7. НИЧТОЖНЫЕ И ОСПОРИМЫЕ СДЕЛКИ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ СОВРЕМЕННОГО БИЗНЕСА

Ничтожные и оспоримые сделки в практике предпринимательства имеют свои сложности. В первую очередь они касаются правильного толкования и применения отдельных норм и институтов гражданского законодательства. В этом отношении большую помощь оказывает обобщение практики судов в разрешении различных спорных ситуаций.

Важным для действующих юристов и предпринимателей является арбитражная практика уже состоявшихся споров, особенно это важно для принятия правильного решения при заключении того или иного договора, той или иной сделки. В материалах по обобщению практики арбитражных судов анализируется и обобщается практика применения законодательства, способы и методы доказывания того или иного спора, в частности, по ничтожным и оспоримым сделкам и договорам.

Сегодня обновленное гражданское законодательство проходит проверку эффективности своего применения, и прежде всего по вопросам регулирования отношений в сфере предпринимательства и бизнеса.

Признавать оспоримые или ничтожные сделки недействительными должен только суд. В соответствии с п.1 ст. 166 ГК РФ сделка признается ничтожной «по основаниям, установленным настоящим Кодексом». Эти основания представлены в виде абстрактной модели - «сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов» (ст. 168 ГК РФ) и посредством перечисления некоторых конкретных сделок (совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности; мнимых и притворных и др.).

Наличие абстрактной модели ничтожной сделки в перечне оснований для признания ее таковой ведет на практике к тому, что повсеместно и при любых издержках в их оформлении та или иная сторона в случае возникновения спора заявляет о ничтожности заключенного договора. И арбитражному суду становится сложно определить, признать ли ее ничтожной или оспоримой.

Важной проблемой, связанной с признанием оспоримых или ничтожных сделок недействительными, является применение правовых последствий.

По Гражданскому Кодексу ничтожные сделки признаются таковыми без решения суда. Он по требованию любого заинтересованного лица применяет лишь последствия их недействительности. Кроме того, суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе (п.2 ст. 166 ГК РФ). Трудности в использовании данной нормы возникают главным образом при рассмотрении экономических споров в судах, когда признание сделки ничтожной или оспоримой не является предметом исковых требований, однако в ходе судебного разбирательства устанавливается факт ничтожности сделки, связанной с возникшим спором, и правовые последствия ее недействительности. В этом случае нет ясности в правоприменительной практике, хотя она и насыщена подобными ситуациями.

Так, налоговые органы, признавая ничтожными договоры о совместной деятельности коммерческих организаций, применяют к ним финансовые санкции. При обжаловании этих актов в суде, если последний оценивает такие договоры как недействительные, истец-налогоплательщик просит установить двустороннюю реституцию (лат. Resiiiutio -восстановление, возврат сторонами, заключившими сделку, всего полученного ими по сделке, в случае признания ее недействительной). Однако, если применить ее, участники договора о совместной деятельности возвращаются в первоначальное положение и, как следствие этого, исчезает объект налогообложения - оборот продукции, работ, услуг, а следовательно, и основания для применения санкций. Суды в данной ситуации обычно не применяют указанные правовые последствия и выносят решения исходя из заявленных исковых требований. В подобных действиях судов есть своя логика. Так как истец в данном случае изменяет не только предмет, но и основания иска, что не допускается (ст. 7 АПК РФ).

С другой стороны, в нормах материального права содержится общее положение о том, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке (ст. 167 ГК РФ). Очевидно, что в данном случае двусторонняя реституция может быть принудительно осуществлена лишь после предъявления отдельного иска. Так. в 1999 г. ООО «Агат» обратилось в арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском к иностранной компании «Ф» о признании договора аренды нежилого помещения недействительным и применения последствий недействительности сделки по основанию не произведенной государственной регистрации договора аренды. Суд в иске отказал, сославшись на п.3 ст.433 ГК РФ, где указано, что договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом. Очевидно, что необходимо было подать иск о неосновательном обогащении (гл. 60 ГК РФ).

Не менее сложно выглядит и ситуация при оценке права суда применять последствия недействительности ничтожных сделок по собственной инициативе (п.2 ст. 166 ГК РФ). Арбитражная практика по данной категории дел еще не сложилась. Но в то же время становится ясным, что суд, применяя по собственной инициативе последствия недействительности сделок, может нарушить требования ст.37 АПК РФ - не изменять предмет или основания иска, не выходить за пределы исковых требований.

В Постановлении Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 01.07.96 № 6/8 затронута проблема применения судом по собственной инициативе последствий недействительности ничтожной сделки только в качестве частного случая (п.32 Постановления). Подробного разъяснения по этому вопросу в более широком плане нет. Спорным является изложенное в п.32 названного Постановления разъяснение о том, что требования о признании недействительной ничтожной сделки могут быть предъявлены в суд в сроки, установленные в п.1 ст.181 ГК РФ.

Во-первых в ст. 199 ГК РФ определено, что требование о защите нарушенного права принимается судом к рассмотрению независимо от истечения срока исковой давности, который может быть применен судом только по заявлению сторон в споре.

Во-вторых поскольку в п.1 ст.181 ГК РФ закреплен специальный срок исковой давности для требований о применении недействительности ничтожной сделки, распространение этого срока и на другие требования без указания на то закона противоречит п.1 ст. 197 ГК РФ.

При рассмотрении судами хозяйственных споров возникла проблема отграничения недействительных договоров от фактов незаключения договоров. Практика пошла по пути применения последствий недействительности сделок (ст. 167 ГК РФ) и в случае признания судом договоров незаключенными.

При недействительности сделки подлежат анализу и учету, практически, все элементы правоотношения: субъектный состав и его дееспособность, единство воли и волеизъявления, соответствие сделки закону, форма сделки.

Необходимо учитывать особенности незаключенных сделок при применении к ним правовых последствий. Автоматическое распространение на них последствий недействительности сделок вызывает сложности в применении сроков исковой давности. Для ничтожных и оспоримых сделок в законе установлены специальные сроки (ст.181 ГК РФ).

Специальные сроки исковой давности, определенные ст. 197 ГК РФ, должны быть закреплены и для установления факта незаключения договора и изменения соответствующих последствий. Если применять здесь сроки, установленные для недействительных сделок, возникают сложности в их выборе.

Для оспоримых сделок исковой срок установлен в один год, а по ничтожным сделкам - в десять лег. Например, банки заключают кредитный договор и в обеспечение исполнения обязательства составляют не договор залога (Санкт-Петербургский филиал Инкомбанка), а договор купли-продажи квартиры. В дополнение к договору купли-продажи квартиры составляется договор взаимных обязательств, в котором оговариваются условия возврата квартиры заемщику после выплаты им ссуды и процентов.

Иногда оформляется договор купли-продажи квартиры заемщика на имя представителя банка и уже этот представитель банка заключает договор поручительства за заемщика перед банком (Санкт-Петербургский филиал банка БАМ-кредит). Это притворная сделка. В соответствии с ч.2 ст, 170 ГК РФ «притворная сделка, т.е. сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила». Недействительная сделка не влечет юридический последствий, она недействительна с момента ее совершения. Поэтому представляется, что если «заложенная» квартира по вышеперечисленным сделкам осталась в пользовании «залогодателя» и он не исполнил свои обязательства перед банком, то доказывать недействительность «притворной» сделки придется банку, если это ему выгодно.

Законодатель допускает предъявление исков о признании недействительными как оспоримых, так и ничтожных сделок. Очевидно, процедура установления факта незаключения сделки ближе к порядку признания недействительной оспоримой сделки. И пока иное не установлено законом, можно применять срок исковой давности в один год, хотя, конечно, здесь есть необходимость в официальном разъяснении.

Распространенной в сфере хозяйствования и правоприменения стала практика, когда договоры подписывают заместители руководителей исполнительных органов, другие должностные лица коммерческих организаций, хотя такое право учредительными документами им не предоставлено.

Нередко на договорах ставится печать фирмы, а при расшифровке подписи значится фамилия правомочного должностного лица (генерального директора, другого первого лица, имеющего право заключать подобные сделки).

Стороны обычно не поднимают вопрос о дефектности сделки, а приберегают этот «аргумент» на случай привлечения к ответственности. В последнем случае заинтересованная сторона ставит перед арбитражным судом вопрос о признании сделки недействительной. Как оценить данную сделку, какую в этой связи применить норму материального права? Ведь указанная сделка может быть признана недействительной в связи с заключением ее неправосубъектным лицом.

Печать же на договоре не меняет ситуацию, так как она, по общему положению, не относится к непременным условиям договора.

Признавая данную сделку недействительной, необходимо обращать особое внимание на правовой статус тех заместителей (других должностных лиц), руководителя исполнительного органа, которые подписали договор.

Если эти лица в учредительных документах значатся в качестве органа юридического лица (правление, дирекция, генеральный директор, директор, управляющий и т.п.), то их действия следует квалифицировать по ст. 174 ГК РФ, несмотря на то, что им не предоставлено право заключать любые сделки. Возможно, они совершают в качестве органа юридического лица без доверенности и другие хозяйственно-правовые действия. Например, весьма распространенной является практика, когда заместители руководителей исполнительных органов коммерческих организаций подписывают платежные документы, а в кредитных учреждениях имеются карточки с образцами их подписей. Поэтому, заключая договор, они превышают полномочия, как органы своего юридического лица при условии, что им не была дана доверенность или их полномочия не закреплены приказом.

Если же указанные лица не входят в состав органа (органов) юридического лица, они должны действовать по доверенности, посредством института представительства (гл.10 ст. 182-189 ГК РФ). В этом случае сделка может быть признана недействительной в связи с заключением ее неуполномоченным лицом (ст. 183 ГК РФ). Однако последующее одобрение сделки представляемым порождает для него все правовые последствия в данной сделке с момента ее совершения (п.2 ст.183ГК РФ).

В разъяснениях Высшего Арбитражного суда РФ конкретизированы способы одобрения представляемым подобных сделок. Факт исполнения представляемым своих обязанностей и реализация прав по сделке свидетельствуют об ее одобрении. Например, коммерческая фирма получила в банке кредит по кредитному договору, подписанному со стороны этой фирмы заместителем генерального директора, не уполномоченного доверенностью подписывать представленный договор. Однако полученный кредит использовался фирмой в течение трех месяцев и уплачивались проценты за его использование. Здесь мы видим явное одобрение сделки с соответствующими обязательствами фирмы перед другой стороной.

В практике арбитражного и третейского судов возникают споры о признании недействительности договоров, одной из сторон которых является индивидуальный предприниматель, не имеющий в момент заключения договора лицензии на занятие своей деятельностью (при условии, что она лицензируется), хотя к моменту исполнения договора такая лицензия была приобретена.

Приведенные спорные отношения вызывают сложность в правовой оценке и применении материальных правовых норм в связи с тем, что в подобных случаях должна применяться ст. 173 ГК РФ. Однако она содержит прямое указание на недействительность сделки юридического лица, выходящей за пределы его правоспособности. Отсутствие лицензии -частный случай этой ситуации. Отсутствие лицензии в момент заключения и исполнения договора делает его оспоримым и, если к моменту рассмотрения спора в суде лицензия не будет получена, имеются все основания для признания его недействительным. Ведь в таком случае сторона договорных отношений выходит за пределы своей правосубъектности. Имея же лицензию к моменту рассмотрения спора, она тем самым подтверждает полноту правоспособности, в том числе и в отношении лицензируемой деятельности, которая стала предметом заключения сделки.

Можно ли указанную норму распространить на индивидуального предпринимателя? В правоприменительной практике нет ясности по данному вопросу. Предполагается, что положительное решение вопроса может быть найдено при применении ст. 173 ГК РФ в сочетании с нормой п.3 ст.23 ГК РФ, где указано, что к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, применяются правила соответственно, регулирующие деятельность юридических лиц коммерческих организаций, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов, существа правоотношения.

В новом Гражданском кодексе РФ сохранена норма прежнего законодательства о последствиях недействительности части сделки (ст. 180 ГК РФ), которая стала широко использоваться коммерческими организациями в предпринимательской деятельности. Распространены случаи, когда исполнительные органы коммерческой организации, заключая сделки, выходят за пределы своих полномочий. Особенно это касается кредитных договоров, сделок с недвижимостью и других, когда исполнительный орган в силу закона и учредительных документов ограничен определенными пределами при их совершении. Оспаривая такие сделки, истцы, как правило, просят признать недействительной всю сделку, а не только ее часть. Арбитражные суды обычно придерживаются именно этой линии.

Например, генеральный директор Общества с ограниченной ответственностью заключил (после 1 марта 1998 г.) кредитный договор, превысив на 10% его сумму по сравнению с той, что была установлена в учредительных документах. Суд признал такой договор недействительным в целом. Его позицию можно объяснить: весьма сложно доказывать в подобных случаях действительность части сделки. В приведенном примере та часть сделки, которая заключена в пределах полномочий директора, может быть признана действительной, ибо она соответствует закону и учредительным документам общества. Но для окончательного вывода о действительности этой части сделки необходимо установить факт сохранения у сторон интереса к ее заключению на таких условиях. Данное обстоятельство и должно учитываться судом с учетом характера сделки, конкретных условий ее заключения и исполнения.

В качестве иллюстрации сошлемся на арбитражный спор, по которому истец просил суд признать недействительным поручительство коммерческой организации, с помощью которого обеспечивался кредитный договор между банком и клиентом. Поручительство было выдано руководителем организации на сумму, превышающую его полномочия. Ответчик просил признать поручительство действительным в той части, в какой оно соответствует предоставленным руководителю полномочиям. В связи с этим возник вопрос: заключил бы банк кредитный договор на ту сумму, которая в нем указана, если бы его обеспечение поручительством было меньше? При отрицательном ответе сделка поручительства в целом может быть признана недействительной. Положительное решение вопроса дает основания признать ее действительной в определенной части. Но так как доказательства намерения сторон совершить сделку без недействительной ее части носят в известной мере прогнозный характер, суд, не усложняя положения, признал всю сделку поручительства недействительной. И это при том, что ответчик представил ведомственные нормативные акты кредитных учреждений, позволяющие банкам выдавать кредиты под полное или частичное их обеспечение, а в отдельных случаях и вовсе без него, если речь идет о надежных заемщиках.

При использовании договора поручительства его субъекты в конфликтных ситуациях пытаются при необходимости применять институт исковой давности, когда речь идет о сроках предъявления требований, вытекающих из данного обязательства.

Во избежание ошибок необходимо учитывать особенность сделки поручительства, состоящую в том, что поручительство, в отличие от обычного договора (ст.425 ГК РФ), прекращается по истечение срока (п.4 ст.367 ГК РФ).

После прекращения поручительства никаких требований нельзя предъявить к поручителю в рамках этого договора.

По договору поручительства поручитель не совершает активных действий до нарушения должником обеспеченного основного обязательства, а период исполнения поручительства фактически совпадает со стадией ответственности поручителя (последняя приурочена к неисполнению основного обязательства).

Сроки прекращения поручительства, предусмотренные в п.4 ст.367 ГК РФ, не являются разновидностью сроков исковой давности и носят пресекательный характер. Подтверждением служит указание ст.367 ГК РФ на возможность установления сторонами договора срока, по истечении которого поручительство прекращается и ответственность поручителя не наступает.

Нормы же института исковой давности носят императивный характер, поэтому стороны сами не могут установить срок для привлечения к ответственности контрагента при нарушении обязательства.

В предпринимательской и правоприменительной практике нередко складываются ситуации, когда, заключая кредитный договор, заемщик и банк включают в него условие о том, что при невозврате в срок суммы кредита банку последнему предоставляется право на списание в бесспорном порядке этих средств и процентов по ним со счетов заемщика. Однако при наступлении ответственности за невозврат кредита заемщик дает дополнительное указание своему банку о списании средств со счета по инкассовому поручению банка-кредитора только с его согласия. Таким образом, складывается следующее положение: с одной стороны, действует незыблемое право владельца счета беспрепятственно распоряжаться своими денежными средствами, находящимися в банке (п.1 ст.854 ГК РФ, п. 12 Положения о безналичных расчетах в Российской Федерации от 09.09.92 № 14).

С другой стороны, предоставив банку-кредитору право списывать в бесспорном порядке невозвращенные кредитные средства и проценты по ним и дав вначале указание своему банку о таком распоряжении своими средствами, заемщик -владелец счета новым указанием лишает банк-кредитор такого права и тем самым в одностороннем порядке признает кредитный договор в этой части недействительным.

На практике при указанных обстоятельствах предпочтение отдается праву владельца счета по распоряжению своими денежными средствами, хотя при его реализации нарушается договорное право контрагента. Приведенного несоответствия не должно быть.

Изменение порядка списания средств, противоречащее условиям кредитного договора, возможно лишь по соглашению банка-кредитора и заемщика - владельца счета. До этого изменения банк – владелец счета должен руководствоваться указанием заемщика - владельца счета, согласуемым с условиями кредитного договора. В противном случае право теряет свою регулирующую роль.

В практике арбитражных судов возникают споры между контрагентами, связанные с нарушением обязательств, когда ответчики, возражая против требований истцов о взыскании с них неустоек и убытков, просят суд признать договор недействительным. При наличии оснований суд признает сделку недействительной и отказывает в иске. Потерпевшая сторона спора добивается защиты своих прав и интересов главным образом путем обжалования решения суда в вышестоящие судебные инстанции (апелляционную, кассационную, надзорную).

Не исключая этого варианта защиты прав, следует иметь в виду, что законодательством предусмотрены дополнительные возможности защиты интересов истцов, проигравших приведенный спор. Их суть сводится к тому, что они могут предъявить новый иск о применении последствий признанной судом недействительной сделки (ст. 167 ГК РФ) в сочетании с институтом неосновательного обогащения (ст. 1103, 1107 ГК РФ), который по Гражданскому кодексу приобрел в известном смысле универсальное значение и субсидиарно применим, практически, при всех способах защиты нарушенных прав.

Приватизация предприятий государственной и муниципальной собственности и их структурных подразделений не могла создать им надежный исходный правовой статус коммерческих организаций. В предпринимательской жизни возникла «вторая волна» передела уже приватизированной собственности, сопровождаемая спорами о признании недействительными решений комитетов по управлению имуществом об утверждении планов приватизации, сделок приватизации, решений и сделок приватизированных организаций, нарушающих права их членов, и т.п.

В зависимости от подведомственности споры рассматриваются в арбитражных судах и судах общей юрисдикции. И здесь наблюдается тенденция, при которой истцы в качестве основания исковых требований указывают на ничтожность тех или иных сделок приватизации. Суды занимают здесь неоднозначную позицию и оценивают подобные сделки и как ничтожные, и как оспоримые. При разрешении указанных вопросов целесообразно опираться на нормы ст.217 ГК РФ и законодательства о приватизации30.

В статье 30 Закона о приватизации государственных и муниципальных предприятий приводится перечень оснований для признания сделок приватизации недействительными и судебный порядок признания их таковыми. Следовательно, сделки приватизации отнесены к оспоримым, и нормы Гражданского кодекса о ничтожных сделках здесь не применимы.

При спорах по поводу объектов приватизации государственной и муниципальной собственности не может применяться п.2 ст. 166 ГК РФ, касающийся лиц, которые вправе предъявить требование о признании сделки приватизации недействительной, так как согласно упомянутой статье эти требования могут быть предъявлены лицами, указанными в Гражданском кодексе. В статьях 29 и 30 Закона о приватизации приведен закрытый перечень таких лиц.

Отдельным вопросом в практике современного бизнеса стоят споры, связанные с государственной регистрацией прав на недвижимое имущество и сделок с ним. С этим тесно связана ничтожность сделок или их оспоримость.

Первое, на что обращает внимание судебная и арбитражная практика - это четкое разделение регистрации сделок (договоров) и регистрации прав.

Суды руководствуются в своих решениях законом: сделка с недвижимостью должна регистрироваться в предусмотренных законом случаях. Законодательство (ГК РФ, Федеральный закон «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, п.3 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, «Обзор практики разрешения споров, возникающих по договорам купли-продажи недвижимости» от 13.11.97 № 21) не предусматривает обязательной государственной регистрации договора купли-продажи нежилого помещения.

Выше мы рассматривали, что государственной регистрации подлежат договоры, предметом которых является недвижимость в случае:

ипотеки (ст.339 ГК РФ);

продажи жилого дома, квартиры, части жилого дома или квартиры (п.2 ст.558 ГК РФ);

продажи предприятия (п.3 ст.560 ГК РФ);

аренды недвижимого имущества (п.2 ст.609 ГК РФ);

аренды здания или сооружения (п.2 ст.651 ГК РФ);

аренды предприятия (п.2 ст.658 ГК РФ);

дарения недвижимого имущества (п.3 ст.574 ГК РФ);

отчуждения недвижимости под выплату ренты (ст.584 ГК РФ).

В вышеназванном письме ВАС от 13.11.97 №21 прямо указывается, что ГК РФ предусматривает обязательную государственную регистрацию договора о продаже жилых помещений и договора купли-продажи предприятия, но не предусматривает обязательной государственной регистрации сделок купли-продажи иных, кроме указанных, видов недвижимого имущества.

Так, Арбитражный суд Тверской области рассмотрел иск АОЗТ Центр научно-технического творчества молодежи «Внедрение» к ООО «Жилинвестстрой» о взыскании задолженности за проданный ответчику по договору от 10.11.95 объект незавершенного строительства. Суд в иске отказал, сославшись на ничтожность договора купли-продажи. Постановлением кассационной инстанции (в апелляционной инстанции дело не рассматривалось) решение суда было отменено и иск удовлетворен. Кассационная инстанция указала на то, что ГК РФ предусматривает обязательную государственную регистрацию договора о продаже жилых помещений (ст.558 ГК РФ) и договора купли-продажи предприятия (ст.560 ГК РФ), но не предусматривает обязательной государственной регистрации иных сделок купли-продажи недвижимости. В указанном случае право собственности ответчика на приобретенный у истца объект незавершенного строительства было зарегистрировано. В связи с этим было отмечено, что первая инстанция неправильно применила п.1 ст. 165 ГК РФ.

Статья 551 ГК РФ определяет государственную регистрацию перехода права собственности на недвижимость по договору купли-продажи, но не говорит о регистрации самого договора купли-продажи. Пункт 14 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с зашитой права собственности и других вещных прав» от 25.02.98 № 8 по этому поводу делает вывод:

«Отсутствие государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость не является основанием для признания недействительным договора продажи недвижимости.

При разрешении споров, связанных с возникновением и прекращением права собственности на недвижимость, арбитражным судам следует исходить из того, что до государственной регистрации перехода права собственности покупатель по договору продажи недвижимости, исполненному сторонами, не вправе распоряжаться данным имуществом, поскольку право собственности на это имущество до момента государственной регистрации сохраняется за продавцом.

При этом следует иметь в виду, что после передачи недвижимого имущества покупателю, но до государственной регистрации перехода права собственности продавец также не вправе им распоряжаться, поскольку указанное имущество служит предметом исполненного продавцом обязательства, возникшего из договора продажи, а покупатель является его законным владельцем. В случае заключения нового договора об отчуждении ранее переданного покупателю имущества продавец несет ответственность за его неисполнение».

Все это значит, что п.1 ст. 165 ГК РФ о ничтожности сделки при несоблюдении требований о государственной регистрации может применяться только к тем договорам, по которым законодатель прямо установил обязательную государственную регистрацию. При этом ставится условие, что закон не связывает заключение договора с его государственной регистрацией. Договор считается заключенным с момента его государственной регистрации (например, договор аренды нежилого помещения или договор купли-продажи предприятия). Если государственная регистрация договора отсутствует, то правильнее будет говорить не о ничтожности такого договора, а о его незаключенности (п.3 ст.433 ГК РФ). Об этом мы уже говорили в разделе «Форма сделок».