ПОЯВЛЕНИЕ ТЕОРИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ПРЕСТУПНИКА

Классификация преступников

После выхода в свет работ Ч. Ломброзо, явившихся по существу началом изучения личности преступника, в ряде стран стали проводиться исследования психологических свойств правонарушителя, в которых ученые пытались найти стержневую причину преступного поведения. 'Независимо от направлений и школ они стремились понять, почему человек совершает преступления, несмотря на тяжесть установленного наказания; почему не останавливается, испытав его; почему совершает корыстные преступления, не имея порой материальной нужды. Ответы на эти вопросы требовали диалектического подхода к познанию самого явления — преступности, что в тех исторических условиях осуществить было вряд ли возможно, хотя некоторые попытки предпринимались уже тогда.

Несмотря на увлечение биологическими теориями, ученые не могли не обнаружить, что противоправная деятельность виновных по своему характеру и мотивам существенно различалась. Например, один из сторонников антропологической школы. Л. М. Моро-Кристоф, не найдя аргументов, чтобы возразить Виктору Гюго относительно социальных причин преступности, длительное время изучал уголовный мир Парижа, после чего в своем сочинении «Мир мошенников», отстаивая теорию Ч. Ломброзо, отметил, что в преступной среде есть люди случайные и лица, живущие только на средства, добываемые совершением преступлений, есть выходцы из бедных слоев населения, но немало и лиц «благородного» происхождения. Имелись и более серьезные обобщенные данные, свидетельствующие о стойкости противоправного занятия, преступном опыте, традициях и жаргоне преступников.

Накопленные эмпирические данные обусловили необходимость классификации представителей уголовного мира, выделения в нем наиболее опасного и злостного ядра преступников. Поэтому в 1897 году на Гейдельбергском съезде Международного союза криминалистов была принята следующая классификация преступников:

1) преступники случайные, эпизодические;

2) преступники, обнаружившие серьезную неустойчивость в поведении или несколько раз совершившие преступления;

3) преступники упорные, или профессиональные.

Тип преступника-профессионала

Таким образом, ученые криминалисты конца XIX века выделили особый тип правонарушителя — профессиональный. Первоначально, как это видно из приведенной классификации, понятие «профессиональный» они связывали с признаком упорства, нежелания преступника отказываться от совершения преступлений.

На съезде также отмечалось, что в течение последних 20 лет данный тип преступника сформировался и соответственно этому достаточно четко обозначился в криминалистической литературе.

Однако тип профессионального преступника и сам термин «профессиональный» в практике борьбы с преступностью появились гораздо раньше. Уже в конце XVIII века начальник парижской тайной полиции (точнее— резидент) Ф. Э. Видок называл профессиональными преступниками тех, кто систематически совершал кражи, мошенничества и другие преступления против собственности, характеризовался ловкостью и изощренностью в достижении криминальной цели. Таким образом, если обобщить взгляды ученых и практиков на понятие профессионального преступника, то можно выделить два основных его признака, с помощью которых он отграничивался от иных категорий правонарушителей, указанных в классификации: 1) сознательное избрание преступного занятия; 2) устойчивость (упорство) паразитических наклонностей.

Не случайно П. И. Люблинский, говоря о профессиональных преступниках, писал, что «они выполняют преступления не под влиянием случайных увлечений или внезапных взрывов, а, считая труд ниже своего достоинства, следуют по преступному пути в полном сознании сопряженного с ним риска».

Отмечалось, что терминология в отношении профессиональных преступников была не выдержана, и их называли по-разному, «привычный», «упорный», «хронический», «неисправимый». Иначе говоря, среди ученых того времени не было единства в вопросе о целесообразности употребления в науке термина «профессиональный преступник». Против этого термина выступали, например, С. Познышев и И. Фойницкий. Но большинство криминалистов, признавая тип такого преступника, употребляли термин «профессиональный».

Следует отметить, что существовало еще одно суждение по данному вопросу. Некоторые авторы считали, что преступником-профессионалом можно назвать только того человека, который совершал обман или кражу в сфере какого-либо производства. Согласно данной концепции, профессионалом мог стать торговец, ремесленник пли иной человек, совершающий преступления, связанные непосредственно с выполняемой им работой, профессией.

Однако несмотря на отдельные разногласия большинство занимавшихся этой проблемой, считали удачным термин «профессиональный» для обозначения лиц, чья деятельность отличалась устойчивостью и корыстной направленностью, т. е. приносила материальный доход. Как отмечал М. Геринг, «привычные» преступники не питают никакой склонности к работе и предпочитают добывать свой хлеб нечестным путем. Тем самым он определил эти преступления как источник средств существования.

Профессионалы «по страсти»

М. Герингом была выявлена и другая особенность в генезисе преступного поведения профессиональных уголовников — приобретение с течением времени привычки («страсти») к совершению преступления, которая трансформировалась у них в потребность, а противоправные действия начинали доставлять им при этом моральное удовлетворение. К преступникам «по страсти» он относил шулеров, браконьеров и контрабандистов, у которых корысть сочеталась с азартом . Надо заметить, что подобный стереотип в преступном поведении отдельных категорий преступников был установлен еще сторонниками антропологического направления. Карманные воры, например, по свидетельству Ч. Ломброзо, признавались, что у них возникает острая потребность украсть при одном лишь виде часов или денег, хотя они им в данный момент были не нужны. Ч. Ломброзо и его последователи в отличие от М. Геринга назвали эту потребность «преступным импульсом», будто бы свойственным носителям корыстного поведения.

Преступный опыт и специализация

Анализируя психологические свойства личности профессионального преступника, М. Геринг пытался дать соответствующую классификацию: он, например, дифференцировал мошенников на разные категории в зависимости от их «устойчивости» и преступного опыта. Однако особые навыки он отмечал лишь у карманных воров и лиц, совершавших кражи при размене денег («обманщики-менялы»).

Из сказанного видно, что ученые, рассматривая тип профессионального преступника, обращали внимание не только, на его социальную деградацию, но и на ряд объективных признаков его деятельности, к которым относили прежде всего' способы совершения преступлений и криминальный опыт.

Исследователи установили также один из важных признаков развития стойкой противоправной деятельности профессиональных преступников — «разделение труда», или специализацию. Так, английский ученый Э. Гавелюк, анализируя теоретические концепции ряда криминалистов, пришел к выводу что профессиональный преступник совершенно обдуманно избирает себе известный метод добывания средств к существованию, поскольку его профессия связана с риском и требует ловкости.

«Профессиональный вор старается специализироваться,— отмечал другой ученый — немецкий криминалист А. Вейнгарт, — он особенно охотно направляет свои действия на одинаковый род предметов и в исполнении краж часто тождествен до мельчайших подробностей, с одной стороны, потому что это более соответствует его способностям и склонностям, с Другой — такое постоянство в одинаковой деятельности может повести к достижению наибольшей ловкости и совершенства». Эти признаки, по мнению В. И. Лебедева, важно было учитывать в раскрытии преступлений.

Ядро преступного мира

Однако в целом какой-либо научной методики или системы изучения личности профессионального преступника у буржуазных ученых конца XIX — начала XX столетий не было. Не ставилась ими и проблема профессиональной преступности как самостоятельного вида преступности. К профессиональной преступности (определения которой не давалось) они относили отдельные виды имущественных преступлений, совершаемых преступниками-профессионалами. Судя по всему, ученые исходили из следующего: если есть профессиональный преступник, значит есть и профессиональная преступность. Вместе с тем криминалисты отмечали, что именно многократные рецидивисты и профессиональные преступники составляют ядро преступного мира, «его армию и штаб», не без оснований полагая, что от этого ядра зависит состояние преступности. По образному выражению Р. Хайнди, «число профессионально совершенных преступлений неисчислимо велико, число же профессиональных преступников, совершивших эти преступления, поражающе мало. Как во многих областях промышленности девять десятых всей продукции находится в руках нескольких крупных фирм, так и на рынке преступности почти весь оборот совершается немногими крупными производителями».

Последователи Робин Гуда или злой воли!

В литературе описываемого периода нередко можно встретить суждения о проявлении со стороны профессиональных преступников гуманности, сочувствия и даже благородства к обездоленным или своей жертве. Это создавало некий романтический образ уголовника-страдальца. Например, главарь шайки Картуш однажды заплатил долг за честного купца, а также возвращал памятные вещи обворованным жертвам. Он, говорилось тогда, был идеалом вора и олицетворял парижскую богему XVIII века, подобно тому, как Геркулес во время Древнего Мира воплощал в себе идею победоносной борьбы человека с природой.

Подобное проявление гуманности со стороны наиболее злостных преступников нуждается в объяснении, тем более что с родственными суждениями придется встретиться при описании современной профессиональной преступности. Из тех же литературных источников можно установить следующие причины такого поведения преступников-профессионалов:

во-первых, их деятельность нередко была направлена на завладение имуществом зажиточных сословий, обогащение которых происходило далеко не всегда правомерным путем. Это, разумеется, не могло не вызывать положительного резонанса у бедных слоев населения;

во-вторых, располагая значительными суммами награбленных денег и ценностей, они для удовлетворения своего тщеславия могли раздавать мелкие подачки, тем самым создавая себе ореол благородства. Требовалось также и моральное оправдание преступного занятия;

в-третьих, раздавая подачки, они преследовали вполне определенную цель: подчинить себе людей и приобрести сообщников.

Продуманность линии поведения в какой-то мере можно связать с отмечаемым учеными более высоким уровнем интеллекта профессиональных преступников в отличие от обычных. Например, американский врач Мерчиссон, проведя обследование заключенных в двух крупных тюрьмах, вначале пришел к выводу, что преступники вообще гораздо грамотней и развитее своих надзирателей. Затем он обнаружил, что среди всех заключенных «привычные» преступники намного выше по интеллекту, чем впервые осужденные. Но самыми развитыми, по его мнению, оказались мошенники, за ними — похитители имущества насильственным путем, на третьем месте стояли воры.