Глава 6 ПРАВОНАРУШЕНИЯ

1. Правонарушения: общие понятия, терминология, систематика, распространенность

[Правонарушения являются одной из форм антиобщественного поведения])

Антиобщественное (антисоциальное) поведение направлено против интересов общества в целом, отдельных его ячеек, конкретных людей.^К антиобщественному по-. ведению, наряду с правонарушениями, относят поступки, связанные с невыполнением или непризнанием нравственных норм поведения в обществе. У подростков они чаще всего проявляются в неповиновении старшим, родителям, воспитателям, в лживости, драчливости, вызывающей манере поведения, сквернословии, ношении осуждаемой обществом формы одежды, отказе от учебы и трудовой деятельности, бродяжничестве, преждевременном вступлении в половую жизнь, пьянстве и т. п.

Правонарушение — это несоблюдение правил поведения, установленных законом и другими нормативными актами. Оно может заключаться в совершении запрещенного действия или, наоборот, в невыполнении предписанной законом обязанности^ Другими словами, правонарушение — любое неисполнение не только нравственных, но и правовых норм, требований закона о должном поведении.

^По своей тяжести правонарушения делятся на проступки и преступления.

Проступки — главным образом малозначительные правонарушения, которые не представляют большой общественной опасности. Как правило, это нарушения уста-

112

ловленных обществом требований и правил поведения, закрепленных в различных правовых актах (-крзэт*е -Уге«. -Ай9нете- -квдекеа) и влекущих за собой применение мер дисциплинарного или общественного воздействия.

Преступление в отличие от проступка — уже опасное для общества действие (или бездействие), а потому предусматривает уголовную ответственность!]

По закону уголовную ответственность несут граждане, которым до совершения преступления исполнилось 16 лет. Однако за особо опасные преступления (убийство, нанесение тяжелых телесных повреждений, изнасилование, разбой, грабеж, злостное хулиганство, умышленное повреждение общественного или личного имущества, хищение наркотических средств и пр.) несовершеннолетние привлекаются к уголовной ответственности с 14 лет.

СПравонарушение считается антиобщественным, в том числе и противоправным, действием только в том случае, если человек, совершивший его, обладает всеми качествами социальной личности, вполне определенным состоянием психического здоровья, т. е. полностью отдает отчет в своих действиях и руководит ими. Поступки невменяемых, даже если они социально опасны, нельзя расценивать как антиобщественное поведение^)

Социально-психиатрические аспекты проблемы правонарушений у несовершеннолетних изучены еще недостаточно и во многом спорны. Подтверждением этому служит терминологическая путаница в обозначении описываемых форм девиантного поведения. Так, в литературе говорят о «незаконных формах поведения» ^епктз,

1980), о его «антисоциальных» (51е\уаг1 е1 а!., 1980) и «антиобщественных» (С1ошп^ег, 1982) формах, о «запрещенном и наказуемом по закону» поведении (ВепегесЬ,

1981), «серьезных» и «несерьезных» правонарушениях (Мс Мапиз е1 а!., 1984), о «непроцессуальных формах девиантного поведения» (В. Ф. Матвеев и соавт., 1979). Вновь поднимается вопрос о «социопатиях» и «криминальной личности» (С1огпп^ег, 1982).

Наиболее широкое распространение в подростковой психиатрии в последние годы получил термин «делинк-вентное» поведение (от лат. ЛеНвдио — совершить проступок, провиниться). Однако различные авторы вкладывают в это понятие неодинаковый смысл. А. Е. Личко (1983) под делинквентным поведением подразумевает «цепь проступков, провинностей, мелких правонаруше-

113

ний, отличающихся от криминала, т. е. наказуемых согласно Уголовному кодексу серьезных правонарушений и преступлений». В. "Е. Семке и соавт. (1982) отождествляют понятия «антисоциальное» и «делинквентное» поведение. В. В. Ковалев (1981) считает, что понятие «делинквентное поведение» должно применяться только в случаях противоправных, противозаконных и преступных поступков, таких, например, как кражи, хулиганские действия, нанесение тяжелых телесных повреждений, изнасилование, убийство. По мнению автора, расширение границ термина «делинквентное поведение» приводит в итоге к стиранию границ между криминальными и некриминальными поступками, что затрудняет решение многих судебно-психиатрических и коррекционно-воспи-тательных вопросов. В связи с этим В. В, Ковалев (1981), наряду с понятием «делинквентное поведение», выделяет «антидисциплинарный и антисоциальный типы девиантного поведения». Этой же точки зрения придер- --живаются А. Г, Амбрумова, Л. Я. Жезлова (1973).

Многочисленные попытки систематизировать правонарушения также пока недостаточно успешны.

А. А. Александров (1981) выделяет конформный, агрессивно-защитный и оппозиционный типы делинквент-ности у подростков.

Нойдтап (1983) делинквентное поведение разделяет на четыре группы: импульсивное, связанное с нарциссизмом, обусловленное депрессией и пограничное.

Некоторые авторы пытаются систематизировать правонарушения, беря за основу их мотивы. К. Е. Игошев (1974) предлагает следующую структуру мотивов правонарушений у несовершеннолетних: желание завоевать авторитет у товарищей, корыстные мотивы, подражание, обида, месть и «неопределенные» мотивы.

В. Н. Кудрявцев и соавт. (1986) выделяют: 1) идейно-политические мотивы правонарушений (враждебное отношение к Советскому государству, националистические, расовые и религиозные разногласия); 2) материальную заинтересованность (корысть, тяга к накопительству, стяжательству п разгульной жизни); 3) мотивы межличностного общения (личная неприязнь, обиды, месть, ревность, деформированное стремление к превосходству, пренебрежительное отношение к окружающим); 4) анархистско-индивидуалистические мотивы или мотивация «социальной пассивности» (пренебрежительное отношение к выполнению своих гражданских, профессио-

нальных, семейных обязанностей, нежелание переносить трудности, работать, заботиться об окружающих и пр.). Первый и второй типы правонарушений у подростков отмечаются крайне редко, для них более характерен третий тип. Четвертый часто встречается среди подростков, склонных к бродяжничеству и тунеядству, а также у лиц с сексуальными девиациями.

Большинство классификаций правонарушений из-за терминологической путаницы и разночтения понятий страдают разноплановостью или, наоборот, чрезмерной односторонностью и малопригодны для практического применения. Систематика правонарушений как одной из форм девиантного поведения не может основываться на каком-то одном критерии (мотив, форма правонарушения, тип реакции и пр.), а должна быть многоосевой и иметь, по крайней мере, три оси: 1) социально-психологическую; 2) клинико-психопатологическую и 3) личностно-динамическую (В. В. Ковалев, 1981).

Изучение социально-психологических и психиатрических аспектов правонарушений постоянно находится в поле зрения психиатров. Достаточно сказать, что при Американском национальном институте психического здоровья имеется Центр по изучению преступности, а в 1972 г. в Чикаго была создана психиатрическая клиника, осуществляющая комплексное обследование и лечение несовершеннолетних (13—18 лет) правонарушителей и преступников. Интересно, что в штат клиники наряду с психиатрами входят психологи и работники социальной службы (А^е^ззтап е1 а!., 1974).

Отечественные психиатры издавна уделяют большое внимание изучению проблем правонарушений у несовершеннолетних. Так, предметом исследований была типология подростка-правонарушителя (Н. И. Озерецковский, 1932; Г. Е. Сухарева, 1959; А. Г. Ковалев, 1968; Ю. А. Скроцкий, 1981, и др.), влияние факторов внешней среды на формирование личности правонарушителя = (Е, К. Краснушкин, 1927; Н. А. Коновалов, 1930; В. Я. Семке и соавт., 1982), особенности правонарушений при различных психических заболеваниях (В. П, Осипов, -1944; Н. Н. Тимофеев, 1962; Н. И. Фелинская, 1965; И. А. Козлова, И. К. Руднева, 1986, и др.). В последние годы уделяется большое внимание исследованиям особенностей правонарушений при различных типах психопатии и акцентуации характера (А. А. Александров, 1978; А. Е. Личко, 1983), разрабатываются дифференци-

115

ально-диагностические критерии социально-психологической запущенности и пограничных нервно-психических расстройств (В. Я. Гиндикин, 1968; В. И. Твердохлебов, 1971; В. В. Ковалев, 1981).

В последние 30 лет количество правонарушений в экономически развитых капиталистических странах неуклонно растет. Так, в США число опасных преступлений в 1980 г. по сравнению с 1967 г. увеличилось примерно в 3 раза. Только за один этот год в стране было совершено 654 957 разбойных нападений, 548 809 ограблений и 7 миллионов краж (Опте Соп1го1 В1§ез{, С5А. 1981. №37. Р. 16).

Президент США Р. Рейган, выступая в Новом Орлеане в сентябре 1981 г., заявил, что за время его речи (30 мин) в США произойдет убийство по крайней мере одного человека, 9 женщин будут изнасилованы, 67 человек ограблены, совершено 389 квартирных краж (Правда. 1981. 26окт.).

В США из всех арестов (данные ФБР) 22,9 % приходится на подростков. Каждый девятый в возрасте от 10 до 18 лет предстает перед судом, при этом соотношение мальчиков и девочек равно 5:1; 14 % представших за год перед судом (45 000 человек) направлены в спецшколы, из них на каждых троих мальчиков приходится одна девочка (5сЫте1, 1974).

В ФРГ в начале 60-х гг. регистрировалось около 1,5 млн преступлений, а в 1979-м — 3,5 млн (01е \УеН. 1980. 24 ок1. 5. 4). В Англии в 1979 г. было совершено 2 млн одних лишь тяжких преступлений. Примерно то же происходит и в других экономически развитых странах.

Основное количество правонарушений приходится на лиц молодого возраста (16—25 лет) (Сов. государство и право. 1969. № 1. С. 118). Характерно, что основная масса правонарушений (58 %) совершается подростками в свободное от занятий время, с 18 до 24 ч (В. А. Писка-рев и соавт., 1978). Отмечается определенная зависимость характера правонарушений от возраста правонарушителя (К. Е. Игошев, 1974; В. Н. Кудрявцев, 1975; В. В. Лунеев, 1986). Многие преступления (против политических прав граждан, хозяйственные, должностные, против порядка управления) вообще редко совершаются несовершеннолетними, так как мотивация этих преступлений не представляет для них ценности и личностного смысла.

116

2. Мотивация правонарушений у несовершеннолетних

1—.Подросткам в возрасте от 14 до 16 лет (подростково-малолетняя группа) присущи два основных вида криминальной мотивации: «корыстная и насильственно-эгоистическая» Корыстные мотивы носят незавершенный," «детский», характер. Большинство правонарушений совершается из-за, озорства или любопытства, делания «развлечься», показать "силу", ловкость и смелость, утвердить себя в глазах сверстников, получить их признание. Иногда играет роль стремление к чему-то необычному остроты ощущений На незрелость мотиваций указывает и тот фактор что большая часть правонарушений носит Г4ЧШДОДОЙ_хадактер_ и совершается в с иту эти вндл.мщутьсивной.^фор меЛрЙотив а -ция в этом возрасте обычно имеет предметную определенность. Подростков интересуют в основном предметы молодежной моды, радиоаппаратура, музыкальные инструменты, спортивные принадлежности, сладости, вино, табачные изделия, небольшие суммы денег^В последние годы увеличилось количество случаев угонов автомобилей и мотоциклов.

Насильственно-эгоистическая мотивация у подростков характеризуется высокой эмоциональностью и ситуа-тивностью. Главное в структуре побуждений этой мотивации — потребность к самоутверждению. Самоутверждение через насилие — типично подростковая мотивация. Нередко такая мотивация сочетается с жестокостью поведения

Л. Б. Филонов (1981) на большом материале показал, что самое большое число случаев жестокости падает на подростков 11—16 лет и лиц в возрасте 41 года — 50 лет. Истоки жестокости автор усматривает во внутренних Конфликтах личности^ обусловленных неадекватным^ объективным обстоятельствам щштя&аниялщ^

ОВ противоправном поведении подростков более старшего возраста (16—18 лет) имеются и отличительные, черты. В этом возрасте повышается интенсивность преступных проявлений и меняется их структура}

По данным В. В. Лунеева (1986), примерно 80 % всех подростков, привлеченных к уголовной ответственности, находится в возрасте 16—18 лет. Это объясняется тем, что, во-первых, лица этого возраста несут уголовную . ответственность в полном объеме и, во-вторых, мотива-

117

ция противоправного поведения их становится шире и разнообразнее.

В мотивации противоправного поведения подростков в отличие от взрослых преобладают мотивы импульсивного_ и ситуационного характера т^жЕОга-самоутвержде-^ нйякгруппового поведения, а также мотивы, обусловлен-"

Тте внушенйёдГи подражанием. С возрастом ситуативно-импульсивное поведение уступает место «рациональному»,

^ар^ед^^с^днд^ованному^ преднамеренШм^_

2 Уменьшается "удельный" "вес насильственно-эгоистической мотивации, а на первое место выходит мотивация корысти, выгоды, пользы, зависти. Меняется структура насильственно-эгоистической мотивации: на смену хулиганству, браваде, самоутверждению приходят озлобленность, месть, ревность и п^З (Более подробно о мотивации правонарушений см. гл. 4).

3. Факторы, влияющие на формирование противоправного поведения

По мнению И. Стрэкинару (1969), на формирование противоправного поведения у детей и подростков в первую очередь влияют неблагоприятные социальные воздействия (55 % случаев), затем органическое доражение головного мозга (30%) и, даконец, генетический фак» тор (15%).

В. Я. Семке и соавт. (1982) более приемлемой считают такую комбинацию патогенных факторов, где на первом месте стоят конституционально-биологические, экзогенно-органические и затем микросоциальные фак-тоды.

(ПВся история учения о природе правонарушений — это в основном история борьбы двух направлений. Сторонники одного из них считают правонарушения явлением социальным, сторонники второго — биологическим^

Родоначальник биологического направления в криминологии — итальянский психиатр Чезаре Ломброзо (1835—1909). В своих работах «Преступный человек», «Преступление, его причины и средства лечения» Ломброзо утверждал, что преступление — явление столь же естественное, как рождение, болезнь или смерть, и что существуют «врожденные» преступники, которые отличаются от обычных людей антропологическими, физиологическими и психологическими признаками. На основании этого Ломброзо утверждал, что основными направления-

118

ми предупреждения преступности должны стать пожизненная изоляция, лечение или прямое физическое унич-тожение «врожденных» преступников. Не случайно ученик и последователь Ч. Ломброзо Э. Ферри стал автором итальянского фашистского уголовного кодекса.

Современные сторонники этого направления, формально отмежевываясь от крайней позиции Ч. Ломброзо, тем не менее ведущими факторами, формирующими личт ность преступника, считают биологические ^епзеп, 1971; Вгошп е! а!., 1982; С1ошпеег, 1982; СоЫе е* а!., 1984; У1гккипеп, РепШпеп, 1984),

Живучесть биологических концепций в области изучения антиобщественного поведения объясняется многими причинами, основные из которых: 1) недостаточное изучение мотивационной стороны поступков человека; 2) иллюзорные надежды на то, что успехи биологических наук помогут преодолеть такие негативные явления, как преступность, пьянство, проституция и пр., и, наконец, главное 3) заинтересованность правящих классов буржуазного общества в идее «биологической обусловленности» антиобщественного поведения.

«Поиски преступных качеств в самом человеке, — пишут Н. П. Дубинин и соавт., — нередко приводят к делению людей на представителей «первого» и «второго» сорта, на «элиту» и массу, а в конечном счете — к расистским концепциям в обществоведении и евгеническим теориям в генетике и биологии» (Генетика, поведение, ответственность. М., 1982. С. 296),

Принципиальная точка зрения отечественных ученых заключается в том, что они рассматривают правонарушения как социальное явление, которое не может быть объяснено с биологических позиций (П. Н. Федосеев, 1977; Г. В. Морозов, 1978; Н. П. Дубинин и соавт., 1982; В. Н. Кудрявцев и соавт., 1986). Такая точка зрения на природу преступлений основана прежде всего на материалистическом понимании закономерностей общественного развития.

В. И. Ленин подчеркивал, что «перенесение биологических понятий вообще в область общественных наук есть фраза. С «хорошими» ли целями предпринимается такое перенесение или с целями подкрепления ложных социологических выводов, от этого фраза не перестает быть фразой» (Ленин В. И. Поли, собр. соч. Т, 18, С. 349). (^эашош понимание преступности как социального явления не исключает необходимости исследований соот-

119

ношения социального и биологического в человеке./«Че-ловек,— отмечает П. Н. Федосеев (1977),— есть^обще-ственное существо, но как часть природы он и биологическое существо».

Отологическое в человеке, безусловно, имеет огромное зн'ачение в его жизнедеятельности. Несомненно также и то, что биологически все люди неодинаковы, они обладают различными способностями, темпераментом, характером, по-разному воспринимают одни и те же общественные нормы и меры воспитательного воздействия. Однако это свидетельствует лишь о различных биологических возможностях людей. Что же касается личности с ее мировоззрением, мотивами поведения, то она формируется прежде всего под воздействием социальных факторов.

Среди социальных факторов, влияющих на формирование личности, в первую очередь следует отметить малые социальные группы (семья, группа сверстников), школу, производственный коллектив и в более широком плане нацию, класс и общество в целом, осуществляющие политическое, идеологическое, культурно-воспитательное и иное воздействие!!

ОЗ группе социальных факторов, влияющих на формирование личности подростка-правонарушителя, главную роль играют семья и неформальная группа сверстников!) По данным Н. И. Фелинской, В. А. Гурьевой (1975), каждый третий подросток-правонарушитель рос без отца, у каждого четвертого, воспитывавшегося в полной семье, отец страдал алкоголизмом. По результатам исследований авторов, 50,7 % подростков росли в неблагополучных семьях; у 25,9 % из них была неполная семья; 14,3 % отмечали алкоголизм родителей; 3,9 % — аморальный образ жизни родителей; 15,5 % — систематические конфликты в семье; 2,6 % —систематическое избиение ребенка; 1,3%—преступность среди родителей; 10,4% — проживание с психически больными родителями.

Примерно такие же данные получены и в более поздних исследованиях.

В. Я, Семке и соавт. (1982) показали, что больше половины обследованных ими подростков-правонарушителей воспитывались в неполных семьях. Среди форм неправильного воспитания в равной мере играют роль как гипо-, так и гиперопека. В большинстве обследованных авторами семей (75 %) материально-бытовые условия были благополучными. Следовательно, на формирование отклонений в поведении подростка влияет не столько ма-

120

термальный статус, сколько отрицательный микроклимат в семье.

По данным Н. П. Грабовской^ (1980), подавляющее большинство несовершеннолетних^равонарушителей вос-' питывалось в семьях, где нормой поведения родителей были корысть, стяжательство, грубость, лживость, безответственность, жестокость, пренебрежительное отноше-''ние к людям, разврат, пьянство^ТТо мнению адаера, несо-^вершеннолетние правонарушители особенно часто встречаются там, где низкий уровень культуры и низменный характер потребностей родителей сочетаются с высокой 1атериальной обеспеченностью семьиГ) /

Мать одной нашей пациентки, жена ответственного работника горпищеторга, рассказала нам, что ее 16-летняя дочь в последние несколько месяцев стала особенно дерзкой, непослушной, перестала посещать школу, связалась с «плохой компанией», имела несколько приводов в милицию. Свой отказ ходить в школу объяснила тем, что ей «не купили новую дубленку». Сама же девочка в доверительной беседе с врачом так объяснила причины своего поведения: «Мне надоели ложь и лицемерие матери. Говорит постоянно о честности, а сама только и знает, что по знакомству достает дефицит... У нее в шкафу висят четыре шубы, и ни одну не носит, перстни с камнями хранит в стеклянной банке под ванной, из дорогих сервизов не едим. Это чтобы люди не узнали, как мы живем...».

В подобных случаях подростки или перестают верить своим родителям, восстают против лицемерия и лжи, или, наоборот, сами становятся лицемерными, безответственными, начинают вести паразитический образ жизни.

Нередко подростки совершают правонарушения под непосредственным влиянием (или при участии) родственников. Показательны в этом отношении данные Н. П. Дубинина и соавт. (1982). Под их руководством была обследована большая группа осужденных в 10 исправительно-трудовых колониях. Оказалось, что 9 % осужденных имели судимых родственников (60 % — родителей, 35 % — братьев и 5 % — детей).

Влияние неформальной группы с антисоциальными тенденциями на противоправное поведение подростков изучено достаточно широко (К. Е. Игошев, 1971; А. Е. Личко, 1973; В. Я. Рыбальская, 1975; Н. Я. Копыт, Е. С. Скворцова, 1984; Ю. М. Антонян и соавт., 1986, и др.).

(^Особенно часто под влияние асоциальной группы попадают подростки малодисциплинированные, плохоуспе-вающие, а потому не сумевшие установить правильных

121

взаимоотношений с товарищами по классу и учителями]

Роль неформальной асоциальной группы на формирование личности правонарушителя не ограничивается сказанным. Сложнейшие связи между личностью и группой предопределяют и столь же неоднозначный характер ее влияния на мотивацию противоправного поведения (см. гл. 4).

^К, психологическим факторам, влияющим на формирование поведения подростка-правонарушителя, следует прежде всего отнести особенности характера, его крайние варианты нормьО

А. А. Вдовиченко (1976) у 66 % подростков с делинк-вентным поведением отмечал акцентуации характера, А. А. Александров (1973) — у 25 %, А. Е. Личко (1983) — у 29 %. В. Г. Кузнецов (1981), обследовав группу подростков, находившихся в связи с правонарушениями в спортивном трудовом лагере, выявил акцентуации характера в 94 % случаев (в контрольной группе — в 50 %).

Почти все авторы указывают на трудность разграничения нормы и патологии характера, подчеркивая в то же время, что среди, психопатов правонарушителей бывает больше, чем среди лиц с акцентуацией характера (А. А. Александров, 1973; А. Е. Личко, 1983).

Многие исследователи отмечают определенную связь между типами акцентуации и характером правонарушений. В. Г. Кузнецов (1981) у правонарушителей уже указанной группы (мелкое воровство и хулиганство, участие в драках со сверстниками) выделил два основных типа акцентуации: неустойчивый (54 %) и гипертим-ный (40 %). В группе несовершеннолетних/правонарушителей, обследованных В. Ф. Десятниковым и соавт. (1981), преобладали лица с эпилептоидными (25 %), шизоидными (18%) и гипертимными (15,6%) чертами характера. По данным А. Е. Личко (1983), наиболее склонны к правонарушениям подростки с неустойчивым, эпилептоидным и истероидным, а затем с шизоидным, гипертимным и эмоционально-лабильным типами акцентуации характера. Автор указывает на определенную зависимость между типами акцентуации и мотивами правонарушений. Так, кража для подростка с неустойчивым типом —^то чаще всего путь раздобыть средства для развлечения; для гипертима — престиж; для эпилептои-да — обогащение, риск, жажда острых ощущений; для шизоида — средство для пополнения коллекции, восстановления «социальной справедливости».

122

Нами были обследованы «84 несовершеннолетних правонарушителя. Особенности характера были отмечены у 25 % из них. Наиболее часто правонарушения совершали лица с эпилептоидным, эксплозивным, неустойчивым, гипертимным и шизоидным типами особенностей характера. Четкой связи типов особенностей характера с мотивами правонарушений нам выявить не удалось.

Признание социальной природы правонарушений означает возможность борьбы с ними посредством общественных же мер воздействия. Однако такой подход к проблеме не означает полного игнорирования влияния биологических факторов на формирование личности и поведение правонарушителя. «Целостность человека,— подчеркивают Н. П. Дубинин и соавт. (1982),— обладающего единой социальной сущностью и наряду с этим наделенного природными силами живого, чувственного существа, основана на диалектике взаимодействия социального и биологического».

К биологическим факторам в первую очередь относится наследственность (но биологическое — это не обязательно только генетическое), а также пол, возраст, функции внутренних органов, особенности нейродинами-ческих процессов, наконец, здоровье и болезнь.

А. Е. Личко (1983) основными биологическими факторами, влияющими на формирование поведения у подростков, считает: генетический фактор, резидуальное органическое поражение головного мозга, акселерацию и инфантилизм.

Ведущие специалисты в области генетики и криминологии подчеркивают, что биологические особенности личности неспецифичны и сами по себе не порождают преступности, но влияют на динамику поведения человека, являясь условием, морфологической и психофизиологической базой восприятия человеком социальной природы (Н. П. Дубинин и соавт., 1982). Сказанное в полной мере относится и к любой иной форме девиантного поведения (пьянство, употребление наркотиков, проституция, тунеядство, суициды).

Камнем преткновения в споре между сторонниками биологического и социального направлений в криминологии является генетический фактор. Подавляющее большинство отечественных ученых не находят прямой связи между наследственными свойствами человека и его антиобщественным, в том числе противоправным, поведением. «Специальных генов для наследования таких со-

123

и т. д.,— пишет Г. А. Аванесов (1980),— не существует». «Преступность не биологическая категория»,— указывает Н. П. Бочков (1981). На этой же позиции стоят и наиболее прогрессивные зарубежные ученые (Ка1§ег, 1975; Вепегесп, 1981, и др.).

Исследования показывают, что наследоваться могут только биологические особенности нервной клетки. Генетически детерминированы особенности нейродинами-ческих процессов, инстинкты, темперамент. Что же касается высших проявлений психики, их генетическая обусловленность не находит достаточно убедительных подтверждений (Н. П. Дубинин и соавт., 1976; В. М. Руса лов, 1979).

По мнению П. К- Анохина (1975), генетически закрепленные «соотношения нервных структур» могут обеспечивать следующие поведенческие особенности: последовательность движений, спонтанность реакций, предрасположенность к определенным внешним стимулам. Но когда сигнальная значимость внешних факторов, обусловленных социальной средой, непостоянна, «приспособление,— подчеркивает автор,— осуществляется наиболее подвижной частью головного мозга — корой».

Генетическое разнообразие создает уникальность, неповторимость биологической индивидуальности каждого из людей. Однако эта биологическая уникальность и обусловленные ею динамические процессы в нервной системе неспецифичны в том смысле, что они в равной мере могут быть присущи как человеку, совершившему высоконравственный поступок, так и преступнику.

Сторонники прямого влияния генетических факторов на преступность в качестве аргументов, подтверждающих правильность их позиции, указывают на разный уровень состояния и структуры преступности мужчин и женщин (ВгоасШигз! е{ а!., 1974), на большое сходство в поведении, в том числе и преступном, однояйцевых близнецов (А\Шзоп е! а!., 1976; С1ошпдег, 1982), на связь хромосомных отклонений с противоправным поведением (М1е1зеп е1 а!., 1975). Усилия авторов подобных концепций сконцентрированы главным образом на том, чтобы возложить вину за антисоциальное поведение на «генетически ущербных индивидов», игнорируя влияние социальных факторов.

Рассмотрим коротко некоторые из указанных концепций.

124

_              .

нарушений, чем женщины. Но это объясняется условиями общественного положения женщины, а не физиологическими особенностями ее организма (КасЫпошсг,1974). Против генетической теории свидетельствует идинамика женской преступности в некоторых странах.В США с 1900 но 1972 г. число арестов среди женщин заразличного рода правонарушения росло в 3 раза быстрее, чем среди мужчин. Даже в таком традиционно «мужском» преступлении, как грабеж, женская преступностьс 1965 по 1975 г. увеличилась на 277 %, а мужская — на169 %. Естественно, указанная динамика женской преступности не может быть обусловлена только]биологи-ческими факторами.*         «ч.0*

Особой популярностью среди сторонников биологического направления в криминологии пользуется «близнецовый метод». Выявление генетических и криминальных корреляций в группе близнецов, особенно однояйцевых, имеющих идентичный генотип, служит веским доказательством в пользу прямого наследования преступного поведения. С1ошп^ег (1982) на достаточно большом материале показал, что конкордантность монозиготных близнецов-мужчин по антисоциальному поведению составляет 51,5%, женщин — 35,3%; у.дизиготных мужских пар — 26,2 %, женских — 14,3 %.

В. П. Эфроимсбн (1971) на основании анализа данных литературы установил, что частота совпадения преступного поведения у однояйцевых близнецов в среднем равна 62,6 %, двуяйцевых — 25,4 %.

Достоверность материала, добытого при исследовании групп близнецов с криминальной биографией, сомнений не вызывает. Однако в подавляющем числе работ подобного рода отсутствует анализ социальных условий, в которых воспитывались близнецы. В то же время исследования как отечественных (И. В. Рович-Щербо, 1978, и др.), так и зарубежных ученых (Ка1зег, 1975, и др.) свидетельствуют о сложном характере взаимосвязи генотипа и среды.

Анализ семей разлученных близнецов показывает, что в подавляющем большинстве эти пары близнецов попадали все же в мало различающиеся по социальным^) параметрам среды: оба воспитывались либо в городе,^ либо в селе; семьи имели нередко одинаковый социально-экономический статус, многие дети были усыновлены родственниками и т. д. Полученные данные дают веские

"125

^..^ичппл |,чшаи>, -ни «слидстьи ИСИАОЛОГНЧеСКИХ ОСО-

бенностей однояйцевых близнецов объясняется не столько одинаковым генотипом, сколько сочетанием этого генотипа с одинаковой или сходной социальной средой» (Н. П. Дубинин и соавт., 1982).

В. П. Эфроимсон (1968), специально изучавший этот вопрос много лет, пришел к выводу, что «если одни социальные воздействия приводят человека данного генотипа к преступлению, то другие социальные же воздействия могут сделать его очень ценным человеком».

Криминологическое значение хромосомных аномалий обычно приписывается двум из них, связанным с нали-' чием добавочной, 47-й хромосомы типа X (кариотип ХХУ) или типа V (кариотип ХУУ). №е!зеп, ЫогсИапс! (1975) на основании обследования около ста подростков с хромосомными аномалиями установили, что эти аномалии вызывают не само по себе преступное поведение, а повышенный уровень активности.

ВепегесЬ е! а1. (1976) каких-либо корреляций между преступным поведением и наличием дополнительной, У-хромосомы не выявили.

Наряду с этим отмечается определенная связь между хромосомной аномалией и психическими нарушениями (Г. П. Маринина и соавт., 1976; Н. Н. Тимофеев и соавт., 1976, и др.). Н. П. Дубинин и соавт. (1982), обследовав большое количество людей (82 755 человек), показали, что мутантный кариотип (ХХУ и ХУУ) среди психически больных составил 0,3 %, умственно отсталых — 0,76 %, среди преступников — 0,35 % (общая популяция — 0,1 %). На основании полученных данных авторы сделали вполне обоснованный вывод, что «никакой фатальной связи между наличием у человека карио-типов ХХУ и ХУУ и социально опасным поведением не установлено». В то же время наличие хотя и малой, но определенной связи между хромосомной аномалией и нарушениями психики сказывается на склонности к правонарушениям. Ка1зег (1975), подчеркивая именно эту, довольно стойкую особенность исследований, направленных на доказательство связи хромосомной аномалии с преступностью, отмечает, что «подавляющее большинство этих исследований были сосредоточены на слабоумных и психически неполноценных».

Таким образом, убедительных данных, свидетельствующих о прямом влиянии генетических факторов на антиобщественное, в том числе преступное, поведение в

126

настоящее время в науке не существует. С этим положением вынуждены согласиться и авторы обзоров, специально посвященных генетике поведения человека (Вгоас!-Ьигз* е1 а!., 1974; Отепп, 1975; СЫЫз е* а!., 1976, и др.).

Крайне сложным является вопрос о связи правонарушений с психическими заболеваниями. История его уходит своими корнями в далекое прошлое. Известен период, когда в некоторых странах все преступники расценивались как душевнобольные. Такое положение устраивало правящие классы, поскольку лишало человека, нарушившего закон, любых человеческих прав, оставляя в то же время в тени истинные причины преступности.

Отголоски таких идей, соприкасающихся отдельными гранями с ломброзианством, встречаются и в наши дни (Ре.{игззоп, ОисЦопззоп, 1981, и др.).

В отечественной науке ^настоящее время сформировалось четкое представление о том, что опасные для общества действия могут совершать как здоровые, так и больные в психическом отношении люди. Правонарушение может быть совершено: 1) психически здоровым человеком (девиантная форма поведения); 2) человеком, имеющим психические расстройства, не исключающие вменяемость; 3) человеком, страдающим психическим заболеванием, исключающим вменяемость.

В первом случае речь должна идти о полной мере ответственности; во втором — наказание должно сочетаться с адекватной медицинской помощью, в третьем действие больного, если даже оно и опасно для общества, не может, расцениваться как правонарушение, а сам больной нуждается в специализированной психиатрической помощи^