Сближение княжеств с частными вотчинами.

Мы рассмотрели взаимные отношения князей северо-восточной Руси в удельную эпоху. Взглянем теперь на отношения их к своим владениям, к территориям княжеств и жившему на них населению. Князья, как мы видели, остались в северо-восточной Руси единственными хозяевами, господами в своих княжествах. Вследствие всеобщего  обеднения страны и невозможности жить доходами от управления, князья позаняли в своих княжествах множество земель и промысловых угодий и развили в об­ширных размерах свое дворцовое хозяйство, для которого они привлекли значительную часть сельского  населения к разным работам и повинностям. Доходы с  этого хозяйства стали главным средством их содержания, а доходы от управления только известным подспорьем. Сделавшийся крупным хозяином князь стал рас­сматривать и все свое княжество как огромное хозяй­ственное учреждение, как вотчину и потому стал распо­ряжаться им подобно всем вотчинникам, делить его между своими наследниками, выделять из него части на прожи­ток своей жене и дочерям, иногда передавать зятьям, как было, например, в Ярославле, где князь Василий Всево­лодович передал удел зятю Федору Ростиславичу Смо­ленскому. Вследствие размножения некоторых ветвей княжеского рода и многочисленных переделов их владе­ний, получились с течением времени такие микроскопи­ческие княжества, которые были не больше любой бояр­ской вотчины. Ключевский на основании свидетельств жития одного святого, подвизавшегося на Кубенском озе­ре, рисует одно из этих княжеств — Заозерское в таком виде: столица его состояла из одного княжеского двора, находившегося при впадении речки Кубены в Кубенское озеро, а неподалеку от него стояла «весь Чиркова». Вы видите перед собой, таким образом, обычную помещичью усадьбу, не более. Многие из княжеств, образовавшихся в Ростовском крае, заключали в себе села и деревушки, раскинувшиеся по небольшим речкам, как, например, Ухтома, Кемь, Андога, Сить, Курба, Юхоть и т. д.

Многочисленные удельные князья стали походить на вотчинников-землевладельцев не только по размерам своих владений, но и по роду своей деятельности. Не суд и управа как таковые стали теперь наполнять их время, а хозяйственные заботы, хозяйственные дела; и обычными сотрудниками их и советниками стали не бояре, думаю­щие о ратном деле и строе земском, а их приказчики, которым они поручали отдельные отрасли своего об­ширного хозяйства. Таковы были: дворский, или дво­рецкий, которому подведомственны были все пахотные земли князя со всем работавшим на них населением, и затем путные бояре, администраторы путей, или сово­купности того или другого разряда хозяйственных уго­дий, каковы: стольник, заведовавший всеми рыбными ловлями и рыболовами, ловчий, заведовавший зверины­ми «путиками» и звероловами, бобровничий, чашник, заведовавший всеми бортными угодьями и бортниками, конюший, сокольничий. Так как все эти угодья не были сосредоточены в одном месте, а были разбросаны по все­му княжеству, то и ведомства путных бояр не были тер­риториальными округами, а именно путями, которые перерезывали княжества в разных направлениях. Все эти приказчики князя и составляли его обычный совет или думу, с которой он совещался не только о хозяйственных делах своего княжества, но и о таких, которые можно назвать государственными. Как у частных владельцев, так и у князей на должностях были не только свободные, но и рабы. Казначеи, ключники, дворские, посольские, тиуны сплошь и рядом были из холопов, как это видно из духовных грамот князей, в коих эти лица отпускались на волю. Даже в управлении населением, не привлеченным к работам по дворцовому хозяйству, у князей стал преоб­ладать чисто владельческий, хозяйственный интерес. Тер­ритории удельных княжеств поделены были в админист­ративном отношении на уезды, с центральными городами, а уезды на волости. Для суда и управления князья отправляли в уезды наместников, в волости волостелей или своих тиунов. Наместник, сидевший в централь­ном городе уезда, чинил суд и управу по всем делам в окологородной волости, а по делам о душегубстве, раз­бое и татьбе с поличным — в пределах всего уезда; воло­стели или тиуны чинили суд и управу в волостях по всем делам за исключением тех, которые подлежали суду наместника. При наместниках и волостелях состо­яли исполнительные чиновники — праветчики и довод­чики, пристава, подвойские. Главной целью этого уп­равления было не столько обеспечение общественного порядка и прав личности, сколько извлечение доходов и содержание слуг. Наместники и волостели чинили суд совершенно формально, не входя во внутреннюю оценку доказательств. Суд творился, так сказать, сам собой, по заведенным исстари порядкам, за соблюдением которых следили судные мужи из местного общества, а судьи сидели и своего прибытка смотрели, т. е. с кого и сколь­ко взять судебных штрафов и пошлин. Половину этих доходов получали обыкновенно князья, а половина шла судьям. Наместники и волостели, кроме того, получали с населения кормы натурой и деньгами — въезжее, рож­дественский, великоденный и петровский. Князья и по­сылали на эти должности своих бояр и слуг, чтобы покормиться, а потому и не дозволяли им подолгу оста­ваться на своих должностях, дабы дать возможность всем своим слугам перебывать на этих доходных местах. Смотря на должность наместников и волостелей пре­имущественно с точки зрения финансовой, князья по­этому легко выдавали так называемые несудимые гра­моты, освобождавшие население боярских и церковных имений от суда наместников и волостелей и подчиняв­шие его суду владельцев. Это была такая же материаль­ная милость владельцам, как и посылка бояр и слуг на кормленья. От суда наместников и волостелей освобожда­лись обыкновенно и сами владельцы таких привилегиро­ванных имений. Их судил сам князь или его боярин введеный, т. е. специально на то уполномоченный.