14.6. Формулировки вопросов судебно-следственных органов экспертам

Главная особенность компетенции данной экспертизы за­ключается в том, что в силу индивидуальных возрастных осо­бенностей психики несовершеннолетнего в ее предмет входит не только группа психически здоровых подозреваемых, но и несо­вершеннолетние с чертами психологического недоразвития. Как считают некоторые психологи, несовершеннолетнему в силу фи­зиологических причин, затрагивающих и нервную, и гормональ­ную системы, объективно присущи психологические аномалии.

М.В. Костицкий возражает данной точке зрения, полагая, что нельзя быть здоровым психически с психическим недоразви­тием, поэтому к предмету данных экспертиз несовершеннолет­них он относит пограничные психические состояния между нормой и патологией. Как пишет И.А. Кудрявцев, вопросы психопатологии разрешаются не только психолого-психиатрическими экспертизами, но и такими видами комплексных экспертиз, как психолого-педагогические (по вопросам обучения и воспитания, возникновения психологической депривации, педагогической запущенности, психофизического инфантилизма, уровня интел­лектуального развития) и психолого-медицинские (по вопросам установления возраста несовершеннолетнего). Практически все психологи едины во мнении, что в компетенцию судебно-пси-хологической экспертизы несовершеннолетних не входит уста­новление достоверности его показаний. Психологи по-разному определяют предмет данной экспертной работы, но все они вы­деляют такие направления, как: установление уровня интеллек­туального развития; определение отсталости умственного разви­тия; выявление субъективной возможности несовершеннолет­него правильно оценивать и воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела; установление соответствия психи­ческого развития несовершеннолетнего его возрасту.

Кроме того, некоторые авторы к задачам, поставленным пе­ред психологами в данной экспертизе, относят установление склонности несовершеннолетнего к фантазированию, повышен­ной внушаемости, индивидуальных особенностей личности, оп­ределение мотивационной сферы, установление биологической и моральной зрелости несовершеннолетнего, наличия у него психических отклонений.

Судебно-психологическая экспертиза несовершеннолетних об­виняемых с отставанием в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством и другими аномалиями неболезненного характера. Данная экспертиза — одна из наиболее сложных предметных видов экспертиз в силу неоднозначности ее юриди­ческого значения и необходимости применения специальных познаний не только в общей, медицинской и социальной пси­хологии, но и в психологии и патопсихологии, судебной и воз­растной психологии.

До принятия УК РФ 1996 г. данная экспертиза регулирова­лась ст. 392 УПК РСФСР: «при наличии данных об умствен­ной отсталости несовершеннолетнего, не связанной с душев­ным заболеванием, должно быть выявлено, мог ли он полно­стью осознавать значение своих действий». Постановление пленума ВС СССР от 16 марта 1968 г. добавило к этому воле­вой критерий, обязав суд и следователя выяснять, мог ли несо­вершеннолетний не только осознавать, но и руководить ими и в какой мере. Таким образом, была предопределена ориентировка только на психологическую экспертизу, поскольку умст­венная отсталость не должна быть связана с психическим рас­стройством Фактически имелась в виду задержка психического развития у подростков, обусловленная социальной или педа­гогической запущенностью.

Однако на практике подобных случаев оказалось очень мало. Подавляющее большинство выявляемых форм недостаточности интеллектуального и личностного развития у подростков было связано с какими-либо видами психической патологии: психи­ческим и психофизическим инфантилизмом, органическими по­ражениями головного мозга, олигофренией и т.д. Поэтому осви­детельствование несовершеннолетних обвиняемых стало прово­диться в рамках комплексной психолого-психиатрической экс­пертизы.

В законодательстве понятие «умственная отсталость» приво­дилось без уточнения генезиса, не ограниченного только теми формами, которые не связаны с душевным заболеванием.

Согласно УК РФ юридическое значение данных экспертиз претерпело существенные изменения. Здесь четко выделяются две формы отставания и отклонения в психическом развитии - связанные и не связанные с психическим расстройством.

1. Ч. 3 ст. 20 УК РФ — задержки психического (интеллекту­ального и личностного) развития, не связанные с психическим расстройством, а обусловленные социальной и педагогической запущенностью, что влечет освобождение от уголовной ответст­венности.

2. Отставание в психическом развитии в силу различных психических болезней, что влечет другие правовые последствия:

подростки привлекаются к уголовной ответственности, но их состояние учитывается судом и может быть основанием для на­значения принудительных мер медицинского характера по ст. 22 УКРФ.

Ю.М. Грошевой [9] считает, что умственная отсталость несо­вершеннолетнего обусловлена влиянием неблагоприятных внеш­них факторов, что проявляется в невозможности отдавать себе отчет в своих действиях. Б. Петелин [40] указывает, что умст­венная отсталость связана с особенностями формирования пси­хики несовершеннолетнего и проявляется в способности реаги­ровать на те или иные жизненные ситуации либо в совершении нестандартных определенных действий. Т.П. Печерникова [41] полагает, что нельзя ставить вопросы об «умственном возрасте» несовершеннолетних, поскольку это вопросы психической нормы и патологии. Специалисты Института им. Сербского пола­гают, что в предмет данной экспертизы входит отграничение умственной отсталости органической природы от умственной отсталости, вызванной условиями среды, педагогической запу­щенностью, различными заболеваниями. Однако судебно-психо-логическая экспертиза может исследовать лишь психически здо­ровых лиц, поскольку психологи не располагают данными о ме­ре влияния патологии на умственное развитие, и только ком­плексная экспертиза может установить дизонтогенез.

Умственная отсталость может быть вызвана сенсорной не­достаточностью, длительными и хроническими заболеваниями.

Вопросы, задаваемые экспертам, в данном случае адресованы как психологам, так и психиатрам. Кроме стандартных вопросов психиатрам, основное значение для определения меры способ­ности несовершеннолетнего к осознанию и волевой регуляции своей деятельности имеют следующие вопросы.

1. Страдал ли несовершеннолетний обвиняемый во время со­вершения инкриминируемого ему деяния психическим расстрой­ством. Этот вопрос — прерогатива только психиатра. При по­ложительном ответе экспертиза становится полностью психиат­рической. Если ответ отрицательный, то необходимо экспертное исследование психолога.

2. Имеется ли у несовершеннолетнего обвиняемого отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстрой­ством. По мнению М.М. Коченова, на это влияют следующие факторы, учитываемые при ответе на данный вопрос:

а) социальная и педагогическая запущенность (неправильное воспитание, ошибки в школе, в семье и др.);

б) наличие сенсорного дефекта (зрения, слуха), вовремя не выявленного и неучтенного при воспитании и обучении;

в) перенесение ребенком в раннем детстве длительных или тяжелых соматических заболеваний, которые могут вызвать на­рушение нормального психического развития.

Формы проявления отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, могут быть различ­ными. Особенно сложны соотношения между уровнем разви­тия познавательных процессов и эмоционально-волевой, мотивационной сфер. В одних случаях налицо тотальная задержка и интеллектуальной, и личностной сферы, в других — на первом плане отклонения в эмоционально-волевой сфере, дисгармо­ния различных сторон психики (вплоть до пародоксальных си­туаций, когда выраженное эмоционально-волевое недоразвитие сосуществует с интенсивным развитием интеллектуальных спо­собностей).

Отрицательный ответ на данный вопрос означает, что несо­вершеннолетний в полной мере подлежит уголовной ответст­венности. При положительном ответе необходимо выяснить, мог ли обвиняемый в полной мере осознавать значение своих дейст­вий. Это выясняют и при выявлении у несовершеннолетнего психического расстройства.

3. Мог ли несовершеннолетний обвиняемый во время совершения инкриминируемого ему деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, и если мог, то в полной ли мере? Здесь могут быть три варианта ответа:

A) не мог осознавать;

Б) мог, но не в полной мере;

B) мог осознавать полностью.

Попытаемся интерпретировать каждый из этих вопросов.

A) Определение неспособности осознавать полностью отно­сится к компетенции психиатра, следовательно, данные экспе­риментального психологического исследования выступают в по­добном случае в качестве вспомогательных аргументов в пользу такого вывода (т.е. психологи при этом выявляют особенности познавательной деятельности и эмоционально-волевой сферы:

некритичность мышления; нарушение произвольной регуляции деятельности; снижение интеллектуальной продуктивности; не­устойчивость внимания; снижение памяти; низкая обучаемость;

определенная неспособность к смысловой оценке своего пове­дения и т. д.).

Б) Способность к осознанию может определяться психиат­ром при диагностике психических расстройств или совместно психиатрами и психологами при отсутствии у обвиняемого при­знаков какого-либо психического расстройства. Психологиче­ские данные в таком случае используются и при общей оценке особенностей психики несовершеннолетнего, и при анализе конкретной мотивации подростка в момент совершения инкри­минируемого деяния: способность к абстрактному мышлению;

хорошая общая осведомленность; возможность самостоятельной организации деятельности; целенаправленность поведения; спо­собность к учету социальных норм; адекватная реакция и т. д.

B) Наиболее сложная оценка ограниченной способности не­совершеннолетнего к осознанию своих деяний. Это совместная компетенция психиатра и психолога. Клинические критерии та­кой ограниченной способности при всем их многообразии в зависимости от психического расстройства сводятся к частичной задержке интеллектуального и эмоционально-волевого развития:

парциальной некритичности; ограниченной способности к опосредованию действий; психосексуальному инфантилизму; неус­тойчивости социальной адаптации; регридиентнному характеру психопатологических проявлений, но при сохранении во всех случаях потенциальной способности подростка к осознанию и контролю своего поведения.

Психологические критерии ограничения способности несо­вершеннолетнего к осознанию своих действий применяются уже при анализе конкретной мотивации правонарушения в интере­сующий правоохранительные органы период. Это могут быть:

а) преобладание игровой мотивации; б) некритичное под­ражание; в) недостаточная опосредованность действий.

Как указывает И.А. Кудрявцев [28, с. 152], умственная отста­лость имеет для своего определения несколько критериев: меди­цинский, социальный, психологический и правовой. Умственная отсталость — это значительное отставание от нормального для данного возраста уровня развития мыслительной, познаватель­ной деятельности, запаса знаний и представлений, развития эмоционально-волевой сферы. Некоторые авторы предлагают поставить на разрешение эксперта следующие вопросы.

1. Имеются ли отклонения от нормального для данного воз­раста уровня развития, влекущие умственную отсталость?

2. Если такие отклонения имеются, то в чем они выражаются?

3. Можно ли на основе данных психологии сделать вывод, что несовершеннолетний с учетом его психического развития осозна­вал полностью значение своих действий и мог руководить ими?

4. В какой мере несовершеннолетний руководил своими дей­ствиями в инкриминируемой ему ситуации?

В.Ф. Енгалычев и С.С. Шипшин [11, с. 55—56] выделяют особенности проведения судебно-психологической экспертизы несовершеннолетних свидетелей и потерпевших. Оценка пока­заний свидетелей и потерпевших — одна из самых сложных за­дач при установлении истины по делу. Наверное, каждый следо­ватель или судья часто сталкивается с таким явлением, как про­тиворечивость свидетельских показаний. Однако за этим чаще всего стоит не злой умысел свидетеля исказить картину проис­шествия, а индивидуальные особенности процессов приема, пе­реработки и сохранения информации. Еще в начале XX в В. Штерном было проведено классическое исследование по пси­хологии свидетельских показаний. Его результаты наглядно продемонстрировали, каким образом и под воздействием каких факторов объективная картина происшествия преломляется в сознании человека, приводя к тому, что иной раз информация об исследуемых событиях, сообщаемая им, поразительно отли­чается от исходных обстоятельств.

От чего зависят полнота и адекватность показаний свидетеля? Можно выделить две группы факторов: внешние и внутрен­ние. К внешним следует отнести условия восприятия исследуе­мых событий. Совершенно очевидно, что в сложных условиях восприятие информации будет грешить как минимум фрагмен­тарностью и недостаточной четкостью. Например, человек стал свидетелем дорожно-транспортного происшествия ночью, в ус­ловиях ограниченной видимости и дефицита времени, а также при наличии сильных помех. Однако помимо физических усло­вий на восприятие информации могут в значительной степени влиять и социальные, и социально-психологические факторы, в частности складывающаяся социально-психологическая атмо­сфера вокруг преступлений, имеющих большой общественный резонанс.

К внутренним факторам относятся:

а) особенности анализаторных систем, позволяющих адек­ватно воспринимать отдельные предметы или сочетания, а также внешнюю сторону событий;

б) особенности мыслительной деятельности, памяти, жиз­ненный опыт, личностные особенности, позволяющие правиль­но воспринимать и оценивать внутреннее содержание происхо­дящих событий, т. е. понимать их значение, сохранять эту ин­формацию;

в) эмоциональное и соматическое состояние человека в мо­мент восприятия.

Когда мы говорим о свидетельских показаниях, то, естест­венно, имеем в виду, что помимо способности воспринимать и сохранять информацию человек обладает способностью донести ее окружающим. Поскольку показания облекаются в словесную форму, то встает вопрос и о достаточном для этого уровне раз­вития речи свидетеля (особенно в случаях, когда свидетелем яв­ляется малолетний ребенок).

Остановимся подробнее на индивидуально-психологических особенностях, которые способны впоследствии исказить инфор­мацию об исследуемых событиях. К таким особенностям следует отнести повышенную внушаемость. Это качество, с одной сторо­ны, может обусловить искажение воспринятой картины преступления под влиянием лиц, заинтересованных в сокрытии реаль­ных обстоятельств. С другой стороны, показания могут меняться под влиянием следователя, вольно или невольно оказывающего давление на свидетеля даже самой постановкой вопросов, не­вербальными компонентами общения. Наконец фактором дав­ления может служить и социально-психологическая атмосфера вокруг преступления.

Повышенная внушаемость свойственна детскому возрасту, т.е. практически все дети дошкольного возраста являются «по­вышенно внушаемыми». Однако и среди них встречаются дети, очень легко поддающиеся суггестивному влиянию, и дети, в достаточной степени умеющие отстаивать свои взгляды. Поэто­му в случаях, когда свидетель является ребенком, несмотря на характерную для данного возраста внушаемость, целесообразно экспертное исследование этой особенности.

Податливость внушающему воздействию может усилиться в подростковом возрасте. Пик внушаемости нередко наблюдается в преклонном возрасте, когда в силу инволюционных процессов снижается критичность человека.

Другой индивидуальной особенностью может явиться склон­ность к фантазированию. Это некорригируемая сознанием склон­ность заполнять пробелы памяти образами воображения. Как пра­вило, этим «грешат» демонстративные личности, поскольку для них крайне важно (зачастую неосознанно) быть в центре внимания.

Рассматривая данный подвид СПЭ, хотелось бы предосте­речь практических работников от заблуждения, что эксперт-психолог способен сделать вывод о достоверности показаний свидетелей и потерпевшего. В свое время одной из причин кризиса судебно-психологической экспертизы было стремле­ние и психологов, и юристов решать в рамках экспертизы во­прос о достоверности показаний, что является исключительно прерогативой суда. СПЭ, устанавливая принципиальную воз­можность субъекта адекватно воспринимать, запоминать, вос­производить информацию об обстоятельствах дела, может тем не менее ответить на вопрос о том, какие' психологические особенности испытуемого могут свидетельствовать о полной достоверности его показаний, а какие — против. При этом психолог только констатирует факт наличия тех и других осо­бенностей, но сама оценка показаний лежит за пределами экс­пертного заключения.

Рассмотрим поводы для назначения судебно-психологичес­кой экспертизы свидетелей и потерпевших.

1. Данные о малолетнем (или преклонном) возрасте свидетеля, низком уровне его психического развития, недостаточном владе­нии им активной речью, недостаточности жизненного опыта, не­которых особенностях характера (демонстративность, эмоцио­нальная неустойчивость, повышенная внушаемость, склонность к фантазированию).

2. Данные о неблагоприятных условиях восприятия интере­сующей следствие информации (затрудненные условия воспри­ятия, наличие помех, быстротечность событий, пороговая сила раздражителя и т. д.).

3. Сведения о необычном психическом состоянии свидетеля и потерпевшего в момент восприятия событий (растерянность, психическая напряженность, тревога, фрустрация) либо небла­гоприятном соматическом состоянии (болезнь, травма и т. п.).

4. Данные о возможном влиянии на свидетеля (потерпевше­го) людей, заинтересованных в исходе дела или сложившейся вокруг этого дела социально-психологической атмосферы.

5. Противоречивость показаний, а также принципиальное их несовпадение с другими материалами дела. Следует обратить внимание, что причиной последнего обстоятельства может быть наличие у свидетеля особого вида памяти — эйдетической, кото­рая, образно говоря, подобна моментальному фотографическому снимку, когда ситуация запечатлевается в памяти человека до мельчайших подробностей. Столь детальное запоминание быст­ротечных событий может вызвать сомнения у следователя, по­скольку в его представлении «такого не может быть, потому что не может быть никогда», и, кроме того, подобные показания, естественно, будут находиться в определенном либо полном противоречии с показаниями других свидетелей. Эйдетическая память встречается очень редко и, как правило, у детей (доста­точно сказать, что за двадцатилетнюю практику автору не уда­лось встретить такого испытуемого).

Среди вопросов, которые целесообразно ставить на разрешение СПЭ при оценке показаний свидетелей и потерпевших, рекоменду­ется выделить следующие.

1. Каковы основные индивидуальные особенности познава­тельной деятельности (выражение «познавательная деятель­ность» может конкретизироваться и заменяться на «память», «внимание» и пр.) данного свидетеля или потерпевшего?

2. Позволили ли испытуемому индивидуальные особенности зрения (или других органов чувств — указать, каких) и конкретные условия, в которых происходило событие (необходимо ука­зать, какое), воспринимать (конкретизировать) важные для дела обстоятельства?

3. Каково было психическое состояние свидетеля или потер­певшего в момент восприятия событий или предметов (указать,

каких)?

4. Был ли способен испытуемый в силу своего психического состояния в момент восприятия описанного события правильно воспринимать важные для дела обстоятельства (указать, какие)?

5. Позволило ли психическое развитие свидетеля или потер­певшего, его психическое состояние в момент восприятия собы­тий (указать, каких) правильно понимать внутреннее содержание событий (указать, какое именно содержание)?

6. Обладает ли испытуемый абсолютной чувствительностью зрительного (или другого) анализатора, необходимой для воспри­ятия раздражителя (конкретизировать) в имевших место условиях?

7. Обладает ли испытуемый дифференциальной (разностной) чувствительностью зрительного (или другого) анализатора, дос­таточной, чтобы в имевших место условиях восприятия ощутить изменения в силе раздражителя?

8. Имеются ли у испытуемого признаки повышенной вну­шаемости?

9. Имеются ли у испытуемого признаки повышенной склон­ности к фантазированию?

10. Имеются ли у испытуемого признаки эйдетической памяти?

11. Может ли испытуемый (при выявленном у него уровне развития речи) давать правильные показания?

В ряду стандартных вопросов, задаваемых экспертам-психо­логам, основное значение имеют вопросы:

1. Имеется ли у несовершеннолетнего обвиняемого отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством? Формулировка данного вопроса определяется ч. З ст. 20 УК РФ. При ответе на данный вопрос перед психологом стоит задача выявить признаки задержки психического развития у подрост­ков, у которых какие-либо психические расстройства не обна­руживаются. Как указывают М.М. Коченов и другие авторы, в генезисе подобного варианта отставания в психическом (интел­лектуальном и личностном) развитии основную роль играют следующие факторы:

1) социальная и педагогическая запущенность, которая мо­жет выражаться в неправильных формах воспитания в семье — гипер- и гипоопеке, эмоциональном отвержении и др., недостаточном управлении процессом психического развития со сторо­ны школы и т. д.;

2) наличие сенсорного дефекта (слабое зрение, частичная глухота и др.), который своевременно не распознан, и, соответ­ственно, учебный и воспитательный процессы не организованы с учетом физического недостатка ребенка;

3) перенесение ребенком в раннем детстве длительных или тяжелых соматических заболеваний, которые могут вызывать нарушения нормального психического развития, особенно в так называемые «сензитивные» периоды, когда в психике ребенка происходят качественные изменения.

Формы проявления отставания в психическом развитии мо­гут быть разнообразными. Особенно сложными бывают соотно­шения между уровнем развития познавательных процессов и эмоционально-волевой, мотивационной сфер. В одних случаях можно диагностировать тотальную задержку и интеллектуаль­ной, и личностной сферы, в других на первый план могут вы­ступать отклонения в эмоционально-волевой сфере, дисгармо­ния различных сторон психики вплоть до таких парадоксальных сочетаний, когда выраженное эмоционально-волевое недоразви­тие сосуществует с интенсивным развитием интеллектуальных способностей.

Отрицательный ответ на данный вопрос, т.е. констатация экспертом-психологом отсутствия у несовершеннолетнего обви­няемого признаков отставания в психическом развитии, не свя­занного с психическим расстройством, означает, что подэкспертный мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, а также руководить ими в момент совершения инкриминируемого ему деяния и, следовательно, он подлежит уголовной ответственности.

2. Есть ли у обвиняемого признаки отставания в психическом развитии, не связанного с психическим заболеванием, или иные аномалии психического развития неболезненного характера? Умст­венная отсталость несовершеннолетних, не связанная с психиче­ским заболеванием, — это значительное отставание от нормаль­ного для данного возраста уровня развития мыслительной, по­знавательной деятельности, формирования запаса знаний и представлений, развития волевой сферы и т.д. Если имеются данные об этом, то необходимо выяснить уровень (степень) ум­ственной отсталости несовершеннолетнего, мог ли он полно­стью осознавать значения своих действий и руководить ими. В зависимости от уровня отсталости решается вопрос об освобождении от уголовной ответственности либо о смягчении наказа­ния или о применении принудительных мер воспитательного

характера.

Сведения о возможной умственной отсталости обвиняемого могут быть получены из показаний родителей, педагогов, свер­стников, из характеристик, медицинских документов и т. д. Для решения вопроса о наличии и степени такой отсталости назначается психологическая экспертиза. На разрешение экс­перта ставятся вопросы: имеется ли отклонение от нормаль­ного для данного возраста уровня развития, влекущее умствен­ную отсталость, и если имеется, то в чем она выражается; мо­гут ли психологи на основе данных сделать вывод, что совер­шеннолетний с учетом уровня его психологического развития осознавал полностью значение своих действий и мог руково­дить ими.

Психолого-психиатрическую экспертизу целесообразно на­значать и в случаях, когда умственная отсталость может быть связана с олигофренией в степени дебильности, с психофизио­логическим инфантилизмом и астеническим синдромом. Во всех этих случаях экспертиза устанавливает прежде всего, страдает ли несовершеннолетний психическим заболеванием, и если да, то решается вопрос о его вменяемости. Если у подростка не обна­руживается психического заболевания, то, давая заключение о наличии и степени отсталости в развитии, экспертиза должна установить причину этого.

Должны выясняться основные черты характера несовер­шеннолетнего, его интересы, привычки, состояние здоровья, степень проявления возрастных особенностей психики (вну­шаемость, склонность к подражанию, к фантазированию, им­пульсивность и т. д.). Эти обстоятельства также имеют сущест­венное значение для индивидуализации ответственности и на­казания.

При положительном ответе, т.е. при наличии у несовершен­нолетнего обвиняемого психического недоразвития, не связан­ного с психическим расстройством, необходимо выяснить, мог ли он в полной мере осознавать значение своих действий или осуществлять их произвольную волевую регуляцию.

3. Мог ли несовершеннолетний обвиняемый во время соверше­ния инкриминируемого ему деяния осознавать фактический харак­тер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, и если мог, то в полной ли мере? При ответе на данный во­прос могут существовать три варианта ответа:

1) не мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими;

2) мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими, но не в полной мере;

3) мог полностью осознавать фактический характер и обще­ственную опасность своих действий и руководить ими.

Вопрос о соответствии уровня психического развития несо­вершеннолетнего обвиняемого его паспортному (календарному) возрасту не входит в компетенцию эксперта-психолога по сле­дующим основаниям:

1) в научной психологии психологический возраст рассмат­ривается как качественно определенный возрастной период пси­хического развития, что неравноценно календарному паспорт­ному возрасту и гораздо шире его границ;

2) существует межиндивидуальная вариативность показате­лей психического развития, а также вариативность, связанная с культурными и региональными различиями;

3) при наличии у подростка какой-либо психической па­тологии или особой социальной ситуации развития примене­ние обычных возрастных нормативов (разрабатываемых, как правило, в отношении психически здоровых людей) практи­чески невозможно, поскольку в таком случае отличия от этих нормативов будут не столько количественные, сколько каче­ственные.

4. Соответствует ли уровень интеллектуально-психологическо­го развития обвиняемого паспортному возрасту? В задачи экспер­тов-психологов и экспертов-психиатров входит установление вида и причин умственной отсталости несовершеннолетних, оценка степени ее выраженности с целью ответа на вопрос: мог ли подросток полностью осознавать значения своих действий и в какой мере мог руководить ими?

Медицинское понятие «умственная отсталость» имеет соби­рательное значение, объединяющее различные по происхожде­нию формы психической патологии. Среди разновидностей ум­ственной отсталости выделяются тяжелые «ядерные» олигофренические формы, связанные с влиянием различных биологиче­ских (органических, интоксикационных, обменных и т. д.) вред­ностей. Имеются также формы, обусловленные влиянием не­благоприятных социально-культурных факторов: неправильным воспитанием, патологической запущенностью, отрицательными соматическими и психологическими влияниями, недостаточной развитостью органов чувств. Эти категории лиц входят в группу «пограничной», или «легкой», умственной отсталости.

В современной психологии принято аналогичное понимание умственной отсталости как проявления недоразвития сложных форм психической деятельности вследствие непрогрессирующей органической недостаточности головного мозга или неблагопри­ятных социальных факторов. Любая вредность, действующая на индивид, не закончивший своего формирования, физиологиче­ского роста, может привести к общей или частичной задержке психического развития. Речь идет не только об органических вредностях, но и о любых соматических заболеваниях детей, не­правильном воспитании, хронических психотравмирующих си­туациях и т. д. Обычно признаки педагогической запущенности, дефекты сенсорных систем сочетаются с органическими дефек­тами психики: понижение зрения или слуха имеет одно и то же происхождение с общими органическими изменениями голов­ного мозга; педагогическая запущенность особенно легко (и в первую очередь) возникает у несовершеннолетних лиц с органи­ческой недостаточностью психики, поскольку обычные меры социализации для них могут оказаться малоэффективными.

Таким образом, умственная отсталость понимается как со­стояние психики несовершеннолетнего с задержкой не только интеллектуального, но и общего личностного развития.

Понятие «умственная отсталость» в медицине, юриспруден­ции и психологии учитывает причинное влияние как социально-психологических, так и биологических патогенных факторов. Поэтому практически во всех случаях умственная отсталость может быть предметом комплексной психолого-психиатричес­кой экспертизы.

Юридическое понятие «умственная отсталость» не сводится лишь к интеллектуальному недоразвитию, но включает в себя также признаки нарушения, задержки личностного развития. В связи с этим в своем полном, широком значении оно соответст­вует понятиям «психологическая отсталость», «общее недоразви­тие личности». Такое толкование позволяет использовать не только данные об интеллектуальном развитии несовершенно­летних, но и сведения о степени сформированности у них мотивационно-потребностной и эмоционально-волевой сфер, об уровне функционирования морального и правового сознания, развития самосознания. Все это обосновывает возможность применения для решения экспертных задач в качестве определения критериев общей психической (личностной и интеллекту­альной) зрелости исчерпывающих данных медицинской, возрас­тной и педагогической психологии.

Основной этап решения проблемы возраста — определение реального уровня развития ребенка. Оно позволяет оценить ход его умственного развития, делает возможным установление форм и причин отклонения этого развития от норм. Законода­тель устанавливает лишь одно понятие возраста — паспортное. Вместе с тем в законе предусмотрены обстоятельства, когда ход психологического развития несовершеннолетнего существенно отклоняется от возрастных закономерностей и приводит к умст­венной отсталости. Определение реального уровня психического развития помогает ответить на вопрос, полностью ли несовер­шеннолетний сознавал значение своих действий и в какой мере мог руководить ими.

Развитие личности индивидуализировано, однако единство социальных законов психики определяет типичные психологи­ческие особенности, общие для людей одного возрастного пе­риода. Диагностика «психологического возраста» базируется на знании общих закономерностей развития психики и сопоставле­нии с ними «реального уровня» развития несовершеннолетних.