§ 1. Научно-технический прогресс и правоприменение в сфере управления

Научно-технический прогресс (НТП)—это эволюцион­ный, количественно характеризуемый процесс соединения и развития науки и техники, постоянный рост внедрения научно-технических достижений в производство и управ­ление1.

В .социалистическом обществе научно-технический про­гресс складывается из многих элементов: управления нау­кой (научными учреждениями), планирования ее разви­тия, финансового, материально-технического, кадрового обеспечения науки, внедрения достижений науки и техни­ки в производство и управление, изобретательства и раци­онализаторства и т. д. Важно подчеркнуть, что научно-тех­нический прогресс тесно связан с функционированием все­го социалистического хозяйственного механизма. Это не только новые методы производства, машины и технологи­ческие процессы, но это также и совершенствование управ­ления на всех уровнях2.

Тесная связь научно-технического прогресса со сферой управления является той общей, объективно существую­щей предпосылкой, которая обусловливает большое влия­ние научно-технического прогресса на правоприменитель­ную деятельность. Как известно, эта деятельность являет­ся одной из форм принятия и реализации управленческих решений. Достижения научно-технического прогресса, ис­пользуемые в этом процессе, могут способствовать эффек­тивности правоприменения, усиливать контроль в этой об­ласти, вести к появлению новых способов осуществления правоприменительной деятельности.

Вместе с тем сейчас, пожалуй, как никогда раньше, необходим учет технических возможностей и достигнутого уровня социально-правового развития общества. Исполь­зование   в   сфере   правоприменения   электронно-вычисли-

1              См.:  Венгеров А. Б.  Научно-технический прогресс и законо­

дательство   развитого  социализма. — Сов.   государство   и   право,   1981,

№ 6, с. 24.

2              См.: Трапезников В. Управление и научно-технический про­

гресс—Правда, 1982, 7 мая.

18*

275

тельной техники, новых коммуникационных средств, дос­тижений биологии и медицины может вести не только к социальному прогрессу.

Уже сейчас в некоторых буржуазных странах под влия­нием открывшихся возможностей разрабатываются проек­ты, которые имеют целью кардинально изменить правопри­менительную деятельность, превратить ее, с одной стороны, в своеобразное «техноправоприменение», которое способ­но вообще поставить под угрозу само существование мно­гих буржуазно-демократических институтов и принципов, а с другой, заменить правоприменение в борьбе с некото­рыми видами правонарушений на деятельность медицин­ских, особенно психиатрических, учреждений, при которой правоприменителем становится не судья, а психолог-пси­хиатр. Так, достижения в области электроники привели к попыткам создать системы наблюдения с помощью теле­метрической аппаратуры за условно освобожденными. Как известно, институт условного освобождения базируется на применении соответствующих правовых норм к конкрет­ным правонарушителям. В эксперименте, который прово­дился в 1969 году в Бостоне (США), условно освобожден­ные получали специальные передатчики, которые регуляр­но посылали сигналы, характеризующие поведение каждо­го из участников эксперимента. Соответствующие ретран­сляторы передавали эти сигналы на центральный пульт, где с помощью ЭВМ и осуществлялся контроль за поведе­нием условно освобожденных1. Даже сам автор проекта «электронных реабилитационных систем» Р. Швицгебель допускает, что возможны злоупотребления телеметрически­ми системами, например контроль не за условно освобож­денными из тюрем, а за поведением членов коммунистиче­ской партии, государственных служащих и т. д.

Еще дальше в «техноправоприменении» идет извест­ный нейрофизиолог X. Дельгадо. Он разработал так назы­ваемый «стимулятор мозга», который по радиосигналу мо­жет стимулировать определенные участки мозга с целью управления поведением человека. Как отмечается в лите­ратуре, подобная техническая возможность приведет к то­му, что «компьютер можно будет использовать для предот­вращения такого поведения, которое несовместимо с нор­мами, установленными законодателем или правоприменяю-щими органами»2.

1              См.: Чавкин С. Похитители разума. М.,  1981, с.  178,

2              Там же, с. 185.

276

В социальном плане подобные системы ведут к тому, что любые отклонения от нормы — социальные, политичес­кие—могут быть определены как нейропсихиатрические, а само правоприменение в подобных ситуациях, как мы от­мечали выше, будет сведено к праву психиатрических уч­реждений принимать решение о необходимости лечить данного правонарушителя с помощью электронной стиму­ляции мозга. Иными словами, правоприменителем станет не судья, а психолог-психиатр. И не случайно сам X. Дель­гадо называет «психоцивилизованным» общество, которое может возникнуть, если идеи о стимуляции мозга с помо­щью радиосигналов, вживленных стимуляторов, компьюте­ров получат распространение и реализацию1. Бесспорно, что взгляды X. Дельгадо социально неприемлемы, но они базируются на действительных возможностях современ­ной науки и техники.

И одна из функций законодательства, очевидно, заклю­чается в том, чтобы попытаться поставить заслон подоб­ным антигуманным попыткам использовать великие дос­тижения современной науки. Вместе с тем, законодательст­ву принадлежит важная стимулирующая роль в деле обес­печения действительно социально полезного использования достижений научно-технического прогресса, в том числе в области правоприменения.

Научно-технический прогресс оказывает в сфере управ­ления влияние на правоприменительную деятельность по двум направлениям. К первому относится непосредствен­ное использование технических устройств, прежде всего электронно-вычислительной техники для совершенствова­ния правоприменения, ко второму — широкое применение некоторых специальных правовых институтов (аналогия права, толкование правовых норм и др.), опосредующих правоприменительную деятельность.

Электронно-вычислительная техника (ЭВТ), действи­тельно играет большую роль в совершенствовании право­применения и помогает соответствующим работникам вы­числительных центров выполнять ряд обеспечивающих функций: информационную, контрольную, прогностичес­кую, «решающую».

Информационная функция, обеспечивающая правопри­менение, связана со следующими аспектами использования ЭВТ. При функционировании различных автоматизирован­ных систем управления   (АСУ) повышается информацион-

1 Цит. по: Чавкин С. Указ. соч., с. 214.

277

ный уровень субъектов правоприменения: они получают более полную, точную и оперативную информацию о раз­личных производственных и управленческих ситуациях, об обстоятельствах, связанных с правонарушениями, лич­ностью правонарушителей и т. п. Например, при функцио­нировании системы «Спрут», которая решает задачу снаб­жения строек бетоном и раствором, ЭВМ четко и опера­тивно фиксирует, какая из организаций допустила наруше­ние сроков и объемов поставки. Такие сведения служат основанием для оперативного применения к виновной сто­роне штрафных санкций.

Высокий информационный уровень, связанный с фак­тическими основами правоприменения, обеспечивают и так называемые автоматизированные системы обработки информации для директивных органов (АСОИДО), созда­ваемые в рамках РАСУ (республиканских автоматизиро­ванных систем управления). В число абонентов этой сис­темы входят высшие звенья республиканских партийных организаций, Советы Министров республик, министерства, государственные комитеты, некоторые общественные орга­низации и т. п.

Новый информационный уровень правоприменения, обеспеченный ЭВТ, не только помогает лучше определять фактические основания применения права. В значительной степени он связан и с определением правовых оснований. Речь идет о более точном, оперативном, полном нахожде­нии правовых норм, которые будут применяться в конкрет­ной ситуации. Именно такой качественно новый поиск поз­воляет осуществить ЭВТ в информационно-поисковых сис­темах.

Автоматизированные информационно-поисковые систе­мы (ИПС), которые уже функционируют во многих мини­стерствах и ведомствах, способствуют получению право­применителями оперативной, полной и точной правовой информации. Конечно, эти системы и практика их исполь­зования еще очень далеки от совершенства, но перспективы их развития в целом ясны. Вместе с тем здесь возникают и крупные социальные проблемы, требующие законода­тельного решения.

Так, в настоящее время все ИПС в нашей стране ори­ентированы на нужды правоприменителей, обеспечиваю­щих их деятельность. Но, видимо, недалеко и то время, когда появятся возможности пользоваться подобными си­стемами у тех, кто является одним из объектов правопри­менения— у граждан.   Это, разумеется, потребует разра-

278

ботки соответствующих крупных законодательных, орга­низационных, финансовых мер, способных обеспечить но­вое социальное направление работы ИПС. Выдача граж­данам справок по законодательству, которая организаци­онно-технически вполне осуществима и уже реализуется в ряде стран, как можно предположить, будет иметь опре­деленное значение для совершенствования различных сто­рон правоприменения. Мы имеем в виду, что знание граж­данином правовых норм, которые он сможет находить с помощью ЭВТ, будет сокращать общий уровень «несозна­тельных» правонарушений, а значит, и принудительное применение правовых норм, направленных на борьбу с правонарушениями. Кроме того, это знание позволит граж­данину в необходимых случаях контролировать деятель­ность правоприменителя. Наконец, информационное равен­ство в знании правовых норм позволит в конечном счете укрепить в целом режим законности в сфере государствен­ного управления, охватывающей отношения, в которых участвует гражданин.

Контрольная функция, обеспечивающая правопримене­ние с помощью ЭВТ, наиболее полно реализуется при соз­дании специализированных систем — АКИД (автоматизи­рованный контроль исполнения документов), АКПИД (автоматизированный контроль проверки исполнения до­кументов), УАСКИ (универсальная автоматизированная система контроля исполнения) и т. п.

В этих системах осуществляется автоматизированное накопление, учет, обработка и рациональное распределе­ние информации о контролируемых документах, в том чис­ле правоприменительных актах, и ходе их исполнения. В АКИД решаются следующие задачи: информирование ис­полнителей и ответственных исполнителей о правопримени­тельных и иных документах, срок исполнения которых ис­текает в следующие 10, 20, 30 и более дней или уже ис­тек; информирование ответственных исполнителей о состо­янии исполнения документов, поиск документов.

В рамках АКИД существует и специальная система предупреждений о наступлении срока исполнения: два предварительных предупреждения и третье предупрежде­ние с красной чертой, которое означает, что истекли все сроки по выполнению данной работы и необходимо пред­ставить объяснения нарушения сроков.

Подобные системы являются высокоэффективными. Например, УАСКИ, действующая на производственном объединении   «Коммутатор»,   повысила   коэффициент   ис-

279

полнительности с 0,6—0,7 до 0,97—0,98; средняя продол­жительность одного опоздания сокращается с 6—7 дней до 2—3 дней, количество неудовлетворительно выполнен­ных заданий уменьшается с 60—70 до 4—5 (в расчете на 1000 выполненных заданий).

В Совете Министров Латвийской ССР на автоматизи­рованный контроль поставлены входящие документы, а также наказы избирателей, письма и жалобы граждан, решения по ним. Отмечается, что «применение вычисли­тельной техники позволило повысить оперативность и ка­чество всей системы информации и контроля, ускорить ре­шение многих задач, повысить достоверность информации. С помощью ЭВМ организован также учет распорядитель­ных документов»1.

Создание АКИД, разумеется, не требует специальных законодательных решений. Однако без необходимого ве­домственного и локального правотворчества, которое оп­ределяется спецификой систем, обойтись нельзя. Так, в по­ложениях (инструкциях) по функционированию АКИД определены структурные подразделения, обслуживающие систему, их обязанности и порядок работы, критерии ис­полнения документов, изложены требования к изготовле­нию регистрационно-контрольной карточки и правила ее заполнения, разработаны также требования к текстам до­кументов, подлежащих контролю с точки зрения их испол­нения, к структуре заголовка документа2.

Контрольная функция, осуществляемая с помощью АКИД, реализуется в самых разных областях. В Латвий­ской ССР утверждена комплексная программа «Республи­канская система управления качеством продукции, труда и эффективности производства на 1981—1985 гг.». Состав­лен план контроля за выполнением этой комплексной прог­раммы, задания ее заложены в электронную память ЭВМ.

Еще одной сферой являются средства массовой инфор­мации. В настоящее время печать, радио, телевидение вы­полняют важные функции контроля за правоприменением, информируя о правонарушениях в целях принятия необхо­димых мер. Иными словами, средства социальной комму­никации во многих хозяйственных и иных ситуациях выс­тупают социальным элементом правоприменительного про-

цесса, обеспечивая ему гласность и контроль. И здесь ЭВТ также начинает выполнять некоторые контрольные функ­ции, в частности осуществлять контроль за проверкой кри­тических выступлений печати.

Прогностическая функция обусловлена тем обстоятель­ством, что ЭВМ может выступать в роли прогнозиста, от­вечая на вопрос работника аппарата: «что, если ...», т. е. моделирует (имитирует) возможные последствия соответ­ствующего решения, в том числе связанного с применени­ем права1. Дело в том, что само право во многих случаях предоставляет правоприменителю возможность выбора той или иной нормы для регулирования соответствующего со­циального процесса (особенно касается это выбора санк­ций). К тому же в одной и той же области может действо­вать ряд корреспондирующих, а иногда и-коллизионных норм. Прогностическая функция ЭВМ, которая сейчас на­ходится только в начале своей реализации1, со временем может занять важное место в использовании достижений научно-технического прогресса в области правопримене­ния.

Разумеется, такую функцию ЭВМ может выполнять только потому, что в соответствующей программе форма­лизованы возможные ситуации, в том числе возникающие в результате конкретной правоприменительной деятельнос­ти. Эти ситуации ЭВМ и «выдает» в ответ на запрос пра­воприменителя.

Подобные «диалоговые» системы начинают применять­ся в сфере планирования («Дисплан» система, разработан­ная Институтом кибернетики, г. Киев), в некоторых дру­гих областях. Важно подчеркнуть, что системы, прогнози­рующие ситуацию, выступают в роли своеобразного совет­чика. Окончательное же решение принимает работник ап­парата управления.

Наконец, ЭВТ в сфере правоприменения выполняет и функцию, которую условно можно обозначить как «приня­тие решения».

Мы считаем необходимым сразу оговориться, что «ма­шина» никогда не принимает решения, хотя подобное сло­воупотребление стало весьма распространенным. Решение принимается по-прежнему работниками аппарата управ­ления. Однако формы появления правоприменительного ре-

1 См.: Шнейдеров Я- Единая система контроля. — Известия, 1982, 19 мая.

1 См.: Информационные материалы. — Кибернетика, № 2 (109), М., 1979, с. 30.

280

1 См. подробнее: Венгеров А. Б., Пертцик В. А., С а м о-щ е н к о И. С, Правовые основы автоматизации управления народным хозяйством СССР. М., 1979, с. 68.

281

шения в АСУ таковы, что возникает иллюзия, будто реше­ние «принимает» ЭВМ.

По существу же в программу, по которой решает конк­ретную задачу ЭВМ, заложены формализованные усло­вия, с наступлением которых ЭВМ связывает те или иные последствия. Важно подчеркнуть, что эти «условия-след­ствия» утверждены в установленном порядке (или на осно­ве договора) соответствующими работниками и сами эти работники, и их подчиненные обязаны в силу этого акта утверждения программ принимать на «выходе» из ЭВМ и исполнять соответствующее решение. В силу этого и возни­кает иллюзия, так как акт правоприменения работников здесь перенесен с «выхода» системы (это характерно для традиционной системы управления)   на ее «вход».

Например, в АСУ «Спрут» формализованы все виды правонарушений, которые могут совершить участники сис­темы («непоставка смеси на объект по вине водителя или автохозяйства», «возврат смеси с объекта», «отказ про­изводителей работ (мастеров) от заявленных объемов сме­си» и т. д.). Каждому правонарушению придан определен­ный код. Кроме этого, установлено: кто может быть вино­вен в соответствующем правонарушении, каков размер штрафа и в чью пользу он должен быть взыскан. Указан­ные правила закреплены в Положении о системе «Спрут», которое утвердил начальник производственного строитель­но-монтажного объединения «Рязаньстрой» и подписали руководители всех организаций, участвующих в системе.

Это позволяет информационно-вычислительному цент­ру при соответствующем правонарушении, которое фикси­руется в установленном порядке, определять виновную сторону, взыскивать штраф и т. п. Выходные документы ИВЦ (ведомость штрафов) принимаются к исполнению без каких-либо корректировок.

Автоматизированное правоприменение в системе «Спрут» оказалось весьма эффективным. Следует под­черкнуть, что только правовое закрепление «машинного решения» позволяет системе функционировать.

Подобные системы получили весьма широкое распро­странение, и области их применения все увеличиваются. Так, создана автоматизированная система контроля за дисциплиной автоводителей в Свердловске. В этой систе­ме на основе заполненных инспекторами ГАИ карточек ЭВМ учитывает все нарушения правил и начисляет соот­ветствующие штрафные баллы. Определенная сумма бал­лов влечет за собой правовые последствия, вплоть до ли-

282

шения водительских прав. Эту сумму штрафных баллов также определяет ЭВМ. Вместе с тем следует отметить, что функционирование подобных систем существенно за­трагивает права граждан, так как автоводители не знают об их существовании и о том, что за нарушение им начис­ляют баллы. Не установлен порядок создания таких сис­тем, их взаимоотношений с гражданами, проверки пра­вильности хранящейся в системе информации, порядка ее оспаривания и т. п. Видимо, назрела потребность в приня­тии законодательного акта, который решил бы все эти вопросы автоматизированного правоприменения1.

Иной характер имеют системы, обеспечивающие мони­торинг (управление) охраной окружающей среды. В одну систему соединены датчики, регистрирующие качество ок­ружающей среды (например, степень загрязнения возду­ха, воды в соответствующем регионе), и ЭВМ, в память которой закладываются нормативы предельно допусти­мых загрязнений2. Будет функционировать и система, поз­воляющая при превышении нормативов ЭВМ «принять» решение о закрытии соответствующего предприятия, оштрафовании его руководителя и прочее. Функциониро­вание этих систем также возможно лишь при правовом обеспечении, т. е. тогда, когда все «решения» ЭВМ при­знаются обязательными для их адресатов. Такое правовое обеспечение автоматизированных систем по контролю за качеством окружающей среды было создано в НРБ. Пра­вовое положение о работе системы предполагает возмож­ность автоматизированного принятия решений, связанных с применением указанных выше санкций.

Следует подчеркнуть, что без придания обязательности «решениям» ЭВМ такие системы работать не будут. Обес­печить обязательность может только право, и там, где об этом забывают, система не работает.

Например, в АСУ «Автосервис» создается центральная диспетчерская служба, оборудованная дисплейными уст­ройствами. В результате каждый автомобилист в считан­ные секунды получит данные о наличии той или иной нуж­ной ему детали на одной из станций технического обслу­живания. Предполагается, что диспетчер службы будет направлять водителя на нужную станцию, где его обязаны будут обслужить3. Однако   эта   обязанность   не   получила

1              См.: ЭВМ с жезлом автоинспектора. — Известия, 1980, 7 мая.

2              См., например: Положение о государственном учете вредных воз­

действий на атмосферный воздух. — СП СССР,  1982, № 22, с. 115.

3              См.:   Электроника   и   сервис. — Вечерняя   Москва,   1982,   27   янв.

283

пока правового закрепления, порядок определения при­оритетов не установлен. Очевидно, что без решения этих правовых вопросов система не заработает.

«Решающие» подсистемы АСУ стали использоваться в сфере подведения итогов социалистического соревнова­ния. На тех предприятиях, где обязательность «решения» ЭВМ обеспечена условиями соревнования, где эти решения четко зафиксированы и соблюдаются, подсистемы оказы­ваются весьма эффективными. Там же, где руководители под влиянием тех или иных дополнительных соображений начинают корректировать «решения» ЭВМ, возникают конфликты, высказывается недовольство, действенность соревнования снижается.

Использование ЭВМ для начисления штрафных сумм, премий и других количественных расчетов, связанных с правоприменением, будет, видимо, расширяться. Уже се­годня Госарбитраж СССР сделал шаг в правильном на­правлении и принял инструктивные указания от 29 июня 1979 г. № И-1-4 «Об использовании в качестве доказа­тельств по арбитражным делам документов, подготовлен­ных   с   помощью   электронно-вычислительной    техники»1.

Четко связал доказательственную силу таких доку­ментов с соблюдением установленного порядка их оформ­ления и Пленум Верховного Суда СССР, который в ру­ководящем разъяснении от 9 июля 1982 г. «О судебном решении» указал, что документы, полученные с помощью электронно-вычислительной техники «принимаются в ка­честве доказательств при условии их надлежащего оформления в соответствии с установленным порядком»2.

Но автоматизированное правоприменение нуждается и в дальнейшем правовом регулировании, главным обра­зом   в обеспечении обязательности «машинных решений».

Их обязательное исполнение может явиться важным средством обеспечения порядка в сфере управления и про­изводства, заслоном против бесхозяйственности, произво­ла, злоупотреблений и тому подобных явлений, мешающих социалистической экономике.

Одним из важных условий такого использования ЭВМ должна явиться прежде всего совместимость показателей, по которым оценивается работа различных звеньев хозяй­ственной системы. И наоборот, использование ЭВМ будет затруднено  тогда,   когда,   например,    работа   отдельных

1              Бюллетень   нормативных   актов   министерств  и ведомств СССР,

1980, № 1.

2              Бюллетень Верховного Суда СССР, 1982, № 4, с. 21.

284

предприятий соответствующего района будет оцениваться по нормативу чистой продукции (как известно, это уста­навливается постановлением ЦК КПСС и Совета Мини­стров СССР от 12 июля 1979 г.), а деятельность совет­ских органов этого района — по обеспечению ими вало­вой продукции (например, по условиям соревнования). Затрудняет исполнение машинных решений и имеющее иногда место произвольное, неожиданное вмешательство извне в работу систем, часто под предлогом «хозяйствен­ной целесообразности» и т. п.

Мы уже указывали, что научно-технический прогресс охватывает самые различные области. Разумеется, влия­ние научно-технического прогресса на правоприменение не сводится только к использованию ЭВМ и появлению новых форм применения права — автоматизации некото­рых сторон этой деятельности. И весьма важно проана­лизировать, что нового несет научно:технический прогресс для тех правовых институтов, которые опосредуют пра­воприменительную деятельность. Мы остановимся только на некоторых из них, где такое влияние становится за­метным.

Прежде всего в сфере правоприменения под влиянием научно-технического прогресса активно применяется рас­ширительное толкование правовых норм. Это происходит потому, что в сфере действия правовых норм появляются новые виды общественных отношений, новые субъекты, и правоприменителям приходится в ряде случаев распрост­ранять действие этих норм на новых субъектов общест­венных отношений. Ярким примером является п. 2 Ин­структивного указания Госарбитража СССР от 29 июня 1979 г.

Госарбитраж СССР расширительно истолковал ст. 44 ГК РСФСР и соответствующие статьи ГК других союзных республик, указав, что при решении вопроса о том, нахо­дятся ли стороны в договорных отношениях, следует ис­ходить из того, что сделкой в письменной форме, преду­смотренной ст. 44 ГК РСФСР и соответствующими статья­ми ГК Других союзных республик, является также заклю­ченная сторонами сделка, когда ее условия переданы или фиксированы с помощью средств электронно-вычисли­тельной техники.

Таким образом, Госарбитраж СССР приравнял к письменному способ заключения сделки, обусловленный применением средств ЭВМ, признав, что при этом требо-

285

вания   письменной    формы   сделки    считаются    соблюден­ными1.

Научно-технический прогресс привел к появлению в сфере правоприменения новых понятий, имеющих юри­дическое значение, которые также стали объектом доктри-нального, а затем и легального толкования, в том числе и расширительного. Это такие понятия, как «новая тех­ника», «физическая защита ядерных материалов», «средо-защитные затраты», «блокирование информации», «не­санкционированный доступ», «АСУ» и т. п.

Например, несмотря на длительное употребление, по­нятие «новая техника» впервые было раскрыто лишь в «Методике определения экономической эффективности ис­пользования в народном хозяйстве новой техники, изобре­тений и предложений», утвержденной постановлением ГКЙТ, Госплана СССР, АН СССР и Государственного комитета по делам изобретений и открытий 14 февраля 1977 г. № 48 (16/13/3)2. А до издания «Методики» пра­воприменители сами широко толковали это понятие3.

Можно привести и иные примеры толкования, в том числе доктринального, которые также появляются под влиянием научно-технического прогресса и при отсутст­вии легального определения. Так, физическая защита ядер­ных материалов определяется как комплекс технических и организационных мер, направленных на предотвращение несанкционированного использования ядерных материалов и установок4. Кроме того, в нормативных актах опять-таки под влиянием научно-технического прогресса появи­лись разные понятия и термины, обозначающие одни и те же явления. Например, сейчас ЭВМ обозначаются в нормативных актах как «вычислительные установки», «вы­числительные машины», «управляющие машины» и т. д. И в подобных случаях толкование играет важную роль в правоприменительном процессе, устанавливая унифика­цию терминов и понятий.

Совершенствованию правоприменения будет сущест­венно способствовать такой способ, при котором в самом первоначальном   акте должны   определяться   все   новые,

1              Подробнее см.: Комментарий к основным нормативным актам об

АСУ. М., 1982, с. 170.

2              Вопросы изобретательства, 1977, № 7, с. 46—65.

3              См. об этом: Мироненко Н. М. Управление внедрением новой

техники в отрасли промышленности. — Автореф. дисс. канд. юрид. на­

ук. Киеив, 1980, с. 11.

4              И о й р ы ш А. И. Правовые проблемы физической защиты ядер­

ных материалов. — Сов. государство и право,  1980, № 8, с. 84.

286

впервые употребляемые понятия и термины. В этих целях возможно такое построение акта, при котором уже в пер­вой статье дается перечень и определение новых понятий и терминов, употребляемых в акте. Разумеется, это преж­де всего касается тех понятий, которые относятся к сфере научно-технического прогресса. Многие социальные по­нятия и термины, относящиеся к новым сферам, раскры­ваются, как известно, лишь в процессе правоприменения, что зачастую сознательно предполагает и сам законода­тель.

Наконец, необходимо обсудить еще одну крупную за­конодательную проблему, которую поставило правопри­менение в сфере управления под влиянием научно-техни­ческого прогресса. Речь идет о применении так называе­мых юридико-технических актов. С нашей точки зрения, это те акты, которые содержат либо технические и юри­дические нормы (в совокупности), либо тот вид норм, ко­торый стали обозначать как юридико-технические нормы. К юридико-техническим актам относятся организацион­ные стандарты (например, «ГОСТ 20 914—80. Автомати­зированные системы. Стадии создания» и т. д.), руково­дящие указания, общеотраслевые руководящие материа­лы, различные методики, инструкции и т. п. нормативные акты, опосредующие многие явления научно-технического прогресса.

Проблема, которую ставит здесь практика правопри­менения, заключается в следующем. Как известно, нару­шение ГОСТа влечет за собой юридическую ответствен­ность, установленную законом. Но можно ли привлекать нарушителей организационных стандартов, например, тер­минологических, к такой же ответственности, к какой привлекаются нарушители ГОСТов, предусматривающих требования к качеству продукции? Очевидно, нет, и прак­тика идет по этому пути. Но тогда возникают два вопро­са: первый — каким же видом ответственности должно быть обеспечено точное и неуклонное исполнение многих юридико-технических актов, и второй — возможно, вопрос о юридической ответственности здесь вообще неуместен, и правовая форма, в которую облекается в настоящее время решение ряда проблем, возникающих в сфере на­учно-технического прогресса, не соответствует содержа­нию этих отношений. Иными словами, может быть, не следует называть ГОСТами те юридико-технические акты, которые регулируют отношения по организации систем управления, терминологии и т. п.?

287

Проблема имеет большую остроту, так как связана с общей оценкой состояния законности, с действенностью тех или иных решений, влиянием их на режим законности в сфере управления и т. п.

С нашей точки зрения, ответ заключается все же в решении проблем ответственности, которая будет обеспе­чивать применение технико-юридических актов, облечен­ных либо в традиционную правовую форму (ГОСТ, Руко­водящие указания и т. д.), либо в новую форму (напри­мер, Единый порядок разработки и развития автоматизи­рованных систем научно-технической информации)1, но имеющих своим предметом регулирование совершенно не­традиционных отношений (например, по поводу единой терминологии)2. Научно-технический прогресс, затрагива­ющий социальное управление, особенно при разработке АСУ, одним из своих следствий в сфере правотворчества имел известную «инженеризацию» процесса создания нор­мативных актов, обозначения их форм и т. п.

Поэтому нам, видимо, не избежать все большего по­явления в практике правотворчества таких форм право­вых нормативных актов, которые будут идти от норма­тивно-технических актов. Но содержать эти акты будут юридико-технические нормы, регулирующие обществен­ные отношения, и, следовательно, их придется обеспечи­вать юридико-принудительным механизмом.

Имеющиеся сейчас во многих юридико-технических актах простые призывы к их исполнению или, например, такие санкции, как использованная в уже упоминавшем­ся Едином порядке санкция («в случае невыполнения за­казчиком или организациями — соисполнителями договор­ных условий и требований ТЗ на разработку (развитие) АСНТИ действовать в установленном порядке вплоть до расторжения договора»), очевидно, не поправят дела.

Разумеется, решать вопрос о возможности применения традиционных видов юридической ответственности для регулирования соответствующих отношений или делать вывод о невозможности применения таковых и необходи­мости поиска новых видов юридической ответственности наука может только на анализе конкретного, фактиче­ского материала. При этом придется учитывать форму актов, содержание общественных отношений, сущность  и

1              См.:   Бюллетень    нормативных    актов    министерств  и  ведомств

СССР, 1982, №5.

2              Бюллетень нормативных актов  министерств   и   ведомств   СССР,

1982, № 5, с. 12.

288

формы правонарушений и т. п. Это, разумеется, большой и самостоятельный вопрос. Здесь же мы хотели только обратить внимание на возникновение новой, крупной пра­воприменительной проблемы, появляющейся под влия­нием научно-технического прогресса в сфере управления и требующей совершенствования законодательства, а так­же обсудить некоторые, самые общие пути ее возможного решения.