§1. История становления и развития института мер пресечения, не связанных с заключением под стражу.

Некоторые правовые институты своими корнями уходят в далекое прошлое нашего народа. Это относится и к мерам пресечения. Институт мер пресечения в России выдержал длительный исторический путь.

Действующая система мер пресечения в России восприняла во многом правовой опыт дореволюционной России и Советского государства.

И.Я. Фойницкий предлагал следующую  периодизацию развития уголовного судопроизводства[1]:

- I период       IX – XI века;

- II период     XI – XII века;

- III период    XIII – XVI века;

- IV период    XVI – XVIII века;

- V период     XVIII – XIX века;

- VI период    1864 – 1917 гг.

Применим эту периодизацию к институту мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу.

Первый и второй периоды. Источники права IX – XII вв. не упоминают о мерах пресечения.

Третий период.  Начиная с XIII века можно встретить прообраз применения мер пресечения. В XIII – XIV вв. родовая община отвечала за своего члена, поэтому в качестве меры пресечения использовалось поручительство сначала общины, а потом и влиятельных людей.

Заметим, что в это же время в республиканском Риме в качестве мер пресечения тоже применялось поручительство, причем на поруки можно было взять и раба. В императорский период широко применялось поручительство, состоящее в том, что обвиняемого передавали под присмотр двум отставным солдатам, которые постоянно следили за ним. Наиболее опасные преступники сковывались рука об руку с солдатом (traditio militi, или custodio militari)[2].

Четвертый период. Во время действия Судебников 1497 г. и 1550 г. из мер пресечения, не связанных с лишением свободы, существовало только поручительство, но применялось оно лишь по челобитной, а не по инициативе органов государства. Поручители ручались «головой» за явку обвиняемого на суд, поэтому данная мера пресечения была весьма серьезной, что видно хотя бы из следующего текста: «И на нас на порутчиков иск весь сполна…, а пеня – что великий государь укажет»,  «и наши порутческие головы вместо его головы»[3].

Исследование четвертого, определенного нами периода, целесообразно начать с Соборного уложения 1649 г. Преступление по Соборному уложению трактовалось как общественное зло, а наказание как кара за содеянное. Меры пресечения, не связанные с заключением  под стражу, исчезают и уступают место тюремному заключению.

Петр I усилил государственное начало в уголовном процессе и ликвидировал остатки раннего обвинительного судопроизводства. Была отменена мера пресечения – «отдача за пристава», у меры пресечения, не связанной с лишением свободы – поручительства – изменен характер (оно перестало быть имущественным). Основной мерой, по-прежнему, является содержание под стражей в тюрьме.

Во время правления Екатерины II из трактата Ч.Беккария «О преступлениях и наказаниях» 1764 г. заимствовали и отразили в известном Наказе Екатерины II от 30 июля 1767 г., а затем в Уставе благочиния 1782 г. примерный перечень улик, достаточных для заключения человека в тюрьму. Позднее этот перечень с небольшими изменениями был включен в Устав уголовного судопроизводства 1864 г. и в основе своей жил в виде перечня оснований для задержания подозреваемого в УПК РСФСР 1960 г. (ст.122 УПК РСФСР 1960 г.).

Необходимо заметить, что касается мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу, то в Наказе излагалась прогрессивная мысль о том, что меры пресечения и меры уголовного наказания имеют совершенно разные цели и что содержание обвиняемого под стражей до суда «как мера жесткая должна быть, сколь возможно, короче». Т.е. предполагалось, что мера пресечения – содержание под стражей - может быть заменена на более мягкую меру пресечения, например, взятие на поруки, т.е. на меру пресечения, не связанную с заключением  под стражу.

Однако все это время III - IV периоды нет ни системы мер пресечения, ни конкретных указаний к их применению. А из мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу, имело место только лишь поручительство.

Пятый период. Только с введением в действие Свода законов 1832 г. можно говорить о мерах пресечения как об институте уголовного процесса. Система мер пресечения, предусмотренных Сводом законов (1832 и 1857 гг.), включала следующие меры: содержание в тюрьме и при полиции; домашний арест; полицейский надзор; отдача на поруки. Избрание той или иной меры пресечения зависело от тяжести обвинения, силы улик и звания обвиняемого, т.е. учитывалась классовая принадлежность обвиняемого. Однако необходимо заметить, что основной мерой пресечения и в этот период было содержание под стражей. Полицейский надзор не применялся, хотя был назван в законе. Домашний арест, при котором в доме арестованного должен был находиться полицейский или жандарм, применялся крайне редко. Из мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу, имело место,  по-прежнему, лишь поручительство или отдача на поруки. Оно не было связано с материальной ответственностью, но появились поручители – «профессионалы», зарабатывающие поручительством.

Значимое изменение произошло в уголовном процессе накануне судебной реформы в 1860г., когда был введен институт судебных следователей. Применение всех мер пресечения, за исключением краткосрочного задержания, было изъято из компетенции полиции и стало прерогативой следователей, отнесенных к судебной власти.

Шестой период. Исследуя шестой период, необходимо остановиться, прежде всего, на Уставе уголовного судопроизводства 1864 г., который окончательно отделил судебную власть от исполнительной.

Система мер пресечения, с принятием Устава уголовного судопроизводства 1864 г., пополнилась двумя мерами пресечения, не связанными с заключением  под стражу – отобранием вида на жительство и залогом.

Итак, система мер пресечения по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. выглядела следующим образом:

отобрание вида на жительство или обязание подпискою о явке к   следствию и неотлучке с места жительства (п.1 ст.416 УУС);

отдача под особый надзор полиции (п.2 ст.416 УУС);

отдача на поруки (п.3 ст.416, ст. 422, ст. 424, ст. 425, ст. 426 УУС);

взятие залога (п.4 ст.416, ст. 423, ст. 424, ст. 425, ст. 426, ст. 427 УУС);

домашний арест (п.6 ст. 416, ст. 428 УУС);

взятие под стражу (п.6 ст. 416, ст.417, ст. 418, ст. 419, ст. 430 УУС).

Процессуалисты того времени систематизировали меры пресечения по различным основаниям. Одной из таких систем явилась трехступенчатая система мер пресечения С.И. Викторского, в основу классификации которой  автором закладывается степень лишения разного рода прав при реализации уголовного наказания[4].

В отношении обвиняемого, которому грозила тюрьма или крепость без лишения прав или преимуществ, применялась одна из следующих мер пресечения: отобрание вида на жительство или обязание подпискою о явке к следователю и неотлучке с места жительства; отдача под особый надзор полиции; отдача на поруки. Т.о., в отношении обвиняемого, которому грозила тюрьма или крепость без лишения прав или преимуществ, применялись меры пресечения, не связанные  лишением свободы.

В отношении обвиняемых, которым грозила тюрьма с лишением некоторых прав и преимуществ, применялась одна из мер пресечения, что и в предыдущей ступени с добавлением – взятие залога. Т.е.,  и в соответствии со второй ступенью системы мер пресечения С.И. Викторского, применялись только меры пресечения, не связанные с лишением свободы.

И лишь на третьей ступени могла применяться любая мера пресечения из вышеперечисленных, включая домашний арест, в том числе и связанная с лишением свободы мера пресечения  – взятие под стражу.

К обвиняемому допускалось применение только одной из названных мер пресечения. Устав уголовного судопроизводства 1864 г. предписывал избирать меру пресечения каждому обвиняемому. Однако комиссия по пересмотру Устава в 1894 г. признала возможным обходиться в отдельных случаях и без меры пресечения.

Необходимо отметить, что вне общей системы мер пресечения, приведенной Уставом уголовного судопроизводства 1864 г., находились такие особые меры, как передача несовершеннолетних обвиняемых под присмотр родителей, опекунов, других благонадежных лиц, а в отношении военнослужащих – ближайшее наблюдение начальства.

Считаем целесообразным остановиться на мерах пресечения, не связанных с содержанием под стражей, которые являются предметом данного исследования, и проанализировать их сущность в соответствии с Уставом уголовного судопроизводства.

1.Обвиняемый не должен был отлучаться из города или участка, где ведется следствие. У него могла быть получена подписка о явке к следователю (в суд) и неотлучке с места жительства. Отобрание вида на жительство состояло в следующем: следователь делал отметку на бланке одного из печатных реверсов, которыми его снабжала полиция, а также запись в особой книге, которую ему доставляла полиция, и это обязывало лицо явиться в полицию для получения временного вида на жительство (ст.416 УУС). Свобода личности тем самым ограничивалась тем, что у обвиняемого отбирали паспорт и вместо него выдавали реверс - «волчий билет», по которому нельзя было ни устроиться на работу, ни найти жилье. Отобранный паспорт приобщали к делу, отчего на нем оставались проколы. В дальнейшем такой паспорт, с проколами, компрометировал его обладателя, создавал помехи нормальной жизни. Под влиянием общественности Сенат дал указание паспорт к делу не подшивать[5], однако, на наш взгляд, и после этого такая мера пресечения имела антидемократическую направленность.

2. Содержание меры пресечения – отдача под особый надзор полиции – в законе не было раскрыто. Ее понимали и применяли по-разному, как обязанность обвиняемого вставать на учет в полиции, или время от времени приходить отмечаться, или даже ночевать в полиции, а днем передвигаться в сопровождении полицейского. Особый надзор полиции мог состоять и посещении жилища обвиняемого квартальным[6]. Несмотря на то, что мера пресечения эта все же не была связана с лишением свободы, прогрессивные русские юристы настаивали на отмене этой меры. Например, П.И. Люблинский писал, что «надзор полиции – это пустая формальность, или весьма стеснительная мера, обладающая слабою способностью обеспечивать неуклонение»[7].

3. Отмененный Петром I старорусский институт имущественного поручительства снова восстановлен Уставом уголовного судопроизводства 1864 г., поручителями могли быть несколько лиц либо одно лицо, вызывающее доверие и обладающее средствами для обеспечения поручительства. Если обвиняемый скрывался от следствия и суда, из суммы поручителя удерживались убытки потерпевшего, а остальное обращалось на устройство мест заключения. Четкой суммы закон не оговаривал, устанавливал ее следователь в каждом случае отдельно, учитывал тяжесть совершенного преступления, строгость грозящего наказания, имущественное положение поручителя. Однако сумма поручительства не должна была быть меньше ущерба, причиненного преступлением потерпевшему (ст.78, ст.422 УУС 1864г.).

4. Залог, в отличие от поручительства, вносился заблаговременно, т.е. в момент избрания данной меры пресечения. Поэтому залог считался более строгой мерой пресечения, не связанной с заключением  под стражу, чем остальные, рассчитанной на состоятельных людей.  Малоимущим ни поручительство, ни залог были не под силу. Залогодателем мог быть как сам обвиняемый, так и другое лицо. Сумма залога, как и поручительства, устанавливалась в каждом конкретном случае следователем и зависела от тех же фактов. В отличие от поручительства в качестве залога принимались не только денежные средства, но и движимое имущество. Сумма залога не могла быть меньше причиненного ущерба потерпевшему и в случае уклонения обвиняемого от следствия и суда обращалась на возмещение ущерба потерпевшему и на устройство мест заключения.

Поручительство и залог выступают в уголовном судопроизводстве не как вид гражданско – правового договора, а как публично – имущественное обязательство. Поручительство и залог рассматривались и использовались двояко: не только как мера пресечения, но и как способы возмещения вреда потерпевшему. Поручитель и залогодатель извещались о каждом случае вызова обвиняемого к следователю.

5. Домашний арест (п.5 ст.416 УУС) применялся редко, в основном в отношении тяжелобольных, кормящих матерей и высокопоставленных лиц, а также при недостатке помещения в тюрьмах. Условия домашнего ареста законом не были установлены. В одних случаях у обвиняемых лишь отбирали подписку о том, что они не будут покидать жилище, в других же случаях ставили возле дома охрану, и Судебный следователь, окружной суд, Судебная палата, Сенат были вправе отменять или изменять данную меру пресечения.

Таким образом, правом на отмену или изменение меры пресечения пользовались судебный следователь, окружной суд, Судебная палата, Сенат. Требование прокурора об отмене или смягчении меры пресечения было обязательным для судебного следователя. Прокурор сам мог отменить или смягчить меру пресечения при составлении обвинительного акта перед направлением дела в суд. Однако прокурор был лишен права избрать более строгую меру пресечения.

Дореволюционная Россия обладала достаточно широкой системой мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу, однако меры пресечения эти отличались достаточной суровостью и репрессивностью. Применение таких мер не лишало свободы человека, но причиняло страдания людям, унижало их человеческое достоинство. Меры пресечения дореволюционной России обеспечивали такое положение, при котором « личность стоит перед судом не как равный ему процессуальный субъект, а как побежденная сторона»[8].

После Октябрьской революции 1917 г. русский уголовный процесс меняется коренным образом, начинается история Советского государства и Советского уголовного процесса.

Нам представляется целесообразным определить основные вехи развития уголовного процесса в период с 1917 по 2002 год и проанализировать развитие института мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу, в эти периоды.

Первый период: 1917 – 1922 гг.

После Октябрьской революции 1917 г. система мер пресечения официально не была отменена, из п.5 Декрета о суде №1 от 24 ноября 1917 г.[9] следовало, что могут применяться лишь те законы свергнутых правительств, которые не отменены революцией, не противоречат революционной совести и революционному правосознанию. В правовых актах Советского государства ни разу не упоминаются меры пресечения, потерявшие юридическое значение, такие как отобрание вида на жительство и отдача под особый надзор полиции. Остальные меры пресечения, указанные в УУС 1864 г., постепенно были наполнены новым социальным содержанием. Появились такие меры пресечения, которых прежнее законодательство не знало.

Постановлением Совета Рабочей и крестьянской обороны от 14 декабря 1918 г. «О производимых Всероссийской Чрезвычайной Комиссией арестах ответственных служащих и специалистов»[10] допускалось письменное личное (неимущественное) поручительство двух членов коллегии народного комиссариата или двух членов городского (губернского) комитета РКП (п.3). В то же время вводилось письменное (неимущественное) поручительство всех членов президиума губернских и городских Советов депутатов или всех членов правления местного или центрального профсоюза. Эти меры были призваны экономическими соображениями, т.к. аресты специалистов отрицательно отражались на ходе работы учреждений и предприятий. Таким образом, были введены принципиально новые, основанные на доверии виды поручительства в отличие от дореволюционного поручительства, которое носило исключительно имущественный характер, причем допускался один поручитель.

Развернутый перечень мер пресечения в советском законодательстве впервые был сформулирован в «Положении о военных следователях», утвержденном 30 сентября 1919 г. приказом Реввоенсовета Республики № 1595[11]. Пункт 78 к мерам пресечения относит:

1) письменное обязательство о явке к следователю и неотлучке с места службы или жительства;

2) отдача на поруки;

3) представление залога;

4) отдача под ближайший надзор начальства;

арест.

Таким образом, четыре меры пресечения в этой системе не связаны с заключением  под стражу.

Пункт 80 этого Положения  обязывает военного следователя об избранной мере пресечения сообщать военному трибуналу и коллегии военных следователей, которые имели право предложить следователю изменить меру пресечения, что для следователя являлось обязательным  к исполнению.

Заметим, что Положение сохраняет те меры пресечения, которые были сформулированы в УУС 1864 г. Однако Положение не раскрывает некоторые меры, например, неясно, какой характер носит поручительство – имущественный или неимущественный, личный или общественный. Что касается о неотлучке с места службы, то эта мера в дальнейшем не прижилась, т.к. обвиняемому все равно приходилось отлучаться с работы при следовании домой.

Второй период: 1922 – 1924 гг.

Третьей сессией ВЦИК 25 мая 1922 г. принят УПК РСФСР. Он отделил от мер пресечения задержание и вынес его в главу VIII УПК РСФСР «Дознание», подчеркнув тем самым, что обязанность задержания возложена на органы дознания, с целью предупредить уклонение подозреваемого от следователя и суда.

Что касается мер пресечения, то УПК РСФСР 1922 г. ввел следующие меры пресечения:

- подписка о невыезде;

- личное и имущественное поручительство;

- залог;

- домашний арест;

- заключение под стражу.

Четыре меры пресечения не связаны с заключением  под стражу. Письменное обязательство о явке к следователю исключено из перечня мер пресечения. Подписку о явке по вызовам следователя и суда и об обязанности сообщить о перемене места жительства следователь отбирал теперь у каждого обвиняемого. Обязательство о неотлучке с места жительства стало называться подпиской о невыезде. Была сохранена мера пресечения и поручительство, однако закон разъяснил, что это личное или имущественное поручительство. Личное поручительство заключалось в том, что  при уклонении обвиняемого от следствия и суда на поручителей, которых должно было быть не менее двух, налагалось денежное взыскание в порядке вынесения судебного приказа. Второй вид поручительства допускал одного поручителя, им могло быть состоятельное лицо или организация. Заметим, что оба вида поручительства, в сущности, были имущественными. Поручительство, основанное лишь на моральных стимулах, в частности, общественное поручительство не было предусмотрено законом.

Мера пресечения – залог – в соответствии с УПК РСФСР 1922 г. не изменила своей сущности по сравнению с Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. Однако по вопросу применения залога, как меры пресечения, мнения юристов того времени разделились: некоторые стояли на той позиции, что залог следует из числа мер пресечения вообще исключить, но большинство все же придерживалось противоположной точки зрения.

В частности, М.С. Строгович придерживался той точки зрения, что пользы и добра от  меры пресечения – залог -  никогда не было и не будет, а недоразумений и неувязок сколько угодно. Обосновывая свою позицию, он полагал, что нет таких преступлений, по которым в качестве меры пресечения возможен залог, ведь залог по своей  природе пригоден лишь в отношении имущих, состоятельных лиц. Недопустимо, подчеркивал М.С. Строгович, избирать залог по серьезным преступлениям в случаях, когда мерой пресечения могло бы быть избрано содержание под стражей, т.к. в этих случаях получилось бы, что имущественно сильные лица имеют возможность откупаться от тюрьмы деньгами, другие же такой возможности не имеют. Однако, если  применять иное положение, т.е. избрать залог лишь в случаях, когда могли бы быть избраны иные, чем содержание под стражей, более легкие меры пресечения, подобного положения не получится, но недоразумения и неувязки по-прежнему останутся. М.С. Строгович сравнивал внесение залога как меры пресечения с откупом от тюрьмы, ссылаясь на то, что залог с обвиняемого силой взять нельзя, он вносится только добровольно и если предположить, что обвиняемый, к которому следователь в качестве меры пресечения назначил залог, этот залог внести не хочет, в этом случае следователь взамен залога не может избрать содержание под стражей, т.к. получается, что обвиняемый, внося залог, откупается от тюрьмы. При таких условиях, делал вывод М.С. Строгович, «единственно правильным выходом является полный отказ от подобной уголовно-процессуальной уступки обвиняемому, каковой является залог в качестве меры пресечения»[12].

Относясь с большим уважением к  мнению   М.С. Строговича, хотелось бы обратить внимание на социальную и политическую его основу и отметить, что государству просто невыгодно было использовать залог и иные меры пресечения, не связанные с заключением  под стражу в качестве мер пресечения,  в силу необходимости разработки законодателем механизма применения этих мер пресечения. А по поводу применения залога в виде откупа от тюрьмы, необходимо заметить, что мера пресечения – это не наказание за совершенное преступление, а лишь средство, позволяющее помешать обвиняемому скрыться от следствия и суда, предотвратить  совершение новых преступлений.

Мы придерживаемся той точки зрения, что залог как мера пресечения имеет право на существование, она эффективна и действенна, особенно при совершении корыстных преступлений, и это подтверждает практика.

В соответствии со ст.149 УПК РСФСР 1922 г. избирать меру пресечения имел право суд и следователь, органам дознания такого права не давалось, как и в Уставе уголовного судопроизводства 1864г.

В УПК РСФСР 1922 г. отсутствовала мера пресечения – отдача под ближайший надзор начальства (командования) – для военнослужащих. Этот пробел не был восполнен и принятым в 1923 г. новым УПК РСФСР. Вскоре постановлением 2-й сессии ВЦИК X созыва от 10 июля 1923 г. «Об изменениях и дополнениях Уголовно-процессуального кодекса»[13] введено примечание к ст. 144 УПК РСФСР 1923 г., в котором говорилось, что к красноармейцам войсковых частей (военным морякам) в качестве меры пресечения может применяться ближайшее наблюдение за ними в тех частях, в которых они состоят на службе.

УПК РСФСР 1923 г. предусматривал те же меры пресечения, что и УПК РСФСР 1922 г.

Третий период: 1924 – 1958 гг.

В 1924 г. постановлением 2-й сессии ВЦИК XI созыва от 16 октября 1924 г. «О дополнениях и изменениях Уголовно-процессуального кодекса РСФСР»[14] органам дознания предоставлено право избирать любую меру пресечения после допроса ими лица, подозреваемого в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года. Орган дознания обязан был довести об избрании меры пресечения до сведения следователя, в участке которого состоит орган дознания. Следователь имел право в любое время предложить органу дознания отменить или изменить меру пресечения.

В 1924 г. Постановлением ЦИК СССР от 31 октября 1924 г. утверждаются Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик[15].

Основы уголовного судопроизводства 1924 г. не содержали перечня мер пресечения, но и не отменяли перечня  мер пресечения, содержащихся в УПК РСФСР 1923 г.

Под влиянием идей социологической и антропологической школ права[16] «Основами» были введены следующие новеллы.

Лишение свободы в качестве меры пресечения могло быть заменено только поручительством профессиональных и иных рабочих, крестьянских и общественных организаций. Лишение свободы  не могло быть заменено денежным или имущественным залогом. Т.о., был восстановлен институт общественного неимущественного поручительства при сохранении других видов поручительства, установленных кодексом.

После введения в действие Основ уголовного судопроизводства институт мер пресечения неуклонно развивался и совершенствовался, что подтверждают многочисленные изменения  закона.

Четвертый период: 1958-1960 гг.

Система мер пресечения претерпела существенные изменения с принятием в декабре 1958 г. Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. Основы 1958 г. предусмотрели следующие виды мер пресечения:

1) подписка о невыезде;

2) личное поручительство или поручительство общественных организаций;

3) заключение под стражу.

Статья 33 Основ 1958 г. разъясняла, что мерами пресечения могут быть и иные меры пресечения, которые определяются законодательством союзных республик.  Так, например, Уголовно-процессуальный закон  Таджикистана (ст.82) предусматривал, кроме вышеперечисленных, еще и залог в качестве меры пресечения. Но необходимо заметить, что это единственная республика, где применялся залог до принятия УПК РСФСР 1960 г., в остальных республиках перечень мер пресечения практически совпадал с перечнем Основ. Так, например, Уголовно-процессуальное законодательство Туркмении (ст.89), Эстонии (ст.66), Азербайджана (ст.84), Литвы (ст.96), Армении (ст.74) в качестве мер пресечения перечисляли: подписку о невыезде, личное поручительство или поручительство общественных организаций, заключение под стражу. К несовершеннолетним обвиняемым применялись: отдача под присмотр родителей, опекунов, попечителей, а к несовершеннолетним, воспитывающимся в закрытых детских учреждениях – отдача под надзор администрации этих учреждений. К военнослужащим применялось наблюдение командования воинской части, в которой они состоят на службе.

Принятый в 1960 г. УПК РСФСР предусмотрел такую меру пресечения, как залог и меры пресечения, применяемые в отношении несовершеннолетних – присмотр родителей и надзор администрации детского учреждения.

Пятый период: 1960 – 2002 гг.

Уголовно – процессуальный кодекс 1960 г. статьей 89 вводит следующий перечень мер пресечения:

1) подписка о невыезде (ст.93 УПК РСФСР 1960 г.);

2) личное поручительство или поручительство общественных объединений (ст.94, ст.95 УПК РСФСР 1960 г.);

3) заключение под стражу (ст.96 УПК РСФСР 1960 г.);

4) залог (ст.99 УПК РСФСР 1960 г.);

5) наблюдение командования воинских частей – в отношении военнослужащих (ст.100 УПК РСФСР 1960 г.);

6) отдача под присмотр – в отношении несовершеннолетних (ст. 394 УПК РСФСР 1960 г.).

Остановимся на мерах пресечения, не связанных с заключением  под стражу, т.к. это является предметом данного исследования.

По нашему мнению, все меры пресечения, не связанные с заключением  под стражу, в соответствии с Уголовно-процессуальным законом 1960 г., можно разделить на три группы:

1. Меры пресечения, фактически ограничивающие свободу личности, включая свободу передвижения: подписка о невыезде; наблюдение командования воинской части; отдача несовершеннолетнего под присмотр администрации специализированного учреждения, в котором он находится.

2. Меры пресечения, действующие психологически, как материальные стимулы: имущественные – залог.

3. Меры пресечения, действующие  морально: неимущественные – личное поручительство, общественное поручительство, отдача несовершеннолетнего под присмотр родителей, опекунов, попечителей.

Меры пресечения первой группы непосредственно действуют на личную свободу гражданина, отчасти сужая его права при установлении запрета покидать территорию города, области, государства либо находиться под пристальным вниманием командования воинской части, что тоже предполагает запрет отлучаться с места службы.

Имущественные меры пресечения действуют на обвиняемого как материальные стимулы. Обвиняемый не может расстаться с каким – либо ценным предметом, деньгами или причинить неприятность другим лицам, поручившимся за него или внесшим залог.

Угроза при применении мер пресечения третьей группы – моральная, сдерживающая обвиняемого при совершении ненадлежащих поступков. Общественное поручительство или надзор родителей основан на доверии этих лиц обвиняемому. Эта мера предполагает, что обвиняемый не будет совершать нежелательных поступков, чтобы не доставить неприятность своим поручителям и опекунам, не потерять их доверие.

В 1990 году коллективом авторов к.ю.н. Г.Н. Ветровой, д.ю.н. Л.Д. Кокоревым, д.ю.н. П.А. Лупинской, д.ю.н. И.Л. Петрухиным и др. была предпринята попытка создать теоретическую модель Основ уголовно-процессуального законодательства Союза ССР и союзных республик, в которой было учтено все ценное из правотворческого и правоприменительного опыта Союза ССР и союзных республик, использованы достижения смежных отраслей законодательства, осмыслены и реализованы с коррекцией на нашу действительность процессуальные институты зарубежных государств. Несмотря на то, что это была лишь теоретическая модель, которая  не была закреплена законодательно, представляется целесообразным рассмотреть ту ее часть, которая касается мер пресечения. Итак, ст. 37 раздела III «Меры принуждения»  теоретической модели Основ уголовно-процессуального законодательства Союза ССР и союзных республик в качестве мер пресечения предусматривала: подписку о надлежащем поведении, личное поручительство, поручительство общественных организаций или трудовых коллективов, залог, передачу обвиняемого под надзор милиции, домашний арест, заключение под стражу. Кроме того, несовершеннолетний обвиняемый может быть отдан под присмотр, военнослужащий – под наблюдение командования. Теоретическая модель Уголовно-процессуального кодекса РСФСР статьей 107 определяла те же меры пресечения, что и Основы, но с оговоркой в ст.106, что меры пресечения применяются только к обвиняемому, но не к подозреваемому[17]. По нашему мнению, эта модель не лишена здравого смысла, и тот факт, что УПК РФ 2002 г. ввел одну из предложенных в ней мер пресечения – домашний арест - подтверждает это. Что касается предложенных  мер пресечения – поручительство трудового коллектива и отдача под надзор милиции,  - то, по нашему мнению, первая в настоящее время малоэффективна, т.к. трудовой коллектив может быть заинтересован, например, в сокрытии своего начальника от следствия и суда. А отдача под надзор милиции могла бы иметь место в системе мер пресечения. Отдача под надзор милиции  предполагает, что обвиняемый, состоящий под надзором милиции, не может без разрешения следователя, прокурора, судьи или суда выехать из данного населенного пункта, изменить место жительства или временного пребывания в пределах данного населенного пункта. Он обязан не реже двух раз в месяц являться для отметки в орган милиции по месту жительства. Обвиняемый может быть вызван в орган милиции в целях осуществления контроля над его поведением. С той же целью работники милиции вправе явиться к нему в жилище. Таким образом, эта мера пресечения, не связанная с заключением  под стражу, является более строгой, чем подписка о невыезде и надлежащем поведении, но менее строгой, чем домашний арест, и тем самым пополняет перечень мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу. Нам представляется, что чем больше альтернатива при выборе мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу, тем больше возможностей у уполномоченного должностного лица для  избирания меры пресечения, не связанной с заключением  под стражу, в противовес мере пресечения  заключение под стражу.

   Шестой период: 2001  – 2003 гг.

   Сорок два года просуществовал УПК РСФСР 1960 г. Многочисленные изменения, произошедшие в России за этот период, принятие новых законов, в том числе и регулирующих уголовные правоотношения, требовали  принятия нового Уголовно-процессуального закона.

   После долгих дебатов вокруг  проекта Уголовно-процессуального кодекса РФ 22 ноября 2001 г. Государственной Думой Российской Федерации был принят и 5 декабря 2001 г. одобрен Советом Федерации РФ Уголовно-процессуальный кодекс РФ, который вступил в силу с 1 июля 2002 г.

Что нового он внес в институт мер пресечения?

В соответствии со статей 98 Уголовно-процессуального кодекса РФ 2002 г. мерами пресечения являются:

подписка о невыезде и надлежащем поведении (ст. 102 УПК РФ 2002 г.);

личное поручительство (ст.103 УПК РФ 2002 г.);

3) наблюдение командования воинской части (ст.104 УПК РФ 2002г.);

4) присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым  (ст.105 УПК РФ 2002 г.)[18];

5) залог (ст.106 УПК РФ 2002 г.);

6)  арест (ст.107 УПК РФ 2002 г.);

7) заключение под стражу (ст.108 УПК РФ 2002 г.).

   Уголовно-процессуальный кодекс РФ 2002 г. отменил меру пресечения, не связанную с заключением под стражу, – поручительство общественных объединений, однако добавил перспективную в будущем, на наш взгляд, меру пресечения, не связанную с  заключением под стражу, – домашний арест.

   В отличие от УПК РСФСР 1960 г. – две меры пресечения – наблюдение командования воинской части (ст. 104 УПК РФ) и присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105 УПК РФ) – входят в общий перечень мер пресечения главы 13 УПК РФ.

[1] Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства в 2-х т. Т.1. – СПб, 1996. – С. 397.

[2] Люблинский П.И. Свобода личности в уголовном процессе. – СПб, 1906. – С. 64.

[3] Кистяковский А. О пресечении обвиняемому способов уклоняться от следствия и суда. – СПб, 1868. – С. 32.

[4] Викторский С.И. Русский уголовный процесс. – М., 1912. – С. 309.

[5] Макалинский П.В. Практическое руководство для судебных следователей, состоящих при окружных судах. – СПб, 1894. – С. 403.

[6] Духовский М.В. Русский уголовный процесс. – М., 1910. – С. 260–261.

[7] Люблинский П.И. Указ. соч. – С. 346.

[8] Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. – Томск, 1993. – С. 311.

[9] СУ. 1917. – №4. – Ст. 50.

[10] СУ. 1918. – №94. – Ст. 941.

[11] Положение о военных следователях от 30 сентября 1919 года/ История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. Сборник документов. – М., 1955. – С. 109.

[12] Строгович М.С. Избранные труды. – М., 1990. – С. 30–31.

[13] Ст.106 Постановления ВЦИК от 10 июля 1923 г./ СУ 1923. – №7.

[14] Ст.784 Постановления 2-й сессии ВЦИК XI созыв от 16 октября 1924 г. «О дополнениях и изменениях Уголовно-процессуального кодекса РСФСР/  СУ. 1924. – № 78.

[15] Ст.206 Постановления ЦИК СССР от 31 октября 1924 г. утверждаются Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик/ СЗ. 1924. –  № 24.

[16] Социологическая и антропологическая школы права  пропагандировали идею об опасном состоянии субъекта и применении к нему мер социальной защиты даже при отсутствии вины.

[17] См.: Уголовно-процессуальное законодательство Союза ССР и РСФСР/ Под ред. В.М. Савицкого. М., 1990.

[18] В редакции  Федерального закона от 29 мая 2002 г. №58-ФЗ п.4 ст.98 «присмотр за несовершеннолетним обвиняемым».

Глава 1. Правовая природа и социальная енность мер пресечения, не связанных с заключением  под стражу