Глава   первая

 ЗНАКОМСТВО   С   ПРАВОМ.  ПЕРВЫЕ

ВПЕЧАТЛЕНИЯ            

                                                              1

Встречи с правом. Каждая отрасль знаний, как бы она ни была сложна, имеет в  своей основе некоторые начальные, первичные  данные. Кирпичики, из которых складывается многоэтажное здание науки. Иными словами, - в каждой науке существует своя азбука.

Есть такая азбука и в науке о праве. Азы права. То есть не просто общие сведения, а   начальное звено   специальных научных знаний о праве.

Часто в учебниках и иных изданиях разговор о  “кирпичиках”, из  которых  складываются начальные, первичные юридические знания, начинается с  некоторых  абстракций, общих понятий. Например, таких, как “власть”, “общая воля”, “регулирование” и тому подобное.

Мы же начнем с фактов жизни. С конкретных случаев, когда люди лицом к лицу сталкиваются с правом и наглядно, чуть ли не до осязаемой реальности могут “увидеть” и  “ощутить” его на себе (что, кстати  сказать, и позволяет рассматривать права как  строгую объективную данность, юридическую реальность).  На основе подобных случаев тут же, в данной главе, отметим первые, “живые” впечатления о том, что представляет  собой право  в нашей жизни. А затем зафиксируем и возьмем на вооружение начальные юридические понятия, во многих случаях элементарные, простые, зачастую известные, но требующие того, чтобы о них все же вкратце  было сказано – с тем, чтобы после этого обратиться к сложным проблемам юридической  науки.

 Первые  встречи.                                                                                                                                  

Случай  в электричке. В электричку, которая вот-вот должна отправиться с перрона, влетает запыхавшаяся  молодая женщина с сумками. Огладывается. Все места заняты. В основном мужчинами. Тогда женщина походит к одному из  них и говорит:

Встаньте!

Мужчина встает. И женщина садится на освободившееся место.

Мужчина ушел в тамбур  вагона и там простоял всю дорогу. Но перед  этим все же негромко спросил:

 -  Что такое? Почему?

 -  А потому, - последовал тут же ответ с места, - что я женщина. Имею право. И вы, мужчины, обязаны  уступать нам.

Что же, верно, такая обязанность у мужчин есть. И наверно, можно говорить о “праве” женщины. В особенности, если она стоит, нагруженная сумками, перед сидящим в общественном транспорте  мужчиной.

Но вот электричка только отошла от перрона пожилой человек, сидящий рядом,  сказал:

-  Напрасно Вы так, гражданочка. Ведь Вы согнали с места еще, наверное, больного. Мы с ним час назад оба выписались из больницы . . .Нехорошо получилось. Уж не знаю, у кого из вас есть какое-то  право и из чего оно сделано!

Пассажиры зашумели. И как бывает, началась общая дискуссия.

Надо сразу же заметить -  не следует по данному случаю вести спор о том, у кого “больше прав”. Такой спор вообще неуместен. И женщина и больной человек, их права в общественном транспорте одинаково заслуживают  большего уважения. Вопрос здесь – другой, принципиальный, прямо относящийся к юридической материи – к вопросу о том “что есть право?”. И для. того, чтобы прояснить суть этого, в общем не очень сложного  эпизода и возникающего здесь интересующего нас  вопроса, - еще один случай по материалам уголовного дела, очень, казалось бы, похожий, происшедший также на общественном транспорте, теперь – в троллейбусе областного центра.

В  троллейбусе. На одной из остановок центрального района города в троллейбус заскочили четверо ребят – учащихся выпускного курса техникума связи. Ребята только что сдали последний преддипломный экзамен, судя по всему, отметили это знаменательное событие, были в радостном, заводном настроении..

Свободными в троллейбусе были только первые два ряда сидений. Ребята заняли их. Было весело, с первых сидений то и дело раздавались взрывы  хохота. А троллейбус тем временем заполнился пассажирами. В проходе салона стояли несколько пожилых людей, старичок  с тросточкой, женщина с ребенком на руках.

На одной из остановок в троллейбусе появились  контролеры – двое спортивного вида парней с повязками. И один из них сразу же резко оборвал веселье, потребовал от сидящего с краю студента:

-  А ну-ка встань! Расселись как баре, нахалюги. Встань, тебе говорят!!

Контролер схватил студента за куртку, рывком поднял его с места, жестко потряс. Тот со своей стороны ударил сверху по рукам контролера: - Чего руки распускаешь!.

            - Ах – так! Сопротивляться вздумал! – Контролер со своим напарником умело скрутили руки  сопротивляющегося нарушителя. В этот момент в салон троллейбуса на помощь контролерам забежали сотрудники милиции. – Что тут? Сопротивление? Хулиганство? Совсем распоясалось хулиганье!

Щелк! Звякнули наручники. Прихватим и дружка этого хулигана - ишь стоит, кулаки сжимает, тоже изготовился. . . Милиционеры, контролеры, задержанные покинули троллейбус – все отправились в отделение милиции. Двое других друзей из техникума бочком-бочком протиснулись в другой конец салона, куда-то скрылись.

. . .Как и по предшествующему случаю не  будем касаться всех вопросов, возникающих по данному происшествию. Оно закончилось рассмотрением уголовного дела в суде  - о некоторых из связанных с этим делом вопросов речь впереди. А  пока отметим исходный пункт происшествия. Как ни оценивай последующие события, очевиден начальный факт – четверо молодых людей заняли места в троллейбусе, над которыми висит табличка “для пассажиров с детьми и инвалидов”, и продолжали занимать эти места даже тогда, когда рядом с ними, в проходе салона стояли пассажиры, которые со всей очевидностью принадлежат к указанным в табличке категориям, в том числе -  женщина с ребенком на руках.

Впечатление о праве. - Дело – официальное, публичное. Итак, две, казалось бы, одинаковые жизненные ситуации. И в том и другом случаях есть основания утверждать, что у определенных лиц  (в первом случае –  у женщины в электричке, во втором –  у инвалидов и пассажира с ребенком в троллейбусе) имеются права. Права на то, чтобы претендовать на места в общественном транспорте, пусть даже и  занятого  другими пассажирами..

Но что это за права?

И вот при ответе на этот вопрос мы уже можем сделать первый шаг к пониманию того, что из себя представляют права, когда в связи с ними имеются в виду  законы, деятельность судов, милиции и т.д.

В первом случае (“случай в электричке”) перед нами такие “права”, которые принадлежат к моральным отношениям, культуре, принятыми обыкновениям. Обязанность мужчины уступить место женщины – обязанность морального порядка, показатель его воспитанности, культуры. Женщина имеет своего рода право на уважительное к ней отношение, она  может принять или не принять предложение занять место, любезно уступаемое ей мужчиной, обладающего достаточным уровнем культуры, воспитанности или действующего просто  по принятому обыкновению. Но она в данном случае не вправе требовать уступить ей место.

Иная картина во втором из приведенных ранее случаев (“случай в троллейбусе”). В отношении ребят из техникума связи, занявших места в троллейбусе, над которым помещена табличка “для пассажиров с детьми и инвалидов”, кондуктор, контролеры, да  и сами граждане вправе требовать от молодых людей освободить занятые места; тем более, если рядом в проходе стоят пожилые люди, женщина с малышом.

Значит, суть дела – в том, дают или не дают  принадлежащие лицу возможности, обозначаемые словом “право”, основание требовать от других лиц известного поведения, в данном случае – освободить занятые ими места в общественном транспорте?

Да, суть дела – именно в этом.

В большом множестве самых разных возможностей, принадлежащих человеку, обозначаемых словом “права” (права – в области морали,  культуры, обыкновений, добровольных объединений людей), нужно выделить особую их группу. Группу таких   прав, которые обладают категоричностью, или иными словами, - императивностью, предполагающей безусловную обязательность выполнения   требования, предъявляемого “по праву”.

И это – не одни лишь громкие слова (слова “требую” подчас произносят произвольно, к месту или не к месту). Императивные, “по праву” предъявляемые требования, поддерживаются государством, его авторитетом, его силой, при необходимости – учреждениями охраны общественного порядка, карательными органами. Ведь и в происшествии, которое случилось в троллейбусе - если, понятно, пока отвлечься от крайностей и очевидных случившихся в данном случае ошибок – именно в отношении произвольно занятых мест заработала жесткая государственная машина – начали действовать строгие контролеры, появились работники милиции (увы, не разобравшиеся, по всем данным,  в существе происшествия), наконец, по данному юридическому делу состоялся суд.

Словом,  в  правах, которые дают возможность для императивных требований, как бы содержится “кусочек” государственной власти. Государство через эти права вверяет отдельному лицу какую-то частицу своего авторитета и свой государственной силы, выраженных в категоричности, императивности  требований.. Любое лицо, которое предъявляет известные требования “по праву”, неважно предъявляются ли они  другому гражданину в троллейбусе, соседу по квартире или государственному учреждению, действует уже, так сказать, в области официальной жизни, т.е. в порядке государственных отношений - строгих, обязательных для всех. И стало быть, дело здесь – официальное, государственное. Или – как принято говорить с юридической точки зрения –  публичное. То есть – такое, которое касается всего общества, его интересов и отсюда -   авторитета и сила государства. Пусть даже дело касается мелкого вопроса – мест в общественном транспорте. Хотя – как сказать, для кого это мелочь, для кого обстоятельство очень важное в  жизни . . .

И тут же, коль скоро зашла речь о подобного  рода юридических правах, оказывается необходимым указать и на другу категорию, находящуюся  с ними в одном ряду, хотя – и на другом полюсе юридических явлений. Это обязанности лиц, обязанности юридические, которые также имеют категорический, безусловный характер. Если женщина с ребенком имеет право на специально отведенные места в общественном транспорте, то с другой стороны лица, занявшие эти места, безусловно юридически обязаны их освободить (по требованию женщины или других пассажиров, контролеров, но лучше все же – по своей инициативе). Причем  строго  императивные обязанности могут иметь и иной, в чем-то самостоятельное значение, - такие, как обязанности  оплатить проезд на транспорте, обязанность соблюдать особые правила, предусмотренные на данном виде транспорта.

И еще один существенный момент. Права и обязанности такого официального, публичного характера в конечном счете исходят от государства, они либо прямо    основываются на прямых государственных приказах (велениях,   установлениях и т.д.), либо получают государственное признание, государственную санкцию. Санкцию, например, такого установленного транспортными организациями порядка, в соответствии с которым в общественном транспорте определенное количество мест предназначается для инвалидов и пассажиров с детьми.

В связи с тем, что слово “право” имеет несколько значений (моральные права, права члена добровольного спортивного общества, права по принятым обыкновениям, например, права по старшинству,  право на место в очереди и др.), очень важно более четко терминологически обозначить группу прав публичного характера, дающих основания для императивных требований. Такое же уточнение требуется и в отношении обязанностей, в частности – потому, что за  многие, причем  довольно строгие обязанности, которых  придерживаются люди,  имеют характер сугубо   морального долга  или обязанностей, вытекающих из существующих обычаев, например, обязанность приносить подарки на свадьбу.

Уточнение здесь вот какое. Права и обязанности, опирающиеся на силу авторитет   государствах,   нередко   обозначают   также    и    в    качестве            ю р и д и ч е с к их       прав и обязанностей. И это вполне обоснованно.

Правда, слова     “правовое” и “юридическое” (от латинского – ius, iuris, т.е. в переводе то же самое “право”, “правовое”) в принципе синонимы, однозначны. Например, выражения “правовые знания”  и “ юридические знания” - одно и тоже. Но  слово “юридическое” отличается большей строгостью и  официальностью, оно позволяет с большей четкостью обозначить именно ту группу прав лиц, которые несут в себе частичку государственной власти и потому позволяют императивно требовать от других лиц определенного поведения. 

Кроме того, указанное слово относится не только к правам, но в равной мере  и к обязанностям. И – к ответственности. К тому, что относится к  требованиям к  человеку, к тому, что он в данном случае не “может”, а “должен”. Должен также в официальном, публичном порядке (не только бережно относится к людям старшего поколения, но и – коль скоро занял место в троллейбусе место, предназначенное для пассажиров с детьми и инвалидов – в соответствующем случае  непременно освободить его).

 Так  что в отношении указанной группы прав  и  обязанностей людей вполне оправданно говорить как об юридических правах и юридических обязанностях или как о правах и обязанностях в юридическом значении. И никакой тавтологии, “масла масляного” тут не будет.

И такой еще  момент, который нужно взять на заметку. Юридические права и обязанности, как бы мы порой к ним критически ни относились, имеют в целом общественное признание. К ним относятся в принципе с уважительностью. Во всяком случае  - с терпимостью ( вспомним латинское – Dura lex, sed lex – суров  закон, но это закон). Ведь юридические права и обязанности – дело общественное, публичное.

Отсюда же – последствие иного рода - люди отрицательно относятся к таким случаям, когда кто-то из нас, не имея нужных юридических прав, начинает действовать в приказном юридическом порядке. Не случайно поэтому требовательный приказ молодой женщины в электричке, обращенный к сидящему мужчине, вызвал – как свидетельствуют очевидцы – неодобрительное к ней отношение со стороны других пассажиров. И  не потому, что мужчина, который по ее требованию освободил место, только что выписался из больницы (это выяснилось несколько позже),  а просто потому, что сам факт команды  на строгом юридическом языке  в данном случае был неуместен во всех отношениях. Да и по существу он оказался неоправданным  – повлек за собой отрицательные последствия, вызвал конфликтную ситуацию.

                                                               2

Новая встреча.

Случай с лауретами областного конкурса. В одном из университетских городов Сибири по указу губернатора был организован для студенческой молодежи  смотр-конкурс “Наука – ХХ1 век”. Две секции, названные  - “Кибернетика” и “Биология-ЭВМ”. На  итоговом заседании кибернетической секции награды лауреатам  - Петрову и Семеновскому вручал зам. главы правительства области, в недавнее время – зав. кафедрой математики университета. Узнав о том, что  лауреаты тратят значительную часть стипендии на оплату услуг по доступу к сети internet (интернет), он сказал: - Ну, эту проблему мы для таких талантов решим. И тут же дал команду своему помощнику сегодня  же подготовить распоряжение на этот счет.

Действительно, подошел очередной срок месячного платежа за услуги по доступу в систему интернет, потом – следующий, а от Петрова и Семеновского  платежи никто не требует. Узнав об этом два других лауреата смотра-конкурса, уже по секции “Биология-ЭВМ” - тоже любители кибернетики и пользователи интернета, решили не оплачивать за те же месяцы услуги связи. Ведь тоже – лауреаты того же конкурса-смотра.  Но в университетском отделении организации, осуществляющей упомянутые услуги,  им объяснили, что освобождение от уплаты услуг – с возмещение расходов из областного бюджета – предусмотрено  персонально лишь для  Петрова и Семеновского. Но и  им в очередной месяц пришла квитанция о платежах. Выяснилось, что по установленному областным законом порядку для оплаты подобных  услуг  требуется разрешение губернатора, который с  учетом состояния областного бюджета ограничил срок такого возмещения, обещанного зам. главы правительства,  двумя месяцами. 

Следующий вывод. - Правила для всех. Перед нами  вновь, казалось бы,  не очень  значительный случай из студенческой жизни. Но и он позволяет на конкретном   материале наших жизненных дел   рассмотреть некоторые  сложные правовые вопросы.

Сначала вот о чем. Права Петрова и Семеновского  (предоставленная им льгота - не уплачивать услуги связи) – это права несомненно юридические, они дают возможность что-то требовать в императивном порядки и по всем признакам относятся к официальной,  публичной жизни общества, пусть и на региональном, областном уровне. Но все дело в том, что это -  права (а точнее права-льготы) отличаются особым характером: они основаны на государственном приказе должностного лица, который имеет сугубо п е р с о н а л ь н ы й характер. Этот приказ  рассчитан не на всех граждан и не на всех студентов и даже не на всех  лауреатов конкурса-смотра, а только на двух “персон” - Петрова и Семеновского.

Такого рода персональные, адресные приказы и  решения властного характера  о правах конкретных лиц и по конкретным случаям (и надо добавить аналогичные приказа и решения об  обязанностях, ответственности)   в общественных и личных делах вообще встречаются в немало числе случаев. Это, например, приговор по уголовному делу, касающийся одного или нескольких, всегда поименно названных обвиняемых. Или - решение администрации района о  выделении тому или иному лиц земельного участка под строительство жилого дома. Все эти персональные, адресные  распоряжения юридического характера называются индивидуальными актами или велениями. Возьмем на заметку то обстоятельство, что в число индивидуальных актов, имеющих юридическое значение,  входят в некоторых областях жизни людей  также решения  самих частных лиц. Например, - договоры; допустим,  договор о купле-продаже жилого дома, или даже односторонний акт – завещание гражданина в отношении своего имущества.

Но все дело в том, что сами властные индивидуальные акты, имеющие юридический характер (и именно для того, чтобы иметь юридический характер), должно иметь твердое государственное, публичное основание. Ведь в случае с лауреатами смотра-конкурса сама возможность индивидуального разрешения  двум лауреатам не оплачивать  расходы по интернету основывались не только на полномочиях зам. главы правительства (а также губернатора, поддержавшего – пусть и в урезанном виде – его распоряжение), но в конечном счете на законах, в которых по данному кругу вопросов содержатся  общие правила – правила “для всех”  - н о р м ы,  дозволяющие определенным должностным лицам давать такие разрешения. Причем нормы – общеобязательные.

Вот мы и  подошли к одному из центральных вопросов в области права. Юридические права и обязанности основываются не просто на официальных, публичных началах, не просто на государственных приказах. Они основываются на  нормах, т.е. на правилах поведения общего, точнее - общеобязательного характера. Скажем, в общественном транспорте специально забронированные места отводятся не персонально  инвалиду второй группы Иванову и не персонально  матери Огарковой с двухмесячным ребенком, а всем инвалидам и всем пассажирам с детьми, а значит Иванову, Огарковой, все другим, кто подпадает под данную категорию пассажиров. Напротив, в случае с лауреатами смотра-конкурса также имеется обязательное государственное решение, но оно распространяется только на двух лиц – Петрова и Семеновского, и ни на кого больше.

“Норма” как общее правило в сфере поведения людей – это вообще очень эффективная и в чем-то даже удивительная категория. Она может рассматриваться как искусное творение, порождение ума и опыта людей. Порождение разума.

Допустим, нужно установить, кто из данных лиц привлекается к общественным работам, например, - к работам по сооружению  торгового центра в поселке. И бывает так, что ответственный за эту работу – бригадир рано утром обходит дом за домом поселка, и в каждой семье конкретно решает, кто из членов семьи и на какое время сегодня придет на стройку. Но можно поступить иначе – и человечество постепенно пришло именно к такому порядку решения своих дел  – установить администрацией в официальном порядке общее правило (норму) о том, что ежедневно каждый мужчина         в возрасте от 18   до 50 лет  участвует в строительстве на 6 часов или же – другой вариант – каждая семья выделяет на такое же  время одного из работников.

При помощи норм, таким образом, оказывается возможным не решать каждый раз тот или  иной вопрос заново, а  – обеспечить существование непрерывно действующего и экономного порядка, создающего постоянство в делах и сводящего к минимуму возможность самоуправства, произвола   тех или иных лиц.  И что не менее важно, этот порядок - именно общий, в юридической области – общеобязательный, так он действует “для всех”, т.е. в отношении заранее персонально не определенного круга лиц, как говориться, в отношении “всякого и каждого”, кто находится  в предусмотренной нормой жизненной ситуации.

Конечно, и здесь в ряде случаев допустимы или даже оказывается крайне необходимыми индивидуальные, персональные решения, учитывающие различные жизненные сложности, многообразные жизненные обстоятельства (как это необходимо, например, при освобождении того или иного гражданина от общественных работ,  при выделении земельного участка для строительства жилого дома, и тем более  – при вынесении судом приговора по уголовному  делу). Но коль скоро действуют  общие правила  все эти особые случаи, исключения, льготы, извинительные или отягчающие обстоятельства и т. д. подчиняются общему порядку, направленному на то, чтобы произошло как можно меньше  неоправданных случайностей, беспорядка и злоупотреблений – чтобы  торжествовала справедливость.

И вот что важно.  Необходимость и    целесообразность  порядка в жизни людей, основанного на “нормах”, касается  всего  общества. Везде, и  в области публичных отношений, государственных дел, и в частной жизни людей, везде, где оказывается необходимым каким-то образом упорядочить, урегулировать человеческие поступки (в  отношении добра и зла, нравов, людских объединений, семьи и т. д.) по мере развития общества все более и более действуют не разовые, индивидуальные решения, а общие правила, нормы. Поэтому и мораль, и обычаи, и правила, устанавливаемые в добровольных общественных объединениях – все они в современном  обществе представляют собой нормы – социальные нормы,  действующие в отношении  заранее неопределенного круга лиц – для “всех”.

Там же, где существуют и действуют юридические права и обязанности,  достоинства “нормы”  как искусного  творения, продукта ума и опыта людей  возводится в степень. В чем это выражается?

Прежде всего в том, что именно в юридической области права и обязанности людей обретают повышенную твердость, основательность (создавая в это связи у людей уверенность в их постоянстве и неизменности). И происходит это  потому, что в основе  действующего порядка находятся общеобязательные нормы, имеющие государственный, публичный характер, выражающий авторитет и силу государства.

И – второе, наиболее существенное. Именно в юридической области юридические права и обязанности могут приобрести  не просто “общий”, а всеобщий характер  - распространятся на “всех и каждого” в пределах всего государства.

Точнее даже так –  пределы действия  норм в юридической области зависят от публичных отношений, от государства. Сфера их действия может быть разной. От весьма  узкой, локальной  - до максимально  широкой.

Допустим, если  бы исключения для оплаты услуг интернета была установлена для Петрова и Семеновского не на два месяца, а на неопределенный срок – “навсегда”, то здесь можно было бы говорить о некой “персональной”, локальной норме. Наличие более широкой по сфере действия, но все же так же локальной норме можно было признать, если бы указанная льгота была установлена для всех лауреатов конкурса-смотра.

Широкую сферу действия имеют нормы, установленные законами и другими нормативными документами в регионах. Хотя и тут может быть известная локализация (правила бронирования мест в городском транспорте распространяется не на всех граждан, а только на “пассажиров с детьми и инвалидов”).

Но наиболее существенно то, что  основные нормы в государстве могут становиться в самом строгом смысле всеобщими, когда формула “правила для всех” реализуется в полном объеме, действует непрерывно, постоянно. И когда, следовательно, юридические права и обязанности могут существовать и возникнуть в любое время, вплоть до официальной отмены или изменения данного порядка, для каждого в пределах всего государства. Насколько это существенно для общества и какие сложности и перспективы связаны с такого рода  всеобщим порядком, - разговор особый. А сейчас зафиксируем сам факт – именно в юридической области возможно при помощи юридических норм достигнуть того, что не в силах сделать ни одна другая норма – моральная, обычай, правила общественных объединений,  - безусловного охвата всех людей, всех  лиц едиными правилами поведения, действующими непрерывно, постоянно (“вечно”).

                                                              3

Еще одна встреча с правом.

Злоключения   любви. Мало кто из друзей Алексея и Марины встречали такую пылкую, романтическую любовь, как  у них. Он спортсмен, недавно год-другой поражал всех отвагой каскадера на киностудии, ныне – руководитель группы спасателей МЧС, мастер спорта по альпинизму. Она, студентка старшего курса консерватории и одновременно преподавательница на полставки в музыкальной школе. Дело шло к свадьбе.

И вдруг – гром  при  ясном небе, в солнечную погоду. Марина  вечером за неделю пере регистрацией брака прибегает домой, к родителям.  И говорит:           - Свадьбы не будет. Никогда. Другой он человек. Уже сейчас думает о разводе. . .

В чем дело? Оказалось – в том, что в тот злополучный день Алексей в разговоре с Мариной о  всяких мелочах при подготовке к свадьбе неожиданно предложил,  и предложил настойчиво, заключить брачный договор. Контракт. Марину сразу же взорвало:

- Какой брачный контракт? Какой юридический договор, когда у нас – любовь? Значит что – уже сейчас будем готовится  к разводу? К дележу скарба и шмоток? Не бывать никакой свадьбы! Никогда!

И побежала домой, не желая слушать никаких объяснений.

Слава Богу,  близким знакомым марининой семьи оказался видавший виды адвокат, искушенный как раз в семейных  делах. Собрались все вместе. И оказалось, что Алексей с учетом своей нестандартной работы и увлечений, затеял все это дело с брачным договором только для того, чтобы записать  в договоре, что 2/3 всего его имущества – наличного и того, что он получит в будущем должно, наряду с раздельной собственностью, закреплено за Мариной. - А то ведь, - заметил Алексей, - при моих-то каскадерских  фокусах и альпинистских увлечениях  все может быть.

Когда страсти улеглись и адвокат ушел, Марина сказала: - Ну, что ж, тогда запишем в договоре и то, что мы ни в коем случае не будем обращаться в суд. Будем все решать по любви . . .

Согласились и с этим. Но когда при регистрации брака в тексте контракта увидели запись о суде, юрист ЗАГСа сказал : - Такая запись об отказе обращаться в суд  при удостоверении договора в нотариате не пройдет . . .

Увы, любовь вновь  наткнулась на какой-то “юридический камешек”. Как быть?

Новый вывод о праве. – Предельная (“формальная”) определенность. Когда речь заходит об юридических правах и юридических обязанностях, нередко у людей возникает представление о том, что в этой области главным становится не сама жизнь,  не интересы человека, не его  неподатливое, трепетное житие, а “бумаги”  и “буква”, да притом – такие, которые исходят из  казенных канцелярий, чиновников и заскорузлых бюрократов.

Такие представления в немалой степени  верны. Но надо знать, что при  всех издержках и недостатках, относящихся к канцелярщине и бюрократизму (в любом добром деле есть какие-то теневые моменты, а тем более - издержки и крайности), именно “бумаги” и “буква” выражают решающее достоинство юридических прав и обязанностей, которое имеет первостепенное значение для нашей жизни, решения наших жизненных проблем.

Ведь все   ранее указанные достоинства юридических прав и обязанностей (официальность, публичность; нормативный характер)  имеют реальное значение не тогда, когда у нас существуют лишь какие-то мысли о возможностях и долге, о том, что “можно” и “должно”, а лишь тогда, когда эти мысли и представления имеют строго определенный по содержанию характер и получают внешнее, “знаковое”, в современных условиях – по большей части документальное закрепление. То есть приобретают характер  формальной определенности. Мы можем иметь  сколь угодно высокие представления о необходимости уважать женщин, детей, людей старшего поколения, но  если бы не было таблички о местах “для пассажиров с детьми и инвалидов” (и плюс к тому – не содержались пояснения на этот счет в “бумаге” на планшете в салоне под названием “Привила для пассажиров”) такого рода представления не имели бы характера  официального и конкретного, строго обязательного правила  “для всех”.

Ведь именно через “бумаги” и “букву” оказывается возможным достигнуть того, что не под силу ни морали, ни нормам-обычаям, ни другим способам регуляции поведения людей  - предельно точного, конкретного и детального определения возможного и должного поведения людей, условий такого поведения, последствий несоблюдения установленных здесь требований и т. д. И следовательно, - достигнуть максимальной определенности (и хорошо ведь! - формальной определенности!) во взаимоотношениях между людьми, во взаимоотношениями с властью, с чиновниками, во всех наших делах.

Кончено, далеко не всегда такая “максимальная определенность” необходима (нередко для  человека требуется  установление только “рамочных” нормативов и условий или исходных принципов, а все другое решается по договоренности). Не всегда  нужной определенности удается  в документах достигнуть практически  (для того, чтобы “прописать” известные правила нужно владеть современным деловым языком, данными филологии и плюс к этому – приемами юридической техники, о важнейших из них дальше пойдет еще речь).

Но как бы то ни было, строгая определенность в поведении людей, необходимость ее четкого закрепления, – непременные требования современной цивилизации, показатель культуры, да и просто условие успеха, надежности  в наших делах. Такая определенность достигается не только в юридических документах, идущих “сверху”, от власти,  но в  наших частных документах – прежде всего в договорах. И это порой имеет существенное значение не только в деловой жизни, в производстве и коммерции, но и в наших сугубо личных делах, в самой что ни на есть высокой духовной жизни, даже -  в любви (что сделать? -  все высоко духовное, сугубо личное происходит в нашей земной жизни, в прозаических условиях быта, заботах, мелочах, обыденной жизненной прозе). Знаменитый русский юрист дореволюционного времени                      И.А. Покровский – в дальнейшем мы довольно часто будем обращаться к его мыслям – говорил даже так; “право на определенность правовых норм есть одно из самых неотъемлемых прав человеческой личности, какое только себе можно представить; без него, в сущности, ни о каком “праве“ не может быть речи”

. . . . Марину потрясло, что перед священном обрядом – свадьбой ее возлюбленный заговорил о каком-то брачном договоре. Договоре? Значит, об имуществе, его возможном дележе. А дележ имущества  бывает когда? Ясно – при предполагаемом разводе. Значит, не о любви, не о святом и возвышенном он, такой внешне красивый, героической профессии человек, думает?

А сейчас – внимание! Внимательно вчитаемся – как и  положено при чтении законов - в статью 42 Семейного кодекса, в которой говорится о брачном договоре. В ней, действительно, сказано о возможности  (хотя это вовсе не обязательно) заранее определить имущественные  последствия на случай развода. Но не это главное. В Семейном кодексе записано: “Брачным договором супруги вправе изменить установленный законом режим совместной собственности (ст. 34 настоящего Кодекса), установить режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на отдельные виды или на имущество каждого из супругов” При этом специально оговаривается, что “брачный договор может быть заключен как в отношении имеющегося, так и в отношении будущего имущества супругов” и что  супруги вправе определять свои права и обязанности по взаимному содержанию, другие условия, “а также включать в брачный договор любые иные положения, касающиеся имущественных отношений супругов”. В то же время в  статье 42 Кодекса есть и такой пункт: “Брачный договор не может ограничивать правоспособность или дееспособность супругов, их право на обращение  в суд за защитой своих прав, регулировать … права и обязанности супругов в отношении детей, предусматривать положения, ограничивающие права нетрудоспособного нуждающегося супруга на получение содержания, другие условия, которые ставят одного из супругов в крайне неблагоприятное положение или противоречат основным началам семейного законодательства”.

Вот и получилось, что Алексей, возлюбленный Марины, – человек ответственный, связанный с таким родом деятельности, в которой много риска, грозящим , увы, и печальными  последствиями, решил – во имя любви! – заранее позаботиться  на всякий случай о благополучии Марины. И с этой целью – так  определить путем  брачного договора режим их совместного имущества, чтобы “в случае чего” именно за ней было забронирована большая часть их совместной собственности, его доходов.

Если внимательно присмотреться к приведенным и ко всем другим положениям Семейного кодекса о брачном договоре, то нетрудно убедиться в том, что в сфере семейных отношений  используется достоинство юридических категорий – закона, договора -  для того, чтобы придать отношениям между членами семьи предельную строгость и определенность, четкое определить возможное и должное поведение, заранее исключить возможность неясностей, конфликтов. И при этом – отрегулировать все это так, чтобы в результате скоропалительных решений не пострадали  основные права граждан (в том числе – сама возможность обращения в суд за защитой) или один из супругов не был бы поставлен в крайне неблагоприятное положение.

                                                              4

И еще  встреча с правом.

 Право против права. Не так давно, летом, в заводском районе крупного индустриального города  случилось вот что. Студент второго курса Технологического университета Володя Лесных в летние каникулы решил подработать в геологоразведочной партии, два месяца провел в “поле” коллектором, в конце августа за неделю до начала университетских занятий вернулся в город. Почерневший от загара, чуть отощавший, но за то – полный кошелек.

Поезд пришел в пятницу, днем, Володя по телефону дозвонился до приятелей по университету, договорились встретится у него после работы,  в часов 7-8.  Заняться до вечера было нечем, Володя решил пока сходить в кино, и тут же, не переодеваясь, в чем был в дороге, в штормовке,  побежал в ближайший кинотеатр – “Сокол”. Шел новый авантюрный боевик. Очень хорошо!

В кассовом зале кинотеатра было пусто. Но только Володя, купив билет, стал выходить из  кассового зала как лицом к лицу столкнулся с двумя парнями – Журавлевым  и  Семеновым, бывшими соучениками по параллельному классу, еще где-то в 8-9 классе оставившими школу. У Володи были в ту пору какие-то распри с ними. Парни были на взводе, настроены зло, жестко:

- Ну что, красавчик, говорят, обогатился? Выворачивай-ка кармашки , делится надо. Да и вообще должочек у тебя есть перед нами, простыми работягами.

И тут же Володю резко качнуло в сторону – это невесть откуда подскочивший младший брат Журавлева ударил его чем- то тяжелым в голову. Тот час же Семенов с размаху  пнул  его ногой в живот.

 В этот миг Володя вспомнил, что в кармане его штормовки есть оставшийся  с походного времени охотничий складной нож. Выхватил его, раскрыл, пару раз взмахнул им слева направо. Братья Журавлевы  отпрянули. А Семенов, изловчившись,  еще раз пнул  ногой в живот Володи и бросился бежать  - через дверь кассового зала на  улицу. Володя - за ним. Потом вслед за Семеновым заскочил в тронувшийся с остановки троллейбус, .и там ударил ножом обидчика. Нож попал в руку и скользом в грудь – тяжкое телесное повреждение. Семенов с места происшествия был отправлен в городскую больницу, где пролежал более четырех недель, а Володя Лесных препровожден в  районное отделение милиции, где ему через несколько дней было предъявлено обвинение в совершении преступления. Затем состоялся суд и В. Лесных был осужден по статье 114 Уголовного кодекса к одному  году лишения свободы (условно).

Перед рассмотрением  дела  В. Лесных по кассационной жалобе в областном суде во статьей “Право против права”  в защиту осужденного выступила областная молодежная газета. В  газете говорилось: да, Володя нарушил право на телесную неприкосновенность Семенова, но сначала он, Семенов, и его дружки нарушили права осужденного, и в газете ставился вопрос об оправдании В. Лесных и, напротив, о  привлечении к уголовной ответственности напавших на него парней – братьев Журавлевых и Семенова.

Еще одна черта права. – Юридические права призваны очерчивать границы свободы поведения людей. Да, правильно, в только что кратко описанном происшествии юридические права одного лица столкнулись с юридическими правами других лиц. И здесь надо заметить, что в жизни, в юридической практике такого рода столкновения – “право против права” - происходят нередко. И именно в этом, да в интересах людей, которые выражают юридические права, – в большинстве случаев и состоит существо юридических дел, споров, конфликтов, происходящих на практике.

Володя Лесных, имел право на защиту против нападавших парней. И он не несет юридической ответственности, если в ходе такой необходимой обороны причинит вред нападавшим. В статье 37 Уголовного кодекса сказано: “Не является преступлением причинения вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц , охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства . . . ”(обратим внимание – в конце последней фразы многоточие, продолжение несколько дальше). При этом законом определено, что такое право на необходимую оборону “принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти”(часть вторая той же статьи).

Но какой фрагмент фразы статьи 37 Кодекса  бал заменен многоточием? А вот какой. Вслед за словами о том, что гражданин в состоянии необходимой обороны не несет ответственности за причиненный вред, говориться: “. . . . если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны”. И в этой же статье в ее третьей части поясняется: “превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие  характеру и степени общественной опасности посягательства”. И в этой связи как раз Уголовный кодекс особо предусматривает ответственность за такие  случаи, когда при превышении пределов необходимой обороны совершено убийство (статья 108 Кодекса) или причинен тяжкий или средней тяжести вред здоровью (статья 114 Кодекса).

По всем данным, Володя Лесных превысил пределы необходимой обороны (он нанес Семенов тяжкие телесные повреждения, когда нападение на него было закончено; возможно, он в троллейбусе вообще действовал уже “в состоянии аффекта”, на этот счет в Кодексе есть особая статья). Так что приговор суда по делу В. Лесных, по-видимому, обоснован; хотя здесь и остаются спорные вопросы – это дело суда о чем в дальнейшем  еще пойдет речь.

Но в данном месте наше внимание должно привлечь другое.

Каждое право, которое принадлежит тому  или иному лицу, - это известные возможности, определенная свобода поведения (поступить так-то и так-то; что-то потребовать от других лиц). Вместе с тем для юридических прав характерно то, что они призваны строго  определять границы (“меру”) свободного поведения. Они не могут и не должны быть беспредельными.

Вспомним случай в  троллейбусе. Контролеры, конечно, имели право потребовать от веселящихся студентов освободить места, предназначенные для пассажиров с детьми и инвалидов. Они, кроме того, - при наличии соответствующих муниципальных правил – могли потребовать уплаты штрафа. Можно было даже и физически поднять с места нарушителя, хотя, разумеется,  в не столь грубой форме. Но заламывать руки за спину, затем – наручники. . . .- все это находится за пределами тех прав, которые в данной ситуации вправе использовать контролеры и работники милиции.

Или – случай в у кинотеатра. Володя имел право на защиту, защиту самую активную, когда допустимо, по всем данным, перед тремя агрессивными парнями, наносящими удары, продемонстрировать готовность использовать при защите охотничий нож, случайно оказавшийся в кармане походной штормовки.

Здесь надо указать на то, что и по международным и по нашим отечественным законам человек имеет широкие юридические возможности  не только для  того, чтобы при решении его проблем юридического характера к нему на помощь пришло государство, в том числе они были рассмотрены независимым и компетентным судом, но и для защиты, самообороны. В статье 45 Конституции Российской Федерации говориться: “Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом”. О необходимой обороне, о самозащите говориться не только в Уголовном кодексе, но и в других законах. В  Гражданском кодексе сказано: “Допускается самозащита гражданских прав” (статья 14).

Но право на защиту не включает возможность преследование с ножом одного из нападавших, причем – преследовать не с целью пресечения правонарушения или задержания нападавшего, а с целью его покарать за удар ногой в живот, - в свою очередь нанести ему вред – теперь ножом. Расправа над Володей Лесных в кассовом зале  продолжилась  другой расправой - расправой над одним из потерпевших в троллейбусе с применением оружия – ножа, с наступлением тяжких телесных повреждений у. нового потерпевшего.

В практических делах такого рода “цепочки правонарушений”, когда пострадавший от противоправных действий сам становится инициатором расправ и бесчинств, встречаются нередко. И в этой связи надо заметить, кстати, что отъявленные нарушители закона, насильники и хулиганы, довольно часто оправдывают свои преступные действия ссылками на то, что жертва “сама толкнула”, “сама грубила”, “не так посмотрела”. Встречаются здесь и  такие случаи, когда будущие жертвы в чем-то даже бездумно  провоцируют  явно возможную беду (скажем, двое студенток, затеяв, казалось бы, легкий флирт с мужчинами в парке, затем, закупив горячительные припасы, отправляются в холостяцкую квартиру “послушать пластинки”; а потом – ужас жестокого насилия, заявление о возбуждении уголовного дела  об изнасиловании - статья 131 Уголовного кодекса).

Итак, юридические права – таковы, что они должны  строго очерчивать границы возможного и должного – “по праву” - поведения. Их назначение – определять пределы дозволенного и недозволенного. Они в принципе, так сказать, по идее не должны открывать возможность для произвола, самочинных действий, для вседозволенности. И если такого рода случаи встречаются, то это – уже правонарушение, преступление.

Ведь и в Гражданском кодексе Российской Федерации, установившего в статье 14 право на самозащиту гражданских прав, тут же , как и в уголовном законодательстве,  дается ограничение – “Способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения”.

                                                         5

И должен быть судья. Юридические права (а также – юридические  обязанности, ответственность), само их  существование теснейшим образом связаны с  судьи. С тем, что есть человек или особый властный орган, который вправе решать сложные жизненные ситуации и от решения которого зависит признание тех или иных возможностей или притязаний  в качестве юридических прав, обязанностей, ответственности, их реализация на практике.

Впрочем – не одних только юридические прав, обязанностей, ответственности. Вот для мальчишек пустырь за домом  стал футбольным  полем, где ворота обозначены колышками, а края поля – камешками. Бегали  - бегали ребятишки, то одна, то другая команда вскидывала руки и кричала “гол!!!”. И вдруг все встали, сбились в кучу – шум, перекрикивают друга, чуть ли ни наскакивают петушками один ну другого. Различимы лишь отдельные возгласы: - Почему это не засчитывать гол? – Была штанга! – Нет, не было штанги, - А ты вообще не имел права быть по воротам, был офсайд! – Не было офсайда, имел право . . . .

Почему у мальчишек возник весь этот сыр-бор? Бывает – потому, что ребята не договорились о правилах (значит не было обязательных для них – их всех! - норм!) Но чаще всего - потому, что игра проходила без  судьи. Без рефери, без арбитра. То  есть такого авторитетного мальчишки или, лучше, взрослого парня, который хорошо знает нормы - футбольные правила, тонкости игры, не имеет особых симпатий или антипатий ни к одной из команд, может без колебаний устанавливать нарушения, взятие ворот, положение “вне игры” и т.д., а главное – вправе выносить окончательные решения. Решения, которые должны принимать и исполнять все.

Насколько необходим такой судья – и еще более подготовленный! еще более независимый! еще более авторитетный! – в наших жизненных делах. Особенно – тех которые затрагивают юридические права, юридические обязанности, юридическую ответственность.

Примечательно, что почти все ранее приведенные, и к тому же - не очень сложные, случаи “выходили” на суд, нуждались в том, чтобы соответствующие дала рассматривались судом и по ним было вынесены судебные решения.

Вот на руках двух студентов, вошедших в конфликт с контролерами, щелкнули наручники, нарушители оказались в отделении милиции, а вскоре и обвиняемыми по уголовному делу ( хулиганство – статья 213 Уголовного кодекса). Несмотря на все строгости, существующие при подготовке юридических дел об ответственности, это дело – при всех явных огрехах обвинения – дошло до суда. 

И суд в коллегиальном составе (профессиональный судья, два народных заседателя) изучил все представленные материалы, заслушал в открытом заседании новых свидетелей – очевидцев происшествия в троллейбусе, заслушал адвоката, показания и последнее слово самих обвиняемых. А  затем  - в совещательной комнате оценил все факты, все “за” и “против”, и в завершении рассмотрения дела  - вынес  оправдательный приговор. Обвиняемые, студенты техникума, тут же, в зале суда были освобождены из под стражи.

Суд к тому же, кроме оправдательного приговора, вынес два, так называемых, частных определения. Одно -  в адрес трамвайно-троллейбусного управления и  управления внутренних с требованием, чтобы контролеры и привлекаемые ими работники милиции при обеспечении порядка в общественном транспорте не превышали  предоставленных им прав, и чтобы в данном случае было проведено служебное расследование; другое – в адрес техникума с предложением принять по данному случаю необходимые дисциплинарные и воспитательные меры.

По другому уголовному делу, уже рассмотренному судом (дело                В. Лесных, нанесшего ножевое ранение Семенову) областной суд, рассмотрев доводы, содержащиеся в  кассационной жалобе обвиняемого, доводы прокуратуры, другие материалы, не нашел оснований для пересмотра приговора, который в этой связи и  вступил в силу. Хотя – надо заметить – один из трех судей, подписавших  определение областного суда, приложил “особое мнение”: он признал убедительными доводы прокурора, полагающего, что деяние             В. Лесных следовало квалифицировать не в качестве превышения пределов необходимой обороны, а в  качестве преступления, совершенного в состоянии аффекта, т.е. не по статье 114, а по статье 113  Уголовного кодекса, с вытекающей отсюда возможностью изменения меры наказания.

Вместе с тем и в данном случае областной суд принял дополнительный документ – он вынес определение о возбуждении уголовного дела в отношении братьев Журавлевых и Семенова в связи с установленными судом фактами, свидетельствующими о их нападением на В. Лесных в кассовом зале кинотеатра.

Припомним, что и по тому жизненному случаю, где у молодых людей возникли проблемы в связи с “брачным договором”, события затронули суд. По разъяснениям юриста ЗАГСа нотариат не будет регистрировать тот пункт брачного договора, в котором супруги при возникновении у них в будущем разногласий отказываются от обращения в суд. Почему “не будет”? И почему такого рода норма содержится в Семейном кодексе (статья 42)?

Да потому, что “право обращения в суд защитой своих прав”, также как и упомянутые в Кодексе боле широкие категории - “правоспособность” и “дееспособность” (о них – речь дальше) –  это и по международным законам, и по нашей Конституции неотъемлемые права человека, которые  не могут быть изменены никаким частным актом.

Словом, юридические права  предполагают не только государственную поддержку, так сказать, в “милицейском” смысле, возможность приведения в действия с целью их осуществления правоохранительных учреждений, но прежде всего - существования правосудия – “правого суда”, - независимого суда, имеющего полномочия на тщательное и беспристрастное рассмотрение данной жизненной ситуации и возникшего в связи с этой ситуацией юридического дела,  вынесение по этому делу правосудного решения, имеющего обязательную силу - силу закона.

Итак, первые впечатления. Из “встреч с правом” - из тех отдельных случаев, когда люди в той или иной жизненной ситуации, сталкиваются  с юридическими вопросами, у нас – надо полагать - сложились впечатления о том, какими чертами,  отличаются юридические права. То есть каковы особенности  права в строго юридическом  значении.

Сведем  вместе  сформулированные ранее положения об  этих особенностях.

Для юридических прав характерно то, что предоставляемые ими возможности  (свобода поведения):

во-первых, относятся к официальной, публичной жизни общества; юридические права  поэтому могут быть выражены в праве требования, которые призвано обеспечивать государство своей принудительной силой; они находятся в одном ряду и связаны с юридическими обязанностями и с юридической ответственностью;

во-вторых, основываются на общих правилах – общеобязательных нормах (“правилах для всех”), выраженных в законах;

в третьих,  и это позволяет точно и конкретно, как правило в письменной виде определять возможное  и должное поведение (“формальная определенность);

в четвертых, юридические права имеют  границы, пределы тог, что дозволено и что недозволенно;

в пятых, в юридических правах  дается итоговое (выражающее только что отмеченные юридические особенности)  решение определенной жизненной  ситуации;

в шестых, юридические права требуют того, чтобы   существовала система их установления, признания, гарантированная возможность рассмотрения решения в этой связи данной жизненных ситуаций  путем правосудия – через компетентный,  независимый, полновластный  суд, решения которого имеют силу закона.

Достаточно ли этих характеристик для того, чтобы составить общее представление о праве? Нет, не достаточно. Здесь требуется разобрать ряд непростых вопросов, относящихся к понятиям о праве, разговор о которых – дальше. А пока будем держать в памяти указанные особенности, лежащие в их основе фактические материалы, помнить о них в последующем.

Полезным будет лишь, пожалуй, в дополнение к только что сказанному привести два высказывания о праве знаменитого философа Иммануила Канта, мысли которого о праве будут использованы в этой книге и дальше.

По утверждению Канта при рассмотрении юридических вопросов имеется  в виду  “право людей, находящихся под публичными  принудительными законами, с помощью которых можно определить каждому свое и оградить его  от посягательств каждого другого”.В другом месте своих сочинений Кант также характеризует юридические права через  “публичный закон”, закон, который по его словам,  определяет  “для всех что им по праву должно быть дозволено или не дозволено”