§ 6. Наследство

1. Наследство—это объект наследственного л р е е м с т-в а. В основном наследство — это имущество, то есть те имущественные права и обязанности наследодателя, которые не прекращаются с его смертью, а переходят к наследникам на основании норм наследственного права.

В наследственное имущество могут входить разнообразные права и обязанности — право личной собственности на всевозможные вещи, например, на жилой дом, залоговое право и залоговое обременение, право требования, вытекающее из договора, и обязательство по договору, право требования возмещения вреда, причиненного имуществу2, и обязанность возмещения вреда, причиненного личности или имуществу и др.

Однако по своему составу и объему наследство не вполне совпадает с имуществом наследодателя на момент его смерти и тем более не совпадает с совокупностью всех прав и обязанностей наследодателя.

Советскому праву совершенно чужд взгляд на наследственное преемство как на «заступление юридического места умершего наследником» или как на всеобщее и полное преемство во всех имущественных правах и обязанностях3.

' Постановление Пленума Верховного судя РСФСР от 7 июля 1926 г., протокол № 9 (см. официальное издание ГК РСФСР 1950 г., стр. 261).

2 Право на возмещение имущественного вреда, связанного с повреждением здоровья, не может переходить в порядке наследования (см. об этом п. 5 этого параграфа, лит. «и»).

3 Это точка зрения большинства буржуазных юристов. См. ее критику у В. И. Серебровского, Основные понятия советского наследственного права, <Советское государство и право-» 1946 г. № 7.

71

Личные неимущественные права наследодателя, как правило, не входят в состав наследства. Только немногие из них переходят к наследникам в целях посмертной охраны культурного наследия умершего, его имени, авторства и т. д. (см. ниже п. 2).

Однако, целый ряд имущественных прав и обязанностей наследодателя также не переходит в порядке наследования. Некоторые из них вообще прекращаются со смертью наследодателя, другие хотя и переходят к правопреемникам, но не в составе наследства и не по правилам о наследовании (см. ниже п. 5).

Основания, по которым из состава наследства исключаются те или другие права и обязанности наследодателя, различны. Как будет показано в дальнейшем, во многих случаях непередавае-мость по наследству известных прав и обязанностей находит себе объяснение в тесной неразрывной связи этих прав и обязанностей с личностью умершего гражданина.

Таким образом, по советскому наследственному праву н а-следство есть определенная- часть гражданских прав и обязанностей, принадлежавших умершему гражданину, непосредственно переходящих к правопреемникам по нормам наследственного права как одно целое'.

2. Личные неимущественные прав а, как пра-вило,невходятвсоставнаследства.

Ни одно из личных неимущественных прав наследодателя, возникающих в области семейно-брачных правоотношений, не передается по наследству. Все они прекращаются со смертью гражданина. Эта категория субъективных прав неразрывно связана с личностью их обладателя. При жизни гражданина ни одно из этих прав также не может быть перенесено на другое лицо. Таковыми являются: право определять воспитание детей; право отдавать детей на воспитание другим лицам; право дать согласие на усыновление своего ребенка; право истребовать детей от третьих лиц и др.

Однако и те личные неимущественные права, которые возникают в области отношений, регулируемых гражданским правом, по большей части не могут войти в состав наследства. Такие права, как право на имя, право называть себя автором литературного, научного произведения, или автором изобретения, как не передаваемые при жизни, не могут перейти к другим лицам по наследству.

Но среди личных неимущественных прав, регулируемых гражданским правом, есть все же н такие, которые по закону включаются в состав

1 Вопрос о единстве наследовааия, об его универсальности освещен в S 2 этой главы,                                                -

72

наследства1. Эти. исключения сделаны законодателем с oco-J бой целью: охранять в общественных интересах культурное на»| следие, оставленное умершими гражданами, поручив участие^ в этой охране лицам, наиболее близким к покойному автору, изо-| бретателю. Общественный интерес состоит здесь прежде всего| в том, чтобы ни одно из произведений умершего писателя, худож-^ ника, ученого не пропало для потомства, чтобы каждое из них| могло сделаться достоянием широких масс советской обществен-) ности—притом в подлинном, не искаженном виде.

Остановимся сначала на авторском праве. «Основы авторы ского .права СССР» 2 охраняют все авторское право в целом, а не только имущественные права авторов. Охрана всей совокупности' авторских прав в известной мере распространена и на правопреемников автора. Это следует прежде всего из ст.ст. 1 и 3 «Основ авторского права СССР». В числе правопреемников ст. 3 .!|| прямо упоминает и особую категорию правопреемников — наследников автора. Статья 16 «Основ авторского права СССР» говорит о возможности завещать авторское право.

В ст.ст,. 10 и 15 «Основ авторского права СССР» прямо говорится об авторском праве наследников автора, вовсе не ограничивая этих правопреемников одной имущественной стороной дела, получением авторского вознаграждения.

Совершенно такое же регулирование вопроса о переходе к наследникам некоторых личных неимущественных прав автора мы находим и в законодательстве союзных республик. В постановлении ВЦИК и СНК РСФСР от 8 октября 1928 г. «Об авторском праве» предусматривается (ст. 28), что после смерти автора издатель не вправе вносить по своему усмотрению каких-либо дополнений, сокращений, изменений ни в самое произведение умершего автора, ни в заглавие произведения, ни в обозначение имени автора, не может также снабжать произведение иллюстрациями «без согласия наследников автора впредь до истечения срока действия авторского права» 3.

Неоспоримо, что переходящие в силу ст. 28 закона «Об авторском праве» правомочия — это также и личные неимущественные правомочия, что передача этих правомочий связана с включением их в состав наследства. Здесь налицо именно наследственное, а не какое-либо иное преемство.

• Иной точки зрения придерживается В. И. Серебровский, Очерки советского наследственного права, изд. Академии наук СССР, 1953, стр. 37.

В. И. Серебровский говорит только о таких личных неимущественных пря-вах, которые действительно нельзя унаследовать: право на имя, право называть себя автором произведения. 'Тех же' личных неимущественных прав, которые в виде исключения переходят к наследнику, В. И. Серебровский не коснулся.

и СЗ СССР 1928 г. № 27, ст. 246.

з СУ РСФСР 1928 г. № 132, ст. 861 (разрядка наша,— Б. А. и К. Г.).

К наследникам умершего автора переходят и другие личные его неимущественные права, связанные с авторством. Таковы:

право зарегистрировать произведение (ст. 9 закона РСФСР «Об авторском праве»), право разрешить или не разрешить издательству переуступку права издать произведение умершего автора другому издательству (ст. 24), право на защиту неимущественных интересов умершего автора, нарушенных третьими лицами (ст.ст. 10 и 11).

К такому же заключению позволяет прийти и законодательство об изобретениях и технических усовершенствованиях.

В этом постановлении проводится мысль, что право получать авторское свидетельство или патент, а также выданные авторские свидетельства и патенты переходит по наследству. Само право получать авторское свидетельство или патент является личным неимущественным правом изобретателя, точно так же как и право на защиту имени изобретателя в связи с изобретением.

Не следует поэтому думать, что лицам, получившем по наследству авторское свидетельство, переходит только право на вознаграждение.

Конечно, к наследнику переходят не все личные неимущественные права изобретателя, но и имущественные его права переходят к наследнику также не в полном составе. По справедливому замечанию В. И. Серебровского и Н. А. Райгородского, наследник, например, не имеет права на те* налоговые льготы, которыми обладал изобретатель'.

Истинный смысл ограничения наследственного правопреемства в нашем праве состоит не в том, что все имущественные права изобретателя наследуются, а все личные неимущественные права его не наследуются, а в том, что в основном наследник приобретает только право на вознаграждение за изобретение покойного наследодателя, а всех прочих прав, -как имущественных, так и неимущественных, не приобретает, поскольку иное не указа н о в "з а к о н е.

Большинство личных неимущественных прав изобретателя не может входить в состав наследства и прекращается со .смертью изобретателя 2.

Так, не могут переходить к наследникам такие личные неимущественные права изобретателя, как право и обязанность изобре-

' Н. А. Райгородский, Изобретательское право СССР, 1949, стр. 227;

В. И. Серебровский. «Гражданское право», учебник для юридических институтов, т. II, М., 1944, стр. 267.

Нельзя согласиться с Н. А. Райгородским в том, что наследникам изобретателя будто бы не принадлежит право с утверждения министерства, выдавшего авторское свидетельство, присвоить изобретению имя изобретателя или какое-либо специальное название (см. Р а и г о р о дек'и и, Изобретательское право СССР, М., 1949, стр. 167).

74

тателя активно содействовать реализации и дальнейшему развитию своего изобретения, давать объяснения и консультацию. Но 's вместе с тем наследники обязаны и имеют право представить органам, разрабатывающим и реализующим предложение, имеющиеся материалы, относящиеся к изобретению.

.Рассмотренные нормы авторского и изобретательского права опровергают, по нашему мнению, утверждение, будто личные неимущественные права граждан никогда не передаются по наследству. Последняя точка зрения, однако, является до сих пор господствующей в нашей учебной литературе'. Законодатель устанавливает наследственный переход только таких личных неимущественных прав автора, которые необходимы для охраны от всякого возможного посягательства объективированного творче-, ства умершего гражданина. Е. А. Флейшиц писала,- что «...общество настолько заинтересовано в охране личности, как носителя индивидуальных черт, склонностей и стремлений, что считает необходимым, совершенно независимо от регулирования отношений в области»наследования в имуществе, ограждать известные проявления соответствующих личных интересов и в то время, когда уже не существует первоначальный носитель этих интересов» 2. Охрана творческого наследия умершего гражданина может осуществляться не одним, а многими методами. Среди этих методов не последнее место занимает привлечение на защиту творческого наследия автора самых близких ему людей — наследников. При этом учитывается, конечно, неразрывная связь авторства, изобретательства с имущественными интересами. Содержание законов об авторском и изобретательском праве, многолетняя практика защиты объективированного творчества умерших авторов, изобретателей, также и посредством управомочия их наследников в области личных неимущественных субъективных гражданских прав, по нашему мнению, опровергают, а не подтверждают целесообразность разъединения института наследования и вопроса об охране литературного, художественного, изобретательского, научного наследства умерших граждан.

• Охрана культурного наследия умершего гражданина может осуществляться посредством так называемого «популярного

' В учебнике для юридических институтов («Гражданское право», 1944, т. 2) говорилось, например: «По наследству переходят также права автора и изобретателя. Однако в этом случае в порядке наследственного преемства переходят только имущественные правомочия автора и изобретателя. Личные права автора и изобретателя прекращаются с их смертью, и поэтому наследственное преемство в этих правах не может иметь места» (см. стр. 282). То же самое мнение сохранено и в изд. 1950 года. т. 2 стр. 439. «По наследству переходят также имущественные права автора и изобретателя (личные права автора, например, право на авторство, по наследству не переходит)».

8 Е. А. Флейшиц. Личные права в гражданском праве СССР и капи-тмистических стран, ВИЮН, «Ученые труды», 1941, вып. 6, стр. 77.

иска», то есть посредством обращения в суд с иском любого лица, обнаружившего, что имени или произведению умершего автора нанесен ущерб'.

Не отрицая таких широких возможностей, заметим, что зашита интересов общества в данном случае вовсе не ограничивается одним предъявлением иска. Круг мер, которые необходимо принять с этой целью, часто неизмеримо шире. Нередко случается при этом, что только наследник изобретателя располагает возможностями, которые необходимы для доказательства правоты иска, предъявленного в защиту неимущественного права изобретателя, то есть для достижения конечной цели, которую преследует советский закон.

Говоря о наследственном характере преемства некоторых личных неимущественных прав автора, изобретателя, нет оснований затрудняться тем, что наследник получает правомочие наследо-дателя в измененном виде. Например, при жизни автор может. безусловно, запретить издателю сокращение или изменение авторского текста, а наследники автора имеют это правомочие с существенным ограничением. В случае недостижения соглашения между наследниками и издательством в этом вопросе, разрешение на издание в том или другом виде может дать орган государственной власти. Но никто не отрицает наследственного преемства в имущественном праве получить авторский гонорар на том основании, что имущественное право наследника здесь ограничено, изменено в сравнении с правом самого покойного автора. Автор имеет это право без ограничения сроком, а наследник автора—только в течение 15 лет (ст. 10 «Основ авторского права СССР»). В плане будущего законодательства Е. А. Флейшиц внесла такие предложения: 1) «осуществление личных прав автора после его смерти не должно неразрывно связываться с регулированием вопроса о наследовании в имуществе автора»;

2) «супруг и дети, а за отсутствием их — родители автора, должны бцть призваны законом к осуществлению личных прав автора 'после его смерти, исходя из предположения их близости к автору»; 3) «автору должно быть предоставлено право устранить осуществление его личных прав названными членами его семьи, указав в завещании или в иной письменной форме лицо, на которое будет возложена забота о литературном, научном или художественном «наследстве» автора»; 4) в тех случаях, когда автор не оставил завещания, касающегося его личных авторских прав, а в семье покойного нет лиц, которые могли бы осуществлять личные права автора, Е. А. Флейшиц предлагала

' См. Н. А. Райгородский, Изобретательское право СССР, М., 1949, стр. 150.

76

передавать осуществление  этих  личных  прав Академвд наук СССР или Комитету по делам искусств по принадлеж ности.                                                   ;

Справедливо мнение, что не всегда наследники умершего ав| тора, изобретателя будут лучшими или даже просто удовлетвори"! тельными защитниками его творческого наследия. Но реч® должна и.тти именно о защите творческого наследия, а не о вы| ражении взглядов умершего лица. Последнее редко кому вообще доступно. Едва ли можно в общей форме утверждать, что наслед| ник-иждивенец менее призван быть защитником творческого на| следия умершего наследодателя, чем несовершеннолетние дети,! чем супруг, работающий совсем по другой специальности. Можно^ представить себе и иное, например, что наследник-иждивенец, —I это товарищ умершего по профессии, соратник его в течение мно-1 гих лет. Такой наследник, вероятно, лучше будет охранять твор-Ц ческое наследие умершего.                                  1|

Несомненно, что между имущественными правомочиями в ав-Ц торском и в изобретательском праве и неимущественными лич-Ц ными правами в той же области существует закономерная проч-Ц ная связь. Не напрасно действующий закон связывает эти право-Д мочия и в случае наследования после автора, изобретателя. На-'" следник, имущественно заинтересованный, если и не всегда способен наилучшим образом защитить культурные ценности, оставленные наследодателем, больше чем кто-либо способен сберечь в неприкосновенности все объективное выражение этого идейного наследства. В социалистическом обществе невозможно представить себе такой глубокий разрыв в области идеологии, какой с горечью, но правдиво нарисовал Эмиль Золя в романе «Доктор Паскаль». Любящая жена умершего ученого Паскаля под влиянием окружавших ее мракобесов сожгла все его рукописи. Такого рода явления типичны для буржуазного мира.

В советском законодательстве нет решительно никаких оснований устанавливать в круге наследников по закону особое изъятие для наследования личных неимущественных прав.

Необходимые коррективы может сделать сам наследодатель, составив соответствующее завещание. Правда, завещание не может устранить необходимых наследников, не может назначить наследником постороннее лицо, если имеются на -момент открытия наследства наследники по закону. Поэтому, обсуждая вопрос о свободе завещательных распоряжений, нужно учесть особенности наследования личных неимущественных прав. С одной стороны, эти права практически не отделимы от соответствующих имущественных правомочий, с другой — необходимо посчитаться с мнением гражданина о подходящем защитнике культурного

наследства этого гражданина '. Неудачным защитником культурного наследства умершего гражданина может оказаться не только наследник по закону, но и наследник по завещанию. Поэтому, допуская всех этих наследников к выполнению почетной роли защитников имени и авторства покойного близкого человека, законодатель не может отказаться от контроля над осуществляемой защитой. Закон и в будущем должен поддерживать этот контроль, ибо контроль в этом отношении существует и в настоящее время. Закон борется и с такими случаями, когда даже сам автор начинает распоряжаться своими авторскими правами в ущерб обществу. Правило о принудительном выкупе произведения (ст. 20 «Основ авторского права СССР»), о постановке без согласия автора неизданного, но однажды представленного произведения (ст. 8) вносят разумные ограничения в таких случаях. Эти ограничения без труда могут быть выведены из ст. 1 гра-, жданских кодексов союзных республик и тем более из ст. 130 Конституции СССР. Эти же самые ограничения относятся и к наследнику автора. Можно полагать, что эти преграды произволу наследников автора вполне достаточны; они избавляют от необходимости принимать особые меры, рекомендуемые Е; А. Флей-шиц. В законодательстве следует лишь уточнить этот вопрос, указать конкретно, какой орган государственной власти и в отношении самого автора и в отношении наследников автора является компетентной инстанцией для разрешения такого рода авторских конфликтов. Нужно согласиться, что в настоящее время Академия наук СССР и Министерство культуры СССР, куда вошел Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР, являются органами, более приемлемыми для разрешения таких вопросов, чем министерства" просвещения' союзных республик, к которым отсылает действующее законодательство по авторскому праву.

3. Имущественные права, входящие в состав наследства, имеют настолько важное значение, что законодатель, говоря о наследстве,' нередко употребляет выражение «наследственное имущество» (ст.ст. 420, 423, 429, 430 ГК), а иногда ограничивается просто словом «имущество» (ст.ст. 421, 422, 432 ГК). В ст. 428 употреблено выражение «наследуемое имущество», а в ст. 434 «выморочное имущество».                          ..  .•   .

' Статья 422 ГК не препятствует тому, чтобы завещатель свои передаваемые личные неимущественные права завещал не необходимым наследникам, а другим наследникам по закону. Такое распоряжение не лишает необходимых наследников их «доли» то есть доли в имуществе). Но, во-первых, неимущественные правомочия здесь неотделимы от имущественных, а, во-вторых, постороннее лицо не может быть наследником при наличии наследников по закону (3 ч. ст. 422 ГК).

78

В других статьях той же главы о наследовании мы ветре-1 чаемся с более широким термином «наследство», которое охватывает не только наследственное имущество, но и некоторые неимущественные права. Так обстоит дело в ст. 428 (непринятие наследства), в ст. 429 (принявший наследство) в ст. 431 (открытие' наследства, охранение наследства), в ст. 432 и, наконец, в ст. 435,;

где говорится о «правах на наследство».

4. В разделах гражданского кодекса, посвященных наследственному праву, не раскрывается понятие наследства, как совокупности прав и обязанностей, переходящих по наследству.

Тем не менее в литературе долгое время существовало единодушное убеждение о составе наследства. Считалось бесспорным, что наследство как некоторое имущественное единство представляет собой актив и пассив. При этом отмечалось, что в силу ст. 434 ГК ответственность по пассиву, по долгам наследодателя, ограничивается действительной стоимостью актива, то есть правомочий наследодателя, перешедших к наследнику. В. И. Серебров-ский в 1946 году пересмотрел этот взгляд и пришел к выводу,' что по нашему праву долги наследодателя являются только «обременением» наследства, но не его составной частью '. Этот тезис получил свое отражение и в учебном пособии по гражданскому;

праву для юридических высших учебных заведений (1951 г.) 2, а позднее — в «Очерках советского наследственного права» 3.

Как известно, в советском законодательстве термин «имущество» имеет три значения: 1) иногда имуществом называются;

«вещи» (истребование имущества в ст. 59 ГК, наем имущества;

в ст. 152 ГК); 2) иногда под имуществом разумеется совокупность прав определенного лица («всякое имущество, не изъятое из оборота, в том числе долговые требования» — ст. 87 ГК); i 3) наконец, встречаются случаи, когда имущество означает с о-| вокупность имущественных прав и обязанн о-| с т е и, актива и пассива (например, при передаче предприятий! по постановлению СНК СССР от 15 февраля 1936 г. «О по-| рядке передачи государственных предприятий, зданий и соору"* жений»4.                                                 |

Исследуя тексты статей Гражданского кодекса, посвященных! наследованию, В. И. Серебровский приходит к заключению, чтб1 ни в одной из этих статей в слове «имущество» не мыслятсй| также и долги наследодателя, переходящие к наследнику^ В статье же 434 ГК, в которой специально рассмотрен вопро<|

' См. В. И. Серебровский, Основные понятия советского наследствеа кого права, «Советское государство и право» 1946 г. № 7.

2 См. «Гражданское право», учебное 'пособие для юридических вузов, т. М., 1951, стр. 438, 478—479.

' См. стр. 31, 42. 207. 218.

4 СЗ СССР 1936 г. № 11, ст. 93.                  .      ,

о долгах наследодателя, они названы не частью, а «обременением» наследства.

Но из текста статей Гражданского кодекса в разделе наследственного права нельзя все же сделать заключения, будто долги наследодателя лежат в целом где-то вне наследства. Если ст. 434 образно противопоставляет наследство — актив «обременению» наследства—пассиву, то в ст.ст. 418 и 420 такого противопоставления мы не находим. Наследство с обременяющими его долгами в силу ст.ст. 418 и 420 переходит к наследникам, причем речь идет не только о долях в активе, но, конечно, и о долях в пассиве. Статья 434 ГК не может быть понята в отрыве от ст. 420, поскольку в ст. 434 говорится лишь об ответственности одного наследника в пределах действительной стоимости всего наследства. Правило же об ответственности каждого из нескольких наследников по долгам наследодателя пропорционально доле каждого наследника в активе наследства приходится выводить из сопоставления ст.ст. 420 и 434 ГК. Этим подтверждается внутренняя неразрывная связь между активом и пассивом наследства. Этим вместе с тем опровергается представление о долгах наследодателя, как о чем-то лежащем за пределами наследства и лишь внешне связанном с наследством.

В. И. Серебровский сделал попытку найти дополнительное обоснование своей новой точке зрения на наследство. По мнению В. И. Серебровского, понимание имущества как совокупности актива и пассива есть специфически буржуазное представление. «Чтобы доказать, что у людей, у которых ничего нет, — пишет В. И. Серебровский, — есть имущество, буржуазные юристы создали понятие так называемого «отрицательного имущества».

Разумеется, буржуазные юристы непрочь в искусственных формулировках упрятать классовую действительность. Однако представление о наследстве как о единстве долгов и прав умершего лица в буржуазном праве имеет в основном другую идеологическую подоплеку. Личность умершего заслоняется в представлении буржуазных идеологов имуществом его. Буржуазная юриспруденция, как правило, подчеркивает идею наследства как совокупности всех решительно прав и в с е х решительно обязанностей умершего. В этом основа буржуазно-правовой конструкции наследства, конструкции, созданной явно и прежде всего для охраны интересов кредиторов закрывшегося предприятия, к которому приравнивают умершего (конечно, «делового») человека '.

негт18'1"1''411^"01'1 ^Р^лажкои праве и в гражданском праве США нет s^b "v^^0 ^"ВД"'66""^ правопреемства. Имущество умершего пере" чив^т^Т У^омоченных лиц, которые за счет этого имущества распла-

^м только оч^" ^^Р3"11 Умершего. Уполномоченные выдают наследи. кам только очищенный от долгов актив наследства, если, конечно, такой актив

80

Но все эти соображения никакого отношения к советскому, социалистическому праву не имеют. Нашему праву чужда идея имущества как совокупности всех решительно прав и всех решительно обязанностей. Имущество лица как совокупность актива и пассива никогда не является перед кредиторами в качестве однородной, аморфной массы. Плановый характер социалистического хозяйства придает различным частям имущества целевое назначение (основные средства и средства оборотные, продукция и средства производства и т. д.). Но и имущество гражданина не выступает перед кредиторами как абсолютное единство: в нем всегда имеется часть, на которую не может быть обращено никакое взыскание, имеются части, на которые не могут быть обращены некоторые взыскания.

Поскольку у нас представление об имуществе как единстве актива и пассива совершенно свободно от мысли о возможности «продать должника с молотка до нитки», поскольку представление о наследственном имуществе свободно у нас от какой-либо мысли расставить ловушку неопытному наследнику (у нас наследник никогда не отвечает по долгам наследодателя свыше актива наследства), правильные для буржуазного права соображения В. И. Серебровского не подкрепляют его понимания состава наследства в праве советском.

Представление о долгах наследодателя, о пассиве наследства, как о чем-то лежащем вне наследства, было бы плодотворным, если бы можно было указать случаи существования долгов наследства, отдельно от него. Между тем мы видим, что долги наследства либо связаны с перешедшими к наследникам правомочиями, либо прекращаются, если превышают актив наследства и потому не попадают в состав наследства. Следовательно, если указанные долги вообще существуют, то они юридически привязаны к активу наследства, принятого наследником. Органическая связь актива и пассива наследства выражается еще в следующем: если пассив превышает актив наследства, то отсекается и погашается не какая-либо конкретная обязанность умершего наследодателя, а в с е обязанности, лежащие на наследодателе

остался после ликвидации долгов. В этом порядке как раз особенно ярко подчеркнут буржуазный взгляд на умершего гражданина, как на прекратившееся эксплуататорское заведение, которое приходится ликвидировать по конкурсу.

В континентальном буржуазном праве наследнику предоставляется, обыкновенно, возможность оградить свое личное имущество от притязаний кредиторов наследодателя с помощью составления инвентарной описи наследства. Но эта лазейка для наследника не ослабляет, а подчеркивает общую буржуаз- ' ную идею безграничной универсальности наследственного правопреемства. Только в 'виде редкого исключения можно обнаружить в буржуазных правовых системах имущественные права, не переходящие в порядке наследования. Таков, например, узуфрукт (пожизненное пользование) по швейцарскому праву.                                .   ,

81

и теперь перешедшие к наследникам, пропорционально сокращаются в своем объеме.

Неразрывная связь актива наследства с его пассивом сохраняется и при наследовании по завещанию. Завещатель может перераспределять наследственные доли и обременять этим путем долгами одного наследника больше, чем другого. Это приводит только к уменьшению реальной доли отдельного наследника, но не прерывает связи актива наследства с его пассивом. Завещатель не может возложить на наследника только часть пассива, не завещав части актива, как не может обременить наследника долгами, по сумме превышающей стоимость завещанной части актива.

Далее, закону неизвестно принятие долгов наследства как отдельный акт, независимый от принятия актива наследства. Напротив, если наследник принял наследство (ст.ст. 429, 430 ГХ) i TO это значит, что он принял все те долги, которые входят в состав принимаемого наследства. Поскольку принятие актива и пассива наследства выступает как единый акт, ближе к действительности представление о наследстве, как известном "соединении актива и пассива.

Разумеется, нельзя доказывать раздельность актива и пассива наследства ссылками на порядок взимания государственной пошлины при выдаче свидетельств о праве наследования. Как известно, ставка пропорциональной пошлины исчисляется в этом случае со стоимости прав, переходящих к наследнику, без вычета долгов. Однако ранее существовавший налог с наследств (ныне отмененный) определялся только со стоимости наследства за вычетом долгов. Кроме того, в некоторых случаях ставки госпошлины при выдаче свидетельств о праве наследования определяются вообще не пропорционально какой-либо сумме, а в твердой ставке; ряд правомочий имущественного характера — право на авторский гонорар, право на вклад в сберегательной кассе, право на облигации государственных займов, несомненно входящие в состав наследства, не принимаются в расчет при исчислении государственной пошлины '.

5. Не все имущественные права, не все имущественные обязанности наследодателя входят в состав наследства.

Некоторые имущественные права и обязанности умершего гражданина не переходят в правовую сферу наследника и вообще прекращают свое существование в связи со смертью их обладателя.

Другие имущественные права и обязанности умершего гражданина не прекращаются в связи со смертью гражданина, но и не входят в состав наследственной массы. Они имеют особую

' См. «Справочник налогового работника», Госфиниздат, 1954, стр. 214.

6 Зак. 256. Советское наследственное право

82

юридическую судьбу: переходят по особым правилам в правовую сферу других лиц, которые наследниками умершего не являются. В юридической литературе по данному вопросу на этой последней группе имущественных прав обычно особо не останавливаются.

Обыкновенно эту группу имущественных прав и обязанностей, не переходящих по наследству, определяют как «...имущественные права, которые не подлежали передаче другому лицу и при жизни наследодателя» ', или как права, «...тесно связанные с личностью наследодателя, и такие, которые о'н при жизни также не мог бы никому передать» 2.

а) По наследству, как правило, не могут перейти права и обязанности доверителя и поверенного по договору поручения. Статья 260 ГК в пп. «б» и «г» прямо предусматривает прекращение «поручения» (то .^сть и прав и обязанностей, составляющих содержание договора) «в силу смерти». Это означает, что доверитель не может требовать от наследников поверенного продолжения тех действий, которые осуществлял поверенный в силу договора поручения.

Однако те имущественные права, которые уже возникли для одной из сторон в договоре поручения при жизни обеих сторон, переходят соответственно к наследникам поверенного и доверителя. Так, например, если поверенному за совершенные им действия уже причиталось вознаграждение или полагалось возмещение расходов, понесенных при выполнении поручения, то наследники поверенного вправе потребовать встречного исполнения от доверителя. Если поверенный своими действиями причинил убытки доверителю, то наследники доверителя вправе потребовать от наследников поверенного возмещения возникших договорных убытков.

Статья 263 ГК предусматривает, что «в случае смерти поверенного, наследники его обязаны известить доверителя и принять необходимые меры к ограждению интересов последнего». Возможно ли в этом случае говорить об обязанностях, которые п о наследству перешли от умершего поверенного. На наш взгляд, сомнений в этом нет. Закон говорит именно об «обязанностях» и при том не об обязанностях вообще всех лиц, которые окружали умершего поверенного и знают, например, о существовании договора поручения, а только о «наследниках». Наследник становится здесь обязанным только в силу правил о наследовании. Если бы наследник не принял наследства, то обязанности, предусмотренные в ст. 263 ГК,'. вовсе не возникли бы. Также об-

! «Советское гражданское право», учебное пособие для юридических вузов, т. 2, М., 1951, стр. 439.

2 Р. О. Халфина, Право наследования .в СССР, Госюриздат, 1951, стр. 42; изд. 2-ое, М., 1952, стр. 46.

83

стоит дело и с обязанностью известить доверителя о смерти поверенного.

б) Не входят в состав имущества, переходящего по наследству, и прекращаются фактом смерти работника права и обязанности, вытекающие из трудового договора'. Однако и в этом случае права и обязанности, уже приобретенные сторонами в связи с выполнением (или нарушением) трудового договора на момент смерти работника, переходят в порядке наследования. Таково, например, право на получение заработной платы за время, проработанное умершим гражданином, обязанность возместить причиненный ущерб учреждению или предприятию по правилам ст. 83 и следующих статей КЗоТ и т. д. В том случае, когда наниматель в трудовом договоре—гражданин (например, договор гражданина с домашней работницей), смерть его прекращает трудовой, договор: наследники нанимателя не наследуют его правомочий, вытекающих из трудового договора. Однако и в этом случае права и обязанности, уже приобретенные нанимателем при его жизни, переходят к наследникам нанимателя.

в) Не переходят по наследству членские права умершего гражданина в кооперативных организациях. Это относится одинаково и к колхозам2, и к артелям промысловой кооперации3, и к артелям инвалидов. Наследники вправе лишь получить вознаграждение за время, проработанное наследодателем, а также возвратные его взносы в кооперативной организации (паевой взнос). К наследникам переходит и обязанность возместить убытки, которые причинены наследодателем кооперативной организации, обязанность отвечать по долгам кооперативной организации в пределах паевого накопления. В случае смерти члена колхоза, который является и членом колхозного двора, наследство открывается только в отношении личного имущества умершего. То имущество, которое принадлежало колхозному дв-ору как таковому (совместная собственность членов колхозного двора), объектом наследования не является. Правила о наследовании применяются к имуществу колхозного двора в том единственном случае, когда умирает последний, остававшийся в живых член колхозного двора. Здесь уже не существует совместной собственности колхозного двора: и постройки, и скот, и все прочее имущество двора находились в личной собственно-

См. «Советское трудовое право'», учебник для юридических институтов, М„ 1946, стр. 293.

2 См. «Колхозное право», учебник для юридических вузов, М., 1950, стр. 247.

3 Постановление ЦИК и СНК СССР от 11 июня 1927 г. (Положение о промысловой кооперации, ст.ст. 20, 21).

б*

84

ста одного лица — последнего члена колхозного двора. Во всех остальных случаях смерть члена колхозного двора приводит не к открытию наследства в имуществе двора, а к расширению правомочий прочих участников совместной собственности, то есть других членов того же колхозного двора.

г) Не переходит по наследству членское правов жилищностроительном и в дачнострои-тельном кооперативе. В состав наследства может войти только право на паевой взнос в этих кооперативах. Ни право пользования жилой площадью, которая была у умершего пайщика, ни право членства не являются объектами наследования. Нельзя отрицать, что некоторое (не наследственное) преемство в правах у определенных членов семьи пайщика в отношении к' жилищностроительному или дачностроительному кооперативу имеется. Те члены семьи умершего члена ЖСК или ДСК, которые пользовались кооперативным помещением вместе с пайщиком при его жизни, имеют преимущественное право быть принятыми в состав членов кооператива. Но это преимущественное право не является объектом наследования, оно основано не на нормах наследственного права, а на уставе кооператива, и принадлежит не наследникам умершего пайщика, а членам семьи пайщика, которые могут и не являться его наследниками. Вместе с тем наследник умершего пайщика, член его семьи, не проживавший, однако, в кооперативном доме, не приобретает указанного преимущественного права.

д) Не переходят понаследству права нанимателя по договору найма жилого помещения. Члены семьи нанимателя жилого помещения продолжают пользоваться тем помещением, которым они пользовались при жизни нанимателя его, не потому, что они унаследовали имущественное право нанимателя, ныне умершего, а потому, что имели и имеют самостоятельное право пользования. Члены „-семьи съемщика жилого помещения сами являются участниками договора найма;

поэтому они и при жизни съемщика имеют права и обязанности из этого договора. Это положение вытекает из общего смысла закона от 17 октября 1937 г. «О сохранении жилищного фонда и улучшении жилищного хозяйства в городах» ' и из инструкции Наркомхоза и Наркомюста РСФСР от 27 января 1934 г., где прямо указано в § 3: «Право постоянного пользования жилой площадью, оплачиваемой по ставке члена семьи с наивысшим заработком, принадлежит как самому пользователю, так и постоянно проживающим с ним членам его семьи...» 2. Наследник, не удовлетворяющий этим условиям, например, не проживавший

1 СЗ СССР 1937 г. № 69, ст. 314.

2 «Бюллетень Наркомхоза РСФСР» 1934 г. № 5.

8S

совместно с наследодателем, не приобретает в составе наследства права на жилую площадь, которой пользовался умерший наследодатель.

е) Обязательство автора создать литературное, сценическое, научное и всякоеиное произведение, вытекающее из договора с издательством, зрелищным предприятием, научным учреждением, не входит в состав наследства и прекращается со смертью автора '. Это в равной мере касается и других обязанностей, неразрывно связанных с личностью автора (вносить изменения в произведение, держать корректуру и т. п.). В тех случаях, когда согласно «Типовому издательскому договору» в связи с прекра- • щением договора издательство вправе взыскать с автора аванс или потребовать возмещения убытков2, эти требования могут быть предъявлены к наследникам автора на общих основаниях ст. 434 ГК: соответствующие обязательства автора переходят по наследству.

ж) Алиментные обязательства, как правило, не переходят к наследникам лиц, обязанных уплачивать алименты. Алиментные права никогда не переходят к наследникам лиц, управомоченных на получение алиментов. В этом проявляется строго личный характер алиментных обязательств нашего семейного права 3.

По специальному вопросу о наследовании алиментных обязательств в случае, предусмотренном ст. 422 КЗоБСО РСФСР, мнения в нашей литературе разошлись.

Л. А. Лунц считает, что алиментное обязательство в этом случае переходит к наследникам умершего гражданина,-который уплачивал .или должен был уплачивать алименты на содержание детей 4.

А. И. Пергамент подчеркивает, что в ст. 422 нет случая перехода алиментной обязанности по наследству, что эта статья КЗоБСО имеет в виду самостоятельную обязанность наследников 5. .

' См. И. Б. Новицкий. Л. А. Лунц, Общее учение об обязательстве,

«Курс советского гражданского права», М., 1950, стр. 410.

2 Типовой издательский договор, утвержденный Наркомпросом и Нарком-торгом РСФСР, «Еженедельник Наркомпроса», 19 апреля 1929 г. № 16—17;

см. справочник «Правовое положение писателей и композиторов по законодательству СССР и РСФСР», 1946, стр. 154—159.

3 См. А. И. П е р г а м е н т, Алиментные обязательства по советскому праву, М.. 1951. стр. 12.

4 См. И. Б. Н о в и ц к и и, Л. А. Лунц, Общее учение об обязательстве, Курс советского гражданского права, М., 1950, стр. 410. Напротив, И. Б. Новицкий не связывает, невидимому, обязательства, возлагаемого на наследника ст. 422, с переходом обязанностей в порядке наследования.

См. А. И. Пергамент, Алиментные обязательства по советскому' праву, М., 1951, стр. 12, 109.

86

3. Г. Крылова находит, что с изданием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. «О наследниках по закону и по завещанию» ст. 422 КЗоБСО утратила свой смысл и даже находится в противоречии с нормами наследственного права '.

Следует согласиться с мнением Л. А. Лунца. Обязанность алиментации, которая лежала на наследодателе, переходит к наследникам в составе наследства, а не возникает вновь независимо от наследования.

А. И. Пергамент, отрицая наследственное преемство в этом случае, приводит три' аргумента: 1) обязательство наследников возникает в другом размере, чем обязательство наследодателя;

2) это обязательство возникает в отношении другого круга лиц, чем тот, который обязан был алиментировать наследодатель;

3) это обязательство возникает по другим основаниям.

Действительно, обязательство наследников по ст. 422 ограничено активом наследства. Однако и 'все прочие обязательства, переходящие к наследникам от наследодателя, не могут превышать актива наследства (ст. 434 ГК).

Верно, что наследник по правилу ст. 422 КЗоБСО обязан алиментировать не всех тех лиц, которых обязан был алиментировать наследодатель, а только детей. Алиментные правомочия прочих лиц прекращаются со смертью обязанного лица. Однако в порядке наследования переходят не все обязанности наследодателя и не все его права. В силу же ст. 422 КЗоБСО наследник обязан алиментировать именно тех лиц, которых алиментировал или должен был алиментировать наследодатель.

В силу этой статьи наследники обязаны алиментировать на других основаниях, чем сам наследодатель.

Именно на основании ст. 422 КЗоБСО наследники обязаны давать алименты детям, если умерли родители этих детей или если у родителей нет достаточных средств для содержания детей. Таких ограничений при жизни наследодателя не еуществовало-Но это не доказывает отсутствие наследственного преемства обязательства в случае ст. 422 КЗоБСО: ст. 434 ГК устанавливает для наследников ограничение ответственности, которого не было при жизни наследодателя.

Какое, однако, практическое значение имеет расхождение взглядов на природу алиментных обязанностей наследников по ст. 422 КЗоБСО? Если алиментное обязательство — самостоятельное обязательство наследников, то, очевидно, наследник, обремененный этим обязательством, не может возражать кредито-

' 3. Г. Крылова, Наследование по завещанию в советском гражданском праве, автореферат диссертации, Московский Государственный университет, 1950, стр. 10—11.

87

рам наследства, что пассив наследства вместе с алиментным обременением превышает актив наследства. Наследник в силу ст. 422 КЗоБСО будет обязан давать алименты из собственных своих средств вне связи со стоимостью приобретенного наследства. Но этот вывод находится в явном противоречии с самой ст. 422 КЗоБСО, которая повторяет общий принцип советского наследственного права: ограничение ответственности наследников активом наследственной массы (ст. 434 ГК).

Если же представлять себе обязательство наследников, предусмотренное в ст. 422 КЗоБСО как входящее в наследственную массу, то отмеченная несообразность полностью устраняется.

В заключение нужно сказать, что неверно представлять себе ст. 422 КЗоБСО как потерявшую всякое значение в настоящее время. Данная статья имеет в виду алиментацию наследниками не только детей самого наследодателя. Имеется в виду алимен-тация наследником всех тех детей, которых обязан был алиментировать наследодатель. Примечание к ст. 422 КЗоБСО прямо предусматривает случай, в котором оба родителя детей находятся в живых после смерти наследодателя, но не имеют достаточных средств для содержания детей. Поэтому-то и возможны случаи, когда при наследовании по завещанию дети, которых алиментировал умерший, не становятся его наследниками, а наследство приобретается другими лицами'.

з) Не переходят в порядке наследования, а прекращаются со смертью гражданина его права на пенсию, назначенную по любому основанию, а также на пособие, назначенное в порядке государственного социального страхования или взаимного страхования промысловой кооперации. Пенсия, которая назначается государством членам семьи умершего гражданина «по случаю смерти кормильца», не связана с наследованием. Во-первых, сам наследодатель на эту пенсию не имел права, а, во-вторых, сумма пенсии, назначаемой хотя бы и наследнику, никогда не включается в состав наследства.

Некоторые имущественные права после смерти наследодателя, получавшего пенсию или пособие, переходят к другим лицам. Однако здесь нельзя усматривать наследственного правопреемства.                                     '. !т>?

и) Не переходят в порядке наследования имущественные права наследодателя, вытекающие из фактов причинения вреда здоровью наследодателя (ст.ст. 413—415 ГК).

' Иной точки зрения придерживаются 3. Г. Крылова «Наследование по завещанию в советском гражданском праве», автореферат диссертации, 1950, стр. 10 и А. И. Пергамент, <Алиментные обязательства по советскому праву», Госюриздат. 1951, стр. 109,

88

Если вред причинен здоровью гражданина и вследствие этого гражданин утратил полностью или частично свою трудоспособность, возникает право требовать от причинителя вреда возмещения имущественного вреда, выразившегося в утрате заработка (ст. 410 ГК).

Очевидно, что вопрос об утрате заработка может ставить только сам потерпевший, но не его наследники.                                               '

Со смертью потерпевшего прекращается и имущественное право, основанное на обязательстве возместить вред, причиненный личности наследодателя.

В ст. 409 ГК закон говорит о праве иждивенцев умершего потерпевшего требовать от причинителя вреда «вознаграждения». Речь идет здесь о возмещении утраченного источника существования иждивенцев, то есть тоже об имущественном возмещении.

Но право иждивенцев, предусматриваемое в ст. 409 ГК, не связано с институтом наследования, это право не входит в состав наследства, открывающегося после смерти потерпевшего. Лицо, состоявшее на иждивении потерпевшего, вправе требовать возмещения вреда на основании ст. 409 ГК независимо от того, является ли оно наследником умершего потерпевшего или не является '.

В то время как право требовать возмещения вреда имуществу (ст.ст. 403, 404 ГК) переходит в порядке наследования к наследникам умершего собственника поврежденного имущества, право требовать возмещения личного вреда по наследству переходить не может.

Что касается до обязанности наследодателя возместить имущественные последствия причинения вреда здоровью, то эта обязанность переходит к наследникам на общих основаниях с другими имущественными обязанностями.

По делу К. был поставлен вопрос о возможности предъявления потерпевшим иска о возмещении вреда к наследнику причинителя вреда 2. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР применила в этом случае общее правило ст. 434 ГК, и иск был отклонен только по тем соображениям, что истец был достаточно обеспечен, а ответчица не имела достаточного имущества, и Судебная коллегия сочла возможным отклонить иск на основании ст. 411 ГК.

1 Это не колеблет представления о праве иждивенца по ст. 409 ГК как о праве, производном от права самого потерпевшего. Проияводность того или иного права не предрешает еще вопроса о возможности. приобрести это право в порядке наследования. См. Б. Антимонов, Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении, М., 1950, стр. 248—251.

2 См. «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР 1943 г.», М., 1948, стр. 185—186.

89

Причитавшиеся наследодателю суммы пособий по временной нетрудоспособности и по пенсиям, но не полученные им переходят к определенным законом лицам, не входя в состав наследства и не по правилам Гражданского кодекса о наследовании'. Право на пособие, не дополученное ко дню смерти рабочего или служащего, имеют его дети, братья и сестры, если они не достигли 18 лет или если они вследствие своей нетрудоспособности были на иждивении умершего, а также родители и супруг (независимо от их трудоспособности), если они проживали вместе с умершим или были на его иждивении.

Круг правопреемников по недополученной пенсии близок к кругу преемников по недополученным пособиям, но не совпадает с ним полностью. Право на недополученные пенсии переходит к несовершеннолетним детям, братьям и сестрам, не достигшим 16 лет, к нетрудоспособным детям, братьям и сестрам, достигшим уже 16 лет, но утратившим трудоспособность до достижения 16 лет, к родителям, супругу—независимо от их трудоспособности.

Усыновленные приравниваются к детям застрахованного, а усыновители — к его родителям. Последнее правило применяется как в отношении пенсий, так и в отношении пособий.

В отношении сумм недополученных пенсий или пособий невозможно завещательное распоряжение, поскольку такие суммы в состав наследства не входят.

к) Нет наследственного правопреемства в случае, когда лицо, у казанное вкладчик ом кредитному учреждению, получает вклад после смерти вкладчика.

Вопрос этот совершенно отчетливо разрешен в ст. 436 ГК РСФСР и в соответствующих ей нормах гражданских кодексов других союзных республик. Речь идет о вкладах, как денежных, так и ценных бумаг, в государственные трудовые сберегательные кассы, а также о денежных вкладах на срок до востребования или на простой текущий счет в Государственный банк СССР или в Банк 'внешней торговли СССР. Статья 436 ГК прямо указывает, что такого рода вклад, если по нему сделано распоряжение о выгодоприобретателе на случай смерти, не входит в состав наследства и правила главы о наследовании, помещенные в Гражданском кодексе, не распространяются на этот вклад.

Отдельные правила о таких распоряжениях на случай смерти но вкладам еще более убеждают в том, что здесь мы имеем дело

' Положение о пособиях по временной нетрудоспособности с изменениями и дополнениями, внесенными ВЦСПС 5 ноября 1933 г., ст.ст. 69, 70 (см. «Трудовое законодательство СССР», сборник законов, указов и постановлений, ВИЮН, 194), стр. 43i).       '

90

с возникновением права у выгодоприобретателя не в порядке наследования, хотя преемство в праве умершего вкладчика неоспоримо: если у умершего не было права на вклад, оно не возникнет и у выгодоприобретателя.

Так, ст. 436 ГК указывает, что если лицо получает вклад согласно распоряжению вкладчика, сделанному кредитному учреждению, и вместе с тем этот получатель относится к числу наследников вкладчика, «эти вклады не засчитываются при определении размера наследственной доли».

Далее, выгодоприобретателем по вкладу может быть любое лицо (гражданин или юридическое лицо) независимо от того, имеются ли у вкладчика наследники по закону. Даже наличие наследников «необходимых», которых нельзя ни в каком случае лишить наследства (ст. 422 ГК), не делает недействительным распоряжения по вкладу в пользу лица, совершенно постороннего вкладчику.

Долги, составляющие пассив наследства, не обременяют выгодоприобретателя по вкладу. Даже обязанность принять на себя расходы по погребению наследодателя не лежит на выгодо-приобретателе по вкладу. При этом выгодоприобретатель вовсе не связан каким-либо сроком «на принятие» 'вклада; сроки на принятие наследства, на отказ от наследства никакого отношения не имеют к выгодоприобретателю по вкладу.

Только в том случае, когда вкладчик не сделал банку или сберегательной кассе распоряжения на случай смерти, ко вкладу применяются общие правила о наследовании ч. 3, ст. 436 ГК. Такая трактовка вопроса теперь не вызывает сомнений '. Вопрос лишь в том, как трактовать этот особый случай ненаследственного правопреемства после смерти гражданина. Заслугой В. И. Серебровского является правильная квалификация этого случая правопреемства.

«...В рассматриваемом случае имеет место, — пишет В. И. Се-ребровский,— не завещательное распоряжение, а договор в пользу третьего лица (ст. 140 ГК). В силу договора вкладчика с сберегательной кассой или кредитным учреждением третье лицо, указанное вкладчиком, приобретает самостоятельное право требова-

1 В 1938 году М. О. Рейхель считал преемство по вкладу видом наследственного преемства. Он полагал, что здесь дело идет лишь об «очень существенных изъятиях из общих правил о завещательном наследовании» (см. «Гражданское право», учебник для юридических вузов, ч. 2, М., 1938, стр. 463).

Р. О. Халфина хотя и помещает вопрос о переходе вклада согласно распоряжению вкладчика к выгодоприобретателю под рубрикой «особый порядок перехода по наследству», но в дальнейшем изложении 'вопроса не проявляет склонности усмотреть здесь случай наследственного преемства (Р. О. Халфина, Право наследования в СССР, М., 1951, стр. 45—46), Во втором издании этой работы ,(1952 г.) сохранена та же позиция (стр. 49—50).

ния к должнику (сберегательной кассе или кредитному учреждению) и не является правопреемником вкладчика» '.

Присоединяясь в основном к мнению В. И. Серебровского, мы должны, однако, сделать две оговорки. О самостоятельности права выгодоприобретателя по вкладу можно говорить только в том смысле, что право выгодоприобретателя независимо от наследования, что, предъявляя свое требование сберегательной кассе, выгодоприобретатель опирается на собственное право. Однако преемственный характер права выгодоприобретателя очевиден. Это случай частного правопреемства. Выгодоприобретатель получает в отношении банка или сберегательной кассы только те права, которыми располагал умерший вкладчик. Сберкасса или банк может противопоставить требованию выгодоприобретателя все те возражения, которые имели бы силу в отношении самого вкладчика.

Нуждается в пояснении и правильная по существу ссылка на ст. 140 ГК. Между вкладчиком, назначающим выгодоприобретателя по вкладу, и банком или сберегательной кассой совершается договор в пользу третьего лица — выгодоприобретателя. Однако перед нами особый случай договора в пользу третьего лица: это договор в пользу третьего лица на случай смерти. Поэтому право третьего лица на вклад в этом случае не возникает до смерти вкладчика, а заявление третьего лица о желании воспользоваться вкладом, сделанное сберегательной кассе при жизни вкладчика, лишено юридического значения. Ввиду этих особенностей договора в пользу третьего лица на случай смерти не находит себе применения правило ст. 140 ГК, запрещающее сторонам в договоре изменять или отменять договор в пользу третьего лица, если третье лицо уже «выразило намерение воспользоваться выговоренным в его пользу вкладом». Основываясь на положениях, высказанных В. И. Серебровским и изложенных выше, Л. А. Лунц не говорит о самостоятельности прав выгодоприобретателя по вкладу, правильно, с нашей точки зрения, ограничиваясь утверждением, лто здесь речь идет не о завещательном распоряжении и не о наследовании вообще, а о договоре в пользу третьего лица 2.

л) Права выгодоприобретателейподоговору личного страхования не входят в состав наследства.

В этом случае нет даже преемства прав выгодоприобретателя от прав страхователя. Статьи 375-а и 375-6 ГК в достаточной

' См. «Гражданское право», учебник для юридических институтов, т. 2, М., 1944, стр. 286.

2 См. Л. А. Л у н ц, Международное частное право, учебник для юридических вузов, М., 1949, стр. 316—317

92

мере подтверждают особенности этого случая. Из ст. 375-а ГК следует, что правила о наследовании не распространяются на распоряжения наследодателя по страховому вознаграждению, что страховое вознаграждение не входит в наследственную массу. Долги наследодателя не обременяют выгодоприобретателя по страхованию. Эти положения не находятся в противоречии с правилом ст. 375-6 ГК.

Как известно, в этой норме определено, что «из страхового вознаграждения страховщиком могут быть удерживаемы суммы, причитавшиеся от страхователя по тому же договору страхования». Это редко применяемое правило, установленное в интересах Госстраха, не создает правопреемства выгодоприобретателя от страхователя. Право Госстраха на удержание определенных сумм только уменьшает страховое вознаграждение выгодоприобретателя, не делая, однако, выгодоприобретателя правопреемником страхователя — ни частичным, ни тем более универсальным.

Выгодоприобретатель по договору страхования — не наследник страхователя и не преемник вообще — это третье лицо, в пользу которого был заключен страхователем договор с Госстрахом. "