§ 3. Квалификация нарушений уставных правил несения внутренней службы и патрулирования в гарнизоне и их отграничение от смежных общеуголовных и воинских преступлений

 В соответствии с теорией уголовного права квалификация нарушения уставных правил несения внутренней службы включает в себя четыре основных направления - квалификацию по объекту, субъекту, объективной и субъективной сторонам преступления.

 При этом, правоприменитель определяет:

 а) посягает ли совершенное деяние на порядок несения внутренней службы;

 б) причинило ли это посягательство тяжкие последствия, т.е. обладает ли оно соответствующим характером общественной опасности.

 На данном этапе решается ряд вопросов, которые можно сформулировать следующим образом:

 1. Устанавливается родовая принадлежность преступления (преступление против военной службы).

 2. Устанавливается групповая принадлежность преступления - нарушения уставных правил несения внутренней службы (группа преступлений против порядка несения специальных видов военной службы).

 3. Выделяется непосредственный объект преступления против военной службы (порядок несения внутренней службы лицом, входящим в состав суточного наряда).

 Вполне очевидно, что определение родовой принадлежности преступления - нарушения уставных правил несения внутренней службы не составляет сложную проблему, так как порядок ее несения охраняется исключительно военно-уголовными нормами, закрепленными в гл. 33 УК РФ. На данном этапе квалификации выясняется, посягает ли нарушение уставных правил несения внутренней службы на воинский правопорядок, т.е. закрепленную законами и иными нормативными правовыми актами форму осуществления военно-служебной деятельности.

 Выявление группового объекта уголовно-правовой охраны является важным этапом квалификации деяния по объекту преступного посягательства. На этом этапе необходимо учитывать то обстоятельство, что в гл. 33 УК РФ преступления против военной службы располагаются по признакам группового объекта преступного посягательства. Критерием выделения преступлений против военной службы в отдельные группы следует считать те или иные формы осуществления военно-служебной деятельности, каждая из которых регулируется строго определенными специальными правилами поведения (в нашем случае - правилами несения специальной службы).

 Таким образом, при определении групповой принадлежности преступления против военной службы - нарушения уставных правил несения внутренней службы устанавливается и выявляется специфическая форма осуществления военно-служебной деятельности (порядок несения специальной службы).

 Процесс определения непосредственного объекта преступного посягательства в преступлениях против военной службы является наиболее сложной процедурой аналитического характера, так как некоторые нарушения правил внутренней службы по внешнему выражению и некоторым объективным признакам схожи с общеуголовными и некоторыми воинскими преступлениями.

 Так, насилие, допущенное дежурными различных суточных нарядов в отношении подчиненных, в некоторых случаях следует квалифицировать по ст. 286 УК РФ как превышение должностных полномочий, в других по ст. 344 УК РФ, а иногда как совокупность этих либо других смежных преступлений.

 Для правильного определения непосредственного объекта преступного посягательства при квалификации преступления против порядка несения специальных служб во всех случаях необходимо учитывать совокупность объективных и субъективных признаков, характеризующих преступление. Для этого необходимо устанавливать направленность умысла виновного, содержание целей и мотива, объективные критерии содеянного и др.

 При квалификации нарушений уставных правил несения внутренней службы по объекту необходимо определить непосредственный объект преступного посягательства одновременно с квалификацией по объективной стороне. После того как определена группа смежных составов, следует выяснить признаки объективной стороны конкретного деяния (действие или бездействие, нарушение специального правила, причинная связь, время, место, способ совершения преступления) и сопоставить их с объективными признаками из группы смежных составов преступлений. Если при сопоставлении составов установлено тождество, то исследуемое нарушение уставных правил несения внутренней службы следует квалифицировать по норме права, содержащей состав с этими объективными признаками, т.е. по ст. 344 УК РФ. Например, выяснив, что неучастие пожарного наряда в тушении пожара повлекло тяжкие последствия, необходимо квалифицировать содеянное по ст. 344 УК РФ.

 Если выяснится, что в результате несвоевременного оповещения дежурным по полку подразделений полка об объявлении тревоги произошел срыв важного военного мероприятия, то это нарушение необходимо квалифицировать как нарушение правил несения специальной службы, повлекшее тяжкие последствия (ст. 344 УК РФ).

 Квалификация нарушения уставных правил несения внутренней службы по субъективной стороне может происходить одновременно с квалификацией по объективной стороне.

 Классификация нарушения уставных правил несения внутренней службы по субъективной стороне представляет собой выделение более ограниченной группы составов из группы преступлений против порядка несения специальных служб и последующее сопоставление выделенных составов, совершаемых с умышленной или неосторожной виной, с квалифицируемым деянием.

 Следует учитывать, что некоторые составы со сходной объективной стороной и формой вины могут отличаться по таким признакам субъективной стороны, как мотив и цель. Например, лицо из состава суточного наряда допускает нарушение уставных правил несения внутренней службы в целях оказания помощи иностранному государству для проведения враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. В данном случае указанное противозаконное деяние может быть квалифицировано по ст. 275 УК РФ, и основанием для этого является квалификация по объекту и по субъективной стороне.

 Субъект преступления как обязательный элемент любого состава преступления служит основанием для квалификации деяния по признакам субъекта.

 Если группа составов предусматривает одинаковый субъект преступления, то достаточно установить тождество субъекта и лица, совершившего противозаконное деяние, чтобы предварительно квалифицировать это деяние по статье УК РФ, после чего проводить квалификацию по другим элементам состава преступления. В некоторых составах указан специальный субъект преступления, присущий только этому составу, что значительно упрощает процесс квалификации преступления. В этом случае для квалификации иногда достаточно установить тождество лица, совершившего преступление, и специального субъекта конкретной уголовно-правовой нормы. Так, например, в УК РФ существует лишь один состав, предусматривающий в качестве специального субъекта преступления лицо, входящее в суточный наряд части (ст. 344 УК РФ). Если будет установлено, что преступное нарушение правил несения внутренней службы совершено лицом из состава суточного наряда части, то наиболее вероятной нормй, по которой возможна уголовно-правовая квалификация, является статья УК РФ, предусматривающая ответственность за нарушение этих правил, т.е. ст. 344.

 Таким образом, ст. 344 УК РФ будет являться искомой нормой квалифицируемого деяния лишь при условии полного тождества содержащихся в ней признаков: объекта, субъекта, объективной и субъективной сторон.

 Также при квалификации преступных нарушений уставных правил несения внутренней службы необходимо выяснять, нет ли обстоятельств, исключающих преступность деяния (ч. 1 ст. 14 УК РФ), необходимой обороны (ст. 37 УК РФ), крайней необходимости (ст. 39 УК РФ), причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 39 УК РФ), принуждения (ст. 40 УК РФ), обоснованного риска (ст. 41 УК РФ), исполнения приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ). При наличии любого из этих обстоятельств состав преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, отсутствует и процесс уголовно-правовой квалификации нарушения уставных правил несения внутренней службы лицом, входящим в состав суточного наряда, завершается.

 При квалификации противоправных деяний, совершенных лицами из состава суточного наряда, перед работниками военных прокуратур и военных судов нередко возникают трудности, связанные с тем, что совершенное нарушение правил несения внутренней службы предусмотрено несколькими нормами одновременно. В указанных выше случаях приходится выбирать одну из уголовно-правовых норм, находящихся между собой в отношениях конкуренции.

 В практике правоприменителя нередки случаи, когда расследуемые нарушения правил несения внутренней службы сопряжены со злоупотреблением должностными полномочиями или их превышением. Органы военной юстиции в таких случаях дают различную квалификацию рассматриваемым деяниям.

 Иногда деяния военнослужащих, входящих в состав суточного наряда части, квалифицируются по совокупности преступлений, а именно по ст. 344 УК РФ и ст. 286 (ст. 285) УК РФ.

 Например, дежурный по столовой сержант М. за неисполнение его указаний по наведению порядка рабочим по столовой рядовым М. нанес ему один удар кулаком в область левого подреберья, причинив закрытую тупую травму живота - тяжкий вред здоровью. Органами предварительного следствия действия сержанта М. квалифицированы по п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ и ст. 344 УК РФ. Военный суд гарнизона полностью согласился с такой квалификацией.

 В некоторых других случаях подобные нарушения квалифицируются по ст. 286 или ст. 285 УК РФ. В частности, военным судом Кяхтинского гарнизона ефрейтор Б. признан виновным в том, что, являясь дежурным по контрольно-пропускному пункту, за ненадлежащее, по его мнению, исполнение обязанностей в том же наряде избил своих помощников С., Г. и А., причинив последним повреждения различной тяжести. Действия Б. квалифицированы судом по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ *(233).

 Аналогичное решение принято судом по уголовному делу по обвинению дежурного по столовой рядового К., который, будучи в составе внутреннего наряда части дежурным по столовой, избил рабочего по столовой рядового М. за опоздание на дежурство *(234).

 В других случаях подобные деяния квалифицируются только по ст. 344 УК РФ.

 Например, следователем военной прокуратуры гарнизона действия дежурного по контрольно-пропускному пункту сержанта Н., выразившиеся в нанесении побоев помощникам по КПП рядовым К. и Т. за пропуск на территорию части посторонних лиц, квалифицированы по ст. 344 УК РФ.

 Различная уголовно-правовая оценка аналогичных правонарушений военнослужащих обусловлена неверным пониманием смысла ч. 3 ст. 17 УК РФ.

 Так, в ряде случаев органы военной юстиции, квалифицируя подобные противозаконные деяния военнослужащих, исходят из того, что лицо из состава суточного наряда посредством одного действия совершает преступления, предусмотренные ст. 286 (ст. 285) УК РФ и ст. 344 УК РФ (идеальная совокупность).

 В других случаях правоохранительные органы при квалификации нарушения уставных правил несения внутренней службы неверно определяют направленность умысла правонарушителя, а также мотив и цель, что влечет и неправильное определение непосредственного объекта преступления.

 Данный вопрос должен решаться, исходя из принципа необходимости правильного определения объекта преступления. В ст. 344 УК РФ таким объектом является порядок несения внутренней службы, тогда как объектом преступления, предусмотренного ст.ст. 285-286 УК РФ, являются отношения, прежде всего обеспечивающие функционирование публичной власти, а в военной сфере - правильную, нормальную деятельность аппарата (органов) военного управления. Порядок несения внутренней службы лицом, входящим в состав суточного наряда, является разновидностью нормальной деятельности органов военного управления. Преступления, совершаемые в этой сфере, регулируются гл. 30 УК РФ. Таким образом, указанные преступления посягают на однородные общественные отношения, обеспечивающие функционирование государственной власти и ее органов и учреждений.

 В данном случае определяющим фактором квалификации является то, что налицо не совокупность преступлений, а особый вид конкуренции общей и специальной уголовно-правовых норм, что в соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ предусматривает квалификацию только по одной из конкурирующих норм - специальной.

 Примером правильной квалификации может быть следующее судебное решение. Сержант М. осужден за то, что, являясь дежурным по роте, допустил в помещение роты посторонних лиц, распивал с ними и подчиненными ему дневальными спиртное, а затем, превышая должностные полномочия, направил обоих дневальных в населенный пункт за алкогольными напитками. В результате происшедшего было сорвано важное военное мероприятие. Военный суд принял правильное решение, квалифицировав содеянное сержантом М. по ст. 344 УК РФ.

 Вместе с тем, на практике встречаются случаи нарушения соответствующими должностными лицами, входящими в состав суточного наряда, общих должностных обязанностей, не являющихся правилами несения внутренней службы (например, дежурный по роте совершает насильственные действия в отношении подчиненных ему дневальных). При этом, такое лицо из состава суточного наряда выходит за пределы должностных полномочий, которыми оно наделено, или злоупотребляет ими.

 В таких случаях совершенное должностным лицом из состава суточного наряда нарушение не находится в прямой связи с исполнением им обязанностей по несению внутренней службы.

 Как указывает Е.В. Прокопович, "...если начальником совершено преступление во время несения: внутренней или иной специальной службы, то для правильной квалификации деяния, наряду с другими признаками, важно установить, нарушены ли в данном случае правила той или иной специальной службы или общие должностные обязанности начальника, непосредственно не относящиеся к несению соответствующей специальной службы" *(235). Дежурные различных нарядов в подобных случаях нарушают положения закона, уставы и иные нормативные акты, в которых сформулированы права и обязанности должностного лица, впрямую не связанные с исполнением ими обязанностей по внутренней службе. В подобных случаях необходима квалификация их противоправного деяния по ст. 285 или ст. 286 УК РФ.

 Так, военным судом сержант С. признан виновным в том, что, будучи дежурным по роте, за ненадлежащее исполнение дневальным по роте рядовым Г. своих обязанностей нанес ему удар коленом в пах, причинив травму мошонки, относящуюся к тяжкому вреду здоровью по признаку утраты органом его функции. Эти действия указанным судом были правильно квалифицированы по пп. "а" и "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ *(236).

 Аналогичное решение было принято военным судом по уголовному делу в отношении старшего матроса К. Последний был признан виновным в том, что, являясь дежурным по роте, за ненадлежащее исполнение обязанностей дневального нанес несколько ударов матросу Х., повлекших тупую травму передней поверхности груди, остановку сердечной деятельности и смерть потерпевшего. Эти действия старшего матроса К. судом правильно квалифицированы по ч. 3 ст. 286 УК РФ *(237).

 Дежурный по столовой прапорщик Г., выражая недовольство отношением рабочего по столовой рядового Д. к исполнению обязанностей внутренней службы, нанес последнему удары ногой и рукой, причинив средней тяжести вред здоровью.

 Органами предварительного следствия содеянное Г. квалифицировано по п. "а" ч. 3 ст. 286 и ст. 344 УК РФ. Военный суд гарнизона исключил из объема обвинения нарушение уставных правил несения внутренней службы как излишне вмененное и квалифицировал его деяние по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ. Решение военного суда по существу является правильным. Вместе с тем, мотивы исключения из объема обвинения ст. 344 УК РФ в нем изложены неверно. В частности, суд указал, что последствиями нарушения правил несения внутренней службы являются те, предупреждение которых входит в обязанности суточного наряда. Так как в обязанности Г. не входило предупреждение причинения военнослужащим, входящим в состав наряда по столовой, какого-либо расстройства здоровья, суд исключает из обвинения совершение преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ.

 В данном случае суду следовало указать в приговоре, что Г. нарушил общие должностные обязанности по руководству подчиненными, при этом уставные правила несения внутренней службы нарушены не были и, следовательно, общественно опасные последствия, предусмотренные ст. 344 УК РФ, не наступили.

 Таким образом, противозаконные деяния военнослужащих, входящих в состав суточного наряда и исполняющих временно или по специальному полномочию организационно-распорядительные функции (дежурные различных нарядов), хотя бы эти деяния и были сопряжены с превышением должностных полномочий или со злоупотреблением ими, необходимо квалифицировать по ст. 344 УК РФ, т.е. должна применяться специальная уголовно-правовая норма. В случаях нарушения соответствующими должностными лицами, входящими в состав суточного наряда, общих должностных обязанностей, необходима квалификация по ст. 285 или ст. 286 УК РФ.

 Общая и специальная нормы к деяниям, совершенным лицом из состава суточного наряда, могут применяться совместно при совершении не одного, а нескольких преступлений (реальная совокупность). Например, капитан Л. признан виновным в нарушении уставных правил несения внутренней службы и должностном преступлении, поскольку нарушил не только обязанности дежурного по части, но и функции начальника. Л. незаконно разрешил вывести автомашину из опечатанного бокса, а затем выехал с двумя военнослужащими, проходившими военную службу по призыву, не входившими в состав суточного наряда, в населенный пункт, где совместно с ними употреблял спиртные напитки, что повлекло тяжкие последствия - совершение одним из солдат дорожно-транспортного происшествия.

 Необходимо различать отношения между смежными составами и конкуренцию норм. Под отношениями между смежными составами следует понимать отношения между составами, имеющими несколько общих признаков, но различающимися по другим признакам *(238).

 Конкуренция норм предусматривает собой их полное совпадение, или полное вхождение элементов состава одного преступления в число элементов другого.

 Применительно к нарушению уставных правил несения внутренней службы можно выделить большое количество таких правил, например, правила отграничения нарушения уставных правил несения внутренней службы от нарушения правил несения караульной, патрульной, пограничной служб, боевого дежурства, службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности; нарушения уставных правил несения внутренней службы от государственной измены; нарушения уставных правил несения внутренней службы от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью; нарушения уставных правил несения внутренней службы от нарушений правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ, нарушений правил безопасности на взрывоопасных объектах, нарушений правил учета, хранения, перевозки и использования взрывчатых, легковоспламеняющихся веществ и пиротехнических изделий, нарушений правил пожарной безопасности и т.д. Перечисленные правила составляют лишь небольшую часть всех возможных правил отграничения уставных правил несения внутренней службы лицом, входящим в состав суточного наряда, от смежных составов.

 В теории военно-уголовного права вопрос об отграничении нарушения уставных правил несения внутренней службы от смежных составов рассматривается по двум основным направлениям:

 1. Отграничение преступного нарушения лицом, входящим в состав суточного наряда, от смежных общеуголовных преступлений.

 2. Отграничение преступного нарушения уставных правил несения внутренней службы лицом, входящим в состав суточного наряда, от смежных преступлений против военной службы.

 При квалификации нарушений уставных правил несения внутренней службы лицом, входящим в состав суточного наряда, всегда возникают вопросы их отграничения от общеуголовных преступлений, связанных с наступлением сходных последствий, например причинением физического вреда, имущественного ущерба. Также подобные вопросы возникают при отграничении преступных нарушений уставных правил несения внутренней службы от преступлений против общественной безопасности и общественного порядка, преступлений против безопасности государства и от некоторых других преступлений.

 При таком отграничении трудности вызывает то обстоятельство, что указанные нарушения во многих случаях посягают, кроме обязательного непосредственного объекта, на большое число дополнительных непосредственных объектов. Это обусловлено тем, что в диспозиции ст. 344 УК РФ в качестве обязательного признака состава преступления указано наступление тяжких последствий - вредные последствия, выраженные в форме имущественного и организационного ущерба, физического вреда здоровью гражданина. Из этого следует, что в качестве дополнительных объектов состава преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, могут выступать общественные отношения, на которые посягают преступления, предусмотренные во многих разделах и главах Особенной части УК РФ.

 Процесс отграничения нарушения уставных правил несения внутренней службы от смежных общеуголовных преступлений может значительно затрудняться, когда некоторые отдельные элементы порядка несения этой службы охраняются как ст. 344 УК РФ, так и общеуголовными нормами. Например, ответственность за нарушение правил пожарной безопасности предусматривается нормами гл. 24 УК РФ. Вместе с тем, порядок несения внутренней службы, охраняемый ст. 344 УК РФ, в качестве одного из элементов предусматривает соблюдение лицами из состава суточного наряда правил противопожарной безопасности. Обязанность по соблюдению противопожарных правил лежит как на лицах из состава суточного наряда части (дежурных по полку и роте, пожарном наряде и др.), так и на лице, являющемся специальным субъектом состава преступления, предусмотренного ст. 219 УК РФ. В подобных ситуациях при отграничении преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, от общеуголовных преступлений необходимо учитывать всю совокупность объективных и субъективных признаков, характеризующих нарушение уставных правил несения внутренней службы, направленность преступного посягательства на воинский правопорядок. При таком отграничении необходимо учитывать, что элементы обязательного непосредственного объекта совершенного противозаконного деяния должны относиться к сфере отношений, охраняемых гл. 33 УК РФ, т.е. военно-служебных отношений. Деяния, не нарушающие определенный порядок военно-служебных отношений, относятся к иным преступлениям.

 Прапорщик К. заступил в суточный наряд дежурным по парку. Временно оставив с разрешения дежурного по части место несения службы, К. зашел в кафе, где употребил спиртные напитки, после чего, грубо нарушая общественный порядок, приставал к гражданам и причинил одному из них легкий вред здоровью. Органами предварительного следствия действия К. были квалифицированы по ст. 344 УК РФ. Военный суд Уссурийского гарнизона сделал вывод о том, что в действиях К. отсутствует состав преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, и его действия следует квалифицировать по ч. 3 ст. 213 УК РФ, так как, по смыслу закона, ответственность по данной статье возможна только в случае наступления таких последствий, предупреждение которых входит в обязанность суточного наряда, несущего внутреннюю службу *(239).

 Приведенное решение суда по существу является правильным. Вместе с тем, мотивы оправдания по ст. 344 УК РФ в нем изложены неверно. В ст. 344 УК РФ в отличие от аналогичной статьи УК РСФСР, предусматривающей ответственность за наступление вредных последствий, предупреждение которых входило в обязанность лица из состава суточного наряда, наличие таких последствий прямо не указано. В данном случае определяющим является выделение обязательного непосредственного объекта совершенного К. противозаконного деяния. В приведенном нами случае очевидно, что К. совершил преступное посягательство на общественный порядок и отношения, обеспечивающие здоровье гражданина, являющиеся непосредственными объектами преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ. Так как К. временно прекратил исполнение обязанностей внутренней службы с разрешения своего начальника, какого-либо вреда порядку ее несения его действиями не причинено. Именно это суду и следовало указать в приговоре.

 Изложенный подход применим в целом для судебной практики и по преступным нарушениям военнослужащими правил общественной безопасности. Представляется, что вопрос отграничения нарушения уставных правил несения внутренней службы от преступных нарушений общественной безопасности (ст.ст. 217-219, 224-225 УК РФ) к настоящему времени окончательно не решен и применение вышеуказанного правила поможет избежать судебных ошибок при квалификации этих нарушений. При решении данного вопроса правоприменителю необходимо преодолеть ряд трудностей, обусловленных конструктивными особенностями вышеуказанных составов и отношениями между ними. К таким трудностям автор относит следующее:

 1. Ответственность за нарушение правил общественной безопасности установлена как в общеуголовных составах преступлений (ответственность за нарушение правил пожарной безопасности, небрежное хранение огнестрельного оружия, ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, нарушение правил хранения взрывчатых веществ и других правил общественной безопасности отражена в гл. 24 УК РФ), так и в ст. 344 УК РФ. Таким образом, происходит пересечение таких правил в различных уголовно-правовых нормах.

 В связи с вышесказанным правоприменителю необходимо решить, вступают ли указанные общеуголовные составы и состав преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, в отношения конкуренции как общие и специальная нормы, или они находятся в отношениях смежных составов.

 2. Санкции некоторых уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за нарушение правил общественной безопасности, превышают санкцию за нарушение уставных правил несения внутренней службы. В связи с этим правоприменителем решается вопрос о возможности или исключении совокупности преступлений.

 3. Военнослужащий из состава суточного наряда при исполнении обязанностей по внутренней службе может нарушить специальные, закрепленные в особых нормативных актах, правила общественной безопасности, не являющиеся правилами несения внутренней службы (например, при ведении строительных или иных работ). В этом случае решается вопрос о квалификации подобных нарушений по ст. 344 УК РФ или по статье УК РФ, предусматривающей ответственность за нарушение правил общественной безопасности.

 4. В судебной практике не исключены случаи нарушения военнослужащим из состава суточного наряда общих, т.е. не закрепленных в отраслевом законодательстве, правил поведения с опасными предметами и веществами, повлекшего причинение вреда здоровью или смерти по неосторожности. Перед правоприменителем в таких случаях ставится вопрос квалификации подобных действий по ст. 344 УК РФ либо по статьям о преступлениях против личности.

 Представляется, что решение поставленных задач должно быть следующим:

 - объектом преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, является порядок несения внутренней службы, тогда как назначение общеуголовных норм, связанных с нарушением специальных правил безопасности (ст.ст. 215-219 УК РФ), - охрана неопределенного круга лиц и окружающей среды от нарушения правил безопасного использования технологий, сырья, материалов, оборудования и механизмов, обладающих потенциальной опасностью. Объектом преступлений, связанных с нарушением правил обращения с опасными предметами, веществами и материалами (ст.ст. 220-226 УК РФ), является общественная безопасность в сфере оборота предметов, веществ и материалов.

 Состав преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, и составы рассматриваемых преступлений против общественной безопасности сходны по объективной стороне, выраженной в нарушении специальных, нормативно закрепленных правил поведения *(240), что находит свое отражение и в субъективных признаках. Содержание таких правил в ряде случаев тождественно как в составе преступления, предусмотренном ст. 344 УК РФ, так и в рассматриваемых составах преступлений против общественной безопасности, хотя их назначение и источники различны. Субъектом нарушения уставных правил внутренней службы является лицо, входящее в состав суточного наряда, а субъектом вышеуказанных преступлений против общественной безопасности - ограниченный круг лиц, на которых постоянно, временно или по специальному полномочию возложены обязанности по исполнению специальных правил.

 Выявление различных субъекта и объекта преступного посягательства в преступлении, предусмотренном ст. 344 УК РФ, и в рассматриваемых преступлениях против общественной безопасности, а также сходных признаков в объективной и субъективной сторонах этих преступлений позволяет сделать принципиально важный для разграничения вывод о том, что указанные нормы находятся в отношениях смежных составов. Это требует необходимости применения ст. 344 УК РФ при квалификации нарушения лицом, входящим в состав суточного наряда, специальных правил поведения, направленных на обеспечение общественной безопасности;

 - нарушение специальных правил общественной безопасности, не являющихся правилами несения внутренней службы, следует квалифицировать по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за совершение преступлений против общественной безопасности при ведении работ (ст. 216 УК РФ). Квалификация подобных деяний, совершенных лицом из состава суточного наряда, по ст. 344 УК РФ исключается, так как в таких случаях нарушаются не правила несения внутренней службы, а иные специальные правила, указанные в специальных нормативных правовых актах, регламентирующих порядок проведения строительных или иных работ;

 - нарушения лицом из состава суточного наряда общих, т.е. не закрепленных в отраслевом законодательстве, правил обращения с опасными предметами и веществами, повлекшие причинение вреда здоровью или смерти по неосторожности, в некоторых случаях подлежат квалификации по статьям УК РФ, устанавливающим ответственность за совершение преступлений против личности. Предположим, например, что дежурный фельдшер при поступлении в медицинский пункт внезапно заболевшего военнослужащего при оказании ему медицинской помощи по неосторожности применяет несовместимое с данным заболеванием лекарство, вследствие чего больной получает тяжкое заболевание. В данном случае дежурный фельдшер формально выполнил требование ст. 313 УВС ВС РФ об оказании медицинской помощи внезапно заболевшему больному, однако виновный не соблюдал общепринятые для медицинских работников меры, что обусловило бы квалификацию его действий по ст. 109 УК РФ.

 Анализ судебной статистики за последние годы свидетельствует о том, что нарушения уставных правил несения внутренней службы лицом из состава суточного наряда часто совершались в совокупности с такими преступлениями, как самовольное оставление части или места службы, дезертирство, хищение, уничтожение или повреждение военного имущества. В связи с этим актуален вопрос о квалификации подобных противозаконных деяний и отграничении преступлений против порядка пребывания на военной службе от преступных нарушений правил несения внутренней службы лицом из состава суточного наряда.

 Лицо из состава суточного наряда, совершающее самовольное оставление части (места службы) или дезертирство, посягает одновременно на порядок несения внутренней службы и порядок пребывания на военной службе. При этом, военнослужащий нарушает как уставные правила несения внутренней службы, так и правила пребывания военнослужащих на военной службе, определенные Конституцией Российской Федерации, федеральными законами "О воинской обязанности и военной службе", "О статусе военнослужащих", другими законами и  воинскими уставами. Если военнослужащий, входящий в состав суточного наряда части или подразделения, совершает уклонение от военной службы (дезертирство или самовольное оставление части), то в его действиях формально усматривается совокупность преступлений, предусмотренных ст. 344 УК РФ и соответствующей статьей об уклонении от исполнения обязанностей по военной службе. Это же касается и причинения себе какого-либо повреждения (членовредительство), совершенного лицом из состава суточного наряда.

 Необходимо помнить, что квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 344 УК РФ и ст.ст. 337-338 УК РФ, возможна лишь при условии наступления указанных в ст. 344 УК РФ тяжких последствий. Если же нарушение военнослужащим уставных правил внутренней службы - самовольный уход из наряда - каких-либо вредных последствий не повлекло, состав преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, отсутствует, и содеянное должно квалифицироваться только по ст.ст. 337-338 УК РФ.

 Хищение военного имущества лицом из состава суточного наряда, если оно находилось под его охраной, также образует совокупность преступлений. В таком случае противозаконное деяние содержит признаки преступлений против собственности, хищения оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств и нарушения уставных правил несения внутренней службы.

 Если военнослужащим из состава суточного наряда было совершено хищение имущества, не вверенного ему под охрану (например, хищение начальником пожарного наряда во время тушения пожара на вещевом складе военного обмундирования), то при отсутствии признаков нарушения уставных правил несения внутренней службы квалификации деяния по ст. 344 УК РФ не требуется.

 Особого рассмотрения требует вопрос о квалификации нарушения уставных правил несения внутренней службы, сопряженного с нарушением правил сбережения оружия, обращения с оружием, а также неправомерным применением оружия, совершенного лицом из состава суточного наряда.

 Ответственность за утрату оружия могут нести лица, которым оно было вверено для служебного пользования в ходе исполнения служебных обязанностей. К ним в соответствии с УВС ВС РФ относятся и лица из состава суточного наряда, которым оружие и боеприпасы выдаются для охраны личного состава, вооружения, военной техники и боеприпасов, имущества воинской части, а также для выполнения других обязанностей по внутренней службе. К ответственности за утрату оружия по ст. 348 УК РФ могут быть привлечены любые лица суточного наряда, которым оружие вверяется в соответствии с установленным порядком, специальным приказом уполномоченного на это начальника. Не может быть привлечен к ответственности за утрату оружия военнослужащий из состава суточного наряда, если он имеет лишь доступ к оружию, которое находится под охраной наряда *(241). Например, не может быть привлечен к ответственности по ст. 348 УК РФ при обычном режиме несения службы дневальный по роте, если он при перемещении оружия из склада вооружения в оружейную комнату допустил утрату пистолета.

 Вместе с тем, к ответственности за утрату оружия может быть привлечен военнослужащий из состава суточного наряда, которому оружие было выдано в соответствии с установленным порядком и для индивидуального применения при исполнении обязанностей внутренней службы.

 Так, являясь дежурным по части, капитан Б. употребил спиртные напитки, после чего в ходе несения внутренней службы забыл в туалете выданные ему для несения службы пистолет и 16 патронов к нему. Военным судом Екатеринбургского гарнизона он был правомерно осужден по ст. 348 УК РФ *(242).

 По вопросу о квалификации нарушения правил обращения с оружием лицом, исполняющим обязанности по какому-либо виду специальной службы, ученые придерживаются различных точек зрения. Проблема квалификации преступлений, предусмотренных ст. 344 и ст. 349 УК РФ, и их разграничения вызвана главным образом тем, что при подобных нарушениях происходит "пересечение" правил несения внутренней службы и правил обращения с оружием.

 Так, А.С. Самойлов, безоговорочно исключая идеальную совокупность нарушений правил несения специальной службы и правил обращения с оружием, считает, что правила обращения с оружием, указанные в правовых актах, регламентирующих порядок несения специальной службы, не являются правилами ее несения. Из этого делается вывод, что данные правила (обращения с оружием) относятся к общим обязанностям военнослужащих, этим определяется необходимость их соблюдения лицами, входящими в состав специального наряда, и соответственно нарушение этих правил не образует преступления, предусмотренного ст.ст. 340-344 УК РФ. Такие деяния подлежат квалификации по ст. 349 УК РФ. Вместе с тем, А.С. Самойлов не исключает возможности реальной совокупности преступлений, предусмотренных ст.ст. 340-344 и ст. 349 УК РФ *(243).

 Подобной точки зрения придерживается А.А. Тер-Акопов, который считает, что в указанных выше случаях нарушение правил обращения с оружием при наличии последствий, предусмотренных законом, должно квалифицироваться только как нарушение правил обращения с оружием *(244).

 Судебная практика до настоящего времени принципиально не разрешила вопросы и противоречия, возникающие при квалификации нарушений правил обращения с оружием военнослужащим, исполняющим обязанности по несению специальной службы.

 Так, в одном случае было указано, что "...нарушение правил обращения с оружием в караульном помещении представляет собой нарушение уставных требований караульной службы" *(245) и, таким образом, требует квалификации как нарушение правил несения специальной службы.

 В другом случае военным судом Екатеринбургского гарнизона прапорщик Ш. признан виновным в том, что при несении службы в суточном наряде части нарушил правила обращения с оружием, выданным для несения службы, в результате чего по неосторожности произвел выстрел из пистолета ПМ, в результате чего был причинен тяжкий вред здоровью его сослуживцу С., т.е. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 349 УК РФ *(246).

 Военным судом Московского гарнизона по уголовному делу в отношении капитана М. принято принципиально отличное от вышеуказанных решение. Нарушение М. правил обращения с оружием во время несения внутренней службы в суточном наряде части квалифицировано указанным судом по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 349 и ст. 344 УК РФ.

 Между тем рассматриваемая проблема получила свое разрешение еще в 1987 г. в определении Военной коллегии Верховного Суда СССР по уголовному делу в отношении старшего матроса Поваляева С.В. Последний судом первой инстанции признан виновным в нарушении уставных правил караульной службы и нарушении правил обращения с оружием, повлекшем смерть потерпевшего, и осужден по совокупности преступлений, предусмотренных п. "а" ст. 255 (ст. 342 УК РФ) и п. "б" ст. 251.1 (ст. 349 УК РФ) УК РСФСР. Военная коллегия изменила приговор суда и исключила из вмененного Поваляеву в вину обвинения ст. 255 УК РСФСР как излишне вмененную. В частности, было указано, что "правила заряжания и разряжания оружия установлены в целях предупреждения опасности, которую представляет огнестрельное оружие, и регламентируют общий порядок действий военнослужащих при обращении с ним, а не являются специальными предписаниями, относящимися только к несению караульной службы. Поэтому допущенное Поваляевым нарушение при разряжании оружия после смены с поста не должно дополнительно квалифицироваться еще и по п. "а" ст. 255 УК РСФСР *(247).

 Аналогичное решение было принято Военной коллегией Верховного Суда СССР по делу в отношении военнослужащего А. В данном решении сделан обоснованный вывод о том, что соблюдение правил обращения с оружием обязательно не только при несении специальных служб, но и во всех иных случаях, когда военнослужащему вверено оружие, и, следовательно, нарушение правил обращения с оружием не является нарушением правил несения специальной службы *(248).

 Таким образом, Военная коллегия Верховного Суда СССР, по существу, разрешила имевшиеся вопросы и устранила противоречия, возникающие при квалификации нарушений правил обращения с оружием, совершаемых лицами, исполняющими обязанности по специальным службам.

 Представляется, что при принятии вышеуказанного решения Военная коллегия Верховного Суда СССР, прежде всего, правильно определила непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 251.1 УК РСФСР (ст. 349 УК РФ). При нарушении правил обращения с оружием военнослужащий, несущий специальную службу, посягает на порядок обращения с оружием, а не на порядок несения специальной службы. Охрана порядка обращения с оружием не является специальной обязанностью военнослужащих из состава суточных нарядов, караулов и других дежурных служб, которые выполняют специальные задачи этих служб.

 Следует учитывать, что правила обращения с оружием отнесены к общим обязанностям военнослужащих, изложенным в ст.ст. 11-12 УВС ВС РФ, и, безусловно, не являются собственно правилами несения какой-либо специальной службы. Кроме того, правила обращения с оружием отражены и в других нормативных правовых актах органов военного управления, например, в Наставлении по стрелковому делу *(249), руководствах по стрелковому делу для соответствующих видов оружия и иных нормативных правовых актах (инструкциях, курсах стрельб, приказах и т.д.).

 Следует особо подчеркнуть, что включение общих правил обращения с оружием в некоторые военно-административные нормы УВС ВС РФ и УГ и КС ВС РФ, регламентирующие порядок несения этих служб, не свидетельствует о том, что они являются правилами несения данных служб, так как эти правила не предъявляют новых специальных требований к лицам суточного наряда. Так, в соответствии со ст. 267 УВС ВС РФ лица из состава суточного наряда могут вооружаться автоматами (карабинами) с двумя снаряженными магазинами. Однако эта же статья устанавливает, что порядок обращения с оружием этими лицами осуществляется в соответствии с требованиями положений указанного Устава, в котором изложены общие правила обращения с оружием для всех военнослужащих.

 Таким образом, представляется правильным подход, согласно которому любое нарушение правил обращения с оружием, совершенное лицом из состава суточного наряда, должно быть квалифицировано только как нарушение правил обращения с оружием.

 Не так однозначно решается вопрос о квалификации неправомерного применения оружия лицами, являющимися специальными субъектами преступлений, предусмотренных ст.ст. 340-344 УК РФ.

 В теории военно-уголовного законодательства и практике органов военной юстиции сформировался устойчивый подход, согласно которому действия дежурных суточных нарядов, начальников гарнизонных патрулей и т.д., выразившиеся в нарушении правил применения оружия, следует признавать превышением должностных полномочий и квалифицировать по ст. 286 УК РФ *(250), а аналогичные деяния иных лиц суточного наряда должны квалифицироваться как нарушение правил несения специальной службы либо по совокупности одного из указанных преступлений и преступления против жизни и здоровья личности *(251).

 Как указывает Х.М. Ахметшин, "...что же касается применения оружия с нарушением требований воинских уставов и инструкций другими лицами, несущими: специальную службу, то в этих случаях действия виновных должны быть признаны нарушением правил несения соответствующих специальных служб" *(252).

 Квалификация действий начальника (дежурных суточных нарядов, начальника гарнизонного патруля и т.д.), применившего оружие вопреки уставным правилам, как превышение должностных полномочий является правильной.

 Так, согласно ст. 11 УВС ВС РФ командир (начальник) имеет право применить оружие или приказать применить оружие подчиненным. Лица, исполняющие обязанности специальной службы (за исключением военнослужащих, входящих в состав караула), не являющиеся начальниками (дежурными), такого права лишены. Применяя оружие или отдавая приказ на применение оружия подчиненным, начальники (дежурные) различных нарядов действуют не только как лица, исполняющие обязанности по несению специальной службы, но и как лица, наделенные должностными полномочиями. Следовательно, действия начальников (дежурных) различных нарядов и гарнизонных патрулей, выразившиеся в нарушении правил применения оружия, необходимо квалифицировать по ст. 286 УК РФ.

 Вместе с тем, квалификация нарушения правил применения оружия лицами из состава суточных нарядов, не являющимися начальниками (дежурными), по ст.ст. 340-344 УК РФ либо по совокупности указанных преступлений и преступлений против жизни и здоровья личности представляется спорной по следующим обстоятельствам.

 Как и правила обращения с оружием, правила применения оружия (за исключением правил применения оружия часовыми) не являются составной частью правил несения специальных служб, отнесены к общим обязанностям военнослужащих и не предъявляют специальных требований к указанным лицам.

 Например, ст. 79 УГ и КС ВС РФ устанавливает, что применение оружия патрульными гарнизонного патруля допускается только в случаях и в порядке, изложенных в УВС ВС РФ (ст.ст. 11-12 данного Устава, в которых установлены правила применения оружия для всех военнослужащих).

 Объектами таких нарушений могут быть жизнь и здоровье граждан, собственность и т.д., но не порядок несения внутренней службы, патрулирования в гарнизоне и других специальных служб. Статьи 11-12 УВС ВС РФ, а также другие военно-административные нормы определяют правила применения оружия в качестве крайней меры и в строго определенных ситуациях для всех категорий военнослужащих как при исполнении обязанностей по специальной службе (за исключением караульной службы), так и в обычных условиях.

 Отсутствие в военно-уголовном законодательстве самостоятельной нормы, предусматривающей ответственность за нарушение правил применения оружия, обусловливает квалификацию нарушений правил его применения лицом, исполняющим обязанности по несению специальной службы и не являющимся должностным лицом (дежурным), по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за совершение общеуголовных преступлений.

 Таким образом, нарушение лицом из состава суточного наряда правил применения оружия, если это лицо не является дежурным какого-либо наряда, следует квалифицировать по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за совершение общеуголовных преступлений.

 Окончательное разрешение возникающих перед правоприменителем проблем квалификации нарушения правил применения оружия лицом из состава суточного наряда возможно лишь при изменении действующего военно-уголовного законодательства. Одним из таких изменений может быть введение в гл. 33 УК РФ самостоятельной нормы, предусматривающей ответственность за нарушение правил применения боевого оружия, вверенного военнослужащему для исполнения обязанностей по военной службе.

 Иногда представляет сложность вопрос о соучастии в преступном нарушении уставных правил несения внутренней службы.

 Субъектом преступного нарушения уставных правил несения внутренней службы может быть только лицо из состава суточного наряда, т.е. лицо, наделенное специальными признаками. Исполнителем этого преступления в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ является лицо из состава суточного наряда, исполняющее специальные обязанности по несению внутренней службы. На лицо, не являющееся военнослужащим, не могут быть возложены обязанности по несению внутренней службы, это лицо не имеет определенных воинскими уставами обязанностей, прав и полномочий, нарушение которых образует объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ. Поэтому гражданское лицо не может быть исполнителем или соисполнителем данного преступления. Например, если лицо из числа гражданского персонала воинской части, будучи недовольным служебной деятельностью командира части, склоняет путем подкупа дежурного по части к нарушению его обязанностей по получении сигнала тревоги, и это приводит к срыву боевой задачи, то это лицо подлежит ответственности не как исполнитель (соисполнитель), а как подстрекатель к нарушению уставных правил несения внутренней службы по ч. 4 ст. 33 и ст. 344 УК РФ.

 Определенные трудности при квалификации соучастия гражданских лиц в преступлениях против порядка несения внутренней службы возникают в случаях, когда объективная сторона деяния невоеннослужащего не может быть признана организаторской, подстрекательской или пособнической. Так, если гражданин С. совместно с дежурным по роте сержантом Ф. совершает хищение вверенного последнему для охраны оружия, то его деяние в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ формально подпадает под понятие соисполнительства кражи. Очевидно, что, как и в других преступлениях со специальным субъектом, невоеннослужащий в этом случае может быть признан соисполнителем хищения оружия, но не нарушения уставных правил несения внутренней службы (ч. 4 ст. 34 УК РФ). В теории военно-уголовного права и на практике этот вопрос не получил окончательного разрешения, и его решение в каждом конкретном случае зависит от обстоятельств совершения преступления и юридического содержания наступивших тяжких последствий. В юридической литературе некоторыми учеными высказана точка зрения, согласно которой предлагается квалифицировать такие деяния как пособничество лицу из состава суточного наряда в совершении нарушения уставных правил несения внутренней службы *(253).

 В практике органов военной юстиции встречаются случаи умышленного использования для выполнения объективной стороны нарушения уставных правил несения внутренней службы гражданских лиц, которые не могут быть субъектом любого преступления или действуют по неосторожности. В теории уголовного права подобное совместное исполнение объективной стороны преступления получило название посредственного исполнения *(254). В таких случаях деяние в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ рассматривается как совершенное самим непосредственным исполнителем, т.е. лицом из состава суточного наряда, который и будет нести ответственность по ст. 344 УК РФ.

 Посредственное исполнение будет и в случае, если лицо из состава суточного наряда использует для выполнения объективной стороны нарушения уставных правил несения внутренней службы невоеннослужащего, никогда не проходившего военную службу и соответственно не изучавшего и не знающего уставные правила несения внутренней службы. Очевидно, что в таких случаях указанные лица хотя и не являются малолетними или невменяемыми и соответствуют общим условиям привлечения к уголовной ответственности, тем не менее, не могут быть привлечены к ответственности по ст. 344 УК РФ, так как не осознают не только общественно опасный характер своих действий и не предвидят наступление общественно опасных последствий, но и общественно опасный характер действий других соучастников. В некоторых случаях такие лица могут привлекаться к ответственности за совершение общеуголовных преступлений, а действия военнослужащего могут расцениваться как подстрекательство к данному преступлению *(255).

 Представляется, что вопрос о соучастии в нарушении уставных правил несения внутренней службы лица, входящего в состав суточного наряда, и военнослужащего, таковым не являющегося и исполняющего общие обязанности по военной службе, должен решаться в общем плане так же, как и вопрос о соучастии в таком преступлении гражданского лица.

 На практике подобное соучастие в преступном нарушении уставных правил несения внутренней службы является более реальным и частым по сравнению с соучастием в этих преступлениях гражданских лиц.

 Принципиальным отличием рассматриваемых видов соучастия является невозможность посредственного исполнения объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, путем использования военнослужащего, не входящего в состав суточного наряда. Военнослужащие, не входящие в состав суточного наряда и принявшие участие в совместном нарушении уставных правил несения внутренней службы, как правило, ранее изучали общевоинские уставы и нормативные правовые акты, определяющие общий порядок прохождения военной службы и правила несения внутренней службы, и осознавали противоправный характер нарушения данных правил. Из этого следует, что указанные военнослужащие, участвуя в совершении рассматриваемого преступления, осознают не только общественно опасный характер своих действий и предвидят наступление общественно опасных последствий, но и общественно опасный характер действий других соучастников. Поэтому в подобных случаях действия виновного военнослужащего, не входящего в состав суточного наряда, подлежат квалификации по чч. 3, 4 и 5 ст. 33 и ст. 344 УК РФ, а действия военнослужащего из состава суточного наряда - по ст. 344 УК РФ, т.е. если военнослужащий из состава суточного наряда организует совместно с сослуживцем, в такой наряд не входящим, нарушение уставных правил несения внутренней службы или склоняет его к такому нарушению, то он признается исполнителем преступления.

 Вопрос о соучастии начальника (дежурного) и подчиненных (помощников, дневальных) из состава суточного наряда в нарушении уставных правил внутренней службы имеет значение для индивидуализации ответственности и наказания соучастников такого преступления.

 Возможным вариантом соучастия начальника и подчиненных из состава суточного наряда в совершении преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, может быть умышленное совершение последними нарушения уставных правил несения внутренней службы во исполнение заведомо незаконного приказа. В таком случае начальник, отдавший незаконный приказ, признается организатором или подстрекателем преступления и несет уголовную ответственность по чч. 3, 4 ст. 33 УК РФ и по ст. 344 УК РФ, а его подчиненные должны быть признаны исполнителями данного преступления. Если подчиненный допускает нарушение уставных правил несения внутренней службы во исполнение обязательного для него приказа или не подлежит ответственности по другим основаниям (находился в состоянии крайней необходимости, под физическим или психическим принуждением и т.д.), то его начальник по конкретному суточному наряду должен быть признан исполнителем преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ.

 Умышленное совместное нарушение уставных правил несения внутренней службы начальником и подчиненными в составе суточного наряда возможно в форме как простого, так и сложного соучастия, как по приказу, так и без приказа. Совместное совершение преступления, предусмотренного ст. 344 УК РФ, начальником и подчиненными в составе суточного наряда в большинстве случаев значительно облегчает его совершение и приводит к более тяжким последствиям. Безусловно, подобные преступные действия начальника всегда представляют большую общественную опасность, чем действия его подчиненных по суточному наряду, и это обстоятельство должно учитываться при назначении наказания.

 Весьма спорным до настоящего времени остается вопрос о квалификации убийства при превышении власти, совершенном воинским должностным лицом из состава патрульного наряда.

 Судебная практика при решении подобных вопросов исходит из того, что в таких случаях указанные деяния следует квалифицировать по совокупности ст. 286 УК РФ и соответствующей статьи об убийстве.

 В связи со сказанным выше показательно судебное решение Военной коллегии Верховного Суда СССР, принятое в 1957 г. по уголовному делу в отношении К. *(256)

 Военным трибуналом гарнизона по совокупности преступлений, предусмотренных п. "а" ст. 193 (п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ) и ст. 137 УК РСФСР 1926 г. (ст. 105 УК РФ), К. осужден к пяти годам лишения свободы.

 Определением военного трибунала Дальневосточного военного округа приговор оставлен в силе.

 Приговором установлены следующие обстоятельства по данному делу.

 К., будучи начальником патруля, и патрульные прибыли в сельский клуб. Находящиеся там военнослужащие В., Б. и А., увидев патруль, убежали из клуба. К. и патрульные ушли в село, но через некоторое время снова возвратились в клуб в целях задержания солдат, личности которых К. не знал, но предполагал, что они находятся в самовольной отлучке. При появлении К. в помещении клуба рядовые В. и Б. выпрыгнули в открытое окно и попытались убежать. Преследуя солдат, К. произвел в их сторону пять выстрелов из пистолета "ТТ". Через непродолжительное время К., увидев, что от клуба убегает военнослужащий, стал преследовать его и на расстоянии 5-6 м произвел из пистолета выстрел в спину убегавшему военнослужащему, оказавшемуся рядовым В., который от полученного огнестрельного ранения скончался на том же месте.

 Главный военный прокурор в протесте попросил переквалифицировать действия К. с п. "а" ст. 193 (п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ) на п. "а" ст. 293 (ст. 344 УК РФ) и со ст. 137 (ст. 105 УК РФ) на ст. 139 УК РСФСР 1926 г. (ст. 109 УК РФ) и соответственно снизить наказание.

 В обоснование такой переквалификации в протесте указывалось, что К. при исполнении воинского долга по задержанию правонарушителей без должной к тому необходимости применил оружие, т.е. допустил нарушение специальных обязанностей по несению гарнизонной службы гарнизонными патрулями, поэтому его деяние следует квалифицировать по п. "а" ст. 293 УК РСФСР 1926 г. (ст. 344 УК РФ).

 Рассмотрев протест и материалы уголовного дела, Военная коллегия Верховного Суда СССР установила, что К., являясь офицером Советской армии и будучи начальником патруля, превысил предоставленную ему власть и без всяких к тому оснований и необходимости применил при задержании военнослужащего В. оружие, в результате чего убил его. Эти действия судом правильно квалифицированы по п. "а" ст. 193 (п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ) и ст. 137 УК РСФСР 1926 г. (ст. 105 УК РФ). Из материалов дела усматривается, что В. никакого преступления не совершал. К., стреляя в убегавшего от него солдата, не только не имел никаких данных о том, кто этот солдат, но и вообще не знал его. При изложенных обстоятельствах оснований к применению оружия в отношении В. у К. не было. По указанным основаниям Военная коллегия Верховного Суда СССР отклонила протест главного военного прокурора.

 Х.М. Ахметшин, анализируя принятое Военной коллегией Верховного Суда СССР решение по вышеуказанному уголовному делу в работе "Квалификация воинских преступлений", соглашается с высказанной Военной коллегией позицией и указывает, что "квалификация преступных действий начальников войсковых нарядов в указанных случаях как нарушения уставных правил несения тех или иных специальных служб неполно отражает характер совершенного деяния и служебное положение виновного" *(257).

 Позиция Военной коллегии Верховного Суда СССР была подтверждена постановлением Пленума Верховного Суда СССР "О судебной практике по делам об умышленном убийстве" от 27 июня 1975 г., который определил, что "...действия виновного, совершившего умышленное убийство при превышении власти или служебных полномочий, должны квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных статьями, устанавливающими ответственность за умышленное убийство, и ч. 2 ст. 171 УК РСФСР..." *(258).

 Утвердившийся ранее в законодательстве подход в отношении квалификации убийства при превышении должностных полномочий к настоящему времени не претерпел значительных изменений.

 Так, в п. 18 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" от 27 января 1999 г. N 1 говорится, что "убийство при превышении должностных полномочий, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 286 УК РФ".

 Подход к квалификации нарушений правил патрулирования в гарнизоне, сопряженных со злоупотреблением должностными полномочиями или с их превышением, аналогичен подходу по отношению к нарушениям правил несения внутренней службы.

 Так, военным судом Кяхтинского гарнизона по ст. 286 УК РФ правильно квалифицированы действия сержанта Б. Последний обвинялся органами предварительного следствия в том, что, исполняя обязанности начальника Кяхтинского гарнизонного патруля, на почве недовольства служебной деятельностью патрульного рядового Г. нанес тому несколько ударов ногой в пах, причинив вред здоровью. В данном случае превышение должностных полномочий проявилось в противоправном применении насилия со стороны временного начальника по службе в отношении своего подчиненного. При этом, уставные правила патрулирования в гарнизоне, указанные в УГ и КС ВС РФ, а также в Инструкции патрулям Кяхтинского гарнизона, впрямую нарушены не были *(259).

 Аналогичное решение было принято военным судом Пятигорского гарнизона по делу в отношении начальника патруля Ч. Указанным судом Ч. признан виновным в том, что, превышая должностные полномочия, за отказ выполнить свое указание нанес патрульному того же патруля рядовому М. удары по лицу, причинив последнему телесные повреждения различной тяжести. Содеянное младшим сержантом Ч. военным судом правильно квалифицировано по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ *(260).

 Определенную трудность представляет квалификация нарушений, совершенных лицами из состава гарнизонного патруля при совместном патрулировании с другими специальными патрулями в городах и населенных пунктах, а также при проведении массовых мероприятий. Судебная практика по подобным преступным нарушениям отсутствует, что не позволяет выявить устойчивых подходов к решению поставленного вопроса.

 Военнослужащие из состава гарнизонного патруля при совместном патрулировании с работниками органов внутренних дел и военнослужащими внутренних войск МВД России исполняют задачи по поддержанию порядка и контролю за соблюдением воинской дисциплины военнослужащими на улицах в и других общественных местах. Кроме того, гарнизонный патруль при совместном патрулировании решает и специальные, несвойственные ему при обычном патрулировании в гарнизоне задачи. Так, совместным приказом министра внутренних дел Российской Федерации и министра обороны Российской Федерации от 15 августа 1996 г. N 444/312 на совместные патрули органов внутренних дел, войсковых нарядов и гарнизонных патрулей возлагаются задачи по охране общественного порядка и задержанию преступников и правонарушителей, осуществлению призыва на военную службу, проведению специальных мероприятий, контролю за соблюдением правил ношения установленной формы одежды военнослужащими и милиционерами и др.

 Вопрос квалификации подобных нарушений должен решаться, исходя из следующих положений.

 Совместное патрулирование населенных пунктов войсковым нарядом военнослужащих внутренних войск МВД России и гарнизонным патрулем не изменяет организационной структуры этих нарядов. Как правило, при совместном патрулировании старший либо начальник объединенного патруля не назначается. Патрульные гарнизонного патруля несут службу под руководством начальника гарнизонного патруля, патрульные войскового наряда непосредственно подчиняются только дежурному по войсковому наряду или начальнику своего патруля. Гарнизонный патруль при исполнении обязанностей в составе совместного патруля не выходит из подчинения строго установленного УГ и КС ВС РФ круга лиц - военного коменданта гарнизона, дежурного помощника военного коменданта или дежурного по караулам и исполняет только их приказы и распоряжения. Необходимые указания о порядке несения службы в составе совместного патруля начальник гарнизонного патруля получает только в ходе инструктажа, проводимого указанными лицами. Лица из состава гарнизонного патруля при совместном патрулировании руководствуются, прежде всего, правилами несения службы, изложенными в УГ и КС ВС РФ, а также иными нормативными правовыми актами, изданными в его развитие. Исполнение обязанностей в составе совместного патруля не является функциональными задачами гарнизонного патруля и имеет дополнительный характер.

 При квалификации нарушений порядка несения службы лицами из состава гарнизонного патруля, совершенных ими при совместном патрулировании, определяющим является выявление объекта правонарушения. Для преступного нарушения уставных правил патрулирования в гарнизоне лицом из состава патрульного наряда таким объектом будет порядок патрулирования в гарнизоне лицом, входящим в состав гарнизонного патруля. Объектом преступного нарушения правил патрулирования лицом из состава гарнизонного патруля при совместном патрулировании следует считать установленный порядок патрулирования, обеспечивающий внутреннюю безопасность в гарнизоне и регламентированный специальными правилами, содержащимися в УГ и КС ВС РФ и других нормативных правовых актах. Исполнение лицами гарнизонного патруля задач по охране общественного порядка в дополнение к обычным задачам патрулирования не свидетельствует об изменении объекта преступного посягательства в случае совершения военнослужащими нарушения правил патрулирования в совместном патруле. Таким образом, исполняя вышеуказанные задачи в составе совместного патруля, военнослужащие из состава гарнизонного патруля действуют по своему прямому предназначению, и совершенные ими преступные нарушения правил патрулирования в составе такого патруля должны квалифицироваться только по ст. 344 УК РФ.

 В целом правила отграничения нарушения уставных правил патрулирования в гарнизоне лицом, входящим в состав патрульного наряда, от нарушения правил внутренней, караульной, пограничной служб и нарушения правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности могут включать нижеследующие положения.

 А. Нарушение уставных правил патрулирования в гарнизоне может быть совершено только лицом, входящим в состав патрульного наряда (гарнизонного патруля). Нарушение правил патрулирования в гарнизоне, совершенное военнослужащими из состава гарнизонного патруля при совместном патрулировании с войсковым нарядом внутренних войск МВД России, должно квалифицироваться по ст. 344 УК РФ.

 Б. В основе разграничения нарушения уставных правил патрулирования в гарнизоне от других преступлений против порядка несения специальных служб лежит правильное определение непосредственного объекта преступления. Для квалификации преступления по ст. 344 УК РФ необходимо, чтобы порядок патрулирования в гарнизоне лицом из состава гарнизонного патруля являлся обязательным непосредственным объектом данного преступления.

 В. Квалификация нарушения, совершенного лицом из состава гарнизонного патруля, по совокупности ст. 344 УК РФ и статей УК РФ, предусматривающих уголовную ответственность за нарушение правил несения других специальных служб, невозможна.

 Вышеназванные правила отграничения, справедливые для вышеуказанных составов преступлений, не охватывают всех проблем квалификации преступных нарушений уставных правил патрулирования в гарнизоне лицом из состава гарнизонного патруля. Вместе с тем, в целом они являются универсальными и могут применяться ко всем случаям квалификации нарушений уставных правил патрулирования в гарнизоне, сопряженных с нарушениями других специальных видов военной службы.