1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О ПРАВЕ

СЛОВО «Право» – это слово сейчас у всех на слуху, стало обыденным, привычным. Мы говорим: «Нужно создавать правовое государство», «Следует соблюдать нормы права».

Но что такое «право»?

По широко распространенным представлениям право относится к обязательным юридическим установлениям при жестких требованиях их соблюдения всеми людьми.

Действительно, право – если не углубляться в тонкости (пусть, как мы увидим, и очень важные) – есть не что иное, как основание, которое определяет, кто и что вправе делать, как поступать. Вправе ли, скажем, региональные органы власти устанавливать для населения новые налоги. Вправе ли отдельный гражданин или даже группа граждан без обращения в государственные инстанции объявлять себя особым субъектом права, «юридическим лицом». Или – заключать какие–то договоры, которые не упомянуты в Гражданском кодексе. Или – в одностороннем порядке объявлять себе отсрочку в уплате долга. И так далее.

С этой стороны для права (российского права в целом, административного права, налогового права, порядка признания групп граждан юридическими лицами и пр.) характерны такие две особенности.

Первая. Основание, благодаря которому определяется «вправе» или «не вправе» в поведении людей, должно быть выражено в законе. Или – в другом официальном акте, документе; в котором, так же как и в законе, содержатся общеобязательные правила, – допустим, в указах президента, постановлениях правительства. В ряде стран – США, Великобритании, некоторых других значение указанного основания, наряду с законом, принадлежит решениям судов, так называемым прецедентам, т.е. решениям по юридическим делам, которые приобрели характер «образцов» и тоже имеют при рассмотрении аналогичных вопросов обязательное значение. Юридическое значение могут иметь и обычаи.

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.4

В связи с таким значением законов в России в других странах континентальной Европы слова «право» и «закон» («законодательство») по большей части употребляются как близкие, во многом совпадающие, взаимозаменяемые. Чаще даже в обычном словоупотреблении звучит, например, выражение «российское законодательство», нежели «российское право».

По этой же причине, т.е. в силу близости понятий «право» и «закон», требование строжайшего исполнения юридических норм, в том числе выполнения каждым лицом своих юридических обязанностей, называется законностью.

И вторая особенность, характерная для права. Выраженное в законе основание для определения «вправе» – «не вправе» имеет официальный и в этом смысле публичный характер. То есть оно исходит от всего общества, от государства в целом, от всего – как принято считать – народа, признается обществом и государством (и в принципе, по идее должно признаваться всем населением) безусловно обязательным, императивным в жизни общества и каждого гражданина. Отсюда, надо заметить, столь твердым, строгим, категорическим является принцип законности в обществе.

ТАКОЕ понимание права, когда на первый план выдвигаются «обязанности», «ответственность», а вслед за тем – «законность» (с ударением на публичность, императивность), не только широко распространено, но и во многом обосновано по существу.

Человеческое общество – и на всей нашей планете, и в особенности в каждой отдельной стране – это не просто некое хаотическое множество отдельных индивидов, обособленных, изолированных друг от друга особей. Человеческое общество – это всегда организованное целое, всегда в той или иной мере упорядоченное сообщество людей как разумных существ. Сообщество, в котором функционируют «определенные механизмы», институты, призванные поддерживать организованность, известную упорядоченность складывающихся в нем отношений.

К таким «механизмам», институтам, «настроенным» на то, чтобы вводить и обеспечивать отработанные формы организованности, упорядоченности отношений людей в обществе, и относится право. Его задача, как мы видели, – давать основание для того, чтобы определять «вправе»– «не вправе» кто–либо определенным образом поступать,

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.5

действовать. И право решает такого рода задачу в немалой степени как раз путем установления строгих юридических обязанностей, ответственности за их неисполнение, путем проведения в жизнь требования неукоснительной законности.

Замечу, что подобная трактовка права имеет известные, так сказать, природные предпосылки. По свидетельству современной науки о поведении и нравах живых организмов (этологии), в особенности «организованных» сообществ животных, здесь могут быть обнаружены некоторые – хотя и очень дальние и далекие – природные корни. Для таких сообществ, нередко с высокоорганизованной структурой совместного поведения, характерно жесткое иерархическое построение их «социальной организации», в соответствии с которой каждая особь выполняет сообразно существующей иерархической пирамиде строго «свои» функции (получившие потом, уже в отношении к аналогичным явлениям человеческого сообщества, названия «обязанность», «ответственность», «порядок», «дисциплина»). Интересный материал по всем этим вопросам содержится в прекрасной книге В. Дольника «Непослушное дитя биосферы» (Педагогика–пресс, 1994), отдельные положения которой оказываются важными и для понимания ряда других юридических вопросов.

Вместе с тем важно обратить внимание на то, что представления о праве как об инструменте обеспечения порядка и .дисциплины отражают не только природные предпосылки, но и прежде всего потребности именно человеческого общества. Причем – любого общества. Даже самого по современным критериям демократического, утверждающего себя в качестве последовательно «свободного».

Например, Соединенные Штаты Америки, действительно, могут гордиться высоким уровнем развития демократических институтов, предоставляющих гражданам широкий, казалось бы, безграничный простор для свободы. Но попробуйте, окажись вы в Америке, встать со своего сиденья в салоне и выйти в проход самолета, совершившего посадку, пока он еще не вырулил на место стоянки и не заглушил моторы... Попробуйте «просто так» оставить автомашину у тротуара оживленной улицы... Или «просто так», даже со ссылкой на уважительные причины, отказаться от уплаты своего долга. Попробуйте, и вы тут же встретитесь с неуступчивым членом экипажа самолета, полицейским, адвокатом, оформляющим иск в суд, а затем с безусловно обязательным ре–

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.6

шением суда. Словом, сразу увидите, как тотчас же строго, непреклонно заработает государственная машина, настроенная на то, чтобы юридические обязанности все равно были исполнены, а виновные в их неисполнении несли юридическую ответственность. Да куда уж дальше, как говорится, идти, когда вот совсем недавно в высшем законодательном органе страны, в конгрессе, решался вопрос об импичменте – отрешении от власти – президента, весьма успешно, кстати, справляющегося со своими президентскими делами, только за «дачу ложных показаний под присягой» да за «давление на суд».

Скажу больше. Именно в тех странах, в которых получили существенное развитие демократические институты, именно там в отношении юридических обязанностей и ответственности действуют жесткая, пожалуй, даже жесточайшая законность, требования безусловно точного и своевременного исполнения каждым своих юридических обязанностей.

Именно поэтому, рассматривая право, необходимо первоначально обозначить его – пусть и не самую главную, но все же совершенно обязательную; непременную черту – властно–государственную основу права в обществе, его принудительность и публичность, то обстоятельство, что для права характерны строгие обязанности и ответственность. И еще – то обстоятельство, что право становится всего лишь бумажкой, пустым звуком, ничего не значащей декларацией, если нет механизма (аппарата), который был бы способен фактически, на деле осуществлять юридические нормы, добиваться исполнения каждым своих обязанностей и в необходимых случаях возлагать на виновных лиц ответственность.

Таким образом, нормальная жизнь в обществе во многом зависит от того, насколько эффективно работает вся государственно–юридическая машина и, стало быть, насколько действенна борьба с преступностью, насколько успешно искореняется коррупция, полно и точно исполняются всеми лицами возложенные на них юридические обязанности.

В кульминационные же периоды развития и тем более реформирования общества – такие, как сейчас у нас, в России, когда, например, решается задача финансовой стабилизации и упорядочения бюджетных отношений, – своевременное и полное выполнение каждым своих обязанностей (допустим, уплата налогов, платежи обязанных лиц в бюджет и во внебюджетные фонды) приобретает по–

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.7

вышенную, «кричащую» остроту. Одновременно исключительно важной становится деятельность по обеспечению безопасности граждан, в том числе предпринимателей, да и вообще строжайшей законности во всех сферах жизни общества.

А ТЕПЕРЬ – пункт, к которому хотелось бы привлечь внимание.

Ну хорошо, согласится, по–видимому, каждый, право возлагает юридические обязанности, предполагает строгую ответственность виновных лиц. Но, спрашивается, нет ли здесь какого–то обобщающего понятия, которое показало бы место и значение права в жизни людей?

Да, такое понятие есть. И оно позволяет раскрыть важнейшие особенности этого явления, обозначаемого словом «право».

Право – это целесообразный, эффективный и во многом незаменимый регулятор, в чем–то похожий на другие «регуляторы» (например, в технических устройствах) или даже на регулятор дорожного движения. Но – именно регулятор в обществе, да притом такой, который способен на высоком уровне выполнять многообразные задачи. В том числе и только что упомянутую задачу – «вводить» в общество и обеспечивать в нем высокую организованность, порядок, дисциплину.

Каковы же особенности права, которые позволяют ему выполнять функции регулятора в обществе?

Об одной из таких особенностей в общем уже говорилось. Это – властность, принудительность права – особенность, которая и придает обязанностям, имеющим юридический характер, твердость, непреклонность, т.е. такое их качество, когда они силой государственного принуждения проводятся в жизнь.

Вместе с тем у права есть и другие особенности, имеющие значение уникальных достоинств. Речь идет о том, что для права характерны:

– нормативность (притом – общеобязательная, всеобщая) и

– определенность в правах и обязанностях.

Рассмотрим вкратце эти два уникальных достоинства.

Итак, сначала – нормативность. Право каждой страны (российское, право Финляндии, французское право и т.д.) состоит из норм, т.е. общих правил – правил, обязательных для всех, кого они касаются.

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.8

Здесь трудно удержаться от того, чтобы с известным, прошу прощения, восхищением (и даже удивлением) не сказать об этом предельно простом, а по сути поразительном изобретении человечества – «норме». Ведь это надо же было на каком–то этапе становления человеческого рода «открыть норму» – утвердиться в том, что для самого существования сообщества разумных существ – людей, для обеспечения стабильности и постоянства их жизни требуются не просто какие–то разумные решения, а отработанные типовые решения, возведенные в общие и постоянные правила – нормы. Потому–то все известные обществу «регуляторы» – мораль, обычаи, корпоративные правила – состоят именно из норм, т.е. общих правил, распространяющихся на «всякого и каждого», действующих непрерывно и не требующих по большей части каких–то в каждом случае разовых решений.

А вот в праве – через законы – человек, овладев этими нормами, их удивительными качествами, может придать нормам еще большую общность, вплоть до всеобщности, а также уже упомянутое ранее качество – твердость, постоянство (хотя, к сожалению, и возможность произвольного маневрирования ими).

Здесь раскрывается один из важнейших «секретов» жизни общества и права как системы норм. В сообществе людей – живых существ, наделенных разумом, – непрерывно возникают ситуации, требующие решения. Такого рода решения могут быть достигнуты и в жизни зачастую действительно достигаются, так сказать, в разовом, индивидуальном порядке – для каждого случая в отдельности (это требует большой траты сил и часто создает обстановку произвола). Отработанные же типовые решения в виде норм, особенно правовых норм, не только по большей части не требуют в дополнительном порядке особых индивидуальных решений и не только «экономят силы», но главное – создают условия для устранения разнобоя при решении жизненных ситуаций, для устранения возможного здесь произвола и позволяют строить жизнь на разумных началах.

Выходит, при помощи нормативности можно не просто «регулировать», но и достигнуть всеобщности и постоянства данного общественного порядка. И, следовательно, возникает возможность слаженного функционирования сообщества людей (существ разумных, но таких разных, порой не обузданных в своей «разумности», увлечениях и страстях) – функционирования как единого целостного организма и к тому же функционирования непрерывного и по–

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.9

стоянного во времени. Не правда ли, в отношении права, юридических норм есть основания утверждать (такого мнения придерживается автор этих строк), что сам по себе феномен «норма», а тем более «норма права» представляет собой продукт разума, важнейший элемент человеческой культуры?

Обратимся к другой особенности права –определенности прав и обязанностей. Именно право – смею сказать, только право из всей массы разнообразных «регуляторов», обычаев, морали и т.д.! – способно обеспечить строгую определенность в наш бурный век –определенность всего того, что для каждого человека в самых различных жизненных ситуациях «можно», а что «нельзя», т.е. что то или иное лицо делать «вправе, а что – «не вправе».

Право потому может быть охарактеризовано как эффективный, во многом незаменимый регулятор, что с помощью юридических норм можно точно определить: такие–то и такие–то вопросы решают государство, должностные лица, а такие–то и такие–то вопросы человек может решать сам, по своей воле, и эта сфера строго определена и забронирована именно за данными лицами и им ни у кого на этот счет не нужно испрашивать разрешения. И есть участки жизни, где все же нужно получить разрешение от власти (например, для того, чтобы приобрести статус индивидуального предпринимателя либо «юридического лица»; или уже в другой области отношений – занять, допустим, в пригородной местности участок земли под дачу). А здесь уже все, нередко до деталей и мелочей, должно быть расписано, в частности и то, как и когда, допустим, разрешение на получение земельного участка под дачное строительство может быть не дано и какие возможности имеет человек для того, чтобы и здесь добиться законной справедливости. Еще более это необходимо в областях жизни, где господствует принцип «нельзя», в особенности при ответственности за преступления, а также в областях жизни, касающихся государственных дел – налогов, призыва молодых людей в вооруженные силы, таможенного контроля, санитарного надзора.

Почему именно право способно достигнуть высокой определенности в правах и обязанностях? А потому, что оно выражается в законах (иных нормативных актах), которые – обратим внимание на этот момент– представляют собой письменные документы. Стало быть, здесь не просто слова, фразы, пожелания и требования, а строгие, письменно зафиксированные формулы (которые не «вырубишь

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.10

топором») по канонам законности – с отработанным текстом, при необходимости с формальными критериями, цифровыми показателями. Причем – все это фиксируется в официальном документе, который освящается и поддерживается авторитетом и силой власти.

Вот перед нами принятый летом 1998 г. Федеральный закон о народных предприятиях (он называется «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)» // Собрание законодательства РФ. 1998. № 30. Ст. 3611). В нем в ст. 2 устанавливается, что в народное предприятие может быть преобразована «любая» коммерческая организация, и тут же вносится определенность: «...за исключением государственных унитарных предприятий, муниципальных унитарных предприятий и открытых акционерных обществ, работникам которых принадлежит менее 49% уставного капитала». Или в ст. 6 сказано: «Один акционер народного предприятия, являющийся его работником... не может владеть количеством акций народного предприятия, номинальная стоимость которых превышает 5% уставного капитала народного предприятия». Словом, здесь благодаря приведенным и многим другим положениям Закона при решении жизненных ситуаций, возникающих при образовании и функционировании народных предприятий, есть типовые решения – строгие, по ряду вопросов математически определенные критерии.

ТАКИМ ОБРАЗОМ, с помощью достоинств права (нормативности, определенности в правах и обязанностях) оказывается возможным достигнуть того, чего не способны сделать в необходимой мере никакие иные «регуляторы» (ни обычаи, ни мораль, ни корпоративные нормы и т.д.), – создать в данном обществе единый, непрерывно действующий, строго определенный, гарантированный порядок в экономических, политических и иных отношениях, поддерживать известный уровень дисциплины и ответственности.

К определенному часу люди идут на работу. В установленное время открываются магазины и начинает работать городской транспорт. Сохраняется правостороннее движение. Продолжает действовать существовавший «вчера» порядок судебного обжалования неправомерных действий должностных лиц. Возможность – как и ранее – привлечь к уголовной ответственности за уклонение от уплаты

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.11

налогов. Никто не вправе – как всегда – в одностороннем порядке отказаться от выполнения обязательства. И так далее.

А ТЕПЕРЬ ВНИМАНИЕ! На первый взгляд может сложиться впечатление, что право "при всей важности его только что отмеченных особенностей (прежде всего – нормативности и способности достигать высокой определенности в правах и обязанностях) – это все же не более чем некое «механическое устройство», «агрегат» порядка и дисциплины, который к тому же в основном используется государством, властью. И здесь этот «агрегат» как будто бы не имеет прямого отношения к человеку, личности, ее интересам, ее положению в обществе. Ведь даже самая тираническая, античеловечная власть и та с помощью «своих» законов стремится добиться и добивается «своего» порядка!

Но вовсе не случайно указанные особенности права названы достоинствами, притом уникальными. Право благодаря этим особенностям при реализации своих функций по обеспечению организованности и дисциплины порождает одновременно поразительный, неожиданный эффект. Эффект, который является неизбежным следствием реального, практического использования права как нормативного регулятора и одновременно свидетельствует о его новых, весьма важных гранях.

Прежде всего такой эффект связан с нормативностью права, с нормами (которые, напомню, сами по себе явление поразительное). Ведь действие норм, т.е. общих правил, тем более общих правил, выраженных в законе, означает, что те или иные требования и положения одинаково распространяются на всех–на заранее неопределенный круг лиц, подпадающих под действие нормы.

Одно дело, например, когда властвующее лицо предписывает что–то другому в индивидуальном порядке: «Петр обязан возместить убытки Иосифу за вред, причиненный его посевам». И принципиально иное дело, когда устанавливаются норма, общее правило: «Всякое лицо, причинившее вред посевам, обязано возместить убытки хозяину» или правило еще более общего характера: «Всякое лицо, причинившее вред другому лицу, обязано возместить убытки». В последнем случае Петр также будет нести ответственность перед Иосифом. Но наряду с этим по данному кругу вопросов (возмещение убытков за причиненный вред) наступает неизбежное

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.12

следствие от самой нормативности. Все лица – и это благодаря именно эффекту нормы! – оказываются в равном положении.

Стало быть, само по себе действие норм (и чем более высок уровень их «общности», тем во все большей мере) утверждает начала равенства между лицами. И отсюда в обществе, даже при отсталых, реакционных и тиранических режимах, в какой–то мере (пусть и в самой малой) утверждается принцип одинакового подхода к людям, «равных мер», «равновесности» в их правах, обязанностях, ответственности.

Не менее существенное значение (притом опять–таки для человека, для личности) имеет и другая, казалось бы, «техническая» особенность права –определенность прав и обязанностей.

На это обратил внимание дореволюционный специалист по гражданскому праву Иосиф Алексеевич Покровский [1]. Наряду с признанием важности нормативности права он выдвигает на первое место среди достоинств права именно его способность вносить в нашу жизнь необходимую определенность. Вот что пишет русский правовед: «Одно из первых и самых существенных требований, которые предъявляются к праву развивающейся человеческой личностью, является требование определенности правовых норм». И дальше следует такая мысль: определенность права «становится вопросом самой личности. Индивид, поставленный лицом к лицу с обществом, государством, имеет право требовать, чтобы ему было этим последним точно указано, чего от него хотят и какие рамки ему ставят. Логически это право на определенность правовых норм есть одно из самых неотъемлемых прав человеческой личности, какое только себе можно представить; без него, в сущности, вообще ни о каком «праве» не может быть речи» [2].

И здесь еще такой момент, связанный с «самой первой» особенностью права – его властностью, принудительностью. С тем, что право в государстве действует как закон (юристы называют его «объективным правом» или «позитивным правом») и что юридиче–

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.13

ские нормы обеспечиваются и гарантируются, как мы видели, самой мощной силой в обществе, – принудительной силой государственной власти.

А это означает, что и определенность права, и его нормативность приобретают качество прочности, надежности. Отсюда прочным, надежным становится правовой порядок в обществе – обстоятельство исключительной важности не только для общества в целом, но и опять–таки для каждой личности.

И по этому вопросу возьмем на заметку слова профессора И.А. Покровского: «Если первым требованием развивающейся личности к правопорядку является требование определенности права, то вторым является требование его прочности. Впрочем, оба требования тесно друг с другом связаны: они оба – только две стороны одной и той же естественной и «неотъемлемой» потребности индивида иметь свое ясное и определенное место в жизни целого социального организма» [3].

И отсюда вывод в отношении законности.

Именно в силу нормативности права и других его достоинств может быть выдвинут и может обеспечиваться принцип законности. То есть не просто требования обязательности юридических норм, но такого рода требования ко «всем лицам» – ко всем гражданам, должностным лицам, государственным органам – действовать в строгом соответствии с законом. А в случае совершения поступков, не соответствующих юридическим нормам, – «отвечать по закону», нести юридическую ответственность. И опять–таки отвечать «всем лицам».

Более того, новые грани действия права, его «поворот» к человеку, к личности обусловливают необходимость более основательного, более развернутого понимания принципа законности. В частности, того, что принцип законности, наряду с требованием строгого, неукоснительного исполнения всеми лицами юридических обязанностей и ответственности, охватывает и ряд других жестких, императивных требований.

Это прежде всего требование верховенства закона (так как именно законы, а не любые нормативные документы, «задают» порядок строжайшего соблюдения и исполнения юридических норм;

кроме того, они, законы, касаются правового положения личности,

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.14

других субъектов, их правовых возможностей – того, что они «вправе», а что «не вправе» делать, как поступать).

Оказалось также, что важнейшим элементом законности является требование равенства всех субъектов перед законом (и, надо добавить, перед судом – обстоятельство в высшей степени важное, в особенности для права англо–американской группы, где источником права является судебный прецедент).

Наряду со всем этим законность – что и подметил И.А. Покровский – должна быть вообще «развернута» на личность, на ее высокое положение в обществе, ее правовые возможности. Здесь стал вырисовываться еще ряд требований, которые, однако, с необходимой определенностью раскрылись в ходе демократического развития общества, утверждения в нем последовательно гуманистических основ (того, что относится к естественному праву).

Впрочем, это уже особый разговор.

А СЕЙЧАС новый поворот в понимании этого сложного социального феномена, который имеет имя «право». Здесь придется обратиться к истории.

Дело в том, что при освещении права концентрация внимания на юридических обязанностях и ответственности не только отражает широко распространенные сейчас и во многом верные представления о «юридической материи», но и имеет свои исторические корни. Долгие–долгие века, вплоть до новейшей истории, право (в виде законов, судебных прецедентов, обычаев) в условиях неразвитой государственности отличалось в основном предписывающим и запретительным характером и, действительно, в реальной жизни выступало главным образом в виде запретов, обязательных предписаний, юридической ответственности.

«Права» же при таком характере юридической системы представляли собой, по сути дела, некое продолжение обязанностей и ответственности – всего лишь «права требовать» исполнения обязанностей, «привилегии», «притязания».

Новая эпоха в истории человечества, открытая в условиях возрожденческой культуры и идей Просвещения Великой французской революцией, потребовала нового понимания права вообще.

Почему потребовала?

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.15

А потому, что в соответствии с данными современной науки эта новая эпоха в истории человечества была эпохой перехода человечества от традиционных цивилизаций к цивилизациям либеральным. То есть перехода от порядков и культуры, основанных на власти и насилии (с их императивными предписаниями, запретами, ограничениями), к порядкам и культуре, в центре которых – человек, демократические и гуманистические ценности.

А для истинных цивилизаций нужен новый правовой порядок. Такой, в котором наряду с необходимыми обязанностями и запретами первостепенное значение приобретают юридические дозволения, или, иными словами, субъективные права.

Это значит, что то или иное лицо не просто «вправе» что–то делать, как–то поступать (такое «вправе», пусть и очень ограниченное, есть и у невольника, раба, крепостного). У того или иного лица в соответствии с категорией «субъективное право» должна быть на основе действующей системы юридических норм (законов) и «своя собственная основа» для поведения – свое право собственности, отличающееся абсолютностью, неприкосновенностью, свое право свободно заключать любые договоры, свое право на возмещение причиненных другими лицами убытков. Без этого, т.е. «не обладая субъективными правами», пишет И.А. Покровский, «личность физическая, т.е. индивид, никогда не могла бы явиться полным господином своих сил и способностей, никогда не могла бы стать необходимым действенным агентом культурного и экономического прогресса». И отсюда: «... никакой правопорядок не может обойтись без признания человека как такового... субъектом прав и без предоставления ему прав в субъективном смысле как необходимого средства для осуществления индивидуальной самодеятельности и самоутверждения» [4].

В юридической науке, особенно в XIX – XX вв., и на практике понятие «субъективное право» было распространено вообще на все правоотношения, в том числе на права требования по выполнению юридических обязанностей вообще. Например, по выполнению обязательств в гражданском обороте – допустим, на те права требования, которые могут предъявить друг другу арендодатель и арендатор по договору аренды. Такое распространение указанного понятия на все правомочия имеет свои резоны. Скажем, право требовать от работо–

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.16

дателя своевременного и полного выполнения своей обязанности по выплате заработной платы– это тоже важное право работника, ничуть по своей важности не уступающее, как показывает жизнь современной России, другим правам гражданина. Тем не менее с юридической стороны права требования все же, как это признано в юриспруденции, являются относительными правами: они лишь средство для того, чтобы исполнялись другим лицом обязанности. Субъективные же права в строгом, точном значении – это права, определяющие положение субъекта во всем социальном организме; они отличаются известной абсолютностью – являются «собственной основой» для свободного поведения, индивидуальной самодеятельности, самоутверждения, предприимчивости, творчества.

В связи со значением субъективных прав в юридической области потребовалось внесение известных коррективов в юридическую терминологию.

Субъективное право, или право в субъективном смысле, – это юридические возможности данного лица, субъекта, его собственная основа для свободного поведения (опирающаяся, понятно, на правопорядок данной страны, на законы).

В тех же случаях, когда речь идет о праве в значении; близком к понятию «закон» (т.е. о системе общеобязательных юридических норм), используется термин ((объективное право». «Объективное» – в том смысле, что действующая система общеобязательных юридических норм существует и функционирует как внешняя объективная реальность, не «привязанная» к тем или иным конкретным субъектам, лицам.

И ВОТ В НОВОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЭПОХЕ объективное право, оставаясь выражением и средством обеспечения организованности, порядка и дисциплины в обществе, стало вместе с тем все более раскрываться как обитель свободы людей, свободы каждого индивида. А это значит, что право связано не только с простыми и необходимыми условиями жизнедеятельности человеческого сообщества (организованностью, порядком, дисциплиной), но и с самими основами и сутыо бытия людей как существ разумных. Оказывается, что человек именно через право реализует возможности и силу разума – свою исключительную и поразительную (по самым высоким мирозданческим меркам) способность постигать окружающий

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.17

мир, предвидеть, оценивать, принимать решения и эти решения претворять в жизнь. Отсюда – свою способность быть творцом, созидателем, импульсом и активной силой в развитии действительности. И в этой связи одновременно не только делать реальными смысл и предназначение существования человека, но и получать удовлетворение от своей жизни и деятельности– самое высокое жизненное счастье.

Главное же, здесь, в области реализации возможностей разума и свободы человека, именно право выполняет свое, надо полагать, высшее предназначение, свою, если угодно, историческую, миро–зданческую миссию. Дело в том, что разум и свобода – величайшие, ни с чем не сравнимые блага. Они абсолютны во внутреннем мире человека как основа самых высоких духовных, моральных (по философским понятиям – трансцендентных) ценностей добра, совести, веры. Но в практической жизни, в области внешних отношений, они существуют и проявляются в сложной среде, в переплетении интересов и страстей, конфликтов и противоборств, соблазнов и слабостей человеческой натуры. И потому они, наряду с великими проявлениями активности и творчества, достижениями человеческого духа и свершениями, могут выступать также на поприще зла, ненависти, темных страстей, соблазнов, вакханалии порока.

И вот в нашей земной, конечной для каждого и грешной жизни нет, кроме права, иной общественной формы, нет иной системы регуляции, которая по своим особенностям, качествам и свойствам была бы приспособлена для того, чтобы в сфере внешних практических отношений «обратить» возможности разума, свободы человека в творчество и созидательную активность. Ни морали, ни обычаям, ни нормам самодеятельных общественных объединений не. дано сделать то, что «может» право и что требуется от общественных форм и систем регуляции на данном – пусть и прозаическом, но по реалиям нашего земного бытия ключевом – участке жизни людей.

Только право (в своем отработанном, развитом виде) обладает особенностями (вспомним – принудительность, нормативность, определенность), позволяющими выполнить двуединую задачу:

во–первых, определять и сохранять границы свободы, причем такие границы, которые обозначают необходимый простор для самостоятельной деятельности человека и за пределами которых свобода человека становится в сущности «антисвободой» – разгулом вседозволенности, вольницей, произволом, хаосом своеволия;

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.18

во–вторых, оснащать свободу человека действенными средствами и механизмами, позволяющими делать свободу человека реальностью; принудительный закон, правосудие, всевозможный юридический инструментарий, направленный на обеспечение порядка и законности, – весь обширный комплекс юридических средств и механизмов позволяет – и во многом только он позволяет– в сложных, противоречивых условиях жизни, наполненной сталкивающимися интересами, побуждениями, страстями, антагонизмом, противоборством, реализовать свободу человека в ее позитивных значениях в практической жизни.

А это значит, что начиная с эпохи, открытой Просвещением и Великой французской революцией, объективное право все более утверждается именно как право в самом точном и строгом смысле этого слова, т.е. право как права (вновь и вновь приходится удивляться тому, что язык людей каким–то непостижимым образом во многих случаях сразу же «схватывает» самые глубокие тайны обозначаемых словами предметов, явлений, процессов).

В конечном итоге обнаруживается то, что, казалось бы, должно было быть ясно с самого начала, – то, что право выступает не в качестве одного лишь инструмента власти, который «дозволяет» или «не дозволяет», предусматривает, кто и что «вправе» или «не вправе» делать, как поступать (при всей важности, скажу вновь, этой стороны юридического регулирования). В системе юридических норм, выраженных в законе, начинают приобретать все большее значение нормативные основы и государственно–нормативные гарантии субъективных прав в указанном ранее значении. Субъективные права становятся своего рода доминантой объективного права – тем звеном юридического регулирования, которому в современной эпохе суждено быть его центром.

Именно так о праве размышлял один из самых замечательных философов – Иммануил Кант. Из его размышлений следует, что на право выпала историческая в правовом гражданском обществе миссия: так обеспечивать свободу людей, когда «самым точным образом определены и сохраняются границы» этой свободы, причем в той мере, в какой она могла бы сочетаться со свободой других [5]. Да и вообще, с точки зрения философа, перед нами в данном случае «право

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.19

людей, находящихся под публичными принудительными законами, с помощью которых можно определить каждому свое и оградить его от посягательств каждого другого» [6].

И еще один вывод. Вспомним, что право является социальным регулятором, при помощи которого социальная система изо дня в день утверждает себя в тех параметрах, которые заданы в законах, во всей системе юридических средств и механизмов. Но это воспроизводство – как нужно добавить теперь – касается не только порядка и дисциплины в общественной жизни, обязанностей и ответственности, но и состояния и содержания свободы человека в обществе. Объективное право, следовательно, призвано быть хранителем и гарантом в настоящем и будущем свободы людей.

Таким образом, право, раскрыв свои потенции (в основном через категорию субъективного права), оказалось именно тем социальным институтом, который был приуготовлен Историей для нового времени и оказался в высшей степени необходимым качественно новой эпохе развития человечества. Необходимым и с точки зрения обеспечения определенной организованности в общественной жизни, и с точки зрения нового видения права через категорию «субъективные права». В этой новой эпохе развития человечества право стало важнейшей составной частью всей социальной системы, построенной на свободе людей, – основой всего гражданского общества, которому суждено теперь стать также и правовым.

В НОВОЙ ЭПОХЕ наметились качественные перемены и в самом праве.

Главное, оно, будучи придатком власти («права власти»), стало обретать особое, самостоятельное место в социальном организме, притом с такими функциями и такой силой, которые способны упорядочить и «обуздать» саму власть, что и предопределяет саму возможность понятия «правовое государство».

Далее. Право (в особенности в связи с его исключительным, не имеющим альтернативы значением для утверждения свободы в обществе) приобретает шаг за шагом верховенство во всей системе социальных регуляторов в области внешних, практических отношений. Здесь, в области внешних практических отношений, праву придается

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.20

приоритет даже по отношению к таким ведущим для людей регуляторам, как религиозные императивы и принципы нравственности. В Европе утверждается понятие «правовое государство», в условиях североамериканской государственности, в США, еще более значимое для права понятие – rule of law (правление права).

Наконец, на важное место в жизни общества выдвигаются отдельные элементы и подразделения юридической системы, такие, в частности, как неотъемлемые права и свободы человека, правосудие.

И вот пункт, к которому шаг за шагом подводили изложенные выше общие сведения о праве. Высокое, в немалой степени исключительное, передовое место в общественной жизни новой эпохи оказалось уготованным частному праву.

О нем, о частном праве, и пойдет дальше речь в этой книге.

Алексеев С.С. Частное право. – М.: «Статут», 1999. С.21

Предыдущий | Оглавление | Следующий

[1] Не так давно издательство «Статут» переиздало эту книгу (Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. 353 с.) с прекрасной вступительной статьей профессора А.Л. Маковского под названием «Выпавшее звено» (там же. С. 3 – 32). Не сомневаюсь, читатель, обратившись к этой замечательной книге, получит истинное удовлетворение от знакомства с основательным научным исследованием по праву.

[2] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 89.

[3] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 106.

[4] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 107, 112.

[5] Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. 1: Трактаты и статьи (1784 –1796). М., 1994. С. 95.

[6] Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. 1: Трактаты и статьи (1784 –1796). М., 1994. С.281.