной систем.4 свойства компонентов определяются самой системой. По мнению большинства ученых, право, а тем более законо дательство, являются неорганичными структурами17. Од­нако, С. В. Поленина считает, что законодательство сле­дует рассматривать в качестве одного из типов органич­ных структур ввиду того, что, во-первых, все ее элемен­ты едины по содержанию, а во-вторых, их число регули­руется не структурой, а определяется факторами, лежа­щими вне ее 18.

С нашей точки зрения, прав А. П. Заец, которыи у. верждает, что право и законодательство обладают при­знаками как органичной, так и неорганичной систем. С одной стороны, они могут быть признаны органич­ной системой, поскольку свойства права и правовых предписаний определяются их внутренней природой как государственно-властных предписаний, закрепля­ющих правила поведения людей. С другой стороны, на формирование системы законодательства оказывают влияние и требования внутренней структуры законода­тельства19.

В этой связи п такое свойство системы права и за­конодательства как единство, согласованность предоп­ределяются и факторами объективно существующими, находящимися вис системы права (базисными и над-

8

строенными  отношениями),   и  факторами,  заключенны­ми в самой правовой системе г".

И право, и законодательство являются, безусловно, открытыми системами. Законодательство создается с це-.1ью регулирования общественных отношений, а потому оно постоянно взаимодействует с ними. Динамизм об­щественных отношений предопределяет и динамизм за­конодательства. Потому основополагающими фактора­ми единства системы права и законодательства явля­ются материальные условия жизни общества, способы производства и распределения материальных благ. Лю­бые законодательные положения жизнеспособны толь­ко тогда, когда они соответствуют материальным усло­виям жизни общества. Для системы уголовного зако­нодательства это характерно особенно.

Однако и в самой системе права заложены опреде­ленные начала, направляющие правовое регулирование общественных отношений. Прежде всего, эго общенра-вовые, межотраслевые, отраслевые принципы права и законодательства. Согласованность системы права и за­конодательства обусловливается также наличием слож­ной сети системообразующих связей между элемента­ми системы. Как отмечает С. С. Алексеев, «каждое кон­кретное нормативное предписание как бы «опутано» целой сетью разнообразных связей; в таком состоянии оно н функционирует и благодаря этим связям оказы­вает разностороннее, глубокое воздействие па общест­венные отношения»21. Между элементами системы уго­ловного законодательства также существует множест­во самых разнообразных связей и зависимостей, и а этом отражается взаимосвязь и взаимозависимость раз­личных общественных явлений в реальной жизни, пе­ренесенной в сферу права и законодательства с помо­щью юридических понятий. К их числу, прежде всего, следует отнести отношения координации и субордина­ции.

Координационные связи выражают пространствен­ную упорядоченность, согласованность элементов, их взаимодействие по горизонтали. Применительно к уго­ловному законодательству это могут быть связи между нормами Общей и Особенной частей УК, связи между нормами внутри Общей или внутри Особенной чаете». Кроме таких отраслевых координационных связей, не-

9

обходимо выделять межотраслевые — связи уголовно-правовых предписаний с нормами других отраслей зако­нодательства криминального цикла. Пока еще недоста­точно исследованы связи материального права с про­цессуальным, в частности, с нормами уголовно-процес­суального и уголовно-исполнительного законодатель­ства. В теории уголовного права совершенно не изучен вопрос о связях охранительных уголовно-правовых норм с отраслями так называемого «позитивного» права, т. е. регулятивными нормами гражданского, трудового, се­мейного, жилищного и т. д. права.

Нормы права связаны между собой не только коор-дь гационными, по и субординационными, иерархически­ми связями. Отношения субординации регулируют вер­тикальную упорядоченность компонентов системы за­конодательства, их взаимодействие, проявляющееся а форме подчинения или соподчинения22. В силу специфи­ки источников уголовного законодательства отношения субординации в системе уголовного законодательства менее распространены, чем в других отраслях законо­дательства. Однако жизнь выдвигает новые проблемы и в этой сфере. Так, крайне актуально в настоящее вре­мя изучение связей норм национального, внутригосу­дарственного уголовного права с нормами междуна­родного права, посвященными борьбе с различными преступлениями международного характера и между­народными преступлениями. Возникают новые аспекты во взаимосвязи конституционных и отраслевых уголов­но-правовых норм.

Количество и качество связей и отношений между элементами системы определяют степень организован­ности той или иной системы. Чем выше устойчивость, оптимальность, целесообразность связей между эле­ментами системы, тем выше организованность системы в целом. Чем выше организованность системы, тем вы­ше согласованность ее элементов. В отечественной юри­дической литературе общепризнано, что право и за. конодательство представляют собой высокоорганизован­ную систему. Однако всякой, даже самой организован­ной системе, присуща некоторая рассогласованность ме­жду ее элементами, ее назначением и тем, что она пред­ставляет собой в реальности. В праве рассогласован­ности системы обычно именуют несогласованностями23.

10

Факторы, нарушающие нормальное функционирова­ние системы в заданном состоянии, принято называть возмущениями24. По своей природе возмущения могу г быть внешними, связанными с воздействием на систем­ные образования окружающей среды, и внутренними, являющимися результатом внутренней несогласован­ности системы.

Для системы уголовного закоподательспза внешние возмущения связаны, прежде всего, с динамикой обще­ственных отношений. Именно внешние возмущения по­рождают коллизии правовых предписаний и обществен­ных отношений, которые они призваны регулировать, а также коллизии между «писанным» правом и общече­ловеческими ценностями, коллизии между законом и правом. К числу внешних возмущений относятся такие факторы, как изменение административно-территори­ального деления, а также национально-государственно­го устройства страны. Именно они порождают сейчас множество пространственных коллизий уголовных за­конов.

Коллизии и иные несогласованности, порождаемые внешними обстоятельствами, которые лежат вне рамок системы законодательства, именуются нами в дальней­шем колчизпн в праве. Несогласованности в уголовном праве, связанные с внешними возмущениями, заслужи­вают самостоятельного исследования в силу сложности и обширности поставленной проблемы. Тема данного ис­следования предполагает, прежде всего, изучение внут­ренних пссогласоваппостей в системе законодательства. В теории права они именуются дефектами, деформа­циями в праве 25.

В противоположность таким системообразующим свойствам права и законодательства как единство и со­гласованность, они приводят к сбоям в прявовом регули­ровании. Любой, нередко самый незначительный де­фект в системе законодательства образует своеобразную «функциональную дыру», которая деформирует п деста­билизирует весь правоприменительный процесс.

Причины появления дефектов в законодательстве бывают объективными (множество правотворческих субъектов, динамизм общественных отношений) и субъ­ективными (недостаточная компетентность законотвор­ческих органов, недостатки законодательной техники п др.)26.

И

Н. А. Власенко под дефектами системы права пони­мает нарушения, деформации логико-структурного по­строения и развития системы права и его элементов, «в том числе нормативных актов»27.

Потому несогласованности в системе уголовного за­конодательства, возникающие по причине внутренних возмущений, в дальнейшем именуются нами логико-структурными дефектами законодательства.

Несмотря на то, что право, по общему признанию, является высокоорганизованной системой, оно содержит в себе множество разнообразных дефектов и деформа­ций. То же самое можно сказа!ь и о системе законода­тельства.

Н. А. Власенко выделяет следующие виды логико структурных дефектов в праве28. Первый — антиномия (противоречие права). Антиномия происходит от грече­ского слова «апЪтогша» и означает противоречие между двумя положениями, одинаково доказуемыми логичес­ким путем20. Антиномия выражается, по мнению цити­руемого автора, во-первых, в противоречивости нор л, во-вторых, в нормативном излишестве, и в-третьих, в правовых коллизиях.

Второй дефект системы права Н. А. Власенко назы­вает «излишнее дублирование». Оно представляет собой полное совпадение объемов и смыслового содержания норм и возникающую на этой основе тождественность правового регулирования. Как правило, излишнее дуб­лирование объясняется повторением одних и тех же правовых предписаний па различном уровне системы за­конодательства, начиная от конституционного, затем кодифицированного отраслевого и кончая актами под­законного характера. В уголовном праве примером дуб­лирования может служить известная общеправовая пре­зумпция «Никто не может быть признан виновным п подвергнут наказанию иначе как по приговору суда». В почти неизменном виде данная правовая презумпция закреплена во Всеобщей декларации нрав человека '', Международном пакте о гражданских и политических правах31, Декларации праг. и свобод человека и граж­данина, принятой Верховным Советом Российской Фе­дерации 32, Конституции России, Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах Российской Федерации.

Третий  дефект именуется  пробелами  в  праве.  Они

12

выражаются в неполноте действующего законодательст­ва — в отсутствии конкретного нормативного предписа­ния в отношении фактических обстоятельств, находя­щихся в сфере правового регулирования".

Четвертый дефект состоит в нерациональной распо­ложенности правовых норм, чем нарушаются структур­ные связи в построении юридических правил. Скажем, применительно к уголовному законодательству этот де­фект может выражаться в нерациональном разделении конкретных преступлений но главам Особенной части, нерациональном размещении преступлении внутри гла­вы Особенной части УК и т. п.

Пятый дефект законодательства заключается в ло­гическом несовершенстве правовых конструкций. В уго­ловном законодательстве он проявляется в противоре­чиях абстрактного и казуистического способов изложе­ния правового материала, неоправданно широком ис­пользовании оценочных категорий, бланкетных диспози­ций и т. п.

Было бы ошибочным полагать, что указанные дефор­мации исчерпывают все сбои и несогласованности в си­стеме права и законодательства. Кроме отмеченных применительно к уголовному праву, можно выделить та­кие деформации как несбалансированность диспозиций и санкций уголовно-правовых норм, несбалансирован­ность санкций в рамках системы Особенной части, не­сбалансированность законодательного урегулирования отдельных уголовно-правовых институтов. Крайне слабо изучены в теории уголовного права межотраслевые ло­гико-структурные дефекты: зачастую нормы материаль­ного права не сбалансированы с нормами процессуаль­ного законодательства, и напротив, изменения в процес­суальном законодательстве не корригируются с имею­щимися нормами материального 'права1".

Теория дефектов и деформаций как в системе права, так и в системе законодательства, безусловно, ждет сво­ей разработки как в области общей теории права, так и в отдельных отраслевых науках. Автор остановился на этом вопросе лишь с той целью, чтобы показать, что коллизии в уголовном праве и законодательстве, явля­ющиеся целью настоящего исследования, представляют собой одну из разновидностей логико-структурных де­фектов системы уголовного права и законодательства,

13

Возникающих по причине противоречивости норматив­ных предписаний, нормативного излишества и неоправ­данного дублирования уголовно-правовых норм.

Право и законодательство, так же как и любая вы­сокоорганизованная система, не безразличны к возму­щениям, которым они подвергаются, и различного рода дефектам, возникающим под влиянием этих возмуще­ний. Отличительное свойство высокоорганизованной си схемы заключается в ее способности к саморегулиро­ванию, самонастройке. В законодательстве и праве так­же существует механизм, «осуществляющий упорядо­чивающее воздействие на ее компоненты, координиру­ющий их функционирование, регулирующий взаимо действие системы с внешними условиями»35. С помощью данного механизма происходят процессы саморегуляции, самонастройки системы законодательства, обеспечива­ется функционирование и взаимодействие нормативных предписаний, всей системы законодательства на этапе реализации, применения норм права.

Н. А. Власенко называет этот механизм норматив­ными условиями согласованности и единства правовых норм36. А. П. Заец считает, что его следует именовать системосохраняющим механизмом законодательства*. Поскольку данный механизм выполняет системосохра-пяющие, саморегулирующие функции, название, упот­ребляемое А. П. Заец, кажется нам более удачным.

Необходимость существования системосохрапяющего механизма объясняется наличием в системе права и законодательства дефектов и деформаций. Именно они и обуславливают содержание, структуру системосохра-деяющего механизма. По мнению Н. А. Власенко, к си-стемосохраняющему механизму права относятся прин ципы права, пробельные правила и коллизионные пра­вила38. А. П. Заец добавляет к данному механизму пра­вовые презумпции, фикции и преюдиции39. Таким обра­зом, системосохраняющий механизм уголовного зако­нодательства включает в себя принципы права, право­вые презумпции, преюдиции, фикции, пробельные и кол­лизионные правила.

В связи с тем, что рассмотрение всего системосохра-няющего механизма уголовного права в комплексе не входит в задачу настоящего исследования, ограничим­ся утверждением, что коллизионные правила являются

14

одним из структурных элементов этого механизма, и по­этому не способны решить все проблемы правоприме­нительной деятельности и устранить все дефекты уго­ловного законодательства. Однако исследование кол-лизин в уголовном праве, равно как и создание эффек­тивного коллизионного механизма, будет способство­вать повышению эффективности функционирования как уголовного права, так и системы права и законодатель­ства в целом.

Завершая разговор  по теме, обозначенной в   назва­нии данного параграфа, сделаем следующие выводы.

Право и законодательство в целом, уголовное пра­

во и законодательство в частности   представляют собой

высокоорганизованные,   целостные,   органичные   систе­

мы, характеризующиеся     согласованностью, непротиво

речивостью, единством и  итеративностью.

Как любой системе, уголовному праву и  законо­

дательству   присущи   несогласованности,       вызываемые

как внешними, так и внутренними факторами. Несогла­

сованности,   образуемые   внутренними,   свойственными

самой  системе  законодательства  факторами,  образуют

логико-структурные     дефекты, деформации     законода­

тельства, в числе которых можно  выделить  пробелы в

праве,  коллизии  в праве, нормативное излишество, не­

сбалансированность правовых предписаний и т. д.

Коллизии в уголовном законодательстве являются

одной  из разновидностей логико-структурных дефектов

системы   законодательства,   возникающих   по   причине

противоречивости нормативных предписаний,  норматив­

ного   излишества,   неоправданного   дублирования   норм

права.

Уголовное право и законодательство   имеют опре­

деленный системосохраняющий      механизм, с помощью

которого происходит саморегуляция системы законода­

тельства.  Коллизионные      правила являются одним из

элементов системосохраняющего     механизма законода­

тельства.