Показатель уровня использо­вания санкций получателями брака (Р2)

Показатель правонарушений со стороны поставщиков, уплативших санкции (Pi)

1969 г.

1970 г.

1971 г.

1

0,73 0

0,0064 0,0170 0,0240

0,0061 0,0200 0,0270

0,0033 0,0160 0,0320

Группировка обнаруживает ряд тенденций в поведе­нии поставщиков в зависимости от интенсивности ис­пользования санкций получателями. Во-первых, чем лучше предприятия-получатели реализуют нормы об имущественной ответственности (показатель равен 1), тем меньше брака им поставляется. (В 3 — 9 раз-меньше по сравнению с предприятиями, которые отказались от использования санкций.) Во-вторых, полная реализация ответственности обеспечивает существенное снижение поставок брака —на отрезке в 3 года почти в 2 раза. Систематический же отказ от реализации соответствую­щих норм приводит к росту количества (стоимости) пос­тавляемого брака. Эти тенденции свидетельствуют о до­казанности гипотезы.

Корреляционный анализ. Аналитические группиров­ки при всей их ценности для проверки гипотез о недос­таточной эффективности норм обычно дают все же воз­можность установить лишь характер взаимосвязи между явлениями, ее наличие или отсутствие. Что же касается величины такой связи, то анализ группировок, как пра-

239

вило, позволяет сделать только общие, ориентировоч­ные выводы.

Для определения точной количественной меры зави­симости между различными явлениями в математичес­кой статистике существует аппарат корреляционного анализа.

Корреляционной называют такую связь, при которой одному и тому же значению признака, влияние которого изучается (или факториального признака), могут соот­ветствовать самые различные значения признака, ха­рактеризующего результат воздействия (или результа­тивного признака).

Задача исследования корреляционной зависимости заключается в выявлении на основе наблюдения над большим количеством данных, как изменился бы резуль­тативный признак в связи с изменением влияющего фактора при условии неизмененности других факторов. Конкретно речь идет о том, чтобы:

а)             установить тесноту связи между факториальным

и результативным признаками;

б)            определить форму связи, т. е. тип аналитической

функции, характеризующей зависимость результативно­

го признака от влияющих факторов;

в)             оценить надежность показателей тесноты связи.

Изложение специальных вопросов корреляционного

анализа потребовало бы обширного экскурса в область математической статистики. Но такой экскурс в данном случае вряд ли нужен, поскольку все эти вопросы из­ложены в специальной литературе, к которой мы и ад­ресуем читателя1. Здесь же целесообразно подчеркнуть лишь возможности использования корреляционного ана­лиза для изучения эффективности правовых норм. Они определяются тем, что посредством метода корреляции можно количественно характеризовать как интенсив­ность и направление связей, так и степень влияния на результат различных факторов.

Каким же образом проверяются гипотезы о причи­нах недостаточной эффективности норм с использовани­ем корреляционного анализа?

В ходе изучения эффективности норм о премировании рабочих  по  системам  оплаты  труда  была  выдвинута

1 См., например: Статистика, с. 235—258; Урланис Б. Ц. Общая теория статистики, М., Статистика, 1973, с. 316 и далее; Остроумов   С. С.  Советская  судебная  статистика,  с.  233.

240

гипотеза, согласно которой, чем в большей степени достигаются рабочими показатели и условия премиро­вания, тем выше эффективность данных норм —степень достижения целей премирования.

Поскольку одна из основных целей норм о премиро­вании— повышение производительности труда, постоль­ку в качестве показателя эффективности этих норм был избран показатель выполнения предприятием плана по производительности труда в расчете на одного рабо­чего.

О принятии работником варианта поведения, зафик­сированного в норме о премировании, свидетельствует факт получения им премии, а также ее размер. Поэтому в качестве показателя, характеризующего выполнение рабочим показателей и условий премирования, может быть принято отношение суммы полученных им за год премий к его годовому заработку. Гипотеза считалась бы подтвержденной, если бы между указанными пока­зателями была установлена прямая и тесная корреля­ционная зависимость.

Теснота связи между признаками определяется с по­мощью различных коэффициентов корреляции (коэф­фициента Фехнера, коэффициента ранговой корреляции Спирмэна, линейного коэффициента корреляции и др.). Коэффициенты получают значение от —1 до +1, при­чем отрицательная их величина свидетельствует об об­ратной связи, положительная — о прямой. С приближе­нием к +1 связь возрастает, значения коэффициентов, меньшие±0,5, свидетельствуют о слабой, большие±0,7— о тесной связи между признаками1.

Для проверки рассматриваемой гипотезы были ис­числены коэффициент корреляции Фехнера (Кф) и ли­нейный коэффициент (г) между средними значениями показателей 44 предриятий выборочной совокупности2. Их значения оказались равными: Кф = —0,11; г = —0,16. Смысловая интерпретация данных значений коэффици­ентов: между изучаемыми показателями существует ед­ва заметная обратная связь. Таким образом, для обсле­дованных предприятий гипотеза не нашла подтвержде-

1              Подробнее см.: Урланис   Б. Ц. Общая теория статистики,

с. 322—323.

2              В данном случае выборка не репрезентировала генеральную

совокупность.

241

16 Заказ 8697

ния. Как оказалось, премия не только не влияет на рост производительности труда, но иногда наблюдается да­же обратная картина: более высокому размеру премии соответствует более низкий* уровень производительности труда1.

Приведем еще пример использования метода кор­реляции.

Одной из организационных форм, направленных на сокращение текучести кадров, является срочный трудо­вой договор, в течение срока действия которого работ­ник утрачивает возможность увольнения по собственно­му желанию. Но какова его реальная роль в сокраще­нии текучести, иными словами, какова- теснота связи между удельным весом срочных трудовых договоров" и величиной текучести?

По данным 15 предприятий Камчатской области бы­ли исчислены коэффициенты Фехнера и коэффициент ранговой корреляции между удельным весом срочных трудовых договоров (в общей массе заключенных пред­приятием трудовых договоров) и уровнем текучести кадров. Их значения оказались равными: Кф = — 0,6; г = —0,53. Такие значения коэффициентов свидетельст­вуют о заметной обратной связи между анализируемы­ми признаками, т. е. срочный трудовой договор дейст­вительно оказывает ощутимое влияние на сокращение текучести.

Таковы основные приемы анализа информации,'ис­пользуемые в современных исследованиях для провер­ки гипотез о недостаточной эффективности правовых норм.

Заканчивая их рассмотрение, следует особо под­черкнуть, что количественный анализ может привести к ценным и достоверным выводам лишь в том случае, если он будет базироваться на положениях соответст­вующих наук, изучающих природу измеряемых статис­тикой явлений.

1 Объяснение этого парадоксального на первый взгляд явле­ния достаточно просто. Поскольку рабочие достигли заданных результатов труда, но это не привело к улучшению показателей работы предприятия в целом, то показатели и условия их преми­рования либо занижены либо не увязаны и их достижение не от­ражается на достижение целей более высокого порядка, т. е. эф­фективности норм о премировании.

242          ■»■

3, ВЫРАБОТКА РЕКОМЕНДАЦИЙ ПО ПОВЫШЕНИЮ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВОВЫХ НОРМ

Результаты проверки гипотез о недостаточной эф­фективности изучаемых норм, позволяя уяснить причи­ны такого положения, дают возможность перейти, на­конец, к выработке рекомендаций по их совершенство* ванию.

Поскольку гипотезы, как было показано выше, каса­ются обычно содержания правовых норм, условий их реализации, правосознания тех или иных категорий граждан, постольку и рекомендации затрагивают, как правило, эти звенья механизма правового регулиро­вания.

Рекомендации по совершенствованию норм могут иметь самый разнообразный характер. Но логическая схема, на которой они базируются, в принципе едина: доказано, что такая-то норма (или система норм) не­достаточно эффективна по причине таких-то дефектов в ней. Следовательно, устранив обнаруженные дефек­ты, мы повысим ее эффективность.

Например, при изучении эффективности имуществен­ной ответственности за поставку недоброкачественной продукции было установлено, что эта ответственность локализуется главным образом на юридическом лице — предприятии, не доходя, как правило, до конкретных его работников, виновных в выпуске брака. Необходи­мой связи, обеспечивающей трансформацию гражданс­ко-правовой ответственности предприятия в материаль­ную ответственность его работников, предусмотренную трудовым законодательством, нет. В то же время была доказано, что на тех предприятиях, где ответственность за выпуск недоброкачественной продукции в большинст­ве случаев доводится до непосредственных виновников ее выпуска, эффективность действия соответствующих норм существенно повышается. Эти выводы, основан­ные на проверке гипотезы, легли в основу ряда конк­ретных предложений по совершенствованию механизма ответственности1.

В  некоторых случаях результаты проверки гипотез.

1 Некоторые из них изложены в  работе И.  Н.  Петрова  «От* ветствен'насть хозорганов за нарушения обязательств», с.  175—178.

16**       243

дают возможность предложить вариант нормы, эффек­тивность которого уже подтверждена практикой. Такая возможность появляется, в частности, тогда, когда сход­ные общественные отношения регулируются различны­ми нормами (например, общими и специальными, ло­кальными). Тогда, обнаружив высокую эффективность какого-то варианта правового регулирования, можно рекомендовать его в качестве общей нормы. Так, в «Ре­комендациях о порядке и условиях выплаты работника^ предприятий и организаций народного хозяйства боз-награждения за общие результаты работы по итогам за год», принятых Государственным комитетом СССР по труду и социальным вопросам и ВЦСПС для повы­шения эффективности вознаграждения, а также «для обеспечения большего единства в условиях его вып­латы» нашли отражение результаты изучения эффек­тивности многих локальных вариантов его регулиро­вания, действовавших на различных предприятиях страны1.

Вместе с тем гораздо менее очевидными бывают ре­комендации по совершенствованию правового регули­рования в тех случаях, когда причина неэффективности правовой нормы кроется в нарушении общих принципов регулирования и управления, допущенном в процессе нормотворческой деятельности. Здесь даже наличия са­мых точных данных о соответствующих причинно-след­ственных связях, по общему правилу, еще недостаточно для внесения определенных рекомендаций. Недостаточ­но потому, что достижение поставленной цели возмож­но теоретически самыми различными путями и выбор оптимального решения требует зачастую самостоятель­ного исследования.

Допустим, неэффективность конкретной группы норм объясняется тем, что мощность содержащихся в них положительных стимулов, направленных, на обеспечение желаемого поведения адресатов, оказалась слабее мощ­ности действия различных антистимулов. При этих ус­ловиях необходимость перестройки регулятора оче­видна.

Однако такая перестройка может быть осуществлена различными путями, а именно: а)  введением дополни-

1 «Бюллетень» Госкомтруда СССР,  1977, № 10, с. 3.

244

тельных мер поощрения, стимулирующих желаемое по­ведение адресатов; б) усилением их ответственности за неправомерное поведение или введением различных не­благоприятных последствий правомерного, но нежелате­льного поведения; в) введением дополнительных пра­вовых предписаний, направленных на устранение анти­стимулов или снижение их мощности. Именно к этим трем типам рекомендаций сводятся, например, широко распространенные в юридической литературе предло­жения, направленные на борьбу с текучестью кадров, укрепление дисциплины труда, улучшение его каче­ства.

Приведем в качестве примера комплекс рекоменда­ций, выдвинутых на основе изучения эффективности системы норм, закрепляющих льготы для лиц, работа­ющих в районах Крайнего Севера.

Результаты проверки гипотез дали основание, в част­ности, для следующих выводов и рекомендаций.

I. Уровень приживаемости населения на Севере су­щественно дифференцирован в зависимости от социаль­но-демографических характеристик личности. В ходе исследования определены группы населения (по различ­ным критериям), в наименьшей степени подверженные влиянию северных антистимулов и соответственно об­наруживающие тенденцию к значительно более продол­жительному периоду проживания в северных районах. Социально-демографический портрет лица, приживае­мость которого на Севере наиболее высока, характери­зуется следующими чертами:

уроженец районов Крайнего Севера или выходец

из близлежащих к Северу районов (уровень приживае­

мости выше в 1,5—3 раза, чем у прибывших из прочих

районов страны);

женат  (замужем)   (приживаемость более, чем в

1,5 раза выше, чем у одиноких);

возраст от 35 до 44 лет;

проживает в районах Севера 10—15 лет и имеет

соответствующий стаж работы здесь;

имеет несовершеннолетних детей;

мотивы приезда: интересная творческая    работа

или личное семейное счастье;

удовлетворен полученной на Севере работой;

не склонен часто менять работу (менял ее в те­

чение 5 лет не более 1 раза);

246

9) прибыл на Север из сельской местности (или не-      ; большого города).

Приведенные данные позволяют, во-первых,    наме­тить критерии для научно обоснованного демографичес­кого и социального отбора кадров для работы в райо-     х нах Севера и, во-вторых, внести ряд предложений по совершенствованию законодательства:

а)             в целях увеличения стимулов к переезду в райо­

ны Севера жителей близлежащих    районов   отменить

ограничение выплаты повышенных компенсаций в свя­

зи с таким переездом лицам, место жительства которых

отстоит от места работы на расстояние менее 1000 км

по железной дороге или 500 км иными путями сообще­

ния (п. «а» ст. 5 Указа Президиума Верховного Совета

СССР от 10 февраля  1960 г. «Об упорядочении льгот

для лиц, работающих в районах Крайнего Севера и в

местностях,    приравненных   к   районам   Крайнего   Се­

вера») ;  .>

б)            для того, чтобы обеспечить возвращение к преж-     ■

нему месту жительства наиболее перспективного    кон­

тингента кадров — выпускников средних школ северных

районов, выезжающих на учебу в другие районы стра­

ны, предусмотреть льготный порядок их приема в вые-     ]

шие и средние специальные учебные заведения с обя-    \

зательной трехлетней отработкой после окончания учеб-    \

ного заведения в районах Севера.  \

II. Медико-биологическими  и  психологическими  ис-    j следованиями установлены: а) противопоказания к жиз-    ! ни и работе в районах Севера, связанные с наличием on-     l ределенных заболеваний и некоторыми психологически­ми особенностями личности; б) необходимость длитель­ного (до 1—1,5 лет после переезда) периода адаптации человека к условиям Севера; в) необходимость ежегод­ного отдыха в районах с более благоприятными клима­тическими условиями.

Исходя из этого, предлагается:

а) усовершенствовать отбор кадров для работы в районах Севера, установив предварительное медицинское и психологическое освидетельствование для всех трудя­щихся, переезжающих в районы Севера, расширив и уточнив критерии такого отбора; б) допустить возмож­ность установления на период адаптации льготных усло­вий труда для лиц, нуждающихся в таких условиях по медицинским заключениям   (пониженные нормы выра-

246

ботки, сокращенный рабочий день, особые режимы тру­да и т. д.)1.

Нетрудно заметить, что все выдвинутые рекоменда­ции направлены на оптимизацию соотношения между сти­мулами и антистимулами, действующими в данном ре­гионе, посредством, с одной стороны, увеличения в не­обходимых случаях стимулов, а с другой — уменьшения антистимулов путем научно обоснованного подбора кад­ров для работы в этих районах.

Поскольку уровень реализации правовых норм оп­ределяется, как показано выше, различными факторами, постольку и рекомендации по этому поводу сводятся обычно к нейтрализации факторов, которые оказывают на процесс отрицательное влияние, и усилению факто­ров, воздействующих положительно.

Установив, например, что результаты деятельности юридической службы предприятий по реализации иму­щественных санкций в значительной степени зависят от уровня квалификации юрисконсультов, стажа их рабо­ты, показателей и условий премирования, размера зара­ботной платы, авторы исследования внесли соответству­ющие организационно-правовые рекомендации. В част­ности:

осуществлять в высших учебных заведениях подго­товку правоведов специально для работы в. народном хозяйстве;

расширить систему повышения квалификации юрис­консультов с тем, чтобы каждый юрист, занятый в на­родном хозяйстве, имел возможность в заранее плани­руемые сроки повышать свою квалификацию в одной из организационных форм (курсы, семинары, институты повышения квалификации и т. д.);

улучшить обеспечение юрисконсультов правовой ли­тературой и нормативными материалами;

упорядочить оплату их труда;

разработать специальные показатели и условия пре­мирования юрисконсультов, ставящие право на премию и ее размер в зависимость от степени решения спе­цифических задач, стоящих перед юридической служ­бой;

рекомендовать предприятиям и организациям вклю-

J Подробнее об этом см.: Труды ВНИИСЗ. М., 1979. № 15.

247

чать такие показатели и условия в локальные положе­ния о премировании1.

Рекомендации по повышению правосознания и пра­вовой культуры вносятся в тех случаях, когда в процеК се исследования обнаруживается, что его уровень у лиц, исполняющих или применяющих нормы права, а также согласующих с их предписаниями свое поведение, не­достаточен. Необходимый уровень правосознания опре­деляется особенностями субъектов права и их правовым положением. Задача состоит в том, чтобы обеспечить соответствие между необходимым и фактически имею­щимся уровнем правосознания.

Так, в одном из исследований было установлено, что 79% хозяйственных руководителей постоянно встречают­ся в своей деятельности с теми или иными правовыми вопросами. В то же время правовые знания в процессе учебы в высших и средних учебных заведениях получи­ли лишь 55% из них, более половины не углубляют эти знания и в процессе работы. Отсюда ясно, что уровень их правовых знаний далек от общественно необходимо­го, диктуемого правовым положением руководителя. Это обстоятельство отчетливо осознают и сами руководите­ли: 95,7% опрошенных считают необходимым пополнить багаж своих правовых знаний. Рекомендации, вытекаю­щие из приведенных данных, совершенно очевидны — необходимо существенно улучшить правовую подготовку хозяйственного руководителя как в процессе обучения в институте, так и в дальнейшем через систему повыше­ния квалификации.

4. ЭКСПЕРИМЕНТ КАК МЕТОД ПОИСКА ОПТИМАЛЬНЫХ ВАРИАНТОВ ПРАВОВЫХ РЕШЕНИЙ

Выработка и принятие того или иного нормативного акта встречают порой существенные затруднения в связи с тем, что имеющаяся информация недостаточна для точ-ного прогнозирования эффективности, полезности и эко­номичности намеченного преобразования, для определе­ния его наиболее перспективных вариантов. В такого рода случаях иногда прибегают к его опытной проверке, к постановке эксперимента.

I Эксперименты в области правового регулирования применялись еще в первые годы Советской власти. При этом ряд нормативных актов, вводящих отдельные пре­образования в порядке опыта, был подписан В. И. Ле­ниным. К их числу относились, например, декреты о введении в виде опыта для рабочих ряда отраслей про­мышленности натурпремирования1, постановление Сове­та Труда и Обороны от 18 июня 1921 г. о введении в по­рядке опыта коллективного снабжения рабочих и слу­жащих2.

Однако для широкого проведения подобных экспери­ментов требовалось время, которого как раз и не хва­тало, поскольку большинство решений необходимо было принимать немедленно без предварительных практичес­ких опытов. На эту сторону дела неоднократно обращал внимание В. И. Ленин3.

Экспериментальный метод стал широко использовать­ся в целях совершенствования норм различных отраслей законодательства .с конца 50-х годов. Особенно много экспериментов было проведено в области управления на­родным хозяйством. На основе эксперимента складыва­лись многочисленные нормы трудового права, связанные с выработкой новых систем оплаты труда, с переходом на пятидневную рабочую неделю с двумя днями отдыха. В экспериментальном порядке разрабатывался порядок проведения мероприятий по усилению заинтересованнос­ти рабочих, инженерно-технических работников и слу­жащих в увеличении выпуска продукции, повышении производительности труда и умешыыении численности занятого персонала. На основе серьезных и глубоких экспериментов было разработано и принято постановле­ние ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучше­нии планирования и усилении воздействия хозяйствен­ного механизма на повышение эффективности производ­ства и качества работы». В процессе подготовки этого важного документа экспериментальной проверке подвер­гались некоторые нормы гражданского и колхозного за­конодательства, трудового и семейного права. Проводи-

1 Некоторые из указанных предложений изложены в работе «Проблемы методологии и методики правоведения» (М., Мысль, 1974, с. 108~Ш)„

248

1              См. Декреты СНК РСФСР от 7 апреля 1921 г. (СУ РСФСР,

1921, № 28, ст. 156), от 9 мая 1921 г.    (СУ РСФСР,    1921, № 45,.

ст. 224), от 10 ноября 1921 г.  (СУ РСФСР,. 1021, № 76, ст. 617).

2              См.:  Коллективное снабжение. М.,   1921,  с. 5—7.

3              См.: Ленин   В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с, 378.

24Э

лись эксперименты и в области исправительно-трудового

права.

В итоге можно отметить, что в нормотворческой дея­тельности Советского государства эксперимент стал од­ним из популярных и довольно распространенных мето­дов поиска новых эффективных правовых решений. Это не случайно. Говоря о совершенствовании структуры уп­равления, Л. И. Брежнев подчеркнул, что «мы должны действовать не на глазок,   не интуитивно,   а   руковод­ствуясь данными опыта, эксперимента, выводами совре­менной науки управления». При этих условиях становит­ся    очевидным,    что   теоретический анализ    проблем, связанных с проведением правовых экспериментов, яв­ляется одной из важных задач развития правовой науки. Между   тем   советская   юридическая   наука в течение многих лет либо вообще игнорировала проблему экспе­римента, либо отрицала возможность   его проведения. Лишь с середины 60-х годов стали появляться работы, в которых уделяется внимание исследованию проблем правового эксперимента как в общетеоретическом пла­не1, так и применительно к отраслям права2.

1 См.: Сафаров  Р. А. Социальный эксперимент и проблемы государства  и  права.— Сов,   государство  и   право,   1964,  №   10, с.   14—22;  Красавчиков   О.  А.   Юридическая  наука  и   ком­мунизм.—Сб.: Право и коммунизм. М., Юрид. лит., 1965, с. 199— 204;  Казн мир чу к   В.  П.  Право  и  методы  его  изучения.  М., Юрид.  лит.,   1965,  с.   181—il85;   Лазарей   В..  В.  К  вопросу  о понятии  и  пределах эксперимента  в  области  государства  и  пра­ва. — Правоведение, 1966, № 1, с. 17—23; Никитинский  В. И. Значение   эксперимента   в   нормотворческой   деятельности. — Сов. государство и право,- Ш67, № 6, с. 26—34; Дрейшев  Б. В. Не­которые   особенности   экспериментального   правотворческого   про­цесса. — Правоведение,  1969,  №  1,  с.  37—44;  Смирнов   О.  В. Социально-Правовой   эксперимент   и   регулирование   общественных отношений. — Сов.  государство  и  право,   1973,  №  11,  с.   21—28; Фельдман Д. И„ Курдюков  Г, И., Лазарев В. В. Тео­ретические   проблемы   методологии   исследования   государства   и права. Казань, изд-во Казанского университета, 1975, с. 74—89,

2 См., например: Смирнов О, В. Эффективность права в области организации труда.— Сов. государство и право, 1966, Ы> 7, с. 46—50; Он же. Эффективность правового регулирования организации труда на предприятии. М, Юрид. лит., 1968, с. 30—55; Пертцик В. А. Проблемы местного самоуправления в СССР.— Труды Иркутского государственного университета, т. XXXII, вьш. 6, ч. II, Иркутск, 1963, с. 294; Шмар о в И. В. Социологи­ческий эксперимент в практике исправительно-трудовых учрежде­ний.—Сов. государство и право, 1966, № 10, с. 58; По ды­мов П. Е. О дальнейшем развитии новых форм исправительно-трудового воздействия и закрепления результатов перевоспитания

250

Однако разработка указанной проблемы продолжает отставать от требований жизни. До сих пор дискутирует­ся вопрос о самом понятии правового эксперимента, о возможных сферах его применения, не определены до* пустимые границы его проведения, не разработан вопрос о юридических гарантиях, которые должны применяться при проведении эксперимента, типовые методики прове­дения экспериментов и оценки результатов и т. д. Более того, отдельные представители юридической науки про­должают рассматривать эксперимент как метод, «недо­пустимый в праве»1.

Чем же объясняется столь явное отставание юриди­ческой науки от требований жизни?

Эксперимент в праве является одной из разновид­ностей социального эксперимента. Отсюда состояние тео­рии разработки правового эксперимента в значительной мере определяется состоянием разработки общей теория социального эксперимента.

Глубокая же разработка теории социального экспе­римента началась у нас сравнительно недавно. Здесь в первую очередь следует отметить монографии Р. В. Ры­бкиной и А. В. Винокура «Социальный эксперимент» (Новосибирск, 1968) и А. П. Куприяна «Методологи­ческие проблемы социального эксперимента» (М., 1971). Выход указанных работ, несомненно, будет способство­вать преодолению отставания теории правового экспери­мента.

Понятие правового эксперимента. Под экспериментом обычно понимается научно поставленный опыт, наблю­дение исследуемого явления в точно учитываемых ус­ловиях, позволяющих следить за ходом явления и вос­создать его при повторении этих условий. При экспери­менте происходят последовательная фиксация и конт-

осужденных. — Сов. государство и право, 1965, № 11; Крах­мал ь н я к Л. Г., Фет и з о в В. 3. Эксперимент как метод со­вершенствования исправительно-трудового законодательства. Проб­лемы совершенствовашя советского законодательства. — Труды ВНИИСЗ, 1977, № 9, с. 1.Ю—iI3|l.

1 См.: Т и л л е А. А. Сравнительный метод в исследованиях и в практике советского права.— Методология и эффективность правовой науки. Тезисы докладов и сообщений. М.,  1972, с. 19.

251

роль за состоянием объекта, находящегося под воздей­ствием некоторых факторов, управляемых эксперимен­татором. Эксперимент используется во всех основных группах наук, в том числе и в науках, изучающих раз­личные области общественной жизни (социальный экс­перимент). Социальный эксперимент предполагает при­менение всех черт и принципов научного эксперименти­рования к изучению социальных объектов.

Изучение различных сфер общественных отношений предопределяет возможность проведения различных видов социальных экспериментов: экономических, социо­логических, педагогических, правовых и т. д. Однако всем видам эксперимента присущи определенные общие признаки, отличающие экспериментальный метод иссле­дования от других методов познания.

Прежде всего необходимо отграничить эксперимент от наблюдения. Как общепризнано в философской ли­тературе,  наблюдение   производится   для того,   чтобы зафиксировать состояние изучаемого объекта, каким оно есть в нормальной для него обстановке. Поэтому зада­чи исследования — свести к минимуму воздействие на изучаемый объект всех процедур, применяемых в ходе исследования. Напротив, социальный эксперимент обяза­тельно предполагает целенаправленное воздействие на объект с помощью каких-либо управляемых факторов с целью вызвать определенные изменения в объекте1. Эксперимент возник из необходимости развития науч­ного познания, требовавшего такого метода    опытного изучения явления, при котором человек мог бы активно вмешиваться в его процесс2.   Любой    социальный экс­перимент характеризуется сознательным, преднамерен­ным изменением условий развития тех или иных общест­венных явлений, созданием  новых  форм  общественной

жизни3.

Наблюдение превращается в эксперимент, если оно не только обладает активностью на уровне сознания вообще, теоретической активностью, осмысливанием на­блюдаемых фактов, но и располагает средствами актив-

1              См.:   Рывки на    Р.   В.,   Винокур     А.     В.   Цит.   соч.,

с. 39—41.

2              См,: К.опни1н П. В. Эксперимент и его роль в познании.—

Вопросы философий, 1955, № 4, с. 29.

3              См.: Шумилин А.    Общественная    практика    и    экспери­

мент. — Политическое  самообразование,   1963,   №   1-1,  с.   51.

252

ного вмешательства в ход событий, способно разорвать естественные связи изучаемого явления с окружающей средой, осуществлять реальные действия для того, что­бы в случае необходимости вырвать явление из одних условий, поставить его в другие или парализовать дей­ствия одних, усилить действия других условий и т. д.1. Мы вынуждены были столь подробно остановиться на основном признаке, отграничивающем эксперимент от других видов исследования, поскольку понятия экс­перимента и наблюдения без достаточных оснований отождествляются отдельными представителями юриди­ческой науки.

Например, О. В. Смирнов утверждает, будто «науч­ное наблюдение предполагает проведение опытной про­верки первоначальных данных», а «эксперимент в ко­нечном счете сводится к научному наблюдению»2. В ре­зультате О. В. Смирнов, по существу,   относит к числу правовых    экспериментов    любую    исследовательскую деятельность, так или иначе связанную   с совершенст­вованием правового регулирования. Отметив, что уста­новленный   в нормах   трудового   права   гарантийный минимум заработной платы должен время от времени пересматриваться и уточняться, автор делает неожидан­ный вывод: «Для научного определения   гарантийного минимума заработной платы в конкретных историчес­ких условиях необходимо проведение экономико-право­вых экспериментов»3. Между тем минимальный размер заработной платы определяется исходя из экономичес­ких возможностей государства в конкретные историчес­кие периоды с учетом, разумеется, данных о необходи­мом для человека наборе продуктов потребления и су­ществующих цен. Получение соответствующих сведений экспериментальным путем  представляется практически немыслимым,  так  как  потребовало   бы  установления опытных размеров гарантийного    минимума,    опытных наборов продуктов потребления, опытных цен и т. д.

Поскольку любой реальный социальный эксперимент невозможен без внесения целенаправленных изменений в общественные  отношения, то при его проведении осу-

1 См.: Штофф В. А. Моделирование л философия. М, Нау­ка, 1966, с/85—86.

2Смирнов  О.  В.  Эффективность    правового  регулирования

организации труда на предприятии, с. 39. 3 Там же, с. 43.

253

ществляется не только деятельность исследования, но и деятельность по управлению. Отсюда необходимо  отг­раничить эксперимент от других видов социального уп­равления, в частности от того совершенствования соци­альных систем, которое является неотъемлемым элемен­том всякой социально-преобразовательной деятельности. Как правильно отметили Р. В. Рывкина и А. В. Вино­кур, специфика эксперимента в рассматриваемом отно­шении состоит в том, что он выступает как организация деятельности людей, подчиненная   цели    ее   научного изучения.    Сама    реальная    социальная   деятельность ставится в условия, где ее развитие начинает управ­ляться требованиями научного исследования. Иначе го­воря, социальный эксперимент обусловлен определенной научной задачей. Поэтому в сфере, «захваченной» экс­периментом, происходит целенаправленная перестройка деятельности в соответствии с предварительно сформу­лированной научной гипотезой1. В связи с этим мы  не можем согласиться с О. В. Смирновым, считающим, в частности, что поводом для установления    кассирами Госбанка, занятым пересчетом бумажных денег и   ме­таллической монеты, дополнительного отпуска по вред­ности условий труда2 послужил «медико-правовой экс­перимент»3. Ведь совершенно очевидно, что применение в свое время к упомянутым кассирам Госбанка общих норм законодательства об отпусках не рассматривалось государством как проведение специального опыта, приз­ванного выявить недопустимость применения общих норм к данному конкретному случаю. Поводом к изданию специального акта, вводящего дополнительные отпуска для кассиров Госбанка, послужили в данном случае со­ответствующие медицинские наблюдения, а отнюдь не эксперимент.

1              Подробно см.:  Рывкина   Р.  В.,  Винокур   А.  В.  Цит.

соч., с. 4.2—46. Этот обязательный признак эксперимента  подчер­

кивается и Г. А. Анчугиным, который определяет социальный эк­

сперимент как организацию в небольших масштабах новых форм

общественной   деятельности   со специальной   целью    их научного

изучения (ш. его, Социальный эксперимент и его роль в управле­

нии обществом.—В сб.: Некоторые вопросы социологии и права.

Иркутск, 1967, с. 224).

2              См. постановление Госкомтруда СССР и ВЦСПС от 27 июля

1967 г. — «Бюллетень» Госкомтруда СССР, 1967, № 12, с. 24.

3              См.: Смирнов   О. В. Эффективность правового регулироря-

рия организации труда на предприятии, с. 43.

234

Среди социальных экспериментов особое место за­нимает один из его видов, который обычно принято на­зывать «созидательным». Конечная цель такого экспе­римента заключается не в проверке знания с целью его уточнения и развития  (задача исследования), а в отработке оптимальных  социальных  решений   (задача управления). Особенность этих экспериментов состоит в том, что их проведению предшествует создание образ­ца социальной системы, подвергающейся эксперимента­льному изучению. Наличие данного опытного образца и дает основание говорить о созидательных социальных экспериментах. Информация, поставленная таким экс­периментом, содержит сведения    о    функционировании той  модели  управленческого решения,  которая своим практическим широким применением обращена в буду­щее. Эксперимент представляет собой управляемый про­цесс целенаправленного изучения будущего решения1. К такого рода созидательным экспериментам и при­надлежит правовой эксперимент, имеющий непосредст­венной целью совершенствование действующего законо­дательства, повышение его эффективности.

Указанный вид правого эксперимента предполагает издание экспериментальных правовых норм. Действие последних предварительно опробуется на определен­ных экспериментальных объектах с тем, чтобы в буду­щем избрать наилучший вариант правового регулиро­вания.

При помощи эксперимента обычно проверяется це­лесообразность самых различных социальных преобра­зований (экономических, педагогических и т. д.). По мнению ряда ученых, не юристов, принятие правовой нормы, сопутствующее проведению того или иного экс­перимента, выполняет роль условия, формальной возмо­жности проведения эксперимента, но отнюдь не харак­теризует эксперимент как правовой. Когда, например, экспериментально изучается новый режим труда, введе­нию которого предшествовал определенный законодате­льный акт, пишут Р. В. Рывкина и А. В. Винокур, про­верке подвергается эффективность не акта, а нового ре­жима труда2.

1              См.: Анчугин   Г. А. Роль социального эксперимента в вы­

работке и принятии управленческого решения. — В сб.: Научное уп­

равление обществом,  вып.  2. М, Мысль,   1968, с. 292, 295.

2              См.: Рывкина  Р. В,, Винокур А. В. Цит. соч., с. 117.

255

Эксперимент по введению нового режима рабочего времени, безусловно, имеет экономическое содержание и, следовательно, может быть назван экономическим. Однако явно неверным является утверждение, будто принятые при этом экспериментальные правовые нормы выполняют лишь роль формальной возможности прове­дения эксперимента. Ведь соответствующие нормы не только санкционируют возможность проведения экспе­римента, как такового, но и устанавливают эксперимен­тальные правоположения, регламентируют конкретные права и обязанности сторон экспериментальных право­отношений, вводят определенные юридические гарантии для их участников и т. д. От качества эксперименталь­ных правовых норм во многом зависит успех экономи­ческого эксперимента. В связи с этим правильную ква­лификацию такого рода экспериментов дает, например, В. В. Лазарев, называя их экономико-правовыми1.

В процессе проведения подобных экспериментов эко­номика и право выступают вместе. Экономисты иссле­дуют эффективность экономических преобразований, юристы — качество экспериментальных норм (моделей будущих правовых норм широкого действия). Практи­ческая возможность проведения экспериментов с чисто правовым содержанием весьма ограничена. К такого рода экспериментам могут быть отнесены, по-видимому, лишь те, которые связаны с принятием эксперименталь­ных норм, имеющих правоохранительные и некоторые другие цели, условно названные нами ранее юридичес­кими.

Лежащая в основе созидательного эксперимента правовая норма, являясь гипотетической моделью, про­тотипом будущей нормы, представляет собой одновре­менно вполне реальную норму права, исполнение требо-. ваний которой охраняется государством. Именно поэто­му модель материализуется, начинает реально функцио­нировать и поставлять информацию о своей эффектив­ности.

В юридической литературе неоднократно отмечалось, что действие экспериментальной правовой нормы долж­но ограничиваться в пространстве и во времени. Но для

1 См.: Лазарев В. В. К вопросу о понятии и пределах экс­перимента в области государствам права, с. 17,

256

того, чтобы отнести норму к числу экспериментальных, указанных признаков этого, на наш взгляд, недостаточ­но. Необходимо также провести четкое разграничение между экспериментальными и некоторыми иными нор­мами, имеющими с первыми ряд внешне сходных приз­наков. В связи с этим остановимся на рассмотрении каждого признака экспериментальной нормы более под­робно.

Экспериментальная норма во всех случаях имеет ограниченнуюсферуприменения. Она исполь­зуется как регулятор общественных отношений лишь на опытной группе объектов. Сфера применения экспе­риментальных норм должна определяться с учетом зако­нов выборочного метода исследования. Ведь для того, чтобы воспользоваться данными эксперимента в целях совершенствования законодательства, необходимо тео­ретически обосновать возможность экстраполяции дан­ных, полученных в результате опыта, на всю генераль­ную совокупность.

Чтобы сделать минимальными потери, связанные с возможностью наступления отрицательных результатов эксперимента и вынужденным возвратом к ранее суще­ствовавшим формам правового регулирования, экспери­ментальные нормы, как правило, первоначально вводят­ся на весьма ограниченном круге объектов и лишь за­тем сфера их действия постепенно расширяется, дости­гая того масштаба, который необходим для получения репрезентативных данных.

Например, экспериментальное введение пятидневной рабочей недели, ограничивавшееся первоначально отде­льными предприятиями, постепенно было распростране­но на большие группы предприятий и целые админист­ративные районы. Эксперимент, связанный с усилением заинтересованности рабочих и служащих в увеличении производства и уменьшении численности персонала, проводился первоначально лишь на Щекинском химиче­ском комбинате, но в дальнейшем в сферу его действия попали многочисленные предприятия самых различных отраслей народного хозяйства.

Экспериментальная норма во всех случаях является временной. Обычно при введении экспериментальных норм устанавливаются твердые календарные сроки их действия. По истечении календарных сроков действия экспериментальных норм последние теряют свою силу.

17 Заказ 8697        257

В случае необходимости возможно, разумеется, и прод­ление указанных сроков.

В то же время в ряде нормативных актов, предус­матривающих проведение правовых экспериментов, ка­ких-либо упоминаний о сроках действия эксперимента­льных норм не содержится вовсе. Указанное обстоятель­ство не исключает, однако, их временного характера. Ведь действие временных норм может быть ограничено не только календарным сроком, но и временем выпол­нения конкретной задачи1.

Ограниченный во времени характер эксперименталь­ной нормы вытекает из ее «опытного» назначения и оп­ределяется временем, необходимым для проведения и подведения итогов эксперимента, подготовки проекта нового акта (с учетом данных эксперимента) и утверж­дения последнего. Установить заранее точные сроки дей­ствия экспериментальных н<Трм зачастую затруднитель­но. Поэтому такие нормы являются предписаниями не­определенно-срочного действия.

Третий существенный и обязательный признак экс­периментальной нормы —ее поисковый характер.

Встречаются нормы, содержащие внешние признаки экспериментальных, которые, однако, по своему сущест­ву не носят экспериментального характера, К их числу относятся, в частности, нормативные положения коллек­тивных договоров, являющиеся локальными и времен­ными нормами. Их цель — конкретизация общих норм законодательства о труде применительно к особеннос­тям и возможностям данного предприятия, регламента­ция порядка решения вопросов, отнесенных к компетен­ции предприятия. Указанные нормы не имеют экспери­ментального характера, поскольку не ставят непосред­ственной целью проверку моделей будущих правовых норм, направленную на дальнейшее совершенствование законодательства2. Поисковый характер эксперимента­льных норм позволяет также отграничить их от обычных норм, сфера действия которых, как и сфера действия экспериментальных норм, расширяется постепенно. Так,

1              См,: Шебанов А. Ф. Некоторые вопросы теории норматив­

ных актов в связи с систематизацией советского законодательства,—

Сов. государство и право, 1960, № 7, с, 150.

2              О разграничении локальных и экспериментальных норм права

см. также: КондратьевР. И. Локальные нормы трудового пра­

ва и материальное стимулирование. Львов, 1973, с. 23—27.

258

постепенно расширялась, например, сфера страхования по старости1, осуществлялся в периоде 1956по 1960год переход на семичасовой рабочий день и т. д. Однако такое постепенное проведение указанных мероприятий не было экспериментальным, поисковым. Речь шла лишь о постепенном решении сложных социально-экономичес­ких проблем, единовременное проведение которых выз­вало бы различные и прежде всего экономические труд­ности.

Таковы, по нашему мнению, обязательные признаки экспериментальных норм. Отсутствие хотя бы одного из них исключает правовой эксперимент. Например, не мо­жет быть экспериментальной нормы, ограниченной во времени, но не ограниченной в пространстве и наоборот.

Нельзя рассматривать в качестве экспериментальных и те нормы права, которые, хотя и имеют поисковый ха­рактер, но в то же время являются нормами общего дей­ствия. Как правильно отметил Н. М. Кейзеров, специфи­ческие условия первых лет Советской власти вызвали к жизни ряд своеобразных и оригинальных, сходных с экспериментом опытов в сфере государственного управ­ления. В нормативные акты включились отдельные по­ложения, подлежащие опытной проверке, хотя в собст­венном смысле соответствующие нормы не являлись экспериментальными2.

В. И. Ленин подчеркивал необходимость опытной проверки (положений ряда декретов, устанавливающих, нормы представительства в центральных, профсоюзных и советских органах (одна треть, две трети представи­телей от общественных организаций и т. д.). Эти нормы устанавливались, по выражению В. И. Ленина, «на глаз», что означало: «вы попробуйте так сделать, а мы потом... разберем, что именно вышло. Когда мы разбе­рем, мы будем двигаться вперед»3. Естественно, что такое испытание практикой выходит за рамки социаль­ного эксперимента в узком смысле слова.

Таким образом, представляется возможным дать следующее определение понятия созидательного право­вого эксперимента.

1 См. подробно Гинцбург Л. Я. Трудовой стаж рабочих и служащих, М, изд-во АН СССР, 1958, с. 47.

См.: Ленинизм и проблемы государственного управления. Л,, Лениздат, 1969, с. 264,

3 Ленин В. И. Поли. собр. соч„ т. 42, с. 214,

17*          259

Созидательный правовой эксперимент— это проверка (в течение определенного срока) эффективности и иных свойств действия материализованной модели но­вой правовой нормы на опытных объектах с целью последующего совершенствова­ния законодательства.

Для проведения правового эксперимента требуется разрешение компетентных органов. Указанный вопрос и рассматривается ниже.

Правовая основа эксперимента. Постановка правово­го эксперимента связана с отступлением от общих норм действующего законодательства, с установлением оп­ределенных изъятий из таких норм на объектах прове­дения эксперимента. Поэтому, как правильно отмечает В. В. Лазарев, чтобы действия экспериментатора нельзя было квалифицировать как неправомерные, в соответст­вии с требованиями социалистической законности они должны быть санкционированы полномочными на то органами государства, т. е. необходима иравовая основа для подобного эксперимента1.

К сожалению, вопрос о правовой основе эксперимен­та не получил еще достаточного   освещения   в теории

права.

Представляется, что санкция на проведение правового эксперимента может быть дана лишь органом, утвердив­шим тот нормативный акт, отступление от требований "которого допускается в эксперименте. Сказанное не иск­лючает возможности -известного перераспределения компетенции между органами. Полномочный орган вправе передать нижестоящему часть своей компетен­ции, предоставить ему право давать разрешение на про­ведение экспериментов, связанных с отступлением от требований, закрепленных в актах вышестоящего орга­на2.

1              См.: Лазарев   В. В. К вопросу о понятии и пределах экс­

перимента в области государства и права, с. 18.

2              Такой способ распределения компетенции,   связанный с уста­

новлением изъятий из общего принципа субординации актов, встре­

чаются не только при проведении экспериментов. Мы согласны  с

Б. М. Лазаревым, что при этом не происходит делегирования пол­

номочий, поскольку вышестоящий орган не утрачивает права впредь

самому решать соответствующие вопросы   (см.:  Лазарев  Б. М.

О  делегировании  полномочий  в  сфере  государственного  управле­

ния.—Сов. государство и право, 1965, № 10, с. 28—29).

260

Так, ЦИК и СНК СССР предложили в свое время ЦИКам РСФСР, УССР и БССР производить необходи­мые изъятия из действующего законодательства и ве­домственных распоряжений (в том числе из общесоюз­ного законодательства и распоряжений ведомств Союза ССР) в отношении прав и обязанностей местных органов в сшытно-показательных о-круг-ах. Предусматривалось также, что Президиумом ВЦИК право установления таких изъятий может быть передано областным и крае­вым исполнительным комитетам1.

В этом же плане решен рассматриваемый вопрос Указом Президиума Народного собрания Народной Республики Болгарии от 7 марта 1964 г. (в ред. Указа от 23 февраля 1965 г.)2, которым Совет Министров НРБ наделен правом утверждать для пробного применения Правила в связи с деятельностью предприятий и хо­зяйственных организаций, содержащие отступления от действующего законодательства.

В настоящее время в СССР большинство эксперимен­тов проводится с разрешения Совета Министров СССР. Это не случайно, так как экспериментальной проверке чаще всего подвергаются модели тех актов, принятие ко­торых входит в 'компетенцию правительства.

Однако при необходимости проведения эксперимента, предусматривающего установление определенных изъя­тий из ныне действующих союзных законов, потребова­лась бы санкция Верховного Совета СССР или (в перерыве между сессиями) Президиума Верховного Совета СССР.

В   ряде   случаев   Совет  Министров   СССР   предо©-., тавляет    право   разрешать    проведение экспериментов определенного рода Государственному комитету СССР по труду и социальным вопросам (Госкомтруд   СССР) совместно с ВЦСПС.   Например,   Госкомтруду   СССР совместно с ВЦСПС было предоставлено право по пред­ставлению Советов Министров союзных республик, ми­нистерств и ведомств СССР в пределах утвержденных для них фондов заработной платы разрешать по согла-. сованию с Госпланом СССР и Министерством финансов

1              См. ст. 13 постановления   ЦИК   и СНК СССР   от 10 июля

1929 г.  (СЗ СССР,  1929,   № 45, ст. 389).   Право,   предоставленное

ВЦИК,  было реализовано постановлением  ВЦИК и  СНК РСФСР

от 22 июля 1929 г. (СУ РСФСР, 1929, №.58, ст. 562).

2              Държавен вестник, 1964, №21;  1965, № 17.

261

СССР опытное применение на отдельных предприятиях и в организаций новых систем оплаты труда и преми­рования работников1.

Санкционируя проведение эксперимента, (комлетент-ный орган, по общему правилу, одновременно утвержда­ет соответствующие экспериментальные правовые нормы и определяет экспериментальные объекты. Однако иногда разработка и утверждение некоторых экспери­ментальных норм поручаются нижестоящим органам, например соответствующим министерствам, осуществ­ляющим оперативное руководство проведением экспери­мента, или даже тем органам, на базе которых проводится эксперимент. Так, вводя эксперимент, преду­сматривающий дополнительную оплату труда в ряде совхозов для рабочих, занятых на обслуживании продук­тивного скот-а л птицы, Госкомтруд СССР и ВЦСПС предусмотрели, что виды работ и конкретные показате­ли, за выполнение которых производится доплата, ее раз­меры и «порядок выплаты устанавливаются директорами совхозов по согласованию с рабочими комитетами профсоюза.

Иногда правовая основа эксперимента имеет слож­ный фактический состав. Один орган дает санкцию на проведение эксперимента, утверждает соответствующие экспериментальные правовые нормы. Право же выбора экспериментальных объектов предоставляется другому органу, осуществляющему непосредственное руководст­во экспериментом. Так, санкционируя проведение экспе­римента, связанного с установлением определенных доплат рабочим растениеводства совхозов Министер­ства сельского хозяйства Казахской ССР, Госкомтруд СССР указал, что перечень совхозов для проведения опыта   утверждается   Советом   Министров   Казахской

ССР.

С нашей точки зрения, подобная практика в прин­ципе нежелательна, поскольку выбор эксперименталь­ных объектов во многом определяет чистоту данных, полученных в итоге эксперимента. Все функции, сос­тавляющие правовую основу эксперимента, целесооб­разно сосредоточить в одном органе.

Отсутствие в законодательстве общей нормы, регу­лирующей правомочия государственных органов по про-

1 СП СССР, 1963, № 17, ст. 178.

262

ведению экспериментов, приводит иногда к нарушени­ям иерархии актов.

В отдельных случаях отсутствие законодательной регламентации порядка проведения экспериментов ведет к тому, что термином «эксперимент» прикрывают обыч­ные нарушения трудового законодательства* Так, введе­ние в порядке локального нормотворчества явно неза­конных санкций, применяемых к нарушителям трудо­вой дисциплины (уменьшение отпусков на число дней прогула, невыдача справок для покупки товаров в кре­дит и т. д.), оценивалось иногда в периодической печати как передовой экспериментальный опыт.

Границы применения правового эксперимента. Воз­можности применения правового эксперимента как своеобразного научного метода проверки эффективнос­ти предполагаемых правовых преобразований не без­граничны. Большую актуальность приобретает проблема о границах применения эксперимента в праве. Первую попытку очертить такие границы предпринял В. В. Ла­зарев, который пришел к выводу, что постановка экспе­римента в области государства и лраова имеет опреде­ленные границы, объясняемые различными причинами: объективными и субъективными, относящимися к экспе­рименту (как методу познания (вообще, к социальному и правовому эксперименту (в частности, к конкретному экс­перименту в области государства и права в особенности*.

Правильность такого вывода не вызывает сомнений. Однако в силу своего чрезвычайно общего характера ом несомненно требует конкретизации. В первую очередь хотелось бы подчеркнуть, что отступления от общих требований права в эксперименте никак не могут ка­саться его основополагающих принципов, опосредствую­щих социально-экономические и политические законо­мерности социализма. Пеэтому ни при каких условиях не могут быть допущены эксперименты, ограничиваю­щие конституционные права и свободы советских граж­дан, в частности эксперименты, ограничивающие право граждан на труд, право на оплату труда соразмерно его количеству и качеству (например, эксперименты, ориен­тирующиеся на уравниловку в оплате), право граждан на отдых (например, эксперименты, предусматривающие

1 См.: Лазарев В. В. К вопросу о понятии и пределах экс­перимента в области государства и права, с. 23.

263

лишение права на оодых за те или иные правонаруше­ния). Почему, наяример, вызывает серьезные возраже­ния эксперименте проводимый на Северском трубном заводе, по ведению материальной ответственности кол­лектива з/ виновные действия его отдельных членов?1 Прежде йсего именно потому, что такое решение проти­воречив основополагающему принципу юридической от­ветственности, согласно которому ответственность воз­можна лишь за противоправное деяние и лишь тогда, когда нарушитель виновен.

Правовые эксперименты обычно не используются для совершенствования уголовного законодательства, рег­ламентирующего применение особо серьезных мер госу­дарственного принуждения. Однако для полного исклю­чения возможности проведения экспериментов в области уголовного права, как представляется, шока нет основа­ний. Во всяком случае известно, что отдельные экспери­менты такого рода применялись в целях совершенство­вания французского уголовного и уголовно-процессуаль­ного законодательства2.

Нельзя также не отметить, что далеко не всякое правовое преобразование требует экспериментальной проверки.

1 Сущность указанного эксперимента заключалась в том, что коллективы бригад брали на себя коллективную материальную от­ветственность за поведение каждого члена бригады. В случае со­вершения любым членом бригады прогула или нарушения общест­венного порядка вся бригада лишалась премии, предусмотренной системой оплаты труда. Северский эксперимент получил в печати как положительную, так и резко отрицательную оценку. См., на­пример: Р е б р о в Я. П. Инициатива и творчество масс. М., 'Полит­издат, 1973, с. 51;" Глазырин В., Никитинский В. Без вины виноватые? — Лит, газ., 1974, :10 апреля; Сонин Н. А. Воспитание социалистической дисциплины труда. — Коммунист, 1975, № 10, с. 50.

1 Так, в середине 50-х годов в ряде городов Франции была вве­дена экспериментальная система применения так называемых «от­сроченных наказаний» п© уголовным делам незначительной тяжести. Эксперимент получил положительную оценку. В результате ордо­нанс от 23 декабря 1958 г. включили в УПК Франции институт «от­сроченного наказания». Законом от 29 декабря 1972 г. в УПК Франции была введена в порядке эксперимента ст. 398—1, которая предоставляла судье (с разрешения председателя суда) право еди­нолично решать дела по некоторым видам незначительных преступ­лений. Правительство оценило результаты данного эксперимента положительно и внесло проект соответствующего закона в сенат, где он и был утвержден. Однако Конституционный Совет наложил на-.-данный закон запрет по тем основаниям, что может сложиться

264

Правовой эксперимент — весьма сложный метод про­верки научных гипотез. Существенные изменения сло­жившихся связей и отношений, которые происходят при создании экспериментальной ситуации, могут оказать серьезное влияние, на психику людей, а в отдельных случаях вызвать известные нежелательные необратимые явления. Поэтому эксперимент нецелесообразен в том случае, когда реакцию социального субъекта на соот­ветствующее правовое преобразование можно с доста­точной полнотой предугадать с помощью иных методов. Следует, например, безусловно отказаться от проведе­ния реального эксперимента, когда требуемая познава­тельная задача успешно разрешима путем разработки математических моделей и операций с ними1.

В частности, если возможно, реальный эксперимент должен быть заменен мысленным2, включающим «при­мерку» предполагаемых преобразований без принятия экспериментальных правовых норм. Так, в связи с раз­работкой проекта Закона о пенсиях и пособиях членам колхозов в ряде союзных республик по поручению ко­миссии Верховного Совета СССР, образованной для разработки предложений о порядке и размерах отчис­лений от доходов колхозов в централизованный союз­ный фонд социального обеспечения колхозников, про­водилось выборочное обследование колхозов и «проб­ное» назначение пенсий. Это «пробное» назначение пенсий состояло в том, что на местах (в колхозе, сель­совете) подбирались для назначения пенсий документы и на их основе (без вызова заинтересованных лиц) предварительно подсчитывалось число колхозников, которые приобретают право  на  пенсию, и исчислялись

ситуация, при которой лица, совершившие одни и те же проступки, будут судимы коллегией судей, а другие — судьей единолично, что противоречит принципу равенства граждан перед законом. Подроб­но см.: Материалы Французско-Советского коллоквиума по вопро-. сам правовой социологии, 1975 г. Доклад: Jacgues Commaille, Ма-nie-Pierre Mavmier-Champenois: «Les metodes de la sociologie juri-dique par rapport aux methodes de la Socilogie generate», p. 22—27.

1              С углублением  теоретической разработки  методов  правового

прогнозирования,    по-видимому, окажется    возможным   чаще, чем

сейчас, определять эффективность предполагаемого изменения в за­

конодательстве, не прибегая к экспериментальной проверке.

2              Термин «реальный эксперимент» употребляется    для обозна­

чения   экспериментов,   которые   в   противоположность   мысленным

включают реальное изменение состояния социальных групп в резуль­

тате воздействия тех или иных контролируемых факторов.

265

размеры пенсий, определялись предстоящие расходы на пенсионное обеспечение по конкретным колхозам. Од­новременно выяснялось, какие вопросы следовало бы дополнительно урегулировать в тексте Положения.

Реальный правовой эксперимент целесообразен лишь в случае, когда реакция социального субъекта на пред­полагаемые преобразования изучена в такой степени, что о ее направлении я мере можно судить лишь с большей или меньшей степенью вероятности1 и если необходимую познавательную задачу нельзя решить иным путем.

Особо целесообразен эксперимент при наличии нес­кольких конкурирующих предложений достижения од­ной и той же цели различными правовыми средствами. Причем в этих случаях желательна одновременная экс­периментальная проверка конкурирующих вариантов.

Следует, однако, подчеркнуть, что невозможность на­учного прогнозирования с должной степенью вероятнос­ти эффективности предполагаемого правового преобра­зования неэкспериментальным путем еще не определяет допустимости проведения правового эксперимента.

Созданию экспериментальной модели правовой нор­мы должна предшествовать большая теоретическая ра­бота. Как справедливо отмечает В. А. Штофф, «экспе­римент представляет собой по с^)ей внутренней природе органическое единство практического действия и теоре­тической мысли»2. Даже в естественных науках к опыту редко прибегают наудачу. Прежде чем провести опыт, экспериментатор ставит вопрос о его целесообразности.

В области изучения общественных явлений экспери­ментирование без предшествующей теоретической раз­работки тем более недопустимо. Эксперимент в праве возможен, если его необходимость или целесообразность научно обоснованна.

Из сказанного следует, что возможность применения эксперимента в целях совершенствования законодатель-

1              Ср. Рывкина Р. В.,   Винокур А. В. Цит. соч., с. 26, 27;

Авторы  считают возможным проведение социального  эксперимента

также в случаях, когда реакция социального субъекта изучена в

такой степени, что о ее направлении и мере отсутствует тот мини­

мум знаний, который необходим для построения даже вероятностной

модели. Однако для проведения правового эксперимента этот уро­

вень знаний представляется недостаточным.

2              Ш т о ф ф В. А. Моделирование и философия, с. 89.

266

ства определяется уровнем   теоретической   разработки соответствующих проблем.

Хорошо известно, что не любой предмет исследова­ния можно воплотить в реальную модель, подвергаемую экспериментальным процедурам. Такое воплощение воз­можно лишь, когда данный предмет исследования удов­летворяет ряду особых требований, вытекающих из то­го, что на его основе создается реальная эксперимента­льная ситуация и (производится определенная система воздействия на социальную группу.

Существуют нормы, модели которых построить во­обще невозможно. К их числу относятся, в частности, нормы, формулирующие какие-либо принципы и опре­деления. Экспериментальным путем нельзя, например, найти лучший вариант определения трудового или кол­лективного договора из числа имеющихся в правовой литературе.

Эффективность отдельных предлагаемых преобразо­ваний, очевидно, не может быть выявлена эксперимен­тальным путем, поскольку сам факт создания экспери­ментальной ситуации на конкретных объектах может вызвать такие качественные изменения «эксперимента­льной среды», которые могут существенно повлиять на правильную оценку его результатов.

Предположим, например, что возникла идея экспери­ментальной проверки каких-либо норм, повышающих ответственность работников за нарушение трудовой дис­циплины. В подобных условиях все потенциальные пра­вонарушители, возможно, тут же уйдут с предприятий, где проводится такой эксперимент. Данные эксперимен­та не будут достоверными и их нельзя экстраполиро­вать на более широкий круг объектов.

Наконец, экспериментальная проверка правовых пре­образований возможна лишь при условии, чтобы прове­дение эксперимента не могло оказать отрицательного влияния на материальные, духовные и иные интересы граждан, попадающих в сферу опыта. За правильность гипотезы эксперимента должно отвечать государство. В этом плане заслуживает внимания практика введения специальных гарантий по оплате труда в условиях экс­перимента. Так, Временное положение о системе опла­ты труда за продукцию, произведенную сверх норм вы­работки, в зависимости от их напряженности, введенное в порядке опыта на Калужском заводе телеграфной ап-

267

паратуры,    Московском    приборостроительном    заводе «Манометр» и ряде других    предприятий1,    содержало специальный   пункт   следующего    содержания:   «Рабо­чим, у которых,    несмотря   на   выполнение   норм, за­работок, начисленный по данной системе оплаты труда, окажется ниже среднего сдельного заработка  за три месяца, предшествующих введению системы, оплата за всю изготовленную продукцию в течение 3—6 месяцев производится по основной   (полной)   сдельной  расцен­ке». При введении в порядке опыта в совхозах «Заволж­ский» Калининской области, «Правдинский» Горьковс-кой области и в хозяйстве Тульской областной государ­ственной сельскохозяйственной опытной станции Минис­терства сельского хозяйства СССР новых эксперимента­льных условий оплаты труда было предусмотрено, что в случае, если сумма премий, начисленных в соответст­вии с экспериментальной нормой, окажется ниже, чем по ранее действующим условиям оплаты труда и преми­рования рабочих, то премирование должно производи­ться в соответствии с общими нормами. Остается лишь пожелать закрепления этой наметившейся при проведе­нии отдельных экспериментов тенденции в виде обяза­тельной общей нормы.

Такого рода гарантии, по-видимому, можно устано­вить не только в части сохранения за добросовестными работниками прежнего уровня оплаты труда. Если, нап­ример, в результате применения опытных режимов тру­да и отдыха резко повысится утомляемость работников, то интересы охраны труда потребуют предоставления работникам дополнительного отдыха (например, допол­нительного отпуска)2.

При всех условиях вопрос об установлении правовых гарантий для рабочих и служащих тех предприятий и учреждений, где применяются опытные нормы, требует глубокого и всестороннего изучения.

Было бы неправильным также возлагать риск за по­следствия эксперимента только на предприятие. Орган, руководящий экспериментом, вступает в особые право­отношения с предприятием, на котором такой экспери-

1              См.:   Приложение к   постановлению    Госкомтруда    СССР   и

ВЦСПС от б августа  1969 г.  (п. 6). — «Бюллетень» Госкомтруда,

1969, No 10, с. 3.

2              Разумеется, такая гарантия может предоставляться лишь на

основе заключения компетентных медицинских органов.

268

мент проводится. В этом правоотношении он наделен не только правами, но и обязанностями по отношению к предприятию, несет перед ним определенную ответствен­ность. По своей природе такого рода ответственность ве­сьма сходна с ответственностью вышестоящего органа в хозяйственно-управленческом правоотношении1, а зачас­тую и прямо с ней совпадает, поскольку обычно именно вышестоящий хозяйственный орган и осуществляет ру­ководство экспериментом.

Если в результате эксперимента предприятие несет дополнительные расходы, они должны быть возмещены органом, осуществляющим руководство его проведением2.

Поэтому мы поддерживаем предложение В. К. Ма-мутова о выделении вышестоящим органам более круп­ных, чем сейчас, средств или резервов, предназначенных для решения различных непредвиденных проблем. В. К Мамутов считает необходимым выплачивать из указан­ных средств компенсацию за ущерб, нанесенный яред^ приятию неправильными действиями вышестоящего ор­гана. По нашему мнению, указанные средства можно использовать для возмещения ущерба предприятия, выз­ванного проведением эксперимента.

Охраняя от отрицательных последствий, вызванных неудачными результатами правовых экспериментов, ин­тересы рабочих, служащих и некоторых предприятий, государство стремится и к обеспечению общенародных

1              Проблема такой ответственности исследована В. К. Мамуто-

вым (см.: Мамутов   В. К. Ответственность вышестоящего органа

в   хозяйственно-управленческом   правоотношении. — Сов.   государст­

во и право, 1966, № 3).

2              Необходимость   пополнения   денежных   средств   предприятий,

на которых проводится эксперимент, находит известное отражение

в действующем законодательстве. Например, в связи с проведением

экспериментальных   мероприятий   по   совершенствованию   планиро­

вания и экономического стимулирования в 1965—1966 гг. на отдель­

ных предприятиях Министерства гражданской авиации, последнему

было предоставлено право выделять указанным предприятиям сред­

ства для выплаты премий по итогам социалистического соревнова­

ния,  при  недостаточности у них  сверхплановой  плибыли, за  счет

свободного остатка сверхплановой прибыли других предприятий дан­

ного Министерства. Начальникам управлений гражданской авиации,

подразделения которых переводились на новую систему, разрешалось

вносить в течение квартала, при возникновении затруднений в рабо­

те, вызванных независящими от предприятия причинами, изменения

в квартальные планы по фонду заработной платы и эксплуатацион­

ным расходам, используя на эту цель в случае необходимости сред­

ства резерва управлений (см.: пп. 3 и 4 постановления Совета Ми­

нистров СССР от 9 августа 1966 г. —СП СССР, 1966, № 17, ст. 153).

269      ,

интересов. Так, проведение многих экспериментов раз­решается лишь при условии, что они будут осуществле­ны в пределах установленного фонда заработной платы. Давая санкции предприятиям на лроведение экспери­ментов, направленных на усиление заинтересованности работников в увеличении производства, улучшении ор­ганизации и повышении производительности труда, уме­ньшении численности занятого персонала по примеру Щекинского химического комбината, Госкомтруд СССР учитывал обязательства министерств и ведомств о вы­полнении в условиях эксперимента определенных про­изводственных показателей (увеличение объема выпус­каемой продукции, повышение производительности тру­да и т. д.).

Такого рода юридические обязательства органов уп­равления, основанные на научно обоснованных расчетах, представляют собой определенные гарантии, снижаю­щие объем экономического риска государства при про­ведении экспериментов.

Оценка результатов правового эксперимента. Зада­ча правового эксперимента — изучить реакцию социаль­ной группы на введение опытных правовых норм, опре­делить эффективность последних. С точки зрения мето­дической эта задача мало чем отличается от изучения фактических результатов действия обычных правовых норм, от измерения их эффективности, лолезности и эко­номичности.

В частности, измерение эффективности и полезности экспериментальной (правовой нормы, как и нормы обще­го действия, требует вычленения роли нормы права как одного из факторов, влияющих на получение определен­ного результата1, выявления основного и побочных ре­зультатов, результатов запрограммированных и непре­двиденных, сравнивая их между собой (проблема «взве­шивания»); определения соотношения между получен­ными результатами и теми целями, ради которых соз­давалась экспериментальная норма, и т. д. Эффектив­ность экспериментальной правовой нормы определяется

1 Следует отметить, что проведение такого вычленения в усло­виях эксперимента значительно упрощается, поскольку состояние регулируемых общественных отношений до проведения эксперимен­та, а равно состояние различных неправовых факторов, влияющих на исследуемый процесс, фиксируются заблаговременно и с особой тщательностью.

270

путем сравнения состояния соответствующей системы в послеэкспериментальный и доэкспериментальный перио­ды либо путем сравнения состояния на эксперименталь­ных и (Контрольных объектах, где продолжают действо­вать обычные правовые нормы1.

Однако при оценке результатов эксперимента необ­ходимо обратить особое внимание на анализ изменений, происшедших на данном объекте в результате самого факта проведения эксперимента. Иными словами, сле­дует иметь в виду общий теоретико-познавательный принцип, заключающийся в том, что условия эксперимен­та и обычные условия существования изучаемого объек­та не могут быть полностью отождествлены2. Сам факт проведения эксперимента оказывает заметное влияние на психику людей, меняет в известной мере их отношение к труду и т. д. Повышенный интерес к результатам экс* перимента зачастую приводит к существенным измене­ниям экспериментальной среды (первоочередное снаб­жение материалами, повышение контроля со стороны вышестоящих органов).

Даже высокая степень контролируемости, достигае­мая в социальном эксперименте, не устраняет ошибок

1 Об общих логических моделях любого контролируемого экс­перимента см., например: Андреев Г. М. Современная буржуаз­ная эмпирическая социология. М., Мысль, '1965. Схематически они могут быть представлены в следующем виде:

Изменения в экспериментальной группе=Х2 — X*. ,  Изменения в контрольной группе=Х2 —Хь

Для полного эксперимента требуется сопоставление данных кон­трольных и экспериментальных групп до и после эксперимента. Но в зависимости от обстоятельств возможны и такие варианты XiX2, где выясняется отношение Хг — Xi, т. е. изменение в эксперимен­тальной группе, или Х1Х2, где сравнивается исходная «до» ситуа­ция в экспериментальной группе и заключительная «после» в конт­рольной; наконец, в сравнительных исследованиях допустим вариант

—, где сравниваются ситуации после эксперимента в эксперимен­тальной и контрольной группах.

2 См.: Герасимов И. Количественные методы анализа. — В сб.: Некоторые проблемы методологии научного исследования. М., с. 63.

271

измерения, связанных с влиянием экспериментальной 1 ситуации на исследуемый объект. В этом и проявляет-ся принцип неопределенности в эксперименте, обосно­вывающий теоретическую неизбежность «ошибок изме­рения» его результатов1. Принцип неопределенности в социальном эксперименте, по-видимому, связан с воз­действием предвидения на ожидаемое событие, которое иногда именуется «эффектом Эдипа»2. Механизм любого процесса «самоорганизации» прогнозов связан в значи­тельной степени с тем, что предсказание желаемого бу­дущего, соответствующего интересам общественных групп, стимулирует их деятельность в данном направле­нии. В результате и возникают ситуации, когда необосно­ванные оптимистические предсказания и связанные с ними цели начинают на первых порах как будто реализо­ваться—настолько сильны возбуждаемые ими энтузи­азм, активность людей. Но если «направляющие» пред­сказания и цели такого рода не отражают глубинных закономерностей, то движение либо постепенно сойдет на нет, либо под давлением меняющихся условий неуз­наваемого деформируется3.

Недоучет этих обстоятельств может привести к оши­бочным выводам <п необоснованным рекомендациям по совершенствованию законодательства.

Несомненный интерес представляет вопрос о самой процедуре подведения итогов эксперимента и моменте его завершения.

Естественно, нельзя запретить кому-либо составить свое мнение о проведенном эксперименте. Однако юри­дическое значение имеет лишь оценка результата экспе­римента со стороны того органа, который вправе издать соответствующую правовую норму.

Вместе с тем, давая окончательную оценку экспери­менту, компетентный орган (как правило, орган, разре­шивший проведение эксперимента) заинтересован в том, чтобы учесть мнение органа, осуществляющего его про-

ведение. Именно поэтому, санкционируя проведение опы­та, указанный, орган обычно одновременно возлагает обязанность на нижестоящие органы, осуществляющие организацию проведения эксперимента, к определенно­му времени доложить ему о результатах опыта и пред­ставить свои выводы и предложения по рассматривае­мому вопросу1.

При положительной оценке эксперимент завершает­ся принятием соответствующей нормы общего действия. Так, эксперимент, связанный с установлением раздроб­ленного рабочего дня для водителей и кондукторов ав­тобусов, троллейбусов и трамваев, работающих на го­родских пассажирских линиях, был завершен постано­влением Совета Министров СССР от 24 января 1969 г.2< которым, учитывая положительные результаты примене­ния опытных норм, последние были преобразованы в. нормы общего действия.

Следует, однако, отметить, что создаваемая на осно* ве результатов эксперимента общая норма может быты и не тождественна экспериментальной. Ведь в процессе проведения эксперимента иногда выявляются отдель* ные частные недостатки экспериментальной модели, уст­ранимые при принятии общей нормы.

В ряде случаев издаваемые компетентным органом акты общего действия завершают эксперимент лишь в основной его части, что вовсе не исключает необходимо­сти отработки наиболее оптимальных вариантов право­вых норм, для решения отдельных более частных воп­росов, составляющих содержание нормативных актов менее высокого ранга. Так, порядок применения (усло­вия дальнейшего внедрения) Щекинского метода совер­шенствования организации труда, материального сти­мулирования и планирования уже после завершения ос­новного эксперимента неоднократно совершенствовался3.

Оценка результатов эксперимента может, естествен­но, оказаться и отрицательной, Если при оценке резуль-

1              См.: Раббот  Б. С. Экспериментальные методы в социальном

познании, — Вопросы философии,   1970, № 3, с. 89.

2              Согласно легенде убийство Эдипом своего отца, которого он

никогда не видел прежде, было прямым результатом пророчества,

заставившего отца расстаться с сыном.

3              См.:  Ген дин А. М.   «Эффект Эдипа»    и  методологические

проблемы     социального    прогнозирования. — Вопросы    философии,

1970, № 5, с. 83.

272

1              Довольно часто органам, осуществляющим оперативное руко­

водство проведением эксперимента, вменяется также в обязанность

представлять поэтапные   (промежуточные)   отчеты  о ходе экспери­

мента.

2              СП СССР, 1969, № 3, ст. 22.

3              См.: постановления Госкомтруда СССР, Госплана СССР, Мин­

фина СССР и ВЦСПС от 27 января 1977 г. («Бюллетень» Госкомтру­

да СССР, 1977, № 4, с. 3) и от 11 апреля 1978 г. («Бюллетень» Гос­

комтруда СССР, 1978, '№ 7, с. 3).

273

18 Заказ 8697

татов эксперимента выявлена несостоятельность рабо­чей гипотезы предполагаемого варианта правового ре­гулирования, эксперимент завершается отменой экспе­риментальной нормы, если она являлась нормой неопре­деленно-срочного действия.

При истечении календарного срока действия экспе­риментальных норм отмены их не требуется. Однако и здесь представляется желательным вынесение компе­тентным органом специального постановления, подводя­щего итоги проведенного эксперимента. В противном случае создается впечатление о незавершенности экс­перимента и некоторая неясность в выводах.

Встречаются правовые эксперименты, дать одноз< начную оценку которым весьма затруднительно. К их числу относится, например, крупный эксперимент, свя­занный с введением «Карповской системы» оплаты тру­да научных работников. Как уже неоднократно отмеча­лось в печати, уточненные оценки продуктивности тру­да научных работников, лежащие в основе «Карповско-го эксперимента», имеют двойственные последствия. Улучшение учета труда в науке, с одной стороны, по­вышает ее эффективность. С другой —вызывает напря­женность во взаимоотношениях и ухудшает психологи­ческий климат в коллективе, причем подчас в такой ме­ре, что отдача в целом (полезность системы) не улуч­шается, а падает. Объясняется этот парадокс тем, что чем более детализируется оценка труда научного работ­ника, тем менее точной и достоверной она становится. В условиях, когда применяемые (методы определения ре­зультативности труда ученых все еще недостаточно на­дежны, детализация оценок ниже определенного уров­ня утрачивает свою психологическую доступность1. Как ни сложно дать окончательную официальную публич­ную оценку итогам «Карповского» эксперимента, кото­рый имеет в настоящее время весьма широкую сферу действия2 сделать это необходимо. Ведь неясность с пер­спективой  изменения  системы  оплаты  труда   научных

1              Подробно см., например:    Ипполитов Г.  К.  «Карповская

система» оплаты труда научных работников. — В сб.: Вопросы оп­

латы труда   и   уровня    жизни    населения.   М.,   НИИ труда,  1978,

с. 40-50.

2              Введенная в  1968 году «Карповская система» применялась в

\972 году в 40 НИИ, а в 1977 —в 71.

274

работников не может не нервировать широкие круги ученых (в том числе и тех, которые непосредственно в сферу действия эксперимента не попали), отвлекая их от плодотворной научной работы.

Попробуем теперь сформулировать некоторые выво­ды.

Значение правовых экспериментов в практике со­вершенствования правового регулирования достаточно велико. Между тем порядок их проведения законом не урегулирован.

Встречаются случаи, когда проведение эксперимен­тов, связанных с установлением определенных изъятий из норм действующего законодательства, производится с санкции некомпетентных органов и когда подведение итогов экспериментов завершается принятием акта не­компетентным органом. Имеет место неоправданное рас­членение функций по организации эксперимента между различными органами. Почти не практикуется одновре­менная экспериментальная проверка имеющихся раз­личных вариантов достижения определенных правовых целей. Некоторые эксперименты не находят логического завершения, в связи с чем и их официальная оценка ос­тается непонятной. При проведении отдельных экспери­ментов не устанавливаются необходимые правовые га­рантии, призванные охранять материальные и иные ин­тересы рабочих и служащих.

Для устранения указанных недостатков представля­ется целесообразным приступить к подготовке проекта общесоюзного законодательного акта о правовом экспе­рименте1. Мы говорим пока не о принятии, а о начале подготовки соответствующего проекта, так как полно­стью отдаем себе отчет в том, что теоретическая разра­ботка проблемы пока еще далека от завершения.

Думается, в частности, что допустимые границы про­ведения экспериментов в .различных отраслях законо­дательства далеко не одинаковы. Возможно, например, что в уголовном праве созидательный правовой экспе­римент вообще не сможет найти применения. Опреде­ленные общие выводы в этом направлении, очевидно, могут быть сделаны лишь тогда, когда проблема пра-

1 Идея разработки соответствующего специального норматив­ного акта была поддержана в печати министром юстиции УССР В. Зайчуком (Лит. газ. № 27, 1974, 3 июля, с. 10).

18*

275

вового эксперимента будет разработана применительно ко всем отраслям права.

В настоящее время представляется возможным выс­казать лишь весьма общие соображения о содержании будущего закона, которые сводятся к следующему.

На наш взгляд, было бы целесообразно дать опреде­ление правового эксперимента и указать на цели его проведения, в частности, что осуществление правовых экспериментов, т. е. издание опытных правовых норм временного характера и ограниченной сферы действия, предусматривающих определенные отклонения от дейст­вующего законодательства, допускается в целях дальней­шего его совершенствования. Далее, очевидно, необхо­димо закрепить правило о том, что санкция на проведе­ние правового эксперимента может быть дана лишь ор­ганом, утвердившим нормативный акт, отступление от требований которого составляет содержание экспери­мента; что, давая санкцию на проведение эксперимента, этот орган должен одновременно утвердить основные экспериментальные нормы, ограничив в той или иной форме сроки их действия, и определить объекты, на ко­торых будет осуществляться проведение эксперимента. Для того чтобы неудачные результаты отдельных эк­спериментов, связанных с испытанием новых систем оп­латы труда или новых форм его организации, не могли привести к снижению заработной платы рабочих и слу­жащих, необходимо ввести правило, что на период про­ведения таких экспериментов рабочим и служащим (при условии их добросовестной работы) гарантируется сох­ранение их среднего заработка. Целесообразно также установление правила о том, что независимо от резуль­татов эксперимента его завершение должно оформлять­ся специальным решением компетентного органа. Даль­нейшая разработка проблемы, безусловно, позволит рас­ширить и конкретизировать эти рекомендации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Повышение эффективности и качества всей нашей ра­боты имеет самое прямое отношение к эффективности и качеству правового регулирования. Изучение эффектив­ности, полезности, экономичности правовых норм — очень важный резерв, должное использование которого способ­но оказать существенное влияние на ловышение научной обоснованности руководства со стороны государственных органов социальными процессами.

Осуществление курса на повышение эффективности выдвигает новые требования к правотворческим и право­применительным органам, юридической науке и практи­ке. В самом общем виде они сводятся к тому, что каждый вновь издаваемый нормативный акт, равно как и многие действующие нормы, должны быть сегодня всесторонне оценены с точки зрения их эффективности. Не случайно некоторые крупные нормативные акты последних лет содержат прямые поручения конкретным органам систе­матически изучать эффективность соответствующих пра­вовых норм1.

Во исполнение поручения, содержащегося в поста­новлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 25 июля 1975 г., Министерством юстиции СССР были разработаны и утверждены рекомендации по подготов­ке нормативных актов министерств и ведомств, а так­же методические правила подготовки проектов законода­тельных актов и решений Правительства СССР.

При этом в п. 17 Рекомендаций предусмотрено, что в начале работы над проектом целесообразно, в частности, изучить данные соответствующих социологических и иных исследований, если таковые проведены; «при необходи­мости нужно провести такие исследования, направленные

1 См., например, п. 20 постановления ЦК КПСС, Совета Мини­стров СССР и ВЦСПС от 13 декабря 1979 г. (СП СССР, 1980, № 3, ст. 17).

277

на выявление эффективности, экономичности и полезности действующих актов» (разрядка на­ша.—Лег.), с тем чтобы определить оптимальные на­правления их совершенствования.

«При подготовке проектов, — указывается в Прави­лах, — необходимо исходить из того, что нормы законода­тельных актов и решений Правительства СССР должны обеспечить максимальную эффективность правового ре­гулирования при наименьших затратах» (п. 18). На ос­нове указанных рекомендаций рад министерств и ве­домств разработали свои Правила подготовки норматив­ных актов, учитывающие специфику соответствующих сфер общественных отношений,

В какой, однако, мере положения Правил и Рекомен­даций реализуются в практической нормотворческой дея­тельности министерств и ведомств в настоящее время?

Чтобы выяснить это, ВНИИСЗ осуществил в 1979 го­ду анкетный опрос начальников юридических отделов всех союзных и союзно-республиканских министерств и ведомств, а также Государственных комитетов СССР1. Их ответы представляют несомненный интерес. Так, на воп­рос: «Проводятся ли при подготовке проектов норматив­ных актов специальные исследования, направленные на выявление эффективности, экономичности и полезности действующих норм?» — получено следующее распреде­ление ответов:

Да, такие исследования, как правило,

проводятся           —20%

Такие исследования проводятся редко         —37%

Исследования не проводятся           —26%

Трудно сказать    —17%

Таким образом, фронт исследовательских работ в ин­тересующей нас области сегодня, к сожалению, еще очень узок, и изучение эффективности пока не стало правилом правоподготовительной деятельности. На причины по­добного положения проливают свет ответы на вопрос анкеты: «Если подобные исследования не проводятся, то почему?»:

В этом нет необходимости               —7%

Отсутствуют специалисты для их проведения — 40%

1 Некоторые данные этого обследования приводятся с разреше­ния ВНИИСЗ.

278

3- Нет методик для определения эффективности пра­

вовых норм          — 53%

Итак, подавляющее большинство руководителей юри­дических служб министерств и ведомств, отчетливо созна­вая необходимость изучения эффективности правовых норм, сегодня зачастую тем не менее не в состоянии это­го сделать. Об этом же свидетельствуют результаты от­вета на вопрос: нуждаются ли сотрудники вашего мини­стерства (ведомства) в методической помощи при опре­делении:

Эффективности ведомственных актов? —Да — 62%

Их экономичности?           — Да — 50%

Их полезности?   — Да — 45%

Данные опроса вряд ли нуждаются в обширных ком­ментариях. Они весьма убедительно «высвечивают» наи­более слабые звенья в той длинной цепи, которая связы­вает теоретическую разработку научной идеи и ее прак­тическую реализацию. И сегодня, не свертывая, разуме­ется, исследований общетеоретических проблем эффек­тивности, следует все же уделить самое пристальное вни­мание их внедрению в практику правотворческой и пра­воприменительной деятельности.

Регулярное плановое изучение всех свойств фактичес­кого действия принимаемых нормативных актов (эффек­тивности, полезности, экономичности) — необходимое ус­ловие своевременного научно обоснованного совершенст­вования правового регулирования. Поскольку изучение различных свойств действия правовых норм требует соз­дания специальных коллективных форм данной работы, привлечения к ней наряду с юристами финансистов, эко­номистов, статистиков, социологов, психологов, матема­тиков, желательно обсудить вопрос о целесообразности создания непосредственно при нормотворческих органах специализированных подразделений, способных осущест­вить соответствующие функции.

Так или иначе, но расширять эти исследования необ­ходимо. Таково веление времени, и не считаться с ним нельзя, коль скоро законодательство общества зрелого социализма, помимо прочего, отличается более высокой научной обоснованностью, а значит — и действенностью в решении задач коммунистического строительства.

279