§ 6. Социология действующего права

Принципиальный разрыв марксистской теории права с юри­дической догматикой означает ее особый интерес к социологии действующего права.   Исторический   материализм — общая социологическая теория философского уровня — предполагает широкий философский и социологический подход к праву и его действию. Отсюда следует, что марксистско-ленинская общая теория права есть в то же время его философия и социология. Как было показано во введении, это означает, что она включает в свою область не только анализ позитивного (действующего) права, но и проблемы социально-философского уровня, а также конкретные социологические исследованияw.

Социология права в качестве философско-социологического подхода к праву, требующего выявления социального содержа­ния правовой реальности и ее взаимодействия с иными факто­рами общественной жизни, смыкается с общей теорией права, составляет ее органическую часть, столь же важную, как обще­философское осмысливание права и методология изучения пра­вовой действительности. Единство философского, социологиче­ского и позитивного подхода к праву, иначе говоря, единство основных элементов общей теории права, не исключает, конеч­но, возможности относительно самостоятельных направлений исследования правовой реальности, специфической проблемати­ки каждого из этих направлений. В целом марксистско-ленин­ская общая теория права только обогащается, если расширяют-

45 Ленинское учение о демократии и законности и его значение для современности. Под ред. Д. А. Керимова, М. П. Лебедева и А. В. Мицкеви­ча. М„ 1973, с. 8.

46 Вопросы специфики теории, философии и социологии права бурно об­суждаются в зарубежной юриспруденции (Rec'htstheorie. Frankfurt, 1971). Обстоятельную оценку состояния этого вопроса дал Г. Кленнер в жур­нале АН ГДР (Rechtstheorie. Beitrage zur Grundlagendiskussion. Wissen-schaft Akademie der DDR, 1973, 3, S. 254—258).

244

ся ее философские и социологические аспекты47. Социологии права в виде определенного направления в марксистском изу­чении действия права при помощи специфических приемов комп­лексных конкретно-социологических исследований может быть представлена как на уровне общей теории права, так и на уров­не отраслевых юридических наук. На уровне общей теории наи­более существенной проблемой оказывается выявление социаль­ного механизма действия права и социальной эффективности правового регулирования с точки зрения наиболее общих и прин­ципиальных ее критериев.

Предметом конкретно-социологических исследований дейст­вия права являются не сами юридические нормы, субъективные права и юридические обязанности, а фактическое поведение-лиц, осуществляющих эти права и обязанности, лежащие в ос­нове их поведения потребности, интересы и мотивы, социально-психологические установки, преследуемые цели, играющие свою роль в принятии решений, социальные ценности и жизненный опыт, культура, профессия, связь с микросоциальной средой и т. п. При этом анализ может осуществляться применительно к малым и большим социальным группам формального и нефор­мального свойства. Результаты конкретно-социологических исследований подлежат теоретическому обобщению и не могут быть ограничены полученными эмпирическими данными. В на­стоящее время такие исследования имеют большие перспекти­вы, особенно благодаря новым и значительным возможностям, связанным с социально-математическими измерениями, разви­тием количественного анализа в социологии.

Вместе с этим нельзя полагать, что только конкретно-социо­логические исследования действия права или, как их теперь чаще называют, социально-правовые исследования являются единственным мостом, перекинутым от общественных отноше­ний к праву и от него к реализации юридических установлении в реальных отношениях. Известно, что принципиальная связь между правом и общественными отношениями была вскрыта марксизмом более 100 лет тому назад, когда никто не занимал­ся этими исследованиями в том виде, в котором они сейчас представлены. Для марксистской правовой мысли всегда было и остается характерным стремление связать право с реальными общественными отношениями. Можно утверждать, что марксист­ская социология права появилась раньше, чем наметилось увле­чение социологией в буржуазной юриспруденции. Вопреки мне­нию многих советских и зарубежных социологов права, есть основания противопоставлять социально-правовые исследования не любой общей теории права, а лишь теории права буржуаз­ной, отличающейся спекулятивным характером. В. П. Казимир-чук много сделал для развития марксистской социологии права

47 Право и социология, с. 51

245

n советской юридической науке, но он ошибается, утверждая, что вне конкретно-социологических исследований социалистиче­ская общая теория права занимается лишь его нормативной стороной и что социальный механизм действия права может быть монополией лишь конкретно-социологического анализа. Некоторые наши юристы-ученые в самом деле склонны к юри­дической догматике, но нельзя считать, что только «опыты», проведенные социологами  показали, что «действительный эффект правовая форма может дать только там, где имеется наиболее полное соответствие ее экономическим закономер­ностям»48. В данном случае конкретно-социологический анализ только лишний раз подтвердил то, что марксистской теории известно давным-давно. Надо ли было для этого проводить какие-либо новые исследования? Тот же В. П. Казимирчук пишет, что формула «правовое регулирование», понятие его механизма, разработанное нашей общей теорией права, ограни­чивается сферой правовой надстройки и лишь постановка вопро­са о социальном действии права выводит исследователя за рам­ки правовой действительности, сталкивает с фактическими обстоятельствами и отношениями49. И это утверждение неспра­ведливо. Концепция правового регулирования, разработанная в советской общей теории права, отличается от более поздней идеи социального действия права только тем, что предполагает изучение не любого влияния права, а изучение его специфиче­ски-юридического воздействия, связанного с наделением субъек­тов юридическими правами и обязанностями. Никто не будет спорить, что понятие социального действия права конструктив­но и особенно полезно для исследования общественных условий механизма правового регулирования, но к чему же отказывать родившей эту идею концепции правового регулирования в том, что она в науке заслужила?

Такие кардинальные проблемы, как соотношение права и экономики, права и политики, права и нравственности, постав­лены и успешно разрешаются марксистской общей теорией пра­ва, их принципиальное общетеоретическое решение является отправной точкой  комплексных  конкретно-социологических исследований, осуществляемых в советской юридической науке.

В настоящее время происходит становление социологиче­ского направления в советской науке права, направления важ­ного и полезного. Но именно это обстоятельство заставляет с особым вниманием отнестись к высказываниям, дающим принципиальную оценку собственных достижений и положения в общей теории права, на которую опирается это направление. Пока нет причин для того, чтобы особенно хвалить результаты конкретно-социологических исследований в области действия

48 Право и социология, с. 68.

49 См. там же, с. 65—66.

246

права. Нет причины и для того, чтобы советскую общую теорию права сводить к позитивистской юриспруденции, считать, что она занята только анализом правовой формы. Преодоление прежнего скептического отношения многих наших ученых к со­циологическим проблемам права, связанным с осуществлением современными методами конкретно-социологических исследова­ний, является велением времени, насущным и актуальным. Оно будет тем успешней, чем критичней отнесутся энтузиасты этого научного направления к его первым шагам и чем с большим уважением они воспримут все то, что было до них сделано в общей теории права. Не следует полагать, что такой подход диктуется только соображениями научной этики. Суть в том, что современная дифференциация теоретических знаний проис­ходит в тесной связи с их интеграцией и не может вести, как уже отмечалось, к исчезновению тех отраслей науки, от которых отпочковываются новые направления.

Однако возвратимся к интересующей нас социологии дейст­вующего права. Разрабатываемая на уровне общей теории, в свете задач, которые стремятся разрешить конкретно-социоло­гические исследования, она должна ответить по крайней мере на три вопроса: 1) что следует считать правом, об исследовании действия которого идет речь; 2) что надо понимать под соци­альным действием права и какова структура его механизма, а также внешняя среда, в которой механизм действия права функционирует; 3) что можно понимать под эффективностью. действия права, каковы главные показатели этой эффектив­ности?

Не ответив на перечисленные вопросы, трудно проводить конкретно-социологические исследования в сфере реализации правовых установлении в жизни общества, в деятельности субъ­ектов общественных отношений. Наше понимание права изло­жено во второй главе и здесь обратим внимание лишь на одно обстоятельство. По мысли ряда ученых, занимающихся конкрет­но-социологическим анализом, правом надо считать прежде все­го правовые отношения, иначе путь к исследованию действия права закрыт50. С такой'постановкой трудно согласиться. Пра­вовые отношения являются формой реализации права, но не самим правом.- К тому же это не единственная форма осуществ­ления права.

Правовые отношения потому и являются одним из объектов конкретно-социологического исследования, что имеют, в отличие от собственно права (объективного и субъективного), поведен­ческое содержание, анализ которого может показать, насколько

50 Завадский С., Подгурецкий А. Конкретно-социологические исследования функционирования права.— «Советское государство и право». 1969, № 11. А. Подгурецкий идет еще дальше, придавая особое значение изу­чению интуитивного права (Подгурецкий А. Очерки социологии права).

247

претворяется в социальной действительности то, что устанав­ливается с качестве системы норм и прав субъектов обществен­ных отношений. Если правоотношения и есть право, то сама проблема действенной реализации его в общественных отноше­ниях автоматически снимается. Ведь правоотношения—лишь по своей форме должное и возможное поведение, а по непо­средственному содержанию—это, как было показано, реальные действия их участников (в пределах прав и обязанностей, -закрепленных в тех или иных источниках права). Только фор­мально-позитивистский подход к правоотношениям может трак­товать их как область возможности, но тогда они не разновид­ность реальных отношений, а лишь некая конкретизированная конструкция тех же правовых норм. Правовые отношения необ­ходимо исследовать средствами современной научной социоло­гии, но это будет анализ одной из форм реализации объектив­ного и субъективного права. В методологическом плане уясне­ние сущности права и сущности правоотношения необходимо, в противном случае нельзя определить эффективность собствен­но права.

Теперь по поводу понятия социального действия права. Механизм этого действия включает всю совокупность взаимо­связанных элементов и процессов влияния правовой действи­тельности на существующий общественный строй. Уже упоми­налось, что нельзя сводить к правовому регулированию все фор­мы воздействия права на общественные отношения. Действие права включает общее закрепление социально-экономической и социально-политической структуры данного общества, которое достигается всеми средствами, присущими соответствующему историческому типу правопорядка. На уровне воздействия пра­ва на поведение людей оно, это действие, включает и так назы­ваемое информативное влияние. Между тем правовое регулиро­вание предполагает только то влияние, которое связано с наде­лением субъектов правоспособностью (правовым статусом), субъективными правами и юридическими обязанностями.

Юридический анализ социального действия права включает исследование соблюдения, исполнения • и применения правовых норм, использования прав и выполнения обязанностей, режима законности и правопорядка, правовых отношений, юридической ответственности за правонарушения, правосознания и правовой культуры, пропаганды права и правового воспитания. Механизм действия права может рассматриваться и в социологическом аспекте. Тогда имеются в виду (1) социальные условия, находя­щиеся вне правового механизма, социальная среда, в которой функционирует этот механизм, и (2) социальные факторы и про­цессы, органически включенные в сам механизм действия права.

В первом случае мы рассматриваем право и иные социаль­ные факторы в единой общественной системе. В плане общей теории примером такого исследования является материал, изло-

248

женный в начале этой работы (после введения). Право и иные социальные факторы могут исследоваться также в конкретно-социологическом плане — этому посвящены, например, главы VII—Х уже упоминавшейся нами монографии «Право и социо­логия». Во втором случае речь идет о той социальной действи­тельности, которой пронизаны само право и его реализация. Так, например, внутри механизма действия права происходит некий контакт между государственной волей и волей индивидов, к ко­торым обращена юридическая норма. Речь тут идет о социально-психологическом, социально-этическом и социально-политико-идеологическом содержании механизма действия права на созна­ние и волю индивидов (коллективов, классов, народа); если угодно, то и о социально-психологическом переводе экономиче­ских потребностей в категории правосознания, в юридические категории. При изучении этих проблем нельзя игнорировать то, что есть разница между закономерностями, предопределяющи­ми массовые социальные процессы, и закономерностями, детер­минирующими индивидуальное поведение51.

Внутри механизма действия права оказываются и определен­ные стороны политических и экономических отношений, те из них, которые в данной стране опосредованы правовой формой. Ведь действием права на поведение личности, больших и малых социальных групп не исчерпывается изучение социальных аспек­тов правового регулирования. До сих пор еще не решены неко­торые вопросы влияния права на политические и экономические отношения.

В находящейся внутри механизма действия права подсисте­ме «закон и государственная власть» хорошо понято воздейст­вие государственной политики на право и роль государствен­ной охраны норм права. Слабее вскрыто влияние права на госу­дарственную структуру и деятельность, на управленческие отно­шения. То, что дают в этом плане исследования в области науки государственного и административного права, традиционно, в какой-то мере формалистично. Значительные сложности пока остаются в теоретической интерпретации действия права на экономические отношения. Проблема опосредования правом эко­номической структуры, хотя бы и в ограниченных рамках меха­низма действия права, ожидает своего дальнейшего изучения.

Перечисленные социальные аспекты самого механизма дейст­вия права, социальной ткани, пронизывающей правовое влияние на общественные отношения, могут изучаться как в общетеоре­тическом плане, так и в конкретно-социологическом аспекте.

По существу дела никакая теория механизма действия права не может отвлекаться от эмпирических данных, в то время как конкретно-социологические исследования эмпирического уров­ня всегда отправляются (должны отправляться) от некой тео-

51 Ядов В А. Социологическое исследование. М., 1972.

249

рстической гипотезы и должны обобщаться на достаточно высо­ком теоретическом уровне. Другой вопрос, что наиболее сложен сам процесс перехода от абстракций высокого уровня к эмпирии и от эмпирических исследований к теоретическому выводу. Тут масса опосредующих звеньев, не полностью изученных в каж­дой науке, в том числе и в юридической науке. Ясно, во всяком случае, что для правоведения эмпирические исследования, осу­ществленные специфическими средствами конкретно-социологи­ческого анализа, не являются единственным источником знаний о праве и его реализации в жизни общества.

Юридическая практика прошлого и настоящего составляет в каком-то смысле исторический эксперимент, социальный опыт десятков и сотен лет, который так или иначе отражается в чело­веческом сознании, духовно усваивается и, в том числе и в логи­ческих категориях юридической науки и общей теории права в частности. И если теперь благодаря применению количествен­ных методов и системному анализу современная научная социо­логия может доставить нам более точные знания, то из этого еще не следует, что подобные исследования можно абсолютизи­ровать. К тому же нет оснований ограничиваться социальным аспектом действия права.

Юридический и социальный аспект действия права подле­жит не только относительно самостоятельному анализу, но и непременному синтезу на уровне философского обобщения, свойственного марксистской общей теории права. При этом выяснение юридической специфики (анализ позитивно-право­вого материала) непременно должно исходить из социального понимания действия права, в то время как конкретно-социоло­гический анализ не может игнорировать специфику юридиче­ских проблем. Симптоматично, что в последние годы даже бур­жуазные теоретики, занимавшие крайне социологические или •сугубо нормативистские позиции, вынуждены признать полез­ность некоторого сближения этих направлений юриспру­денции 52.

Наконец, по поводу понятия эффективности права. В самом широком смысле вопрос об эффективности действия права смы­кается с проблемой действенности юридической формы в раз-

52 Так, Ф. Селзник пишет, что «связь социологии и права не может быть эффективной до тех пор, пока социологическое исследование не будет приме­нено непосредственно к изучению правовых проблем» (Социология сегод­ня. М., 1965, с. 153). С другой стороны, Г. Кельзен признает, что социология права может дополнить нормативную трактовку права (К е 1 s e n  Н. Justice, Law and Politics in the Mirror of Science. Berkley, 1957, p. 270). Скромные успехи буржуазной социологии права и нормативистской концеп­ции права заставляют искать пути к их известному объединению... На какой основе может быть достигнут подобный альянс, трудно сказать. Однако не надо быть провидцем, чтобы констатировать происходящее сближение социо­логии и юриспруденции в рамках буржуазной науки (см. подр.: Щепань-с к и и Я. Элементарные понятия социологии. М., 1969, с. 12).

250

личных общественно-экономических формациях. Ответ на такой вопрос может дать лишь теоретический анализ всей историче­ской практики, и он совпадает по существу с оценкой значения, роли определенных типов права в социальном прогрессе. В об­щем виде можно утверждать, что степень действенности каждо­го типа права определяется характером господствующих произ­водственных отношений и их соответствием достигнутому уров­ню развития производительных сил общества. С этой точки зре­ния социалистическая правовая действительность обладает воз­можностями быть самой действенной, эффективной.

Однако проблема эффективности действия права чаще всего трактуется в более локальном виде. Тогда речь идет о правовой системе определенной страны в данный период, т. е. в некото­ром историческом срезе. Но и тут есть два аспекта вопроса. Достаточно широкий социальный аспект предполагает попытку выяснения всех форм влияния данной правовой действитель­ности на общественный строй, включая и область общего. закрепления юридической формой общественной структуры, условий нормального функционирования господствующего спо­соба производства.

Как и в первом случае, тут нельзя надеяться, что значитель­ную пользу могут принести лишь конкретно-социологические исследования. Больше можно от них ожидать при изучении эффективности действия отдельных норм (институтов) права на уровне регулирования ими поведения людей (их организа­ций) в общественных отношениях соответствующего вида. Это второй аспект изучения эффективности действия правовой системы определенной страны в соответствующий исторический период. Строго говоря, здесь будет идти речь об эффективности-правового регулирования, а не всех форм воздействия юриди­ческой формы. Именно о таком, сравнительно узком и специфи­ческом понимании эффективности права чаще всего и идет речь. в юридической науке. Поскольку без анализа эффективности правового регулирования, осуществляемого нормами (институ­тами), нельзя ничего конкретного сказать об эффективности права вообще, изучение этого вопроса имеет первостепенное значение, не говоря уже о том, что оно всегда имеет прикладное, чисто практическое значение. Об эффективности права в узком смысле и пойдет у нас речь в дальнейшем.

Юридически безупречно действие нормы права, когда она воплощается в реализуемых правах и обязанностях, которые ею предусмотрены. Однако юридическая и социальная эффектив­ность нормы права не тождественны. Социальная эффектив­ность предполагает достижение социально полезного результата при наименьших социальных тратах.

Можно сказать, что юридическая безупречность механизма действия права является лишь необходимой предпосылкой его социальной эффективности.

25t

В целом исследование действенности законодательства осу­ществляется либо в сфере его практической реализации самыми различными приемами и методами, либо проводится на основе социально-правовых экспериментов и теоретического моделиро­вания действия проекта закона. Эксперименты в праве прово­дить трудно, и они могут быть весьма ограниченными. Что каса­ется моделирования правового регулирования, то к нему наме­чаются сейчас лишь некоторые подходы. Таким образом, пока главный материал для суждений об эффективности дей­ствия норм права добывается только из их практической реали­зации.

В понимании социальной эффективности правовых норм существуют различные мнения. В большинстве случаев счита­ют, что основным мерилом эффективности реализующейся нор­мы является ее цель—насколько практическое претворение нормы способствует достижению целей, поставленных законо­дателем 53.

Мы бы назвали эту позицию функционально-целевой. Досто­инство ее в том, что появляется возможность перейти от общих рассуждений к некоторому измерению соответствия результатов действия правовой нормы поставленным перед ней задачам. Подобное измерение осуществить не просто, не только потому, что нужно определить некие индикаторы, подлежащие кванти-фикации (шкалированию), но и потому, что всегда важно вычленить действие нормы из числа иных социальных факторов, способствующих достижению поставленной законодателем цели. Если такое вычленение будет удачным, тогда в какой-то мере применимы известные математические методы корреляции, дис­персионного и факторного анализа, теории игр и т. п.54 Без подобного вычленения действия интересующей нас нормы суж­дения о ее действительной эффективности могут остаться весьма проблематичными.

Вычленение данной правовой нормы необходимо еще и пото­му, что без него невозможно сопоставить траты, связанные с действием нормы, с пользой, получаемой при достижении требуемого результата. Поскольку имеются в виду не только материальные траты, но и затраты человеческой энергии, вре­мени, возможные моральные и организационные издержки, то

^Самощенко И. С., Никитинский В. И. Изучение эффек­тивности действующего законодательства.— «Советское государство и пра­во», 1969, №8;Шаргородский М. Д. Система наказаний и их эффек­тивность.—«Советское государство и право», 1968, № 11; Конкретно-со­циологические исследования в правовой науке. Киев, 1967; Проблемы

•социологии права, вып. 1. Вильнюс, 1970; Человек и общество. Л., 1971.

54 Количественные методы в социологии. М., 1966. Признавая воз­можным количественные выражения качественных состояний,  надо иметь в виду, что на сегодняшний день математический аппарат разработан в ос­новном применительно к физическим явлениям и еще мало приспособлен для

-отражения социальных процессов.

252

соизмерение всего этого с социальным результатом действия нормы не может быть осуществлено только количественными методами. Известно, что цель никогда не может оправдать любые средства ее достижения, а "негодные средства в состоя­нии извратить и саму социальную цель, ради которой они при­меняются. Соотношение цели и средств ее достижения — про­блема этическая, политическая, а не только экономическая, и выразить ее абстрактной формулой почти невозможно.

Из отмеченного следует, что при всей перспективности коли­чественных измерений соответствия результата действия нормы права ее цели надеяться на одни лишь количественные показа­тели нельзя. Однако подобная существенная оговорка относится к любым исследованиям эффективности действия норм права и, собственно говоря, не является доводом против функциональ­но-целевого понимания эффективности права.

Функционально-целевая позиция имеет иной, свойственный только ей самой, недостаток. Суть в том, что действительно эффективной можно считать лишь такую норму, которая спо­собствует достижению объективно обоснованной цели. Дости­жение необоснованной цели—тоже результат действия нормы, но такой результат нельзя считать социально эффективным. Социально эффективной может быть лишь норма права, перед которой поставлена цель, достаточно верно отражающая объек­тивные потребности сохранения, функционирования, развития данной социальной структуры, а в конечном счете выражающая объективные закономерности, свойственные господствующему способу производства.

Иначе говоря, проблема эффективности реализации права в общественных отношениях оказывается связанной не только с выявлением социальных результатов действия нормы права, но и с исследованием тех социальных условий, которые вызвали эту норму и ее социальную задачу. Мы бы такую постановку вопроса об эффективности права назвали причинно-функцио­нально-целевой.

Важнейшими показателями эффективности нормы (институ­та) права являются: а) соответствие непосредственной социаль­ной цели законодателя объективным потребностям данного общества; б) оптимальность избранного масштаба поведения для достижения поставленной цели, возможность достижения этой цели юридическими средствами; в) соответствие средств достижения цели социальной ценности предполагаемого со­циального результата; г) минимальность социальных трат при максимальности социального результата; д) соответствие между .реальным результатом действия нормы и поставленной перед ней социальной целью.

В советской юридической литературе в последнее время •появился ряд исследований эффективности действия правовых .норм. К числу лучших специальных исследований относится

253

одна из первых монографии на эту тему — книга по трудовому праву В. И. Никитинского.55

В буржуазных странах вопросами эффективности действия норм права занимается обычно так называемая эксперимен­тальная юриспруденция (мы не касаемся в данном случае спе­цифической области криминологии). Экспериментальная юрис­пруденция не ставит перед собой задачу выявления обоснован­ности целей законодателя. Более того, в ней реже всего идет разговор о социальной цели как таковой. Проблема эффектив­ности ею сводится к вопросу соотношения между правовой нормой и поведением субъекта, обладающего правами и юриди­ческими обязанностями. По существу дела речь идет лишь о юридической эффективности действия той или иной нормы. При этом даже не обсуждается вопрос, какие социальные силы желают данного поведения и в чем состоит классово-политиче­ская подоплека стремления обеспечить должное (возможное) поведение юридическими средствами и государственным при­нуждением. Вот почему обычная программа конкретно-социоло­гических исследований сводится тут к роли юридических санкций в обеспечении требуемого поведения.56

Социология действующего права не замыкается проблемой эффективности действия норм права, хотя ее и можно считать стержневым вопросом этого направления исследований.

К числу проблем социологии действующего права относятся анализ процесса формирования объективного и субъективного права, влияния на него не только правосознания законодателей, но и судей, адвокатов, юрисконсультов, юристов-ученых, влия­ния общественного мнения и культуры населения, общественной психологии отдельных социальных групп и коллективов и в пер­вую очередь политики государственной власти и конкретных экономических факторов, а также господствующих нравствен­ных норм и ценностей.

Не менее важной проблемой социологии действующего права является изучение функционирования юридических учреждений» главным образом судебной и прокурорской деятельности, выяв­ление роли неюридических факторов в процессе применения права, форм социального давления на правоохранительные органы, исследование самого процесса принятия актов приме­нения закона и действенности тех или иных видов решений (приговоров), анализ влияния на эти акты общего состояния режима законности и уровня правосознания населения.

Исключительный теоретический и практический интерес

55 Н и к и т и н с к и и В. И. Эффективность норм трудового права. М., 1971; см. также: Петров И. Н. Ответственность хозорганов за нарушение обязательств. М., 1974.

56 См. напр.: My Philosophy of Law. Boston, 1941, p. 218—219;

Eckhoff. Sociology of Law in Scandinavia.—«Norms and Actions. National Reports on Sociology of Law». Hague, 1968.

254

может представлять изучение воздействия системы правовых норм на иные социальные институты и согласование их деятель­ности; актуальны конкретно-социологические исследования взаимодействия права и морали, законности и демократии не в статике (судя по нормам и провозглашенным принципам), а в динамике, в процессе реализации в практической жизни общества. Надо исследовать процессуальное право, его содер­жание, форму. Действие права и особенно его применение надо понимать как процесс. Если общее действие законодательства является по своей сущности социальным процессом воплощения его содержания в поступках и отношениях, который основывает­ся на информативно-духовном влиянии, протекающем вне ка­ких-то определенных рамок формального свойства, то правовое регулирование, осуществление прав и обязанностей юридиче­ского свойства в значительной мере регламентировано. В наи­большей мере это проявляется при применении права, при юрис-дикционной деятельности, связанной с разрешением споров о праве и с рассмотрением дел о правонарушениях.

Иначе говоря, одной из особенностей реализации права является то, что тут имеются определенные масштабы, нормы, шаблоны, которые используются для организации осуществле­ния права и его воплощения в общественные отношения. Л. Мейхью в определенной мере прав, когда пишет: «С социоло­гической точки зрения право должно пониматься как социаль­ный процесс, но все больше выясняется, что понять право как социальный процесс—значит понять функциональное значение правовых норм: как они проводятся в жизнь, как применяются, толкуются и в конечном счете через посредство шаблонов использования воплощаются в институциональную структуру общества».57 И хотя автор напрасно считает социальным про­цессом само право, а не его реализацию, он верно подчерки­вает, что правовые нормы проводятся в жизнь, воплощаются в структуре общества (в общественных отношениях) через посредство так называемых шаблонов использования. Шаблоны использования предназначены для организации осуществления права и при определенных предпосылках обеспечивают его еди­нообразное понимание, толкование и применение, т. е. закон­ность. Будучи основаны на демократических принципах, шабло­ны использования правовых норм обеспечивают справедливое и гуманное применение закона, способствуют установлению по делу объективной истины, охраняют права граждан, исключая произвольное и противозаконное толкование закона органами юрисдикции и другими органами государственного аппарата.

О значении процессуального права в упрочении законности уже говорилось. Однако процессуальную форму реализации права нельзя сводить только к процессуальному праву, она

Американская социология. М., 1972, с. 233—234.

255

имеет свое социальное содержание. М. С. Строгович, например, пишет, что процессуальной формой надо считать «совокупность условий, установленных процессуальным законом для соверше­ния органами следствия, прокуратуры и суда тех действий, кото­рыми они осуществляют свои функции».58 Видимо, речь идет о какой-то совокупности социальных условий, опосредуемых процессуальным правом. На содержание процессуально-право­вой формы обращают внимание С. С. Алексеев и В. М. Горше-нев,59 последний подвергает специальному изучению процессуаль­ные формы правотворчества и правоприменительной деятель­ности.60 Надо полагать, что процессуальная форма применения права появилась значительно раньше, чем форма правотворче-ской деятельности, исторически играла решающую роль в ста­новлении общих норм материального права (Рим). Она и в настоящее время сохранила свое первостепенное значение в обеспечении законности и правопорядка. И все же В. М. Гор-шенев имеет все основания обратить внимание на процессуаль­но-правовую форму правотворчества. Уже отмечалось, что вопросы законности имеют значение не только для исполнения закона, но и для порядка его принятия. Коль скоро процессу­ально-правовая оболочка наполнена всегда социальным содер­жанием, его надлежит тщательно исследовать, в том числе и с помощью методов научной социологии.

Со своей стороны добавим, что процессуальное право охва­тывает не только законодательную и правоохранительную деятельность государства, но также издание нормативных актов и их применение в области государственного управления61, т. е. охватывает все основные сферы государственной деятель­ности: законодательную, исполнительную и правоохранительную (судебно-прокурорскую). Особенность процессуальных правоот­ношений была выяснена в начале этой главы, и состоит она, в частности, в том, что социальное содержание таких отноше­ний полностью включает складывающиеся только на основе права фактические действия. Это обстоятельство придает кон­кретно-социологическим исследованиям правоотношений подоб-

и Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1. М., 1968, с. 51. О гражданском процессе см.: Абрамов С. Н. Гражданский процесс. М., 1952; Ч е чин а Н. А. Нормы права и судебное решение. Л., 1961.

^Алексеев С. С. Социальная ценность права в советском обществе, с. 123—124; Горшене в В. М. Процессуальная форма и ее назначение.— «Советское государство и право», 1973, № 12.

60 Г о р ш е н е в В. М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе.

61 Салищева Н. Г. Административный процесс в СССР. М., 1964;

Сорокин В. Д. Административно-процессуальное право. М., 1972. О про­цессуальной форме государственного права см.: Ким А. И., ochobii'! В. С. Государственно-правовые процессуальные нормы и нх особенности.— «Правоведение», 1967, № 4.

256

ного рода свою специфику. Надо сказать и о том, что при всем значении изучения всех указанных разновидностей процессуаль­ных норм и правоотношений приоритетом должны пользоваться конкретно-социологические исследования судебной деятельности, ибо правосудие является и должно быть высшей юридической гарантией законности и правопорядка—оно для этого только и существует. Четко регламентированная процессуальная форма применения судами права настолько важна, что без нее самые лучшие нормы материального права окажутся бездействующи­ми, потеряют свою реальную социальную значимость.

В этом смысле есть доля истины в замечаниях, что мате­риальное право призвано обеспечить справедливость, а процес­суальное — безопасность62. Мы не думаем, что можно исследо­вать социальное содержание процессуально-правовых отношений вне анализа реализации с их помощью норм материального права. Таким образом, осуществляя конкретно-социологическое исследование судебно-процессуальных отношений, сталкиваются с тем, что его предметом оказывается как бы удвоенная юриди­ческая форма фактических отношений, направленная на обес­печение правопорядка, безопасности личности, общества и госу­дарства, путем разрешения судом конкретных уголовных и гражданских дел. Такого удвоения юридической формы нет, когда перед нами процессуальные правоотношения, опосредую-щие правотворческую деятельность органов власти и управле­ния. Наконец, при изучении деятельности правоохранительных органов нельзя избежать проблемы соотношения компетенции суда и прокуратуры с компетенцией законодательных и испол­нительных органов. Известную концепцию разделения властей марксистская наука отвергает, из чего не следует наше отри­цательное отношение к самому различию работы органов власти, управления и суда. Во всяком случае, для состояния законности и правопорядка это различие имеет большое значе­ние. Проблема не простая, но без ее соответствующей теорети­ческой интерпретации трудно составить удовлетворительную программу конкретно-социологических исследований.

Свои особенности будут у конкретно-социологических иссле­дований в области действия международного права. Сложность его социальной основы63 и структуры64 ставит тут специфиче­ские проблемы.65 Главная из них состоит в верной научной интерпретации экономических, политических и культурных

"Radbruch Q. Grundzuge der Rechtsphilosophie. Leipzig, 1914, S. 9), 175.

G3 Т у н к и н Г. И. Идеологическая борьба и международное право. М., 1967; Бобров Р. Л. Основные проблемы теории международного пра­ва. М„ 1968.

^Малинин С. А. Мирное использование атомной энергии. М., 1971.

^Баскин Ю. Я., Фельдман Д. И. Международное право. Про-" блемы методологии. М., 1971.

17 с. Л. Явич                                                                '?57

отношении между странами и народами. Представляется, что в современных условиях нельзя обойтись одними утверждения­ми, что международные отношения производны от производ­ственных отношений внутри участвующих в международных связях государств66, заранее отвергающими мысль о том, что сейчас складываются (по крайней мере между определенными группами экономических национальных структур) своеобразные интернациональные производственные отношения первоначаль­ного характера. Скажем, можно ли применительно к мировой системе социализма сказать, что международные экономические отношения «не есть некая, хотя бы даже самая своеобразная разновидность первоначальных производственных отошений»?67 И что тогда представляет план экономической интеграции госу­дарств, входящих в состав Совета Экономической Взаимопо­мощи? Не решив этих теоретических вопросов, трудно составить и осуществить программу сколько-нибудь крупного конкретно-социологического исследования международно-правовых отно­шений. К сожалению, содержание и форма этих правоотноше­ний в общей теории права не вскрыты, а наука международ­ного права продолжает сосредоточивать внимание лишь на юридических нормах.

"Бобров Р. Л. Основные проблемы теории международного права,

с. 18.

67 Там же. Более верно ставят вопрос авторы книги: Международ­ное право. Свердловск, 1974.

258