§ 2

Наука о праве есть часть философии. Поэтому она должна развить из понятия идею, представляющую собой разум предмета, или, что то же самое, наблюдать собствен­ное имманентное развитие самого предмета. В качестве ча­сти она имеет определенную исходную точку, которая есть результат и истина того, что ей предшествует и что состав­ляет ее так называемое доказательство. Поэтому понятие права по своему становлению трактуется вне науки права, его дедукция предполагается здесь уже имеющейся, и его следует принимать как данное.

Примечание. Следуя формальному, а не философскому методу наук, обычно ищут и требуют прежде всего дефи­ницию ради сохранения по крайней мере внешней научной формы. Впрочем, наука о позитивном праве может не очень заботиться об этом хотя бы потому, что она преимущест­венно видит свою цель в том, что правомерно, т. е. каковы особенные законодательные определения; поэтому и было предостерегающе сказано: omnis definitio in jure civili periculosa2. И в самом деле, чем бессвязнее и самопротиворечивее определения права, тем менее возможны в нем де­финиции, ибо они должны содержать общие определения, а в общих определениях непосредственно обнаруживается противоречивое, здесь — неправовое во всей его очевидности. Так, например, в римском праве невозможна дефиниция человека3, ибо раба нельзя было подвести под это понятие, которое скорее нарушается его положением; столь же опас­ной оказалась бы во многих отношениях дефиниция собст­венности и собственника. Дедуцируется же дефиниция обычно из этимологии, преимущественно посредством абстрагирования от особых случаев, причем основой слу­жат чувства и представления людей. Правильность дефи­ниции определяют затем в зависимости от ее соответствия существующим представлениям. При этом методе отодви­гается на задний план то, что единственно существенно в научном отношении, в отношении содержания, — необхо­димость предмета в себе и для себя (здесь права), в отно­шении же формы — природа понятия. В философском познании главным является необходимость понятия, а дви­жение, в ходе которого оно становится результатом, со­ставляет его доказательство и дедукцию. Поскольку таким образом его содержание для себя необходимо, только затем следует обратить внимание на то, что соответствует ему в представлениях и языке. Однако понятие для себя в своей

[60]

истине и это же понятие в представлении не только могут, но и должны отличаться друг от друга по форме и образу. Если, однако, представление не ложно и по своему содер­жанию, то можно показать, что понятие и по своей сущно­сти наличие в нем, т. е. представление может быть воз­ведено в форму понятия. Однако такое представление на­столько не есть мерило и критерий для самого себя необ­ходимого и истинного понятия, что оно, напротив, должно брать из него свою истинность, поправлять и познавать себя, исходя из него. Но если этот способ познания со своими формальными приемами дефиниций, умозаключений, до­казательств и т. п. в известной степени оставлен, то он обрел дурную замену в виде другой манеры, состоящей в том, чтобы непосредственно улавливать и утверждать идеи вообще, тем самым и идею права и его дальнейшие определения как факты сознания4 и делать источником права естественное или усиленное чувство, свою собствен­ную душу и восторженность5. Если этот метод наиболее удобный, то он вместе с тем наименее философский, не го­воря уже здесь о других сторонах этого воззрения, не толь­ко связанных с познанием, но и непосредственно относя­щихся к действиям. Если первый метод, будучи формаль­ным, все-таки требует формы понятия в виде дефиниции и формы необходимости познания в виде доказательства, то манера непосредственного сознания и чувства делает своим принципом субъективность, случайность и произ­вольность знания. В чем состоит научный метод фило­софии, предполагается здесь известным из философской логики.

Прибавление. Философия образует круг; у нее есть нечто первое, непосредственное, недоказанное, не являю­щееся результатом, так как она должна с чего-то начинать. Но то, с чего философия начинает, есть лишь непо­средственно относительное, так как в другом конечном пункте оно должно явиться как результат. Она есть после­довательность, которая не висит в воздухе, не непосредст­венно начинающаяся, но образующая круг.