§ 8. ПРОБЛЕМА ЦЕЛЕЙ НАКАЗАНИЯ ЗА НЕОСТОРОЖНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Неосторожные преступления250 совершаются в различных сферах общественных отношений. Значительное большинство из них составля­ют преступления в области использования техники. По данным Н. Ф. Кузнецовой, 75% подобных деяний составляют нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта; 9—15% — преступная халатность, нарушения правил охраны и сбережения социалистического имущества, нарушения правил охраны природы; 3—5% — преступные нарушения правил охраны труда; 3—4% — неосто­рожные убийства и телесные повреждения. К неосторожным относят­ся и такие редко встречающиеся преступления, как повреждение личного имущества, утрата документов, содержащих государственную тайну, и тд.251.

В 1967 г. транспортные преступления составляли 5,1%, в 1977 г.— 7,8%, в 1987 г. — 6,5%. В 1987 г. подобных деяний совершено почти в два раза больше, чем тяжких преступлении против личности, на

0,9%   больше,   чем   хищений, и   на   столько   же   меньше,   чем   ХуЛИГаНСТ-Ч&у

ВО2".

Удельный вес неосторожных преступлений составляет, по некоторым данным, примерно 12% . Высказываются предположения о дальней-

249          См.: Марцев А. И. Специальное предупреждение преступлений. Омск, 1977.

С. 10.

250          Об отнесении преступлений к числу неосторожных см.: Рарог А. И. Общая

теория вины в уголовном  праве. М.,   1980; Дагель   П.  С.  Неосторожность.  Уго­

ловно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977.

251          См.:     Кузнецова     Н.     Ф.     Проблемы    криминологической    детерминации.

М., 1984. С. 73.

252          См.:   Власов   А.   В.   На   страже   правопорядка//Коммунист.   1988.   №   5.

С. 51.

253          См.,   например:   Зелинский   А.   Ф.   «Рецидивоопасность»   отдельных   видов

преступлений//Труды   Высшей   следственной   школы.   Вып.   10.   Волгоград,   1974.

С. 31.

75

шем увеличении их доли в структуре преступности. Хотя сегодня неосторожных преступлений примерно в восемь раз меньше, чем умыш­ленных, но их социальные последствия по некоторым аспектам даже преобладают над последствиями умышленных преступлений. Например, за последние пять лет только в дорожно-транспортных происшествиях погибло около 220 тыс. человек, 1,2 млн. получили ранения. Ежегод­ные потери рабочего времени составляют из-за этого 350—400 млн. человеко-дней, что соответствует сокращению валового общественного продукта страны на 15—17 млрд. руб.254. Поврежден 1 млн. автомоби­лей25*.

За один день в стране происходит около 400 пожаров, уничтожается ценностей почти на 1 млн. руб., погибает 23 и травмируется 27 че­ловек. В 1988 г. произошло 139000 пожаров. Прямой ущерб от них составил 338 млн. руб., косвенный — примерно 3 млрд. руб. Погибли 8504 человека, уничтожено более 4 тыс. единиц техники. 47000 голов скота. За 6 месяцев 1989 г. зарегистрировано 70 049 пожаров, причи­нивших ущерб на 196753,8 тыс. руб., погибли 4730 человек256.

В среднем последствия одного неосторожного преступления намного тяжелее, чем умышленного. Здесь достаточно напомнить события, свя­занные с Чернобыльской АЭС, «Адмиралом Нахимовым» и некоторые другие. Только по 100 уголовным делам (ст. 85 УК РСФСР), изучен­ным в процессе выборочного исследования судебной практики, судом был установлен ущерб в сумме 13 млн. 380 тыс. руб. Таким образом, «цена» одного нарушения правил безопасности движения или эксплуата­ции на водном транспорте составляет около 134 тыс. руб. Кроме того, убытки, приходящиеся на одну аварию, имеют тенденцию к увеличению. Так, по данным Министерства рыбного хозяйства СССР, в 1962— 1965 гг. на навигационную аварию приходилось в среднем 23,2 тыс. руб. убытков, в 1965—1970 гг. — 63,5 тыс. руб., а в 1971 — 1975 гг.— более 100 тыс. руб.257.

В силу сказанного борьба с неосторожными преступлениями имеет важное значение.

В результате увеличения числа и мощности источников повышенной опасности в народном хозяйстве и быту, интенсификации воздействия на природную среду, повышения опасности ошибочных решений и действий при использовании техники в управлении и быту неизмеримо возрастает возможность наступления тяжких последствий.

Тяжесть   последствий,   как   указывается   в   литературе,   не   является    | единственным и главным показателем общественной опасности преступ­ления   в   целом258.   Многие   криминалисты   считают,   что   неосторожные преступления  менее опасны,  чем  умышленные  посягательства259.  Кроме

254          См.: Дорога без опасности//Правда. 1988. 22 марта.

255          См.: Движение без опасности//Труд. 1988. 13 февраля.

256          Примерно   95%    всех   пожаров   возникает    в   результате    неосторожных

действий. В США. например, в среднем за год происходит 500—600 тыс. пожа­

ров. Ущерб при этом составляет 5—6 млрд. долл., около 8 тыс. человек гибнет

и  около  30  тыс.   получают  травмы.   См.:  Аргументы   и  факты.   1988.   2—8  ап­

реля; Комсомольская правда. 1989. 23 июля.

257          См.: Чучаев А. И. Нарушение правил безопасности движения или эксплуа­

тации транспорта. М., 1985. С. 4.

258          См.: Михлин А. С. Последствия преступления. М., 1969.

259          С этим не согласен И. И. Карпец: «У нас сложился определенный стереотип: I

если  преступление неосторожное,  то должно обязательно быть  наказание более)

76

того, последствия неосторожных деяний неадекватны допущенным на­рушениям правил безопасности. «Именно поэтому преступные последствия неосторожного поведения не могут характеризовать социальный облик, степень десоциализации, общественную опасность личности правона­рушителя»260.

Некоторые авторы, характеризуя личность неосторожного преступ­ника, исходят из того, что у этой категории лиц больше общего с законопослушными гражданами, нежели с преступниками. Отсюда де­лается вывод: асоциальная установка не присуща всем категориям неосторожных преступников261. В криминологической литературе неосто­рожных преступников иногда относят к случайным или ситуационным262. Однако эта точка зрения разделяется не всеми263.

Лица, совершившие преступления по неосторожности, составляют самостоятельную криминологическую классификационную группу. «Специ­фика ценностно-нормативной ориентации личности неосторожного преступ­ника состоит в том, что он, в отличие от умышленного преступника, негативно относится не к определенным ценностям, а к нормам предосто­рожности, охраняющим их»264. Им присущи такие специфические криминогенные свойства, как недостаточно критическая самооценка, переоценка своих профессиональных и психофизиологических возмож­ностей, притупление чувства опасности, самоуверенность и невниматель­ность265. Ряд исследований подтверждает, что неосторожные преступники близки по своей ценностно-психологической ориентации к лииам. совершив­шим преступления умышленно, но в то же время отличаются как от них, так и от законопослушных граждан.

Таким образом, с одной стороны, мы имеем высокую степень ве­роятности и большую тяжесть последствий неосторожных преступле­ний и поэтому, на первый взгляд, требующих применения суровых мер наказания, чтобы предупредить подобные деяния. С другой стороны, для корректировки ценностных ориентации личности преступника, которая должна была бы подвергнуться такому наказанию, не всегда в этом есть необходимость. Создалась коллизия, обусловившая проблему определения задач, стоящих перед наказанием за неосторожные преступления.

мягкое, чем за умышленное. Думается, что мы должны от этой догмы отказаться, потому что в целом ряде случаев неосторожные преступления влекут куда более тяж­кие последствия, чем многие умышленные. Связано это с научно-техническим прогрессом, и в законодательстве мы должны это отразить. Речь идет ... об отказе от формулы, что неосторожность — всегда есть менее общественно опасная форма вины». См.: Карпец И. И. Обсуждаются вопросы реформы уголовного законодательства//Советское государство и право. 1987. № 8. С. 132.

260          См.:   Квашне   В.   Е.   Преступная   неосторожность.   Социально-правовые   и

криминологические проблемы. Владивосток, 1986. С. 145.

261          См., например:  Квашне В.  Е. Теоретические основы профилактики неосто­

рожных преступлений. М., 1977. С. 44, 47.

262          См.: Голик Ю. В. Случайный преступник. Томск, 1984.

263          См.:   Кононов   А.   Л.   О   роли  личности   в   механизме   неосторожного   пре-

ступления//Вопросы   борьбы   с   преступностью.   Вып.   43.   М.,   1985.   С.   31;   Кри­

минология. М., 1988. С. 361.

264          Солдатова   Е.   М.   О   цели   исправления   и   перевоспитания   в   отношении

лиц, совершивших преступления по неосторожности//Проблемы борьбы с преступ-

,ной неосторожностью. Владивосток, 1981. С. 164.

265          См.:   Клочков   В.   В.   Вопросы   борьбы   с   неосторожной   преступностью//

Современные проблемы уголовного права. М.. 1981. С. 113.

77

По этому поводу в литературе возникла дискуссия. Ю. А. Воронин, например, полагает, что «осужденные ... всегда нуждаются в исправле­нии и перевоспитании... Дело лишь в объеме усилий и времени, затра­чиваемых в отношении случайных, неустойчивых и злостных преступни­ков»266. Однако, по мнению Н. А. Стручкова, одних преступников надо лишь исправлять, а других — перевоспитывать. «Шофера, в прошлом хорошего производственника, осужденного за допущенное по неосто­рожности нарушение Правил вождения автотранспорта, нет нужды пере­воспитывать. Его нужно лишь исправить, то есть заставить более требовательно и взыскательно относиться к своему служебному дол­гу»267. В другом случае Н. А. Стручков указывает, что некоторые преступники не нуждаются не только в перевоспитании, но и в исправ­лении-. В подтверждение он ссылается на такие преступления, как совершаемые в состоянии аффекта, при превышении пределов необходи­мой обороны либо выразившиеся в нарушении правил техники бе­зопасности, повлекшем тяжкие последствия. Наказание в этом случае, с точки зрения автора, преследует цель общего предупреждения. Что касается исправительно-трудового воздействия, то такие осужденные подвергаются ему для того, чтобы их общественно полезные навыки не были утрачены, чтобы они нравственно не деградировали268.

Позиция Н. А. Стручкова, на наш взгляд, неубедительна. Наказа­ние всегда адресовано конкретному лицу. Наказывать ради наказания бессмысленно, негуманно и в конечном счете безнравственно. Но если не ставится цель исправления и перевоспитания, то тогда какая задача должна быть реализована в результате наказания? Автор, предвидя этот вопрос, полагает, что виновные караются ради сохранения их трудовых навыков, с целью предотвратить их деградацию. Но разве это цель наказания? В законе, на который ссылается Н. А. Стручков при определении целей наказания, ничего подобного нет. Кроме того, реализацию названной цели автор связывает с исправительно-трудовым воздействием. Однако известно: не все наказания обладают таким свойством. И что преследуется в таких случаях наказаниями, не свя­занными с исправительно-трудовым воздействием? Вряд ли можно считать убедительным и довод о том, что в подобных ситуациях ста­вится только цель общей превенции. Если наказание бессмысленно в отношении самого наказуемого, то тем более — в отношении иных лиц.

Следует сказать, что спор о том, надо ли неосторожных преступников лишь исправлять либо исправлять и перевоспитывать, во многом схоластичен, обусловлен ложным представлением о различных значе­ниях указанных терминов. Да и некоторые мнения о личности неосторож­ного преступника, как считает датский ученый П. Уолф, являются мифом о респектабельном правонарушителе269.

Как указывалось выше, цели наказания в уголовном праве едины. Карательная политика относительно неосторожной преступности решает те же задачи частного и общего предупреждения преступлений. Одина-

Воронин Ю. А. Цели наказания и их реализация применительно к раз­личным типам правонарушителей//Некоторые вопросы эффективности уголов­ного законодательства. Свердловск, 1975, С. 46 — 47.

267 Стручков Н. А. Указ, работа. С. 68. См. также: Багрий- Шахматов Л. В., Гуськов В. И. Теоретические проблемы классификации уголовных наказаний. Воронеж, 1971.

268

См.: Стручков Н. А. Указ, работа. С. 72.

269 См.:   Общественные   науки   за   рубежом.   Серия   4   Государство   и   право. 1982 № 1

78

ков и механизм достижения цели: воспитание, устрашение, ограниче­ние возможностей совершения преступлений (законодательство не пре­дусматривает смертной казни за неосторожные преступления). Проб­лема здесь скорее не в целях наказания, а в способах их достиже­ния. Иначе говоря, какими средствами и с какой интенсивностью в каждом конкретном случае могут быть решены задачи наказания.

Социально-политическую сущность неосторожной вины составляет пренебрежительное или недостаточно внимательное отношение к основ­ным социальным ценностям, проявившееся в конкретном преступном деянии270. Правовое содержание неосторожности заключается в том, что лицо либо предвидит возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но легкомысленно рассчитывает на их предотвращение, либо не предвидит возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их пред­видеть (ст. 8 УК РСФСР). Следовательно, поведение неосторожных преступников, как и умышленных, порочно, обусловлено нежеланием либо объективно оценить свои или иные возможности, либо проанали­зировать ситуацию.

Так, исследования показали, что чаще всего к наступившим пос­ледствиям виновные в транспортных преступлениях относятся с преступ­ной самонадеянностью (соответственно 69,4% на водном транспорте и 91% — на железнодорожном). Поведение виновных, как правило, связано со стремлением сократить время пребывания в рейсе, быстрее вернуться в порт; с бытующим у ряда пилотов, моряков (особенно у рыбаков) и речников мнением о том, что строгое соблюдение правил безопасности — признак неопытности работника транспорта и даже малодушия, с потребностью в острых ощущениях, с псевдоромантикой, ложным героизмом271.

А. И. Коробеев провел сравнительное исследование судоводителей, допустивших и не допустивших аварии (контрольная группа) на морском транспорте. По его данным, 51,2% лиц, совершивших нарушение правил безопасности движения или эксплуатации флота, ранее привле­кались к дисциплинарной ответственности, 35,4% злоупотребляли алкоголем272.

Как считает А. Л. Кононов, при совершении автотранспортных преступлений ведущими криминогенными факторами являются деформа­ция личностных свойств, особенности нравственного и правового соз­нания в целом ряде случаев, близких умышленным преступникам. О стойкости и глубине их искажения свидетельствует допреступное поведение таких лиц. Примерно каждый третий из осужденных до совершения преступления отрицательно характеризовался по месту работы и жительства, неоднократно нарушал трудовую дисциплину, привлекал­ся к дисциплинарной или административной ответственности. Одна треть указанных лиц совершили аварии не при выполнении производствен­ного задания, а во время использования машины в личных, в том

270          См.   об  этом:   Рарог   А.   И.   Теория   вины   в   советском   уголовном   праве

(общие  и  специальные  вопросы):   Автореф.   дис.   ... докт.   юрид.   наук.   М.,   1988.

271          См.   об   этом:   Мурани   М.,   Балнит   И.   Психология   безопасности   труда.

М., 1968. С. 153—157.

272          См.: Механизм преступного поведения. М., 1981. С. 198.

79

числе и  корыстных целях.  Почти  половина  всех осужденных в  момент аварии находилась за рулем в нетрезвом состоянии273,

У лиц, совершивших неосторожные преступления (особенно связанные с авариями при использовании техники), дополнительно можно выделить так называемые дефекты правосознания. Например, все транспортные преступления обусловлены либо незнанием определенных норм, регла­ментирующих безопасную работу транспортных средств, либо неже­ланием их выполнять, либо неумением ими руководствоваться при выполнении профессиональных обязанностей.

Приведенные данные, на наш взгляд, убеждают в необходимости воспитания лиц, их совершивших, корректировки их ценностных ориен­тации. С учетом того, что деформация личности неосторожного преступ­ника менее значительна, чем других категорий преступников, тре­буется и меньшая степень воздействия на него в процессе исполнения наказания, которое должно быть направлено на изменение социально-нравственных установок лица, искоренение самонадеянного и небреж­ного отношения к выполняемой работе, на воспитание чувства высокой ответственности и дисциплинированности.

Акцент на воспитательное воздействие важен и по другой причи­не. Как отмечает В. Е. Квашис, постоянный «пресс» ответственности выра­батывает своего рода иммунитет к угрозе наказания и притупляет действие сдерживающих механизмов274. Благополучный исход в сложных ситуациях, вызванных нарушениями правил, безнаказанность множества нарушений понижают психологический барьер, что способствует той легкости, с которой лицо совершает нарушение.

Так, в 1986 г. .экипажем самолета Ту-134А неоднократно при полетах допускались грубые нарушения техники пилотирования, которые, однако, заканчивались благополучно. 20 октября, выполняя пассажир­ский рейс по маршруту Свердловск — Куйбышев — Грозный, командир воздушного судна Клюев решил произвести «слепую» посадку. Полет проходил в нормальных метеоусловиях, все системы воздушного судна работали исправно. При подходе к аэропорту Курумоч г. Куйбышева лобовое стекло закрыли шторкой слепого полета. Тем самым Клюев умышленно необоснованно усложнил условия полета. В результате он не справился с управлением, самолет приземлился на взлетно-по­садочную полосу с повышенной вертикальной скоростью, отчего разру­шился и загорелся. В результате катастрофы погибли второй пилот, три бортпроводницы и десятки пассажиров, а многим пассажирам причинены различной тяжести телесные повреждения275.

273          См/. Кононов А. Л. Указ, работа. С. 32, 33.

Интересные данные приведены в докладе Джереми Бротона из правитель­ственной исследовательской дорожно-транспортной лаборатории графства Беркшир (Великобритания). Проанализировав все без исключения дорожные происшествия, случившиеся в Великобритании в 1985 г., он пришел к выводу: у шофера-мужчины один шанс из 300 погибнуть в результате автомобильной аварии, тогда как у женщины-водителя — всего один из 850. Почти половина мужчин-водителей в Великобритании рискует получить телесные повреждения при аварии. Аналогичная судьба грозит лишь трети женщин-водителей. Наиболее осторож­но и безопасно водят машину мужчины среднего возраста, молодые — самые безрассудные и опасные водители. См.: Ульяновская правда. 1988. 7 мая.

274          См.:    Квашис    В.    Е.    Правовые    и    социально-психологические    аспекты

наказания за неосторожность//Советское государство и право.  1977. № 4. С. 63.

275          См.:   Бюллетень   Верховного   Суда   РСФСР.    1988.   №   2.   С.    14—15.

80

Таким образом, дефекты нравственного сознания Клюева, его гиперболизированное чувство профессионального превосходства, са­моуверенность, переоценка своего умения и опыта, с одной стороны, пренебрежительное отношение к безопасности, с другой, послужили причиной катастрофы.

Устрашение, как уже указывалось, играет определенную роль в предупреждении преступлений. Мы склонны считать, что применительно к лицам, совершившим преступления по неосторожности, оно имеет меньшее значение, чем к лицам, виновным в умышленных преступ­лениях. Это объясняется, на наш взгляд, спецификой содержания вины. Если при умысле лицу последствия желательны, то при неосторожности они ему не нужны ни в качестве промежуточной, ни в качестве конечной цели. Виновный не оценивает должным образом свое поведение и в связи с этим не задумывается о возможных неблагоприятных для него последствиях.

Однако вряд ли можно разделить пессимизм М. И. Ковалева и П. С. Тоболкина. «Никому не удалось доказать, что в рамках уго­ловного законодательства' возможна усиленная профилактика преступле­ний, что уголовные наказания способны избавить людей от забывчи­вости, небрежности и т. п. Поэтому борьба с различными наруше­ниями слаженного взаимодействия между машиной и человеком воз­можна отнюдь не путем уголовно-правовой активности, а путем техни­ческого усовершенствования систем и механизмов, улучшения всесторонней подготовки операторов этих систем, включая и психологическую»276.

Думается, нет оснований исключать уголовное наказание как одно из обстоятельств, влияющих на преступность, и все сводить к техническим и иным мерам предупреждения неосторожных правонарушений. Каж­дое из них играет собственную роль и игнорировать это — значит ослаблять системное воздействие на неосторожную преступность.

Наиболее эффективна, на наш взгляд, с точки зрения достижения целей в уголовно-правовой борьбе с неосторожными преступлениями дифференциация ответственности. Между тем их специфика в зако­нодательстве учтена не полностью, более того, имеются очевидные противоречия. Так, ни одно из неосторожных преступлений не является тяжким, не включено в перечень ст. Т УК РСФСР. В то же время санкции некоторых статей предусматривают максимальный размер наказания. Сопоставление некоторых статей, в которых регламенти­руется умышленная и неосторожная вина за причинение одинакового вреда (при различном содержании деянии), показывает, что их санкции либо равны, либо в последнем случае они выше. Например, неосторож­ное причинение тяжкого телесного повреждения в результате автоаварии может повлечь наказание в виде лишения свободы до 10 лет (ст. 211 УК РСФСР), а умышленное—лишь до восьми лет (ч. 1 ст. 108 УК РСФСР). Не согласуются между собой и санкции за некоторые неосторожные преступления, повлекшие одинаковый вред, но различаю­щиеся по характеру деяния. Так, неосторожное убийство (ст. 106 УК РСФСР) карается до трех лет лишения свободы или исправитель­ными работами до двух лет; причинение такого же вреда по ст. 140 УК РСФСР влечет наказание до пяти лет лишения свободы, по ст. 211

276 Ковалев М. И., Тоболкин П. С. Предупреждение преступности и охрана прав личности в свете новой Конституции СССР//Вопросы повышения эффектив­ности уголовного законодательства в современных условиях. Свердловск, 1979. С. 12.

81

УК РСФСР —до 10 лет, по ст. 85 УК РСФСР — до 15 лет. Причем во всех трех случаях речь идет о преступлении, совершенном в сфере использования техники.

На практике в редких случаях назначается наказание ближе к верхним пределам санкции. Проведенное В. Нерсесяном и А. Нерсе-сяном обобщение судебной практики по 605 уголовным делам об автотранспортных преступлениях, рассмотренным рядом народных судов Москвы, Калинина и Владимира за пятилетний период, подтверждает это.

Так, из 385 осужденных по ч. 1 ст. 211 УК РСФСР только 67 ви­новных (16%) были осуждены к лишению свободы, из них абсолют­ное большинство (52%)—к двум годам лишения свободы и лишь 12% — к максимальной мере наказания (трем годам). К исправительным работам без лишения свободы были приговорены 253 человека (63% осужденных).

По ч. 2 ст. 211 УК РСФСР было осуждено 220 человек. Лишение свободы было применено в отношении 161 осужденного (73,2%). При этом лишь 88 из них осуждены к реальному лишению свободы; максимальная мера наказания (10 лет) не была применена ни по одному делу.

На основе обощения судебной практики по 105 уголовным делам о преступных нарушениях правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, водного и воздушного транспорта (ст. 85 УК), рассмотренным областным и районными судами Москвы, Московской, Рязанской, Тульской и Брянской областей в 1985—1986 гг., указанные авторы делают вывод о том, что суды «корректируют» санкцию статьи. Так, лишь к 17 из 84 осужденных по ч. 1 ст. 85 УК РСФСР было применено реальное лишение свободы. Причем максимальная мера наказания в большинстве случаев (по 11 делам) составляла три года лишения свободы, в отношении остальных осужденных — менее трех лет (лишение свободы на срок свыше трех лет, несмотря на тяжесть общественно опасных последствий, судами вообще не назначалось). Услов­ная мера наказания с обязательным привлечением к труду, отсрочка исполнения приговора, исправительные работы по месту работы состави­ли 21% от общего числа назначаемых мер наказания. Ни одному из 37 осужденных по ч. 2 ст. 85 УК РСФСР не было назначено наказание в виде лишения свободы. К исправительным работам по месту работы сроком до двух лет были приговорены 24 человека, на один год и менее — 13 человек277

С нашей точки зрения, правы ученые, полагающие необходимым, исходя из общих принципов уголовной политики, установить за неосто­рожные преступления специфические меры наказания, отличающиеся от наказаний за умышленные преступления .

Первые шаги в этом направлении уже сделаны. Но это пока отно­сится не к самому наказанию, а к его исполнению. Так, согласно ст. 24 УК РСФСР, впервые осуждаемые к лишению свободы за

277          См.:    Нерсесян    В.,    Нерсесян   А.    Транспортные   преступления:    вопросы

ответственности//Советская юстиция. 1987. № 24. С. 18.

Мы не можем согласиться с тем, что в данном случае происходит корректи­ровка, то есть поправка закона, поскольку наказание хотя и назначается ближе к минимуму, но все же в пределах санкции.

278          См.,   например:    Квашис   В.   Е.,   Махмудов   Ш.   Д.   Ответственность   за

неосторожность. Душанбе, 1975.

82

неосторожные преступления отбывают наказание в колониях-поселениях для лиц, совершивших преступления по неосторожности. Тем самым, во-первых, создаются более благоприятные условия для исправительно-трудового воздействия и, во-вторых, исключается нездоровое влияние на неосторожных преступников со стороны лиц, отбывающих наказа­ние за умышленные преступления.

В глазах общественности неосторожный преступник иногда выглядит пассивной жертвой ситуации, достойной не осуждения, а сочуствия. В литературе также встречаются утверждения, согласно которым каждый может совершить неосторожное преступление, в этом плане «почти все мы — потенциальные преступники» , и делается вывод, что общепредупредительная сила наказания за неосторожные преступ­ления ничтожна. Однако результаты опроса практических работников суда, прокуратуры и органов внутренних дел говорят об обратном. Так, 50% опрошенных считают, что суровые санкции за преступления, совершенные по неосторожности, оказывают достаточно ощутимое воздей­ствие на других лиц. По мнению 28% респондентов, чем выше распрост­раненность неосторожных преступлений, тем более суровым должно быть наказание280. Подобная точка зрения, вероятно, обусловлена переоценкой общего предупреждения в ущерб специальному.

Б. А. Куринов, анализируя цели наказания применительно к ав­тотранспортным преступлениям, пришел к выводу, что превалирующее значение имеет общее предупреждение. Доводы автора таковы: за­дачу специального предупреждения во многих случаях успешно можно было бы решить без применения такой суровой меры наказания, как лишение свободы. Если бы законодатель стремился достигнуть лишь цели специального предупреждения, он мог бы ограничиться мерами наказания в виде исправительных работ, запрещением заниматься определенной деятельностью, возложением обязанности загладить при­чиненный вред и т. д. Однако при таких наказаниях не может эффективно реализоваться общепредупредительное воздействие. Цели общей превенции и цели специального предупреждения требуют сохранения в законе на­казания в виде лишения свободы на длительный срок281.

Позиция Б. А. Куринова, как видим, противоречива. С одной сто­роны, он доказывал, что для достижения цели специального предупреж­дения нет нужды в лишении свободы, с другой — утверждал, что решение этой задачи (при приоритете общей превенции) диктует не­обходимость сохранения указанного вида наказания, необоснованно отрицая общепредупредительное свойство наказаний, не связанных с лишением свободы.

На наш взгляд, не преувеличивая роли наказаний, следует тем не менее отметить, что устрашение пока еще служит сдерживающим фактором. Поэтому пути повышения общепревентивного значения нака­зания за неосторожные преступления те же, что и наказания, назначае­мого за посягательства, совершаемые умышленно. Таким образом, наказание за неосторожные, как и за умышленные преступления преследует единые цели: специального и общего предупреждения. Различие же, как мы убедились, заключается в способах их дости­жения, обусловленных спецификой данной категории преступле­ний.

279 Анденес  И.  Наказание и  предупреждение  преступлений.  М.,   1977.   С.  33. См:    Квашне    В.    Е.    Преступная    неосторожность.    Социально-правовые и криминологические проблемы. Владивосток, 1986. С. 152, 159.

281 См.: Куринов Б. А. Автотранспортные преступления. М., 1976. С. 174—175.

83