§]. Понятие и характеристика пределов субъективного вменения.

Ранее отмечалось, что субъективное вменение, являясь стадией правоприменения, выступает как практическая и интегрирующая ли­ния принципа субъективного вменения. Будучи интегрирующей ли­нией субъективное вменение объединяет собой совершенное деяние и уголовно-правовую норму, преступление и уголовную ответствен­ность, личность виновного и государство, субъекта преступления и правоприменителя. Интеграционные начала субъективного вменения раскрывают нам связь между правовой нормой, объектом и субъек­том ее применения, то есть раскрывает нам звено: объект правопри­менения - уголовно-правовая норма - субъект правоприменения. В этом звене правоприменитель, по образному выражению В.В.Лазарева, "...выполняет посредническую роль между правовой нормой и их ос­новными адресатами".'

Качество связи между элементами данного звена прежде всего оп­ределяется пределами самого вменения. Отсюда эффективность субъек­тивного вменения как стадии правоприменения зависит, определяет­ся его пределами. Известно, что эффективность реализации правовой нормы и ее предписаний на уровне правоприменения (в том числе и на стадии - субъективного вменения) зависит от множества факторов - "...психологических, экономических, социальных и организацион­ных..."2 . В юридической литературе предложены различные классифи­кации факторов, влияющих на эффективность правоприменения как специфический уровень реализации правовых норм.3 Эти факторы мож­но классифицировать и в рамках пределов субъективного вменения.

Что же понимать под пределами субъективного вменения? В уго-ловно-правовой литературе данное понятие не рассматривалось, а если

' См.: Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права. Казань, 1982, с. - 17

2 См.: Кудрявцев В.Н. Актуальные вопросы укрепления связи юридической науки и практики. Сов.гос-во и право, 1985, №2, с. - 13

3 См.: например, Лазарев В.В. Эффективность правоприменительных актов. Казань, 1975, с. - 101-106; Правоприменение в советском государстве. М., 1985, с. - 97-98; Лапаева В.В. Конкретно-социологические исследования в праве. М., 1987,с.- 121-129

и упоминалось, то лишь вскользь, попутно при рассмотрении вопро­сов субъективной стороны. Между тем, понятие "предел" использует­ся уголовным законодательством, например, ст.ст.37, 39, 60, 64 ук РФ, наукой уголовного права.' Несмотря на то, что субъективное вменение является стадией правоприменения пределы этого вменения зависят не только от правоприменителя.

Мы полагаем, что под пределами субъективного вменения следует понимать обстоятельства - требования, предъявляемые к уголовно-правовой норме, объекту и субъекту правоприменения в границах, обеспечивающих правильную квалификацию содеянного и определе­ние надлежащих уголовно-правовых последствий, а также исключа­ющих необоснованное привлечение человека к уголовной ответствен­ности.

Данное понятие пределов субъективного вменения соответствует этимологическому значению слова "предел". Словарь русского язы­ка раскрывает предел как пространственную или временную грани­цу, последнюю, крайнюю грань, степень чего-нибудь.2

О пределах, правда пределов наказания, говорил еще К.Маркс, подчеркивавший, что "...еслипонятиепреступленияпредполагаетна-казание, то действительное преступление предполагает определенную меру наказания. Действительное преступление ограничено. Должно

быть поэтому ограничено и наказание... Пределом его наказания дол­жен быть предел его деяния."3

Как видно из приведенного нами определения пределов субъектив­ного вменения, обстоятельства-требования, которые образуют в сво­ей совокупности содержание и границы этих пределов вменения, от­носятся ко всем этим элементам звена - уголовно-правовая норма -субъект - объект правоприменения. Только в своей совокупности эти обстоятельства - требования относятся к каждому из элементов звена и учтенные при субъективном вменении могут обеспечить правиль­ную квалификацию содеянного и определить надлежащие уголовно-правовые последствия (собственно санкцию). Или, иначе говоря, об­стоятельства-требования, предъявляемые только в совокупности ко всем этим элементам звена, могут определить высокое качество и эф-

' См.: например, Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград,1973,с. - 59

2 См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1964, с. - 501

3 Маркс К.. Энгельс Ф. Собр.соч.,т. 1, с. - 124

202

фективность реализации норм права на уровне правоприменения и дишь в научном плане есть необходимость хотя бы схематично пока­зать, какие же из обстоятельств-требований предъявляются отдель­ным элементам рассматриваемого звена.

Прежде всего, какие же обстоятельства-требования необходимо предъявлять к уголовно-правовой норме при субъективном вменении, чтобы она обеспечивала предельно правильную квалификацию и оп­ределяла уголовно-правовые последствия (собственно санкцию)?

В первую очередь пределы субъективного вменения определяются пределами уголовно-правового регулирования общественных отно­шений. Хорошо известно, что не все производственные, социальные, политические и духовные общественные отношения, являющиеся пред­метом правового регулирования', урегулированы правом вообще и уголовным правом, в частности. Например, по У К РСФСР 1960 года не привлекались к уголовной ответственности лица за заведомо лож­ную рекламу, хотя благодаря этому некоторые из них создали для себя значительный финансовый капитал. Или, например, в УК РСФСР 1960 года существовала норма о должностном подлоге - ст. 175, однако ее нельзя было распространять (согласно разъяснению Генеральной про­куратуры РФ и приговоров и определений Верховного Суда России по конкретным делам) на лиц управленческого персонала коммерчес­ких структур, поскольку они, согласно примечанию к ст. 170 данного У К, не подпадали под понятие должностного лица. Во-вторых, преде­лы субъективного вменения предопределяются отчасти и порядком принятия нормативных актов имеющих прямое или Косвенное отно­шение к уголовному праву.

В связи с этим, необходим единый порядок опубликования и вступ­ления в силу федеральных законов, иных нормативных правовых ак­тов. Это особенно актуально для бланкетных уголовно-правовых норм. Из-за различных сроков опубликования и вступления в силу федеральных законов и иных нормативных правовых актов уголов­но-правовая норма может "не сработать" либо в силу того, что нор­мативный акт не принят, либо в силу того, что нет возможности, на­пример для отдаленных районов севера России, "...своевременно оз­накомиться с новым законом и другим нормативным актом."2

' См.: Барулин В.С. Диалектика сфер общественной жизни. М., 1982, с. -66-67; Ткаченко Ю.Г. Некоторые методологические проблемы теории правоотношений - Труды ВЮЗИ, 1975, т.39, с. - 100

2 Малков В.П. Опубликование и вступление в силу федеральных законов. иных нормативных правовых актов. Гос-во и право, 1995, №5, с. - 28

На пределы субъективного вменения влияет и характер законода­тельной техники.' Например, квалифицирующие обстоятельства ука­зываются неконкретно и неполно. Подобная конструкция не только затрудняет их вменение, квалификацию действий, но и способствует объективному вменению, судейскому усмотрению, а в силу этого нео­боснованно усугубляет положение виновного. Это относится, напри­мер, к уголовно-правовым нормам, допускающим в качестве квали­фицирующих признаков оценочные понятия2 - "иные тяжкие послед­ствия" -ч.2 ст. 128, ч.З ст. 152;- "значительный ущерб" -п. "г"ч.2ст.158, п. "г" ч.2 ст. 160 и др.

Это относится и к нормам, которые сформулированы в статьях У К РФ таким образом, что непонятно, какую часть этой статьи приме­нять. Взять, к примеру, ч. 1 и 3 ст. 151 УК РФ. Из редакции ч. 1 данной статьи видно, что уголовная ответственность по ч. 1 ст. 151 наступает лишь за систематическое вовлечение несовершеннолетних к употреб­лению "спиртных напитков, одурманивающих веществ, занятие про­ституцией, бродяжничеством или попрошайничеством." В науке об­щепризнанно, что систематичность означает совершение однородных действий три и более раза. В части 3 данной статьи предусмотрена уголовная ответственность за деяния, предусмотренные в ее ч. 1 и ч.2, совершенные неоднократно. Неоднократность, согласно ст. 16 У К РФ, - совершение двух и более преступлений. Теперь как квалифициро­вать действия виновного лица, совершившего 5-6 эпизодов вовлече­ния несовершеннолетнего в виды деятельности, предусмотренные ч. 1 ст. 151 УК РФ? Налицо и систематичность, и неоднократность в пони­мании ч. 1 ст. 16 (дважды совершено преступление на основе система­тичности). Как же квалифицировать подобное деяние? Если исходить

' Кругляков Л.Л., Савинов В.Н. Квалифицирующие обстоятельства:

понятие, виды, влияние на квалификацию преступлений. Ярославль, 1989, с. -26-27; Кругликов Л.Л. О конструировании составов преступлений. Правоведение, 1989, №2, с. - 44; Костарева Т.А. Указ.соч., с. - 17

2 См.: Ткаченко В.И. Описание в законе признаков объективной стороны преступления. В кн.: Утверждение социальной справедливости:

криминологический и уголовно-правовой аспекты. Иванове, 1989, с. - 76-77. М.И.Ковалев, говоря об оценочных признаках в уголовном законодательстве, подчеркивал: " Там, где есть возможность - нужно формализовать закон - в этом ничего плохого нет (лучше закон, чем казуистическая - судебная оценка)." - Ковалев М.И. К вопросу о теории уголовного кодекса. Сов.гос-во и право, 1988, №5, с.-76

204

цз "систематичности", а это три и более раза, то ч.1 ст. 151, если же исходить из требований ч.З ст. 16, то ч. 1 ст. 151 в подобных ситуациях применять нельзя, ибо "в случаях, когда неоднократность преступле­ний предусмотрена настоящим Кодексом в качестве обстоятельства, влекущего за собой более строгое наказание, совершенные лицом пре­ступления квалифицируются по соответствующей части настоящего Кодекса, предусматривающей наказание за неоднократность преступ­лений." В такой ситуации систематичность, предусмотренная ч.1 ст. 151, по сути дела, "не работает", изменяется научное и практичес­кое соотношение понятий "неоднократность" и "систематичность".

Как совершенно правильно подчеркнул М.М. Бабаев "...неточность (неясность, нечеткость) отдельных законодательных положений рож­дает дефекты понимания (усвоения) практиками духа и буквы нормы, создает почву для всякого рода искажений в процессе ее применения."'

Упущения в вопросах формулирования множественности преступ­лений в конкретных составах были и в прежнем законодательстве.2 Как видим, имеются они и в действующем. Более того, в отдельных случаях содержание норм Особенной части фактически изменяет суть некоторых форм множественности. Если же их не изменять, то могут складываться парадоксальные ситуации. Так, действующий У К пре­дусматривает ответственность за неоднократно совершенный разбой. Это такая ситуация, когда при совершенном разбое за предыдущие деяния, указанные в примечании к ст. 158, не погашены юридические последствия. Это подтверждается ч.2 ст. 16 УК РФ. Пункт "г" ч.Зст.162 предусматривает ответственность за разбой, совершенный лицом, ранее два и более раза судимым за хищение, либо вымогательство. А как же быть с лицом, которое было судимо за разбой один раз и вновь совершило его? Анализ п. "б" ч.2 ст. 162, п. "г" ч.З ст. 162, и ст. 18 У К, вроде бы, приводит к выводу о том, что такое лицо должно привле­каться лишь по ч.1 ст. 162. В то же время, на основании ч.2 ст. 16 мож­но сделать предположение, что неоднократностью охватываются и

' Бабаев М.М. Социальная справедливость и проблемы борьбы с незаконными доходами (уголовно-правовой и криминологический аспекты). В кн.: Утверждение социальной справедливости: криминологический и Уголовно-правовой аспекты. Иванове, 1989, с. - 10

: См.. например, Чубарев В.Л. Многоразовая преступная деятельность и уголовный закон. Гос-во и право, 1992, № 12, с. - 71-79; Питецкий В. Квалификация преступлений, совершенных с применением физического насилия. Сов. Юстиция, 1993, №1, с. - 13-14.

случаи, когда лицо судимо за хищение и в период судимости или от­бывания наказания совершает новое хишение. Вроде бы тоже правиль­но. Но как же быть с положениями изложенными в ч. 1 ст. 18 и ч. 1 ст. 1 б УК РФ? Их анализ показывает, что неоднократность и рецидив не находятся в соотношении, соответственно общего и части. Это само­стоятельные формы множественности предусмотренные У К. Рассмот­ренная нами ситуация, к сожалению, говорит о другом. Фактически неоднократностью охватываются факты прежней судимости. Она трактуется расширительно и "перекрывает" рецидив. Последний, по сути, так и остался характеристикой лица, а не деяния. Это подтверж­дает анализ многих норм Особенной части.

Одним из обстоятельств, влияющих на пределы субъективного вменения, а значит и на применение уголовного права в целом, явля­ется разумное соотношение стабильности и динамизма уголовного законодательства. В этом взаимодействии опасны крайности. Чрез­мерная стабильность уголовного права лишает его гибкости, не по­зволяет отражать новые явления общественного развития и, в то же время, позволяет поддерживать отношения, отвергнутые самой жиз­нью.' Так, например, в УК РСФСР, несмотря на начатую перестрой­ку, переход экономики к рыночным отношениям, до 29 апреля 1993 года сохранялась ст. 154.1 - "скупка для скармливания или скармлива­ние скоту и птице хлеба и других хлебопродуктов". В то же время раз­витие рьшочных отношений, вся социальная действительность переход­ного периода требовали примерно уже с 1987 года ввести уголовную ответственность за ряд общественно опасных деяний в сфере экономи­ки, но этого не было сделано вплоть до принятия У К 1996 года.

Вместе с тем, слишком быстрое изменение законодательства, на­слоение одних законов и нормативных актов на другие - иная край­ность. Крайности подобного рода довольно часто наблюдались в пос­ледние годы. Это касается многочисленных указов Президента и соб­ственно уголовного закона. В качестве примера можно привести ст. 158 У К РСФСР 1960 года. Начиная с октября 1985 года. ее редакция была изменена четыре раза - в 1985,1987, 1992 и 1993 г.г. Изменения зако­нодательства, включение каких-либо новых институтов в уголовное право должно вызываться объективной необходимостью и иметь спе­цифический объект регулирования. Этого нельзя сказать о некоторых

' См.: Яковлев А.М. Социология экономической преступности. М. Наука, 1988, с.-63

главах действующего У К РФ. Мы уже отмечали, что вряд ли было обоснованным включение в У К РФ 23 главы - "Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях". Подобные новации лишь загромождают УК, по образному выражению ЮА.Аге-шина приводят к "разрастанию законодательных джунглей"'. Порой подобные нововведения существенно затрудняют и усложняют субъек­тивное вменение и правоприменение в целом.

Полнота и достаточность отражения в уголовно-правовой норме существенных объективных и субъективных типичных признаков того или иного преступления выступают одним из обстоятельств, опреде­ляющих пределы субъективного вменения. К сожалению, эти обстоя­тельства порой не учитываются законодателем и уголовно-правовая норма формулируется так, что не достает или, наоборот, имеет избы­ток признаков в рамках применения соответствующей нормы. Напри­мер, совершается разбойное нападение с применением оружия на граж­дан, находящихся в помещении. Помещение оказалось надежным, преступники не смогли в него проникнуть, и имущество потерпевших оказалось нетронутым. Что вменять? Как квалифицировать подоб­ное общественно опасное деяние?

Конструируя состав разбоя, законодатель момент его окончания перенес на стадию нападения (а не завладения), совершаемого с це­лью завладения. Есть вооруженное нападение - налицо оконченный состав преступления, предусмотренный п. "г" ч.2ст.162УКРФ.Акак же быть с помещением? Как видим, законодатель вышел за рамки до­статочности и однотипности признаков при характеристике квали­фицированных видов разбоя. В нашем примере есть оконченное раз­бойное нападение с применением оружия и неоконченный разбой, свя­занный с проникновением в помещение. Как быть? Квалификация по совокупности неприемлема, так как нет множественности преступле­ний. Квалификация по совокупности изменяла бы реальную картину действительности, увеличивала бы количество преступлений, которых в реальности то и не было. В уголовно-правовой литературе правиль­но отмечается, что законодатель в подобных случаях вынуждает счи­тать разбой оконченным тогда, когда есть нападение с целыо.-.и про­никновением.2

Пределы субъективного вменения во многом определяются пробе­лами в праве. Это вытекает из того, что многие конкретные обще-

' Агешин Ю.А. Указ.соч., с. - 31 ; ( 2 См.: Кругликов Л.Л., Савинов В.Н. Указ.соч., с. - 62

ственные отношения не охватываются законодательно-нормативной регламентацией. Отсюда, они находятся вне поля зрения и влияния права, юридически неурегулированы и, как правило, не могут быть предметом правоприменительной деятельности соответствующих ор­ганов . Разумеется, что в процессе правоприменения отдельные пробе­лы в уголовном законодательстве восполняются, но многие из них просто не могут быть восполнены.

Таким образом, можно говорить о пробелах в праве и неполных или частичных пробелах в законодательстве.' Мы полагаем, что в процессе правоприменительной практики возможно восполнение про­белов второго, а не первого вида. Возможность восполнения частич­ных или неполных пробелов возможна из-за того, что законодатель. регламентируя конкретные общественные отношения, ставя их в сфе­ру правового регулирования, неточно, а порой и неполно проявляе! свою волю в конкретных нормативных предписаниях. Что же касает­ся пробелов в уголовном праве, то есть общих, полных пробелов, то в процессе правоприменения они, как правило, не восполняются.

В качестве примера по восполнению пробелов в уголовном зако­нодательстве можно привести судебную практику по применению ст. 10 УК РСФСР 1960 года. В данной норме отмечалось, что лица в возра­сте от 14до 16 лет подлежат уголовной ответственности лишь. за...ука­занные в ст. 10 преступления. В действительности же привлекали к уго­ловной ответственности не только за убийства и т.д., но и за приго­товление и за покушение на эти преступления. Этот же пробел фор­мально существует и в ст.20 УК РФ. И еще один пример. Связанный с наличием пробелов в уголовном законодательстве. Он, правда, свя­зан не со стадией субъективного вменения, а с последней, третьей ста­дией правоприменения - определением уголовно-правовых послед­ствий за содеянное. Так, если проанализировать и сопоставить друг с другом ч.2 и ч.З ст.69 УК РФ, то неясно, как, по какому принципу назначать наказание при совокупности преступлений, если одно из этих преступлений является преступлением средней тяжести, а другое - небольшой тяжести или комбинации иных преступлений с преступ­лениями небольшой тяжести? Закон ничего по этому поводу не гово­рит. Мы сталкиваемся с "классическим" частичным пробелом в уго­ловном законодательстве. Мы полагаем, что поскольку в ч.2 ст.69 и в

' См.: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1981, т.1, с. - 329; Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград, 1973, с. - 139

ее ч.З есть императивное указание (слово "только") на применение тех или иных принципов определения окончательного наказания, то в интересах личности виновного в приведенных нами вариантах впол­не допустимо применение ч.2 ст.69 УК.

В иных отраслях права пробелы в праве восполнимы. Например, п\тем аналогии закона или права.

Некоторые ученые восполнение пробелов в законодательстве от-11чсятк толкованию юридических норм.' Такая позиция нам представ­ляется правильной. Действительно, восполнение пробелов можно рас­сматривать как часть конкретизации права, связанного с толковани­ем норм. Это по сути дела официальное толкование - это индивиду­ально-правовое регулирование, например, судом конкретных случа­ев путем определения индивидуальных предписаний для него.

Толкование уголовного права не исчерпывается официальным индивидуально-нормативным восполнением частичного пробела в уголовном законодательстве. Оно шире последнего и по объему, и по субъектам2, и, самое главное, по уголовно-правовым последствиям.

В уголовно-правовой литературе является господствующим мне­ние о том, что толкование, в том числе и судебное толкование в форме руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда России, не по­рождает новых правовых, в том числе и уголовно-правовых норм и не может рассматриваться как источник уголовного права3, что ис­точником уголовного права является лишь уголовное законодатель­ство4. Эта позиция разделяется большинством ученых, занимающих­ся уголовно-правовыми вопросами. Эту позицию "пытался отразить" и законодатель. Он даже прямо зафиксировал, в ч. 1 ст. 1 УК РФ, - "Уго­ловное законодательство Российской Федерации состоит из настоя-

' См., например, Вопленко Н.Н. Официальное толкование и конкретизация советских правовых норм - В сб.: Вопросы теории государства и права. Вып.2, Саратов,1971,с. - 175

2 См.: НаумовА.В. Применение уголовно-правовых норм. Волгоград, 1973, с.- 127-138

3 См.. например. Разъяснения Пленума Верховного Суда СССР по вопросам применения уголовно-процессуального законодательства. Вопросы борьбы с преступностью, 1981, №35, с. - 67

4 См., например. Курс советского уголовного права. Л. 1968, т.1, с. - 46;

Курс советского уголовного права.Изд-во Наука, М., 1970, т.1, с. - 163;

| Уголовное право. Общая часть. М.: Юрид.лит-ра. 1994, с.-21: Новое уголовное ! право России (учебное пособие).0бщая часть.М. Зерцало ТЕИС. 1996, с. - 18

щего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответ­ственность, подлежат включению в настоящий Кодекс". Мы не ого­ворились в том, что законодатель именно пытался отразить, ибо в этом же законе, в ч.З ст.331 "перечеркнул" сказанное, говоря: "Уго^ ловная ответственность за преступления против военной службы, со-вершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени". (Под­черкнуто нами - В.Я.)

Анализ действующего законодательства, следственно-судебной и иной социальной практики позволяет сделать вывод о том, что источ­никами норм уголовного права является не только уголовное законо­дательство. Таковыми являются, например, международные нормы, относящиеся к правам человека, что закреплено в Декларации прав и свобод человека и гражданина Российской Федерации. Согласно ч.4 ст. 15 Конституции России, "общепризнанные принципы и нормы меж­дународного права...являются составной частью ее правовой систе­мы". И далее следует прямое указание правоприменителю: "Если меж­дународным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотрены законом, то применяются правила меж­дународного договора".

Нормы иных отраслей права, правда, опосредованные через уго­ловный закон также достаточно часто выступают в качестве источни­ков уголовного права. Если рассматривать эти нормы в этом аспекте, то в литературе правильно отмечается, что ".. .нет такой отрасли пра­ва, нормы которой не входили бы органически в уголовно-правовые"'. Анализ бланкетных диспозиций уголовно-правовых норм в УК РФ показывает, что в их содержание "входят" нормы государственного (ст. 141), административного (ст.286), семейного (ст. 157), трудового (ст.216), экологического (ст.246) и других отраслей права. Будучи по­мещенными в уголовно-правовую материю они являются частью уго­ловного права. При этом к преступлению, предусмотренному блан­кетной нормой, порой очень сложно определить психическое отноше­ние лица. Тем самым затрудняется реализация субъективного вмене­ния и "увеличивается шанс" объективного вменения.

Анализ показывает, что помимо норм международного права, норм иных отраслей права, в качестве "источников" уголовного пра-

' Наумов А.В. Источники уголовного права. В кн.: Уголовное право: новые идеи. М., 1994, с. - 17

ва выступает судебный прецедент', а чаще всего - руководящие разъяс­нения Пленума Верховного Суда России (и Верховного Суда СССР по той категории дел. в отношении которых нет постановлений Пле­нума Верховного Суда РФ). Нет почти ни одного постановления Пле­нума Верховного Суда России (СССР) по уголовным делам, где бы не давалось такое разъяснение уголовно-правовой нормы, которое бы не ограничивало или не распространяло бы ее содержание, а порой не вводило бы новые нормы.

Взять, к примеру, п.11 постановления Пленума Верховного Суда России от 25 апреля 1995 года "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности". Вроде бы неприметный пункт, а вводит новую пра­вовую норму. Или, например, п.7 данного постановления содержит разъяснение, что понимать под хищением в значительном размере. При этом дается, как мы полагаем, расширительное (распространитель­ное) толкование данного признака.2 Конечно, в подобных условиях это сказывается на пределах субъективного вменения. Пленум, по сути дела, рекомендует иной подход - без учета субъективной стороны к данному квалифицирующему признаку давать юридическую оценку деянию.

Подобное "нормотворчество" в практике высших судебных инстан­ций известно достаточно давно. В этом отношении любопытно по­становление 4-го Пленума Верховного Суда СССР "О восстановле­нии в правах гражданства и об амнистии" от 16 января 1925 года. В данном постановлении, в ответ на обращение к суду Президиума ЦИК СССР, разъяснено, в каких случаях восстановление в правах граж­данства одновременно влечет амнистию за совершенные лицом пре­ступления. Но интерес этого постановления не только в этом, а в его нормотворческом характере как по существу поставленного ЦИК вопроса, Так и в последнем предложении постановления - "Настоя­щее разъяснение ^и^ййгыбЕйгаиж-ОШ^"3 (подчеркнуто нами. - В.Я.). Жизнь настолько сложна, конкретная действительность настолько

' Более подробно о судебном прецеденте как источнике уголовного права см.: Наумов А.В. Источники уголовного права. В кн.: Уголовное право: новые идеи. М., 1994, с.-18-25; Он же. Судебный прецедент как источник уголовного права. Рос.юстиция, 1994, №1, с. - 8-11

2 См: Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. СПАРК,М., 1996, с. - 581-583

3 Там же, с. - 4

211

многогранна, что понуждает Верховные судебные органы в интере­сах единообразного применения закона принимать руководящие разъяснения своих Пленумов. От этого не уйдешь. Однако, в интере­сах торжества собственно уголовного закона, охраны интересов и прав гражданина, привлекаемого к уголовной ответственности, сама про­цедура и содержательная часть постановлений Пленума

Верховного Суда РФ, например, по уголовным делам, должна рег­ламентироваться законом. Как совершенно правильно отмечает М.И.­Ковалев - целесообразна статья в.УК о пределах толкования уголов­ного закона судебными органами.'

Разумеется, это полностью не устранит, но уменьшит ситуации, когда вопреки субъективному вменению, в целом принципа субъек­тивного вменения, нижестоящим судам предписывают вменять и ква­лифицировать действия виновного так, как не предусматривает сам уголовный закон.

Мы остановились лишь на некоторых обстоятельствах-требовани­ях, которые необходимо учитывать при субъективном вменении, ко­торые влияют на определение его пределов и относятся к уголовно-правовой норме.

Следующий блок обстоятельств-требований, которые влияют, а порой и предопределяют пределы субъективного вменения, относит­ся к такому элементу анализируемого нами звена при субъективном вменении как субъект правоприменения. Отчасти мы уже касались этих обстоятельств-требований, которые предъявляются субъектам право­применения, когда рассматривали нравственно-этические аспекты субъективного вменения.

Мы понимаем, что это самостоятельная, сложная и объемная про­блема, требующая при ее рассмотрении специальных познаний в об­ласти индивидуальной и социальной психологии, физиологии и, са­мое главное, знаний о характере, содержании, формах и психологии управленческой деятельности. Поэтому мылишь схематично обозна­чим те основные и часто проявляемые в жизни обстоятельства-требо­вания к субъектам правоприменения, сказывающиеся на пределах субъективного вменения. Мы полагаем, что подобное акцентирова­ние внимания ученых и практиков на этих аспектах будет содейство-

' См.: Ковалев М.И. К вопросу о теории уголовного кодекса. Сов.гос-во и право. 1988, №5, с. -77

212

вать тому, чтобы уголовно-правовые требования стали действитель­ной программы деятельности каждого из ее адресатов.'

В.ВЛазарев, специально исследовавший социально-психологичес­кие аспекты применения права, отмечает, что на качество (а это озна­чает, что и на пределы) правоприменения (то есть и субъективного вменения) влияет социально-психологический климат или даже пра­вовой климат как в среде самих работников правоприменяющих ор­ганов, так и в среде ближайшего окружения, связанного с их деятель­ностью. "В зависимости от ситуаций, от комплекса конкретных усло­вий, правовой климат может оказаться благоприятным или неблагоп­риятным для правильного решения дела."2

В свою очередь сам социально-психологический, правовой климат в сфере работников правоприменения зависит от свойств, личност­ных качеств и психо-физиологического состояния членов, работаю­щих в этих правоприменительных органах.

На социально-психологический климат в среде правопримените-лей оказывает существенное воздействие общественное мнение и осо­бенно мнение ближайшего окружения. Будучи субъективным отраже­нием процесса правоприменения и находящееся вне этого процесса общественное мнение, с одной стороны, в гиперболизированном виде представляет упущения и недостатки в деятельности субъектов пра­воприменения, а с другой, являясь относительно самостоятельной и несвязанной с правоприменительными установками величиной, по­казывает и вскрывает некую закономерность касательно упущений в деятельности органов правоприменения. В первом своем качестве об­щественное мнение зачастую служит раздражающим фактором для правоприменителей, как говорят "бьет по рукам". Вторая же сторона общественного мнения подталкивает субъектов правоприменения к анализу своей деятельности. Общественное мнение о правопримени-телях и их деятельности будучи формой проявления правовой психо­логии как бы незримо участвует в процессе правоприменения, влияет на все его стадии. Разумеется, что функциональное значение обще­ственного мнения может быть и в другом. Например, оно может быть

; См.: Прохоров В.С. Кропачев Н.М. ТарбагаевА.Н. Механизм уголовно-правового регулирования. Красноярск. 1989, с. - 56

: Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права. Казань, 1982, с.-57

213

источником информации об эффективности правопорядка, действен­ности проводимых акций и т.д.'

В уголовно-правовой литературе правильно отмечается, что пра-воприменительная деятельность (в том числе и пределы субъективно­го вменения) зависят от личностных качеств самого правопримените-ля. Определение оптимальных качеств правоприменителя имеет ис­ключительно большое значение. Включаясь в социальную действитель­ность. личность, благодаря своим качествам, способствует или пре­пятствует надлежащему правоприменению. Иначе говоря, личные качества становятся социальной величиной.2 Личностных качеств как положительного, так и отрицательного свойства достаточно большое количество. Любое здоровое в нравственном отношении общество хотело бы видеть в каждом правоприменителе положительные каче­ства, проявляемые в процессе управленческой деятельности. Это преж­де всего высокие нравственные качества личности правопримените­ля: уважение достоинства других людей, чуткость и внимание в обра­щении с ними, чувство повышенного долга (при осуществлении про­фессиональной деятельности) по отношению к обществу и граждани­ну, личная скромность, исключительная честность и совестливость. активная жизненная позиция - это далеко неполный перечень тех нрав­ственных свойств личности, которые должны быть присущи право-применителю. Антиподами этих качеств является высокомерие, чван­ство, чрезмерное тщеславие, ложное самолюбие, лесть и заискивание3, пренебрежительное отношение к нуждам людей и интересам общества.

На пределы субъективного вменения, несомненно, будет влиять уровень профессиональной подготовки правоприменителя. Проведен­ные нами исследования показывают, что многие субъекты правопри­менения хотя и имеют высшее образование и ежедневно решают воп­росы, связанные с субъективным вменением, но не имеют достаточно четких представлений не только о том, что такое субъективное вмене­ние, но и не могут объяснить (точнее ответить правильно на предло­женные варианты ответов, в перечне которых есть и правильный от-

' См.: Бонк Е.Л. Указ.работа, с. - 42; Гонтарь И.Я. О критериях оценки работы органов внутренних дел в борьбе с преступностью. Сов.гос-во и право. 1986, №9, с.-83

2 См.: Печенев В.А. Истина и справедливость. М., 1989, с. - 158

3 См.: Словарь по этике, М„ 1975, с. - 351

214

вет), что такое мотив и цель. К аналогичным выводам в своих иссле­дованиях приходили и другие ученые.'

Между тем, только высокий уровень профессиональной подготов­ки субъекта правоприменения, помноженный на его жизненный опыт, порождает его внутреннее убеждение, которое согласно ст.71 УПК РСФСР было и остается одним из основных начал оценки доказа­тельств.2 Это тем более так поскольку убеждение есть наиболее высо­кая степень правосознания.3

Недостаточный профессиональный уровень является одной из ча­сто встречаемых причин неправильного вменения основных, квали­фицирующих и отягчающих ответственность обстоятельств. Такие правоприменители вменяют виновному признаки и квалифицируют деяние с "запасом", занимают обвинительный уклон. Это особенно наглядно проявлялось тогда, когда за отмену приговора (либо за на­правление на дополнительное расследование с учетом того, что опре­делена слишком мягкая мера наказания или вменяется "мягкая" нор­ма уголовного закона) работников правоприменительных органов лишали премий, задерживали продвижение по службе и т.д. Их прак­тически понуждали к перестраховке, тем более, что за "ошибки" в сто­рону усиления ответственности никаких последствий не наступало. Наглядным примером вменения с "запасом" являются материалы в обзоре судебной практики Верховного Суда СССР, подготовленные и опубликованные им накануне принятия своего Постановления от 16 августа 1984 года "О применении судами законодательства, обес­печивающего право на необходимую оборону от общественно опас­ных посягательств." Они свидетельствуют о том, что каждый третий

' См.: Тузов А.П. Мотивационный аспект преступного и иного правонарушающего поведения.' В кн.: Уголовно-правовые и криминологические аспекты борьбы с проявлениями социального паразитизма. Иванове, 1987, с. - 97

2 См.: например, Орлов Ю.К. Внутреннее убеждение при оценке доказательств (правовые аспекты) - Вопросы борьбы с преступностью. М., 1981, №35, с.-57

3 См.: Фефелов П.А. Уголовно-правовой охранительный механизм и проблема специфических принципов. В кн.: Проблемы совершенствования законодательства по укреплению правопорядка и усиление борьбы с правонарушениями. Свердловск, 1982, с. -17; Алексеев С.С. Проблемы теории государства и права. М., 1987, с. - 387

необоснованно привлечен к уголовной ответственности за превыше­ние пределов необходимой обороны.'

Профессиональный уровень правоприменителей относительно понимания субъективного вменения прослеживается из нашего опро­са экспертов. Так, на вопрос, что понимать под пределами субъектив­ного вменения, лишь 44 эксперта из 159 (27%) ответили правильно. Семьдесят четыре (46,5%) - под пределами субъективного вменения понимают уголовно-правовые нормы, достаточные для правильной оценки содеянного. То, что пределы субъективного вменения это при­знаки объективной стороны, которые необходимо уяснить, ответило 55 экспертов (34,6%); 35 экспертов (22%) заявили, что под пределами субъективного вменения следует понимать уровень подготовки пра-воприменителя.

В процессе субъективного вменения правоприменитель, будучи посредником между уголовно-правовой нормой и объектом правопри­менения, должен проявлять свой профессионализм как при оценке и определении значения норм уголовного закона, так и содержания де­яния объекта правоприменения.

Далее было интересно узнать, что, по мнению экспертов, влияет на пределы субъективного вменения, от каких обстоятельств оно зави­сит? На этот вопрос было предложено 15 вариантов ответа. На преде­лы субъективного вменения, как считают эксперты, влияют: формы вины -49,1%, четкое указание признаков совершенного преступления в уголовном законодательстве - 49,7%, уровень подготовки правопри-менителя - 27%, а также точное установление мотива и цели преступ­ления - 28,3%. Меньше всего - 3,8% экспертов связывают пределы субъективного вменения с видом ошибки лица, совершившего обще­ственно опасное деяние. Интересно было узнать, с какими уголовно-правовыми нормами эксперты связывают пределы субъективного вменения. Им было предложено семь вариантов для ответа. Наиболь­шее число экспертов совершенно правильно отметило, что на эти пре­делы влияет: одновременно содержание норм как Общей, так и Осо­бенной части У К. Это 104 эксперта, что составило 65,4% от общего их числа. Семнадцать человек (10,7%) указали, что на пределы субъек­тивного вменения влияют только нормы Особенной части, и восемь экспертов (5%) заявили, что эти пределы определяются только норма­ми Общей части. По мнению 20 экспертов пределы вменения опреде-

' См.: Бюллетень Верховного Суда СССР за 1983, № 4

ляет конструкция состава, отраженная в правовой норме. Столько же считает, что пределы зависят от санкции уголовно-правовой нормы.

Нас интересовало мнение экспертов и о том, какие же нормы Об­щей и Особенной части влияют на пределы субъективного вменения? При постановке этого вопроса применительно к нормам Общей час­ти экспертам был предложен 21 вариант ответа. Поразило то, что 30 экспертов (18,9%) считают, что пределы субъективного вменения оп­ределяются нормами Общей части, устанавливающими задачи Уго­ловного Кодекса, а 42 эксперта (26,4%) к нормам, определяющим пре­делы вменения, относят норму о понятии преступления. При этом из первой группы экспертов стаж работы в органах более 5 лет был у 22 лиц, а из второй - у 32. В то же время лишь 14 человек (8,8%) указало, что пределы вменения определяются смягчающими и отягчающими обстоятельствами. Всего 47 экспертов (29,6%) отметило, что пределы субъективного вменения зависят от совокупности норм Общей части. Интересен профессиональный срез некоторых ответов на последний вопрос. Отрадно отметить, что ни один следователь прокуратуры не указал на то, что пределы субъективного вменения определяются, на­пример, нормой, устанавливающей задачи Уголовного Кодекса. В то же время 7 прокуроров, 10 их заместителей, 3 председателя суда, 6 су­дей считают иначе. Еще более поразительно, что норму о понятии преступления относят к числу норм, влияющих на пределы вменения:

5 прокуроров, 12 их заместителей, 4 следователя прокуратуры, 1 пред­седатель суда, 10 судей и 9 следователей милиции.

Интересно было узнать, какие же признаки норм Особенной части У К РФ определяют их содержание и как таковые влияют на пределы субъективного вменения. Экспертам было предложено 9 вариантов ответа на этот вопрос. При этом экспертам предлагалось под "деяни­ем" понимать лишь действия и бездействия, а не преступление в це­лом. Ответы распределились следующим образом: 59 экспертов (37,1%) заявили, что содержание норм Особенной части определяется деяни­ем, признаки которого описаны в правовой норме, 21 эксперт (13,2%) ответили, что содержание определяется всеми признаками деяния не­зависимо от того, описаны они в норме права или нет. То, что послед­ствия, указанные в законе, определяют это содержание норм, ответи­ло 22 эксперта (13,8%). Лишь 25 экспертов (15,7%) указали, что содер­жание норм Особенной части определяется как деянием, так и послед­ствиями от него, если их признаки указаны в правовой норме.

Было интересно узнать мнение экспертов не только о признаках определяющих содержание норм У К РФ, но и о том, кто, по их мне­нию, определяет сами эти признаки в нормах Общей и Особенной ча­сти У К РФ? Тем более, что 104 эксперта, как было отмечено ранее, заявляло, что на пределы субъективного вменения одновременно вли­яет содержание норм Общей и Особенной части УК РФ. Отрадно, что большинство - 95 экспертов (59,7%) считают, что это содержание оп­ределяется законодателем, путем указания в нормах права признаков того или иного состава преступления. В то же время удивляет ответ 58 экспертов (36,5%). Они полагают, что содержание норм определяется правоприменительными органами. И это заявили лица, у которых достаточно большой стаж работы в правоохранительных органах. Более 36 из них проработали в них более 5 лет. Интересен профессио­нальный срез данной группы экспертов. Это 5 прокуроров, 15 их за­местителей, 9 следователей прокуратуры, 3 председателя суда, 14 су­дей, 11 следователей милиции. Интересно, что 29 экспертов (18,2%) считают, что содержание норм как Общей, так и особенной части оп­ределяется мнением ученых.

В плане проверки ответов экспертов о том, что пределы вменения определяются содержанием норм как Общей, так и Особенной части УК РФ, мы сформулировали вопрос, который, хотя и через другую плоскость ответа, приводил к тому же результату. Был задан вопрос, что если субъективное вменение это предъявление личности уголов-но-значимых обстоятельств содеянного, то: ...Было предложено 6 ва­риантов ответа. И получилось, что 70 экспертов (44%) ответили, что вменять можно только обстоятельства, которые указаны в норме Осо­бенной части УК РФ. Лишь 50 экспертов (31,4%), по сути дела, под­твердили свои ответы о том, что пределы субъективного вменения зависят от норм Общей и Особенной части. Напомним, что это заяв­ляло 104 эксперта (или 65,4%).

Чрезвычайно интересным представляется мнение экспертов о том, какие обстоятельства необходимо вменять? Те, которые определяют квалификацию и предусмотрены нормами Общей или Особенной ча­сти или нормами обоих частей, или, при такой же вариации, норма­ми, которые смягчаютили отягчают наказание, или, при тех же вари­ациях, те нормы, которые определяют и квалификацию, и пределы наказания?

Больше всего экспертов (48.4%) отметило, что вменять нужно лишь обстоятельства, влияющие на квалификацию, и предусмотренные нор­

мами как Общей, так и Особенной части У К РФ. В тоже время 61 экс­перт (38,4%) совершенно правильно отметили, что вменять нужно те обстоятельства, которые влияют и на квалификацию, и на пределы наказания.

Пределы субъективного вменения зависят не только от нравствен­ных свойств правоприменителя, уровня его профессиональной подго­товки, хорошего знания предписаний норм Общей и Особенной час­ти УК РФ и его правосознания.

Порой пределы субъективного вменения зависят от качеств право­применителя как бы лишь косвенно. Они обусловлены иными обстоя­тельствами, но такими, которые предопределяют качество правопри­менения, то есть сказываются на деятельности правоприменителя. Так, качество правоприменения зависит от работы с участниками уголов­ного процесса, оценкой их деятельности. Например, достоверность, полнота и обоснованность заключения эксперта' может предопреде­лять и пределы субъективного вменения. Это особенно важно учиты­вать в связи с наличием в У К РФ норм, содержащих положения о по­граничных с вменяемостью состояниях личности, совершившей обще­ственно опасное деяние.

К этим иным обстоятельствам можно отнести показания свидете­лей. При этом на пределы субъективного вменения они влияютне толь­ко непосредственно через свою объективность, достоверность, пол­ноту (которые использует правоприменитель), но и тем, каким обра­зом, как работает с этими показаниями правоприменитель - получе­ны ли показания надлежащим лицом, в установленной ли форме, от надлежащего ли свидетеля, каким образом и где зафиксированы эти показания.2 Например, можно допросить свидетеля, надлежащим об­разом оформить его показания, и даже при условии их исключитель­ной важности для субъективного вменения, они не могут быть исполь­зованы при вменении, если получены у близкого родственника обви­няемого, которому не разъяснили ст.51 Конституции Российской Фе­дерации.

' См.: Романов В.В., Мельников В.В. Из опыта назначения и проведения судебно-психологической экспертизы. Вопросы борьбы с преступностью. №35. М.,1981,с.-71

2 См.: например, Ратинов А.Р., Гаврилова Н.И. Логико-психологическая структура лжи и ошибки в свидетельских показаниях. Вопросы борьбы с преступностью, №37, М., 1982, с. - 46-51

219

К этой же группе обстоятельств, влияющих на пределы субъектив­ного вменения через качества правоприменителя, относится деятель­ность защитника, его позиция и квалификация в рамках расследуемо­го дела.'

В уголовно-правовой литературе совершенно справедливо отме­чается, что таких обстоятельств, которые влияют на пределы субъек­тивного вменения, преломляясь лишь через качества и свойства пра­воприменителя, достаточно большое количество - это и позиция уго­ловно-правовой науки в целом, или какой-то ее школы, характер со­циальных последствий деяния, отдаленных от состава совершенного деяния,2 от множества внешних факторов экономического и полити­ческого характера3.

Пределы субъективного вменения зависят и от особенностей объек­та вменения. Поскольку субъективное вменение, как стадия правопри­менения, -касается прежде всего личности, которой предъявляются обстоятельства содеянного в рамках уголовно-правовой нормы, по­стольку уяснение того, какие факторы влияют на саму эту личность и как они определяют, как сказываются на пределах вменения, имеет исключительно большое значение как для теории, так и для следствен­но-судебной практики.

При этом хотелось бы отметить один весьма важный аспект. А именно то, что факторы, влияющие на объект правоприменения, не­обходимо рассматривать в рамках совершенного общественно опас­ного деяния, в пределах его характера и степени общественной опас­ности, как комплексного и интеграционного признака любого пре­ступления.4 Разумеется, характер и степень общественной опасности

' См.: например, Морщакова, Петрухин Указ.соч., с. - 51 'См.: ЦветиновичУказ.соч., с. - 120-121

3 См.: Джафаров С.А., Рябднин В.Н. За чужой счет: борьба с паразитическим образом жизни. М., 1986, с. - 37

4 См.: Иванов Н.Г., Горбуза А.Д.. Большаков А.3. Некоторые проблемы Общей части советского уголовного права. Сов.гос-во и право, 1987, № 6, с. -89; Марцев А.И. Вопросы совершенствования норм о преступлении. Сов.гос-во и право. 1988.№ 11, с. -85

Т)(\

деяния (преступления) зависит от множества составляющих.' Рассмот­рение каждого из них в отдельности позволяет углубить наши пред­ставления об этом составляющем, а вместе с ним и всего комплексно­го признака преступления. В то же время, разрывать деяние и деятеля, рассматривать их обособленно и определять их абсолютную самосто­ятельность не при научном исследовании, а при применении уголов­ного закона в целом, было бы ошибочно. Поэтому вызывают удивле­ние высказываемые порой суждения, в которых противопоставляется то, что противопоставлять нельзя.

Так, в одной из коллективных монографий подчеркивается: "При установлении меры уголовной ответственности и наказания в отно­шении "деяние - личность" первое в звене является определяющим.2 14 о нельзя впадать и в другую крайность. Хорошо известно, что пре­ступное деяние в период его совершения выступает как единство объек­тивного и субъективного, внутреннего и внешнего, физического и пси­хического. Отсюда, характер и степень общественной опасности дея­ния как реальность, как существующая действительность, раскрыва­ется началами как объективного, так и субъективного свойства. Без выяснения личностных особенностей и особенно социально-психоло­гического среза личности, факторов, которые их определяют, невоз­можно реализовать правовую норму, осуществлять субъективное вме­нение, а значит, невозможно решать вопрос об основаниях и пределах

' См.: Первомайский В.Б. Понятие "общественная опасность душевнобольного" в судебной психиатрии. Гос-во и право, 1992, № 7, с. - 63;

Фефелов П.А. Общественная опасность преступного деяния и совершенствование системы наказаний. Сов.гос-во и право, 1987, № 12, с. -94; На это обстоятельство особо указано в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 июня 1979, № 3 (с изменениями от 26 апреля 1984 года) "О практике применения судами общих начал назначения наказания." Здесь подчеркивается: "При определении степени общественной опасности совершенного преступления следует исходить из совокупности всех обстоятельств, при которых было совершено конкретное преступное деяние (форма вины, мотивы, способ, обстановка и стадия совершения преступления, тяжесть наступивших последствий, степень и характер участия каждого из соучастников в преступлении и др.). - Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1986 гг., М., 1987, с. - 549

2 Сидоров Б.В. Личность преступника в системе общих начал назначения наказания. В кн.: Личность преступника и применение наказания. Изд-во Казан.ун-та, Казань, 1980, с. - 39

221

уголовной ответственности. Вот почему, решая вопрос об ответствен­ности, нельзя полагать, что личностный фактор, то есть социально-психологические особенности и другие обстоятельства, характеризу­ющие личность, не имеют решающего значения. Наоборот, эти фак­торы, проявившиеся в конкретном деянии, подлежат обязательному. непременному учету при решении вопроса о вине. характере и степе­ни общественной опасности деяния, а в конечном итоге при определе­нии оснований и пределов уголовной ответственности. Глубоко прав был А.Ф.Кони, когда советовал правоприменителю никогда не забы­вать, что объектом его действий "является прежде всего человек, име­ющий никем не отъемлемые права на уважение к человеческому дос­тоинству."'

Диалектика взаимодействия характера и степени преступления с его составляющими, например, личностью виновного, такова, что изучая преступление мы неизбежно изучаем и личность преступника как носителя и автора этого явления. Изучая же личность преступни­ка, мы одновременно изучаем грани, стороны, срезы и основу самого деяния. Методологические аспекты взаимосвязи деяния и личности были подмечены еще В.И.Лениным. По его мнению "социолог-мате­риалист, делающий предметом своего изучения определенные обще­ственные отношения людей, тем самым уже изучает и реальных лично­стей, из действий которых и складываются эти отношения."2

Действительно, наказание, да и иные меры уголовно-правового характера, адресованы личности, но личности, совершившей преступ­ление. Осуждается государством, отрицательно оценивается им пре­ступление- "архитектором" и исполнителем которого стала личность, проявившая в своем "творении" свой внутренний мир, свою индиви­дуальность. Именно с учетом этого К.Маркс не допускал разрыва между деянием и личностью, преступлением и наказанием. Он пони­мал, что каждое из этих звеньев в отрыве одно от другого - абсурд, ибо есть ничто. Всячески подчеркивая двуединую основу как преступ­ления так и наказания, К.Маркс писал: "Наказание должно явиться в глазах преступника необходимым результатом, его собственного дея­ния, - следовательно, его собственным деянием. Пределом его наказа­ния должен быть предел его деяния.3

' Кони А.Ф. Собр.соч., Т.4, М., Изд-во Юрид-лит-ра, 1967, с. - 51

2 Ленин В.И. Полн.собр.соч., Т.1, с. - 424

3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т.1, с. - 124

222

В то же время, предел деяния определяется личностными свойства­ми человека, совершившего общественно опасное деяние, его физио­логическим и психическим состоянием, на которые может влиять мно­жество факторов. Все это необходимо учитывать при субъективном вменении и определении его пределов. Отрадно, что это не только подчеркивается наукой уголовного права' и применяется в следствен­но-судебной практике, но и отражается в уголовном законодатель­стве. Так, ч.З ст.20 УК РФ отмечает, что не подлежит уголовной от­ветственности несовершеннолетний, если он и достиг возраста, с ко­торого наступает уголовная ответственность, но "вследствие отста­вания в психическом развитии, не связанном с психическим расстрой­ством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опас­ность действий (бездействия) либо руководить ими." (Подчеркнуто нами. - В.Я.)

Прежде всего на пределы субъективного вменения, как уже отме­чалось, влияет содержание и форма психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию (включая и послед­ствия). То есть пределы зависят от вины, ее форм2, содержания и вида мотива и цели. Но основы субъективного вменения сами определяют­ся множеством факторов, эти факторы влияют на личность, предоп­ределяют ее внутренний мир и потому заслуживают внимания при субъективном вменении.

Одним из самых существенных обстоятельств, влияющих как на протекание психических процессов, так и на их содержание, является ошибка лица, совершающего общественно опасное деяние. Это свое­образный "вирус", который вплетен в интеллектуально-волевые и эмоциональные процессы психики человека, он является частью их содержания и как таковой не только влияет на формы проявления пси­хического, но и характеризует или оттеняет специфику, особенность содержания психического в целом. В судебно-следственной практике,

' См.: например, Гуляев А.П. Социально-политический аспект презумпции невиновности. Сов.гос-во и право, 1988, № 4, с. - 29; Гринберг М.С. Пределы принуждения (уголовно-правовой аспект). Гос-во и право, 1994, № 4. с. - 33-34

2 П.С.Дагель правильно отмечал, что многоаспектность вины проявляется в частности и в том, что она является необходимым условием уголовной ответственности и ее мерой. См.: Дагель П.С. Проблемы вины в советском уголовном праве. Ученые записки. Выпуск №21, Владивосток, 1968, с. - 4-5

а еще больше в социальной действительности, ошибка встречается достаточно часто.' В свою очередь само заблуждение может быть обус­ловлено множеством факторов как объективного, так и субъективно­го характера. Учитывая особую значимость ошибки лица, совершаю­щего общественно опасное деяние, на субъективное вменение и его пределы она будет в дальнейшем рассмотрена более подробно.

Другие обстоятельства, в отличии от ошибки лица, не являются содержательной частью психических процессов, они либо выступают их фоном, либо являются непосредственным их "инструментарием", либо существенными условиями их зарождения и протекания. В силу этого они влияют на внутренний самоконтроль личности, являюще­гося основой интроспективной ответственности и предпосылкой ак­тивного аспекта ретроспективной ответственности.

Действительно, если существуют факторы, существенно ограничи­вающие возможность личности по выполнению возложенной на него законом необходимости, либо правильного понимания, истолкования, а также глубину осознания этой необходимости, то в этом случае уменьшаются пределы ретроспективной ответственности, поскольку уменьшается основан пределы субъективного вменения. Иначе гово­ря, факторы, определяющие самоконтроль личности определяют и пределы вменения ему тех или иных обстоятельств содеянного.

Пожалуй самыми значимыми факторами, влияющими на пределы самоконтроля, а тем самым и на пределы субъективного вменения, являются те, которые ограничивают вменяемость (или же сама огра­ниченная вменяемость в целом). Проблема уменьшенной (ограничен­ной) вменяемости неоднозначно решается в уголовно-правовой лите­ратуре. Одни ученые полагают, что никакой уменьшенной (ограни­ченной) вменяемости нет. Можно говорить, полагают они, о поляр-ностях - вменяем или невменяем..

Так, Р.И.Михеев пишет, что "уменьшенная" и тому подобная вме­няемость не является ни "видом", ни "разновидностью", ни "степе­нью" вменяемости в традиционном значении этого слова, ..."2 Этот

' Т.Р.Кенжетаев отмечает, что 80° о несчастных случаев на транспорте и 43% в промышленности являются результатом ошибочных действий работников. - См.: Кенжетаев Т.Р. Юридическая квалификация ошибки работника. Сов.гос-во и право, 1988, № 8, с. - 45

: Михеев Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве, изд-во Дальневост.ун-та, 1983, с. - 99

вывод сделан на том основании, что при установлении вины вменяе­мость не влияет на ее содержание и степень. "Судом должны учиты­ваться не "степень вменяемости", а психические аномалии и особые психические состояния, которые могут влиять на содержание, форму и степень вины субъекта и на характер и степень общественной опас­ности личности преступника."'

Большинство ученых разделяют мнение о том, что необходимо выделять ограниченную (уменьшенную) вменяемость2, а некоторые даже настаивают на том, что необходимо выделять и рассматривать "специальную вменяемость" .3 В рамках проблемы субъективного вме­нения отметим лишь два аспекта в вопросе о невменяемости и ограни­ченной вменяемости. 1.Проблема уменьшенной вменяемости нашла отражение во всех опубликованных проектах У К РФ. В действующем УК она фактически нашла отражение в ст.22. И 2. У ученых признаю­щих, ограниченную вменяемость нет единства мнений о том, что по­нимать под ограниченной вменяемостью? Связана ли она с психичес­ким расстройством, которое не исключает сознание и волю, или это затруднение осознавать фактическую и социальную сторону совер­шаемого имеется в силу иных обстоятельств - отставания в интеллек­туальном и волевом развитии, профессиональной непригодности, физиологического состояния и т.д.? Или ограниченная вменяемость определяется и тем и другим? Мнения среди ученых разделились4, что нашло отражение и в опубликованных проектах УК РФ. Так, в проек-

' Михеев Р.И. Там же, с. - 80. Подобные аспекты отмечены и Ю.С.Богомягковым. См.: Богомягков Ю.С. Уголовно-правовая невменяемость: критерии и признаки. Сов.гос-во и право, 1989, № 4, с. - 104. Еще ранее об этом говорил Н.С.Таганцев. См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая, Т.1, М., 1994, с. - 154

2 См., например: Шишков С.И., Сафуанов Ф.С. Влияние психических аномалий на способности быть субъектом уголовной ответственности и субъектом отбывания наказания. - Гос-во и право, 1994, № 2, с. - 83; Иванов Н. Ограниченная вменяемость. Соотношение с невменяемостью. - Российская юстиция. 1994, № 1, с. - 53; Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии. М., 1987; Козаченко И.Я., Сухарев Е.А., Гусев Е.А. Проблема уменьшенной вменяемости. Екатеринбург, 1983

3 См.: Гринберг М.С. Место преступной небрежности в ряду возмущающих явлений (помех). В кн.: Проблемы борьбы с преступной неосторожностью. Владивосток, 1978, вып.2, с. - 33-37

4 Подробнее об этом см.: Кудрявцев И.А. Ограниченная вменяемость. -Гос-во и право, 1995, № 5, с. - 108-116

те У К РФ 1992 года, подготовленного группой ученых и направлен­ного Президентом в Верховный Совет, ограниченная вменяемость, как неспособность в полной мере сознавать значение своих действий или руководить ими, связывалась с болезненным психическим расстрой­ством.' Почти в такой же редакции дано определение ограниченной вменяемости в проекте, подготовленном Министерством юстиции РСФСР.2 Позже почти такое же понятие ограниченной вменяемости было предложено Государственной Думе ее депутатами, работавши­ми над проектом.3 Все вышеуказанные проекты У К при определении ограниченной вменяемости повторили положения Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 года.4

Иное понятие ограниченной вменяемости было дано в минюстовс-ком, совместно с ГПУ при Президенте России, проекте УК. В нем от­мечалось, что если лицо было вменяемым, но испытывало затрудне­ния в осознании фактического характера своих действий (бездействия), их вредности или в руководстве ими в силу болезненного психическо­го расстройства либо из-за отставания в интеллектуальном и волевом развитии, то оно подлежало уголовной ответственности. Указанные обстоятельства учитывались при назначении наказания.5 Как видим, у авторов проекта ограниченная вменяемость связана не только с на­личием психического расстройства, но и с отставанием интеллекту­ального и волевого развития личности. Кроме того, ограниченная вменяемость характеризуется как "затруднение в осознании", вместо "не в полной мере сознает значения" своих действий (подчеркнуто нами. - В.Я.) И еще. Хотя рассматриваемый проект и отмечал, что эти затруднения в осознании ...зависят не только от расстройства психи­ки, но и от ее развития, однако в названии статьи это не отражается. Отражен лишь первый аспект - болезненное расстройство психики. Более того, вообще опущено понятие ограниченной вменяемости.

Анализ ст.22 У К РФ показывает, что ее редакция является компро­миссом между позицией авторов первых трех проектов и авторами четвертого проекта.

' См.: Юридич.вестник, спецвыпуск № 20 за 1992, с. - 2

2 См.: Новый уголовный кодекс (проект). Специальный выпуск журнала "Закон" - Нового приложения к газете "Известия", 1993, с. - 2

3 См.: "Российская газета" за 25.01.95. с. - 14

4 См.: "Известия" за 20 июля 1991, с. - 2

5 См.: Проект. Уголовный кодекс Российской Федерации (Общая часть). М., 1994,с.-22

Мы считаем, что компромисс не удался. Во-первых, опущено по­нятие ограниченной вменяемости. Во-вторых, не в полной мере осоз­навать фактический характер и общественную опасность своих дей­ствий (бездействия) либо руководить ими возможно не только в силу психического расстройства (хорошо уже то, что убрали фразу "болез­ненного расстройства"), но в силу иных факторов - физиологическо­го дефекта, физической усталости, возрастной специфики и т.д. В свя­зи с этим ст.22 УК РФ следовало бы изложить в такой редакции:

ст.22. Ограниченная вменяемость.

1. Лицо, которое во время совершения преступления не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опас­ность своих действий (бездействия), либо руководить ими вследствие психического расстройства, физиологического дефекта или иных су­щественных обстоятельств, влияющих на нормальное протекание ин­теллектуальных и волевых процессов личности, подлежит уголовной ответственности.

2. Психическое расстройство, физиологические дефекты или иные существенные обстоятельства, не исключающие вменяемость, учиты­ваются судом при назначении наказания и могут служить основанием для назначения принудительных мер медицинского или (и) воспита­тельного характера.

Разумеется, что ограниченная вменяемость чаще всего возникает из-за психических расстройств. Их удельный вес в совокупности ос­нований ограниченной вменяемости значительно выше чем у иных факторов.' Но это вовсе не означает, что не нужно учитывать после­дние. Нельзя определять ограниченную вменяемость лишь через при­зму психических расстройств. Действительность дает множество при­меров того, когда и иные обстоятельства определяют сознание и волю лица, совершающего социально значимое деяние. Это очень хорошо показал М.Горький в своем рассказе "Двадцать шесть и одна". Герой рассказа повествует о том, как и в каких условиях они месили тесто. "Мы вставали в пять часов утра, не успев выспаться, и - тупые, равно­душные - в шесть уже садились за стол делать крендели из теста.. .Нам не о чем было говорить, мы к этому привыкли и все время молчали, если не ругались, ибо всегда есть за что обругать человека, а особенно товарища. Но и ругались мы редко - в чем может быть виноват чело-

' См.: Антонян Ю.Н., Гульдан В.В. Криминальная патопсихология. М.. Наука,1991,с.-4

9 77

век. если он полумертв, если он - как истукан, если все чувства ег^ подавлены тяжестью труда."' (Подчеркнуто нами. - В.Я.)

В процессе субъективного вменения могут быть выявлены дефек­ты нравственного и правового сознания личности виновного, его не­гативные установки и ориентации2, что может сказаться на глубине осознания как фактической, так и социальной стороны совершенного деяния, а, следовательно и на пределах субъективного вменения. При этом установки и ценностные ориентации могут либо "затушевывать осознание социальной значимости совершаемых действий, либо на­оборот "раскрывают" его в больших объемах.3 Последний аспект, кста­ти, учитывается в уголовном законодательстве. Так, лицо, признан­ное рецидивистом, подлежит повышенной уголовной ответственнос­ти не потому, что ему как бы повторно вменяют ранее совершенное деяние, а потому, что рецидивист понимает, что его признают тако­вым, официально предупреждают о повышенной ответственности при совершении новых преступлений, а он, тем не менее, вновь совершае1 его, понимая все эти социально-правовые аспекты и игнорируя их. В данном случае "...все личностные качества человека суть лишь функ­ции занимаемых им социальных позиций"4, которые и нашли прояв­ление в преступном действии, отразились в его сознании.

В литературе правильно отмечается, что пределы ответственности порой напрямую зависят от пределов субъективных прав и обязан-ностей,которыеимеютсяуконкретной личности.5 Из этого следует, что от объема этих прав и обязанностей, нашедших проявление в преступле­нии или связанных как-то иначе с совершенным преступлением, завися! пределы субъективного вменения. Это учитывается действующим зако­нодательством. Так, по ч.З ст.290 УК РФ можно привлекать должност­ное лицо лишь в том случае, если оно, получая взятку, занимало государ­ственную должность Российской Федерации, субъекта Российской Феде­рации или являлось главой органа местного самоуправления.

' М.Горький. Двадцать шесть и одна. Мои университеты. Казань. Тат.книжн.изд-во, 1984, с. - 125

2 См.: Долгова А.И. Социально-психологические аспекты преступности несовершеннолетних. М., Юрид.лит-ра, 1981, с. - 72-73

3 См.: Милюков С.Ф. Учет личности преступника в деятельности аппаратов БХСС. Учебное пособие). Горький, 1985, с. -19

4 Спиридонов Л.И. Социология уголовного права. М.: Юридлит-ра, 1986, с. - 29

5 См.: Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права. Казань. 1987, с. - 280-286

228

На объем и глубину осознания фактической стороны и социаль­ной значимости совершаемых действий, а отсюда и на пределы субъек­тивного вменения влияет эмоциональное состояние лица, совершаю­щего общественно опасное деяние.' Мы уже отмечали,, что эмоцио­нальные процессы выступают не только в виде индикаторов наличия каких-то потребностей2, но и в качестве катализаторов принятия и осуществления волевых решений.3 В таких условиях сознание не мо­жет в полном объеме, всесторонне и детально оценить как фактичес­кую, так и социальную сторону совершаемых действий и наступаю­щих последствий. Эмоции, особенно в своем пиковом, аффективном состоянии, не только сужают интеллектуальную сферу психики, за­медляют ее интеллектуальные процессы,4 "выпячивают", абсолюти­зируют одну из сторон этого процесса, но и нарушают волевую систе­му психики человека, снижают его самоконтроль и сужают сферу про­явления интроспективной ответственности. Разумеется, что положи­тельные эмоции могут играть обратную роль - мобилизовать волю и интеллект,5 расширить вариантность имеющихся знаний и собрать все внутренние ресурсы для решения возникшей задачи.

В процессе субъективного вменения правоприменитель, определяя пределы этого вменения с учетом эмоций объекта правоприменения учитывает не сами по себе эмоциональные вспышки. Эмоции, поло­жительные они или отрицательные - сами по себе не обладают соци­альной ценностью, а тем более уголовно-правовой значимостью. Эту ценность ему придает та потребность, тот мотив, на основе которой они возникают. П.Симонов совершенно правильно отмечает, что "пра­ведный гнев человека, возмущенного, скажем, несправедливостью или бессмысленной порчей общественного достояния, качественно отли-

' См.: Зотов Б.Л., Зорин Г.А. Исследование эмоциональных состояний водителя - участника дорожно-транспортного происшествия. - Вопросы борьбы с преступностью, № 35, 1981, с. - 78-82

2 См.: Симонов П.В. 100 лет спустя. - Наука и жизнь, 1979, № 12, с. - 24

3 См.: Якушин ВА. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988, с. - 40

4 См.: Дубинин С.М. Уголовная ответственность за преступления, совершаемые в состоянии сильного душевного волнения: Автореф. дис....канд.юрид.наук. - М., 1971, с. -14; ШавгулидзеТ.Г. Уголовно-правовое значение аффекта: Автореф. дис. ...докт.юрид.наук. - М„ 1974. с. - 14

5 Сидоров Б.В. Аффект. Его уголовно-правовое и криминологическое значение. Казань, 1978, с. - 21-22

7?9

чен от злобы стяжателя, у которого сорвалась намеченная афера."' \\ эту качественную эмоциональную особенность в процессе субъектив­ного вменения необходимо учитывать, поскольку она лишь иногда не влияет на юридическую квалификацию и определение собственно уго-ловно-правовых последствий (санкцию). Чаще наоборот, она высту­пает в качестве обстоятельств, смягчающих (п."з" ст.61 УК РФ) или отягчающих (п.п."е", "ж", "з", "и" ст.63) наказание или же изменяю­щих квалификацию содеянного (например, со ст. 105 на ст. 107 УК РФ).

Рассматривая значение возникших на той или иной основе эмоций для пределов субъективного вменения следует помнить, что не всегда эмоция выступает в виде немедленной реакции на тот или иной мотив или потребность.

Эмоциональное напряжение у лица может накапливаться, напри­мер, в результате длительного неправомерного поведения в отноше­нии его или близких ему людей. Мы разделяем позицию Президиума Верховного Суда Чечено-Ингушской АССРподелу Пак. Свекор Ким - ревновал сноху. Советовал мужу выгнать ее, хотя она была беремен­на. Пак неоднократно плакала от слов и поступков свекра.

Во время очередной ссоры Ким кричал на сноху (Пак). Пришедше­му мужу заявил: "Выгоняй ее, выгоняй как собаку". Пак из-за состоя­ния беременности и оскорбления почувствовала себя плохо и, не со­ображая, что делает, схватила с плиты чайник и бросила его в свекра. Она не хотела его смерти.

Изменяя квалификацию с ч.2 ст. 108 на ст. 110 УК РСФСР Президи­ум, как мы полагаем, совершенно правильно отметил: "То обстоятель­ство, что потерпевший систематически оскорблял Пак и в момент проис­шествия его поведение не было неожиданным для нее, не влияет на субъек­тивную сторону состава преступления."2 (Подчеркнуто нами. - В.Я.)

Пределы субъективного вменения с учетом особенностей объекта правоприменения определяются и зависят не только от факторов субъективного, личностного, внутреннего характера, свойственных личности, совершившей преступление. Имеются и объективные обсто­ятельства, которые извне воздействуют на личность, преломляются через ее внутренний мир и могут существенно сказываться на проте­кании волевых и интеллектуальных процессов в момент совершения

' Симонов П. Познать себя (высшая первая деятельность человека, его работоспособность и здоровье) - Коммунист, 1986, № 15. с. - 80 2 Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1983, № 7, с. - 13

социально значимого деяния. Отсюда они предопределяют и пределы субъективного вменения. Еще в исследованиях Ч.Ломброзо отмеча­лось, что даже климатические особенности, географическая характе­ристика, плотность населения и т.д. влияют на совершение преступле­ний.' Если исключить чрезмерную прямолинейность его выводов, то останется рациональное зерно, - действительно имеется совокупность внешних факторов, в той или иной мере предопределяющих процесс проявления интеллектуальных и волевых моментов во время совер­шения преступления и это необходимо учитывать при определении пределов субъективного вменения.

Так, например, необходимо учитывать при вменении причины со­вершенного деяния. Это обстоятельство, кстати, отражено уголовным законом. Так, за убийство при превышении пределов необходимой обороны, то есть при защите охраняемых законом интересов обще­ства, государства и личности, законодатель предусматривает самосто­ятельную уголовно-правовую оценку. Действия необходимо квалифи­цировать по ст. 108 У К РФ. Именно с учетом определения пределов субъективного вменения "срабатывает" в интересах материального уголовного права ст.68 УПК - где правоприменитель обязан выяснить причины и условия, способствовавшие совершению преступления (вы­яснение причин и условий имеет большое значение и для предупреж­дения преступлений). Иначе говоря, социальная оценка поведения личности (совершившей преступление) "...всегда включает в себя не голько оценку социальных последствий акта поведения, но субъек­тивных (точно так же и объективных. - В.Я.) причин его совершения."2

На интеллектуальные и волевые процессы личности, совершающей общественно опасное деяние, могут влиять и иные объективные фак­торы, например, инфекционное заболевание или физиологическое опьянение - алкогольное, наркотическое или токсическое. Наличие последнего обстоятельства у виновного по Российскому уголовному законодательству не исключает его ответственности (ст.23 УК РФ). Это касается не только периода, когда в момент совершения преступ­ления лицо находилось в состоянии подобного опьянения, но и того,

' См.: Ломброзо Ч. Преступления. - М.: Спарк, 1994 2 Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права. Казань, 1982, с. - 21-22

когда наступает, например, состояние абстиненции', послеалкоголь-ной ломки2.

Мы лишь схематично, в общих чертах, рассмотрели содержатель­ную сторону пределов субъективного вменения в тех трех звеньях вза­имодействующих начал, которые присущи субъективному вменению как стадии правоприменительной деятельности: уголовно-правовая норма - субъект правоприменения, объект правоприменения.

О пределах субъективного вменения можно говорить не только в содержательном аспекте, то есть в рамках какого содержания и что из содержания необходимо учитывать при субъективном вменении. О пределах субъективного вменения можно говорить применительно ко времени, в течение которого возможно предъявлять личности те или иные обстоятельства совершенного деяния в рамках уголовного закона.

Временные пределы субъективного вменения определяются преж­де всего уголовным законодательством. Мы полагаем, что это норма о сроке давности привлечения к уголовной ответственности (ст.78 У К РФ). Применительно к преступлениям против военной службы, совер­шенным в военное время или в боевой обстановке, исходя из анализа ч.З ст.ЗЗ 1 УК РФ, могут быть определены специальные временные пре­делы субъективного вменения.

Исходя из действующего законодательства за некоторые преступ­ления не исчисляется срок давности привлечения к уголовной ответ­ственности. Это означает, что в отношении лиц, совершивших эти преступления, не могут быть установлены временные пределы субъек­тивного вменения. Согласно ч.5 ст.78 УК это преступления против мира и безопасности человечества, предусмотренные статьями 353,356, 357 и 358 УК РФ.

Временные пределы субъективного вменения вытекают и из иных норм уголовного права. Так, например, по ст.108 УК РФ возможно привлечь виновного к уголовной ответственности за действия, если

' См.Анохина И.П., Иванец Н.Н. Современные представления о медико-биологическом аспекте алкоголизма и антиалкогольная пропаганда. Против пьянства единым фронтом. М.: Знание, 1988, с. - 56-57

2 См.: Готлиб Р.М., Романова Л.И., Яцков Л.П. Социально-правовые и медицинские аспекты борьбы с тунеядством, пьянством и наркоманией. Владивосток, 1987, с. - 95; Дорогин Н.М. Пьянство и борьба с ним (правовые аспекты). - Сов.гос-во и право, 1987, № 7, с. - 71: Гусев Р.И. Практика применения судами законодательства о борьбе с пьянством. Сов.гос-во и право, 1986, №4, с.-56-57

было допущено превышение пределов необходимой обороны, но в период наличного посягательства. Если убийство лица произошло за пределами его посягательства (мнимого или действительного), то ква­лифицировать действия виновного по ст. 108 У К нельзя (подчеркнуто нами.-В.Я.).

Пределы субъективного вменения можно рассматривать не толь­ко через призму того, какое содержание и в каких временных грани­цах может быть вменено личности, но и в плане объема.

Вообще все многообразие факторов, влияющих на пределы субъек­тивного вменения, можно каким-то образом систематизировать. Ра­бочим инструментом и составной частью систематизации является классификация.