ПРИЛОЖЕНИЯ

НЕ ПРОСТО ПРАВО – ЧАСТНОЕ ПРАВО!

ЗНАК ПЕРЕМЕН ИЛИ ЗНАК БЕДЫ?

СИГНАЛ ТРЕВОГИ

Гражданский кодекс может вызвать вспышку острой политической борьбы

ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС И БАЦИЛЛА «ВСЕВЛАСТИЯ»

Сигналы тревоги

Бацилла «всевластия»

ПОЧЕМУ КОММУНИСТЫ ВОССТАЛИ ПРОТИВ НОВОГО ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА

В этой, дополнительной, части книги, названной: «Приложения», помещены статьи, которые опубликованы в то время, когда происходили события, связанные с подготовкой проекта и принятием российского Гражданского кодекса – этого самого значительного за всю российскую историю законодательного документа. В этих статьях нашли отражение те сложные процессы (порой – жесткая борьба), которые сопровождали работу над Кодексом, его принятие в Федеральном Собрании и в не меньшей мере – возрождение и утверждение идеи частного права в нашем Отечестве, ее нелегкую судьбу.

* * *

НЕ ПРОСТО ПРАВО – ЧАСТНОЕ ПРАВО!

«Известия», 19 октября 1991 г.

Подразделение права на «частное» и «публичное» известно с глубокой древности. Да и по своему содержанию рассматриваемое подразделение представляется предельно ясным, очевидным. Частное право охватывает частные, индивидуальные интересы, дела отдельных лиц, публичное – сферу государственных дел, общегосударственных интересов.

Знаменательно же то, что именно частное право стало главным фактором и носителем правового прогресса, намного опередив в этом отношении публично–правовые институты, в том числе уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, административные, и это произошло прежде всего потому, что его основная часть, именуемая «цивильным правом» или «гражданским правом», воплощает и переводит на юридический язык главные достижения цивилизации – «свободу личности», частную собственность и рынок – и потому выступает в качестве «рыночного права», охватывающего юридически отработанные и возведенные в стройную систему отношения свободы автономной личности, многообразные товарно–рыночные отношения во всех их тонкостях и вариациях.

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.139

Знаменательно, что и Россия подошла к кануну Октября с весьма развитой культурой гражданского права, развивающимся гражданским судом, подготовленными материалами отработанного цивильного законодательства и – что особенно существенно – крупными, мирового класса учеными–цивилистами. Немало их, к счастью, продолжало работать в университетах и в юридических учреждениях в послеоктябрьское время.

Большевизм – по своей природе явление, несовместимое с правом. Хотя в октябрьские дни, в ходе гражданской войны широко использовались юридические документы – декреты, постановления Совнаркома, даже Конституция (1918 г.), они по большей части, по словам В.И. Ленина, служили целям пропаганды, конституированию беспрекословной императивности «пролетарской власти», всесилию партийно–политического аппарата, приоритету «революционного правосознания», легализации «красного террора».

Правда, при переходе к нэпу возник вопрос о гражданском законодательстве. И это уже само по себе показательно; нэп, который был призван возродить товарно–рыночные отношения, в силу этого потребовал соответствующего адекватного законодательства. Им и стало гражданское законодательство – Гражданский кодекс РСФСР, принятый в 1922 г.

Что ж, само существование и действие гражданского законодательства, даже в условиях тоталитарного общества, – факт позитивный. Тем более, что его разработка и частичное использование, впрочем, после свертывания нэпа в конце 20–х годов очень ограниченное, позволило раскрыть потенциал крупных ученых–цивилистов с дореволюционным стажем, внести прогрессивную струю в советскую юриспруденцию. Но беда в том, что гражданское право в советских условиях не стало частным правом – основополагающим блоком всей правовой системы.

Роковую роль сыграли здесь, к сожалению, установки В.И. Ленина. После того как по его инициативе (и этот шаг – значительный) на основе подготовленных еще в дореволюционную пору материалов проект Гражданского кодекса был готов, В.И. Ленин в письмах на имя членов Политбюро и в Наркомюста с возмущением отметил, что кодекс «совершенно изгадили» и что необходимо обеспечить «вмешательство» государства в «частноправовые отношения», в «гражданские дела». И вот его высказывание, которому затем было придано общее и непререкаемое значение: «Мы ничего «частного»

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.140

не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично–правовое, а не частное».

Понятно, такой идеологический постулат сообразовался и с существующими реалиями, с фактическим огосударствлением всей жизни общества, господством диктаторского государственного капитализма, всевластием партийной номенклатуры, прикрываемыми социалистической фразеологией. Но потому–то «публично–правовые», а точнее – статические начала так прочно и проникли во все советское право, сделали его верной служанкой всей тоталитарной системы, что идеологические установки и режим тотального огосударствления слились воедино.

Смею утверждать, что именно здесь – коренная проблема нашего демократического развития, становления реальной свободы и рынка, современного гражданского общества.

Принципиальная сторона вопроса вот в чем: до тех пор, пока гражданское законодательство, законы о собственности, предпринимательстве, все иные аналогичные законы не будут признаны и конституированы в общественном и юридическом бытии в качестве частного права, у нас не будет действительной частной (персонифицированной) собственности, предпринимательства, частной инициативы, права крестьян на землю.

Дело, конечно же, не в терминах, не в простой классификации. Суть вопроса в том, что частное право выражает особый правовой строй, особый юридический порядок, всецело построенный на свободе и высоком статусе человека. Это под влиянием тоталитарного режима, тотального господства публично–правовых принципов у нас укоренилось, вошло в плоть и кровь представление о том, что будто бы все «юридическое» целиком исходит из государства, от государственного закона, что везде нужны «разрешения» и «согласия».

В частном праве в отличие от публичного все как раз наоборот:

человек сам, на основе своих неотъемлемых естественных прав, своей волей и в своем интересе строит свои юридические взаимоотношения, и это все им самим, по согласию, по договоренности с другими, совершенное и сформулированное, становится юридически обязательным, признается и защищается государством как его же, государства, собственный закон. Причем единственным арбитром, высшей инстанцией во всех коллизиях и конфликтах является только суд. И нам всем, по привычке связывающим право преимущественно с конституционными вопросами, уголовным преследованием, управленче–

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.141

скими проблемами и т.д., придется, по–видимому, еще ломать сложившиеся публично–правовые стереотипы, с тем чтобы утвердиться в понимании того, что право – только тогда право, когда в нем высокое, достойное место занимает право частное.

В связи с необходимостью возрождения в нашей обновляемой стране частного права возникает ряд практических вопросов.

Главный, быть может, самый жгучий вопрос сегодняшней действительности связан с заключаемым суверенными государствами реформируемого Союза Договором об экономическом сообществе.

Важнейшая цель договора – создание общего экономического пространства. Цель для всех ясная, очевидная. Но мало кто отдает себе отчет в том, что такое общее экономическое пространство в принципе и изначально невозможно, если нет единого правового поля, т.е. не просто опять–таки «правового пространства», а единой, равной для всех, благоприятной и надежной правовой среды.

Каким же образом достичь такой единой, благоприятной среды, когда во всех республиках провозглашено «верховенство» своего республиканского законодательства, и оно в каждой республике обособлено, и прежде всего как раз по экономическим вопросам.

Вот и в опубликованном тексте договора сказано о «верховенстве» законодательства республик, хотя и отмечается, что участники договора «согласны сближать нормы своего хозяйственного (!) законодательства», и указываются случаи приоритета договора и законодательства Союза ССР.

Должен со всей ответственностью сказать: положения договора, если они останутся в том виде, в каком сейчас зафиксированы, единой, равной для всех, благоприятной и надежной правовой среды не создают, и с этой точки зрения надежды на общее экономическое пространство – как бы мягче сказать – не очень–то оптимистичны.

А решение тут совсем другое, и тем более не в контексте «хозяйственного законодательства», которое как раз в прошлые времена и противополагалось гражданскому праву как публично–правовое. Решение тут – в строгом различении публичного и частного права.

Публичное право – это действительно удел республик – суверенных государств. А вот частное право, непосредственно основанное на естественных неотчуждаемых правах человека, – это право принципиально, по природе своей единое, более того – право всемирное.

А как добиться всего этого? Навязыванием единого гражданского законодательства сверху? Ни в коем случае!

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.142

В каждом суверенном государстве должен быть свой, непременно свой, Гражданский кодекс – символ его приверженности к идеалам гражданского общества. Но ведь есть мировая цивилистика, вобравшая более чем двухтысячелетний опыт частного права. И кстати –принятые в 1991 г. Основы гражданского законодательства во многом этот опыт уже воплотили.

А дальше, на мой взгляд, должны свое слово сказать ученые–цивилисты. Как это и было во все века. Ведь и римское частное право создавали в основном ведущие знатоки юриспруденции. И ныне в США рекомендации по унификации и гармонизации частного права в штатах – это результат рекомендательных разработок крупных авторитетных юристов, ученых и практиков, университетов.

Мне думается, и у нас – благо живы еще традиции и наработки замечательной русской цивилистической школы – было бы оправданно объединить усилия всех знатоков цивильного права – и российских, и всех других государств (обязательно – прибалтийских), и зарубежных специалистов, прежде всего юристов ЕЭС и США. И чтобы они своими советами, рекомендациями, пожеланиями, а то и напоминаниями о непререкаемых требованиях науки и вековых аксиомах способствовали гармонизации гражданского права суверенных государств, утверждению в нем единых ценностей частного права.

* * *