§2. Виды ошибок и их значение для субъективного вменения.

В следственно-судебной практике наиболее часто встречается ошиб­ка в конструктивных признаках состава преступления. Конечно же, она может быть как в отношении объективных обстоятельств, высту­пающих такими конструктивными признаками, так и в отношении личностных свойств и намерений соучастников в преступлении.

В рамках ошибки относительно конструктивных признаков соста­ва преступления объективного свойства возможны заблуждения в объекте и предмете посягательства, признаках объективной стороны.

Поскольку объект преступления чаще всего выступает в качестве конструктивного признака, то ошибка в отношении его имеет исклю­чительно большое значение для субъективного вменения и квалифи­кации преступлений. Этот вид ошибки, как правило, не меняет форму вины. Она проявляется в рамках умысла и определяет лишь его содер­жание и направленность, а отсюда определяется содержание вменяе­мого и уголовно-правовая оценка содеянного.

В свою очередь ошибка в объекте может быть различной посколь­ку существуют различные виды объектов. Видам объектов соответ­ствуют и виды ошибки в них.' В уголовно-правовой литературе все многообразие проявления ошибок в объекте сводится к четырем ви­дам.2 Нами анализировались некоторые виды ошибки в объекте. На­пример, выделялась ошибка в отношении числа, количества объектов преступления, а так же ошибка в отношении качественной характери­стики объекта.3 При этом отмечалось, что ошибка в отношении каче­ственных свойств объекта имеет место тогда, когда лицо посягает на одни отношения, а в действительности причиняет вред другим обще-

' Н.И.Коржанский выделяет ошибку в родовом, видовом и непосредствен­ном объекте. См.: Коржанский Н.И. Объект посягательства и квалификация преступления. - Волгоград, 1976, с. -104; Коржанский Н.И. Предмет преступ­ления. - Волгоград, 1976, с. - 50-51; Коржанский Н.И. Объект и предмет уго­ловно-правовой охраны. - Волгоград, 1980, с. - 35. По мнению Н.И.Коржанс-кого предметное значение имеет только ошибка в родовом объекте.

2 См.: Кириченко В.Ф. Указ.соч., с. - 41-42

3 См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988, с. 59-60

262

ственным отношениям - например, посягал на личность, а фактически пострадали отношения в сфере порядка управления. Но может быть и такое заблуждение, при котором лицо считает, что посягает на охра­няемые уголовным законом общественные отношения в то время как они не охраняются им.

В уголовно-правовой литературе эти виды ошибок проанализиро­ваны достаточно полно. Каждая из них по-своему влияет на содержа­ние вины, а отсюда на субъективное вменение, квалификацию и опре­деление основания и пределов уголовной ответственности. С измене­нием уголовного законодательства изменяется и значение некоторых ошибок в объекте. В следственно-судебной практике наиболее часто встречалась ошибка в объекте при хищении. С устранением различий в квалификации при хищении как личного, так и государственного имущества в целом якобы отпадает и практическая значимость тех научных рекомендаций, которые были высказаны в юридической ли­тературе относительно заблуждений в объектах хищения. Думается, что такое понимание проблемы не отвечает реальному положению вещей.

Во-первых, охрана отношений собственности нормами одной гла­вы уголовного закона не означает, что эти отношений собственности однородны. Это подтверждается гражданским правом. Кроме того, за мелкое хищение государственного имущества предусмотрена ад­министративная ответственность (ст.49 КоАП). При таком же хище­нии личного имущества наступает уголовная ответственность. Это подтверждается и тем, что в ст.ст. 158, 160, 161 УК РФ имеется квали­фицирующий признак - причинение значительного ущерба гражда­нину. Его нет в отношении государственной или общественной соб­ственности. Это подтвердил и Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении №5 от 25 апреля 1995 года "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступ­ления против собственности." Пленум указал, что при квалификации хищений по признакам значительного ущерба следует исходить не только из стоимости похищенного, но и "...других существенных об­стоятельств. Ими, в частности, могут быть материальное положение физического лица, финансовое положение юридического лица,..." (под­черкнуто нами. - В.Я.).' Ясно, что у личного собственника иное, по

' Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. - М.: Спарк, 1996, с. - 582

общему правилу, материальное положение чем финансовые возмож­ности у ОАО, ЗАО, государственного предприятия. Значит при про­чих равных условиях посягательство на личную собственность имеет одну уголовно-правовую оценку, а при хищении государственного имущества - иную. Это позволяет правоприменителю: а) самому оп­ределять сумму (величину) значительности ущерба и б) определять имущественное положение потерпевшего исходя из собственных вос­приятий. Это подтверждается судебной практикой. Так, приговором Аликовского райсуда Д. был осужден по ч.2 ст. 144 УК РФ за причине­ние значительного ущерба потерпевшему. Кассационная инстанция исключила квалифицирующий признак - причинение значительного ущерба потерпевшему и предоставила отсрочку исполнения пригово­ра на том основании, что для юридического лица (общеобразователь­ной школы) ущерб в сумме 400 тыс.рублей не является значительным.' Видимо, в целях устранения подобного субъективизма суда предлага­ется формализовать этот законодательный признак.2

В-третьих, теоретические положения об ошибке в объекте при хи­щении углубили наши представления об ошибке в целом, механизме заблуждения и правилах квалификации действий лица3 (в том числе и в тех случаях, когда наблюдается ошибка в объекте иного рода, не связанная с хищением).

Общим правилом при ошибке в объекте посягательства, если эти объекты охраняются различными уголовно-правовыми нормами или даже одними и теми же нормами, но значимость объекта как-то ска­зывается на пределах ответственности, является то, что вменяется лич­ности тот объект воздействия, который охватывался сознанием лица при совершении им общественно опасных действий. Если это объек-

' Архив Верховного Суда Чувашской республики за 1996 год. Дело №22-68

2 См., например, уголовное право России. Особенная часть. Учебное по­собие. - М.: Юрид.колледж МГУ, 1995, с. - 60

3 См.: Михайлов М.П. Уголовная ответственность за кражу личного иму­щества и разбой. - М.: Госюриздат, 1958, с. - 90-91; Ефимов М.А. Преступле­ния против социалистической собственности. - Горький, 1975, с. - 24-25; Дур-манов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному пра­ву. - М.: Госюриздат, 1955, с. - 165-166; Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1974, с. - 72-73;

Шикунов В.С. Кража и ответственность. - Минск, 1971, с. - 36-37; Коржанс-кий Н.И. Квалификация преступления при ошибке в объекте и предмете по­сягательства. - Советская юстиция, 1974, №5, с. - 22

264

ты разных составов, то содеянное нельзя квалифицировать как окон­ченное преступление, поскольку те общественные отношения, кото­рые охватывались намерением лица, не претерпели какого-то воздей­ствия, то есть не были "разорваны" те связи, которые должны быть, по мнению лица, разорваны совершаемым им преступлением. Вменять же лицу фактически наступивший результат без учета психического отношения к нему недопустимо. Это означало бы признание объек­тивного вменения в уголовном праве России. А это прямой путь к су­дейскому усмотрению и нарушению принципа законности.

Разумеется, что ошибка в однородном объекте не изменяет юриди­ческой оценки содеянного, поскольку не изменяется содержание вме­няемых обстоятельств. Ни содержание, ни форма, ни объем психичес­кого отношения лица к содеянному не изменяются если, например, вместо одного гражданина по ошибке убит другой.

В уголовно-правовой литературе порой ошибку в разнородном объекте, как конструктивном признаке состава преступления, отож­дествляют с ошибкой в предмете посягательства. Так, Н.И.Коржанс-кий подчеркивает, что уголовно-правовое значение имеет ошибка в разнородном предмете посягательства, поскольку законодатель с уче­том особенностей предметов, их свойств и признаков выделил их в раз­личные группы: "...имущество, валютные ценности, ценные породы рыб и зверей, оружие, наркотики, крепкие спиртные напитки домашней выработки, документы, порнографические предметы."' Эта позиция была развита автором в его монографических исследованиях.2

Предметы материального мира исключительно разнообразны. Однако, несмотря на это, им свойственно что-то общее, то, что объе­диняет их. Факторами объединения могут выступать различные при­знаки или группа признаков. Объединение может быть на основе эко­номических, социальных, правовых и иных признаков. Предметами одного рода мы их называем не в силу их идентичности, а потому, что по поводу этих благ возникают близкие, однотипные общественные отношения. С другой стороны, разнородные предметы отличаются друг от друга не индивидуально определенными качествами, а соци-

' Коржанский Н.И. Квалификация преступлений при ошибке в объекте и предмете посягательства. - Советская юстиция, 1974, № 5, с. - 23

2 См.: Коржанский Н.И. Объект посягательства и квалификация преступ­лений. - Волгоград, 1976, с - 111; Коржанский Н.И. Предмет преступления. -Волгоград, 1976, с. - 52; Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовной пра­вовой охраны. - М.: Академия МВД, 1980, с. - 243

265

ально-экономической природой этих предметов." И если лицо по ошибке совершает преступление не против того предмета, который охватывался его сознанием и который относится к другому роду от­ношений, то здесь мы имеем дело не с ошибкой в предмете, а с ошиб­кой в объекте посягательства. Законодатель, распределяя предметы по группам, осуществлял это не в силу их индивидуальных свойств, а в силу социальных отношений, которые сложились относительно и по поводу их. Из-за того, что различна социально-экономическая при­рода этих предметов возникают различные отношения между их уча­стниками. В одних это отношения собственности, в других - обще­ственной безопасности, а в третьих - отношения по использованию, например, лесных богатств России.

Взять, к примеру, похищение наркотических веществ в аптеке. Дей­ствия лица, совершившего это преступление, будут квалифицировать по ст.229, а не по ст. 158 УК РФ. Хотя и совершается изъятие имуще­ства, но деяние посягает не на интересы собственности (разумеется, они тоже ущемляются), а на интересы общественной безопасности и здоровья населения. Естественно, что при хищении или приобретении наркотических веществ может быть заблуждение в их свойствах, то есть по сути может быть ошибка в объекте преступления. К сожале­нию, ни в ранее существовавшем постановлении Пленума Верховно­го Суда СССР от 26 сентября ] 976 г. "О судебной практике по делам о хищении наркотических, сильнодействующих и ядовитых веществ"2, ни в постановлении Пленума Верховного Суда РФ "О судебной прак­тике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средства­ми, сильнодействующими и ядовитыми веществами" от 27 апреля 1993 года (в редакции от 21 декабря 1993 г.).3 Ничего не сказано о том, как квалифицировать действия лица, если он по ошибке похищает не нар­котическое, не сильнодействующее, не ядовитое, а иное вещество? Или как квалифицировать действия лица, если оно заблуждается в каче­стве вещества при его сбыте?

Мы полагаем, что указанное постановление Пленума Верховного Суда России следует дополнить пунктом следующего содержания:

' Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Социалистическая собственность под охраной закона. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра. 1979, с. - 160, 162, 174

2 См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1986 г.г.М., 1987, с.-730-735

3 См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. - М.: Спарк, 1986, с. - 549-554

"Если виновный похитил вещество, считая его наркотическим, силь­нодействующим или ядовитым, а оно не обладает подобными свой­ствами, то содеянное следует квалифицировать как покушение на хи­щение наркотических, сильнодействующих или ядовитых веществ.

Если виновный при сбыте вещества ошибочно полагает, что сбы­вает наркотические, сильнодействующие или ядовитые вещества, то содеянное нужно квалифицировать как покушение на сбыт наркоти­ческих, сильнодействующих или ядовитых веществ."

Как отмечалось, ошибка в конструктивных признаках состава пре­ступления объективного свойства возможна в отношении тех из них, которые характеризуют и раскрывают объективную сторону. Можно было бы привести очень много примеров применительно к различ­ным признакам объективной стороны выступающих в качестве кон­структивных обстоятельств состава, когда в отношении их происхо­дит (наблюдается) заблуждение лица, совершающего социально зна­чимое деяние. Лицо может заблуждаться, например, относительно са­мого факта изъятия имущества при хищении. Это учитывается след­ственно-судебной практикой. Так, по делу Артемьева следователь, прекращая уголовное дело в отношении его, указал, что Артемьев "... заблуждался в намерениях Степанова и Михайлова совершить кра­жу"' . (Подчеркнуто нами - В.Я.)

Со способом совершения преступления законодатель иногда свя­зывает вопрос о том, является ли это деяние уголовно-противоправ-ным или нет. Не совершается деяние способом, предусмотренным уго­ловным законом, - нет и преступления. Так, перемещение товара че­рез границу будет уголовно наказуемым лишь тогда (контрабанда), когда оно осуществляется с запрещенными уголовным законом спо­собами - "...помимо или с сокрытием от таможенного контроля либо с обманным использованием документов..." - сказано в ч.1 ст.188 УК РФ. О подобном значении способов можно говорить в отношении способов, предусмотренных, например, в ч.1 ст.178,ст.110,ч.1 ст.117, ч.1 ст.129,4.1 ст. 130 У К РФ. Ошибка в способе совершения обществен­но опасного деяния, когда он выступает как конструктивный признак, устраняет уголовную ответственность за умышленные преступления.

В качестве конструктивных признаков состава законодатель до­вольно часто использует общественно опасные последствия опреде-

' Архив Цивильского районного суда Чувашской Республики за 1983 год, дело ^№80

267

ленного свойства. Нет последствий подобного рода - нет и преступле­ния. В данном случае можно говорить лишь об административном правонарушении. Однако подобные выводы верны лишь отчасти для тех случаев, когда к этим последствиям имеется "надлежащее" психи­ческое отношение лица, совершающего общественно опасное деяние. Кроме того, юристов интересует психическое отношение личности к этим последствиям лишь в определенных временных пределах - до их наступления. Эти последствия, до того как они наступят в действи­тельности, отражаются в психике благодаря опережающему отраже­нию действительности в форме воображения личности, лежащей в основе проявления такого интеллектуального момента психики чело­века как предвидение.'

При совершении общественно опасного деяния предвидение лица может не соответствовать результату - наступившим последствиям. как известно, последствия в уголовном праве имеют многофункцио­нальное значение. В силу этого могут быть и различные по своему характеру заблуждения в отношении последствий.2 И если последствия выступают в качестве конструктивного признака того или иного со­става преступления, а в отношении их имеется заблуждение, то это одна ошибка, если же последствия играют в конструкции уголовно-правовой нормы иную роль, то это уже другая ошибка, ошибка иного рода. Например, может быть ошибка в характере вреда и ошибка в размерах наступивших последствий.

Следует отметить, что ошибка в последствиях, выступающих в ка­честве конструктивных признаков состава преступления, всегда изме­няет содержание вины, а отсюда она влияет на содержание и пределы субъективного вменения. Следовательно, она влияет на квалифика­цию содеянного и определение собственно уголовно-правовых послед­ствий. Влияние ошибки в последствиях конструктивного характера на уголовно-правовую оценку содеянного может быть, как минимум, трояким. В одних случаях она может исключать умысел на соверше­ние преступления с теми последствиями, которые указаны в законе. Например, в ссоре разбил какую-то попавшуюся под руки вещь, а она оказалась очень ценной. В данном случае нельзя привлекать лицо к

' М.С.Гринберг совершенно правильно подметил, что предвидение выс­тупает как "опережающее отражение действительности." - Гринберг М.С. Преступная самонадеянность. - Правоведение. 1976, №3, с. - 69

2 См.: Якушин ВА. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988, с. - 89

уголовной ответственности по ч. 1 ст. 167 У К РФ, поскольку нет умыс­ла на причинение значительного ущерба. Лицо не знало, что брошен­ная и разбитая им, например, табакерка составила значительный ущерб для потерпевшего. Подобное же правило должно применяться в отношении ч. 1 ст. 260 (незаконная порубка деревьев и кустарников), п."а"ч.1ст.256УКРФидр.

В других случаях ошибка в последствиях конструктивного харак­тера может свидетельствовать о наличии покушения на преступление.' Это возможно тогда, когда последствия подобного рода в данных конкретных условиях достичь нельзя. Например, лицо стреляет в че­ловека, который уже мертв. Действия лица квалифицируем по ст.ст.ЗО и 105 УК РФ.

В-третьих, ошибка в последствиях подобного рода может говорить о наличии намерения у лица совершить преступление (обнаружение умысла). Это такая ситуация, когда по мнению лица причиняется вред, наступают общественно опасные последствия, предусмотренные уго­ловным законом, а в действительности этого нет. Данная ошибка, хотя и не порождает уголовно-правовых отношений, но весьма значима в криминологическом плане. Она свидетельствует о том, что у лица уже есть установка на совершение преступлений, на переход социального запрета и преодоление внутренних факторов сдерживания от преступ­ных действий. Это позволяет вести с данным лицом профилактичес­кую работу. То есть установление ошибки подобного рода имеет спе­циально-предупредительное значение. Лицо может заблуждаться в развитии причинно-следственной связи, что может конкретизировать содержание вины со всеми вытекающими из этого последствиями. Особенно часто ошибка подобного рода возможна в преступлениях против личности. Например, когда причиняется тяжкий вред или вред средней тяжести здоровью человека и наступает смертельный резуль­тат в силу влияния иных факторов - острой коронарной недостаточ­ности, ишемии миокарда, острой сердечно-сосудистой недостаточно­стью и т.п.2

Лицо может заблуждаться в отношении личностных свойств и на­мерений соучастников, которые выступают в качестве конструктив­ных признаков некоторых составов преступлений. Так, если взрослый

' См.: Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа, 1993, с. - 58

2 См.: например, архив Верховного Суда Чувашской Республики за 1995 год, дело "2-94; дело №22-119

человек, вовлекая несовершеннолетнего в совершение преступления, ошибается относительно его возраста и считает его совершеннолет­ним, то взрослого нельзя привлекать к уголовной ответственности по ст. 150 У К РФ.

Данное обстоятельство, как мы полагаем, следует отразить В по­становлении Пленума Верховного Суда РФ по вопросам вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность. К сожалению, это очевидное положение, достаточно часто встречаемое на практике в свое время не нашло отражение в постановлении Пленума Верховно­го Суда СССР "О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в пре­ступную и иную антиобщественную деятельность" от 3.12.76г.' Нет этого и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлече­нии их в преступную и иную антиобщественную деятельность" от 25.12.1990г. (в редакции постановления Пленума от 21.12.1993г.)2

Более того, в указанном постановлении Пленума Верховного Суда Союза ССР была "заложена норма", согласно которой в умышлен­ном преступлении к конструктивному признаку этого состава допус­калась неосторожная форма вины. Получалась ситуация, в которой заблуждение лица в отношении возраста несовершеннолетнего меня­ло содержание его вины и ее форму, но не изменяло уголовно-право-вой оценки деяния в целом. Пленум подчеркнул, что "...уголовная ответственность наступает как при условии осведомленности взрос­лого о несовершеннолетнем возрасте вовлекаемого лица, так и в тех случаях, когда по обстоятельствам дела он мог и должен был предви­деть это".3 Подобная "конструкция" абсолютно недопустима.

В некоторых случаях лицо, совершающее общественно опасное деяние, может заблуждаться относительно содержания намерений, которыми руководствовался соучастник преступления, и которые яв­ляются конструктивными признаками вменяемого состава преступ­ления. Так, в соответствии со ст.285 УК РФ (злоупотребление долж­ностными полномочиями), должностное лицо, за совершение данно-

' См.: сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1986г.г. - М., 1987, с. 736-749

2 См.: сборник Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Фе­дерации 1961-1993г.г. - М., 1995, с. - 286-292

3 Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1986г.г. М., 1987, с.-741

')7П

го преступления возможно, привлечь к ответственности только тог­да, когда действия, выполнены вопреки интересам службы, повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан, обще­ства или государства и совершаются из корыстной или иной личной заинтересованности. Если же "соучастник" (должностное или недо­лжностное лицо) ошибался в отношении характера побуждений дол­жностного лица, которому он оказывал содействие в "работе" и оши­бочно полагал, что это должностное лицо действует правомерно, то "соучастник" не может привлекаться к уголовной ответственности за такое содействие.

Следующий вид ошибки, который необходимо учитывать и кото­рый предопределяет содержание и пределы субъективного вменения, эта ошибка в отношении конструктивно-разграничительного призна­ка. С подобным видом ошибки достаточно часто сталкивается след­ственно-судебная практика. Она может быть в отношении объектив­ных признаков совершаемого деяния, а также в отношении личност­ных свойств и содержания намерений соучастников, если они в совер­шенном деянии предусмотрены законом в качестве конструктивно-разграничительных признаков.

Ошибка в конструктивно-разграничительных признаках состава изменяет содержание вины, а в силу этого предопределяет основание и пределы субъективного вменения, влияет на юридическую оценку содеянного и определение собственно уголовно-правовых последствий.

Заблуждение в конструктивно-разграничительных признаках объективного характера можно рассмотреть на примере способа со­вершения преступления при хищении чужого имущества. Так, если лицо, при хищении имущества изымает его открыто, на глазах у всех, но полагает, что действует тайно, то в таких случаях содеянное нужно вменять исходя из намерений и представлений лица, его совершивше­го. В подобных ситуациях для вменения обстоятельств содеянного и квалификации преступления первоочередное значение "...имеет субъек­тивное представление о характере совершаемых действий"'. В нашем примере вменять нужно кражу и действия квалифицировать по ст. 158 УК РФ (при этом не имеет значения, понимают факт открытого похи­щения имущества окружающие или нет). Грабеж будет вменяться лич­ности лишь тогда, когда она сознает, что "окружающие понимают

' Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. -М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1974, с. - 104

характер его действий, но игнорируют данное обстоятельство"'. Эта позиция нашла отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о грабеже и разбое"2. Этому следу­ет следственно-судебная практика при рассмотрении конкретных дел.3

Ошибка в конструктивно-разграничительном признаке, через при­зму внутреннего отношения личности к этому признаку, предопреде­ляет социальную характеристику совершаемого деяния в целом. В нашем примере способ, как конструктивно-разграничительный при­знак, с точки зрения объективной оценки деяния выступает как фор­ма проявления и осуществления деятельности, ее образ4, с помощью и посредством которых она отличается по своим свойствам от иных актов поведения, имеющих свои способы выражения.5 Но это не лю­бая деятельность, а деятельность волевая, протекающая под контро­лем сознания. Отсюда, стремление осуществить намерения подобны­ми действиями и в подобных формах, хотя оно и не реализовалось в действительности, следует отразить в предъявляемых к личности тре­бованиях и правовой оценке содеянного. Что и делается в процессе правоприменения. Определяющим для вменения является не объектив­но проявившийся способ, а способ, охватываемый сознанием лица, совершающего социально значимое деяние.

Следующие группы (мы не оговорились - именно группы) заблуж­дений, непосредственно влияющие на субъективное вменение и его пределы, это ошибки в квалифицирующих обстоятельствах, общеиз­вестно, что квалифицирующие признаки неоднородны. Они могут относится к различным элементам состава преступления.6 Следова­тельно, уже это позволяет говорить о различных видах ошибки в ква­лифицирующих обстоятельствах.

В юридической литературе высказано мнение и о том, что вряд ли обосновано выделение такого вида ошибки поскольку она, в конеч-

' Ефимов М.А. Указ.соч., с. - 40

2 См.: Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации 1961-1993г.г. - М., 1995, с. - 171

3 См.: например, архив Верховного Суда Чувашской Республики за 1995 год, дело №22-59

4 См.: Волков Б.С. Детерминистическая природа преступного поведения. - Казань: Изд-во Казан.ун-та, 1975, с. - 73; Жордания И.Ш. Указ.соч., с. - 26;

Пономарев Н.П. Уголовно-правовое значение способа совершения преступ­ления. Автореферат на соиск.уч.ст.канд.юридич.наук. - М., 1970, с. - 7

5 Панов Н.И.Указ.соч., с. - 20

6 <~~ч • К"гч-гяг>рчя Т А \/гяч гпи г - 47-49

ном итоге, предстает фактической ошибкой в одном из элементов со­става.' Некоторые ученые приравнивают ошибки в квалифицирую­щих обстоятельствах к ошибкам в обстоятельствах, отягчающих от­ветственность.2 Значительная часть ученых исходит из того, что ошиб­ка в квалифицирующих обстоятельствах, хотя и касается, в конечном итоге, какого-либо элемента состава преступления, имеет свою спе­цифику и самостоятельное юридическое значение.3

С учетом природы квалифицирующих признаков ошибки в отно­шении их можно (обобщенно) подразделить на две большие группы. Во-первых, это заблуждение относительно квалифицирующих обсто­ятельств объективного свойства. Например, относительно величины ущерба или тяжести последствий, средств, способа, места, времени совершения преступления и т.д. Во-вторых, это ошибки в отношении квалифицирующих обстоятельств "субъективного" характера, т.е. заблуждение в отношении намерений, социальных и личностных свойств соучастников, потерпевшего и т.д.

В свою очередь в каждой из этих групп заблуждений могут быть ошибки двоякого рода. С одной стороны, лицо может ошибаться от­носительно наличия квалифицирующих обстоятельств. А с другой -может полагать, что квалифицирующих обстоятельств нет, они от­сутствуют, в то время как они есть. В юридической литературе, при­менительно, к квалифицирующим признакам, рассматривались ошиб­ки лишь этого рода - ошибки, связанные с наличием или отсутствием квалифицирующих обстоятельств при совершении преступления.4 Это касается даже тех монографических исследований, которые посвяще­ны комплексному анализу квалифицирующих обстоятельств.5

' См.: Наумов А.В. Уголовное право Общая часть (курс лекций). - М.:

Изд-во БЕК, 1996. с. - 241

2 См.: Уголовное право. Общая часть. - М.: Изд-во Манускрипт, 1992, с. -176; Уголовное право. Общая часть. Учебник. -М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1994, с. - 196; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. - М.: Изд-во Юрист, 1996, с.-201

3 См.: Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. - Уфа, 1993, с. - 78-80; Комментарий к Уголовному Кодексу Российс­кой Федерации. Общая часть. Под ред. Ю.И.Скуратова и В.М.Лебедева. - М., 1996. с.-62

4 См.: Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. - Казань, 1988, с. - 80-81,85; КозаченкоИ.Я., Костарева Т.А., Кругликов Л.Л. Преступ­ления с квалифицированными составами и их уголовно-правовая оценка. -Екатеринбург, 1994, с. - 47-52

Действительно, ошибка лица в квалифицирующих обстоятельствах всегда проявляется в ошибке относительно факта наличия или отсут­ствия этих обстоятельств. Но заблуждение в этих обстоятельствах не исчерпывается ошибкой в факте их наличности или неналичности. Оно также охватывает содержание конкретных обстоятельств представлен­ных в качестве квалифицированных обстоятельств состава преступ­ления. Только единство этих сторон заблуждения - к факту наличия (или отсутствия) квалифицирующего обстоятельства и к фактам их природы, содержания и свойств, позволит определить уголовно-пра-вовое значение ошибки в отношении того или иного квалифицирую­щего обстоятельства. Значение это многоаспектно, многогранно и не может быть сведено к двум-трем правилам.'

Однако, прежде чем определить и констатировать правовое значе­ние той или иной ошибки лица, в тех или иных квалифицирующих обстоятельствах, необходимо решить общие вопросы. Прежде всего. каким должен быть характер отражения квалифицирующих призна­ков в психике лица, совершающего преступление и почему так, а не иначе необходимо учитывать это квалифицирующее обстоятельство при субъективном вменении и уголовно-правовой оценке содеянно­го? В одинаковой ли мере вменяются квалифицирующие признаки различным соучастникам?

В теории уголовного права сложилось единое понимание того, каким должно быть психическое отношение к квалифицирующим при­знакам в неосторожных преступлениях. Оно может варьироваться в тех пределах, которые указаны в ст.26 УК РФ, то есть в пределах лег­комыслия и небрежности.

В умышленных преступлениях психическое отношение виновного к квалифицирующим признакам учеными трактуется неоднозначно. Одни полагают, что "в умышленных преступлениях каждый объек­тивный признак (как основного, так и квалифицированного состава. - В.Я.) осознается, отсутствие такого сознания превращает данное пре­ступление из умышленного в неосторожное" .2 Другие считают, что в умышленных преступлениях может быть неосторожное отношение только к тем квалифицирующим обстоятельствам, которые выступа-

' См.: Козаченко И.Я., Костарева Т.Д., Кругляков Л.Л. Указ.соч., с. - 47-51 ; 2 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - М., 1972. с.- 177-178

ют в виде отдаленных последствий этого преступления.' Такая пози­ция нашла отражениев ст.27 УК РФ, где предусмотрено правило вме­нения и наступления ответственности за те отдаленные последствия. которые не охватывались умыслом лица, но содержат неосторожное отношение к ним. Это ответственность за преступление, совершенное с двумя формами вины.

По мнению третьих возможно неосторожное отношение к квали­фицирующим обстоятельствам, относящихся к иным признакам со­става. Например, Б.А.Куринов и Ф.Г.Гилязев допускают такое отно­шение к возрасту потерпевшей при изнасиловании. Так, Б.А.Куринов подчеркивает: "При квалификации изнасилования по ч.З ст. 117 УК РСФСР (при отягчающих обстоятельствах) психическое отношение виновного к такому квалифицирующему обстоятельству, как изнаси­лование несовершеннолетней, возможно как в форме умысла так и в форме неосторожности."2 Этот вывод автор сделал на том основа­нии, что Пленум Верховного Суда Союза ССР в своем постановлении от 25 марта 1964г. "О судебной практике по делам об изнасиловании" отметил, что за изнасилование несовершеннолетней уголовной от­ветственности подлежит лицо, "которое знало или допускало, что со­вершает насильственный половой акт с несовершеннолетней, либо могло и должно было это предвидеть."3

Ф.Г.Гилязев по этому вопросу занял аналогичную позицию, но он пошел дальше в ее обосновании. Несмотря на то, что Пленум Верхов­ного Суда РСФСР в своем постановлении "О судебной практике по делам об изнасиловании" от 22 апреля 1992г., признал, что отноше­ние к факту несовершеннолетия может быть только умышленным, Ф .Г.Гилязев пытается все же обосновать, почему к факту несовершен­нолетия при изнасиловании возможно неосторожное отношение? По его мнению ".. .в составах преступлений, в которых личностно-субъек-тивные признаки потерпевшей (подчеркнуто нами. - В.Я.) являются отягчающими обстоятельствами (несовершеннолетие или малолетие потерпевшей в составе изнасилования), форма вины к ним может быть

' См.: Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. - Саратов, 1987, с. -151; Козаченко И.Я., Костарева Т.А., Кругликов Л.Л. Указ.соч., с. - 42

2 Куринов Б.А. Научные Основы квалификации преступлений. - М.: МГУ. 1984, с.- 114

3 Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1986г.г. -М., 1987,с.-618

275

умышленной или неосторожной. Следовательно, ошибка виновного относительно отсутствия этих признаков, при наличии возможности их сознания, не влияет на квалификацию преступления."' В целях из­бежания психического дуализма к такому квалифицирующему при­знаку как возраст потерпевшего (ей) действующий Уголовный Кодекс применяет его в сочетании с термином "заведомость", например, из­насилование "заведомо несовершеннолетней", "потерпевшей, заведо­мо не достигшей четырнадцатилетнего возраста" - ст. 131 У К РФ. Это правило распространено на все составы, где встречается возраст, дан­ный как квалифицирующий признак. Правда, имеется в УК РФ (п."а" ч.2 ст.238) квалифицирующий признак, применительно к которому возможно будут допускаться аргументы, аналогичные доводам Ф.Г.Гилязева.

В связи с этим отметим, что при наличии умысла на совершение самого уголовно-противоправного деяния двойное психическое от­ношение возможно лишь к более отдаленным последствиям этого де­яния, последствиям "второго уровня". В то же время оно недопусти­мо, например, ни по отношению к возрасту потерпевшего, ни по от­ношению к способу совершения умышленного убийства (как у Угре-хелидзе2). Почему так, а не иначе должны разрешатся эти вопросы?

Когда мы говорим о преступлении, как о виновно совершенном общественно опасном деянии, то здесь под деянием понимается как собственно само действие или бездействие, так и предусмотренные законом общественно опасные последствия. Когда жеречь идет о вине, то законодатель рассматривает проявление различных интеллектуаль­ных и волевых моментов отдельно к действию (бездействию) и к по­следствиям. Здесь уже "деяние" выступает в узком смысле. И если за­кон говорит, что при умысле лицо сознает общественную опасность своих действий, то оно сознает, разумеется, те формы, приемы, спосо­бы, в которые обличается эта деятельность, их не только фактичес­кую, но и социальную значимость. Вот почему, как мы полагаем, за­конодатель не стал указывать признак "заведомости" применительно к п.п. "д" и "е" ст. 105 - совершение преступления с особой жестокос­тью и общеопасным способом. При умысле совершить убийство по-

' Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. -Уфа, 1993, с.-78

2 См.: Угрехелидзе М.Г. Проблема неосторожной вины в уголовном пра­ве. - Тбилиси,1976, с. - 94

276

добными способами они являются атрибутами, субстратами этого деяния и выявлять, устанавливать какое-то иное психическое отно­шение к ним просто нельзя.

Это же можно сказать и в отношении возраста потерпевшей (его). Возраст в данном случае относится не к последствиям (не к результа­ту). Он является неотъемлемой характеристикой объекта посягатель­ства. И если лицо умышленно воздействует на объект, то оно охваты­вает своим сознанием и личностно-субъективные признаки сферы сво­его воздействия. Какого-то смешанного психического отношения к объекту воздействия быть не может. Видимо, только в целях избежа­ния бесплодности дискуссий по этим вопросам в действующий Уго­ловный Кодекс и введен признак "заведомости" во все составы, где идет речь о возрасте потерпевшего (ей). Например, ст.ст. 131,132,206, 230 УК РФ. Хотя, исходя из нашей аргументации и понимания, мож­но было бы и не указывать этот аспект в УК.

Иное уголовно-правовое значение имеет отношение к отдаленно­му результату, тем последствиям, которые не соответствуют характе­ру умышленно совершаемых действий, которые лежат за пределами желания или сознательного допущения личностью виновного. Здесь нужно выяснить, было ли вообще психическое отношение к этим по­следствиям или нет? И если да, то какое? Если же эти отдаленные по­следствия охватывались сознанием виновного, были в сфере его воле­вых устремлений в виде желания или сознательного допущения, то отношение к ним возможно только умышленное. Это касается, напри­мер, кражи в крупном размере.

С учетом этих общих положений можно решать вопрос об ошибке в квалифицирующих обстоятельствах. Как отмечалось, независимо от вида, природы и содержания квалифицирующих обстоятельств, в от­ношении них может быть допущена ошибка о их наличности или от­сутствия. Заблуждение лица относительно отсутствия квалифициру­ющего обстоятельства является такой ошибкой, при которой лицо полагает, что оно совершает преступление без квалифицирующих об­стоятельств, когда такие, фактически имеющиеся признаки, не охва­тываются сознанием виновного. Иными словами, к этим квалифици­рующим признакам у лица нет психического отношения, то есть его интеллект не формирует в этой части содержание вины. Поэтому при таком заблуждении в квалифицирующих обстоятельствах действия виновного нужно квалифицировать как оконченное преступление без квалифицирующих признаков.

777

Если, к примеру, лицо при уничтожении имущества заблуждается в свойствах и особенностях того, что применяемый способ является общественно опасным, то его действия нельзя квалифицировать по ч.2 ст. 167 УК РФ. Подобные ошибки, не меняют характер содеянно­го, не предопределяют степень общественной опасности преступлений, поскольку квалифицирующие обстоятельства, с наличием которых в составе того или иного общественно опасного деяния законодатель связывает пределы уголовной ответственности, и если они характери­зуют это деяние, только тогда могут быть вменены лицу в вину, когда они охватывались его сознанием, были известны ему. В судебной прак­тике это положение порой не учитывается, что влечет за собой отмену или изменение приговора.

Вторым видом ошибки в квалифицирующих обстоятельствах яв­ляется заблуждение лица относительно их наличия. Это такая ошиб­ка, когда лицо полагает, что оно совершает преступление с квалифи­цирующими признаками, а в действительности они отсутствуют. Ква­лифицирующие признаки имеются лишь в воображении лица, кото­рое находит проявление в социально-значимой действительности. И поскольку не сами квалифицирующие признаки, а лишь психические образы относительно их, образуют содержание вины', то для этого содержания, в принципе, безразлично, являются ли эти образы резуль­татом действительного или ошибочного отражения объективной ре­альности.

Деяние, в основе которого лежит заблуждение подобного рода, в уголовно-правовой литературе квалифицируется неоднозначно. Не­которые ученые предлагают квалифицировать по совокупности. То есть, как оконченное преступление без квалифицирующих обстоя­тельств и как покушение на преступление с квалифицирующими об­стоятельствами.2

Представляется, что квалифицировать такое общественно опасное деяние по совокупности нельзя. И прежде всего потому, что такая юридическая оценка не соответствовала бы содержанию вины. Заб­луждение лица не изменяет характера вины, но предопределяет ее со­держание. Квалификация должна отразить намерение лица в рамках содержания вины. При квалификации содеянного в таких случаях по

' Дагель П.С. Динамика умысла и ее значение для квалификации преступ­лений. - Советская юстиция, 1971, № 17, с. - 25 2 См.: Кириченко В.Ф. Указ.соч., с. - 58

278

совокупности вменяется, образно говоря, как бы две вины, а в конеч­ном итоге, за одно психическое отношение возлагается двойная от­ветственность.

Кроме того, квалификация по совокупности отражала бы одно из двух: либо то, что совершено два общественно опасных деяния, либо то, что совершено одно деяние, но посягающее на два объекта. В дей­ствительности же, при заблуждении подобного рода, в деянии не про­является ни то, ни другое.

Как отмечалось, на практике суды сталкиваются не просто с ошиб­кой в наличии или отсутствии квалифицирующего обстоятельства, а с ошибкой в обстоятельстве, имеющем свою социально-правовую при­роду, содержание и т.д. И может быть так, что ошибка в наличии или отсутствии одного обстоятельства изменяет содержание вменения, а в отношении другого - нет, что сказывается и на различной квалифика­ции содеянного. Так, определенную сложность при вменении и квали­фикации представляют случаи умышленного убийства, связанные с ошибкой в квалифицирующих свойствах потерпевшего (ей). В юри­дической литературе нет однозначного решения этой проблемы. Одни исследователи полагают, что если при совершении умышленного убий­ства лицо ошибочно считает, что есть какие-то квалифицирующие обстоятельства, то содеянное нужно квалифицировать как покуше­ние на убийство с квалифицирующими признаками.' Другие исходят из того, что в таких случаях убийство следует квалифицировать как оконченное преступление с квалифицирующими обстоятельствами.2 По мнению третьих, действия виновного при подобном заблуждении нужно квалифицировать по совокупности как оконченное убийство без квалифицирующих признаков и покушение на убийство с квали­фицирующими признаками.3

Вряд ли содеянное в таких случаях можно квалифицировать по совокупности. Следует согласиться с доводами С.В.Бородина о том, что покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах в лю­бой стадии его развития является покушением на квалифицирован-

' См.: Пионтковский А.А. Указ.соч., с. - 406

2 См.: Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. - М.: Изд-во Юрид-лит-ра, 1977, с. -143; Он же: Ответственность за убийство: квалифи­кация и наказание по Российскому праву. - М.: Юрист, 1994, с. - 108

3 См.: Кириченко В.Ф. Указ.соч., с. - 58; Андреева Л.А. Влияние ошибки обвиняемого в личности потерпевшего на квалификацию преступлений. -Советская юстиция, 1970, №21, с. - 7-8

ное убийство. И оно, следовательно, ни в какой стадии не может быть квалифицировано по ч.1 ст. 105 УК. Кроме того, подобная квалифи­кация дает основание для утверждения о том, что виновный совершил два преступления, хотя в действительности преступление одно'.

В то же время нельзя полностью согласиться с первыми двумя точ­ками зрения. Представляется, что при ошибке в одних квалифициру­ющих признаках потерпевшего деяние правильнее квалифицировать как покушение на убийство с квалифицирующими признаками, а при заблуждении в отношении других - как оконченное преступление с квалифицирующими обстоятельствами. Такая неоднозначная юриди­ческая оценка содеянного определяется особенностью самих квали­фицирующих обстоятельств, относящихся к потерпевшему, а также спецификой их представления в сознании виновного.

Так, при посягательстве на жизнь лица, в связи с осуществлением им служебной деятельности или выполнением общественного долга, виновный по ошибке может убить другого человека. Как квалифици­ровать подобные действия? Представляется, что содеянное нужно ква­лифицировать как оконченное преступление с квалифицирующим признаком. Дело в том, что собственно в квалифицирующем призна­ке "служебной деятельности или выполнении общественного долга" ошибки нет, ибо этот признак присущ всем членам нашего общества. Ошибка произошла только в конкретном носителе этого свойства, а они для уголовного права равнозначны. Поэтому прав В.И.Ткачен-ко, утверждая, что ошибка "в личности потерпевшего, имеющего та­кие же качества, что и тот, против которого направлено посягатель­ство, не влияет на квалификацию преступления"2.

Иное дело, когда лицо ошибается в таких свойствах потерпевше­го, которые присущи только данному потерпевшему. Так, если винов­ный ошибочно полагает, что убивает женщину, находящуюся в со­стоянии беременности, его действия нужно квалифицировать как по­кушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящей­ся в состоянии беременности. Здесь нельзя квалифицировать деяние как оконченное преступление - по п. "г" ч.2 ст. 105 УК РФ, на том ос-

' См.: Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. - М.: Изд-во юрид.лит-ра, 1977, с. -143-144; Он же: Ответственность за убийство: квали­фикация и наказание по Российскому праву. - М.: Юрист, 1994. с. - 108

2 Ткаченко В. Правовая оценка общественно опасных действий, связанных с ошибкой в личности потерпевшего. - Советская юстиция, 1980, №13, с. - 11

новании, что потерпевшей причинена смерть'. Виновный ошибся не в личности, как носителе каких-то общесоциальных качеств, а в осо­бенностях тех признаков, которые присущи только данной личности, в данный момент ее физиологического состояния. И коль скоро на эти квалифицирующие свойства потерпевшего фактического воздей­ствия не было, то и вменять их нельзя, а значит нельзя квалифициро­вать это деяние как оконченное преступление. Норма о неоконченной преступной деятельности в данном случае наиболее правильно отра­жает существо дела. Она показывает направленность действий винов­ного и то, что результат, к которому он стремился, не наступил по причинам, не зависящим от его воли. Воля же виновного была на­правлена не только на лишение жизни взрослого человека, но и на "уничтожение другой жизни, жизни плода человека"2.

В тех случаях, когда лицо ошибается относительно отсутствия ква­лифицирующего признака потерпевшего при убийстве, например, не знало о том, что потерпевшая беременна, сложностей с квалификаци­ей не возникает - содеянное квалифицируется как умышленное убий­ство без отягчающих обстоятельств.3

Ошибка в потерпевшем при умышленном убийстве порой бывает связана с, так называемым, отклонением в действии. Одни ученые счи­тают, что отклонение в действии есть специфический вид фактичес­кой ошибки, когда ее существование связано не с заблуждением в лич­ности; которую виновный хотел лишить жизни, а с наличием каких-то других причин, которые не зависят от виновного4. Другие полага­ют, что отклонение в действии не является ошибкой лица5.

Представляется, что ошибки в потерпевшем, конечно же, здесь нет, так как виновный абсолютно точно знал свою жертву, визуально дер-

' См.: Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. - М., 1977, с. -143

2 Загородников Н.И. Преступления против жизни. - М.: Госюриздат, 1961,с.-173

3 См.; Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и нака­зание по Российскому праву. - М., 1994, с. - 109

4 См.: Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. - М., 1977, с. - 202

5 См.: Курс советского уголовного права. Т.Н. - М.: Изд-во Наука, 1970, с.

- 340; Советское уголовное право. Часть Общая. - М.: Изд-во Юрид.лит-ра, 1964, с. - 146; Уголовное право. Общая часть. - М.: Изд-во Юрид.лит., 1994, с.

- 196; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. - М.: Юрист, 1996, с.-201-202

жал ее под своим контролем. Однако, виновный недооценил возмож­ного поведения потерпевшего, имеющиеся факторы, например, окру­жение, обстановку, в которой совершалось деяние, и т.д. Иными сло­вами, имела место недооценка обстановки совершения преступления.

За последствия, наступившие в связи с отклонением объекта воз­действия, лицо подлежит уголовной ответственности только в том случае, если оно по обстоятельствам дела должно и могло было пред­видеть возможность наступления этих последствий.

В литературе отмечается, что совершение квалифицированных ви­дов преступлений предполагает сознание лицом всех обстоятельств, квалифицирующих содеянное'. В большинстве случаев это действи­тельно так. Содержание вины образует содержание отраженных в пси­хике лица юридически значимых факторов. Однако, не все признаки, которые вменяются личности и которые влияют на определение соб­ственно уголовно-правовых последствий, то есть на условия и степень наказуемости деяния, находят отражение в сознании лица, входят в содержание его вины.2

Для уголовно-правовой оценки содеянного порой безразлично, осознавалось ли виновным вменяемое ему квалифицирующее обстоя­тельство или нет. В тех случаях, когда вменяемый лицу квалифициру­ющий признак относится к характеристике самого совершаемого дея­ния, когда он оттеняет объект, предмет посягательства, либо внутрен­нее отношение соучастника к социальным качествам, например, ис­полнителя, то такой признак, коль скоро он раскрывает социальную характеристику самого общественно опасного деяния как преступле­ния, отражаясь в сознании лица, его совершившего, влияет на содер­жание его вины. Те же признаки, которые законодатель выделил в качестве квалифицирующих, но которые не раскрывают совершаемое деяние как преступление, а имеют уголовно-правовую значимость только с учетом личностных свойств субъекта преступления, как ква­лифицирующие обстоятельства вменяются лишь тому субъекту, кото­рому они свойственны и не имеет значения как они осознавались ви­новным, преломлялись в его психике. Речь идет о факте, например, неоднократности совершения преступления, прежней судимости.

Это положение исключительно важно для вменения квалифициру­ющих обстоятельств при соучастии. По мнению А.В.Наумова только

' См.: Борзенков Г.Н. Указ.соч., с. - 95

2 См.: Дагель П.С. Содержание, форма и сущность вины в советском уго­ловном праве. - Правоведение, 1969, №1, с. - 80

в этом аспекте ошибка в квалифицирующих обстоятельствах и имеет значение. Он считает, как уже отмечалось, что во всех остальных слу­чаях ошибка в квалифицирующих обстоятельствах, по сути дела, яв­ляется разновидностью ошибки в объекте или признаках объектив­ной стороны.' Мы уже говорили, что анализируемые нами виды оши­бок интересны не только с точки зрения того, что они касаются пред­писаний различного уровня играющих различную роль в процессе субъективного вменения для правоприменителя, но и то, что они пре­допределяют содержание и объем вменяемого, поскольку от них по­рой зависит содержание и форма вины, а, следовательно, и уголовно-правовая оценка (квалификация) содеянного. Рассмотрение ошибок в таком аспекте показывает их различное функциональное назначе­ние. Анализ же ошибок через призму их "генетической" принадлеж­ности (ошибка в признаках объективной стороны или объекте) рас­крывает лишь характер и степень общественной опасности деяния. Если классификация ошибок в рамках характера и степени обществен­ной опасности отвечает на вопрос, что влияет на этот характер и сте­пень, то классификация ошибок относительно свойств правовых пред­писаний отвечает на вопрос, как это происходит и что необходимо учитывать при субъективном вменении. Отсюда, классификация и анализ ошибок в рамках характера правовых предписаний, выражен­ных в квалифицирующих обстоятельствах, имеет значение как для отдельного исполнителя преступления, так и для соучастников.

Какие же квалифицирующие признаки вменяются участникам при соучастии в преступлении? В науке уголовного права уже давно пред­принимаются попытки вьфаботать какие-то правила вменения ква­лифицирующих обстоятельств исполнителю и иным соучастникам. Еще Н.С.Таганцев предлагал правила вменения квалифицирующих признаков в зависимости от того, являются ли они объективными или субъективными (личные и смешанные).2

Мы уже отмечали, что вопрос о вменении квалифицирующих об­стоятельств зависит от их природы, от того, характеризуют и раскры­вают ли они содержание преступления, его социальную специфику,

' См.: Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М.:

БЕК, 1996, с.-241-242

2 См.: Таганцев Н.С.Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. М., 1994, т. 1, с. - 363; Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уго­ловном праве. - Уфа, 1993, с. - 74-93

особенность, или констатируют факты, присущиелишь непосредствен­но одному соучастнику, свойственные лично ему, и раскрывают по­вышенную общественную опасность лишь этой личности.

В зависимости от этого должен решаться вопрос об учете и значе­нии ошибки в квалифицирующих обстоятельствах при соучастии. Вменение квалифицирующих обстоятельств при соучастии в этом ас­пекте отчасти уже рассматривалось в уголовно-правовой литературе.'

В чем же специфика вменения квалифицирующих обстоятельств при соучастии, да еще при наличии ошибки одного из соучастников в отношении этих обстоятельств? Во-первых, личностные признаки, возведенные законодателем в ранг квалифицирующих, вменяются только тому соучастнику, которому они свойственны. Из этого сле­дует сделать вывод о том, что ошибка одного соучастника в наличии или отсутствии квалифицирующих обстоятельств личностного свой­ства другого соучастника не влияет на уголовно-правовую оценку ошибающегося. Подобную позицию занимает и судебная практика. Так, Пленум Верховного Суда РСФСР в своем постановлении от 4 мая 1990г. "О внесении дополнений в постановление Пленума Вер­ховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. "О судебной практике по делам о грабеже и разбое"" отметил, что "при рассмотрении дел о гра­беже и разбое, совершенных по предварительному сговору группой лиц, судам следует иметь ввиду, что такие квалифицирующие призна­ки как совершение грабежа и разбоя особо опасным рецидивистом, совершение ранее разбоя или бандитизма, должны учитываться при квалификации действий лиц тех соучастников преступления, к кото­рым эти признаки относятся непосредственно".2 Такая позиция су­дебной практики к рассматриваемому вопросу еще раз подтверждена постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992г. "О судебной практике по делам об умышленных убийствах".3

Во-вторых, специфика вменения квалифицирующих признаков при соучастии определяется доминирующим уголовно-правовым положе­нием исполнителя и, как следствие этого, определенной зависимос­тью остальных соучастников от него. Иначе говоря, элементы акцес­сорной теории соучастия присущи и российскому уголовному зако-

' См.: Козаченко И.Я., Костарева Т.А„ Кругляков Л.Л. Указ.соч., с. - 48-53; Костарева Т.А. Указ.соч., с. - 173-176

2 Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда Российской Феде­рации 1961-1993Г.Г. - М., 1995, с. - 173

'См.: Там же, с.-316

284

нодательству. Это значит, что при совершении преступления в соуча­стии определяющими обстоятельствами, в процессе субъективного вменения их соучастникам, будут выступать содержание намерений и побуждений исполнителя, его социальное положение (если законода­тель вводит их в ранг квалифицирующих признаков), а не обстоятель­ства, относящиеся или присущие, например, пособнику.

Ошибка относительно содержания намерений и побуждений испол­нителя, его социального положения может быть различной и иметь различное уголовно-правовой значение.

А) Если соучастник ошибается в отношении социально-правовой значимости мотивов и целей исполнителя преступления, которые яв­ляются конструктивными, конструктивно-разграничительными или квалифицирующими признаками состава, то их нельзя вменять соуча­стнику. При конкуренции мотивов и целей исполнителя, с одной сто­роны, и иных соучастников - с другой, доминируют мотивы и цели исполнителя, когда они, выступая в качестве квалифицирующих об­стоятельств, осознавались соучастниками. Если же они в силу каких-то причин (ошибки) не охватывались их сознанием, то вменять их со­участникам нельзя. Вот почему прав А.И.Рарог, когда отмечает, что при соучастии "знание юридически значимых целей и мотивов испол­нителя необходимом для вменения другим соучастникам"'. Однако замечание А.И.Рарога справедливо лишь тогда, когда мотивы и цели исполнителя более антисоциальны чем мотивы и цели пособника, на­пример, и как таковые указаны в законе в качестве квалифицирую­щих признаков.

Если же у соучастника были более значимые мотивы и цели чем у исполнителя и законодатель предусматривает их в качестве квалифи­цирующих признаков, то при заблуждении исполнителя относитель­но этих признаков они вменяются только соучастнику. Так, напри­мер, если подстрекатель склонил исполнителя к убийству своего род­ственника из-за того якобы, что последний оклеветал исполнителя, а у самого подстрекателя было намерение завладеть имуществом род­ственника после его смерти, то действия исполнителя следует квали­фицировать по ч. 1 ст. 105. в то время как подстрекателя - по п. "з" ч.2 ст. 105 со ссылкой на ст.ЗЗ УК РФ. В таких случаях соучастник не рас­крывает перед исполнителем подлинных своих мотивов и целей. По­этому-то "такая ошибка исполнителя исключает возможность квали-

' Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. - Саратов, 1987, с. - 88 285

фицировать его действия по признаку наличия мотива и цели, о кото­рых ему не было известно"'.

Б) Если соучастник ошибочно полагает, что мотив и цель испол­нителя имеют квалифицирующее значение, а на самом деле они не являются таковыми, то подобная ошибка, если следовать общему пра­вилу вменения квалифицирующих обстоятельств, предопределяет со­держание вины. Соучастник своим интеллектом охватывает конкрет­ное (хотя и ошибочное) по своему характеру преступление, принима­ет особенности своих действий в рамках этого и надлежащим обра­зом оценивает (хотя и ошибочно) намерения и устремления исполни­теля. Воля такого соучастника направлена на то, что именно так не­обходимо принять участие в совершении преступления соответствую­щего свойства. Мы полагаем, что к подобным ситуациям нельзя даже с натяжкой применять правило о мнимом преступлении. Преступле­ние совершается. Ошибочно лишь воспринимались побуждения и цели исполнителя, но сам соучастник осуществлял действия и относился к ним так, как было предопределено его ошибкой. Все это должно най­ти отражение в квалификации содеянного. Действия соучастника не­обходимо квалифицировать по статье Особенной части с квалифици­рующими признаками со ссылкой на ст.ст.ЗО и 33 УК РФ.

В) Ошибка соучастников, относительно отсутствия квалифициру­ющего у исполнителя мотива и цели возможна и при эксцессе испол­нителя. То есть, если мотив и цель, предусмотренные законодателем в качестве квалифицирующих признаков, возникают у исполнителя в процессе совершения им преступления и соучастники не знают о них, то согласно ст.36 УК РФ "за эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат."

В-третьих, вменение квалифицирующих признаков при соучастии зависит и от того, какова социальная роль и социально-правовое по­ложение исполнителя и как они связаны с совершенным преступлени­ем. Наука уголовного права и следственно-судебная практика исхо­дят из того, что если исполнитель обладает этими социально-право­выми качествами, использование которых "облегчает" и одновремен­но усугубляет преступное деяние, а иные соучастники (пособник, организатор, подстрекатель) знали об этом, то эти социально-правовые качества исполнителя, предусмотренные законодателем в качестве ква­лифицирующих, вменяются как исполнителю, так и иным соучастникам.

' Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. -Уфа, 1993, с.-92.

Так, если лицо, обладая служебным положением и благодаря это­му положению, нарушает тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений и ему помогают в этом лица, не имеющие этого служебного положения, но знающие о таком положении исполнителя, то действия исполнителя необходимо ква­лифицировать по ч.2 ст. 138 УК, а иных соучастников - также, но со ссылкой на ст.ЗЗ УК РФ. Вменение подобного рода квалифицирую­щих признаков возможно и по иным составам, например, ч.2 ст. 258, п. "б" ч.2 ст.260, ч.2 ст.285, ч.2 ст.286, ч.З ст.294 и др. Из этой общей посылки следует, что при ошибке в отношении подобного рода при­знаков нужно руководствоваться некоторыми правилами.

А) Если соучастники заблуждались относительно отсутствия у ис­полнителя его служебного или должностного положения (полномо­чия), которые использовались исполнителем для "облегчения" совер­шения преступления, и которые законодатель возвел в ранг квалифи­цирующих, то таким соучастникам нельзя вменять фактически имею­щиеся у исполнителя квалифицирующие обстоятельства.

Б) Если соучастники ошибались относительно факта наличия у исполнителя служебного или должностного положения, которые яко­бы использовались исполнителем для совершения и "облегчения" пре­ступления, то, несмотря на то, что подобных квалифицирующих об­стоятельств в действительности у исполнителя не было, они вменяют­ся соучастникам.

Можно было бы рассматривать ошибки в отношении иных квали­фицирующих признаков. Однако основные положения и правила вме­нения их, при наличии заблуждения в таких обстоятельствах, нами рассмотрены в достаточной мере и могут быть использованы в прак­тической деятельности применительно к другим квалифицирующим обстоятельствам.

Следующий вид ошибки, определяемый видом и характером пра­вовых предписаний, имеющих значение для субъективного вменения, это заблуждение относительно обстоятельств, смягчающих или отяг­чающих наказание. Не изменяя характера вины, эти виды ошибок могут влиять на ее объем и степень. Однако не любая ошибка в смяг­чающих или отягчающих обстоятельствах обладает подобным свой­ством. Влияние ошибки в таких обстоятельствах на вину определяет­ся рядом факторов. Во-первых, тем, какова их "генетическая" при­надлежность, то есть к каким элементам состава относится обстоя­тельство, в отношении которого происходит ошибка? Во-вторых, к

_^

какому из структурных элементов правовой нормы относится то или иное обстоятельство? Мы отмечали, что по своей функциональной принадлежности данные обстоятельства можно отнести к классичес­ким гипотезам, к диспозиционным гипотезам или к санкционным пред­писаниям. В-третьих, кто заблуждается в отношении того или иного обстоятельства? В-четвертых, заблуждается ли лицо в отношении на­личия или отсутствия этих обстоятельств? В-пятых, в отношении смяг­чающего или отягчающего обстоятельства произошла ошибка? Только с учетом этих факторов можно выяснить, какое уголовно-правовое значение имеет ошибка в отношении этих обстоятельств.

Какие же общие правила влияния этих обстоятельств на вину и уголовную ответственность? Их, как мы полагаем, несколько, как для смягчающих, так и для отягчающих обстоятельств.

1.    Смягчающие обстоятельства, относятся ли они к предписанию классических гипотез, диспозиционных гипо­тез или санкции, вменяются субъекту преступления при том условии, если они присущи этому субъекту или имели место у него в действительности по другим причинам и относи­лись к иным элементам состава - объекту, объективной сто­роне или посткриминальному поведению виновного. При этом не имеет значения, была ли ошибка субъекта преступ­ления относительно наличия или отсутствия того или иного смягчающего обстоятельства. В этом проявляется режим послабления ответственности посредством смягчающих об­стоятельств. Только по отношению к ним должно быть до­пустимо объективное вменение.

2.    Соучастник может ошибаться относительно смяг­чающих обстоятельств, присущих исполнителю. При этом мы исходим из того, что заблуждение в отношении личност­ных свойств исполнителя, фактов его посткриминального поведения, будь то заблуждение в отношении наличия или отсутствия таковых, никак не сказывается на вменении к\ соучастнику. Они не вменяются соучастнику, если свойствен­ны лишь исполнителю.

3.    Смягчающие обстоятельства социального характе­ра, раскрывающие специфику преступной деятельности ис­полнителя, вменяются соучастнику не только тогда когда они были в действительности и осознавались им, но и тогда ког­да этих обстоятельств, смягчающих наказание, не было, а

Нам представляется, что отмеченная особенность вменения отяг­чающих обстоятельств, а именно, вменение их только при соответ­ствующем к ним психического отношения виновного лица, должна найти свое отражение в руководящих разъяснениях Пленума Верхов­ного Суда РФ. К сожалению, подобного правила не было и в поста­новлении Пленума Верховного Суда СССР, посвященного проблемам Общих начал назначения наказания.

В постановлении Пленума Верховного Суда России можно было бы отметить, что "обстоятельство, предусмотренное п. "б" ст.63 УК России, может отягчать наказание виновного не только тогда когда оно осознавалось им, но и тогда, когда по обстоятельствам дела мог­ло и должно было осознаваться.

Обстоятельства, предусмотренные п. "д", пунктами с "з" по "н" ст.63 УК РФ, могут быть вменены виновному лицу, если они охваты­вались его сознанием в период совершения преступления."'

В отношении рассматриваемых обстоятельств может быть заблуж­дение соучастников. Они могут заблуждаться, к примеру, в отноше­нии того, что исполнитель при совершении преступления использо­вал форменную одежду или документы представителя власти. Таким соучастникам обстоятельства, отягчающие наказание, не вменяются.

Законодатель предусматривает в качестве обстоятельств, отягча­ющих наказание, и такие, которые относятся по своему свойству к признакам субъективной стороны. Речь идет о п.п. "е" и "ж" ст.63 УК РФ. Они вменяются тем субъектам преступлений, которые действова­ли с подобными мотивами и целями.

Если же соучастник ошибается о подлинных мотивах и целях ис­полнителя, а они отнесены законодателем к отягчающим обстоятель­ствам, то подобная ошибка исключает вменение этих обстоятельств соучастникам.

А как быть если соучастник ошибается в обратном? Например, по ошибке считает, что исполнитель действует на основе мотива нацио­нальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, а на самом деле имелся мотив ревности или мести. Можно ли вменять отягчающие обстоятельства, существующие лишь в воображении лица? Мы пола­гаем, что вменять их нельзя, поскольку в данном случае они не вклю-

' См.: Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. - М.: Спарк, 1996, с. -181-186.

чены законодателем в те признаки состава, которые бы дифференци­ровали ответственность. Только в отношении тех признаков состава, которые указаны в нормах как признаки, дифференцирующие ответ­ственность, возможна ссылка на ст.ЗО УК РФ, посредством которой подчеркивается, что эти признаки не достигнуты совершенным дея­нием из-за объективных или субъективных причин. Недостижение по этим же причинам отягчающих обстоятельств не требует правовой оценки этого в виде странной юридической конструкции (покушение на обстоятельства, отягчающие наказание (п. "е" ст.63) во время от­каза в предоставлении гражданину информации - ст. 140 УК РФ).

Изложенное об ошибке позволяет сделать вывод о том, что в Уго­ловный Кодекс РФ следовало бы включить статьи об ошибке. Одна из них, видимо, должна быть посвящена заблуждению лица в отноше­нии уголовной противоправности, а другая - ошибке в отношении характера и степени общественной опасности совершаемого лицом

деяния.

Ст.28' Ошибка в противоправности.

Если лицо, совершая предусмотренное уголовным законом деяние, добросовестно заблуждалось в отношении его противоправности, оно

не подлежит уголовной ответственности.

Заблуждение признается добросовестным, когда с учетом всех об­стоятельств содеянного лицо не могло знать о его противоправности.

Если лицо, совершая непредусмотренное уголовным законом дея­ние, ошибочно считает его противоправным, то оно не подлежит уго­ловной ответственности.

Ст.282 Ошибка в характере и степени общественной опасности.

Если лицо, совершая предусмотренное уголовным законом деяние, заблуждается в отношении конструктивных, отграничительных или квалифицирующих обстоятельств сотава преступления, вопрос об уго­ловной ответственности решается на основании в пределах ошибоч­ных намерений лица.

Если лицо, совершая предусмотренное уголовным законом деяние, заблуждается в отношении обстоятельств, отягчающих наказание, то вопрос о их вменение лицу решается с учетом ошибочных намерений лица.