ГЛАВА  II   

Вопрос о проституции по какой-то непонятной причине как-то уходит от прямого и гласного обсуждения в прессе и других средствах массовой информации. Может быть его и «уводят» от выяснения? А может быть это кому-то выгодно? Дело в том, что сегодня мы говорим о проституции, которая возникла и организовалась, как профессия, где-то в середине-конце 80-х годов. А та, «старая», фигурировавшая в уголовном кодексе РСФСР (в редакции 1926 года) в ст. 732 и 155 была ликвидирована, т. к. те формы преступного поведения, которые были характерны для профессионалов дореволюционного толка и 20-30 годов, после 40-х - изжили себя. Сегодня существует новая формация проституток, которых считают все теми же «николаевскими». И не слышно, чтобы эту тему взялся разрабатывать какой-нибудь академический институт. Правда, периодически, в печати можно обнаружить очень интересную информацию, но дальше этого дело не движется, хотя «процесс» неумолимо идёт своим чередом.

В своё время, на бывшем рижском филиале минской высшей школы МВД СССР нашлись энтузиасты: Ю. Лазарев В. В. Дюков и В. П. Шляхтин, сделавшие прекрасную (по сравнению с различными «ширпотребными» публикациями) брошюру – «Проституция: исторические, криминологические,  административно-правовые аспекты». В 1989 году она увидела свет, но тут же была «спрятана» под гриф «Для служебного пользования». А почему бы не переработать этот материал и нe пустить его к широкому кругу читателей? Рискну взять на себя роль пропагандиста этой работы в части ее исторической и криминологической.

         Уже древние римляне определяли проституцию, как отдачу за деньги своего тела во временное пользование всякому, желающему для удовлетворения его полового инстинкта, а проститутками (публичными девушками) - называли женщин, занимающихся торговлей своим телом, как промыслом Причем, данное определение строго обособляло проституцию от РАЗВРАТА. (подчеркнуто мною - Л. Т.) Разврат - ши рокая распущенность нравов был известен в библейские  времена. Особенно славились им города - Гелиополис в Егип­те Содом и Гоморра, Вавилон и другие, где разврат шел ря­дом с проституцией.

       В глубокой древности была известна релиrиозная прости­туция которую часто называют «разврат нa религиозной ос­нове». Так, например, в Вавилоне молодые девушки отправ­лялись в храм Милитье и жертвовали свою девственность бо­гине в лице ее жрецов либо любых приходящих в храм муж­чин Этого рода проституция, процветавшая во времена язы­чества сохранилась и теперь среди малокультурных народов некоторых сектантов. Она не может быть отнесена к про­ституции в прямом смысле этого слова.

     Другая разновидность проституции - гостеприимная или патриархальная ведущая свое начало с древних времен, ког­да гостеприимство обязывало хозяев предлагать гостю не только вола, осла, раба и рабыню, но и жену, и дочь. Однако в средние века эти патриархальные обычаи приняли характер самой гнусной торговли. Семейная проституция была разви­та в Австралии, Англии, Италии.

      В России гостеприимный разврат был развит нa Севере, в Сибири где главной целью были корыстные побуждения. Ha Севере России хозяин, отдавая в наем квартиру, часто пред­лагал своему жильцу супругу, дочь, увеличивая за это квар­тирную плату. С переменой квартиранта женщина переходи­ла к другому мужчине, третьему и т. д., а на бойких сибирских трактах, особенно нa путях возвращения рабочих с зо­лотых приисков, хозяевами предлагались жены и дочери вся­кому ночлежнику.

      В России первые указы о борьбе с проституцией появились в 1649 году, а в указе 1698 года предписывалось строгое на­блюдение за преступниками и развратными женщинами. В 1763 году ввиду значительного развития венерических забо­леваний в армии, было приказано допрашивать заболевших солдат, от кого они заразились, разыскивать тех женщин от кого они заразились, по приводу осматривать их, и, если ока­жутся больными то лечить, а затем высылать. В 1782 году устав о благочинии воспрещал «дом свой и нанятой, откры­вать днем или ночью всяким людям ради непотребства». Всякое сводничество наказывалось смирительным домом. В 1843 году проституция была объявлена ТЕРПИМОЮ, (подчеркнуто мною. Л. Т.) и в Петербурге создали врачебно-по­лицейский комитет, в задачу которого входило разыскивать продажных женщин, сделавших из проституции профессию, освидетельствовать их и направить больных в больницу.

В целом, в более мелких городах надзор за проституцией был сосредоточен в руках общей полиции и освидетельство­вание производилось городовыми врачами. В большинстве своём данный надзор был крайне неполным, а зачастую и совсем фиктивным. Так, например, по сведениям центрального статистического комитета к 1 августа 1889 года в России было зарегистрировано 1210 домов терпимости с 7840 женщинами, а одиночек насчитывалось 9768 человек. По данным же медицинского департамента за тот же год число домов терпимости и свиданий равнялось почти 2,5 тыс., а число женщин, явно занимавшихся проституцией, было свыше 30 ты­сяч. В 1897 году министерством внутренних дел проводится съезд по обсуждению борьбы против сифилиса, на котором подробно были рассмотрены вопросы о положении с проституцией в России Оказалось, что за пятилетие (1889-1893r.') число. домов терпимости доходило до 1262, тайных притонов до 1232, проституток в домах терпимости - 15365, одиночек -­20278, задержанных по подозрению в проституции - 14258 0днако и названные цифры отражали еще далеко нe полную картину, поскольку сильно была развита тайная проституция в городах и вне городов.

             Существовала и определенная классификация проституток. Это одиночки и проститутки, состоящие под надзором полиции, живущие в публичных домах, домах терпимости, со­державшимися хозяйками, промышлявшими развратом нанятых ими женщин.

          Наряду с публичными домами и домами терпимости су­ществовали и тайные притоны, а также дома свиданий, от­крываемые с разрешения полиции, содержательницы которых no просьбе посетителей, доставляли им поднадзорных прости­туток живших нa частных квартирах или у них. В домах сви­даний содержательницам, с разрешения полиции, было по­зволено пускать мужчин, приезжающих с женщинами кото­рые были неизвестны ни содержательницам, ни полиции. В некоторых городах России проститутки, находящиеся под надзором, подразделялись на явных и секретных. У первых отбирали документы и выдавали установленного образца сви­детельства (желтый билет), пo которому они проживали. Вторые подчинялись секретному надзору, их профессия оста­валось тайной даже для самых близких им лиц.

      В России существовали три формы надзора за проституцией:

1-я  – через врачебно-полицейские комитеты, которые представляли собой отдельное подразделение полиции, ве­дающее только надзором за проституцией, с особыми шта­тами и денежными средствами; круг их действий определялся специальной инструкцией. Общая полиция осуществляла ис­полнение постановлений комитета. Такие комитеты существо­вали в Петербурге, Риге, Казани Варшаве и нескольких дру­гих городах. Циркуляром министра внутренних дел еще в 1851 году губернаторам поручалось неотлагательно составить полные и верные списки публичных женщин и подвергать их освидетельствованию не менее одного раза в неделю, а обна­руженных больных направлять для бесплатного лечения в больницы. Такому же врачебному освидетельствованию под­вергались и все лица забираемые полицией за соответствую­щие поступки.

Ученые, занимавшиеся данными проблемами, определяли проституцию, как величайшее социальное и моральное зло, опаснейший санитарный фактор, яркое выражение всех неблагоприятных общественных отношений

Ha первое место среди причин они ставили нужду, соблазн, упадок общественной нравственности, недостатки умственного развития. А при­чины роста проституции - с экономическими потрясениями, неурожаями, промышленными кризисами, войнами, безрабо­тицей, ростом больших городов, беспощадной эксплуатацией, отсутствием у детей родителей и необходимость идти в прислугу.

Вот некоторые статистические данные состава прости­туток, приводимые различными исследователями: до 70% про­ституток были нe старше 25 лет, причем, среди них были 12 и даже 10-летние девочки. В Петербурге наибольший процент составляли          крестьянки                47,6%, мещанки 30,1 %,чиновницы 1,2%, а дворянки только 0,8%, незамужние девицы 83,7%о, замужние - 6%о> вдовы - 4,1 %, разведенные - 2,9°/о. Примечательно, что только 3,6% имели отца и мать, 3,3% - от­ца, 5,7% - мать, 87,4°/о - круглые сироты.

       Рассмотрение проституции, как социального зла, обусловливалось тем, что будучи одним из самых унизительных для человеческого достоинства занятий, она крайне деморализовала не только проституток, но и всех приходивших с ними в соприкосновение, и действовала разлагающим образом нa семью.

      Как видно из изложенного, авторы достаточно глубоко обрисовали ситуацию в историческом плане, в дореволюцион­ном периоде и очень жаль, что в этом пособии не указаны, кем из них персонально разработаны разделы.

         Теперь посмотрим, что говорят авторы о советском перио­де истории. В конце 1919 года, делается попытка создать пер­вые специальные органы борьбы с проституцией - организу­ется Комиссия no борьбе с проституцией при Венерологической секции Народного комиссариата здравоохранения. В 1920 году создается при Народном комиссариате социального обеспечения Межведомственная комиссия по борьбе с проституцией, отделения которой предполагалось развернуть и при губотделах собеса, которая заменила Комиссию при Наркомздраве. Комиссия эта выработала первое «Положение о комиссиях по борьбе с проституцией при Наркомсобесе и губсобесах». В нем предусматривалось изучение форм и распространения проституции пo республике, возбуждение вопросов  о мерах борьбы с проституцией, предварительное рассмотрение всех декретов и мероприятий в данной области вносимых другими ведомствами. Однако межведомственная комиссия нe смогла выполнить поставленные в Положении задачи, а ее деятельность почти полностью прекратилась к весне 1922 года.

С развитием новой экономической политики растет безра­ботица, которая в первую очередь коснулась малоквалифици­рованных чернорабочих, 2/3 которых составляли женщины, такая же участь постигла и женщин интеллектуального тру­да. Проституция в стране начинает расти. В Наркомвнудел разрабатывается проект создания «милиции нравов». Однако резкий протест на страницах прессы, выступление Клары Цет­иин со статьей «Против милиции нравов» в «Известиях ВЦИК» нe позволили создать соответствующую службу по борьбе с проституцией.

       16 декабря 1922 года в «Известиях ВЦИК» был опубли­кован текст циркуляра «О мерах борьбы с проституцией». В циркуляре говорилось, что «новая экономическая политика вызвала вновь усиление исчезавшей проституции». Из разных мест республики приходят сведения о возрождении всех ви­дов профессиональной проституции, тайных притонов, свод­ничества. Волна проституции, разлагающая общественную жизнь, растет, а вместе с ней растут и неизменные ее спутники - венерические болезни».

       В циркуляре предполагался ряд мер предупредительного характера: проявлять особую осторожность при увольнении женщин вызываемую сокращением штатов, наиболее необеспеченных и экономически неустойчивых групп женщин (оди­нокие женщины, бесприютные девушки, беременные женщи­ны с малолетними детьми).     Отделам труда, профсоюзам v женотделам защищать их интересы, поскольку неосторожные мероприятия могут стать причиной для пополнения рядов проституции наименее устойчивой частью женщин;      

- для без­работных женщин создавать артели промышленного и земледельческого типа; бронирование для женщин достаточного количества вакансий в школах профессионально-технического образования строительство общежитий для безработных жен­щин домов временного пребывания для вновь приезжающих в чужие города женщин и девушек;

- забота о беспризорных детях; расширение агитационно-просветительной работы сре­ди взрослого и юного трудового населения, в том числе и в школах о сущности проституции, недопустимости и позорно­сти ее.

       В то же время циркуляр содержал и ряд предложений непосредственно по борьбе с проституцией: усиление админи­стративного надзора за всеми местами, где может иметь ме­сто вовлечение трудового населения в разврат и женщин в проституцию. Причем указывалось, что старые методы, при­менявшиеся в дореволюционной России и фактически приво­дившие не к защите женщины, а к ее унижению должны быть отвергнуты (облавы, следование проституток на прину­дительное освидетельствование под конвоем и т. п.), БОРЬ­БА С ПРОСТИТУЦИЕЙ НИКОИМ ОБРА30М НЕ ДОЛ­ЖНА БЫТЬ ЗАМЕНЕНА БОРЬБОЙ С ПРОСТИТУТКАМИ.   

        Однако эту задачу выполнить не удалось в связи с чем, в ян­варе 1924 года Нарком внутренних дел своим приказом ввел в действие «Инструкцию пo борьбе с проституцией», в кото­рой в частности, говорилось: «5. Принимая во внимание, что женщина, занимающаяся проституцией, вступила на этот путь в силу неудачно сложившихся материальных или быто­вых условий, всякий работник милиции, сталкиваясь с ней во время исполнения служебных обязанностей, должен соблю­дать все правила вежливости и ни в коем случае не допу­скать приемов грубого обращения».

         В 1940 году на официальных уровнях признавалось, что проституция в Советском Союзе ликвидирована. Все выше­изложенное в достаточной степени дает представление о том, что было сделано в стране для ликвидации этого явления. И если смотреть на проблему объективно, то надо согласить­ся с тем, что к 1940 году профессиональная  проституция дореволюционной фор­мации была ликвидирована.

         Здесь необходимо сделать ма­ленькое отступление от материалов взятых из вышеназван­ной брошюры, т. к. авторы, подчеркнув очень существенный момент - необходимость отграничивать разврат от прости­туции, что необходимо при обсуждении темы, почему-то нe оттенили этот момент: действительную ликвидацию профессиональной проститу­ции формации 20-30-х годов.

         Ибо то, что мы имеем сегодня, никоим образом нe может считаться ТОЙ САМОЙ проститу­цией. Сегодняшняя проституция - новая формация в крими­нологической типологии. Во-первых потому, что изменилось cамо понятие «профессиональная преступная деятельность», ибо сама по себе проституция преступлением не является, но всё то, что строится вокруг неё, как базы для сексуальной эксплуатации людей, даёт основание говорить об этом,  а во-вторых – профессиональная проститу­ция, как производственная отрасль теневой экономики, все больше переходит в категорию профессионально организованной преступности. Но оба эти момента еще не учитываются нашими криминологами в должной мере.

Авторы упомянутой брошюры отмечали, что исследования проведенные сотрудниками ВНИИ и Академии МВД СССР  в 1987-1988 годах, показывали, что проституция приобретает все более организованный характер. Различались связи пo ГОРИЗОНТАЛИ (налаживание отношений между проститутками в рамках какой-то обособленной группы, например, постоянно посещавших конкретную гостиницу Интуриста) и по ВЕРТИКАЛИ (отношение конкретной проститутки и лип, вовлеченных в ее «бизнес» и паразитирующих нa нем).

На этом примере и можно показать наиболее контрастную разницу между профессиональной и профессионально организованной преступностью. To, что касается горизонтальнык связей, относится к уровню профессионализма: распределение функций между участниками, обеспечивающими выполнение успешной «работы» главного действующего лица.

А связи по вертикали регламентируют подчиненность субъектов этих криминальных отношений, ареал действия лица или группы, тарифы на услуги  и величина «налогообложения» - это и есть признаки профессионально организованной преступности.

Авторы считали, что условно можно выделить три уровня проституции в зависимости от обеспеченности, социального положения клиентов, размера получаемого за интимные услуги вознаграждения: ЭЛИТАРНЫЕ ПРОСТИТУТКИ – они группировались с целью подыскания клиентов преимущественно в ресторанах, гостиницах Госкоминтуриста, иных объектax, обслуживавших иностранных туристов, моряков, представителей западных фирм и т. п.

Среди них преобладали молодые женщины. Материалы выборочного изучения этой группы, проведенные ВНИИ МВД СССР, показали, что возрастные группы до 30 лет составляли 70%> из них 16-17 летние - 1,2%, 18-19 лет – 12%, 20-24 года - 33,8%; 25-29 лет – 23, 2%

По роду занятий, характеру участия в          общественно-полезной трудовой деятельности изучавшихся составляли: рабочие - 26,3%, учащиеся - 8,6%, служащие - 25,4%, нигде не работающие - 38,8%. При этом следует учесть, что сведения о трудоустройстве этой категории проституток нe всегда означали, что они реально работают там, где официально числились.

        По семейному положению: незамужние составляли 73,6%, замужние - 26,4% и у 23,2% проституток имелись дети.

Следующий уровень обозначаемый авторами - ПРОСТИТУТКИ обслуживавшие расхитителей соц. собственности, фар­цовщиков (хотя это относится уже к истории уголовного права, а не к действующей практике), уголовно-преступные эле­менты, а также оказывавшие интимные услуги за повыше­ние по службе, получение премий, квартиры, получавших со­ветские деньги или какие-либо материальные блага.

По всей вероятности здесь объединены в одну группу совершенно разные категории проституток. Может быть пра­вильней было бы женщин профессионально обслуживающик уголовно-преступный мир, относить к проституткам, а вот ос­тальных любительниц материальных благ, на мой взгляд, ни­как нельзя отнести к проституткам. Скорей всего (и правиль­ней?) это и надо назвать развратом, ибо эта деятельность и нe может быть профессиональной, не говоря уже о регуляр­ности и системе.

Третий уровень предлагавшийся авторами - это ПРОСТИТУТКИ НИЗШЕИ КАТЕГОРИИ (так называемые «уличные», «трассовые»), обслуживавшие главным образом водителей автотранспорта, осуществлявших междугородние или меж­дународные перевозки) и «вокзальные», которые группиру­ются на вокзалах, рынках, стоянках такси, вино-водочных магазинах и т. п. Доля лиц старше 35 лет составляла 85,5%, значительная часть этих проституток попадала нa уличную или вокзальную панель по мере утраты привлекательности для денежных клиентов. Ha "дно" толкает их также пристра­стие к алкоголю, наркотикам, связи с уголовно-преступной средой. Характерно, что по наблюдениям авторов, уличная проституция имеет и второй путь развития: дочери вокзаль­ных проституток, идя по пути своих матерей, неизбежно по­падают нa панель. Торговля телом нa этом уровне не прино­сит особых доходов низкая такса побуждает этих женщин вступать в половые контакты с разными клиентами по не­скольку раз в день, одновременно с этим добывая средства к существованию воровством, спекуляцией, сводничеством сбытом краденого, вести жизнь no притонам. Это также спо­собствует распространению венерических заболеваний. До 90% таких женщин являлись ранее судимыми, причем 10% из них судимы 2 и более раза.

Лидерами «сексбизнеса» обычно являлись старшие no возрасту, наиболее энергичные, сильные личности, которые могли иметь различную, в зависимости от конкретных обстоятельств власть над проститутками, они брали нa себя раз­решение определенной части корпоративных интересов груп­пы. Например, среди элитарных проституток осуществляли (одобренные группой) контакты с сотрудниками милиции по сдаче им конкуренток, заботились об обеспечении конспира­ции, пользовались решающим голосом при разборках различных конфликтных ситуаций, осуществляли маклерские опера­ции по сделкам с валютой.

Существовали определенные места, где проститутки обмени­вались друг с другом информацией как о сроках заезда групп интуристов, делегаций и т. д., так и о сроках предстоящих операций по борьбе с проституцией, ставших известными ко­му-либо из них. Между элитарными проститутками сущест­вовало негласное разделение города и объектов на зоны обслу­живания. Вот это еще один пример, как сегодняшняя профессиональная преступность подразделяется и сходится с профессионально организованной.

Проститутки, длительное время успешно снимающие вы­годных клиентов в определенном месте, заботятся о сохране­нии монополии на него. В самом общем виде применительно к трем указанным выше категориям проституток схему ор­ганизации ими своего «сексбизнеса» авторы представляли следующим образом:

1. Элитарные (валютные) проститутки от момента начала активной деятельности до ее завершения постоянно модифи­цируют систему своих деловых связей и отношений в зависи­мости от возраста, волевых, деловых качеств, внешних данных, спросом на рынке «любви».

С другой стороны на «сексбизнес» конкретной проститут­ки влияет система отношений с окружающими. на проституции паразитируют сутенеры, сводники, притоносодержате­ли, шоферы, официанты, бармены, метрдотели, швейцары и т. п. Проституткам за определённую плату оказывают по­собничество работники различных служб, обслуживающих  иностранцев.

Официанты, метрдотели и бармены за определенное воз­награждение представляют столики в барах и ресторанах для ожидания клиента. При активном участии официанта уже за соответствующую плату, он может подыскать клиента и све­сти с ним, либо создать ей благоприятные условия для зна­комства, подсадив за ее столик перспективного клиента. Сводничество здесь может быть конкретизировано: клиент только для «своей» проститутки или любой находящейся в это вре­мя в баре, кафе, ресторане. Для доставки проститутки и кли­ента на квартиру, в притон используются шоферы такси либо частные водители, которые, как и бармены (и другие подсоб­ники) являются компаньонами по бизнесу. Притоны валют­ные проститутки организуют, как правило, поблизости от ме­ста поиска клиентов. Чтобы снизить квартирные расходы, проститутки иногда снимают квартиру на пару с другой, либо предоставляют ее для разовых интимных встреч тем прости­туткам, у которых нет собственного места. Заботятся они о сохранности своей деятельности в тайне от окружающих. Среди этой элитной группы имеется определенное количество проституток, имеющих постоянных клиентов среди иностран­цев либо долго работавших в стране, либо часто приезжавших сюда. Деятельность таких профессионалок получает у этих лиц определенную рекламу и уже не они ищут клиента, а он их, что увеличивает стоимость их услуг.

Организация деятельности проституток ориентированных нa клиентов из числа советских граждан значительно отли­чалась, пo мнению авторов, от предыдущей группы основ­ную часть таких проституток составляли женщины, имеющие постоянное место жительства и работы. По Риге и Рижскому району, например, таких проституток было около 56%. Их доходы от проституции по существу являлись дополнительным нсточ­ником к заработку на постоянном месте работы.

Вторую часть составляли молодые, нигде не работающие и нe учащиеся женщины, no различным причинам оторвав­шиеся от родительских семей либо потерявшие связь с родными и близкими. Для оказания интимных услуг клиентам, такие женщины использовали притоны, посещаемые большим количеством проституток (от 5 до 10-15 человек).

Деятельность притона включала в себя посещение его по­стоянными клиентами, выезд проституток к постоянным кли­ентам (например, в подсобные помещения магазинов, служб быта, бани, квартиры и т. п.), традиционный поиск ситуатив­ных клиентов no ресторанам, гостиницам и т. д. и доставка их в притоны. Проститутки этого уровня в значительной сте­пени зависели от содержателя притона и отдавали ему пример­но половину разовой платы с клиента, найденного самостоя­тельно, если она приводит его в притон. По договорённости оплачивались и своднические услуги содержателя, в том чи­сле за посещение клиентов по наводке содержателя вне дан­ного притона. Кроме того, содержатель организованно обеспе­чивал проституткам такие услуги, как прерывание беремен­ности, криминальные аборты, лечение венерических заболеваний, больничные листы и т. п.

Содержатели притонов в своей деятельности также предпринимали определенные меры конспирации: регулировали по­сещаемость, используя телефон), ограничивали посещение лишь ночным временем, применяли условные сигналы, запре­щающие посещение притона. Если обстановка в районе в чем­ тo осложнялась для «работниц», содержатель укрывал часть  проституток, запрещая им появляться на улице, а притон вре­менно прекращал свою деятельность. В случае, если притон попадает в поле зрения милиции, то притоносодержатель за­частую осуществлял обмен жилплощади и открывал притон на новом месте с тем же составом.

Наблюдалась определенная специализация и у этой груп­пы проституток. Они также, как и элитная группа, имели свои зоны, куда входят гостиницы, магазины, предприятия обще­пита, бани спортивных  комплексов и т. п.   Гостиничные проститутки, например, за определенное вознаграждение проходили в гостиницу, получали у администратора или дежурных по этажам информацию о приезжающих группах, живущих в одноместнык номерах мужчинах, месте их работы, звонили им по телефону, заходили в номер, представляясь соседкой, завязывали другие знакомства. Приведенное деление, предупреждают авторы, не претендует на полноту и несколько условно, по­скольку в зависимости от определенных обстоятельств возможен переход из одной группы в другую.

«Уличные», «вокзальные» проститутки подбирают клиентов на улицах вокзалах, у винно-водочных магазинов и т. п. имеют места традиционной концентрации, так называемые «клешни». Особую разновидность представляют "трассовые" проститутки, которые находят клиентов на стоянках междугородного и международного транспорта (т. наз. «дальнобоищики»), нередко сопровождая водителей от одного города до другого и возвращаясь на попутной машине назад.

Вокзаль ных проституток в свою очередь делят на три группы:

к высшей группе себя относят женщины в основном в возрасте 30-40 лет, которые следят за собой и выглядят внешне  привлекательно. Интимные услуги предлагают командированным, приезжим, клиента ведут к себе домой или снимают комнату, представляясь приезжими.

Ко второй группе можно отнести несовершеннолетних, молодых  женщин, не успевших спиться, но уже вставших на путь бродяжничества и проституции, проводящих время на вокзале и «работающих» под руководством «лидеров» первой группы.

Последняя группа - это спившиеся, занимающиеся бродяжничеством женщины Здесь можно было бы поспорить с авторами, является ли деятельность таких женщин проституцией и о каком профессионализме можно говорить на этом уровне. Скорей всего это явление ближе будет откровенному разврату, равно как и многие другие проявления имеющие место сегодня в нашем обществе. Здесь еще непочатый край работы для наших криминологов, сексологов и психологов для того, чтобы четко провести грань между нормой и пато­логией, между профессией и распущенностью, между проституцией и развратом.

А согласиться с авторами можно в том, что корни прости­туции сегодня следует искать в тех негативных явлениях, ко­торые сложились в нашей экономике, идеологии, когда были нарушены основные принципы социальной справедливости, процветала коррупция, теневая экономика в отдельных рес­публиках достигла пo подсчетам специалистов небывалых размеров (10 млрд. руб. - Азербайджанская ССР, и более 10 млрд. руб. - Армянская ССР).

У нас всегда было при­нято говорить о других республиках, об Америке и Германии, но только нe о Латвийской ССР или о конкретном лице.

 Но это так, к слову. И ко всему вышеперечисленному необходи­мо прибавить такую причину как сращивание преступного элемента за счёт активного использования коррупции с работниками советско-партийных и правоохрани­гельных органов. В этих условиях проституция просто нe мо­гла не появиться, ибо она не причина, а только следствие не­благополучия экономики в государстве.

Безусловно, вопросы решения проблемы проституции дол­жны достаточно широко и грамотно освещаться в периодиче­ской печати и средствах массовой информации, но нe для того, чтобы разжигать вокруг зтого нездоровый ажиотаж и прав­дами и неправдами проталкивать заветную мысль - легали­зовать проституцию и немедленно создавать публичные дома. Подобный подход никогда еще не служил успешному реше­нию любого вопроса особенно, если дело касалось уголовно­правовых аспектов.

Вот, например, публикация в газете «Совершенно откро­венно» (№ 10 за 1990 год) под заголовком «3ло, с помощью которого избегают большего зла» очень напоминает именно такую ситуацию, когда сторонники проституции узаконеной, пытаются доказать это читателям и разрисовать, как хорошо было тогда в Риге. Приведу некоторые выдержки:

«Уже в 1806 году в Риге официально действовал ряд публичных домов. Главным образом они обслуживали моряков, которые в сезон появлялись здесь в большом количестве, однако были и отдельные заведения, которые ориентировались на местных жителей. У каждого публичного дома была своя, различная в социальном и имущественном смысле, клиентура».

       А вот одна из проблем: «Например, в 1882 году медицин­ское управление сделало вывод, что доступных девиц в Риге лишком мало - официально тогда древнейшим ремеслом занимались 34 проститутки, что пропорционально нe соответствует сорокатысячному городу. К тому же летом число мужчин в связи с интенсивным движением судов значительно возрастало. Неправильным сочли и расположение этих девиц - 28 из них жило в Пардаугаве, и лишь 6 в Петербургском (Видземском) предместье. Это способствовало появлению проституток, которые занимаются своим делом без контроля полиции и медицинского обследования».

        Отмечается что предки наши считали, что от этого дела «зависит крепость здоровья семьи и счастье целых поколений». И в конце первой трети Х1Х века в Риге уже имелась развитая сеть публичных домов. Поэтому, как считает Г. Страубе, автор цитируемой публикации, в 1843 году руководство город издало специальный регламент для веселых девиц из публичных домов города Тут можно и поспорить с авторам. Регламент, вероятно, появился нe поэтому, а потому, что как было указано выше, в 1843 году проституция была признана терпимою и в Петербурге создали врачебно-полицейский комитет с определенным кругом задач для решения этой проблемы, а на полицию возлагалось осуществление постановления зтого комитета, который был создан и в Риге, как части Российской империи.

Регламентом было предусмотрено, что в городе может быть не более 14 публичных домов. Из них 6 должны были находиться в Пардаугаве, 4 в Петербургском и 4 Московском предместьях.

И девиц нельзя было нанимать без соответствующего paзрешения полицейского участка, в соответствии с этим они должны были пройти осмотр полицейского врача и получить справку о состоянии здоровья. Полиция также должна была убедиться, что в подобные заведения поступают добровольно, а не по принуждению хозяина. Интересен и социальный со­став проституток, приводимый в статье. В XIX веке проститутки в Риге рекрутировались главным образом из приезжих.  Большую часть их формировали подданные Пруссии, то есть немки. Вот несколько цифр: на 1 января 1870 года из обитавших в публичных домах Риги и официально зарегистрированных 82 проституток лишь две были рижанками, 22 при надлежали к другим общинам, тo есть попали сюда из Видземе и Курземе; 54 иностранки и 4 так называемые солдатские дочери. Кроме них проституцией в городе занимали также 397 других женщин, которые жили на своих квартирах; к тому же полиция эвентуальными проститутками считала еще 574. Здесь очевидно автор имел ввиду, что полиция  считала женщин проститутками по косвенным признакам, не имея прямых доказательств. Так в свое время обстояло дело в Риге.

Но по тем временам известны и иные отношения в странах далеких от Петербурга и Риги. Гейши, гетеры, бая­дерки, а еще раньше - жрицы Астарты, вакханки - все они занимались этим ремеслом профессионально. Надо полагать, что для этого их и соответственно готовили.  Иначе, что же это были бы за профессии?

Те из наших современниц, которые выбрали себе это за­нятие, как профессию, вероятно, тоже владеют какими-то секретами «технологии», какими-то особыми знаниями, кто-нибудь с этим вопросом разобрался? Говорим мы об этом много, а вопросов существует еще больше и всем недосуг этот вопрос решать.

Так что же такое проституция? Преступление или наказа­ние? Если согласиться с древними римлянами, что это «от­дача за деньги своего тела...» то в чем преступление? Где здесь криминал? Нет его. Нет в этом ничего преступного. С точки зрения общества - это АМОРАЛЬНО и только. И нe более. Почему аморально? Потому, что ведет к распущенно-­сти нравов. Значит надо бороться за чистоту нравов. Везде и во все времена подчеркивалось, что проституция влечет за собой венерические заболевания. Если раньше считалось,что самым страшным наказанием за половую распущенность бу­дет сифилис, то теперь его место занял СПИД, гораздо страш­ней по своим последствиям не только для одного, конкрет­ного человека, но и для всего человечества в целом. Только и это нe останавливает людей.

А кроме этого, за проституцией волочится целый хвост порождаемых ею преступлений: кражи, грабежи, убийства, но и это не криминал. Все это «идет следом», «влечет», но не суть проституция, не есть проституция. Все перечисленное - са­мостоятельные составы преступлений. Значит ли это что про­ституция нe преступление, а явление аморального порядка и подлежит этическому суду общества, а не уголовному или гражданскому?

        Если это так, то и решать эту проблему сегодня надлежит исходя из существующей морали, общественного мнения и экономических законов кои наши воинствующие прагматики сегодня ставят во главу угла, что в общем-то согласуется с тем местом, где надлежит пребывать экономическим законам. Против этого, категорически и с самого начала, однознач­но против, имеет право возражать на полном законном осно­вании лишь церковь,

 Ибо блуд и прелюбодеяние, даже в те далёкие времена, о которых известно только из Библии, (А «веселые девицы» были уже и в то время, что мы узнали тоже из этого же источника) были провозглашены как тяжкий грех и жестоко  преследовались во всех странах.

В соответствии с принятой сегодня точкой зрения в разных государствах преступным, противозаконным, противоправным считается ЭКСПЛУАТАЦИЯ проституции.

Когда женщину ЗАСТАВЛЯЮТ этим заниматься, получая от этого доходы, используя женщину как рабочую силу, присваивая деньги, заработанные этим трудом. Так оценивается сводничество и сутенерство. Это - преступление.

Рост венерических заболеваний - проблема медицины. Но уклонение от лечения этих заболеваний - преступление, грозящее здоровью общества.

Всё это лишь некоторые моменты, показывающие суть проблемы, а теперь можно еще раз вернуться к вопросу: так как же нам быть с проституцией? Только представляется очень сомнительной такая постановка вопроса. Она была воможна; когда мы считали себя вправе (и по силам) менять законы Природы. А она наверное, ухмылялась от души, глядя на потуги обнаглевшик своих детей-«человеков».

       История развития человечества убедительно показывает, что "руководить" законами физиологии и биологии - дело рисковое. Это также чревато, как рукодельное изменение климата. Конечно, угробить природу нам ничего нe стоит. Хоть Арал, хоть Каспий - чего там за рубеж бегать, своих примеров достаточно. Но прежде чем браться за такие глобальные темы хорошо бы еще осознать экономические законы да научиться их использовать в своей деятельности, тогда многих ошибок vдалось бы нам избежать. Примеры? пожалуйста: в начале века в России была развита профессиональная преступность. Революция и гражданская война способствовала не только росту, но и интенсификации ее.

С началом НЭПа бурно пошла в рост  ПРОФЕССИОНАЛЬНО ОРГАНИЗОВАННАЯ преступность. С развитием социалистической системы экономики как ПРОФЕССИОНАЛЬНО  ОРГАНИЗОВАННАЯ, так и профессиональная преступность - ликвидируются. Ликвидируется и проституция того же экономического уклада, дореволюционного.

С начала застоя в социалистической экономике, появляется новая уголовно-преступная формация - «дельцы», «цеховики» - бурно   разрастается новая профессиональная преступность и с появлением капиталистического уклада хозяйства, т. е. с вступлением в жизнь страны законов рыночной экономики, возникает и бурно растет профессионально организованная преступность новой формации. Это сегодня новой, а фактически это та же самая «фонтанировавшая» во времена НЭПа, но только с учетом  поправок на время и успехи цивилизации. Именно сюда относится, рассматриваемый нами вопрос: эксплуатация проституции, как самостоятельнная отрасль профессионально  организованной преступ­ности, как отрасли теневой экономики.

Может ли общество бороться с этим явлением? Вероятно, может, если научится пользоваться экономическими закона­ми, умалив политические амбиции. В противном случае эта борьба обречена на неудачу. И религия, и культура, и поли­тика должны осознать, что основа основ любого государства - Экономика! Здесь и ключ к решению большинства проб­лем. Ну, это для примера. А мы вернемся к нашему вопросу.

Как подают проблему средства массовой информации в стране? Как правило, смешав в кучу причины и следствия, проституцию, как таковую и криминальные аспекты с ней связанные. Очень часто материалы подаются журналистски профессионально, но с точки зрения юриста выглядят очень жалко, а иногда и откровенно спекулятивно, как бы по за­казу заинтересованной стороны (в смысле «обиженных» про­ституток) . Очевидно, это связано с условиями «созревания» на­шего общества. В этом плане можно согласиться с Валерием Кичигиным, проведя параллель с его высказыванием о морали в искусстве кино (ЛГ 18. 10. 89 г.)

«Казарменный социализм, к которому мы привык­ли, притерпелись, в условиях которого, боюсь, мутировали, предполагал неукоснительное равнение на спущенные сверху императивы. Народу было сказано, что можно, а чего нель­зя, и народ знал, что будет, если «шаг влево или шаг вправо». Кто нам эти установления спускал, ныне уже не ведомо, нет нынче палачей, кругом одни жертвы Веками созданные заповеди мы отменили еще в 17-м, установления "сверху" рух­нули в конце 80-х - вот и вышло, что никаких тормозов нет. Полная свобода, какая иным странам, для которых история пастью гроба, и не снилась».

     И при всем при том, следует еще и еще раз сказать, что в настоящее время серьёзное об­суждение проблемы проституции отсутствует. Публикации которые посвящены этой теме весьма и весьма расплывчаты не конкретны в смысле четкого разграннчения собственно про­ституции от криминальных аспектов темы.

Большие того никто, почему-то нe делает различия между проституцией и раз­вратом, а ведь здесь имеются существенные различия. И, ес­ли говорить о собственно проституции, то следует сказать, что это безусловно явление аморальное, но с точки зрения Закона - нe наказуемое. Если это так, то стало быть оно, это явление, имеет право на существование?

Может так быть или нет? Если это так, то Законодатель и Экономист, стоящие у руля управления государством ОБЯ­3АНЫ сказать людям «профессионально» занимающимся этой сферой человеческих отношений, об условиях; которые дол­жны регламентировать сексбизнес и утвердить жесткие законы, исключающие всякую возможность угрозы физическому здоровью общества. А на сегодняшний день, «обламывая дубинки закона» об проституток, 3аконодатель фактически, реально

способствует процветанию разврата в обществе, не пресекая различные проявления его повсеместно.

          Упоенные возможностью поплясать на костях коммунистов и периоде социалистического советского государства любители ковыряться в грязном белье в поисках "клубнички" еще не в состоянии осознать те явления прошлого и настоящего, которые реализуются и изменяются в сегодняшнем дне, ибо все сегодняшнее возникло нe вчера и уж конечно нe сегодня. Диалектика, не зависимо от симпатий или антипатий к этому методу, позволяет с достаточной степенью достоверности и точности проследить процессы идущие от 1917 года через пройденные десятилетия, показать эволюцию явления и, пусть очень при6лизительно, но дать относительно достоверный прогноз на будущее.

         Единственно необходимое условие, которое обязаны соблюдать специалисты, которые возмутся за такие анализы - полностью отказаться от политических заказов, от попыток всунуть политический аршин в ткань исследуемой исторической материи. Именно тогда история будет историей, а наука - наукой, которую не надо будет переписывать при каждом новом правительстве или президенте.

Очередной раз вернувшись к вопросу о проституции, собственно проституции следует подчеркнуть - если прагматизм, суть сегодняшней экономики - надо и проституцию впрягать в экономику. Если наши управители - суть лирики и романтики (но нe профаны, а уж тем более не политиканы!) - тогда пусть процветает не «свободная любовь», а профессиональное обслуживание сексуальной сферы жизни людей, но разврату должна быть объявлена война церковью, обществом и культурой. Это то, что касается непосредственно проституции и разврата.

А вот то, что касается криминальных "приложений" проституции - вопрос достаточно ясен. Что дает нам рост венерических заболеваний? Проституция или разврат? Проститутки, как правило, профессионалы. Они тщательно следят за своим здоровьем, имеют «своих» врачей, которым достаточно хорошо платят. Для них «здоровье - деньги». Кто же распространяет заразу?

Вот мнение В. Д. Макаренко, в 1988 году, работавшего  зам. главного врача Рижского кожновенерологического диспансера: основным «резервом» для венерических заболеваний являются лица, ведущие беспорядочную половую жизнь. Это алкоголики, бродяги, продающие себя за пузырек одеколона, несовершеннолетние, оценивающие себя в 3-5 рублей `(в 1988 году это была цена). В 1987-1988 годах было про­вёдено обследование всего населения республики в возрасте от 16 до 60 лет в порядке диспансеризации; обследование всех лиц проживающих в общежитиях (этот контингент со­ставил около 30 тысяч человек). Из результатов проверки:

Анжела В., 1967 года рождения, имела остро заразную форму

сифuлиса. Она создала очаг заболевания, в который были вовлечены 23 человека.

     Валентина Д. - женщина без опре­деленных места жительства и работы. Она дала очаг сифилиса, в который были вовлечены 59 человек. И подобные слу­чаи нe единичны.

Я нe являюсь работником полиции нравов, говорил В. Д. Макаренко, я врач, и потому меня волнует здоровье  людей но проблема является нe только медицинской, но и со­циапьной. Никто нe собирается запретить половую жизнь. Kаждый волен делать все, что он хочет, но - в рамках че­ловеческой морали. И если общество нe согласно с моралью лиц, занимающикся промискуитетом (то есть ведущих бес­порядочную половую жизнь), то оно должно поставить их в такие условия, которые бы не позволили им существовать. Так считает В. Д. Макаренко. И с ним согласится каждый, тем более, если подчеркнуть, что промискуитет и являет собой разврат, но не проституцию, в существующей у нас сегодня форме. Но к осознанию этого факта мы еще сегодня нe гото­вы. И вина в этом ложится нe только на медиков и журна­листов, но и на ТВ, и на радио: они лучше чем кто-либо зна­ют, как создается общественное мнение.

Обратимся еще раз к материалам «СМ» за 1988 год. А. П. Милтыньш дал интервью корреспонденту М. Михайло­вой. А работал он тогда главным дерматовенерологом Мин­здрава ЛССР. Он рассказал, что первые две вспышки венза­болеваний в этом столетии были связаны с мировыми война­ми: От привычного уклада жизни, от своих семей были отор­ваны миллионы мужчин. И как результат - во всех странах, затронутых войной, - расцвет проституции. Дело не только в физиологии. Нужно было как-то снять стресс, забыться. В Гамбурге, например, в 1920 году каждый 4-й мужчина был болен сифилисом. А в Риге даже в 1929-м сифилисом был бо­лен каждый 33-й.

В 1946 году положение тоже было сходное. В Латвии - 241 случай сифилиса на 100 тысяч  человек. Потом быстрое улучшение.

Сделаем маленькое отступление. Здесь самое время воз­дать должное и вспомнить тех врачей, которые в те, после­военные годы, обеспечили этот успех, провели колоссальную работу по обследованию населения и выявлению заболевших. Именно их трудом и было достигнуто то самое «быстрое улучшение».

И снова «пик» - в семидесятые годы. Молодежные дви­жения, «сексуальная революция» и волна венерических бо­лезней, которая прокатилась по всему миру. К 1973 году ситуация в Латвии стала угрожающей: 82,5 случая сифилиса на 100 тысяч человек. В 1988 году на 100 тысяч человек жителей Латвии было 2,5 случая сифилиса и 85,4 - гонореи. Чаще всего в нашей республике болеет в основном молодёжь в возрасте от 18 до 24 лет. Чаще всех жители Риги, Вентс­пилса, Даугавпилса. Мужчины в полтора раза чаще, чем жен­щины. Если о профессиях, то, естественно, в первую очередь проститутки обоего пола. Кстати, из поступивших к нам за последний месяц больных сифилисом - большинство гомо­сексуалисты. (Речь идет об апреле 1989 г.) Ha втором месте no частоте заболеваемости - работники общепита. В частно­сти, официанты Заработки высокие, культурные запросы - как правило, не очень алкоголь, обстановка кабака…

Довольно часто болёют также рабочие – строители, шоферы.

И опять-таки приходится констатировать, что понятия проституции и разврата не дифференцируются, смешиваются, внося тем самым путаницу в подходах к решению проблемы. И далее А. П. Милтыньш приводит типичное, по его словам происшествие:

в Тукумсе 5 женщин в возрасте от 16 до 18 леr (нигде не работают и нe учатся) в считанные дни имели контакт с 52 мужчипами. Теперь все больные - на излечении. К сожалению до 85% всех больных приходится находить и приводить. Сами по доброй воле к нам чаще всего приходят иностранцы. Вот у кого можно поучиться заботе о своём здоровье.

Все эти факты реальная угроза здоровью и сегодня. Этой угрозе, этому злу, общество обязано противопоставить не только уголовное законодательство, но и активную, наступательную пропаганду, направленную не нa разглагольствования  о проституции, а на преследование и ликвидацию разврата. используя уголовное наказание, опять-таки, не для «завинчивания гаек», а для обеспечения решения основной проблемы - укрепления морали и здоровья общества.

Говоря о проституции, А- П. Милтыньш считает, что нужно воспользоваться опытом развитых европейских стран. К примеру, Австрии. Там у проституток свой профсоюз, обязательный контроль за здоровьем, социальное страхование, пенсия после 35 лет и т. д. Раз явление все равно существует, государство обязано его регулировать и нести за него ответ­ственность. Так считает главный дерматовенеролог респуб­лики. С этим можно соглашаться, можно не соглашаться, но перeйдя от социалистического уклада хозяйства к рыночной экономике государство обязано рассмотреть и эти вопросы с точки зрения прагматиков, а не философов­ и уж тем более не политиканов.

До 1987 года борьба органов милиции велась не с прости­тутками, а с натуральными бродягами, опустившимися лично­стями и лицами, которые вели развратный образ жизни. А профессиональных проституток они нe могли и трогать, по­скольку оснований для этого закон нe давал. С возникновени­ем СПИДа, когда встревожился весь мир, ЮНЕСКО в лице своей неправительственной организации ВОЗ (Всемирная ор­ганизация здравоохранения) обратилась ко всем государ­ствам с призывом усилить контроль за состоянием здоровья населения, выявляя и санируя группы риска, являющиеся распространителями болезни. Именно поэтому и появилось у нас в республике подразделение МВД названное «полиция нравов».

М. А. Дубовицкий, возглавивший эту работу и организо­вавший ее на должном уровне, а затем П. В. Закутаев, про­долживший деятельность на этом посту, практически рабо­тали самостоятельно, исходя из собственного понимания проб­лемы. И только Законодатель, пустивший в ход этот аппарат с самыми лучшими намерениями, ничего нe сделал для того, чтобы в дальнейшем эти намерения превратились в конкрет­ные дела, позволяющие положительно решить эту проблему. Вопросы борьбы с представителями группы риска преврати­лись в борьбу с проститутками, с теми, кто сам достаточно квалифицированно следит за своим здоровьем, а те, кто яв­ляется носителем и распространителем всякой заразы и се­годня в тени. В тени закона, который должен был бы враче­вать эти язвы на теле общества. Только обществу, похоже сегодня нe до этой язвы.

«Советская молодежь» в 1989 году активно и задиристо старалась разобрать проблему проституции. Очень интерес­ные мысли высказал Б. Павлов в заметке «Проституция и демократия»: он сгруппировал доводы «за» и «против» откры­тия публичных домов. Отрицательными сторонами легализа­ции проституции он считал:

1) увеличение количества людей, вовлеченных в прости­туцию, но только нa первых порах;

2) нездоровый ажиотаж, значительное увеличение коли­чества граждан, пользующихся услугами проституток.

Эта пена неизбежна на начальном этапе и постепенно, со  временем уменьшится до стабильного уровня;

3) возможные стихийные протесты части населения, преимущественно старшего поколения, агрессивно настро­енной к самому факту легализации проституции.

А в защиту создания публичных домов он привел следующие доводы:             

1) резкое уменьшение преступлений, связанных с изнасилованием;

2) барьер на пути распространения венерических заболеваний, СПИДа;

3) уменъшение спроса на «неофициальных» проституток, в барах, ресторанах и т. д., а значит и падение «пред­ложения»;

4) резкое уменьшение сопутствующей проституции биз­неса: сутенерства, рэкета и прочей преступной мафии кормящейся за счет нелегальной проституции;

5) разрешение в какой-то степени проблем для людей, объективно нe имеющих возможности разрешить их какими-то другими способами (неуверенные в себе люди, имеющие какие-то недостатки и т. д.);

6) значительный вклад в государственную казну;

7) повышение сексуальной, а значит и общей культуры общества, исчезновение нездорового интереса, ажиотажа вокруг эротики, сексуальных вопросов.

Самое главное, считает Б. Павлов, заранее чётко определить: что такое легализация - беспринципность или неиз­бежное зло? Ведь продажа винно-водочных изделий и сига­рет - тоже зло, но зло неизбежное, во избежание еще боль­шего зла (вспомните пресловутую борьбу за трезвость, ­разве она уменьшила количество алкоголиков, скорее на­оборот).

Е. Власова, работавшая по этой теме, журналистка «СМ» к этому списку-перечню добавила:

существенное преображение мужских и женских обще­житий, берущих сегодня на себя часть этих функций. решение сексуальных проблем для одиноких, закомплексованных людей, для юношей, вступающих в жизнь и обдумывающих житье.

Оглядываясь сегодня на нашу историю, становится обидно за то, что мы видим сегодня в этой области. И все разговоры вокруг этой темы, и все публикации в прессе не столько «информируют», сколько смакуют «клубничку», не требуя от власть имущих решения конкретных вопросов в борьбе с развратом и вензаболеваниями.

И опять надо повторить, что отделив семена от плевел, нельзя вновь смешивать их. Общество обязано бороться с эксплуатацией проституции (сутенерством, вымогательством, шантажом и т. п.), бороться решительно, жестко и оператив­но. И точно такими же методами оно должно бороться с развратом, чаще вспоминая легенду о Содоме и Гоморре. Тогда вопрос о проституции займет свое должное место в иерар­хии вопросов этики, которые будут решать общество и госу­дарство.            

  Именно на основании всего вышеизложенного вид­но, что вхождению в преступный мир молодежи способствует нe проституция, а разврат, полное пренебрежепие к тем нор­мам морали, которые установило общество, провозгласила религия и установил 3акон.

Разврат из семьи ведет на улицу, с улицы в притон, из притона - в тюрьму. И на этом фоне проституция нейтраль­на. А вот окружение ее: эксплуатация и принуждение - второе направление деятельности Законодателя и общества, за­ботящихся о моральной чистоте и физическом здоровье своих граждан. Будем надеяться, что государство обратит внима­ние на проблемы своих граждан и воздаст кесарю - кеса­рево, а Богу - богово.

Говоря о проблеме проституции вообще, можно предпо­ложить, что сложности решения ее в одинаковой мере слож­ны как в тех государствах, где она официально разрешена, так и в тех, где она запрещена или Законодатель делает вид, что этой проблемы не видит. Если воспользоваться периоди­ческой печатью страны, именовавшейся не так давно СССР, то можно представить маленький дайджест из публикаций в газете «Советская молодежь»:

«Проституция в Китае» (номер от 13.06.88 г.).

     Девушек, «продающих свою улыбку» (так их поэтически окре­стили китайцы) можно сейчас встретить не только в отеле «Хот Спринг». Проституция процветает и в больших городах, и в туристических центрах, и во многих сельских районах бо­гатых приморских  провинций.

После победы в Китае революции 1949 года решено было покончить с «наследием проклятого прошлого». Проститу­цию вместе с азартными играми и курением опиума провоз­гласили пережитком феодальной системы, символом упадка и уничтожения народа. Проводилась ресоциализация сотен тысяч проституток, закрывались публичные дома (в одном толъко Шанхае их было официально зарегистрировано свыше 800). В 50-е годы проституцию признали ликвидированным явлением. Однако полностью она не исчезла. В 70-е годы на самом большом променаде Шанхая деликатно расстегнутая пуговица блузки означала готовность к противоправному действию.

С момента, когда Китай под руководством Дэн Сяопина вступил на путь хозяйственных реформ и начал реализацию политики открытости по отношению к внешнему миру, про­ституция приняла угрожающие размеры. Постоянно увеличивавшееся число случаев заражения венерическими заболеваниями, которые с 1964 года считались . ликвидированными. Участники организованного в 1987 году  симпозиума сообщили, что между 1984 и 1985 годами эта заболеваемость возросла в несколько раз. Возобновили деятельность 16 официальных отделений медицинского надзора, которые должны контролировать распространение венерических болезней. 68 специализированных центров пытаются наставить девушек на путь добродетели. Например, Шанхай получил подобный центр уже в 1984 году. 770 проституток подверглись там «публичному воспитательному процессу».

Однако новые ужесточенные санкции нe дали большого эффекта. К примеру, в законодательство провинции Гуандун  введено положение, согласно которому как проститутка, так и сутенер могут быть наказаны двухнедельным арестом и денежным штрафом до 5000 юаней.

Молодые женщины «работают» преимущественно возле кинотеатров, ресторанов и отелей. В Шанхае они сидят в барах исторического «Пис Хоутел» или в «Клуб д «Элеганс» отеля «Джиньянг». В Кантоне их нанимают в частные кафе рестораны в качестве дам-компаньонок, а также в дискотеки, где они числятся платными партнершами. В столице страны они курсируют между кафетериями «Пекинского отеля», а в Сямыне терраса отеля               «Луянг»                превратилась в место для установления контактов. Kак оказалось, лишь немногих женщин к занятиям проституцией толкает трудное материальное положение. Так, во время бунта, организованного 51 проституткой, задержанной в одном из окружных городов в провинции Фуцзянь, выяснилось, что только 11 из них происходили из бедных крестьянских семей и нe имели профессии. 20 занимали служебные должности в государственнык учреждениях, 5 были учащиеся, а 4 занимались частной торговлей.»

Как сообщил журнал «Тайм» в 1987 году, в Брюсселе, в штабквартире ЕЭС состоялся второй всемирный съезд проституток, в котором приняли участие 122 делегатки и 3 делегата из разных стран мира.

«Большинство их, демонстрировало безудержный оптимизм» - пишет «Тайм». «Хорошие девочки могут попасть . только в рай, плохие девочки могут попасть куда угодно». было написано на майке одной из делегаток съезда.

В Бразилии эта проблема выглядит иначе. "Проститутки Бразилии, объединяйтесь!» - таков лозунг созданного недавно своеобразного профсоюза работниц самой древней профессии.

Как с гордостью говорит координатор объединения и ли­дер адвокатской группы Габриэла Силва Лейте в интервью корреспонденту агенства Рейтер, подобной организации нет ни в одной стране Латинской Америки. Проблема не так за­бавна, как кажется на первый взгляд. Ведь женщины легкого поведения - довольно многочисленная группа рабочего населения страны - на 144 миллиона населения Бразилии при­кодится 7,5 миллиона проституток.

Только после перехода власти к гражданскому правле­нию возникла возможность создания организации проститу­ток. В 1987 году прошла национальная встреча, на которой присутствовало лишь 50 «профессионалок». Сейчас же «профсоюз» насчитывает 4 тысячи членов имеет представительства почти во всех административных центрах штатов Бразилии.

«Сейчас страна нуждается в новой «сексуальной револю­ции», чтобы развеялось одностороннее отношение к профес­сиональной проституции, - считает Габриэла. - Правые рассматривают нас как необходимое зло, с которым они ми­рятсн, поскольку оно предохраняет нравственность «порядоч­ных девушек». Левые же полагают что проституция - оче­редная язва капитализма, которая рассосется сама собой после победы социалистической революции. Однако мы зани­мались нашим ремеслом задолго до появления класса бур­жуазии».

По бразильским законам, сама проституция нe является преступлением, однако к уголовной ответственности могут быть привлечены владельцы притонов и гостиниц, где фун­кционируют представительницы самой древней профессии.

«Мы настолько окрепли, что начали издавать ежемесяч­ную газету под названием «Бейжу да руа» (Поцелуй улицы). На 12 полосах мы ведем откровенный разговор о проблемах нашей профессии, воодушевляем коллег на борьбу за свои права, - нe без гордости сообщает Лейте.» Это из ру5рики «по материалам ТАСС и «СМ» в номере от 01. 08. 89 г.

Ну, и конечно, было бы просто неприлично обойти внима­нием Францию которой, почему-то, начинают и заканчива­ют разговоры о проституции. Ю. Коваленко в № 49 «Недели» за 1988 год опубликовал материал под заголовком «НИ» протягивает руку помощи» и вот о чем он поведал:

По некоторым подсчетам, проституток в столице около пятнадцати тысяч - от семнадцати до семидесяти лет. У каждой своя «точка», свои несколько квадратных метров тро­туара или место у  стойки бара.

В 1946 году во Франции был принят закон Марты Ришар (по имени одного из авторов), в соответствии с которым были закрыты «дома терпимости». Некоторые поспешили назвать закон «великой  победой». Но эти меры ни в малейшей степени He ограничили распространение самой древней в мире профессии.

У этого ремесла, как ни странно, здесь есть и свои защитники, которые его оправдывают. Называют      «необходимым злом»,  утверждая, что проститутки якобы играют общественно полезную роль, ибо служат утешением для одиноких несчастных, обездоленных и даже... помогают «половому воспитанию молодежи». Время от времени на страницах прессы, а то и на парламентских скамьях разгораются дебаты о необходимости открытия «домов терпимости», придания проституткам «официального статуса» и так далее.

- Проституция - страшное социальное зло, - говорит Жак Миллер, президент ассоциации «Ни», которая ведёт борьбу с этим злом в масштабах всей Франции. - Но для многих она является единственным средством к существованию. Большинство заманивает в свои сети «милье» преступный мир. Есть и такие женщины, которых толкают  на это мужья, родители. Мы считаем проституцию формой временного рабства, сбросить его цепи без посторонней помощи практически невозможно. Беда в том, что наше общество принимает ее как нечто само собою разумеющееся и  не предпринимает никаких серьезнык мер, чтобы от неё избавиться.   

Профессиональные вербовщики - «работеры» - втягивают в проституцию девушек, зачастую несовершеннолетних . Существует и подпольная сеть, по которой во Францию доставляются молодые женщины из африканских стран. Все большее распространение получает детская проституция. Наконец, некоторые женщины занимаются этим ремеслом от случая к случаю, чтобы немного подзаработать.

Проституция тесно связана с преступным миром, который эксплуатирует «индустрию секса», приносящую, согласно некоторым данным, 15 миллиардов франков в год. Каждую «жрицу любви» опекает сутенер, которому она              вынуждена отдавать весь свой заработок. Сутенер стремится поставить проститутку в полную от себя зависимость. Порой, чтобы прочнее привязать ее к себе, он приучает ее к наркотикам.  Во многих барах, расположенных вокруг площади Пигаль, торгуют нe только «живым товаром», но и наркотиками, порнографией. Все это контролирует мафия.

Проституция не считается правонарушением, не карается законом, ибо во Франции, как и в других западных странах женщина имеет «право» распоряжаться собой, своим телом в том числе и продавать его. Но их вовлечение в проститу­цию, использование в целях наживы - преступление, на ко­торое, однако, полиция смотрит сквозь пальцы. Она, правда, время от времени устраивает облавы на проституток и заби­рает их за раколаж то есть за приставание к прохожим в публичном месте, но обычно дело заканчивается штрафом. Тем более, что у сутенеров часто имеются покровители в по­лиции, с которыми они расплачиваются наличными.

Сами проститутки на свой манер пытаются бороться за свои «права». Еще во времена Великой Французской револю­ции они обращались к законодателям, чтобы добиться улучшения своей участи. В наши дни они создали организацию «Движение в защиту проституток» и издают журнал «Ас­фальт». Порой они устраивают шумные манифестации, орга­низуют пресс-конференции, занимают церкви, безуспешно пы­таясь добиться реальной помощи.

- Торговля собой, - считает Иветт Бертере, - это фор­ма самоубийства. Происходит полная деградация личности. Но это нe означает, что нельзя порвать с проституцией и что с ней надо смириться. Наша ассоциация, созданная в конце тридцатых годов, ведет борьбу в трех направлениях, - пред­отвращение, оказание помощи, ликвидация. Нет, это не уто­пия. Конечно, труден путь из пропасти, но он возможен. Что бы там ни говорили, проституция нe фатальна. Уважающее себя общество должно делать все, чтобы от нее избавиться.

...Мари-Франс, 38 лет. Эта маленькая миловидная женщи­на самой ординарной наружности похожа на тысячи других француженок. В течение 10 лет она занималась проституци­ей в 3ападной Германии и во Франции.

- Я прошла через все круги ада, - рассказывает мне Мари-Франс, с которой я познакомился в ассоциации «Ни». - Работала по телефонным вызовам, «делала» тротуар, по­том попала в «бойню» (так называются публичные дома, су­ществующие в кварталах, где живут рабочие-иммигранты: в таких «бойнях» проститутка обслуживает в день до 80 кли­ентов. Ю. K.) Меня неоднократно забирала полиция, я при­нимала наркотики - словом, оказалась на самом дне. Если бы ко мне однажды на улице не подошла женщина из «Ни» и нe предложила выпить с ней чашечку кофе, я бы, наверное, либо покончила с собой, либо попала в какую-нибудь афри­канскую страну, где часто заканчивают свои дни проститутки.

Так рассказал об интересующей нас проблеме соб. корр. «Известий» в 1988 году, а в феврале 1990 года, соб. корр. «Правды» в Париже В. Большаков опубликовал материал под заголовком «Париж, зона риска». Что-нибудь изменилось?

  Да, во Франции действительно проституция нe запрещена законом, преследуются здесь только сводничество, перепродажа проституток как разновидность работорговли. В 1981 году, например, по  соответствующим двум статьям французского уголовного кодекса были осуждены 800 сутенёров 190 квартировладельцев-сводников. В 1987 году осуждены  525 сутенеров-сводников и 201 владелец «студий» и массаж ных салонов», использовавшихся по сути дела как публичные  дома. Если за этим делом поймают, хотя это и трудно, то такую «студию» здесь конфискуют, а владельцам за ее: использование в грешных целях выносят приговор - от  2 до10 лет тюрьмы плюс крупный штраф. 

3а сводничество полагается от 6 месяцев до 2 лет тюрьмы и штраф от 10 тысяч до 200 тысяч франков, а в случае принуждения к проституции несовершеннолетней или взрослой женщины - от 2 до  лет тюрьмы и штраф от 20 тысяч до 250 тысяч франков.

Самих проституток тоже арестовывают время от времени - за оскорбление общественной нравственности или приставание к прохожим. Сервис такого рода, no французским законам, должен быть ненавязчивым. И полиция следит этим строго. В 1980 году, например,  (более поздних данных нет) во Франции было заслушано в суде 47160 дел о «приставании». Статистика во Франции добавляет еще несколько штрихов. Всего в стране по различным оценкам - от 15 до 30 тысяч профессиональных проституток, причем половина из них в Париже. 95 процентами этой секс-армии управляет 15 тысяч сутенеров-сводников, причем 20 процентов из них женщины. Примерно 60 тысяч проституток подрабатывают «на временной  основе». Действительно падших женщин среди них - около трети. Остальные - гомосексуалисты и «травести», то есть мужчины, подвергшиеся в юном возрасте гормональному лечению или операции стоимостью до 20 тысяч франков, которая превращает их внешне в женщин.

Таково «предложение». Каковы же масштабы спроса Франции он, кстати, тоже изучается, и скрупулезно. Общий объем «деловых операций» в этом секторе «свободного предпринимательства оценивается в 10 миллиардов франков ежегодно. 3десь не учтены доходы порнолавок, стриптизов и так далее, а также - от сети французских проституток за гра ницей. Считается, что их сейчас около 5 тысяч в Бельгии, ФРГ, Кот д'Ивуар и Сенегале...

Кто они? Настоящих француженок среди профессионалных проституток уже теперь мало. В основном - иммигранты. Из бывших французских колоний, главным образом из Алжира, из Португалии, и Испании, с Гаити, Антильских островов... Статистический портрет их таков: каждые три про­ститутки из пяти - незамужние. Одна - замужняя, и мужья таких, как правило, знают, каким образом жена добывает деньги. Последняя, пятая часть - это разведенные и имею­щие детей.

Среди «непрофессионалов» социальная картина куда бо­лее пестрая. Рассказывают, что в городе Мюлуз, например, разразился нe так давно крупный скандал, когда выяснилось что жены средних служащих одного весьма крупного концерна предлагают свои услуги за умеренную плату ино­странным командированным. Зарабатывали они, как свиде­тельствуют протоколы полиции, «на новую машину», «на то чтобы оплатить расходы во время семейного отпуска» и про­сто для того, чтобы «свести месячный бюджет семьи с поло­жительным сальдо»...

Профессионалы зарабатывают от 30 тысяч до 200 тысяч франков в месяц, в зависимости от «категории». Другое де­ло, сколько проститутке, постоянно рискующей своим здоровьем и даже жизнью, приходится платить сутенерам, рэке­тирам, а то и вымогателям из полиции. Это нe говоря уже о постоянных штрафах. Именно эта информация В. Больша­кова очень наглядно и убедительно позволяет показать раз­ницу между профессиональным занятием и развратом. Пока что ни одна публикация нe акцентирует внимание на этом, весьма существенном факте в данном явлении, почему-то ускользая от взгляда исследователя. И далее В. Большаков совершенно справедливо отмечает, что мафия - подлинный хозяин этого мира Она опутывает проститутку плотной пау­тиной зависимости от страха и порока. Алкоголизм и нарко­мания - профессиональные болезни этого круга женщин. Врач-психиатр, обследовавший проституток Булонского леса, говорит: «Они почти постоянно находятся под воздействием наркотиков, в основном - героина. Немудрено, что редко кто из них доживает до 30 лет,.. В год с общефранцузской панели уходят совсем только около 200 проституток, то есть менее 1 процента...

А вот какова номенклатура профессионалов, действовав­шая на время публикации материала: «Свечки» - так назы­вают тех, кто стоит, словно на часах под фонарями. Тех, кто имеет свой участок в несколько квадратных метров на тро­туаре и маршируют по нему, призывно поглядывая на про­хожих, именуют «ходок». Самые дорогие среди проституток «колл-герлс». Они работают по вызову, в основном в гостини­цах. Иногда в частных домах. Есть еще и «табуретки». Эти вертятся у стоек баров, есть «тренерши» - они, как прави­ло, сидят за столиками в ночных барах и кафе, составляют компанию поздним посетителям. В открытых кафе работают «зазывалы», они чаще всего попадают в полицию за приставание. «Амазонки» - «работающие» в собственных машинах, а также «каравеллы» - берущие своих клиентов в аэропортax. В этом перечне особую группу занимают гомосексуалисты, располагающие своим местом - «рынком» или «биржей труда», если хотите. Есть и особая категория «леснянки» - это нe девицы, а «травело», переделанные... Фактически,  констатирует В. Большаков, все леса под Парижем - Венсенский, леса Фонтенбло, Шантийи, Рамбуйе, Mонморанси все теперь оккупированы «травело». И клиентура у них есть. За ночь в этом лесу побывает до трех тысяч любителей таких приключений.

Ha улице Сен-Дени местные «свечки» одеты вполне при лично, разве что юбки у них нe мини, а «микро», и безграничные декольте. Стоят в каждом подъезде. Больше парами редко где по одной. Ha этой улице и нa соседней - рю Блондель в 20 «студиях» работают примерно полторы тысячи проституток.  Студию обычно нанимают втроем, вчетвером за 3-4 тысячи франков в неделю Это ясный грабеж, ибо примерно столько же стоит четырех-, пятикомнатная квартира в приличном доме в 15-м и 16-м округах. Урожай, который собирают проститутки в одной только квартире, достигает месяц 60-100 тысяч франков. В целом же месячный оборот студии Сен-Дени и рю Блондель достигает 15-25 миллионов франков. Львиную долю берут себе сводники - квартировладельцы, чистые доходы которых превышают прибыли ведущих корпораций страны. И, хотя, в 1990 году Франция  вышла на первое место в Европе по числу больных и инфицированных СПИДом, спрос нa проституцию упал лишь незначительно. Одна из причин этого в том, что в стране постояно поддерживается «бытовой эротизм». Пропаганда секса поставлена так, что даже кефир, не говоря уже о матрацах или нижнем белье, рекламируются по телевидению с непременным  эротическим подтекстом. 3а всем этим большой бизнес, конечно, мафия. Цифры поражают. Каждый десятый  француз начинает свое познание женщин с проститутки. 33 процента мужчин в стране имели с ними дело. Только в парижской "зоне риска» - нa свободном рынке продажной любви ежедневно  заключается 45 тысяч «сделок».

«Доминик - одна из 400 «девиц», постоянно прописанных» нa самой страшной бирже проституток в Париже -- на рю Бюдапест, где ежегодный оборот составляет 300 миллпинов франков и «секс-сверхэксплуатация» доведена до высшей степени жестокости. Ей 27 лет. Из них последние десять она провела на рю Бюдапест. Пять лет как она наркоманка. Вы­глядит лет нa сорок. И к тому же сказывается болезнь. Ди­агноз безжалостен - СПИД.» Это лицо проститутки, а мо­жет быть и обратная сторона медали, разве в этом суть? Нужно согласиться с В. Большаковым, что проституция уже нe просто порок и язва французского общества. Это - индуст­рия. Духовная гангрена, поставленная на конвейер. Надо ли нам проходить все эти ступени развития? Хотим ли мы сами владеть ситуацией или согласны пустить все на самотек? Кто возьмется решать эти вопросы: политики? Экономисты? Юристы? Скорей всего (и логичней, на взгляд автора) если юристы взялись бы за решение этой проблемы, исключив при этом однобокость взгляда на проблему и политические пристрастия. Но это уже из области мечтаний.

И завершить этот обзор можно несколькими информаци­ями за 1991 год .    «Такса за нормальное обслуживание - 50 марок ФРГ, половину отдаю своему покровителю - без особого смуще­ния заявила полицейским представительница первой древ­нейшей профессии, задержанная в пятницу неподалеку от пограничного перехода Циновец.

45 полицейских участвовали в акции проводившейся Ha 10-километровом участке международной автотрассы близ границы ФРГ. Контролю подвергалось около 80 человек - преимущественно проституток и сутенеров. Объектом их «об­служивания» являются главным образом немцы - шоферы проходящих через чехословацкую территорию грузовиков. «Улов» оказался нe слишком большим: задержано 9 «жриц любви», которым предъявлено обвинение в «неразрешенной предпринимательской деятельности». Своей акцией мы лишь слегка попугали проституток и сутенеров, - заявил журна­листам майор М. Штолба. - Для достижения более серьез­ных результатов нам не хватает законодательной основы. Это публикация «Правды» от 22. 10.91 г. собкора A. Крушинского из Праги.   

«Проституция - работа или фривольный образ жизни?» Семинар под таким названием был устроен в бразильском городе Белон - столице штата Пара.

Дискуссия проходила no инициативе своеобразного проф­союза, объединяющего «пираний» (так называют в Бразилии женщин легкого поведения) городского центра

Правительство штата Лара поддержало идею, считая, что это серьезная социальная проблема, заслуживающая внима­ния не только судов и полиции. Местные власти выделили помещение для проведения этого форума. Представлены также транспорт и финансовые средства для размещения и питания делегаток из другиx городов и поселков. А вот председательствовала на конгрессе «первая дама штата супруга губернатора».

 Это сообщил в «Правду» собкор «Правды» С. Свистунов из Бразилии, в корреспонденции от. 15.06. 91 г.

Поистине сенсационным можно назвать сообщение агентства PИA в номере «Правды» от 16 сентября 1991 года o том, что в Красноярске создан независимый профсоюз женщин легкого поведения, о чем сообщила газета «Красноярские профсоюзы». О том, зарегистрирована ли новая общественная организация и принята ли она в Федерацию профсоюзов Красноярского края, газета не упоминает. Она лишь сообщает, что в этот профсоюз могут влиться новые силы: в оргкомитет профсоюза поступают письма от школьниц с вопросом могут ли быть его членами девушки от 14 до 17 лет, на что получают положительный ответ.

А 9 ноября 1991 года собкор «Правды» сообщил, что Ганновере состоялся очередной, десятый конгресс немецких представительниц древнейшей профессии. Хотя он был закрытым для публики и проходил, как говорится, в своем кругу  сведения о его составе и содержании проникли в печать. Из 16 городов прибыли делегатки местных профессиональных объединений проституток. Каждый «профцентр» имеет название - «Гидра», «Полуночная миссия», «Лисистрата», Кас сандра», «Самопомощь проституток». Если исходить из приводившихся данных, то чаша сего явления не только нe обошла ФРГ, что всем известно, но и весьма велика. Как утверждалось в Ганновере, проституцией в Германии регулярно занимаются примерно 400 тысяч женщин.

Понятно, что на ганноверском «форуме» речь шла совсем нe о борьбе с этой социальной и нравственной язвой. Собравшиеся требовали, чтобы предоставление «сексуальных услуг» было признано формальной профессией и тем самым давало право на страхование по болезни, по старости, а также... по безработице.

Весьма «ущемленными» в своих правах чувствуют себя соратницы из-за того, что власти подвергают их принудительному медицинскому контролю, а также объявляют центральные кварталы города запретными зонами. Но больше всего их не устраивает, что гражданский кодекс ФРГ  объявляет их занятие несовместимым с нормами нравственности и потому нe подлежащим защите закона.

Так выглядит проблема, совершенно независимо от того, нравиться это кому-нибудь или нет. Курение, алкоголизм, наркомания, проституция, преступность - все эти проблемы, переходящие из века в век, караемые из века в век и      нeис­чезающие во все века. Курение ведь не преступление сегодня, а ведь было время, когда за это, по указу английского короля, если нe ошибаюсь, Карла V, назначалась смертная казнь. Нынче головы, правда, не рубят, но грозят курильщикам ра­ком н всякими разными страшными прогнозами, но сигареты, все же продают.

Похоже, что и проблема проституции еще в этом веке по­вернется к обществу новой гранью. Ведь не может же так быть чтобы пороки бичуемые столько веков не могли быть  изжиты обществом, если они обществу            вредят, мешают и  угрожают. Очевидно, что с высоты своего сегодняшнего раз­вития, общество обязано нe только оглянуться на прожитое, но и по новому взглянуть на ситуацию, из которой росли или из которых росли пороки питаемые и воспроизводимые тем же обществом, которое с ними борется.

И, потом, сколько же можно размахивать топором наказания, если от этого ситуа­ ция не меняется?

Разве можно сравнивать экономику государства начала и конца века? А науку? Даже в середине 20 века медицина не знала, что такое СПИД, не было и таких областей медицины как сексология или сексопатология. Но сегодня-то они су­шествуют. Врачи проходят специализацию, наверняка, защи­щаются диссертации, готовится, в смысле - специализиру­ется средний медицинский персонал. Может быть в этой цепи найдется «экологическая ниша» и для тех, кто профессио­нально готов работать на этом поприще из числа тех, кого мы зовем сегодня проститутками. А почему нет?

Но тогда разврат, буйствующий сегодня в нашем общест­ве, должен быть подвергнут остракизму. Безжалостно и осно­вательно. И церковь, и общество должны всей мощью своих средств обратиться против него.

Алкоголизм, наркомания, проституция - He преступления сами по себе. Но то, что складывается вокруг этих явлений и на основании этих явлений служит теми краеугольными камнями, на которых стоит преступность. Разгул сегодняш­неrо разврата, преступности и нигилизма растит и воспитыва­ет тех, кто в ХХ1 веке будет определять нравственный и интеллектуальный потенциал республики. Неужели кто-то может подумать, что уровень преступности будет снижаться? Скорей всего наоборот. И в этом плане, на проституцию сегодня смотрят как на некое иное явление, по сравнению с прошлым веком. Сегодня, при возврате к буржуазным ценностям, к римскому праву, когда женщина имела право торговать своим телом, возникает вопрос как должным образом разграничить проституцию от разврата и обеспечить защиту от её эксплуатации? И отсюда вопросов появляется больше чем ответов.

Сексуальная эксплуатация, так называют сегодня явление, известное ещё с доисторических времён как проституция. Однако сегодня, с сегодняшних вершин науки, кое-кто из наиболее «продвинутых» культуртрегеров может и обычный ритуальный брак назвать так же. А в чём разница? Ведь женятся и нанимают проституток ради одной и той же цели?

Здесь и разница: женитьба – это семья, продолжение рода, ведение хозяйства, забота, поддержка и в том числе секс, хотя без него и брак не брак.  Всего этого взаимоотношения проститутки и клиента лишены. Но коль скоро половая жизнь взрослых особей рода людского является самой неотъемлемой частью его биологического существа, то во имя исполнения этой функции он и ищет возможности её реализации. Порой, идя даже на извращения, в которые его вынуждает кидаться условия, создаваемые такими же людьми.  Такова сила природы, но мы об этом даже не думаем.

Тем не менее, как ни преследовались проститутки с древнейших времён и до сих пор, проституция оказалась неистребимой, хотя проявлялась в различных формах.

Если за прелюбодейство и блуд в странах ислама и сегодня виновных забивают камнями, то в европейских государствах борьба официальных органов направлена против проституток, наказывая их за такой «бизнес». Именно против людей, а не против явления, которое может иметь только экономическое решение, а это заключается в необходимости обеспечить людям правовую базу, предоставляющую возможность людям достойно зарабатывать себе на жизнь.

Все средства массовой информации вплоть до наших времён, однозначно отрицательно относились как к проблеме, так и к представительницам «второй древнейшей» и этот стереотип плотно въелся в сознание общества. В капиталистических государствах проституток преследовали за то, что они «стригли капусту», не делясь с государством своими доходами, но они были вынуждены платить «подоходные налоги» сутенёрам, которые, худо-бедно, но оказывали им какое-то содействие в их жизни. А государство хотело «иметь», но ничего в замен не давать.

Шло время. Менялись взгляды в обществе на эту проблему и ситуация в мире, в различных странах. И вот, появляются государства, которые узаконили, легализовали проституцию.

Кардинально изменился и тон обсуждения темы в средствах массовой информации. Странную позицию на этом фоне занимает рижская Дума, обеспокоенная единственным вопросом: где разрешить стоять проституткам? Этот вопрос, который «отцы города» (и «матери») так «мучительно» публично решают, по всей видимости, рассчитан на дураков. Все прекрасно понимают, что  проститутки будут предлагать себя везде, где есть мужчины, но решить вопрос и закрыть тему нашим законодателям что-то (а вернее кто-то) не разрешает. И появляются такие вопросы, которые кладут решение проблемы «под сукно».

Как показывает практика, из этих «что-то» (или кто-то) при внимательном изучении, просматривается, как минимум, два плана.

Первый план – это чья-то боязнь потерять доходы от торговли людьми и от секс-бизнеса, на которых наживаются представители профессиональной преступности (сутенеры, перевозчики, посредники и т.п.).

Второй план – представители профессионально организованной преступности – высший ранг преступного мира и теневой экономики (директора фирм, работники правоохранительных органов, депутаты и их помощники и т.п.) получающих свою мзду ( и не малую) за защиту интересов представителей профессиональной преступности, яро выступающие против грамотного и справедливого решения этой социальной проблемы и ликвидации условий, вынуждающих женщину идти на улицу, чтобы добыть средства к существованию.

ХХ веков не может человечество отказаться от женщины. ХХ веков люди признаются в неистребимом желании, вопреки всем людским установлениям, удовлетворить свою природную, естественную тягу к существу противоположного пола, которое поставлено  в условия остракизма. Однако нашим законодателям легче признать браки геев и лесбиянок, чем организовать ликвидацию целого направления профессионально организованной преступности не силами полиции, а юридическим подходом к решению экономической проблемы.

Если сегодня узаконены массажные кабинеты и Интернет-сайты, то почему не может быть создана соответствующая структура, работающая под эгидой Министерства благосостояния, которая должна быть прямо заинтересована в создании реальных условий для сексологов, сексопатологов, психологов, психиатров и венерологов. Послушайте, что говорят сегодня венерологи!!

В Советском Союзе проституции, в сегодняшнем понимании этого слова, не было, так же как и секса – в кино и театре, а то, что было, так с сегодняшних позиций даже стыдно называть проституцией. Но зато не было и сифилиса! Врачи ещё помнят то время, когда наши клиницисты были озабочены тем, что не могли предъявить студентам ни одного заболевшего сифилисом!

Это была забота государства о своём народе. Народ остался. Куда делось заботливое государство?   

В этом отношении вызывает уважение решение немецких властей и вермахта, при всей бесчеловечности фашизма, к сохранению нормального баланса взаимоотношения полов в стране, при однозначном отношении к торжествующим сегодня геям и лесбиянкам. Вот, наглядный пример этого отношения и какого-то решения вопроса.

Любить врага – тяжелый крест

Недавно в Берлине впервые встретились дети военнослужащих вермахта из нескольких стран Европы. А также потомки американских, британских и французских солдат, пришедших в Германию в 1945 году. Собравшиеся заявили о намерении создать «Бюро детей войны», поскольку о них ничего не сказано ни в одном международном документе – ни в Женевских, ни в Гаагских конвенциях. И они хотели бы это изменить: «Мы сами, в конце концов, продукт этих войн». Кроме того, «дети разных народов» не согласны, что их проблемы до сих пор решаются по национальному законодательству, а оно везде весьма отличается. К примеру, доступ к архивам. Или право иметь в Евросоюзе двойное гражданство, то есть быть признанными и на родине своих отцов. Их дальняя цель – принятие конвенции ООН в защиту нынешних и будущих детей войны...

   Среди приглашенных в Берлин была и 64-летняя Милен Л. из Франции, дочь немецкого офицера Хайнца Розентретера. Ее матери Ренэ было 17, когда она влюбилась в него. Летом 1940-го его часть располагалась в небольшой деревне на побережье Атлантики, и несколько немцев жили в гостинице, которая принадлежала дяде и тетке Ренэ. 28-летний Хайнц был очень мил и вежлив, всегда дарил девушке цветы, играл на пианино. И совсем не соответствовал образу неотесанного «боша» из французской военной пропаганды.    Весной 1941 года Розентретер был отправлен на Восточный фронт. О том, что его подруга беременна, он не знал. Милен появилась на свет в декабре. После ухода оккупантов французы пригнали Ренэ и ещё 20 других женщин на площадь перед церковью, обозвали их «немецкими проститутками» и всех остригли наголо. Мать потом уехала из деревни, вышла замуж за француза, жила с ним в Бресте. Милен росла у дяди с тетей, в школе ее дразнили «дочерью немецкой свиньи». Потом изучала право, завела свою семью, родила сына. Но с годами мысли об отце все чаще овладевали ею. Если бы он не погиб, то наверняка вернулся бы к его большой любви – ее матери. «И полюбил ли бы он меня, свою дочь?» – гадала она.    Несколько лет назад, выйдя досрочно на пенсию, Милен решила заняться поисками отца, узнать о его судьбе. Из архивов Германии ей сообщили, что Хайнц Розентретер был ранен в России, но остался жив. Четыре раза был женат, имел девять детей, пять из них – в первом браке. Четверо других, как оказалось, ничего не знали о своих братьях и сестрах, в том числе и о ней. Умер в 1983 году в Кельне.

   Можно сказать, что Милен Л. еще повезло: она нашла своего отца, подружилась со своими новыми родственниками. Но во Франции родились десятки тысяч детей от немецких солдат. Одни из них, как Милен, были плодом искренней любви, другие – короткой аферы или случайной связи. И большинство из них – по разным причинам, но чаще всего из-за умолчания их родных или приемных матерей – своего отца не знают.

   Во всяком случае, так утверждает историк Инза Майнен (Insa Meinen), написавшая диссертацию о вермахте и проституции в оккупированной Франции. По ее данным, во Франции немецкие солдаты чувствовали себя почти как в отпуске, лишь изредка участвуя в военных операциях. И там всего было в достатке: еды, сигарет и алкоголя. Ну и не в последнюю очередь имелась возможность для амурных приключений. Так что неслучайно военнослужащих Германии отправляли сюда на отдых со всей Европы, но особенно с Восточного фронта.

   Как известно, Франция капитулировала 22 июня 1940 года. Немцы заняли 2/3 ее территории и поделили на четыре военных округа. Там были созданы полевые комендатуры, отвечавшие за один или несколько департаментов. На всех уровнях командования оккупационных войск в штате были санитарные врачи, в их обязанности входил контроль над проституцией. Выполнение полицейских задач при этом отводилось полевой жандармерии, позже, с лета 1942-го, этим занимались войска СС. В силу особенностей оккупации Франции определенная часть работы была передана также местным врачам и полиции. Полицейские заботились «прежде всего о сохранении морали и полового порядка во французском обществе». Особое недоверие у них вызывали женщины, работавшие в гостиницах и ресторанах, и жены пленных французов, имеющие работу или контакты с немцами.

   Во 2-й половине июля 1940 года в Берлине вышли два дополняющих друг друга приказа, где говорилось о создании борделей для вермахта и о преследовании проституток на всей оккупированной территории Франции. Было приказано конфисковать приглянувшиеся немцам публичные дома, а их персонал набрать, руководствуясь арийскими критериями о расовой чистоте. Помимо этого, был издан каталог, регулирующий все детали условий труда, зарплаты, а также полицейского и медицинского контроля за работницами борделя. Одновременно появился приказ, запрещавший солдатам половые контакты с уличными проститутками. Офицерам же вообще не разрешалось посещение публичных домов вермахта. А также рекомендовалось обходить стороной ночные заведения. Но так как последнее довольно часто нарушалось, то в августе 1940-го командование решило открыть для офицеров специальные гостиницы. Таким образом была создана система, с помощью которой военнослужащим вермахта предлагалась определенная компенсация за лишения военного времени. Тем самым должны были строго пресекаться их интимные связи на стороне. Прежде всего чтобы воспрепятствовать распространению венерических заболеваний. Далее свою роль играли расистские мотивы и, разумеется, соображения безопасности: генералы опасались возможных шпионок французского Сопротивления.

   Француженки, работавшие в борделях (на солдатском жаргоне – Puff) вермахта, проверялись регулярно в присутствии немецких санитарных офицеров. В случае малейшего подозрения в инфекции женщин насильно отправляли в госпиталь. Проститутки, занимавшиеся своим ремеслом вне борделей, зачастую становились жертвами полицейского контроля или доносов заразившихся от них солдат. Им грозила регистрация в спецкартотеке, насильное медицинское обследование, задержание или принудительная отправка в больницу, где их держали под надзором. Многие женщины попадали под подозрение в проституции, если их видели в барах или других местах, где немецкие военнослужащие охотно проводили свое свободное время. И подозреваемые нередко оказывались в полиции или подвергались интернированию. Но и быстро освобождались, если им удавалось доказать, что они работают или собираются замуж за немца. Или готовы пойти на работу в публичные дома вермахта.

   Уже 23 сентября 1940 года главный санитарный врач одного из военных округов докладывал начальству, что публичные дома для солдат, а также гостиницы для офицеров открыты почти во всех больших городах и находятся под постоянным контролем. Что касается общего количества борделей вермахта, то оно колебалось в зависимости от числа воинских частей и потребности, то есть в основном от перемещения войск отсюда на Восточный фронт и наоборот. Так, в другом военном округе, куда входила почти треть занятого севера Франции, в конце 1941-го насчитывалось 143 борделя, где работали 1116 женщин. Только в публичных домах портового города Ла-Рошель, по данным городских органов здравоохранения, были заняты 250 проституток.

   Введенная система борделей вермахта во Франции применялась затем и в других странах, оккупированных немцами, но нигде не была так строга, как здесь. Но, несмотря на строгую регламентацию отношений, за четыре года оккупации на свет появились 80 тысяч немецко-французских детей. И это только по статистике национал-социалистов. А парижские историки в своем недавнем исследовании говорят уже о 200 тысячах. И о них, похоже, забыли при примирении Франции и Германии.

«Войска двигаются быстро. Публичные дома не успевают за частями»

   Пожалуй, меньше всего ограничений для немецких оккупантов было в скандинавских странах. Нацисты особенно приветствовали интимные связи своих солдат с женщинами «арийского братского норвежского народа». Они хотели иметь как можно больше «детей хороших кровей». Поэтому в Норвегии были даже открыты приюты известной организации Lebensborn («Источник жизни»), программу которой – превращение германской нации в расу господ путем селекционного отбора – разработал рейхсфюрер СС Гиммлер. Там можно было рожать детей и оставлять их для усыновления или удочерения в Германии. По данным журналистки Эббы Дрольсхаген (Ebba Drolshagen), одной из первых занявшейся проблемами «детей войны» в Европе, в Норвегии насчитывается около 8 тысяч детей военнослужащих вермахта. Хотя на самом деле их в 1,5 раза больше, так как по разным причинам не все беременные были зарегистрированы. В других оккупированных странах подобных документов не имелось, но в некоторых источниках Третьего рейха называются такие цифры: Дания – 6 тысяч малышей, Бельгия – 40 тысяч, Голландия – 50 тысяч.

   Если дети из Северной и Западной Европы в большей или меньшей мере были для Германии желанными, то о немецко-русских этого не скажешь – прежде всего из-за расовой политики нацистов. Но в 1942 году, когда на оккупированной территории СССР появились уже десятки тысяч малышей от связей военнослужащих вермахта с местными женщинами, в Берлине пошли на попятную. Поскольку, по донесениям генералов с Восточного фронта, число таких детей может достичь 1, 5 миллиона. Поэтому в 1943-м было решено заняться также их учетом.

   Однако из регистрации детей ничего не вышло, потому что в Советском Союзе сами женщины наверняка не хотели этого, так как связь с немцем или ребенок от него считались сотрудничеством с врагом. Ведь не секрет, пишет фрау Дрольсхаген, что после войны многие женщины вместе с детьми были высланы в Сибирь, а некоторые и ликвидированы. Один украинец, сын солдата вермахта, рассказывал: «Я родился 19 февраля 1945 года. Но в моем свидетельстве о рождении записано 15 мая. Это сделано для того, чтобы скрыть, кто действительно был моим отцом, и не оказаться в Сибири. Если я появился на свет в мае, значит, я был зачат уже после отступления немцев, то есть никак не мог быть сыном немецкого солдата». Во времена, когда внебрачный ребенок вообще считался позором для женщины (аборты в СССР тогда были запрещены), дитя от «фашиста» могло стать для нее личной трагедией. (К слову, и на Западе подружкам оккупантов приходилось обманывать: мол, отец – погибший участник Сопротивления или земляк. Или делать аборт, или отдавать малыша в детдом, на усыновление.)

   Но в Берлине, по словам военного историка проф. Р.-Д. Мюллера (Rolf-Dieter Mueller), вполне серьезно подходили к сексуальному обслуживанию своих солдат и на Восточном фронте. О чем свидетельствует, к примеру, такая запись в дневнике генерала Гальдера, возглавлявшего в начале войны генеральный штаб сухопутных войск Германии: «23 июля. Пока все идет согласно плану. Текущие вопросы, требующие немедленного решения: 1. Лагеря для военнопленных переполнены. Надо увеличить конвойные части. 2. Танкисты требуют новые моторы, но склады пусты. Нужно выделить из резерва. 3. Войска двигаются быстро. Публичные дома не успевают за частями. Начальникам тыловых подразделений снабдить бордели трофейным транспортом».

   Кстати, непосредственно за войсками двигались лишь солдатские и унтер-офицерские (сержантские) публичные дома. Но имелись еще фельдфебельские (стар-шинские) и офицерские. А чтобы облегчить их контроль и повысить мобильность, то есть успевать за наступающими или отступающими частями, бордели делали небольшими – по 5, 10 и 20 работниц в каждом. И все немки, работавшие в полевых «пуфах», числились служащими военного ведомства. Они получали жалование, страховку, имели определенные льготы. Для рядового состава по штату полагалось иметь одну проститутку на 100 солдат. Для сержантов эта цифра была снижена до 75, для офицеров – до 50 клиентов. Средний «трудовой показатель» для «рядовой» проститутки – обслужить за месяц не менее 600 человек.

   Только в авиации и флоте, которые считались привилегированными родами войск, «нормы выработки» для тружениц постели были намного меньше, чем в сухопутных войсках. Женщине, обслуживающей «железных соколов» Геринга, ежемесячно нужно было принять 60 клиентов, а по штату в авиационных полевых госпиталях полагалось иметь одну проститутку на 20 летчиков и одну на 50 человек наземного обслуживающего персонала. Но на работу туда брали не любую желающую.

   И вообще отбор кандидатур для секс-обслуживания солдат и офицеров вермахта был довольно строгим. А в гестапо существовал даже спецотдел, который следил за чистотой крови проституток в полевых борделях. И поначалу его критерии были очень жесткими. Так, в офицерских публичных домах имели право работать только истинные немки, выросшие в германских землях. Они должны были быть ростом не ниже 175 см, обязательно светловолосые, с голубыми и светло-серыми глазами и обладать хорошими манерами. И многие из них шли работать в дома терпимости исключительно добровольно и из патриотических побуждений.

   Когда Германия напала на СССР, гестапо несколько смягчило условия отбора жриц любви, поскольку там появилось очень много немцев, так называемых фольксдойче, объявленных таковыми в знак дружбы и уважения. Так, в публичных домах для сержантов и старшин могли работать латышки и литовки, коренные жительницы Карелии, немки из колонистов, осевших на украинских землях бывшей Австро-Венгерской империи. Когда были оккупированы Белоруссия и Украина, местным фольксдойче тоже разрешили участвовать в конкурсах на работу в полевых борделях. Старались отбирать девушек, максимально приближенных к арийским нормам – рост, цвет волос и глаз, отсутствие уродства и знание языка.

   Полевые «пуфы» размещались, как правило, в деревушке или городке неподалеку от части, куда солдаты и ходили в увольнение. (Господа офицеры заказывали проституток обычно на дом.) Перед выходом их обязательно проверял врач, дабы не допустить заражения женщин очень распространенными среди солдат кожными и грибковыми заболеваниями. Солдаты и сержанты к увольнительной получали специальный талончик-пропуск в бордель: для рядового состава он был голубого цвета, для сержантского – розового. При возвращении его корешок сдавался в канцелярию части. «Пуфы» были открыты, как правило, до девяти вечера, «удовольствие с девочкой» стоило три рейхсмарки.

   Имея право до пяти раз в месяц пойти в увольнение, каждый солдат мог получить еще лишний талончик как поощрение. Например, за уничтожение вражеского пулеметного расчета или офицера выше командира роты. В то же время эта бумажка в руках командира была инструментом для поддержания дисциплины в роте или батальоне. Ну а за нарушения порядка солдата могли лишить увольнения. Что порой также значило: не попить пивка с камрадами или не встретиться с земляками из других подразделений. А возможно, и пропустить тайное свидание с любовницей-славянкой.