§ 4

Почвой права является вообще духовное, и его бли­жайшим местом и исходной точкой — воля, которая сво­бодна', так что свобода составляет ее субстанцию и определение и система права есть царство осуществлен­ной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа.

Примечание. Что касается свободы воли, то здесь следует напомнить о прежнем способе познания. В качестве предпосылки принимали представление о воле и пытались вывести из него и фиксировать дефиницию воли; затем по способу тогдашней эмпирической пси­хологии из различных ощущений и явлений обычного сознания, таких, как раскаяние, вина и т. п., которые, как предполагалось, могут быть объяснены лишь исходя из свободы воли, выводилось так называемое доказатель­ство того, что воля свободна. Однако еще удобнее проста считать, что свобода дана как факт сознания и что в нее надо верить. Что воля свободна и что есть воля и свобода — дедукция этого может быть, как уже было

[67]

указано (§ 2), дана лишь в связи целого. Основные черты этой предпосылки, заключающиеся в том, что дух есть ближайшим образом интеллигенция и что опре­деления, посредством которых он в своем развитии дви­жется вперед — от чувства через представление к мышлению,— это путь порождения себя как воли, кото­рая в качестве практического духа вообще есть бли­жайшая истина интеллекта,— эти основные черты я из­ложил в моей «Энциклопедии философских наук» (Гейдельберг, 1817) и надеюсь, что мне удастся когда-нибудь дать дальнейшее развитие этих мыслей. Я тем более чувствую потребность внести этим, как я надеюсь, свой вклад в более основательное познание природы ду­ха, что, как я там заметил, нелегко отыскать философ­скую науку, которая находилась бы в таком плохом со­стоянии и была бы столь запущена, как учение о духе, именуемое обычно психологией16. В отношении указан­ных в этом и в следующих параграфах введения момен­тов понятия воли, которые суть результат упомянутой предпосылки, можно, впрочем, для облегчения представ­ления сослаться на самосознание каждого человека. Каждый обнаружит в себе прежде всего способность абстрагироваться от всего, что есть, и также способность определять самого себя, полагать в себе посредством себя любое содержание и найти в своем самосознании примеры для дальнейших определений.

Прибавление. Свободу воли лучше всего объяснить указанием на физическую природу. Ибо свобода есть такое же основное определение воли, как тяжесть — основное определение тела. Когда говорят — материя тяжела, можно предположить, что этот предикат лишь случаен, но на самом деле это не так, ибо в материи нет ничего нетяжелого, вернее, она сама есть тяжесть. Тя­жесть составляет тело и есть тело. Так же обстоит дело со свободой и волей, ибо свободное есть воля. Воля без свободы — пустое слово, так же как свобода дей­ствительна лишь как воля, как субъект. Что же касается связи между мышлением и волей, то об этом можно за­метить следующее. Дух есть вообще мышление, и чело­век отличается от животного мышлением. Однако не следует представлять себе, что человек, с одной стороны, мыслящий, с другой — вопящий, что у него в одном кар­мане — мышление, в другом — воля, ибо это было бы пустым представлением. Различие между мышлением и волей — лишь различие между теоретическим и прак-

[68]

тическим отношением, но они не представляют собой двух способностей — воля есть особый способ мышле­ния: мышление как перемещающее себя в наличное бытие, как влечение сообщить себе наличное бытие.

Это различие между мышлением и волей можно вы­разить следующим образом. Мысля предмет, я превра­щаю его в мысль и лишаю всего чувственного: я превращаю его в нечто существенно и непосредственно мое, ибо лишь в мышлении я у себя, лишь постижение есть проникновение в предмет, который больше не про­тивостоит мне: я лишил его своеобразия, которым он обладал для себя и посредством которого противостоял мне. Подобно тому как Адам говорит Еве, ты плоть от плоти моей и кость от костей моих17, так дух говорит, это дух от моего духа, и чуждость исчезает. Каждое представление есть обобщение, а оно принадлежит мыш­лению, Обобщить нечто — значит мыслить его. Я есть мышление и вместе с тем всеобщее. Когда я говорю Я, я отбрасываю в нем всякую особенность, характер, природные свойства, знание, возраст. Я есть нечто со­вершенно пустое, точка, оно просто, но в этой простоте деятельно. Передо мной пестрая картина мира, я про­тивостою ему и в этом моем отношении к нему уничто­жаю противоположность между мной и им, делаю это содержание моим. Я находится в мире у себя, когда Я знает мир, и еще более, когда оно его постигло. Таково теоретическое   отношение.   Напротив,   практическое отношение начинает с мышления, с самого Я и пред­ставляется с самого начала как противоположное, потому что оно с самого начала устанавливает разделе­ние. Будучи практичен, деятелен, т. е. совершая дей­ствия, я определяю себя, а определять себя и означает полагать различие. Но эти различия, которые я полагаю, суть также мои, определения принадлежат мне, и цели, к которым меня .влечет, принадлежат мне. Даже если я выпускаю эти определения и различия, т. е. полагаю их в так называемый внешний мир, они все-таки остают­ся моими: они суть то, что я произвел, сделал, они но­сят на себе следы моего духа. Если в этом состоит раз­личие между теоретическим и практическим подходами, то теперь следует указать, каково отношение между ними. Теоретическое по существу содержится в практи­ческом, их нельзя представить себе разъединенными, ибо невозможно обладать волей без интеллекта. Напро­тив, воля содержит в себе теоретическое: воля определя-

[69]

ет себя; это определение есть ближайшим образом нечто внутреннее: то, что я хочу, я представляю себе, оно есть для меня предмет. Животное действует, подчиняясь инстинкту, побуждаемое внутренним чувством, и тем самым также относится практически, но оно не обладает волей, так как не представляет себе то, чего желает. Но без воли невозможно также относиться теоретически или мыслить, ибо, мысля, мы деятельны. Содержание мыслимого получает, правда, форму сущего, но это су­щее есть нечто опосредствованное, положенное нашей деятельностью. Следовательно, эти различия нераздель­ны: они одно и то же, и в каждой деятельности, как мышления, так и воления, обнаруживаются оба момента.