СИГНАЛ ТРЕВОГИ

Гражданский кодекс может вызвать вспышку острой политической борьбы

«Известия», 12 января 1994 г.

Подходит к завершению работа над российским ГК – Гражданским кодексом, который, по справедливому мнению многих специалистов, призван стать конституцией формируемой рыночной экономики России.

Первая часть Кодекса, содержащая исходные концептуальные положения гражданского законодательства (общие положения, субъекты права, собственность, общие положения об обязательствах и договорах), одобрена Президиумом Правительства и в принципе готова к представлению законодательным инстанциям. И в этом представлении и, как можно надеяться, в принятии уже первой части ГК (лучше всего – в виде одного из первых законов будущего Федерального Собрания)– немалые резоны. И тенденции мировой практики таковы: один in передовых в современном мире сводов гражданского законодательства. Гражданский кодекс Нидерландов, с разработчиками которого мы при отработке проекта наиболее плодотворно контактируем, так и принимается – «по частям», и реалия нашей российской жизни настоятельно требуют этого: нужно как можно скорее строить рыночно–правовые отношения на концептуально единой, отработанной, стабильной юридической основе, соответствующей современным мировым стандартам.

Но вот сейчас, при доводке текста проекта российского Гражданского кодекса на основе замечаний ведомств, научных коллективов для последующего представления его в Федеральное Собрание, нежданно возник сигнал тревоги.

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.146

В чем состоит этот сигнал? А в том, что, судя по некоторым замечаниям, поступившим от отдельных ведомств и части научных академических кругов, проект Гражданского кодекса может стать поприщем острой политической борьбы, которая, несомненно, не только затянет или даже сделает невозможным принятие этого основополагающего юридического документа, но еще более обострит и так уже доведенную до крайних отметок общую политическую ситуацию в России.

Главный пункт, который может стать яблоком политического раздора, – это содержащаяся в ст. 1 проекта запись о том, что «граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе» и что «государство не вмешивается в осуществляемую в соответствии с законом деятельность граждан и юридических лиц». Вот эти слова «государство не вмешивается» как раз и встретили суровые оценки со стороны упомянутых ведомств и научных кругов. Как так «не вмешивается» – говорят нам, – ведь это же государство, оно само обладает гигантскими имущественными ресурсами и оно вообще ответственно за положение дел в экономике, а особенно в нынешнее трудное время, а тут, видите ли, – «не вмешивается». Напротив, утверждают наши критики, требуется повседневное настойчивое вмешательство государственных органов и должностных лиц в гражданские отношения с тем, чтобы они строились в интересах народа, общества, широких масс, не допускали злоупотребления, обогащения путем махинаций и спекуляций.

Слов нет, предназначение государства в гражданском обществе –нести ответственность за состояние дел в экономике, осуществлять свойственные ему регулятивные и охранительные функции. Это достигается путем установления общих и незыблемых «правил игры» (их и дает отработанное гражданское законодательство). Вот почему в проекте ГК говорится не просто о недопустимости государственного вмешательства, а о недопустимости государственного вмешательства в деятельность граждан и юридических лиц, которая «осуществляется в соответствии с законом».

И вот тут нужно сказать с полной определенностью: если признать возможность государства вмешиваться в деятельность граждан и юридических лиц, осуществляемую в соответствии с законом, то ни о каком гражданском законодательстве как правовой основе рыночной экономики и речи быть не может. Не может быть – в принципе.

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.147

В этом случае перед нами окажется не гражданское право как выражение частного права, без которого действительная рыночная экономика немыслима, а «опубличенное», огосударствленное псевдогражданское полуправо, скорее, даже его видимость, прикрывающая государственный произвол, своеволие чиновничества и беззаконие. Это означало бы возвращение по данному кругу вопросов к тоталитарным порядкам, реанимацию того «нового гражданского права», которое при сохранении основ военно–коммунистического режима и во имя этих основ планировалось ввести при переходе к нэпу, что и было осуществлено путем принятия в 1922 г. Гражданского кодекса РСФСР.

При выработке этого Кодекса в секретном письме к тогдашнему наркомюсту Курскому от 20 февраля 1922 г. Ленин писал, что нужно вырабатывать «...новое гражданское право, новое отношение к “частным” договорам» и т.п. Мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично–правовое, а не частное. Отсюда – расширить применение государственного вмешательства в «частноправовые» отношения, расширить право отменять «частные» договоры, применять не corpus juris romani к «гражданским правоотношениям», а наше революционное правосознание».

Многозначительная деталь: Ленин все эти жесткие ультрареволюционные установки прикрыл завесой секретности, он прямо пишет: текст письма допустимо «только показывать под расписку», выступать кому–либо по данным вопросам надо под своей подписью, но Боже упаси, «не упоминая меня». Почему бы это? А потому, что Ленин как юрист прекрасно понимал – «вмешательство государства» – это конец гражданского права, стабильности и надежности гражданских отношений – обстоятельство, которое надобно было оставить в глубокой тайне. С тем, чтобы всем, кто поверил в официальные лозунги о «частном интересе», «гражданском праве», «цивилизованных кооператорах», «свободе торговли», было неведомее, что все это временный маневр и что на деле будут торжествовать «государственное вмешательство», «наше революционное правосознание», «кара НКЮста», вплоть до «расстрела» (есть и такие суждения в письме к Курскому).

Очень бы не хотелось, чтобы проект ГК на завершающей стадии его доработки и при принятии стал ареной столкновения политических страстей, стремления внедрить в содержание проекта партийно–идеологические установки, радикальные военно–коммунистические

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.148

начала. Подтверждением тому, что такого рода опасения не лишены оснований, свидетельствует и то обстоятельство, что не так давно (увы, с санкции известных правительственных инстанций) состоялся форум, на котором упорно продвигалась идея о необходимости двух «частных прав»: одного – для граждан, а другого – для предпринимателей, где урегулирование должно осуществляться уже не гражданским, а торговым, а еще лучше – хозяйственным кодексом, который в свое время конструировался для того, чтобы обеспечить приоритет командно–директивных принципов в экономической жизни, доминирование всесильного государства в экономике.

А ведь Гражданский кодекс из всех нормативных актов подобного уровня и профиля – самый что ни на есть, как и сам рынок, политически нейтральный, сугубо профессиональный документ, призванный воплотить достижения многотысячелетней правовой культуры по регулированию рыночных отношений – отношений собственности, договоров, наследования, авторства. Причем регулированию на началах, которые только и могут обеспечить надлежащее функционирование цивилизованного рынка, в современных условиях – многообразные отношения гражданского общества – на признании равенства участников отношений, неприкосновенности собственности, недопустимости вмешательства кого–либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления и судебной защиты имущественных и личных прав (эти принципы закреплены и в проекте российского ГК, в первой его статье).

И вот какой момент достоин специального внимания. При всем духовном, идейном, мировоззренческом различии партий и движений, представленных в Федеральном Собрании, теперь, кажется, все –за «рынок», и, понятно, за рынок «современный», «цивилизованный». А ведь такой развитой рынок возможен только при том непременном условии; что всю систему рыночных и связанных с рынком отношений опосредствует развитое гражданское право, не подверженное политическим, партийно–идеологическим деформациям.

Ичсго знает, не станет ли принятый, как хотелось бы надеяться, Федеральным Собранием Гражданский кодекс (первая часть) свидетельством того, что российский парламент настроился не только на углубленную законодательную деятельность, в центре которой – «базовые» законы – кодексы, но и на то, чтобы главенствующим звеном, стержнем в этой работе стало сориентированное на отточенный профессионализм высокое гражданское согласие?

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.149

* * *