О СОЧИНЕНИЯХ ПРОТИВ ГОСУДАРЯ И Т. П.

Остережемся возводить в законы постановления, из­данные для укрепления несправедливой власти.

К несчастью наций, как мало государей, достойных по­велевать, а среди тех, которые повелевают, сколь многие боятся огласки Но проверять образ действия своих на­чальников всегда было правом свободного народа, и ника­кой народ не должен быть рабом.

То право, которое имеет нация в целом, также имеет и каждый из ее членощ это — драгоценное право, которое часто служило для обуздания злоупотреблений властью даже в тех странах, где еще вовсе не дерзали ее ограни­чивать, ибо сами монархи подчинены  власти  обществен-

1 Под этим термином я всегда разумею нацию в целом нли ее представителей.

67

ного мнения; каков же будет орган этого мнения, если никто не дерзнет поднять свой голос? И поэтому, не имея узды, находясь в среде злых людей, поощряющих его к преступлениям для злоупотребления властью, государь все принесет в жертву своим пагубным наклонностям; под его ударами полетят наиболее грозные для тирании головы; и не страшась более голоса народа, он скоро освободится и от голоса совести.

Всякое сочинение, в котором без нарушения благопри­стойности рассматривают проекты правительства, еэвеши-вают его мероприятия, обсуждают его требования и возра­жают против его недозволенных мер, не должно противо­речить законам. Но не подает ли это повода к распущен­ности? И что станет с величием трона, если каждый дерз­нет поносить того, кто его занимает? Наемные рабы! Разве вы не знаете, что одни лишь пороки государя, а не выне­сенный ему приговор бесчестят трон. Ну, а если государя оклеветали? Бы мало знаете об уважении, соединенном с высоким саном Как, разве короли недостаточно вну­шают его при помощи внешних атрибутов власти, чтобы люди дерзачи не оказывать им должного почтения? Да и кто не пытался бы это сделать, если бы они отличались добродетелями? Представленные в глазах народов в каче­стве обожествленных кумиров, они внушали бы лишь чув­ство уважения. Пусть же соберут они вокруг трона за­слуги, мудрость, таланты; пусть позаботятся они о добре; пусть они сделают это — и все сердца устремятся к ним, и каждый воздаст им дань уважения. Ну, а если злыа люди пустят в них отравленные стрелы? Эти стрелы не ра­нят государей. Благодаря тому, что они всегда будут у всех на виду, о них будет все известно: об их добродете­лях и об ик пороках будет знать каждый.

Если государи добродетельны, то общественное него­дование вполне достаточно отомстит за них смельчакам, которые имели наглость их поносить. Если, государи по­рочны, то сочинители эпиграмм не скажут ничего такого, что уже & было бы известно. Но ведь можно оклеветать и самый порок. Откажут ли тогда государю в правосудии, в котором не отказывают его подданным? Если он захочет удовлетворения, пусть он преследует обвиняемого судом. Но пусть не толкуют в дурную сторону неистовые речи, подсказанные любовью к родине; пусть наказывают в та-

58

ких случаях лишь клевету, оскорбления, непристойный тон

и никогда не забывают, чю наказание должно быть лег­ким, ибо право проверять правительство является защитой общественной свободы; а ведь никто не захочет восполь­зоваться этим правом, если оно подвергает излишней опас­ности. Таким образом, пусть наказание ограничится объяв­лением человека плохо воспитанным. К тому же, каким бы легким оно 'ни казалось, не бойтесь ничего в отношении хороших государей: они всегда будут обожаемы своими народами. А что за беда, если какой-либо дурной госу­дарь прослывет за еще более дурного? Это было бы лишь маленьким злом, совершенным для большого блага.

Остается пресечь анонимные пасквили: пусть же они будут запрещены, а типографщик и те, кто их сбывает, пусть понесут наказание как авторы. В отношении первых пусть это будет денежное наказание: алчность надо пресе­кать с помощью алчности. В отношении последних пусть это будет наказание, предусмотренное для распространи­телей позорящих слухов.