1.1. Понятие и признаки организованной преступности

Организованная преступность - сложнейшая и наиболее  опасная форма преступности,   которая посягает на экономические, политические, правовые, нравственные сферы любого общества. Она складывается из  большого  набора различных  видов преступлений, объединенных определенной совокупностью признаков, присущих только этой форме. Такая совокупность признаков позволяет определить понятие организованной преступности, вычленить ее   из   множества   других    видов  преступности и дать  ей  традиционную криминологическую характеристику.

Проблема организованной преступности, как отмечалось на VIII Конгрессе ООН по предупреждению преступности, является второй  по степени важности  транснациональной проблемой после  экологии[1]

        В  различных криминологических  источниках  можно встретить множество определений рассматриваемой формы преступности. Но несмотря на неоднородность признаков в определении организованной преступности сущность ее понимается всеми примерно одинаково.

         Наиболее унифицированно она изложена в определении, данном в итоговом  документе Международного семинара ООН по вопросам борьбы с преступностью, проходившего в   Суздале  21 – 25 октября 1991 года. В нем под организованной преступностью понимается функционирование   "относительно   массовой   группы   устойчивых, управляемых  сообществ преступников, занимающихся преступлениями как промыслом и создающих систему защиты от социального контроля с помощью таких противозаконных средств как насилие,  запугивание, коррупция и хищения в крупных размерах".

           Анализ данного определения позволяет  выделить несколько основных признаков организованной преступности.

           Первый  признак -   это  наличие  устойчивых групп  лиц, организованных  на постоянной  основе   для  получения   прибыли незаконным способом. Такие организованные устойчивые группы лиц, наиболее часто именуемые организованными преступными формированиями,  имеют совокупность  хотя  и относительных,   но взаимосвязанных характеристик, в структуре которых   организованность является одной из основных.

        Кроме  того,  выделяется ряд конкретных криминологических характеристик, позволяющих отграничивать организованные преступные формирования  как элементы,  входящие в  систему организованной преступности, от  организованных преступных  групп, которые  могут существовать в рамках групповой, общеуголовной преступности. Смешивание этих понятий может привести к необоснованному расширению количественных показателей организованной преступности. Кроме того, это позволит рапортовать об успешной борьбе с  организованной преступностью,  хотя фактически те или иные   успехи   чаще всего связаны с групповой преступностью, которая, не имея защиты от социального контроля,  наиболее легко ему подвержена.

        В теории криминологии выделяется различное количество признаков, характеризующих организованные преступные формирования как элементы организованной преступности[2]. Однако большинство из них совпадает по своему  содержанию, что позволяет выделить следующие признаки.

       Организованные преступные формирования имеют:

        -   руководящее  ядро, как правило, коллегиальный орган, в котором   управление  формированием  осуществляется группой  лиц, имеющих   фактически равное положение;

        -  определенную иерархическую структуру, отделяющую руководство от непосредственных исполнителей путем разделения формирования на   составные  группы, наличия  промежуточного  руководящего ядра и т.п.  - такая  структура  управления избавляет руководителей от необходимости   непосредственной   организации или   совершения   конкретных преступлений;

        -  достаточно  четкое   распределение  ролей  (функций),   которые   реализуются при выполнении конкретных заданий, обязанностей или в  ролевом  "должностном" поведении  (боевики,   контролеры,   «смотрящие», телохранители и т.п.);

        -   жесткую  дисциплину с подчинением по вертикали, основанную на   собственных законах и нормах с санкциями за их нарушение;

        -   профессиональное  использование  основных государственных   и    социально-экономических  институтов, действующих  в  стране, в целях создания внешней законности преступной деятельности (официальное прикрытие в  виде  совместных предприятий,  фондов, фирм, казино и т.п.);

        -   финансовую базу в виде общих денежных фондов, недвижимости и т.п., для решения  "общих" задач («общак»), позволяющую, кроме того, обеспечивать   высокую техническую оснащенность;

        -   информационную базу, позволяющую иметь сведения о выгодных и безопасных направлениях преступной деятельности, применении специальных методов разведки и контрразведки;

        -    конспиративный характер преступной деятельности;

        - наличие системы планомерной нейтрализации всех форм социального    контроля.

         Структура рассматриваемых  преступных  организаций представляет собой  своеобразную  пирамиду состоящую по крайней мере из  трех  основных уровней, вершиной которой является организационно-управленческое  звено, вплотную к нему  примыкает организационно- вспомогательное, и в основании лежит непосредственно-исполнительское.

         Организационно-управленческое звено включает в себя два  блока: «стратегическое»  управление  и «текущее»  управление. Стратегическое управление  заключается  в разработке общей линии преступной деятельности, общей направленности совершения преступлений,  в  концентрации средств  преступной организации и контроле за их поступлением и расходованием, разработке общих мер противодействия социальному контролю.

       Текущее управление состоит во внедрении конкретных приемов и методов преступной деятельности, руководстве конкретными ее видами, учете  средств  и поиске  каналов  их вложения, решении "кадровых" вопросов и т.п.

       Организационно-вспомогательное звено  обеспечивает безопасность и эффективное функционирование преступного сообщества. Это звено занимается  разведкой и контрразведкой, установлением коррумпированных связей, с помощью которых происходит  получение необходимой  преступникам информации и реализация мер по нейтрализации социального контроля (изъятие  и  уничтожение отдельных  процессуальных документов или уголовных дел, получение сведений о потерпевших или свидетелях  с целью оказания  на  них давления  и  др.). В функции этого звена входит и получение информации о выгодных и безопасных направлениях дальнейшей преступной деятельности.

       Непосредственно-исполнительское звено готовит и совершает конкретные преступления.   Его основные функции   состоят в руководстве исполнительскими группами и  совершением конкретных преступлений,   транспортировке,   охране,   реализации  предметов, добытых преступным путем,  организации деятельности посредников  и связников  и т.п[3].

       Второй признак организованной преступности –  корыстный.

       Это значит, что основной целью деятельности  является извлечение прибыли  и  сверхприбыли. Материальные  выгоды   извлекаются как путем   предоставления незаконных  услуг и  товаров, так и путем предоставления  законных  услуг и   товаров  в незаконной форме. Полученная незаконная  прибыль  «отмывается» через  определенную систему  банковских  операций, а  затем  часть ее  идет  на воспроизводство  преступной   деятельности и обслуживание нужд преступных организаций,  часть поступает  на банковские счета или вкладывается в недвижимость.

       Невозможно даже  приблизительно  оценить все экономические последствия, связанные с существованием организованной преступности. Поскольку, помимо незаконного, она  проникает и   в область   законного предпринимательства,   доходы   организованной преступности можно сравнивать с валовым национальным продуктом многих стран. Возможности организованной преступности манипулировать значительным капиталом, проникать в область законного   предпринимательства   и разорять конкурентов с помощью контроля  над ценами представляют серьезную угрозу самому существованию любого общества.

        Третий  признак  организованной  преступности - это  наличие связей  с коррумпированными  должностными лицами. 

        Коррупция   в деятельности организованной  преступности  играет особую роль. С помощью коррумпированных служащих в правоохранительных органах,  в судебной  системе, в  других  государственных учреждениях, в том числе в органах государственной власти, преступные организации  не только надежно защищены от  социального контроля, но и имеют доступ фактически к  любой информации   как  коммерческого, так  и государственного либо правового характера.

        Связь коррумпированных государственных служащих с организованной преступностью - это связь особого рода. Если рассматривать коррупцию в широком смысле, то, согласно Справочному документу ООН о международной борьбе с коррупцией, ее можно определить как "злоупотребление государственной властью для получения  выгоды  в личных  целях"[4].

       При  связи с  организованной преступностью извлечение "личных  выгод" приобретает  постоянный характер, поскольку устойчивость такой связи поддерживается регулярными выплатами из  той   прибыли,  которую    преступные организации получают в  результате совместной с данным служащим деятельности.

        Коррупционные связи используются организованной преступностью в   нескольких основных направлениях:

        - для создания условий, благоприятствующих безнаказанности преступных организаций при реализации ими своих операций;

        -  для нейтрализации как отдельных лиц, так и целых учреждений;

        -  для получения информации коммерческого характера или создания      условий для совершения сверхприбыльных сделок;

        -  для получения информации о предпринимаемых государственными    органами    мерах по борьбе и нейтрализации таких действий.

        Сфера преступной деятельности  организованной   преступности чрезвычайно широка и разнообразна.  Вместе с  тем главным блоком совершаемых преступлений  являются преступные  деяния,   имеющие корыстную направленность, а все остальные, какими бы опасными они ни  были,  являются вспомогательными,  обеспечивающими   решение основной  задачи -  получение  существенных экономических выгод и огромных  доходов. Деятельность  организованной преступности   в значительной  степени ослабляет  легальную экономическую систему, подрывает доверие граждан к государственным органам и издаваемым ими   законам,   оказывает   серьезное влияние   на   деформации общественного сознания в различных сферах.

Поэтому проблема борьбы с организованной преступностью - это не только традиционно   понимаемая   проблема   обеспечения   законности   и правопорядка, но и фактор, обеспечивающий нормальную жизнедеятельность общества и функционирования демократии.

развитие организованной преступности в России Корни организованной преступности в России гораздо глубже, чем представляется обыденному сознанию, и понимание того, что организованная преступность не сиюминутное явление, не «дитя реформ» крайне важно как для определения природы этого явления, так и его причин и условий, а следовательно, и стратегии борьбы с ним.

       Истоки организованной преступности восходят к возникновению сплоченной воровской среды в начале XVI века, когда массовая экспроприация земли у крестьян и, следовательно, быстрая национализация создали условия для первоначального капиталистического накопления. 

          В XIX столетие преступный мир России вступил окрепшим, сплоченным, монолитным, имеющим силу противопоставить себя общественному порядку и закону. Его традиции и обычаи укрепились в сознании целых поколений преступников. Профессионализация преступной деятельности достигла такого размаха, что не было уже «проявления общественной жизни, к которому преступный мир не приспособился бы для своей пользы»[5].  К концу XIX века он приобрел черты стройной организации.

         Однако становлению «российской мафии» мешали отсутствие рынка и сильная военно-политическая государственная власть в Российской империи. Казнокрадство и взяточничество придворных и чиновников всегда были болезнью государства российского, но в организованную преступность они не складывались, поскольку не были связаны с теневым производственным процессом и потоками капитала[6].

         В предреволюционный период 1917 года в условиях экономического и политического кризиса в стране возникла торгово-финансово-промышленно- чиновничья организованная преступность. Получая сверхприбыль на военных поставках и спекуляциях вокруг карточной системы, организованная преступность быстро дестабилизировала страну. Еженедельно возникали и исчезали новые имена дельцов, складывались и лопались многомиллионные состояния. Черный рынок перекрыл обыкновенный во много раз. Коррупция охватила аппарат, связанный с финансовыми и товарными потоками. Но предреволюционная организованная преступность, несмотря на свой огромный вес в обществе и масштаб операций, была крайне неустойчивой и нестабильной. Взаимо-уравновешивающие и системозащитные механизмы ее не сложились, грань между «белым» и «черным» капиталом размылась, произошла потеря управления.

        Революция 1917 года и последующие события резко изменили ситуацию в преступном мире России. В первые послереволюционные годы многие профессиональные преступники были выпущены на свободу, ряд из них даже пришел на службу в ВЧК и милицию. Тем самым были нарушены вековые воровские традиции.  Историки отмечают, что после революции составной частью организованной преступности являлись небольшие группировки криминального характера, использовавшие политическое прикрытие в виде партийной атрибутики, самоназвания и т.п.[7]

        К концу 20-х годов наблюдался определенный кризис в распределении сфер влияния в преступном мире. Постоянные конфликты между различными группировками диктовали необходимость совершенствования воровских «законов». В результате на базе традиций и обычаев прошлого возник единый воровской «закон», по которому наиболее авторитетных преступников стали именовать «ворами в законе». Именно к этому периоду относятся некоторые принципы деятельности «воров в законе», которые сохранили актуальность до нашего времени:

-        -  решение сложных вопросов на коллегиальных сходках;

-        -  возрождение «общака» как материальной базы преступников;

-        - образование «ворами в законе» в каждой местности своих баз, «малин»;

-        - соблюдение «закона» мести за отход от воровских обычаев и традиций.

        С середины 20-х годов исправительные учреждения стали в основном заполняться не уголовниками, а жертвами политического террора. В этой ситуации «блатные» оказались в привилегированном положении в местах лишения свободы. Но с 30-х годов одновременно с политическим террором были усилены и репрессивные меры по отношению к профессиональным преступникам. Именно тогда правоохранительные органы выработали многие тактические приемы, позволявшие в довольно сжатые сроки локализовать бандитизм, как массовое явление.

        Хрущевская «оттепель», либерализация уголовного наказания и попытки первых экономических реформ стимулировали уголовный мир изменить свою направленность. Профессиональная уголовная преступность приобрела в новых социальных условиях совершенно иное качественное состояние. Во-первых, появилась сетевая структура организации, при которой стал возможен и даже неизбежен раздел сфер и территорий между группами. Во-вторых, произошло сращивание преступников общеуголовного профиля с расхитителями, тех и других - с представителями государственного аппарата. В-третьих, организованные группы преступников проникли в экономику и даже политику, что характерно именно для организованной преступности[8].

      Именно в «хрущевский», а затем в «брежневский» периоды формировались структуры теневой экономики, сращенные с коррумпированными чиновниками и группами уголовников, которые составили основу современной организованной преступности. Советская система была неспособна удовлетворить потребности граждан в некоторых товарах и услугах. Организованная преступность с успехом заполняла эти пробелы, взяв на себя обязанность обеспечивать неудовлетворенные потребности преступными путями с большой выгодой для себя. Как и все мафии в мире, советская организованная преступность жаждала прибыли и сверхприбыли. 

       Хищение стало наиболее распространенным преступлением того времени, однако не воспринималось как таковое большинством граждан, которые фактически перестали различать государственную и частную собственность.  Как констатировал журнал «Коммунист», в то время формировались «не просто гнездовья, а целая система расхитительства, взяточничества по горизонтали и вертикали во многих отраслях производства, снабжения, сбыта и торговли[9].

         Разрастание теневой экономики представляло собой магистральную тенденцию становления советской номенклатурной коррумпированной организованной преступности. Соответственно и непосредственные истоки современной российской организованной преступности кроются в недрах теневой экономики, распределительных отношений, неповоротливой государственной собственности, коррумпированной партноменклатуры[10].

         Последняя, получая огромные взятки от дельцов теневой экономики, способствовала безопасности теневого «бизнеса», уже в то время прикрывая их от социального контроля. А если кто-то из расхитителей и попадал в поле зрения правоохранительных органов, то делалось все для прекращения таких дел или сужения рамок расследования на уровне низовых исполнительных звеньев. Таким образом совершенствовались и крепли крупные мафиозные структуры, отрабатывались системы взаимосвязи  и взаимобезопасности.

          На данном этапе развития советского государства экономическая форма организованной преступности приобрела ведущее значение, используя для этого государственные фонды, государственные каналы сбыта, государственную финансовую систему, государственный хозяйственный аппарат. Эта, по сути «беловоротничковая»  форма организованной преступности, связанная с извлечением колоссальных прибылей, формировалась на этапе отчуждения собственности от производителей, бюрократизации распределительных отношений, ростом бесхозяйственности в государственном секторе экономики.

          Вместе с тем уголовная организованная преступность к этому времени уже достаточно зарекомендовала себя и имела бурную историю своего существования. Колоссальные деньги, проходящие через руки дельцов, не могли оставить равнодушными «воровскую среду». Началось вторичное перераспределение преступно нажитых средств. Традиционная уголовная среда в этих условиях переориентировалась и стала обворовывать и грабить тех, кто незаконно обогащался. Эта «вторичная» преступность оперативным и следственным аппаратами фактически не фиксировалась, поскольку потерпевшие с жалобами в правоохранительные органы  обращались в исключительных случаях. Среди профессиональных преступников появились лидеры. Они делили территории и сферы влияния, усиливали криминальный прессинг на дельцов теневой экономики. Таким образом, экономическая организованная преступность стимулировала развитие уголовной.

        Со временем эти формы стали сращиваться: на специальных сходках лидеров уголовной среды дельцы обязывались выплачивать 10 - 15% от суммы противоправного дохода, а уголовники гарантировали им безопасность. В дальнейшем взаимодействие различных форм организованной преступности несколько видоизменилось: уголовники стали охранять теневиков, помогать им в сбыте продукции и расправе над конкурентами. Так что «охранная» деятельность сегодняшнего криминала имеет определенные корни.

        И третья составляющая организованной преступности того периода, которая в целом обеспечивала эффективность и безопасность теневой экономики, – это партийная и государственная бюрократия, которой принадлежала реальная власть,  особенно по распределению оптового и розничного дефицита, но которая не располагала большими официальными доходами. Вероятно, связи между преступными и политическими мирами существовали в течение всего советского периода. Они тщательно скрывались от общественности, но с развитием гласности и демократии отрицать наличие теснейшего альянса криминальных кругов и властных структур самого высокого уровня, развитого криминально-политического союза стало фактически невозможно.

        К середине 80-х годов в обществе существовали высокоорганизованные антисоциальные силы: коррумпированная часть партийно-государственной бюрократии и мафиозные структуры. Финансируемые в значительной степени за счет «теневых» капиталов процессы «перестройки» и последующих «реформ» создали идеальные условия для легализации как денежных средств, так и самих структур организованной преступности. Именно они хлынули в тот вакуум, который образовался от сломанной ими же инертной советской системы, и обогащались в условиях хаоса. В руки преступников попал огромный стартовый капитал в результате антиалкогольной компании, которая не только породила дефицит в госбюджете, но и способствовала возникновению новых устойчивых мафиозных структур, быстрому наращиванию теневого капитала. Разрешение кооперативам и совместным предприятиям вести бесконтрольную внешнюю торговлю при неконвертируемом рубле, заниженных (по сравнению с мировыми) внутренних ценах и наличии больших теневых капиталов привело к спекуляции национальным достоянием. С помощью коррупционеров с иностранными фирмами заключаются невыгодные для страны контракты на поставку продукции, сбывается стратегическое сырье и материалы.

        Масштабы организованной преступности все больше охватывали именно те сферы экономики, которые непосредственно связаны с удовлетворением жизненно важных потребностей населения. Облегчали преступную деятельность резко возросшие нарушения хозяйственных связей и развал потребительского рынка, попытки многих местных органов власти регулировать его неэкономическими методами, создание искусственного дефицита. Возрастанию масштабов преступлений способствовали первоначально «договорные», а с 1992 года вовсе «отпущенные» цены. Ценообразование без государственного регулирования во многих случаях использовалось для злоупотреблений, сокрытия истинных поступлений от торговли и сбыта. Все это предопределяло новые варианты организованной преступной деятельности[11].

         К началу 90-х годов еще большее распространение получили преступные формирования бандитской и рэкетирской направленности как следствие реагирования криминальной среды на образование нового класса – держателей крупного капитала. 

         В эти годы происходит процесс перехода организованных преступных структур в качественно новое состояние: сложившиеся к «перестройке» две относительно самостоятельные и взаимозависимые формы организованной преступности - экономическая и общеуголовная - стали активно сливаться в одну. Все чаще основным методом расширения сфер влияния становится насилие, хотя достаточно эффективны еще отработанные доперестроечные способы использования аппарата государственного управления и правоохранительных органов для подавления конкурентов [12].

           При осуществлении эпохального передела власти и собственности (читай «демократизации» и «приватизации») эти процессы постарались максимально совместить, поскольку именно для этого и была затеяна «перестройка». В результате процесс изменения форм собственности 90-х годов проходил, как правило, в нецивилизованных формах, часто принимая криминальный характер. Массовая приватизация в России от начала и до конца «представляла собой колоссальную спекулятивную операцию приведшую к криминализации экономики, распаду общества на классы и враждующие социальные группы»[13]. 

        Акционирование по бросовым ценам большей части государственной собственности, предоставление незаконных льгот, бесконтрольное лицензирование и квотирование экспортного сырья, чаще всего осуществляемое за взятки, неконтролируемая распродажа военного оборудования привели к рождению огромных состояний, которые, как правило, размещались на счетах западных банков. Нелегальный вывоз капитала стал еще одной характерной чертой российского криминала. При этом государство страдает дважды: от потери сырьевых и иных ресурсов и от утечки капитала[14].

          Для облегчения отмывания денег, полученных неправомерным путем, их вывоза, осуществления других финансовых махинаций, организованная преступность взяла под контроль банковскую систему, кроме того, принуждая банки регулярно платить за охрану.

         К концу 90-х годов в России основные политические, экономические, социальные процессы стали реально протекать под контролем организованной преступности и связанных с ней государственных и общественных функционеров.   Однако это уже современная история российской организованной преступности, криминологическая характеристика которой предлагается в следующем параграфе.