ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ ДОКЛАДЧИКОВ

Профессор Виктор ДОЗОРЦЕВ

Уважаемые коллеги! Работа по составлению Гражданского кодекса, особенно при подготовке новых разделов, не может не сталкиваться со значительными трудностями. Рассчитывать на то, что все сразу откажутся от сложившихся и привычных стереотипов и даже изменят свою точку зрения,  не приходится. Как нам сегодня сообщили наши французские коллеги, они испытывали известные трудности даже при подготовке Кодекса интеллектуальной собственности, который является простым собранием действующих законов, помещенных под одну обложку. Поэтому разные точки зрения, дискуссии были вполне естественны.

С включением в ГК общи положений об исключительных правах все согласны, во всяком случае никто против них не возражал. И это - несомненная победа новой концепции, представленной в проекте.

Основная дискуссия развернулась по поводу включения в раздел особенной части, содержащей положения об отдельных видах исключительных прав. Надо четко отдавать себе отчет в том, что в ее основе лежат интересы, связанные с определением судьбы значительных материальных ценностей, не бывших ранее объектом экономического оборота. Порядок закрепления прав на материальные, вещественные объекты, так или иначе, определен и эти ценности распределены. Пошла борьба за интеллектуальные ценности, которые вошли в состав имущества. Подход к положениям, включаемым в Кодекс, в большой мере определяет позиции в этой борьбе.

Наиболее энергичную борьбу за свои интересы ведут предприниматели, особенно те, которые занимают доминирующие позиции на рынке. Сегодня - это, как правило, некоторые иностранные фирмы. Авторы, мелкие и средние предприниматели, как правило, не имеют сейчас такой возможности, а государство устранилось от отстаивания своих интересов. Отсутствие в ГК  норм об отдельных видах исключительных прав облегчает воздействие на специальное законодательство, обособленное по видам прав, борьбу за установление режима, отвечающего интересам лоббирующих кругов. Включение в ГК положений об отдельных видах исключительных прав и установление их системы очень усложнит такое воздействие, поставив специальное законодательство в определенные рамки. Функция ГК как раз и заключается в том, чтобы обеспечить баланс прав разных видов правообладателей, задача государства как законодателя состоит в  защитите слабого - автора - и всего общества. Законодательство, образующее систему, очень усложняет лоббирование. В этом заключается подлинная основа разных позиций по поводу проекта. Если кто-то этого не понимает, это не делает ему чести.

Несколько слов о связанных с ГК международных проблемах. ГК безусловно должен полностью соответствовать международным договорам, в которых участвует Россия. Это ее международное обязательство. Но все претензии, которые предъявлялись в этом отношении, были голословными. Во всяком случае,

 ни одного конкретного примера  несоответствий никто не привел. Если они будут обнаружены, внесение исправлений не вызовет никаких сомнений.

Но международный аспект проекта имеет еще одну сторону, которая вызывает другую реакцию. Некоторые международные организации весьма активно дают нам советы и рекомендации по поводу проекта. Это надо было бы только приветствовать, если бы добрые советы и рекомендации можно было отличить от императивных требований, сопровождающихся угрозой применения санкций, своего рода "гильотины". Среди них ведущее место занимают требования исключить из ГК особенную часть - положения об отдельных видах исключительных прав. Эти требования попирают принцип государственного суверенитета и потому совершенно неприемлемы. Интересно отметить, что  они тоже направлены на обеспечение интересов предпринимателей, доминирующих на рынке;  как было показано выше, это в основном иностранные предприниматели.

Если снять принципиальные разногласия по проекту и перейти к отдельным его положениям, то здесь всегда можно достигнуть договоренности.  Многие замечания вызваны недоразумениями, некоторые имеют вкусовой характер. По отдельным формулировкам возможен компромисс. Неразрешимых проблем они не создают.

Но во время дискуссии возник один вопрос, который имеет промежуточный характер. Хотя он касается конкретной категории, он имеет общее значение. Это - понятие "исключительного права". Долгое время этот термин понимался чисто филологически, как право, принадлежащее "исключительно" одному лицу, как разновидность обычного абсолютного права, но закрепляемого лишь на нематериальный объект, как правило, результат творческой деятельности. Но с развитием отношений выяснилось, что этому понятию надо придать несколько иное содержание, строго говоря, заложенное в нем с самого начала, для выявления которого долгое время не было достаточных предпосылок и материала. Например, право на использование места происхождения товара может принадлежать одновременно нескольким лицам. То же относится и к секретам промысла ("ноу-хау"), если несколько лиц создали какое-то решение независимо друг от друга. Каждому правообладателю принадлежит в этом случае право, в большой мере аналогичное традиционному "исключительному", но все же это не классическое абсолютное право и его содержание подлежит специальному раскрытию. Удобнее всего  использовать здесь термин "исключительное право", имея в виду, что это право принадлежит "исключительно" тем, за кем оно закреплено в соответствии с законом и разграничив его с  классическим "абсолютным" правом.

Включаются ли в состав таких "исключительных" прав личные неимущественные права? Если не исходить из филологического понимания этого термина, то ничего страшного в отрицательном ответе на этот вопрос не будет.  Это никак не скажется на высокой значимости и безусловно строжайшей защите этих прав. Просто их следует отнести к обычным абсолютным правам. Такой подход полностью соответствует и формулировкам действующего законодательства, которое говорит о закреплении "исключительного права" на произведения науки, литературы и искусства, изобретения и т.п. , имея при этом  в виду лишь имущественные права, что никак не ущемляет ни значимость, ни защиту личных неимущественных прав.

Развитие сферы интеллектуальной деятельности и ее правовой охраны приводит к изменению не только структуры законодательства, но и используемых им понятий,  категорий и правовых институтов, их развитию и обогащению. Без понимания этого нельзя заниматься новыми развивающимися областями общественных отношений.

Профессор Александр СЕРГЕЕВ

Я постараюсь ответить на те замечания, которые здесь прозвучали. Г-н Суханов утверждал, что проект Рабочей группы - это результат работы большого коллектива. Но в этом коллективе фактически не было специалистов по интеллектуальной собственности, кроме Виктора Абрамовича. Г-н Суханов заявил, что в нашем проекте используется "никому не понятное", "никому не известное" понятие интеллектуальной собственности. О чем тогда думал сам г-н Суханов, будучи одним из разработчиков первой части Гражданского кодекса, при включении в

статью 138 этого понятия? Аналогия с Министерством сельского хозяйства, выдвигаемая против сторонников специального законодательства,  звучит красиво, но неубедительно. Никто не возражает против того, чтобы в Гражданском кодексе были общие положения, чтобы на интеллектуальную собственность распространялись общие положения гражданского права.

Были ссылки на международный опыт. Действительно, в Голландии предпринимались в начале 1950-х годов попытки кодификации права интеллектуальной собственности, включения его в Гражданский кодекс. В Италии в части Гражданского кодекса, посвященной интеллектуальной собственности, регламентируются преимущественно вопросы трудового права. Наш отечественный опыт, кроме краткого по историческим меркам периода 1964 - 1993 гг., свидетельствует о том, что всегда существовало специальное законодательство в этой области.

Задавались вопросы: что такое рационализаторское предложение? что такое открытие? Раздавались упреки в отношении юридической техники, но кроме указаний на то, что мы употребляем  "нелюбимые" некоторыми термины, я ничего существенного не услышал. Мы не считаем наш проект венцом юридического искусства, он нуждается в доработке. Некоторые правила сформулированы не совсем корректно.

Норма о минимальных ставках авторского вознаграждения является очень важной, она плохо выражена в действующем Законе об авторском праве и смежных правах. Правительство, издав постановление о минимальных ставках, тем самым свело их действие фактически на нет, поскольку в нем указано, что ставки применяются, если иное не установлено соглашением сторон. Создаются организации, выдающие лицензии фактически сами себе. Это принципиальная норма.

В проекте нет "пустых" статей. Он ставит рамки специальным законам. На все вопросы наш проект ответов, конечно, не дает и давать их не должен. Ответы надо искать в специальных законах. В обоих проектах остался фактически незатронутым вопрос об охране государственных интересов при использовании объектов интеллектуальной собственности, созданных на бюджетные средства.

Прозвучало одно замечание, весьма справедливое. Тупиковая работа над проектом третьей части Гражданского кодекса привела к тому, что была упущена возможность внесения самых необходимых изменений в действующее законодательство. Г-н Корчагин правильно сказал, что для практики принятие третьей части Гражданского кодекса положительного значения иметь не будет, но может оказать на нее отрицательное воздействие.

Что касается самих исключительных прав, то они могут, конечно, быть определены по-разному. Профессор Дозорцев утверждает, что им сейчас придумано такое новое понимание, которое является единственно правильным. Но мы должны все-таки считаться с тем, что вкладывалось в теорию исключительных прав, в понятие исключительных прав международными конвенциями и российской юридической традицией. У нас также есть концепция, показывающая, что вкладывается в понятие "исключительные права".

В нашем проекте четко решен вопрос с служебными произведениями: права на произведения и другие объекты, созданные в порядке служебного задания принадлежат работодателю, у работника остается право на вознаграждение. Если работодатель свои права не использует, они переходят к работнику.

Основой для Закона об авторском праве и смежных правах послужил типовой закон ВОИС. При его перенесении на российскую почву не только не были устранены очевидные существенные недостатки, но в результате тщетных попыток их устранить были внесены новые, дополнительные.

В заключение хочу сказать, что с подходом профессора Дозорцева в главном я не согласен, а в решении конкретных вопросов наши мнения во многом совпадают. В Гражданском кодексе должны быть реальные, работающие нормы, но включить все их в один акт невозможно, иначе они нарушат структуру законодательства. Нельзя также общие положения переносить в каждый специальный закон.

В Гражданском кодексе следует закрепить общие положения скорее не для практического применения, а именно для закрепления рамок для дальнейшей законодательной работы. Тогда можно будет также опираясь на нормы Гражданского кодекса применять аналогию.

Профессор Виктор ДОЗОРЦЕВ

Несколько общих замечаний. Даже Конституция является актом прямого действия, почему же Гражданский кодекс не может применяться непосредственно к правоотношениям? В Рабочей группе работали специалисты, ранее работавшие в центральных органах, ВААПе, Роспатенте, работали судьи Верховного Суда Российской Федерации, Я не считаю, что они - "не специалисты". Утверждения демагогического характера я полностью отвергаю.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО ПРОФЕССОРА МИХАИЛА ФЕДОТОВА

 Я с большим содроганием ожидал этого дня. Присутствовать на подобном "интеллектуальном ринге" - удовольствие особого рода. При лобовом столкновении конкурирующих мнений порой высекаются такие искры, что начинаешь опасаться за сохранность казенного имущества. Но в данном случае восторжествовал один из главных принципов ЮНЕСКО - достижение интеллектуальной и нравственной солидарности. И я очень рад, что тот интеллектуальный спор, свидетелями и участниками которого все мы были сегодня, прошел именно в таком духе. Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку главные действующие лица - не только выдающиеся специалисты в области права интеллектуальной собственности, но и высокие интеллектуалы.

Сегодня уже упоминалось, что главным принципом законотворчество должен быть признан завет Гиппократа: "Не навреди". Но реализовывать его можно по-разному. Например, узбекский законодатель, не мудрствуя лукаво, сделал аутентичными закон об авторском праве и соответствующую главу Гражданского кодекса. Казалось бы, что плохого в таком решении? На самом же деле подобное "сдваивание" законодательства противоречит неписаному закону экономии правовой материи. Ведь правовая материя существует не на бумаге, а в общественных отношениях и ее субстанция такова, что крайне болезненно реагирует она на всякие попытки произвольного, бесцеремонного обращения.

Есть и еще один способ "не навредить" - ничего не менять. Но, думаю, для всех сегодня очевидно, что российское законодательство об интеллектуальной собственности нуждается в совершенствовании. За время действия законов, принятых в начале 90-х годов, практика и теория выявили в них немало пробелов и противоречий. Нельзя не учитывать и того, что развивается международный инструментарий в этой сфере. В первую очередь, я имею в виду договоры ВОИС по авторскому праву и смежным правам, принятые на Дипломатической конференции в декабре 1996 года. Совершенствуется нормативная база и в Европейском Сообществе. Нам отставать негоже. Следовательно, ничего не менять - значит "навредить". Но вот вопрос - как менять, через принятие каких нормативных актов?

Сегодня правовой режим интеллектуальной собственности в определенном смысле "висит в воздухе", поскольку главный источник гражданского права - Гражданский кодекс - характеризует его лишь в самых общих чертах. Получается, что действующим федеральным законам - патентному, об авторском праве, о товарных знаках и т.д. - приходится опираться непосредственно на Конституцию как на общую основу всей правовой системы, и лишь отчасти - на Гражданский кодекс. 

   Дискуссии последних лет привели к тому, что ныне уже мало кто сомневается в необходимости включения в Гражданский кодекс специального раздела, касающегося права интеллектуальной собственности. Все согласны и в том, что такой раздел должен содержать общие положения, касающиеся всех видов интеллектуальной собственности. Зафиксируем это согласие как несомненное достижение теоретических дискуссий.

В обоих проектах, ради обсуждения которых мы собрались сегодня, присутствуют эти общие положения, хотя и различаются - скорее текстуально, нежели концептуально. Но дальше начинается принципиальное различие, которое, на мой взгляд, является в значительной степени кажущимся. Дело в том, что авторы обоих проектов едины в своем стремлении усовершенствовать законодательство об отдельных видах интеллектуальной собственности. Разница лишь в том, что Рабочая группа ИЦЧП хочет провести изменения через их закрепление в Гражданском кодексе, а наши питерские коллеги - через принятие изменений и дополнений в действующие законы. Наглядным доказательством этого может служить переданный нам сегодня профессором Сергеевым проект закона о внесении изменений и дополнений в закон Российской Федерации "Об авторском праве и смежных правах".

Итак, подведем итог. Думаю, мы можем констатировать, что в обсуждавшихся нами сегодня проектах гораздо больше общего, чем принципиально отличного. А это значит, что через достижение интеллектуальной солидарности разработчиков законопроектов можно будет обеспечить оптимальное закрепление права интеллектуальной собственности в третьей части Гражданского кодекса России.

Благодарю всех за участие.

41

2