Глава 4 СОЦИАЛЬНО-ПСИХИАТРИЧЕСКИЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ

1. Социально-психиатрические аспекты проблемы

Нарушения поведения, его отклонения от общепринятых норм "встречаются среди подростков довольно ча-

сто. Достаточно сказать, что у 30—50 % поступающих в психиатрические стационары подростков выявлены де-виантные формы поведения, что в несколько раз превышает количество госпитализируемых по поводу шизофрении (М. П. Князева, О. А. Трифонов, 1981). Во внеболь-ничной практике этот процент еще выше. Примерно такие же данные приводят и зарубежные авторы (Наз1ат, 1975; ^пктз, 1980).

^Характер нарушений поведения у подростков может быть самым разнообразным. Чаще всего они выражаются в противоправных действиях, игнорировании существующих требований и порядков, пьянстве, сексуальной распущенности, бродяжничестве, суицидальных тенденциях.)

При этом всякий раз встает вопрос: являются ли отклонения в поведении признаком психического заболевания, в том числе патологии личности, или это психологическая особенность переходного возраста, дефект воспитания практически здорового подростка. Ответить на этот вопрос однозначно бывает очень трудно, а подчас невозможно.

Главная сложность этой проблемы заключается, пожалуй, в том, что она стоит на стыке многих наук: социологии, психиатрии, психологии, педагогики, философии, права, каждая из которых имеет свои методологические подходы к ее изучению, свою терминологию, свое понимание механизмов возникновения девиантного поведения.

Следует, однако, согласиться с мнением В. В. Ковалева (1981), что социально-психиатрические аспекты этой проблемы изучены еще недостаточно и во многом спорны. Об этом свидетельствует и терминологическая путаница в обозначении описываемых расстройств. Наряду с понятием «нарушение поведения» в психиатрической литературе бытуют и «патологическое», «аномальное», «де-виантное», «делинквентное» и даже «незаконное» ^еп-К1П5, 1980) поведение. При этом одни авторы не усматривают в приведенных понятиях большой разницы (Нойдгпап, 1983, и др.), другие же вкладывают в них различный смысл (В. В. Ковалев, 1981, и др.). В связи с этим понятие «йевиантное поведение» то непомерно расширяется, охватыЪая^е формы н^рушВний поведения у здравых- н^пс1Гмчески больн^х.дюд-ей, то^еужива^тся до "социально-психологического,характеризующего расстройства поведения только у здоровых лиц. Следовательно, для изучения проблемы прежде всего необходимо

76

! уточнить терминологию и содержание понятий, характеризующих нарушения поведения.

(^Нарушения поведения — это отклонение от нормы внешне наблюдаемых действий (поступков), в которых реализуется внутреннее побуждение человека. Они могут проявляться как в практических действиях (реальное нарушение поведения), так и в высказываниях, суждениях (вербальное нарушение поведения).

Нарушения поведения, или дисморесии (от лат. <Ш —• нарушение, тогез — поведение), включают в себя откло-|„ нения в поведении здорового человека — девиантное поведение и нарушения поведения при нервно-психических заболеваниях — моресопатии (схема и

Очевидно, что если для характеристики первой группы расстройств необходимы социальные, психологические, правовые и иные критерии, обычно выходящие за пределы компетенции психиатра, то для характеристики второй группы нарушений поведения, наоборот, нужны медицинские критерии, так как речь в этом случае идет о клиническом проявлении заболевания.

СНарушения поведения при психических заболеваниях делятся на непсихотические и психотические. Первые характерны для непсихотических нервно-психических расстройств (психопатия, олигофрения, психопатоподобный синдром в отдаленном периоде органического поражения ЦНС и т. п.); вторые — для состояний психоза, исключающего возможность больного отдавать отчет в своих действиях и руководить ими^

Принципиальное различие больных с непсихотически-.ми и психотическими моресопатиями заключается в том, что последние невменяемы в отношении содеянного.

Непсихотические моресопатии — это не синдром (психопатоподобный) и тем более не нозологическая форма (психопатия). В нашем понимании они представляют собой прежде всего расстройства сложной функции челове-ка^св.язанной с его деятельностью.

^.Девиантное, или отклоняющееся, поведение — понятие социально-психологическое, так как обозначает отклонение от принятых в данном конкретно-историческом обществе норм межличностных взаимоотношений: действий, поступков и высказываний, совершаемых в рамках психического здоровья. Другими словтяи.уго нарушения поведения, не обусловленные нервно-психическими заболеваниями^

Для оценки такого поведения, как уже говорилось,

77

'недостаточно одних медицинских критериев, хотя деви-антное поведение давно находится в поле зрения психиатров. Это обусловлено частотой и разнообразием егоформ, а главное, недостаточностью и расплывчатостьюкритериев, которые позволили бы четко разграничить нарушение поведения у здорового и психически больногочеловека.            / ^ •

В отечественной литературе принято[/!ыделять непатологические и патологические формы девиантного пове-денш}>(Г. Е. Сухарева, 1959; В. В. Ковалев, 1979; А. Е. Ли-чко, 1983).Шепатологические девиации — это нарушения поведения у-психически здорового челове2сГГ>В. В. Кота-лев—(1981)- подчеркивает, что говорить о девиантном поведении как о самостоятельном микросоциально-психологическом явлении можно лишь при отсутствии пограничной психической патологии, в противном случае имеющиеся нарушения поведения должны расцениваться как клинический признак этой патологии.

Однако в любом случае девиантное поведение сохраняет свою интимную связь с личностью и ее непатологическими отклонениями. К числу последних применительно к подросткам можно отнести: психологические особенности пубертатного возраста, возрастные непатологические ситуационно-личностные реакции, особенности характера и социально-педагогическую запущенность.

(^Патологические формы девиантного поведения — понятие, сближающее психологические девиации с патологией личности. Эти формы поведения проявляются при таких распространенных в детской и подростковой психиатрии пограничных нервно-психических нарушениях, как патологические ситуационно-личностные реакции, психогенные патологические формирования личности, пограничные формы интеллектуальной недостаточности, в том числе задержка темпа психического развития^)

Характерная особенность указанных пограничных нервно-психических нарушений — их динамизм.

Патологические ситуационно-личностные реакции (патохарактерологические реакции, по В. В. Ковалеву), которые по своей сути являются преходящими, обратимыми, могут тем не менее в определенных неблагоприятных условиях стать стереотипом поведения и свойством личности.

То же можно сказать и о психогенных патологических формированиях личности, в частности о патохарактеро-логическом формировании, которое может у подростка

79

трансформироваться в психопатию, названную О. В. Кер-биковым «краевой», или «приобретенной», при благоприятных же условиях — приобрести характер обратного развития. Этот процесс О. В. Кербиков (1965) назвал «ранней депсихопатизацией». По данным В. В. Ковалева (1979), такой тип динамики у подростков встречается значительно чаще.

Не последнее место в формировании патологических форм девиантного поведения принадлежит пограничной интеллектуальной недостаточности, которая, по словам В. В. Ковалева, занимает «промежуточное положение между олигофренией и интеллектуальной нормой». В отличие от олигофрении пограничные формы интеллектуальной недостаточности у подростков с возрастом имеют тенденцию к сглаживанию интеллектуального дефекта вплоть до достижения нормального интеллектуального уровня. Особое место в этой группе патологии принадлежит состояниям, которые В. В. Ковалев (1979) обозначает как интеллектуальную недостаточность, связанную с «дефектами воспитания и дефицитами информации с раннего возраста». Этот вид интеллектуальной недостаточности может вести к нарушениям социальной адаптации, однако большинством отечественных авторов (Г. Е. Сухарева, 1965; С. С. Мнухин, 1968; В. В. Ковалев, 1973) он не рассматривается как форма клинической патологии.

Все сказанное свидетельствует о том, что патологические формы девиантного поведения представляют собой проявление нервно-психических расстройств, стоящих на грани нормы и патологии. Более того, эти нервно-психические расстройства динамичны. В одних случаях они могут совсем исчезнуть, в других, менее благоприятных,— трансформироваться в устойчивые патологические свойства личности. В связи с этим и девиантное поведение может приобретать то патологический, то непатологический характер.

Традиционное в отечественной психиатрии выделение непатологических и патологических форм девиантного поведения, несомненно, оправдано, так как позволяет дифференцировать и конкретизировать меры, направленные, на профилактику и коррекцию выявленных нарушений.

В то же время, учитывая относительность и «подвижность» понятия «психическое здоровье», особенно выраженные в подростковом возрасте, в практической дея-

80

I

тельности бывает крайне трудно, а подчас невозможно дифференцировать непатологические и патологические формы девиантного поведения. Чаще всего в этих случаях отмечаются «смешанные» формы, и для постановки диагноза более приемлем подход с позиции диалектического единства непрерывности и дискретности, приобретающей в пограничной психиатрии в последние годы все большую актуальность (С. Б. Семичов, 1987).

В отечественной психиатрии разработаны диагностические критерии патологических форм ситуационных поведенческих реакций (Г. Е. Сухарева, 1959; В. В. Ковалев, 1973; А. Е. Личко, 1973).

В. В. Ковалев (1981) выделяет следующие основные клинико-психологические признаки патологических форм девиантного поведения: 1) связь феноменологии расстройств поведения со структурой патохарактерологичес-кого синдрома; 2) проявление девиантного поведения за пределами основных для подростка микросоциальных групп (школа, семья); 3) полиморфизм девиантного поведения; 4) сочетание нарушений поведения с невротическими расстройствами, включая аффективные и сома-тоневротические; 5) динамика девиантного поведения в направлении фиксации стереотипов поведения, перехода их в аномалию характера и патологию влечений с тенденцией к патологической трансформации личности.

Разнообразие и высокая частота проявлений нарушения поведения в детском и подростковом возрасте давно побуждает исследователей к их систематизации. В то же время отсутствие четкого разграничения понятий, касающихся нарушений поведения, терминологическая путаница, различные взгляды на формы девиантного поведения затрудняют создание такой систематизации.

Распространенные за рубежом классификации нарушений поведения у детей и подростков (Лепкшз, 1969; Ыхззеп, 1977, и др.) носят преимущественно описательно-феноменологический характер.

№$8еп (1977), в частности, выделяет следующие группы нарушений поведения: сосание пальцев, выдергивание волос, нарушения процессов игры и обучения, лживость, фантастическую псевдологию, воровство, поджоги, агрессию и аутоагрессию.

В основу Международной классификации болезней IX пересмотра (код 312)" положено разделение нарушений поведения на несоциализированные (индивидуальные) и социализированные (групповые) формы.

81

А. А. Александров .(1973) нарушения поведения у подростков делит на три группы: 1) реактивно обусловленные (побеги, суициды); 2) вызванные низким морально-этическим уровнем личности (употребление наркотиков, алкоголизация, правонарушения); 3) обусловленные патологией влечений (садизм, дромомания и др.). Автор считает, что нарушения поведения первой группы вызваны в основном психотравмирующей ситуацией, второй — неправильным воспитанием, в генезе расстройств треть-" ей группы главная роль принадлежит биологическому фактору.

А. Г. Амбрумова, Л. Я. Жезлова (1973), исходя из социально-психологических критериев, выделяют четыре основных типа девиантного поведения у детей и подростков: антидисциплинарные, антисоциальные (антиобщественные), делинквентные (противоправные) и аутоагрес-сивные.

В. Н. Кудрявцев и соавт, (1984) по признаку целевой направленности и мотивам все виды отклоняющегося поведения делят на три группы: 1) отклонения корыстной ориентации; 2) отклонения агрессивной ориентации, вызванные мотивами мести, неприязни, вражды, неуважения к человеку; 3) отклонения социально-пассивного типа, связанные с психологией отчуждения от интересов общества и коллектива. К последним авторы относят злоупотребление алкоголем и наркотиками, суицидальное поведение, поскольку эти явления представляют собой действительно форму ухода от активной жизни и отказ от решения личных и социальных проблем.

В. В. Ковалев (1981) при систематике нарушений поведения у детей и подростков выделяет три основных оси их типологии: 1) социально-психологическую (антидисциплинарное, антисоциальное, противоправное поведение); 2) клинико-психопатологическую (непатологические и патологические формы нарушений поведения); 3) личностно-динамическую (реакции, развития, состояния).

По мнению А. Е. Личко (1983), классификация нарушений поведений должна проводиться в двух направлениях: по форме проявления нарушений (делинквентное, побеги из дому и бродяжничество, ранняя алкоголизация, сексуальные девиации, суицидальное поведение) и в отношении причин, факторов, мотивов, лежащих в их основе (биологические и социопсихологические основы). К биологическим основам нарушения поведения автор отно-

82

юг           .

К сит генетические факторы, резидуально-органические поражения головного мозга, явления акселерации и инфан-тилизма; к социопсихологическим — социальную среду и психологические особенности подросткового возраста.

2. Психологические аспекты

Понятие «поведение» в психологии тесно связано с такими понятиями, как «потребность», «мотивы», «установка», «мотивация», «деятельность» и т. д.

Деятельность подростка теснейшим образом связана с его психическим развитием. Такая связь впервые была выявлена в рамках теории деятельности применительно к детскому возрасту (А. Н. Леонтьев, 1965; Д. Б. Элко-нин, 1971).

(^В процессе формирования деятельности возможны сбои, кризисы, которые нередко переживаются подростками как состояния неудовлетворенности, растерянности, неопределенности, «размытости» планов и желаний. Выделяют два варианта (типа) таких кризисов. При первом варианте быстро меняющаяся потребность требует для своего удовлетворения все новых и новых средств, и, наконец, может наступить такое состояние (кризис), когда возможности эти исчерпываются и субъект уже не располагает нужными для осуществления деятельности средствами. При втором варианте деятельность, напротив, постоянно усложняется, быстро приобретает нужные для ее осуществления средства и как бы перерастает лежащую в ее основе потребность.)

Кризисное состояние, взятое как фрагмент формирования поведения (движения деятельности), обозначается как переходное потребностное состояние. По образному выражению Б. С. Братуся, П. И. Сидорова (1984), человек, находящийся в подобном состоянии, «жаждет (порой очень страстно) того, чего сам толком не знает, чему не может дать однозначного описания».

Потребностные состояния (кризис) рано или поздно переходят в потребность, нашедшую свой предмет — мотив (опредмеченная потребность). Возникшая потребность побуждает к деятельности, а деятельность, в свою очередь, к новой потребности и т. д. Так длится до тех пор, пока цепь потребность — деятельность не прервется новым кризисом, и тогда все начинается сначала, но уже на качественно новом уровне.

Для построения психологической модели формирова-

83

ния поведения недостаточно таких понятий, как потребность, мотивы, действие. Не менее важны в этом смысле понятия: значение и смысл.

Если значение представляет собой выработанное человечеством и зафиксированное в понятиях обобщенное отражение действительности и норм деятельности, то отражение их через призму индивидуального практического опыта образует субъективную ценность значения — смысл. Смысл связан с мотивационной стороной личности, определяющей активность деятельности человека. Внутреннее отношение между смыслом и значением характеризует психологическую структуру сознания (А. Н. Леонтьев, 1965).

Смысл есть специфически человеческое функциональное образование, определяющее решение мыслительных и творческих задач. Преобразование системы смыслов и задач в зависимости от условий реальной деятельности составляет важнейшее содержание человеческого поведения.

Может возникнуть вполне закономерный вопрос: о каких смыслах, о каких моральных ценностях идет речь, если мы говорим о пьянице или правонарушителе? Однако даже в тех случаях, когда мы имеем в виду аморальное поведение, речь идет не об отрицании морали вообще, а о моральной позиции, пусть извращенной, чуждой большинству людей. В частности, своя мораль, своя достаточно жесткая система ценностей существует у асоциальных групп (А. Подгурецкий, 1974).

Психологический анализ поведения предполагает ответы по крайней мере на четыре вопроса: «как?», «почему?», «для чего?», «ради чего?». Чтобы ответить на них, необходимо прежде всего соотнести основные свойства личности с ее деятельностью.

В этом плане представляет интерес попытка Б. С. Бра-туся, П. И. Сидорова (1984) рассматривать личность как некое трехмерное пространство, отдельными взаимно пересекающимися осями которого являются деятельность, значения, смыслы.

Первая ось: деятельность, поведение, поступки. Параметры: мера внутренней ^ложности, опосредованное™, широта связей и др. Ответ на вопросы: «как?», «почему?».

Вторая ось: значения или обобщенно — культура как система значений, программ, норм поведения, образцов действия и др. Параметры: развитие, широта, восхож-

84

дение представлений от житейских к научным и др. Ответ на вопрос «для чего?».

Третья ось: смыслы — «значения значений». Динамические системы сознания, несущие пристрастные отношения человека к действительности, стержнем которых является нравственное сознание с присущими ему уровнями: от эгоцентрического до коллективистического. Ответ на вопрос: «ради чего?».

Ключом для более глубокого понимания причин де-виантного поведения могут служить исследования, проводимые в последние годы в 'криминальной психологии. Речь идет прежде всего об изучении мотивации преступного поведения (К. Е. Игошев, 1971; Н. А. Дремова, 1972; В. Г. Асеев, 1976; В. В. Лунеев, 1980; Б. С. Волков, 1982; В. Н. Кудрявцев и соавт., 1986).

Мотивацию как один из факторов, детерминирующих поведение, следует отличать от более широкого понятия — механизма поведения.

Современная психология рассматривает поведение как процесс, развивающийся в пространстве и времени. Основные этапы этого процесса: актуализация потребности, возникновение и формирование мотива, выработка цели, выбор путей ее достижения, прогнозирование планируемых действий, желательных и нежелательных результатов, принятие решения, контроль и коррекция поведения.

Таким образом, мотивация не охватывает всего механизма поведения, поскольку последний включает в себя еще такие элементы, как ситуация, ее оценка, принятие решения и, наконец, само действие. Однако мотивация является основным «психологическим стержнем» формирования и осуществления поведения (В. Н. Кудрявцев с соавт., 1971). Поэтому, анализируя мотивацию, мы исследуем «логику» поведения, его внутренние движущие силы.

Если анализ механизма дает ответ на вопрос, как осуществляется поведение, то изучение мотивации отвечает на вопрос, почему человек поступает так, а не иначе.

Выделяют следующие основные функции мотивации: отражательную, побудительную, регулятивную и контролирующую. Естественно, что каждая наука, используя феномен мотивации, пытается с его помощью решить свои специфические задачи. «Поэтому,— пишет В. В. Лунеев (1986),— философские исследования мотивации больше

85

тяготеют к ее отражательной функции, психологические — к побудительной, педагогические — к регулятивной, для морали и права важны аксиологические аспекты».

Психиатров, изучающих вопросы девиантного поведения, в равной мере интересуют все функции мотивации.

Мотивация является специфической формой субъективного отражения объективной среды, в которой функционирует и действует личность. Мотивация девиантного поведения отражает в себе не только асоциальную ситуацию, но, главным образом, все предшествующее негативное влияние социальной среды, сформировавшей .личность с антисоциальной направленностью. Именно через отражательную функцию мотивации реализуется детерминация девиантного поведения внешней средой. Мотивация отражает также и основные свойства личности, ибо «человек нигде не виден так ясно и так полно, как в мотиве поведения» '(Д. А. Кикнадзе, 1968).

Если истоки мотивации поведения человека лежат в социальной среде, то непосредственной побуждающей силой поведения являются интересы, эмоции, требования, привычки и, особенно, актуальная потребность, трансформированная в конкретный мотив. Потребность человека служит основой для формирования целей поведения и познания тех объектов, на которые оно направлено. Многие потребности человека имеют биологическую основу (потребность в самосохранении, размножении, питании), но все они социализированы.

Потребность, побуждая человека к активности, может реализоваться в мотивах его поведения непосредственно (материальная потребность — корысть; половая потребность — сексуальное возбуждение и пр.) или опосредованно. Например, такие мотивы поведения, как месть, озлобленность, обида, не являются непосредственным продолжением тех или иных потребностей.

Исследуя структуру мотивов правонарушений у несовершеннолетних, Н. А. Дремова '(1972) показала, например, что мотивы краж и хищений у подростков в большинстве случаев не сводятся к корысти, а включают подражание моде, увлечение вещью, потребность в самоутверждении.

Поданным К. Е. Игошева '(1971), анализировавшего потребности и интересы несовершеннолетних преступников, жадность отмечалась у 23,2 % обследованных, привычка к алкоголю — у 57,1 %, выраженный индивидуа-

86

лизм — у 47,2%, бедность духовных интересов — у 38,9 %. Об интеллектуальном уровне обследованных автором лиц свидетельствовало хотя бы уже то, что художественную литературу среди них более или менее регулярно читало всего 10—13 %, в то время как в контрольной группе этот показатель достигал 60 %.

Следует отметить, что духовные потребности, в особенности познавательного и творческого содержания, практически не встречаются в качестве субъективных причин преступного поведения. В то же время потребности в социальном общении, такие как стремление к признанию со стороны неформальной группы, престиж, самолюбие, ложно понимаемое чувство товарищества, наоборот, довольно часто становятся причиной правонарушения.

Нередко деформация потребностей достигает степени извращенности (накопительство, стремление к превосходству, честолюбие, карьеризм, эгоцентризм и пр.). Об извращенных потребностях можно говорить в отношении лиц с патологическим влечением к алкоголю и наркотикам (Б. В. Зейгарник и соавт., 1980; Н. П. Дубинин и соавт., 1982),

Однако потребностей и мотивов, которые были бы присущи только преступному поведению, по мнению большинства авторов, не существует (У. С. Джекебаев, 1971; В. Н. Кудрявцев, 1982, и др.). По одному и тому же внешне сходному побуждению могут быть совершены и антиобщественные, и благородные поступки. Социальная оценка мотива зависит не от его абстрактного содержания, а от того, в систему каких объективных отношений он вовлечен и каким общественным отношениям противопоставлен.

Регулятивная функция мотивации заключается в выборе пути к поставленной цели. Для достижения любой цели существует много путей, и, следовательно, последствия поведения могут быть различными. Например, потребность обогащения может быть реализована честным трудом и более легким путем — кражей. Преступная цель обычно предопределяет и преступный путь ее реализации. Последний выбирается правонарушителем чаще всего потому, что в рамках усвоенной им системы ценностей такой путь представляется более коротким, доступным и выгодным. Особенностью прогнозирования в преступном поведении является искаженное содержание социальной информации и нежелание (или неумение) сопоставить

87

свою социальную активность с существующими общественными отношениями. Предпочитая преступный путь, субъект утрачивает адекватность отражения реальной действительности, поскольку даже на уровне физиологических механизмов «происходит отметение всей информации, мешающей удовлетворению потребностей» (К- В. Судаков, 1971).

Контролирующая функция приобретает особое значение на последних этапах мотивационного цикла, в период совершения антиобщественного поступка, а также при оценке его последствий. Столкнувшись с непредвиденными обстоятельствами, правонарушитель, например, вынужден заново перерабатывать весь мотивационный цикл. Серьезное препятствие на пути к достижению цели может привести к отказу от ее достижения или к выработке нового решения, помогающего преодолеть препятствие.

К основным мотивообразующим факторам девиант-ного поведения относятся: образ жизни в широком значении этого понятия, непосредственное социальное окружение (социальная группа), ситуация, определенные требования к поведению субъекта в данной ситуации (социальная роль) и, наконец, личностные условия или сама личность.

Под образом жизни понимают совокупность типичных для данного общества форм жизнедеятельности людей, способов удовлетворения ими своих материальных и духовных потребностей. Выступая по отношению к личности как система жизнедеятельности, урегулированная социальными нормами, образ жизни оказывает регулирующее влияние на мотивацию поведения индивидуума.

Нужно различать мотивообра"зующее влияние образа жизни общества в целом (макросреда) и небольших групп, ближайшего окружения (микросреда).

Макросреда и микросреда находятся в постоянной связи и взаимодействии. Макросреда воздействует на мотивацию индивидуума непосредственно (средства массовой информации и пр.), но чаще опосредованно — через образ жизни малой группы. И если образ жизни малой группы, в которой формируется личность, для нее более приемлем, а нахождение в группе представляется ценным, мотивообразующее значение такой группы в конкретный отрезок времени может быть более высоким, чем общества в целом.

Однако в определенных условиях микросреда может

88

доказывать сопротивление позитивно ориентированному робществу, что является одной из причин формирования "мотивов девиантного поведения.

Влиять на мотивацию девиантного поведения может не только антиобщественная группа, но и вполне благоприятная с позиции права социальная общность, если ее образ жизни кажется весьма привлекательным для человека, не входящего в состав группы. Формированию мотивов противоправного поведения в этом случае способствует сам престижный в понимании подростка образ жизни этой «эталонной» группы, за которым он может «просто» наблюдать, и уже только это, а главное, стремление к обладанию такими благами может стать мотивом его антиобщественной деятельности.

Существует еще один важный аспект влияния образа жизни малой группы на мотивацию поведения индивидуума. Образ жизни привычной малой группы (семья, группа сверстников) вырабатывает у подростка своеобразный стереотип мотивации поведения. Если подросток попадает в новую для него микросреду (общежитие, новая школа, новая семья, армия), он не может воспроизводить в своем поведении образ жизни той микросреды, к которой он раньше принадлежал. Поэтому мотивом многих его поступков может быть защита (часто неосознанная) своей принадлежности к прежним малым группам, к их образу жизни. Если образ жизни меняется внезапно и, как правило, расходится, а иногда даже противоречит ведущим мотивам субъекта, тогда человек стремится к воспроизведению того образа жизни, который в большей степени обеспечивал бы функционирование присущих ему ведущих мотивов.

Игнорирование указанной личностной тенденции к соответствию привычного образа жизни и мотивации поведения нередко является причиной непонимания таких, например, поступков, как побеги из школы, армии, или, наоборот, неэффективности мероприятий включения в общественно полезный образ жизни бродяг, злостных правонарушителей.

Составными элементами образа жизни являются ее уровень и стиль. Уровень жизни указывает на степень материальной обеспеченности человека. Известно, что низкий жизненный уровень представляет собой один из важных факторов, способствующих возникновению корыстных мотивов, формированию пьянства, отрицательного отношения к труду и пр.

89

Однако прямой связи между уровнем и образом жизни нет. При одном и том же уровне образ жизни может быть резко различным. Опыт последних лет показывает, что рост материального благосостояния общества не всегда ведет к снижению правонарушений и других форм девиантного поведения, особенно среди подростков (В. Т. Кондрашенко, 1986).

Стиль жизни отражает ее индивидуализированную, активную побудительную стороны. Выделяют четыре основных стиля жизни человека: 1) гедонистический (стремление к наиболее полной реализации своих потребностей) ; 2) аскетический (стремление к снижению интенсивности своих потребностей); 3) созерцательный (стремление к упрощению своих отношений с внешним миром, ориентация на внешние впечатления); 4) деятельный (стремление к самосовершенствованию и всестороннему развитию).

Мотивообразующая функция индивидуального стиля жизни — перспективный, но еще малоизученный аспект криминальной психологии. Имеются указания, что для убийц наиболее типичен аскетический, а для воров — созерцательный стиль жизни (Ю. М. Антонян, 1986).

Особый интерес представляет анализ роли социальной группы в мотивации девиантного поведения. Достаточно сказать, что основная масса противоправных нарушений среди несовершеннолетних происходит в группе.

Формирование криминальных мотивов в малой группе (семья, неформальная группа) происходит путем усвоения личностью групповых ценностей в процессе ее социализации. Те ценности, которые группа считает наиболее важными для своего существования, она навязывает всем членам и способна развить в них черты, которые заставляют их поступать так, как «нужно» в данной группе.

Ведущие мотивы поведения человека формируются в течение всей его жизни. И здесь прежде всего должна быть выделена роль семьи. Криминологи неоднократно обращали внимание на то, что личность, особенно на первых порах своей социализации, может активно усваивать негативные ценности и представления родителей (А. Р. Ратинов, 1979; Ю. М. Антонян, 1986). Однако совершенно не обязательно, чтобы в семье с антиобщественными тенденциями формировался правонарушитель или пьяница. В своей практике нам неоднократно приходилось наблюдать подростков, воспитывающихся в семьях алкоголиков, но ведущих тем не менее абсолютно трез-

90

вый образ жизни. Однако чаще все-таки прослеживается прямая зависимость между антиобщественным образом жизни семьи и формированием мотивов девиантного поведения у воспитывающихся в ней подростков.

Наибольшей мотивообразующей силой девиантного поведения обладают неформальные группы сверстников с асоциальными тенденциями. Влияние группы особенно значимо, если субъект дорожит принадлежностью к ней и образ жизни группы не противоречит внутренним позициям личности, ее наиболее актуальным, ведущим мотивам. Иначе говоря, асоциальная группа лишь в том случае «находит» субъекта, если сам субъект «ищет» такую [ группу,

и Для подростков, легко поддающихся влиянию асоци-[• альной группы, характерны такие психологические осо-\ бенности, как постоянная ориентация на мнение окружа-\ ющих, высокая коммуникабельность и восприимчивость, ''•• неуверенность в себе, обостренное ощущение собственной уязвимости и зависимости от окружающей среды.

В формировании мотивов девиантного поведения под влиянием асоциальной группы большое значение имеют такие способы групповой интеграции, как внушение, принуждение, убеждение и пр.

Для подросткового возраста характерен феномен «заражения», в основе которого лежат обычное любопытство, конформность, внушение. Однако внушение с особой силой действует лишь на лиц, не обладающих развитой способностью к самостоятельному логическому мышлению, не имеющих твердых жизненных принципов и убеждений. Психотерапевты знают, что человек даже в гипнотической сомнамбуле не будет делать того, чего он принципиально не приемлет в бодрствующем состоянии. Таким образом, воздействие асоциальной группы на - формирование мотивов девиантного поведения бесспорно, но не фатально, а главное, неоднозначно. Человек не рождается с заранее заданными социально-положительными или социально-отрицательными свойствами. Его личность формируется в процессе взаимодействия с окружающими людьми, объединенными в определенные социальные группы. При этом каждый человек одновременно входит в несколько социальных групп (семья, неформальная группа и пр.), а поэтому его поведение не может рассматриваться только как воплощение норм поведения, принятых в какой-либо одной из них.

Поведение любого человека зависит от характера так

91

называемой «социальной роли», которая возлагается на него обществом. В понятие «социальная роль» заключены «определенные требования и ожидания в отношении поведения человека в конкретной социальной ситуации» (А. М. Яковлев, 1986), а также представления человека о том, как он должен вести себя в той или иной ситуации.

Мотивом девиантного поведения может стать « конфликт ролей», т. е. такая ситуация, когда одна из воспринятых социальных ролей как «ожидаемое поведение» вступает в противоречие с правилами поведения взятой на себя второй роли. Так, например, подросток, являясь членом семьи, учащимся школы, может быть одновременно членом или даже «вожаком» неформальной асоциальной группы.

Мотивообразующим фактором в определенных условиях может стать конкретная жизненная ситуация, которая способствует принятию решения о совершении того или иного поступка. Сам факт, что ситуация влияет на мотивацию девиантного поведения, у большинства авторов, изучавших этот вопрос, не вызывает сомнений (К. Е. Игошев, 1971; В. Н. Кудрявцев, 1978; Л. Б. Филонов, 1981). Однако исследования последних лет показывают, что ситуация большей частью только актуализирует мотивы девиантного поведения, т. е. вызывает к жизни мотивы, уже имеющиеся у человека, и создает условия для их реализации (Ю. М. Антонян, 1986). Поэтому антиобщественные поступки подростков носят чаще всего не «случайный» ситуативный характер, а являются при всей их внезапности, импульсивности и эмоциональной охваченности логическим развитием всей предшествующей жизни.

Воздействие внешних мотивообразующих факторов, о которых до сих пор шла речь, опосредуется через личность, через ее внутренние условия. Это воздействие зависит не только от объективного содержания внешних факторов, но и от социальной сущности личности.

Социальным ядром человека, в том числе и с низким моральным уровнем, является система его потребностей, его мотивационная сфера. В упрощенном виде мотиваци-онную сферу личности можно представить в виде ряда пирамид взаимосвязанных и взаимообусловленных мотивов. На вершине одной пирамиды может быть гражданский долг, второй — карьера, третьей — развлечения, пьянство и т. д.

Из мотивационной сферы черпаются конкретные мо-

92

тивы поведения человека. Через нее, в частности, личность правонарушителя включается в механизм преступного поведения.

Одним из наиболее сложных вопросов, который возникает при анализе внутренних личностных условий мотивации антиобщественного поведения, является вопрос о том, существуют ли какие-либо личностные свойства и особенности, отличающие, в частности, правонарушителя от неправонарушителя, и если существуют, то каковы они.

Исследования последних лет показывают, что личность преступника характеризуется относительно устойчивой совокупностью антисоциальных качеств, свойств и особенностей, которые тем не менее не являются абсолютными (В. В. Лунеев, 1986, и др.).

Критериями, позволяющими отличить неправонарушителей от правонарушителей, служат прежде всего деформации и отклонения в мотивационной сфере последних. «Мотивационная сфера правонарушителей,— пишет. В. В. Лунеев (1986),— сдвинута от общественного к личностному, от социального к индивидуальному, от объективного к субъективному, от культурного к естественному (витальному), от духовного к материальному, от внешнего к внутреннему, от должного к желаемому, от устойчивого к ситуативному, от перспективного к сиюминутному, от рационального к эмоциональному».

Специфические особенности, деформации и отклонения в мотивационной сфере личности правонарушителя являются совокупностью основных внутренних условий, которые оказывают определяющее влияние на формирование криминальной мотивации, "на ее конкретное социальное (антисоциальное) содержание.

При изучении внутренних условий мотивации преступного поведения некоторые исследователи (А. Р. Ратинов, 1975; В. П. Емельянов, 1980) указывают на такие психологические особенности правонарушителей, как, например, преимущественно конкретно-образное мышление, слабое предвидение своего поведения и недостаточная способность регулировать его в экстремальных условиях, эмоциональная неустойчивость и др. Однако связь этих психических свойств с преступным поведением, как правило, опосредована через социальную ориентацию личности, ее мотивационную сферу.

Понять истоки побудительной силы тех или иных поступков помогает изучение процесса возникновения и формирования мотивов поведения. Особый интерес для нас

93

' представляют исследования общих закономерностей возникновения и формирования мотивов девиантного поведения.

Возникновению мотивов любой деятельности часто предшествует появление определенной потребности. Переживание доминирующей потребности рождает актуальное для данного субъекта потребностное состояние, которое оказывает большое влияние на его отношение к объектам (предметам), способным удовлетворить эту потребность.

Как показал анализ, в структуре потребностной сферы несовершеннолетних правонарушителей ведущая роль принадлежит элементарным витальным потребностям при отсутствии или крайней бедности духовных, значительное место занимают извращенные потребности, в частности в алкоголе и наркотиках (Н. П. Дубинин и соавт., 1982).

В процессе формирования мотивов та или иная потребность в сознании человека приобретает различное значение. В зависимости от того, какое значение придает индивид конкретной потребности, последняя становится побудительной силой и формируется в мотив поведения или остается в его сознании как факт, не имеющий актуального значения. На процесс преобразования потребности в мотив, помимо субъективной ее значимости, серьезное влияние оказывает конкретная жизненная ситуация. Так образуется замкнутая цепочка: потребность — личностный смысл — ситуация.

На формирование мотивов девиантного поведения на этом этапе воздействуют в основном нарушения равновесия между различными видами потребностей, актуализация второстепенных потребностей и искаженное восприятие или недооценка конкретной жизненной ситуации.

Появлением мотивов поведения процесс формирования мотивационной сферы не заканчивается. При совершении девиантного поступка и особенно после него первоначально возникшие потребности могут измениться или уступить место другим. Так, подросток, совершив проступок, боится наказания, и новая потребность — избежать его — порождает новый мотив, который является мощным «активатором» всего последующего, в том числе и противоправного, поведения.

Борьба мотивов, их смена всегда сопровождаются эмоциями, влияющими в свою очередь на процесс мотиво-образования. В определенных условиях эмоции могут приобретать форму выраженных реакций или устойчивых состояний, которые становятся мощными побудительны-

94

ми факторами в структуре всей мотивационной сферы личности.

Учитывая важную роль, которую могут играть эмоции в мотивационной основе некоторых правонарушений, в уголовный закон в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность, введено понятие сильного душевного волнения.

Некоторое воздействие на процесс мотивообразования девиантного поведения оказывает фрустрация — сложное эмоционально-мотивационное состояние, возникающее в ответ на невозможность удовлетворения какой-либо значимой для субъекта потребности. Фрустрация вызывает наряду с исходной новую мотивацию, направленную на преодоление возникшего препятствия на пути к намеченной цели.

Фрустрация может проявляться в виде раздражительности, гнева, агрессивности. Не имея точной цели, эти реакции могут направляться на случайный объект или трансформироваться в суицидальное поведение. Именно в этих случаях, когда истинные мотивы поведения скрыты от окружающих, правонарушения подростков нередко кажутся «немотивированными», а самоубийства — загадочными.

Изучение динамики мотивации в связи с внешними (социальными) и внутренними (личностными) условиями помогает установить общие причинно-следственные отношения между ними.

Выделяют ситуативный и преднамеренный типы динамики мотивации.

Ситуативная мотивация обычно кратковременна и ограничена конкретными жизненными обстоятельствами. Будучи заранее неподготовленной и недостаточно осознанной, она в значительной мере определяется ситуацией и психическим состоянием субъекта. Большую роль в формировании ситуативных мотивов, «мотивов-стимулов» (В. Г. Асеев, 1976) играют аффекты, лишенные смысло-образующей функции.

Ситуативный тип мотивации характерен для детей и подростков в силу незрелости их психики. Такая мотивация обычно бывает нестойкой и легко разрушается под влиянием той же ситуации, однако апелляция к сознанию подростка в этих случаях бывает малоэффективной.

Преднамеренная мотивация по сравнению с ситуативной более продолжительна по времени формирования, глубоко осмыслена и, как правило, мало связана с ситуа-

95

цией. Поведение в этих случаях заранее спланировано и отличается холодным расчетом и продуманностью деталей.

Динамика мотивации девиантного поведения устойчиво коррелирует с возрастными изменениями. В частности, в мотивации девиантного поведения у подростков в отличие от взрослых преобладают мотивы импульсивного и ситуативного характера, ложного самоутверждения, группового поведения, мотивы, обусловленные внушением и подражанием (К. Е. Игошев, 1974; В. Н. Кудрявцев и соавт., 1986).

Таким образом, мотивация девиантного поведения является результатом сложного взаимодействия неблагоприятной социальной среды (микросреды) и личности. Следовательно, только изменение этих внешних и внутренних условий может влиять на изменение мотивации поведения. В этом заключены истоки профилактики девиантного поведения.