§ 1 Основные правовые способы защиты чести и достоинства личности (конституционно-правовой, административно-правовой, гражданско-правовой, уголовно-правовой, международно-правовой): сравнительный анализ.

Уяснив сущность категории достоинства как основы социально-правовой защищенности личности, приступим к раскрытию механизма защиты достоинства, то есть тех правовых средств, с помощью которых охраняется и защищается эта нравственно-правовая ценность в целом и конкретные ее проявления.

Понятие «средство» в юриспруденции употребляется в самых разных значениях. Его используют и по отношению к праву в целом[37] и применительно к различным механизмам правового регулирования[38]. Предпочтительной, на наш взгляд, является позиция А.В. Малько, предложившего рассматривать правовые средства, как «правовые явления, выражающиеся в инструментах (установлениях) и деяниях (технологии), при помощи которых удовлетворяются интересы субъектов права, обеспечивается достижение социально-полезных целей». Автор дает различные основания классификации правовых средств: по выполняемой цели – регулятивные (дозволения) и охранительные (меры защиты); по предмету правового регулирования – конституционные, административные, гражданские, уголовные и другие[39].

Важнейшая функция правовых средств – достижение ими целей правового регулирования, в частности, устранение конфликтов правовыми способами. Поэтому необходимо, чтобы в самом юридическом акте была четко сформулирована цель его принятия, поскольку в зависимости от поставленной цели осуществляется выбор средств для ее достижения.

Категория «меры защиты» раскрывается в литературе также по-разному. С.С. Алексеев полагает, что «защита права – это государственно-принудительная деятельность, направленная на восстановление нарушенного права, обеспечение исполнения юридической обязанности». Такое понимание мер защиты мало чем отличается от понятия юридической ответственности, обязательным признаком которой считается использование государственно-принудительного механизма. А.С. Мордовец включает в понятие меры защиты и восстановление нарушенного права и меры процессуального принуждения[40].

Наиболее обоснованной, на наш взгляд, является точка зрения, согласно которой «меры юридической ответственности» и «меры защиты» это – различные понятия, охватываемые категорией «защита права» (В.М. Ведяхин, Т.Б. Шубина)[41]. Причем к мерам (способам) защиты прав относятся лишь те, которые применяются по инициативе лица, права которого нарушены, и прежде всего функция этих мер – восстановительная[42].

И юридическая ответственность, и меры (способы) защиты являются правовыми последствиями правонарушений. В рамках гражданского права они объединены под общим названием «способы защиты» (ст. 12 ГК РФ). Однако такой удобный перечень способов защиты прав, существующий в гражданском праве, отсутствует в других отраслях законодательства, что не означает отсутствия самих способов защиты. Так, в уголовном праве способом защиты можно признать необходимую оборону, в конституционном праве – решение самого Конституционного суда.

Анализ мер (способов) защиты как разновидности правовых средств дает нам представление только лишь о механизме защиты того или иного права. Мы уже обращали внимание на то, что защита есть момент охраны, одна из ее форм. Защита – это те меры, которые предпринимаются в случаях, когда права нарушаются или оспариваются кем-либо. Охраняются же они постоянно. Таким образом, охрана это установление общего правового режима. Следовательно, в определенном смысле можно говорить о мерах (способах) охраны прав, свобод и законных интересов граждан.

Охрана достоинства личности обеспечивается прежде всего конституционно-правовыми (государственно-правовыми) средствами, целью которых является обязывание законодателя осуществлять правовое регулирование таким образом, чтобы сводить до минимума опасность нарушения этого блага. Здесь особая роль отведена Основному закону государства. «Полнота конституционного выражения социально-правовой организации общества, – отмечает А.А. Белкин, – невозможна без включения в Основной закон регламентации юридических механизмов его осуществления… Относящаяся сюда повышенная охрана конституционных норм, нередко называемая среди свойств Конституции, остается весьма абстрактным предположением»[43].

В статье 45 Конституции РФ записано: государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется. Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Следует заметить, что современное конституционное регулирование прав и свобод гражданина отличается широкими возможностями для использования юридических средств (мер) защиты, а также правом выбора этих средств.

Государственное право почти не предусматривает конкретных мер защиты. Очевидно, предполагается, что они должны получить свою регламентацию на отраслевом уровне. Как это происходит? Достаточно ли предусмотренных мер защиты таких нематериальных благ, как достоинство, честь, доброе имя, репутация? Как они соотносятся и, наконец, какова эффективность каждого из них в отдельности? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Наиболее эффективным институтом охраны прав человека в современном демократическом государстве является конституционное правосудие. Функция защиты прав и свобод осуществляется органами конституционной юрисдикции путем использования трех основных форм – абстрактного, конкретного и индивидуального контроля за соответствием конституции законов и иных нормативных актов, а также судебных и административных решений[44].

Абстрактный контроль предусматривает возможность подачи в Конституционный суд запроса о конституционности принятых нормативных актов независимо от их применения в конкретных правоотношениях. Конкретный контроль предполагает решение вопроса о конституционности подлежащего применению закона только в связи с конкретным судебным разбирательством. Индивидуальный конституционный контроль осуществляется в форме рассмотрения индивидуальной (коллективной) жалобы. При этом отдельные граждане, их объединения, а также юридические лица наделены правом подавать в конституционные суды жалобы о нарушениях своих прав и свобод законами, другими нормативно-правовыми актами, а также судебными решениями.

Существуют различные модели конституционного контроля. Интерес, на наш взгляд, представляет Федеральный конституционный суд Германии, наделенный широкими полномочиями. Так, законодательство ФРГ полностью подпадает под контроль Федерального конституционного суда. Федеральные и земельные органы исполнительной власти, а также парламентское мень­шинство обладают правом запроса о конституционности любо­го вступившего в силу закона, используя форму абстрактного контроля. Конституционная жалоба вооружает гражданина правом обжаловать закон, если он считает, что такой закон на­рушает его основные права. Равным образом и обычная юсти­ция подлежит контролю со стороны Федерального конституционного суда. Не только каждый судья может и должен запросить Конститу­ционный суд о правомерности применяемого закона (конкрет­ный контроль), но и каждое решение любого суда может быть обжаловано, если заявитель считает, что этим решением нарушаются его основные права (индивидуальная жалоба). К ведению Фе­дерального конституционного суда относится и правомочие решать вопрос о лишении лиц возможности пользоваться права­ми и свободами, если они злоупотребляют ими для борьбы про­тив основ свободного демократического строя.

Особого внимания заслуживает индивидуальный конституционный контроль. Согласно п. 4 ст. 99 Конституции ФРГ иск может быть подан против любого акта законодательной, исполнительной либо судебной власти, если она, по мнению истца, нарушает его основные права. Однако при этом существует одно предварительное условие, – чтобы были исчерпаны все другие средства защиты. Между тем истец может избежать этой дорогой и длительной стадии, доказав в специальном присутствии Конституционного суда, что нанесенный ему ущерб имеет «всеобщее значение» и что затягивание рассмотрения дела повлечет серьезные и «неисправимые последствия» в отношении всех лиц, которых оно может затронуть[45].

Такое регулирование, на наш взгляд, направлено на всестороннюю защиту основных прав посредством конституционной юрисдикции. Его значение состоит в том, что отдельные граждане, возбуждая конституционное производство, преследуют цель защитить не только собственные интересы, но и интересы широкого круга лиц и, в конечном счете, интересы общества в целом. Этому способствует сама модель конституционного контроля, что, как нам представляется, свидетельствует о достаточно высоком уровне законодательного регулирования правозащитной функции государства.

Законодательное регулирование деятельности Конституционного суда РФ свидетельствует о том, что у нас сложилась модель конституционного контроля, сочетающего в себе элементы конкретного и индивидуального. На примере отдельно взятого права – права на защиту чести и достоинства – попытаемся проследить за действием конституционного правосудия.

В середине 90-х годов остро стоял вопрос: не ущемляет ли право на защиту чести и достоинства другие конституционные права и свободы, в частности, свободу мысли и слова. В результате вынесения Конституционным судом РФ определения об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина А.В. Козырева от 27 сентября 1995 г. сложился прецедент.

Суть дела состояла в следующем: А.В. Козырев (в то время – министр иностранных дел РФ) обратился в Конституционный суд с просьбой признать не соответствующей Конституции РФ статью 7 ГК РФ РСФСР. Поводом для обращения послужило начатое Пресненским межмуниципальным судом г. Москвы в мае 1994 г. разбирательство по иску В.В. Жириновского к телекомпании НТВ и А.В. Козыреву о защите чести и достоинства на основании ч. 1 ст. 7 ГК РФ РСФСР, согласно которой гражданин или организация вправе требовать по суду опровержения порочащих их честь и достоинство сведений, если лицо распространившее их, не докажет, что они соответствуют действительности. Заявитель полагал, что статья 7 ГК РФ РСФСР в редакции от 11 июня 1964 г. (как и статья 152 нового ГК РФ) не соответствует частям 1 и 3 статьи 29 или Конституции РФ (никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений), гарантирующей каждому свободу мысли и слова и устанавливающей, что никто не может быть принужден к отказу от них, поскольку допускается возможность судебного опровержения любых сведений.

По мнению заявителя, существуют определенные сведения, которые не могут быть предметом судебного опровержения, поскольку они являются выражением личного мнения и взглядов, оценочными суждениями того, кто их распространяет, и присуждение к отказу от них – это вторжение в область «мысли и слова», «мнений и убеждений», охраняемых статьей 29 Конституции РФ. Распространение таких сведений не может рассматриваться как посягательство на чью-либо честь и достоинство, так как они лишь формируют репутацию лица, их распространившего.

Конституционный суд в своем определении указал, что «в соответствии с частью второй статьи 36 и пунктом 1 статьи 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации» основанием к рассмотрению дела по жалобам граждан в Конституционном суде РФ является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции РФ тот или иной закон, затрагивающий конституционные права и свободы граждан. Предписание части первой статьи 7 ГК РФ РСФСР о праве гражданина или организаций требовать по суду опровержения порочащих их честь и достоинство сведений не свидетельствует о такой неопределенности. Указанная статья, устанавливая гражданско-правовые способы защиты чести и достоинства, является важной гарантией конституционного права на защиту чести и доброго имени, предусмотренного статьей 23 (часть 1) Конституции РФ. Право на судебную защиту чести и достоинства и возложение на того, кто распространил порочащие сведения, обязанности доказать их соответствие действительности, не нарушают гарантированную Конституцией РФ свободу мысли и слова. Связанные с обеспечением конституционных требований уважения достоинства личности допустимые ограничения при использовании свободы слова строго очерчены Конституцией РФ и вытекают из предписаний ее статей 17 (часть 3), 29 (часть 2) и 55 (часть 3). Из этих конституционных положений следует, что права и свободы, в том числе и свобода слова, не должны использоваться во вред основам конституционного строя, нравственности, правам и законным интересам других лиц, безопасности государства».

Отказав в принятии жалобы, Конституционный суд в то же время отметил, что в «обращении А. В. Козырева поставлен важный и актуальный вопрос: как добиться в каждом конкретном случае, чтобы требования защиты чести и достоинства не противоречили интересам свободной дискуссии по политическим проблемам в демократическом государстве. Решение указанного вопроса относится к компетенции судов общей юрисдикции. При рассмотрении в судах общей юрисдикции дел о защите чести и достоинства подлежит установлению и оценке не только достоверность, но и характер распространенных сведений, исходя из чего суд должен решать: наносит ли вред распространение сведений защищаемым Конституцией РФ ценностям, укладывается ли это в рамки политической дискуссии, как отграничить распространение недостоверной фактической информации от политических оценок и возможно ли их опровержение по суду. Суды общей юрисдикции вправе и обязаны обеспечивать должное равновесие при использовании конституционных прав на защиту чести и достоинства, с одной стороны, и свободу слова – с другой».

Административное право фактически выступа­ет в качестве юридической формы реализации задач, функций, методов и полномочий, возлагаемых Конституцией и действующим законодательством Российской Федерации на субъектов исполнительной власти, функционирующих в рамках разделения властей. Для механизма административно-правового регулирования наиболее характерны правовые средства распорядительного типа. Свое непосредственное выражение они нахо­дят в том, что одной стороне регулируемых отношений предоставлен определенный объем юридически-властных полномочий, адресуемых другой стороне, которая обязана подчиниться предписаниям, исхо­дящим от носителя распорядительных прав[46].

Очевидно, что административный порядок рассмотрения жалоб и иных обращений граждан как правозащитный механизм объективно необходим. Причем он ни в коей мере не снижает значимости судебной защиты прав и свобод. Тем более, что право выбора остается за гражданином (ст. 46 Конституции РФ). Вместе с тем административно-правовую защиту нельзя сводить преимущественно к внесудебной форме защиты прав и свобод граждан. Так, правоприменение в административном порядке в случаях, специально предусмотренных действующим российским законодательством, возлагается также на суды (судей). В част­ности, такого рода действия судебные органы осуществляют как при наложении административных взысканий за совершение административных правонарушений (например, за мелкое хулиганст­во), так и при рассмотрении и разрешении ряда административных споров (например, по жалобам граждан на неправомерные действия органов управления и должностных лиц). В последнем случае очевидна взаимосвязь судебного порядка (одного из видов гражданского судопроизводства) с внесудебным (административным). Причем эта взаимосвязь необходима, поскольку возможность судебного обжалования такого рода нарушений свидетельствует о полной реализации правозащитного механизма.

Конституционное положение о том, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, не исключает того, что конституционные права предполагают ту ли иную степень участия административного права в правовом механизме их реализации[47]. Следовательно, конституционные права и обязанности приобретают реаль­ное значение, когда они трансформируются в административно-право­вые. Наиболее значительно влияние административного права на осу­ществление тех прав, свобод и обязанностей, процесс которого предпо­лагает конкретизацию конституционных положений, взаимодействие граждан с управленческими структурами, контроль с их стороны за соблюдением конституционного принципа: «Осуществление прав и сво­бод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Для обеспечения принципа неприкосновенности достоинства личности особую актуальность приобретает право граждан на свободу и личную неприкосновенность, а также граждан на возмещение государством вреда, причиненно­го незаконными действиями (или бездействием) органов государствен­ной власти или их должностных лиц.

Об особой роли административных органов говорит то, что Конституция Российской Федерации предусматривает учреждение должности Уполномоченного по правам человека, действующего в со­ответствии с федеральным конституционным законом. Для усиления гарантий соблюдения прав граждан Российской Федерации при Президенте Российской Федерации образована Комиссия по правам человека. В соответствии с Положением о данной Комиссии, ее основной задачей является содействие реализации пол­номочий Президента как гаранта основных прав и свобод человека; уважению и соблюдению прав и свобод человека в Российской Феде­рации; совершенствованию законодательного обеспечения прав и свобод человека; защите прав и покровительству граждан Российской Феде­рации, находящихся за ее пределами.

Наряду с обеспечением неприкосновенности достоинства личности мерами административного права возможно посягательство на достоинство гражданина в связи с незаконным привлечением к административной ответственности и наложением административного взыскания. В соответствии со статьей 13 ГК РФ нормативный или ненорматив­ный акт государственного органа может быть признан недействи­тельным по решению суда. В административно-правовом производ­стве признание «недействительности» постановления об админи­стративном проступке означает его отмену. Отмена постановления об административном правонарушении влечет за собой отмену всех ограничений, связанных с ранее принятым постановлением. Подлежит возмещению иму­щественный и моральный ущерб, причиненный противоправным дей­ствием (бездействием) органов государственной власти или их долж­ностных лиц. Гражданским законодательством предусмотрена возможность компенсации гражданину (но не юридическому лицу) морального вреда, явившегося следствием противоправного действия (бездейст­вия).

Для реализации принципа неприкосновенности человеческого достоинства и, в частности, охраны и защиты таких благ, как честь, достоинство, репутация административно-правовыми средствами, представляет интерес деятельность Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ. Согласно одноименному Положению, утвержденному Указом Президента РФ от 31 декабря 1994 г.[48], Судебная палата по информационным спорам является государственным органом при Президенте РФ. Основной задачей Судебной палаты является содействие Президенту РФ в эффективной реализации им конституционных полномочий как гаранта закрепленных Конституцией РФ прав, свобод и законных интересов в сфере массовой информации (ст. 2).

Вопросы компетенции Судебной палаты согласно указанному положению определяются следующим образом: она разрешает споры и иные дела, возникающие в сфере деятельности средств массовой информации, кроме тех, которые отнесены законом к юрисдикции судов РФ (ст. 8). Причем здесь же оговаривается – вопрос подведомственности Судебной палате конкретного дела решается составом Судебной палаты, рассматривающим дело. На наш взгляд, такое определение предметной компетенции несколько несогласованно.

Еще большее недоумение вызывает положение о том, что судебная палата в пределах своей компетенции выносит по рассматриваемым информационным спорам и иным делам решения, которые являются окончательными (п. 10). Далее разъясняется, что государственные органы и должностные лица, к которым обращено решение Судебной палаты, в 2-недельный срок сообщают Судебной палате об исполнении решения. Для процессуалистов же категория «окончательное решение» означает невозможность его дальнейшего обжалования.

Механизм реализации решений Судебной палаты в рассматриваемом Положении прописан довольно подробно. Вместе с тем неудачными представляется употребление в Положении ряда категорий (например, представление, вносимое в суд). В ряде случаев непонятно, о мерах какой ответственности идет речь – административной или дисциплинарной. Так, в частности, в статьях 11-13 Положения записано – «Судебная палата вправе вносить представления соответствующим органам о вынесении ими письменных предупреждений учредителю или редакции (главному редактору) в соответствии с требованиями ст. 16 Закона РФ «О средствах массовой информации». Судебная палата вправе вносить в суд представления о прекращении деятельности средств массовой информации, учредителю или редакции (главному редактору), которому в установленный Законом срок были сделаны письменные предупреждения. Судебная палата вправе объявлять замечание журналисту, нарушающему общепринятые этические нормы, а в случае нарушения им законодательства о средствах массовой информации ставить вопрос перед соответствующим органом (руководителем) о привлечении его к установленной законодательством ответственности. При систематическом нарушении должностным лицом информационных прав граждан, журналистов, редакций средств массовой информации Судебная палата вправе ставить вопрос перед соответствующим органом (руководителем) о привлечении этого должностного лица к установленной законодательством ответственности».

При всей ясности изложенного, остается непонятным юридический статус Судебной палаты. Казалось бы, ей присущи необходимые черты административного органа. В то же время, она в определенном смысле наделяется судебными и даже надзорными полномочиями. Так, в частности, в статье 20 Положения о Судебной палате по информационным спорам при Президенте РФ записано: «Судебная палата вправе принять к рассмотрению информационные споры и иные дела как по жалобам заинтересованных лиц, так и по собственной инициативе». Кроме того, само наименование «Судебная палата» вызывает недоумение.

На конкретном решении Судебной палаты проследим, как же происходит защита чести, достоинства и репутации граждан от необъективных и недостоверных сообщений в средствах массовой информации, в том числе основанных на слухах, непроверенных данных, ложной информации, что согласно упомянутому Положению (ст. 9) является предметом разбирательства Судебной палатой.

В Судебную палату по инфор­мационным спорам обратился бывший Министр строительства РФ Б. в связис публикацией К. «Золо­той теленок» Чеченской республики» в № 2 журнала «Итоги» за 1996 год. Заявитель расценил сведения о деятельности Министерства стро­ительства РФ по восстановлению Чечни, опубликованные в разделе «Ремонт и восстановление», как не­объективные и недостоверные, за­трагивающими общественные интересы. Судебная палата установила, что недостоверные сведения в журнале «Итоги» фактически ущемляют права и законные интересы гра­ждан в части получения достоверной информации, имеющей обще­ственно значимый характер, по­скольку их опубликование безосновательно ставит под сомнение пра­вомерность деятельности Минстроя России по восстановлению Че­ченской республики. Су­дебная палата не может согласиться с позицией главного редактора, полагающего, что доказательст­ва тех или иных обвинений следует опубликовывать лишь в случае, ко­гда эти обвинения касаются физических лиц, а в случае об­винения органов или организаций – опубликования доказательств не требуется. Учитывая изложенное и руководствуясь п. 2 статьи 45 Конституции РФ и ст. ст. 9 и 10 Положения о Судебной палате, последняя решила: «признать, что опубликование статьи «Золотой теленок Чеченской республики» (№ 2, 1996 г., «Итоги») К., не основанной на достоверной информации, ущемляющей деловую репутацию сотрудников Минстроя, представляет собой злоупотребление свободой массовой информации, нарушение правовых и этических норм и объявить главному редактору журнала «Итоги» П. и журналисту К. замеча­ние, а материалы дела направить в прокуратуру г. Москвы для рассмотрения вопроса о возможной юридической ответственности автора публикации»[49].

Прежде чем вынести свое решение, Судебная палата по, очевидно, неслучайной аналогии провела своего рода «судебный процесс» – заслушала объяснения «сторон», исследовала и оценила доказательства, констатировала злоупотребление свободой массовой информации и реализовала свои «меры ответственности». Между тем несколько непонятна ссылка на п. 2 ст. 45 Конституции РФ, в соответствии с которой «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом». Для чего это сделано? Ответ один – для того чтобы еще раз подтвердить свою правомочность разрешать такого рода конфликтные ситуации.

Резюмируя изложенное, мы не можем не задаться вопросом: целесообразно ли вообще функционирование на федеральном уровне такого квазисудебного органа, действующего на основании Положения о нем, пусть даже утвержденного Указом Президента РФ? Представляется, что такая ситуация является спорной. В юридической литературе бытует мнение (И. А. Ледях, Е. А. Лукашева)[50] о том, что административная юстиция может быть представлена и квазисудебными органами при некоторых ведомствах для решения конкретных дел, например по вопросам социальной защиты, налогообложения и т. д. Вместе с тем в условиях существования системы административных судов, по их мнению, это будет не совсем целесообразным.

Что касается анализируемого нами решения Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ, то здесь имеет место не обжалование какого-то решения или действия государственного органа или его должностного лица, а наличествует гражданско-правовой спор, в центре которого находится требование об опровержении не соответствующих действительности порочащих сведений. Следовательно, при отсутствии основного признака, возникшая конфликтная ситуация должна быть разрешена не в административном, а в судебном порядке.

Представляется, что смысл и назначение данного государственного органа состоит в защите интересов самих средств массовой информации (журналистов) от противоправных действий государственных органов и их должностных лиц, а также в защите общественных интересов (но не интересов отдельных лиц) при проведении информационной политики. Ясно одно, деятельность данного государственного органа представляет собой нетрадиционный способ защиты. Для четкого определения его назначения необходимо: во-первых, изменить наименование этого органа, исключив прежде всего слово «судебная»; во-вторых, прямо оговорить в соответствующем нормативном акте право граждан воспользоваться таким порядком обжалования как альтернативным судебному, но не подменяющим последний. С этой целью следует также исключить из Положения статью 10, закрепляющую окончательный характер решений, принимаемых Палатой, а также статью 20 дающую возможность принятия Палатой к рассмотрению информационных споров по своему усмотрению.

Резюмируя изложенное, можно констатировать: конституционный и административный механизмы преследуют цель охраны прав и свобод граждан в широком понимании категории «охрана», предполагающей как установление общего правового режима, так и определение мер (способов) защиты нарушенных благ. Вместе с тем в отношении непосредственной защиты нарушенных субъективных прав, в частности, таких нематериальных благ личности как достоинство, честь, репутация, функционирование указанных механизмов, в их современном законодательном оформлении, имеет определенную специфику.

Так, конституционное правосудие, осуществляемое в форме конституционного контроля, не направлено непосредственно на защиту конкретного субъективного права. Специфика конституционной защиты заключается в ее глобальности и действии на перспективу (создание прецедента). Действительно, в этом смысл конституционного контроля, в какой бы форме он ни осуществлялся. Что касается административной юстиции, то она более конкретна, поскольку позволяет защитить отдельно взятое субъективное право. Однако ей не свойственна восстановительная функция.

В соответствии с п. 1 ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Право на непосредственную судебную защиту таких нематериальных благ, как честь и достоинство согласно действующему законодательному регулированию реализуется двумя способами – посредством предъявления иска в гражданском судопроизводстве по ст. 152 ГК РФ и путем привлечения к уголовной ответственности по ст. 129 УК РФ за клевету и по ст. 130 УК РФ – за оскорбление. В этих случаях достоинство, честь, доброе имя, деловая репутация и другие нематериальные блага выступают непосредственными объектами посягательств.

Исторический экскурс свидетельствует о том, что распространение лицом заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица, традиционно подпадало под действие уголовного права. Законодательство Российской империи предусматривало ответственность не только за умышленную клевету, но и за неосторожную, которая считалась наиболее серьезным оскорблением чести. Таким образом, по законодательству дореволюционной России честь и достоинство личности защищались только в уголовно-правовом порядке. Однако в литературе по гражданскому праву начала ХХ века предлагались специальные гражданско-правовые способы защиты (И. А. Покровский). И только в 1961 году, благодаря усилиям таких известных правоведов, как О. С. Иоффе, П. Ф. Елисейкин, И. С. Ной, в Основы гражданского законодательства была введена статья о защите чести и достоинства (ст. 7).

Согласно ныне действующему законодательству заинтересованные лица имеют право на судебную защиту чести, достоинства, доброго имени и при необоснованном возбуждении в отношении них уголовного преследования, незаконном наложении административного взыскания (ст. ст. 24, 266 КоАП), незаконном производстве судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы, незаконном проведении обыска и других следственных действий, а также предъявлении к ним иска на основаниям систематического нарушения правил общежития при отсутствии в подтверждение этого доказательств (ст. 98 ЖК РСФСР), необоснованном увольнении по порочащим мотивам (п. п. 3,4,7,8 ст. 33, п. п. 1, 2, 3 ст. 254 КЗоТ РФ), предъявлении иска о лишении родительских прав со ссылкой на их злоупотребление, жестокое обращение с детьми, когда приведенные истцом доводы являются необоснованными (ст. 69 СК РФ)[51].

Таким образом, в этих случаях честь и достоинство подлежат защите при наличии определенного условия: вынесения оправдательного приговора, прекращения уголовного дела за отсутствием события преступления, состава преступления или за недосказанностью участия обвиняемого, отмены соответствующих постановлений следственных и административных органов, отказа в удовлетворении вышеуказанных исков по причине их необоснованности. Здесь непосредственным объектом посягательства выступают не честь и достоинство как в случае клеветы, оскорбления или распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, а другие права граждан, нарушение которых влечет одновременно ущемление чести и достоинства личности.

Соответствующие указания по вопросу о защите чести и достоинства содержатся и в других нормативных актах. Так, согласно Положению о Федеральной государственной службе, утвержденному Указом Президента РФ от 22 декабря 1993 г., государственный служащий обязан сохранять в тайне ставшие ему известными в связи с исполнением должностных полномочий сведения, затрагивающие частную жизнь, честь и достоинство граждан. Он вправе требовать служебного расследования для опровержения порочащих честь и достоинство сведений (п. п. 9,11). При отказе в этом или несогласии с результатами расследования заинтересованное лицо может предъявить в суд иск о защите чести и достоинства.

Определенную специфику проблема защиты достоинства личности имеет в охранительных правоотношениях в связи с привлечением граждан к юридической ответственности (уголовной, административной). Здесь вопрос защиты стоит наиболее остро, поскольку речь идет о посягательстве на честь и достоинство со стороны государственных органов и должностных лиц.

Унижение достоинства человека в правоохранительных отношениях с субъектным составом «должностное лицо – гражданин» следует связывать не с самим применением мер юридической ответственности или процессуального принуждения, а, прежде всего, с характером поведения официальных лиц при исполнении ими служебных обязанностей.

В последние годы исследованием проблемы судебной защиты чести и достоинства граждан в охранительных отношениях занимается Б.Т. Безлепкин, полагающий, что способом правового реагирования на унижение достоинства («юридической сатисфакцией»), как он отмечает, может быть только привлечение оскорбителя к ответственности и применение наказания или взыскания, в том числе возложение на него обязанности извиниться. Проблема расширения пределов судебной защиты достоинства замыкается на судебной ответственности за посягательство на него[52].

В отношениях, связанных с обвинением в правонарушении, привлечением к юридической ответственности и применением юридических санкций, проблема судебной защиты чести и достоинства распадается на три относительно самостоятельных вопроса. Первый касается права обжаловать в суд неправомерные действия должностных лиц в ходе самого уголовного или административного процесса, в котором решается вопрос о привлечении лица к юридической ответственности. Другой связан с правом гражданина обжаловать в суд итоговое обвинительное решение по уголовному делу, делу об административном правонарушении или дисциплинарном проступке в целях признания его необоснованным, а обвиняемого – невиновным. Третий вопрос касается специальных мер восстановления чести и достоинства реабилитированного гражданина.

Зачастую для восстановления чести и достоинства одной лишь реабилитации невиновного недостаточно. Точнее, в этом случае в какой-то мере восстанавливается честь невиновного, в основе которой лежит мнение о нем окружающих. В отношении же достоинства не все так просто. Государственные органы и должностные лица как представители государства своими ошибочными действиями подрывают нравственно-правовой критерий уважения человеческого достоинства. Именно поэтому необходимо свести вероятность таких ошибок до минимума.

В этой связи уместно обращение к мировому опыту. Механизм защиты прав и свобод человека и гражданина в ряде зарубежных государств включает в качестве необходимого элемента право на судебную проверку законности ареста, воплощенное в процедуре «хабеас корпус». Данная процедура заключается в проверке непосредственно судом в судебном заседании законности задержания или ареста. Если суд принимает решение об их необоснованности, лицо, подвергшееся этим санкциям, должно быть немедленно освобождено. При этом оно не может быть вторично задержано, арестовано или подвергнуто заключению по тем же основаниям[53].

Значение данной процедуры состоит в том, что она позволяет уже на самом раннем этапе исключить возможность явной ошибки со стороны соответствующих органов и тем самым не допустить наиболее грубого ущемления достоинства личности, а также его чести. Процедура «хабеас корпус» зародившаяся в Англии еще в XVII веке, в настоящее время широко применяется в США и почти во всех странах континентальной Европы (ФРГ, Италия, Испания, Австрия). Так, в соответствии с разд. 9 ст. 1 Конституции США каждый гражданин, подвергшийся аресту, вправе беспрепятственно обратиться в суд с ходатайством о проверке законности, обоснованности и правильности лишения его свободы (задержания, ареста). Если судья установит, что арест был произведен без достаточных оснований или с нарушением установленных законом правил, он обязан немедленно освободить гражданина. Однако особенность американского варианта состоит в том, что ходатайство об издании «хабеас корпус» может быть заявлено на любой стадии процесса.

На наш взгляд, в современных условиях российская правовая действительность нуждается в этой оправдавшей себя на практике процедуре. Конечно, возникают сомнения относительно того, способна ли наша судебная система взять на себя ответственность, которую накладывают последствия производства на основе процедуры «хабеас корпус» (запрет вторичного задержания, ареста или заключения).

Действующее законодательство РФ не разрешает вопрос, в каких случаях следует обращаться в суд с заявлением о привлечении виновного к уголовной ответственности за клевету или оскорбление, а в каких – предъявлять иск о защите чести, достоинства и (или) деловой репутации в порядке гражданского судопроизводства.

Существует мнение, подтвержденное практикой, согласно которому право выбора обращения в суд с иском или заявлением о возбуждении уголовного дела принадлежит заявителю. Причем таким правом он обладает в том случае, если посягательство на его честь и достоинство было умышленным. В случае же невиновного нарушения этих благ, потерпевший может обратиться в суд только в гражданско-правовом порядке.

Обращение с иском о защите чести и достоинства в порядке гражданского судопроизводства возможно по истечении срока давности преследования за клевету и оскорбление, а также если лицо не подлежит уголовной ответственности в силу не достижения определенного возраста (16 лет) и невменяемости. Привлечение лица к уголовной ответственности и вынесение в отношении него обвинительного приговора не должны исключать возможности предъявления иска, если оно считает это необходимым. В данном случае приговор будет иметь силу преюдиции. Не препятствует возбуждению гражданского дела и отказ в возбуждении уголовного дела или вынесение оправдательного приговора. По крайней мере, закон не содержит прямых запретов подобных ситуаций, и таким образом складывается судебная практика.

И все-таки, какой из указанных способов позволяет говорить о полноценной защите достоинства личности? В чем преимущества и недостатки каждого из них в отдельности?

Проведенный анализ статистических отчетов о работе судов Республики Дагестан по рассмотрению гражданских дел (о защите чести, достоинства, деловой репутации) и уголовных дел (клевета, оскорбление) за период с 1991 по 1999 годы позволил нам сделать вывод о том, какому из имеющихся способов защиты отдают предпочтение граждане.

Всего за указанный период было рассмотрено с вынесением решения 309 гражданских дел. Из них 244 – с удовлетворением иска. Осуждено за клевету и оскорбление – 57 человек. Таким образом, в порядке гражданского судопроизводства было рассмотрено с вынесением решения в пользу истца в 4,3 раза больше дел, чем в уголовном.

Поскольку наше законодательное регулирование строится таким образом, что нельзя разграничить клевету, наказываемую одновременно в уголовном и гражданском порядке, есть смысл отдать предпочтение более эффективному способу защиты. Так, в юридической литературе высказывается мнение, что для потерпевших легче добиться справедливости в гражданском, нежели в уголовном порядке. В частности, В. Д. Иванов полагает, что «поскольку в новом УК РФ меры наказания, предусмотренные ст. ст. 129, 130 еще ниже, чем в старом (штраф от 50 до 200 минимальных размеров оплаты труда) это не дает приоритета уголовно-правовым нормам перед гражданско-правовыми»[54]. При таких условиях, по его мнению, следует исключить из УК РФ состав клеветы, ограничив защиту чести и достоинства посредством норм гражданского права.

Смысл данного предложения, на наш взгляд, состоит лишь в его рациональности – сокращении в какой-то мере числа правонарушений, наказываемых в уголовно-правовом порядке. Нам представляется, что правильней дать потерпевшему право выбора приемлемого для него способа защиты. При этом возможность, наряду с таким правом, предъявить иск после рассмотрения уголовного дела независимо от его исхода выступает еще одной важной юридической гарантией всесторонней защиты чести и достоинства.

Безусловно, защита достоинства личности средствами как гражданского, так и уголовного права создает правовую основу обеспечения неприкосновенности личности, ее неотъемлемых благ. Вместе с тем гражданское право ставит своей конечной целью именно восстановление нарушенных чести и достоинства. Для этого требуется утверждение суда о несоответствии распространенных порочащих сведений действительности. Кроме того, потерпевший может воспользоваться правом на компенсацию причиненного ему морального вреда. Для защиты же от оскорбления и клеветы требуется не столько восстановление, поскольку очевидно, что оскорбительная форма или заведомая ложность распространяемых порочащих сведений не отражают действительности, сколько наказание, на котором уголовное право и сосредотачивает свое внимание. В этой связи мы разделяем мнение В. А. Тархова, полагающего, что гражданско-правовая защита чести и достоинства личности была введена отчасти в связи с недостаточностью средств защиты, связанных с наказанием[55].

Регламентация защиты чести, достоинства, доброго имени и деловой репутации нормами современного российского законодательства позволяет сделать вывод о существовании наряду с гражданско-правовым и уголовно правовым еще одного способа непосредственной защиты исследуемых нематериальных благ – внесудебного порядка защиты чести, достоинства, доброго имени и деловой репутации как способа разрешения конфликтов со средствами массовой информации (далее СМИ).

Сущность внесудебного порядка защиты чести, достоинства, доброго имени и деловой репутации заключается в урегулировании конфликта между обидчиком и обиженным без вмешательства каких-либо государственных структур. Вместе с тем, государство не может полностью игнорировать данную процедуру, поскольку во взаимоотношениях гражданина или организации с редакцией СМИ последняя обладает большими возможностями для нарушения прав и свобод обиженного лица путем использования СМИ. Кроме того, редакция СМИ может чинить препятствия обиженному лицу в защите его прав и законных интересов. Внесудебный порядок разрешения споров между обидчиком и обиженным лицом должен обеспечить последнему надежную защиту от действий обидчика, посягающих на принадлежащие обиженному лицу нематериальные блага. В то же время регламентация такого порядка призвана оградить СМИ от чрезмерных и необоснованных притязаний, исключить возможность злоупотребления своими правами со стороны обиженного лица.

В настоящее время внесудебный порядок защиты чести, достоинства, доброго имени и деловой репутации регламентируется ст. 43-46 Закона РФ «О средствах массовой информации». При использовании внесудебного порядка защиты прав и законных интересов обиженное лицо имеет право на ответ (комментарий, реплику) в том же средстве массовой информации, а также право потребовать от редакции опровержения сведений, распространенных в данном средстве массовой информации. Необходимо отметить, что, действуя во внесудебном порядке, обиженное лицо имеет дело лишь с редакцией СМИ, а не с автором опровергаемого материала.

Выбор того или иного средства защиты своих прав и законных интересов обиженным лицом при разрешении конфликтов (опровержение или ответ) зависит не только от воли этого лица, но и от наличия или отсутствия указанных в законе условий. Гражданин или организация вправе потребовать от редакции опровержения не соответствующих действительности и порочащих их честь и достоинство сведений, которые были распространены в данном средстве массовой информации. В то же время право на ответ (комментарий, реплику) в том же средстве массовой информации имеет гражданин или организация, в отношении которых в средстве массовой информации распространены сведения, не соответствующие действительности либо ущемляющие права и законные интересы гражданина. Получается, что если в первом случае одновременно необходимо наличие обоих условий, то во втором случае достаточно одного из условий.

Значение удовлетворения требований, предъявленных обиженным лицом во внесудебном порядке, заключается в том, что такое удовлетворение происходит в форме наиболее адекватной способу такого нарушения. Опороченное лицо, получив удовлетворение во внесудебном порядке, может не обращаться в суд. С одной стороны, это согласуется с его интересами, поскольку избавляет его от длительных судебных процедур и уплаты судебных расходов. Вместе с тем в досудебном порядке разрешения конфликтов с участием СМИ обиженное лицо не может требовать взыскания с редакции компенсации вреда, причиненного публикацией (морального и материального). Поэтому удовлетворение интересов обиженного лица во внесудебном порядке может оградить редакцию от иска о возмещении причиненного публикацией вреда.

Сложившаяся в Российской Федерации система судебной защиты прав и свобод человека включает в качестве необходимого элемента международно-правовую защиту как дополнительное средство защиты и необходимую юридическую гарантию прав граждан. Право граждан РФ на обращение в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека впервые было закреплено в действующей Конституции РФ (п. 3 ст. 46), где сказано, что каждый гражданин вправе в соответствии с международными договорами РФ обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

В российской и зарубежной литературе высказывается мнение о существовании особой отрасли международного права, состоящей из системы принципов и норм в области прав человека – международной защиты прав человека (Г. И. Тункин, В. А. Карташкин). Начало качественно новому этапу межгосударственных отношений в области защиты прав человека положили создание ООН и принятие ее Устава. Устав ООН является первым в истории международных отношений многосторонним договором, заложившим основы развития сотрудничества государств в области прав человека.

Каков же механизм международно-правовой защиты прав человека? Что приводит его в действие? Движущей силой в данном случае является наличие условий предоставления международных средств защиты. В качестве таковых выступают – исчерпанность внутригосударственных средств защиты и признание (ратификация) государством соответствующих международных договоров (Международного пакта о гражданских и политических правах и Факультативного протокола к нему, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и др.). Это так называемые «условия приемлемости», то есть те условия, которые необходимы для принятия к рассмотрению международных организаций индивидуальных сообщений от граждан[56]. Соблюдение «условий приемлемости» необходимо для обращения как в Комитет по правам человека ООН, так и в Европейский Суд по правам человека. Единственной международной инстанцией, куда можно отправить индивидуальную жалобу без всяких условий, является Комиссия по правам человека ООН, где без каких-либо ограничений принимают письма в соответствии с так называемой процедурой «1503». В соответствии с данной процедурой любое лицо или группа лиц, которые считают, что им чинятся препятствия в осуществлении их прав, могут обратиться с жалобой, даже если их случай не предусмотрен договором ООН. Однако практически ничем не ограниченное право граждан на обращение в ООН в соответствии с процедурой «1503» имеет и свои «недостатки». Единственным методом реализации принимаемых Комиссией по правам человека ООН решений является метод убеждения в силу отсутствия каких-либо обязательств со стороны суверенных государств.

Необходимо иметь в виду, что Комитет по правам человека ООН при наличии «условий приемлемости» принимает индивидуальные жалобы лишь от жертв предполагаемого нарушения Международного Пакта. Это означает, что оспариваемое право лица фактически нарушено, и оно является жертвой такого нарушения. Если же, по мнению лица, конкретный закон или практика его применения потенциально предполагает угрозу его правам, целесообразно обратиться в Европейский Суд по правам человека, практика которого предусматривает рассмотрение дел от потенциальных жертв. Еще одним преимуществом Европейского суда является его право на официальное толкование Европейской Конвенции (страсбургское «прецедентное право»).

Проведенная в середине 90-х годов реформа страсбургской системы защиты прав человека была продиктована прежде всего тем, что весь процесс разбирательства от поступления жалобы в Европейскую Комиссию до судебного решения по существу в Европейском Суде по правам человека занимал довольно много времени. Так, по мнению Ролса Рисдала, «недостатки этой системы лежат на поверхности – это усложненность процедуры подачи жалобы, а также расточительное дублирование процесса разбирательства двумя самостоятельными и дополняющими друг друга органами, что неприемлемо в условиях постоянного роста числа жалоб, а также перспективы увеличения членов Совета Европы»[57].

Решения Европейского Суда обязательны для государств-участников. За их осуществлением наблюдает Комитет министров Совета Европы. Таким образом, созданный в соответствии с Европейской конвенцией и протоколом №11 механизм международно-правовой защиты прав человека является, по сути дела, наднациональной властью. Решения Суда, имеющие значение прецедента, оказывают значительное влияние не только на формирование и развитие доктрины европейского права. В повседневной практике ими руководствуются судебные органы государств-участников. Отвергая законность национальных судебных решений, Европейский Суд побуждает государства пересматривать действующее законодательство и практику его применения, что способствует унификации юридических систем всех стран Европы в области защиты основных прав и свобод человека[58].

Таким образом, право выбора наличествующих международных средств защиты прав и свобод принадлежит индивиду. Международные процедуры важны в качестве гарантий и дополнительных стимулов для совершенствования аналогичных внутригосударственных структур. В настоящее время необходимо разработать ряд мер, направленных на реализацию конституционного права граждан на обращение в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, а именно законодательно закрепить:

а) обязанность Верховного Суда РФ давать разъяснения, предоставлять запрашиваемые материалы и информацию в Европейский Суд по правам человека;

б) обязательность решений Европейского Суда для исполнения всеми государственными структурами[59].

Таким образом, защита прав и свобод человека и гражданина является и конституционно-правовой и международно-правовой обязанностью современного государства. Рассмотрение механизма правовой защиты как системы общепризнанных международных и внутригосударственных средств и ценностей, содержащих юридические гарантии, позволяет интернационализировать проблему прав человека, показать воздействие международных договоров на национальное законодательство, расширить возможности отдельных лиц обращаться в международные органы по защите прав человека.

Мы попытались дать целостное представление о механизме правовой защиты личности, в основе которого лежит идея обеспечения человеческого достоинства, а также о способах (механизмах) реализации отдельно взятого субъективного права – права на защиту чести и достоинства.

Для правильности употребления терминологии осталось сформулировать, что представляет собой механизм защиты чести и достоинства как правовая категория.

В юридической литературе бытует мнение, согласно которому механизм социальной и правовой защиты рассматривается в узком и широком смыслах. Так, А.С. Мордовец полагает, что механизм социально-правовой защиты в широком смысле представляет собой систему общепризнанных международных и внутригосударственных средств и ценностей, содержащих социальные гарантии, а в узком смысле – только юридические, правовые гарантии обеспечения прав и свобод человека[60].

На наш взгляд, с широким пониманием механизма социальной и правовой защиты, в принципе, можно согласиться. Между тем, представляется, что правильней говорить о механизме социальной и правовой охраны, а не защиты личности. В узком смысле понимание категории «Механизм социальной и правовой защиты», как системы юридических гарантий обеспечения прав и свобод граждан, вызывает определенные возражения. Во-первых, в данном случае речь должна вестись только о механизме правовой защиты, поскольку категория «социальное» не допускает узких трактовок. Во-вторых, включения в механизм правовой защиты лишь системы юридических гарантий недостаточно.

Нам представляется, анализ содержания категории «Механизм правовой защиты» дает ответы на следующие вопросы:

1.     Что подлежит защите (материально-правовой аспект).

2.     Как обеспечивается защита, то есть какие существуют средства (способы) защиты и какова процедура их реализации (процессуально-правовой аспект).

Ответ на первый вопрос таков: защите подлежат не только права и свободы, но и законные интересы, а также лежащие в их основе конституционные, отраслевые и межотраслевые принципы, среди которых особое место занимает принцип неприкосновенности человеческого достоинства.

Для того чтобы ответить на второй вопрос, необходимо перечислить все имеющиеся в государстве способы (меры) правовой защиты и раскрыть процедуру их осуществления. Только тогда мы будем иметь полное представление о механизме правовой защиты, выступающем важной составляющей механизма правового регулирования. Важность процессуального аспекта в механизме правовой защиты нельзя переоценить. «Развитие процессуального регулирования, – отмечает Н.М. Кострова, – зависит от потребностей материального права и должно способствовать усилению действенности правовых средств, эффективности правового воздействия»[61].

Таким образом, механизм правовой защиты в узком смысле можно определить как систему прав, свобод, законных интересов и основополагающих правовых принципов, способов (мер) их защиты, а также процедур осуществления имеющихся способов защиты. Соответственно, механизм правовой защиты чести и достоинства личности представляет собой систему общих и специальных способов защиты указанных благ, а также процедуру их реализации.

К числу общеправовых способов охраны и защиты мы относим: конституционно-правовой, административно-правовой и международно-правовой способы. Под специальными способами защиты чести, достоинства и деловой репутации (способами непосредственной защиты) подразумеваются гражданско-правовой, уголовно-правовой и внесудебный порядок разрешения конфликтов со СМИ.

Все изложенное приводит к выводу, что проблема чести и достоинства личности – это прежде всего проблема прав человека, их реального обеспечения. Между тем защита чести и достоинства является не только юридической возможностью, но и моральной обязанностью потерпевшего.