Глава 1. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ МОТИВАЦИИ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ

Определение понятия мотива преступления

Понятием «мотив» можно раскрыть различные стороны человеческой активности: отдельный волевой акт (поступок) и ряд волевых актов — поведение как отдельного индивида, так и любой социальной общности. С помощью мотива определяется содержание всех видов человеческой деятельности, нравственные, моральные, правовые и мировоззренческие взгляды и социальная роль конкретной личности. Мотив — это прежде всего одно из наиболее существенных психологических понятий, с помощью которого раскрывается внутренняя природа человеческих поступков, их сущность. Он выступает важнейшим компонентом психологической структуры любой человеческой деятельности, ее двигательной силой, обозначает внутреннюю (психологическую) причину поступков конкретной личности.

В общей психологии мотив так или иначе связывается с потребностями личности — первичными (природными) и вторичными (материальными и духовными), с их удовлетворением. Причем различаются мотивы двух порядков: «только понимаемые» и «реально действующие». Первые помогают человеку разобраться, как он должен поступить; вторые выполняют роль сил, побуждающих человека к совершению конкретного действия 1.

Не вызывает сомнения, что любая общественно полезная деятельность человека детерминируется его материальными и духовными потребностями. Основоположники марксизма-ленинизма   связывали   потребность с человеческой   активностью.

t!rCTIfi: °б.щая психология. Под ред. А. В. Петровского. М., 1970, с. 101; on  oi ет? ик °В'  Волевые процессы  и   свойства  личности.  Л.,   1963, с. 20—21; Д. Н. Кикиадзе. Потребности, поведение, воспитание. М„ 1968, с. 35.

«Без потребности, — писал К- Маркс, — нет производства» 2. Он различал потребности естественные и созданные обществом3, т. е. потребности отдельного индивида и потребности всего общества, к которому он принадлежит. В результате осознания и переживания потребностей у человека возникают мотивы и побуждения к различным действиям, направленным на их удовлетворение. Но не только потребности выступают двигательной силой человеческой активности. Не менее важную роль при этом играют интересы, а также предъявляемые к личности социальные требования (нравственные, моральные, правовые), которые должен выполнять каждый независимо от его желания.

Социально значимые потребности составляют основу правомерного поведения. В таком .поведении переплетается сила общественных требований — норм морали, нравственности, права и побудительная сила личных потребностей и интересов. Руководствуясь высшими нравственными и моральными убеждениями, советские граждане зачастую поступаются своими личными интересами и потребностями. Ведущую роль при этом играют их социально значимые убеждения, соответствующие коммунистическим идеалам. В них со всей полнотой раскрывается основное значение общественного сознания. Общественные требования, сливаясь в форме убеждений с личными потребностями и интересами, в конечном итоге определяют любой нравственно значимый мотив поведения советского человека. Выполнение предъявляемых требований в таких случаях становится личной потребностью.

Каждый социально значимый поступок должен соотноситься с требованиями коммунистической морали и собственной совестью. Однако степень такого соотнесения не может быть однозначной. Она зависит от целого ряда объективных и субъективных факторов, но прежде всего от нравственного сознания индивида. По мере дальнейшего развития социалистического общества личная ответственность за поступки все более будет возрастать, а предъявляемые общественные требования станут органической частью нравственных убеждений каждого советского человека.

В обществе, строящем коммунизм, социальная активность личности определяется прежде всего  целями  удовлетворения_ как общественных, так и личных потребностей, не противоречащих первым. Но обусловленность социально значимого поведения потребностями вовсе не означает, что ими определяются

2                  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, с. 718.

3                    См.: Там ж е, с. 720.

и преступления. Если предположить, что потребности — первопричина преступления, то для ликвидации преступности достаточно изменить их содержание. Такой вывод не имеет сколько-нибудь серьезных обоснований, ведь преступление не является потребностью. Преступное поведение не имеет социального значения. Оно противоречит не только социальным требованиям, но и интересам самой личности, которая несет бремя уголовной ответственности за содеянное и в связи с этим нередко исключается из сферы социально полезной деятельности.

В социалистическом обществе нет преступлений, вынужденных голодом, нуждой, безработицей и другими явлениями, выступающими в качестве коренных причин социальных эксцессов в условиях эксплуататорской формации. Устои социализма сами по себе не порождают и не могут породить преступности. Любое преступление чуждо самой сущности социально значимых потребностей и интересов. Но даже в тех случаях, когда оно вызывается какими-то личными потребностями (например, потребностями материального порядка), прямая связь между этими явлениями нередко отсутствует. Так, известно, что подавляющее большинство корыстных преступлений в нашей стране совершается не потому, что человек испытывает необходимость удовлетворения материальных потребностей, а по причине стремления к стяжательству, паразитическому существованию, к удовлетворению гипертрофированных материальных потребностей. И лишь в исключительных, случаях такие преступления вызываются действительно материальными потребностями в их обычном понимании и значении, причем многие из них связаны с употреблением спиртных напитков.

Еще в меньшей степени объясняется потребностями такое распространенное преступление, как хулиганство, вызываемое прежде всего разнузданным эгоизмом, стремлением показать свое «превосходство» над окружающими и другими подобными факторами, ничего не имеющими общего с удовлетворением общечеловеческих потребностей. Б. С. Волков обоснованно считает, что хулиганство, как и некоторые другие преступления, категорией «потребность» объяснить нельзя 4. Аналогичное мнение высказал психолог Л. М. Зюбин: «Хулиганство даже косвенно свидетельствовать о наличии какой-то мало-мальски сознательной потребности никогда не может» 5.

Мотив и квалификация преступлений. Казань,

4                             См.: Б. С. Волков. 1968, с. 146.

5                      Л. М. Зюбин. Психологический аспект проблемы перевоспитания запущенных детей и несовершеннолетних правонарушителей. — «Вопросы психологии», 1969, № 3, с. 133.

8

Хулиганство нередко связывается с удовлетворением различных извращенных потребностей (квазипотребностей), проявлением животных инстинктов, ничем не сдерживаемой жестокости, бессердечия и т. п. Такая точка зрения в какой-то степени служит неосновательным оправданием хулиганства, порождаемого, прежде всего, бескультурьем и деградацией личности под влиянием злоупотребления спиртными напитками 6.

Вполне очевидно, что сущность проблемы заключается не в содержании потребностей, а в форме и средствах их удовлетворения. Поведение человека избирательно и находится под контролем сознания. Волевых усилий самой личности вполне достаточно для соблюдения правил социалистического общежития и избрания соответствующего поведения вне совершения преступления при удовлетворении любых потребностей. Видный советский психолог Ш. Н. Чхартишвили по этому поводу писал: «Если бы со стороны субъекта поведение человека побуждалось и направлялось одними лишь потребностями, как это полагает большинство психологов, то поступок, считающийся злодеянием и квалифицируемый как преступление, следовало бы объявить несчастным случаем и вообще снять вопрос об ответственности, ибо от самого человека совершенно не зависит, какая потребность возникает у него в данный момент и активизируется в наибольшей степени» 7.

Не случайно уголовно-правовой запрет тех или иных действий обращен прежде всего к сознанию. Он обоснован потенциальной возможностью субъекта осознавать социальную значимость своих поступков, избирая поведение в рамках закона, в рамках предъявляемых требований. Если бы определяющим фактором любого человеческого поведения была только непосредственно испытываемая потребность, то не было бы возможности и возлагать на человека ответственность за преступления. Более того, в таком случае становилась бы невыполнимой и задача ликвидации самой преступности, порождаемой извечно испытываемыми потребностями.

Субъект всегда осознает не только потребность данного момента, но и сложившуюся ситуацию, хотя и оценивает их по-разному. Возможность социальной оценки поступка и его последствий играет решающую роль в возникновении мотива конкретного волевого акта. Человека ничто не вынуждает оста^ новиться на менее ценном, менее значимом при выборе вариан-

6                             Известно, что свыше 90% хулиганств совершается в нетрезвом со--стоянии.

7                     Ш. Н. Чхартишвили. Проблема воли в психологии. — В сб.: Психологические исследования. Под ред. Прангишвили. Тбилиси, 1966, с. 178.

та поведения. Сознательный выбор поступка лежит в основе мотивации 8.

Избрание варианта поведения зависит не только и не столько от непосредственно испытываемой потребности. Особая роль здесь принадлежит сознанию индивида, его нравственным и моральным устоям. Все факторы, которые побуждают человека к определенной деятельности, осознаются им. Содержание потребностей отражается в форме представлений, понятий, убеждений, интересов и т. п., которые при определенных условиях выступают как побуждения к действиям и поступкам.

Побуждениями к действиям и поступкам являются также чувства и эмоции. По непосредственным источникам возникновения мотивов справедливо их подразделение на рациональные (основанные на потребностях) и эмоциональные. Мотивы различаются между собой также по степени осознанности и устойчивости Одни из них психологи относят к волевым действиям и поступкам (осознанные в различной степени мотивы действо-вания), другие — к переживаниям, либо к мотивам, характеризующим импульсивные и даже рефлекторные действия, выходящие из-под контроля сознания. По нашему мнению, неосознанные мотивы следует относить к побуждениям; в противном случае стирается грань между этими понятиями. И мотивы, и побуждения имеют непосредственное отношение к совершаемым преступлениям. Однако в уголовно-правовом отношении первостепенное значение имеют мотивы конкретных волевых преступных актов, контролируемых сознанием индивида, так как вне сознания и воли уголовная ответственность исключена. Именно в этом смысле необходимо рассматривать мотивы, относящиеся к эмоциональной сфере индивида. Для того, чтобы эмоции, переживания стали побудителями к конкретному преступлению, они должны быть, во-первых, осознаны и, во-вторых, иметь определенную волевую направленность. Это связано с постановкой цели совершаемых действий, удовлетворяющей испытываемые эмоции субъекта, и с выбором соответствующих средств ее достижения. Как постановка цели, так и выбор средств ее достижения могут оказаться антиобщественными, .преступными, но основу совершаемого при этом волевого акта все же составляют осознанные стремления к конкретному дей-

8 Термин «мотивация» употребляется в двух значениях: как внутренний процесс возникновения мотива преступления в результате взаимодействия .личности с окружающей средой и результат формирования мотива преступления. Это не противоречит принятому в психологии обозначению указанного явления (см.: Проблема психологии личности. М., 1974, с. 122, 123, .147—148).

10                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               ■ ■     ■

ствию (бездействию) на их почве. Иными словами, побуждения, эмоции для того, чтобы стать мотивом, должны быть не только осознаны, но и опредмечены в конкретной цели.

Наиболее элементарную форму побуждений представляют влечения — испытываемые чело-веком чувства, не связанные с ясным представлением достижения конкретной цели. Влечение может перейти в более сложную форму побуждений — в желание, когда появляется какая-то цель и определенные волевые устремления к ее достижению. По мере осознания путей и средств достижения цели желание превращается в стремление. Осознанное стремление характеризуется не только мысленным представлением о цели, но и активной устремленностью к ее достижению. Поэтому осознанные стремления играют основную роль при совершении подавляющего большинства волевых актов, в том числе преступных. По существу только стремления содержат полные компоненты сознания и воли, которые отражаются в конкретном волевом акте и в полном объеме характеризуют его психологическую природу.

Я. М. Брайнин обоснованно подчеркивает, что мотив выражает стремление к осуществлению определенного поведения. В отличие от чувства он носит конкретно выраженный характер и является стимулом к определенному действию9. Все другие побуждения такими свойствами не обладают. Любые побуждения только тогда порождают преступный акт, когда они превращаются в стремления к совершению конкретного действия или бездействия, представляющего общественную опасность и противоправность. Даже так называемые высшие мотивы человеческой деятельности — идеалы, склонности, мировоззрение, убеждение — для того, чтобы стать источником волевого акта, должны породить осознанные стремления к достижению конкретной цели, так как воля без цели не существует. . Мотив и цель неотделимы от волевого поведения подобно тому, как неотделимо мышление от материи. Мотив — это не какая-то «чисто субъективная» категория, оторванная от внешнего мира. «Мотив является субъективной реакцией, вызванной отношением человека к внешнему миру» 10, — пишет Б. В. Ха-разишвили. Это свидетельствует о некотором единстве мотива и цели, выраженном в осознанном стремлении.

С. Л. Рубинштейн по этому поводу отмечал: «Любое действие, направленное к определенной цели, выходит из тех или

s См.: Я- М. Брайнин. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963, с. 231.

10 Б. В. X а р а з и ш в и л и. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве. Тбилиси, 1963, с. 35.

И

иных побуждений. Более или менее адекватно осознанное побуждение выступает как мотив» п. Аналогичные точки зрения высказаны и другими советскими психологами: «Мотив — это то, что обусловливает стремление человека к данной, а не какой-нибудь иной цели... Мотивами называют потребности, чувства, интересы, убеждения и иные побуждения человека, обусловленные требованиями его жизни» 12.

«Психологически мотив означает побуждения человека к деятельности. Мотивами могут быть знания, чувства, потребности, которые вынуждают человека стремиться к цели» 13.

Однако наиболее точно природу мотива раскрыл А. Н. Леонтьев. Применительно к мотиву он обращает особое внимание на необходимость отыскания связи между предпосылкой и определяемым предметом. Для того, чтобы предпосылка могла сыграть свою роль, она должна определиться, т. е. найти отражение в соответствующем предмете. Именно с этого момента влечение переходит в желание и предмет начинает побуждать человека к деятельности 14. Таким образом, не любое, а только «опредмеченное», осознанное стремление и только с момента опредмечивания представляет собой мотив отдельного волевого акта и волевой деятельности в целом.

Схему возникновения мотива в обобщенном виде можно представить так (см. с. 13).

Из предложенной схемы видно, что, во-первых, формирование любого мотива неотделимо от самой личности со всеми ее социальными и психофизическими свойствами и качествами в их взаимосвязи; во-вторых, условия жизни и воспитания индивида, внешние поводы и ситуацию, предшествующую возникновению мотива, можно объединить в одно понятие среды, оказывающей влияние на социализацию личности и на ее проявление в конкретном волевом акте; в-третьих, социальные требования и интересы могут не только порождать соответствующие им личные потребности, но и оказывать на них самостоятельное мотивирующее воздействие при наличии социально значимой цели (вне такой цели они служат лишь сдерживающим началом при выборе волевого акта); в-четвертых, влечения, желания, эмоции выступают лишь в роли первичных подсознательных или недостаточно осознаваемых побуждений. Мотивом они могут стать лишь при их осознанности, с появлением цели дей-ствования в избранном направлении; в-пятых, в самом мотиве

11                          С. Л.  Рубинштейн. Основы общей психологии. М., 1946, с. 542.

12                 Психология. Под ред. Г. С. Костюка. К., 1968, с. 423—424.

13                  Психология. Под ред. А. Г. Ковалева. М., 1968, с. 428.

14                  См.: А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики. М„ 1965, с. 301.

12

Осознанное   побуждение (стремление)

t

Социальные требования

Сознание и воля

Социальные интересы

t

Цель

Влечения, желания, эмоции

Склонности, потребности, интересы

Сложившаяся   ситуация и поводы

Социальные свойства личности

Среда, условия жизни и воспитания

Психофизические качества личности

t

отражаются сознание и воля индивида в их психологическом единстве. Они проявляются в избирательности поведения и выборе поступка, имеющего значение для субъекта в данный момент. В действительности такой поступок может не иметь социального смысла1 и даже быть антиобщественным, преступным.

Понятие мотива преступления производно от понятия мотива обычного, законопослушного поведения. В связи с этим в юридической литературе дискутируется вопрос о возможности существования самостоятельного правового понятия мотива преступления. Б. В. Харазишвили, например, считает, что юридическая наука должна пользоваться психологическим понятием мотива и что введение уголовно-правового определения мотива является ненаучным 15.

Противоположной точки зрения придерживаются А. Б. Сахаров и Б. С. Волков. Они отмечают, что механическое перенесение в право психологического определения мотива может привести к ошибочному мнению о том, что в социалистическом

15 См.: Б. В. Харазишвили. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве, с. 4—5.

13

обществе у правонарушителей якобы существуют нормальные положительные потребности, которые общество не может или не хочет удовлетворить 16.

В то же время о сущности мотива преступления в юридической литературе отсутствует единство взглядов. По мнению Б. С. Волкова, «мотив есть то, что, отражаясь в сознании человека, побуждает его совершить преступление»17. А. В. Наумов называет мотив осознанным побуждением (потребностью, чувством и т. д.) к достижению определенной цели посредством совершения преступления 18. И. Г. Филановский относит к мотиву «осознанный и конкретно опредмеченный интерес, побудивший к совершению общественно опасного деяния» 19. Приведенные точки зрения в определенной мере тяготеют к психологическому определению мотива и являются слишком общими. Поскольку мотив всегда так или иначе связан с целью совершения действий (мысленным представлением о будущем, которого стремится достичь субъект), с представлением о способах достижения этой цели (именно преступным путем либо при возможности осознания общественной опасности и противоправности содеянного) и о возможности наказания за совершенное преступление (действуя преступно, субъект всегда рассчитывает на безнаказанность), его можно определить как осознанное побуждение (стремление) к совершению конкретного целенаправленного поступка (волевого акта), представляющего общественную опасность и предусмотренного уголовным законом в качестве преступления.

Предложенное определение мотива преступления не является универсальным. Наиболее полно оно характеризует преступления, совершаемые с прямым умыслом. Однако это не означает, что мотивы в такой интерпретации не относятся к косвенному умыслу и неосторожности, что осознанные стремления исчерпывают мотивацию преступного поведения. К такому поведению, как уже отмечалось, имеют отношение и недостаточно осознанные мотивы (побуждения), эмоции, чувства и различные явления сознания.

Преступный акт по своей психологической структуре почти ничем не отличается от других форм человеческой активности.

16                          См.: «Советское государство и право», 1964, № 5; Б. С. Волков. Проблема воли и уголовная ответственность. Казань, 1965, с. 56.

17                           Б. С. В о л к о в.   Проблема   воли   и   уголовная   ответственность, с. 62, 67.

18                      См.: А. В. Наумов. Мотивы убийств. Волгоград, 1969, с. 13.

19                        И. Г. Филановский. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению. Л., 1970, с. 46.

14

Его особенностью является общественная опасность и противоправность. Факт совершения преступления —• это свидетельство того, что внутреннему миру личности свойственны такие мотивы, которые либо по своему содержанию, либо по формам проявления, либо по способам реализации противоречат социальным (правовым) требованиям. Следовательно, изыскание средств удовлетворения мотива в таком акте связано с посягательством на социалистические общественные отношения, охраняемые уголовным законом (т. е. с объектом посягательства). Точка приложения мотива преступления, его опредмеченность, выраженная в цели, всегда сопряжены с посягательством на объект независимо от того, стремился ли линовный к причинению общественно опасного вреда либо его внимание в момент совершения действия было направлено на иной результат.

Мотив — это динамическая категория. В основе его возникновения лежат объективно существующие причины. Зародившись, мотив обычно проходит определенные этапы развития, на протяжении которых его содержание может значительно измениться.

Вполне очевидно, что решающую роль в формировании мотивов в одних случаях приобретают обстоятельства, предшествующие совершению преступления, или свойства и качества самой личности, в других — конкретно сложившаяся неблагоприятная для субъекта внешняя ситуация. Мотивы не однородны и по форме проявления и по их значимости. Каждый поступок обычно является результатом воздействия не одного, а нескольких мотивов одновременно, их комплексом, внутри которого существуют отношения соподчинения, так называемая «иерархия мотивов». Одному доминирующему мотиву в конечном итоге подчинены все остальные. Именно этот мотив согласовывается с целью действий, предметностью посягательства и поэтому отражает содержательную сторону преступления.

Мотив отвечает на вопрос: почему человек ведет себя так, а не иначе в сложившихся обстоятельствах. Он раскрывает цель выполнения тех или иных действий, хотя иногда то, что сам человек считает мотивом своего поступка, не всегда соответствует действительности. Такое несовпадение зачастую объясняется совсем не стремлением скрыть действительные мотивы поступка, хотя это и не исключено. Может оказаться, что именно так наиболее удобно, а иногда и более привычно объяснить совершенное или же человек и сам неполностью успел осознать мотивы, под влиянием которых он совершил то или иное деяние.

Мотив и цель — не только взаимосвязаны, но и определяют друг друга. По своему содержанию они нередко совпадают, что

15

ведет к их неоправданному отождествлению. Иногда также смешиваются понятия цель и результат, цель и последствия совершения преступления, хотя и они вовсе не обязательно должны совпадать. Цель нередко характеризует сами действия, когда последствия сознательно допускаются виновным либо когда не охватываются его сознанием, но он мог и должен был их предусмотреть.

Несмотря на разнообразие мотивов, по которым совершаются преступления, их можно сгруппировать в определенную систему, позволяющую не только упорядочить рассмотрение содержания мотивации, но и разрешить на этой основе вопросы квалификации отдельных видов преступлений.

Классификация мотивов преступлений

Действующее законодательство и практика его применения употребляют понятие мотива в трех значениях: как признак основного состава преступления (без отягчающих и смягчающих обстоятельств), как один из признаков квалифицирующих составов (с отягчающими обстоятельствами) и как признак составов со смягчающими обстоятельствами.

Кроме того, мотив рассматривается как обстоятельство, отягчающее или смягчающее ответственность при назначении наказания (ст. ст. 40, 41 УК УССР). В одних случаях он непосредственно указан в диспозиции статьи УК, предусматривающей ответственность за конкретное преступление (ст. ст. 124, 133, 165, 172), в других явно подразумевается (ст. ст. 81—86, 86', 95, 140—143, 148, 189, 1891, 190, 1901).

Называя мотив, законодатель обычно пользуется обобщенной терминологией, нуждающейся в раскрытии применительно к конкретным преступлениям, совершаемым на его почве. Один и тот же термин нередко употребляется для обозначения не только мотивов, но и целей совершения преступления либо эмоций, тесно связанных с мотивацией, но непосредственно ее не выражающих. Все это затрудняет судебную практику, а разнообразие мотивов, по которым совершаются преступления, вызывает необходимость их классификации.

Классификация мотивов может быть использована для различных целей, но прежде всего в трех направлениях: во-первых, для теоретического изучения различных видов мотивов и форм их проявления в преступной деятельности, во-вторых, в связи с правовой оценкой мотивации преступного поведения с использованием данных для совершенствования законодательства и правоприменительной деятельности и, в-третьих, для раз-

16

работки типологии правонарушителей в связи с избранием соответствующих мер их исправления и перевоспитания. Указанные направления использования классификации мотивов одинаково важны для разрешения как уголовно-правовых, так и криминологических проблем личности и преступного поведения.

Классификация мотивов преступлений возможна на разных уровнях и по различным основаниям. Этой проблемой занимались многие исследователи. Б. В. Харазишвили один из первых предложил классификацию мотивов, с точки зрения их обычного психологического содержания, выделив две группы мотивов преступлений: мотивы, связанные с идейными явлениями, и мотивы предметного характера. К первой группе им отнесены общесоциальные мотивы (морально-политические, связанные с этическими потребностями, стремлениями, вкусами; религиозные, обусловленные пережитками родового быта). Во второй группе он выделил мотивы личного характера (карьеризм, месть, ревность, корысть, чувство самолюбия, стыда, жалости, альтруизма); мотивы, вытекающие из настроения; мотивы аффекта, а также других интересов и потребностей 20.

Как правильно отметил И. Н. Даньшин, классификация мотивов, предложенная Б. В. Харазишвили, относится не к преступлениям, а к человеческому поведению вообще. При этом он в одной плоскости рассматривает мотивы, чувства, свойства, состояния и качества личности.

В свою очередь, И. Н. Даньшин предложил классификацию мотивов преступлений на уголовно-правовом основании. В зависимости от содержания мотивов, которое определяется целью и характером действий, к которым побуждает мотив, он выделяет мотивы убийств, спекуляции, хулиганства и другие21. Такая классификация является слишком общей, не раскрывающей специфики совершаемых преступлений на их почве.

Несколько иная классификация на тех же основаниях осуществлена Б. С. Волковым, который выделил три группы мотивов: мотивы политического характера (классовая ненависть, классовая месть); низменные, являющиеся различными формами проявления эгоизма; лишенные низменного характера 22.

Более полную классификацию мотивов предложил П. С. Да-гель. Он подразделил все мотивы преступлений на три группы:

20                       См.: Б. В. Харазишвили.  Вопросы мотива поведения преступника в советском праве, с. 58, 62, 63.

21                         См.: И. Н. Даньшин. О значения мотива преступления при изучении и предупреждении преступлений. — В сб.: Вопросы борьбы с преступностью, № 10. М., 1969, с. 70.

22                     См.: Б. С. Волков. Мотив и квалификация преступлений, с. 98.

2—885                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          17

общественно опасные, общественно нейтральные и общественно полезные. К первым он относит антигосударственные мотивы (классовую ненависть, вражду к Советской власти или другому государству трудящихся, национальную или расовую ненависть и месть за государственную деятельность) и личные низменные мотивы (корысть, хулиганские побуждения, месть, сексуальные побуждения, ревность, трусость или малодушие, жестокость, карьеризм, зависть), а также мотивы, вытекающие из религиозных и иных пережитков местных обычаев и т. п. Вторую группу составляют личные мотивы, лишенные низменного характера: жалость и сострадание, родственные и иные чувства, обида в связи с действиями потерпевшего или других лиц, стыд, увлеченность какими-либо предметами или какой-либо деятельностью. Некоторые из них, по мнению П. С. Дагеля, носят положительный характер. К группе общественно полезных мотивов в целом относятся ложно воспринятые интересы государства, предприятия, колхоза, совхоза, мотивы защиты от общественно опасного посягательства, научный интерес и другие23.

Предложенная классификация мотивов преступлений является наиболее полной. Однако она нуждается в определенных уточнениях. Во-первых, вряд ли правильно считать трусость, малодушие, жалость, сострадание, стыд, увлеченность определенными предметами и т. п. мотивами, поскольку эти явления относятся прежде всего к эмоциям либо характеризуют свойства и качества самой личности. Во-вторых, такая классификация не отражает специфики мотивов преступлений, совершаемых несовершеннолетними, обусловленных их возрастными особенностями и неустойчивой социализацией: озорством, чувством ложной романтики, героизма, стремлением познать неведомое и т. п. В-третьих, неверно относить к общественно полезным мотивам ложно воспринятые интересы государства, предприятия, колхоза и т. п., поскольку такие мотивы фактически ведут к причинению вреда общественным интересам, интересам государства в целом.

И. Г. Филановский, критикуя П. С. Дагеля, отмечает, что ни один из мотивов, названных в уголовном законодательстве, не может быть отнесен к общественно полезным. Признание возможностей существования общественно полезных мотивов преступлений, по его мнению, является следствием того, что П. С. Дагель допускает две ошибки: во-первых, рассматривает в качестве мотива преступления то или иное явление, которое

23 См.: П. С. Дагель. Классификация мотивов и ее криминологическое значение. — В сб.: Некоторые вопросы   социологии  права.  Иркутск,   1967,

с. 272—275.

18

относится лишь к познанному переживанию; во-вторых, отождествляет мотивы преступления и мотивы поведения, которые действительно могут быть и общественно полезными и общественно нейтральными. Мотивы преступлений всегда антисоциальны потому, что в этом качестве выступают лишь опредмечен-ные побуждения, когда они направлены против конкретного общественного отношения. Мотивы поведения, будучи нередко общественно полезными или общественно нейтральными, могут привести к совершению преступлений по неосторожности. В зависимости от степени общественной опасности И. Г. Филанов-ский выделяет четыре вида мотивов преступлений: политические, корыстные, иные низменные и личные. Среди мотивов поведения он называет альтруистические мотивы, мотивы, связанные с несением службы, и личные мотивы 24.

Нетрудно заметить, что И. Г. Филановский, пользуясь категорией социальной оценки мотивов, по существу выделяет мотивы умышленных преступлений и мотивы поведения, приведшего к общественно опасным последствиям в результате неосторожности. При этом для мотивов первой группы он употребляет категорию общественной опасности, а для второй оценка степени общественной опасности самого мотива поведения им как бы снимается, хотя такие мотивы могут быть не столь уже общественно полезными или социально нейтральными. Вряд ли можно поставить в один ряд превышение скорости водителем из-за стремления быстрее доставить груз для выполнения плана или для извлечения из этого корыстной выгоды.

Одни и те же мотивы могут получить различную социальную оценку не от своего наименования или отношения к самому факту конкретного волевого акта либо предшествовавшему ему поведению, а от фактически наступивших общественно опасных последствий. Мотив порицаем не сам по себе, а только лишь в связи с преступлением, совершаемым умышленно или по неосторожности. Каких-то специфических мотивов, относящихся только к умыслу или к неосторожности, в принципе не существует, поскольку речь идет о различных формах психической деятельности, проявляющейся в конкретных поступках, представляющих собой общественную опасность и противоправность. Иными словами, само по себе выделение мотивов в указанном смысле применительно к формам вины не может быть связано с их социальной оценкой.

24 См.: И. Г. Филановский. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению, с. 63.

2*                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           19

Известная формула о том, что, порицая действие, мы вместе с тем порицаем и мотив, который его вызвал, справедлива далеко не во всех случаях. В широком смысле мы действительно порицаем мотивы, вызвавшие совершение преступления, но это только потому, что такое поведение противоречит предъявляемым требованиям, выраженным в уголовном законе. С точки зрения уголовной ответственности, первостепенную роль играют последствия содеянного, заслоняя действительные мотивы, побудившие человека к совершению тех или иных действий. Они не обязательно являются аморальными или антиобщественными. Вне общественно опасных последствий, предусмотренных уголовным законом в качестве преступления, мотив действий, вызвавший такой результат, не порицается. Это прежде всего относится к преступлениям, совершаемым по неосторожности, ■когда последствия содеянного находятся за пределами умысла виновного, когда не ставится цель достижения того результата, который фактически наступил. Вряд ли можно порицать во всех случаях и мотивы, вызвавшие общественно опасные последствия -при случайно сложившихся обстоятельствах (например, при превышении пределов необходимой обороны, при вынужденности тех или иных действий и т. п.). Наконец, далеко не всегда •носят ярко выраженный антиобщественный или асоциальный характер мотивы действий несовершеннолетних преступников.

Не является оправданным также выделение мотива преступления и мотива поведения, приведшего к преступлению, так как последнее может характеризоваться либо одним волевым актом (кража, убийство), либо двумя (скупка и перепродажа при спекуляции), либо их серией (занятие запрещенным промыслом), свидетельствующей о поведении в целом. При этом опредмеченность побуждений, становящихся мотивом, в любом случае связана прежде всего с целью конкретных действий, а не с теми общественными отношениями, которым в результате совершения преступления причиняется вред или которые ставятся под угрозу причинения вреда. Опредмеченность побуждений, на которую указывает И. Г. Филановский, связанная с направленностью против конкретного общественного отношения, может относиться лишь к тем преступлениям, когда сознанием виновного охватывается общественно опасный результат.

■■■ Высказанные соображения не исключают возможной классификации мотивов, и их изучение применительно к родовым объектам преступлений, которые совершаются на почве этих мотивов. Одни мотивы характеризуют исключительно только одну группу преступлений (например, антисоветские побуждения и мотивы относятся лишь к особо опасным государствен-20

ным преступлениям), другие — несколько разнородных преступлений, что, например, свойственно корыстным и иным личным побуждениям, относящимся к должностным преступлениям и преступлениям против собственности. Для преступлений против общественной безопасности и общественного порядка в качестве побуждений к их совершению выступают прежде всего хулиганские мотивы и мотивы мести в связи со служебной и общественной деятельностью потерпевшего. В преступлениях против социалистической и личной собственности основную роль играют корыстные мотивы. Все это не исключает возможностей совершения отдельных преступлений, относящихся к определенным группам, по другим мотивам. Например, известно, что особо опасные государственные преступления могут быть совершены не только из антисоветских побуждений, но и по мотивам личного порядка, корыстным, карьеристским и т. п. Однако наличие антисоветских побуждений исключает какую-либо иную квалификацию содеянного на их почве.

Классификация мотивов в зависимости от объектов преступлений, совершаемых на их почве, носит ограниченный характер. Она лишь в какой-то мере отражает те общественные отношения, в связи с которыми они возникают. Между тем, для изучения самой мотивации и правовой оценки совершаемых преступлений по различным мотивам гораздо большее значение имеют источники их возникновения и социальная значимость..

Несмотря на то, что мотивы разнообразны по силе и глубине, степени осознанности и форме проявления, их можно подразделить на две основные группы: на общественные и личные.. Такое подразделение мотивов человеческого поведения весьма условно, потому что и те и другие переплетаются между собой и в какой-то мере определяют друг друга. Они могут даже совпадать, действуя в одном и том же направлении. Тем не менее и при идеальном совпадении их все же всегда можно выделить. Подразделение мотивов по их социальному значению важно потому, что оценка мотивации дается не только обществом, но и самой личностью, являющейся его продуктом. Одни и те же мотивы могут расцениваться по-разному как самой личностью, так и обществом. Такая оценка зависит от объективных обстоятельств проявления мотивов, системы ценностной ориентации, принятой индивидом, от существующих в обществе моральных, нравственных, правовых и иных требований.

Подавляющее большинство личных мотивов отвечают: общет ственным требованиям и являются социально значимыми. Те из них, которые противоречат общественным требованиям, не отвечают и не могут отвечать социальным потребностям — обще-

21

ственным и личным. Нравственное развитие личности неизбежно предполагает единство между социальными, нравственными требованиями и нравственным сознанием самой личности, выраженным в ее поведении, которое определяется социально значимой целью. .

Преступное поведение, с точки зрения общественной значимости, всегда вредоносно. В тех случаях, когда преступное поведение определяется личными мотивами, последние противоречат социальным требованиям и потребностям. При совершении отдельных преступлений мотивы внешне могут быть общественно значимыми (например, при совершении тех или иных действий в ложно воспринятых интересах государства, предприятия, учреждения и т. п.). В действительности лицо, руководствуясь этими мотивами, не соизмеряет полезность своей деятельности с тем вредом, который фактически наступает для правоохраняемых интересов. Таковыми нередко являются мотивы неоправданного производственного риска, превышения пределов необходимой обороны и некоторых других исключительных обстоятельств. Одни из них можно отнести к асоциальным (социально нейтральным), другие — к общественно полезным и порицаемым лишь в связи с наступившими общественно опасными последствиями.

Среди личных мотивов можно выделить мотивы, порождаемые различными потребностями и интересами предметного характера (отношениями собственности, стремлением к осуществлению своих прав — действительных или мнимых), и мотивы, вызываемые эмоциями, чувствами и различного рода состояниями, не имеющими предметного содержания.

С точки зрения механизма мотивации именно преступного, а не иного поведения, особо важное значение имеет оценка мотива самим субъектом. Такая оценка может или совпадать с общественной, или противоречить ей. Нередко мотив приобретает исключительную значимость для субъекта, хотя в действительности его значение ничтожно.

В общем виде любое преступление связано прежде всего с недооценкой социального значения мотива самим субъектом преступления, с несовпадением общественной и личностной оценки мотивации. Мотивы могут не иметь личностного смысла и значения ни с точки зрения самого субъекта, ни с точки зрения общества. Однако это не исключает совершения преступлений на их почве. Например, хулиганские побуждения можно отнести к личностным только потому, что они обычно являются проявлением грубого эгоизма, цинизма и других отрицательных свойств и качеств, самой личности виновного.  В действитель-

22

ности они находятся вне сферы социалистических общественных отношений между людьми, не связаны с удовлетворением потребностей и интересов самой личности и поэтому не могут быть отнесены не только к социально значимым, но и к личностным.

Социальная оценка мотивации со стороны самой личности изменяется в довольно широких пределах. Она зависит от степени сформированное™ прежде всего социальных свойств и качеств личности. Снижение уровня такой оценки прямо зависит от степени нравственной запущенности и сформированное™ антиобщественной направленности личности, ценностной ориентации и мотивов основной деятельности субъекта, постепенно утрачивающего способность к надлежащей оценке мотивов поведения как своего собственного, так и окружающих его людей.

Известно, что поведение преступников-рецидивистов, систематически занимающихся преступной деятельностью, характеризуется устойчивой антиобщественной мотивацией. Его избирательность решается однозначно и сводится зачастую к антиобщественной форме удовлетворения потребностей и интересов. Сами же потребности и интересы постепенно становятся все более извращенными, примитивными, низменными, относящимися в той или иной форме к самой преступной деятельности. Преступления совершаются ради них самих.

Одновременно для лиц, совершающих преступления впервые, характерна неустойчивая мотивация. В своем подавляющем большинстве они еще сохраняют способность к правильному избирательному поведению. Мотивы совершаемых ими преступлений зачастую не носят ярко выраженного антиобщественного содержания. Они проявляются случайно и нередко по своей психологической природе ничем не отличаются от мотивов обычного поведения. Оценка их социальной значимости личностью и обществом может даже совпадать как в отрицательном, так и положительном смысле.

Сущность мотива не может изменяться в зависимости от наступления или ненаступления общественно опасных последствий и оценки его социальной значимости в зависимости от того, что конкретно им порождено. В то же время сам по себе мотив вне его проявления в совершении конкретного преступления не может интересовать уголовно-правовую теорию и практику. Поскольку все преступления различаются по степени общественной опасности, очевидно, и мотивы, относящиеся к ним, условно можно подразделить на несколько групп: во-первых, на мотивы, рассматриваемые законом в качестве обстоятельств, отягчаю-

23

щих ответственность (их исчерпывающий перечень дан в ст. 41 УК УССР), а в некоторых случаях рассматриваемые как квалифицирующие признаки ряда составов преступлений; во-вторых, мотивы преступлений, общественная опасность которых менее значительна (они относятся к составам без отягчающих и смягчающих обстоятельств); в-третьих, мотивы, рассматриваемые законом в качестве смягчающих обстоятельств (их примерный перечень содержится в ст. 40 УК УССР), а также предусмотренные в соответствующих составах преступлений. Однако такая классификация выражает лишь степень общественной опасности содеянного на их почве, а не сущность самих мотивов, которые по своей психологической характеристике иногда совпадают.

Более важное значение имеет классификация мотивов по источникам их образования и специфике отношений и интересов, которые в них отражаются. По этим признакам все мотивы преступлений, встречающиеся в судебной практике, можно подразделить на три основные группы: мотивы, обусловленные личными потребностями и интересами, а также неправильно сложившимися взаимоотношениями с окружающими людьми (корысть, месть на бытовой почве, ревность, сексуальные и иные низменные побуждения, личная заинтересованность и т. п.); мотивы, не имеющие личностного смысла и значения и не связанные с удовлетворением собственных потребностей и интересов виновного (хулиганские побуждения, мотивы противодействия законной деятельности лиц, выполняющих свой служебный или общественный долг, месть на почве такого рода деятельности и другие); ситуационные мотивы действий, вызываемые прежде всего противоправным поведением потерпевшего (при превышении пределов необходимой обороны, в состоянии сильного душевного волнения, а также при нарушении условий крайней необходимости и т. п.), носящие вынужденный характер.

Перечисленные группы мотивов расположены в различных плоскостях человеческих отношений и отличаются по источникам возникновения. Они отражают разные уровни социальной деформации личности и неправильно сформированного сознания, нравственных, моральных, правовых взглядов индивида. Первые две группы мотивов непосредственно вызываются недостатками нравственного формирования личности, наличием своеобразной для каждой из них антиобщественной направленности. Третья группа обычно не вызывается предшествующим неблагоприятным нравственным формированием личности. Проявление этих мотивов в большей степени связано со случайно сложившимися неблагоприятными обстоятельствами, в которых

24                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               '

оказался субъект. Вместе с исчезновением ситуации исчезают и порожденные ею мотивы вынужденного действования.

Особую группу составляют мотивы преступлений, совершаемых несовершеннолетними, если эти мотивы обусловлены их возрастными особенностями и псевдоустойчивой социализацией, получившей искаженную направленность (мотивы поведения несовершеннолетних могут совпадать с мотивами взрослых, но недостаточно полно ими осознаваться).

Каждая из перечисленных групп мотивов объединяет широкий круг конкретных устремлений к совершению общественно опасных и противоправных волевых актов — преступлений. Эти устремления связаны с различными сферами отношений субъекта к государству, обществу, другим его членам, к существующим в социалистическом обществе нравственным, моральным и правовым требованиям и социальным ценностям — материальным и духовным. Проявление мотивов связано также со спецификой внешних поводов к совершению конкретных волевых актов и жизненными ситуациями, в которых оказывается субъект непосредственно перед совершением преступления.

Для первой и третьей группы мотивов характерна существенность повода к совершению преступления и лишь для некоторых из них (например, для мотива на почве ревности) повод может быть надуманным, фактически беспочвенным, однако он, с точки зрения самого субъекта, имеет важное значение. Отличительная черта первой группы — это обусловленность повода неправильно сложившимися отношениями виновного с остальными людьми. Обычно он является существенным. Преступления, совершаемые по мотивам личного характера (например^ корыстные), могут совершаться и без четко выраженного повода, однако это не изменяет их общей характеристики. Для третьей группы мотивов внешний повод является не только существенным, но и определяющим для волевого акта в целом, а также выступает в качестве непосредственной причины совершения преступления.

Вторая группа мотивов, напротив, характеризуется тем, что при совершении преступлений на их почве повод может отсутствовать вообще либо быть малозначительным, ничтожным, что характерно, в частности, для хулиганства, либо он связан с общественной, служебной или государственной деятельностью потерпевшего. Личные отношения здесь утрачивают свое значение.

Предложенная классификация мотивов является условной. Один и тот же мотив может по-разному осознаваться субъектом, связываться им с различными целями и приводить к различным преступлениям. Например,, корысть наиболее часто про-

25

является при совершении преступлений, связанных с посягательством на собственность (социалистическую или личную). Однако по мотивам корысти может быть совершено и особо ■опасное государственное преступление.

Нередко в одном и том же преступлении проявляется сразу несколько мотивов и побуждений, что затрудняет их распознание и правовую оценку. Все это требует более предметного рассмотрения содержания мотивации применительно к различным формам ее проявления в преступном поведении, в частности, к зависимости между формой вины, мотивом и целью ■отдельного преступного акта.

Структура мотивации преступления

В психологии обычно различаются рефлекторные, инстинктивные, импульсивные и волевые действия. Первые два вида ■осуществляются бессознательно и носят органический характер. Импульсивное и волевое действия находятся под контролем •сознания, хотя и на различных его уровнях. Импульсивное действие характеризуется тем, что человек, действуя уже не на уровне инстинктов, утрачивает, хотя и неполностью, самоконтроль за поведением и его избирательностью. Он действует сразу за исходным, ярко выраженным побуждением и становится послушным орудием чувств, эмоций, аффективных переживаний, требующих определенной разрядки. Стадия принятия решения действовать определенным образом здесь «сливается» с исходным побуждением (импульсом), которое стремительно переходит в действие, минуя полный контроль сознания. Импульсивность характерна для преступлений, совершаемых под влиянием •■аффекта — сильного душевного волнения, вызванного противоправным поведением потерпевшего.

Импульсивное действие имеет такую структуру:

осознание фактора, действующего в качестве сильного раздражителя

возникновение побуждения (мотива) и заключенного в нем импульса

объективизация исходного побуждения (мотива) в действие

Человек, обладающий сознанием и волей, сохраняет возможность контроля над своим поведением под влиянием аффекта. Он может преодолеть его и в самом начале и на стадии реализации аффекта в действие, хотя контроль сознания здесь значительно ослаблен. Уголовная ответственность за действия, совершенные в состоянии аффекта, обусловливается тем, что субъект все же имеет возможность недопустить аффективной

26

вспышки вообще, а тем более реализации ее в общественно опасном деянии. Это особое психическое состояние вызывает нарушение сознательного контроля за самим процессом выбора поступка в сложившейся ситуации, но полностью его не ликвидирует 25.

Аффект проявляется в довольно узкой сфере преступлений, вызываемых неправомерным поведением потерпевшего26. Возникновение критической ситуации в связи с этими обстоятельствами требует принятия немедленного решения без его обдумывания и надлежащей оценки. Здесь не осознаются до конца ни цель, ни мотив совершения тех или иных действий, ни взаимосвязь между ними. Именно это и порождает неадекватную реакцию индивида в ответ на оскорбление или насилие со стороны потерпевшего в виде совершения преступления в состоянии аффекта.

И. П. Павлов относил аффект к психическим состояниям, наиболее связанным с инстинктивной или безусловно-рефлекторной деятельностью 27. В состоянии аффекта, отмечает академик П. К- Анохин, мотив выражает внутреннюю потребность организма к действию 28. Целью таких действий, по мнению советских психологов, является устранение негативных раздражителей 29.

При совершении преступлений довольно часто встречаются элементы импульсивного действия. Они занимают тем больший удельный вес в поведении индивида, чем меньше у него способности к правильному избирательному поведению. Такое поведение вызывается как дефектом воли, так и ослаблением внут-

I

25 При отсутствии сознания и воли, вызванного патологическим аффектом, уголовная ответственность, как известно, исключена.

2в Спорными представляются утверждения В. Ткаченко о том, что состояние сильного душевного волнения может быть вызвано не только реально неправомерным поведением потерпевшего, но и мнимыми факторами (различными обстоятельствами: воображаемыми, неправильно истолкованными либо теми, в отношении которых лицо введено в заблуждение). Во-первых, в таком случае исключительное значение придается субъективному восприятию ситуации самим виновным, тогда как должен учитываться комплекс объективных факторов. Во-вторых, действующее законодательство предусматривает ответственность за преступления, совершенные в состоянии аффекта, если он вызван неправомерным поведением потерпевшего (см.: В. Ткаченко. Поводы возникновения аффекта и их уголовно-правовое значение. — «Советская юстиция», 1972, № 16, с. 21).

27                 И. П. П а в л о в . Поли. собр. соч., т. 3, с. 87.

28                     См.: П. К. Анохин. Новое в работе мозга. М., «Наука и человечество», 1965, с. 40.

29                    См.: С. Солтысик, Ю. Конорский. Соотношение между классическими и интеллектуальными условными рефлексами. — «Вопросы психологии», 1966, № 3, с. 35.

.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               27

ренней системы социального контроля, несформированностью способности к надлежащей оценке конфликтной ситуации и возникающей в связи с ней эмоциональной напряженности.

Каждое преступление в той или иной степени сопровождается проявлением чувств, эмоций, волнений и других явлений, связанных с риском разоблачения и наказания за содеянное и с совершением самого преступления. Поэтому особое значение имеет отграничение преступлений, совершенных на почве аффекта, от преступлений, где он лишь придает своеобразную эмоциональную окраску содеянному, не определяя его содержания. Аффект порождается обидой, насилием и стремлением отомстить за унижение, боль. Однако основу самого импульсивного действия все же составляет эмоция гнева. Именно гнев является ведущим побуждением в преступлениях, совершаемых в состоянии аффекта. Во всех других преступлениях это побуждение носит подчиненный характер.

Импульсивные действия — лишь один и далеко не главный вид действий, через которые реализуются мотивы и побуждения. Для человеческого поведения характерны все же действия волевые. Они представляют собой целенаправленные, сознательно регулируемые акты, когда человек «действует именно как человек, а не как машина или животное как раз потому, что он отражает в себе — сознает и направляет свою деятельность, осознает себя как источник, воздействующий на объект и в этом противостоящий объекту» 30. Однако волевые действия не так резко отделены от импульсивных. Волевое действие может перейти в импульсивное и наоборот. В своей сущности этот переход детерминирован не столько биологическими, сколько социальными свойствами индивида, хотя здесь определенную роль играют темперамент и другие психофизиологические особенности. Высоконравственная личность вольно или невольно сообразует свои действия и поступки с существующими в обществе моральными, правовыми и иными требованиями, и напротив, степень нравственной запущенности снижает уровень нравственной оценки поведения, открывая все больший простор для ничем не сдерживаемых инстинктивных и импульсивных действий под влиянием непосредственно испытываемых потребностей и интересов, в том числе противоправного характера 31,

30                      А. Д. Александров. Еще раз о деятельной сущности человека.— «Вопросы философии», 1968, № 7, с. 123.

31                             Исследования показывают, что ситуативность и импульсивность действия характерны для многих   преступников   из   числа   молодежи    (см.: К. Е. И г о ш е в. Типология личности преступника и мотивация преступного поведения. Горький, 1974, с. 75).

28

Внутреннее побуждение всегда опосредовано нравственным опытом человека, его социальными свойствами и качествами, сформированными задолго до их проявления в конкретном волевом или импульсивном действии. С психологической точки зрения, сущность воли заключается в способности человека управлять своими действиями и поступками в соответствии со стоящими перед ним целями, задачами. Избирательность поведения обусловлена объективными и субъективными факторами, которые складываются для индивида в социальной жизни. Как бы ни были разнообразны ситуации, в которых оказывается человек, он всегда имеет реальную возможность избрать поведение в соответствии с социальными требованиями. Реальность выбора поступка лежит в основе ответственности лица за свое поведение. Субъективно такая ■ возможность определяется тем, что человек соизмеряет каждый значимый для него поступок с уже приобретенным опытом. Сложившаяся ситуация анализируется и сопоставляется с другими явлениями, имевшими место в прошлом, оценивается с точки зрения перспектив и только затем избирается отношение к ней.

Поступок — не просто действие. Фактически это — результат действия, целесообразность которого человек осознает еще до его совершения. Каждый поступок получает определенную оценку не только самой личности, но и остальных людей. В зависимости от соответствия поступка интересам и требованиям общества он либо одобряется, либо порицается.

«Идея детерминизма, — писал В. И. Ленин,-г-устанавливая необходимость человеческих поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли, нимало не уничтожает ни разума, ни .совести человека, ни оценки его действий» 32. Зрелость и цельность личности характеризуются тем, что все жизненные вопросы она решает с точки зрения общественных интересов и предъявляемых требований. Воля — практическая сторона сознания. С ее помощью реализуются устремления человека. Волевым является не только действие, но и бездействие, если оно связано с принятием определенного решения. Бездействие в таких случаях можно охарактеризовать «внутренним» действием, находящим объективированное выражение в наступивших последствиях. «В истории общества, — подчеркивал Ф. Энгельс,— действуют люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием страсти, стремящиеся к определенным целям. Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели»33.

32 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 1, с. 159. 83 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, с. 306.

29

Любое преступление связано с сознательным выбором поступка и принятием решения действовать именно так, а не иначе. Это — сознательный волевой акт человеческого поведения в подавляющем большинстве случаев. С точки зрения психологии, исходным моментом любого волевого акта является осознание мотива, которое сопровождается постановкой цели. Поставленная индивидом цель служит источником его устремленности и активности. Мотивы и цели тесно связаны между собой и определяют друг друга. Однако вне цели мотив не существует. Это полностью относится и к преступлениям. В цели и намерениях отражается направленность посягательства на определенную систему социалистических общественных отношений (объект преступления). Действие или бездействие без ясно выраженного в нем намерения не может быть предметом ни моральной, ни правовой оценки. Избирая из нескольких (по крайней мере двух) вариантов поведения один, представляющий общественную опасность и противоправность, субъект может ставить перед собой самые различные цели и по-разному их осознавать. Даже импульсивное действие не является бесцельным. Цель направляет преступное поведение на достижение того результата, мысленный образ которого заключен в ней.

Цели могут быть ближайшими, промежуточными и отдаленными, конкретными и неопределенными. Они могут относиться к различным последствиям и самим действиям. Степень осознания цели, ее предвосхищение могут реально совпадать с фактически наступившими последствиями и резко от них отличаться. Возможность предвидения общественно опасного результата имеется и в тех случаях, когда субъектом не ставится такая цель, а преследуются какие-то иные цели. Это не исключает уголовной ответственности, если лицо могло и должно было предвидеть общественно опасный результат.

При совершении волевого акта достижение цели обычно сопровождается преодолением различных внешних (условий, затрудняющих совершение преступления) и внутренних препятствий (психологических, т. е. собственных раздумий и переживаний, которые субъект подавляет, если они расходятся с поставленной им же целью). Это иногда именуется «борьбой мотивов», хотя более правильно говорить о выборе мотивов и избирательности поведения под контролем сознания. Если даже понимать борьбу мотивов как противоборствование долга и противоречащих ему побуждений, то и в этом случае для некоторой категории преступников это не является определяющим в силу укоренившихся антиобщественных свойств и качеств личности. Для них понятие долга — пустой звук. Они не испыты-

30

вают ни чувства стыда, ни угрызений совести от совершенного преступления. Проблема противоборствования мотивов у них не возникает.

Волевым есть не только действие, но и воздержание от него (проявление внутренней воли). Именно этот компонент характерен для преступного бездействия. Бездействие преступно, если в результате этого наступили общественно опасные последствия, а обязанность действовать вытекала либо из требований закона, либо обязательств, принятых по службе или договору, либо родственных отношений (например, из заботы родителей о детях), либо из предшествующих действий виновного (например, из обязанности лица, согласившегося быть проводником и провести туристов через тайгу).

Общую схему волевого акта можно представить следующим образом:

Конечная цель волевого акта

Осуществление решения

t

Принятие решения

t

Осознание мотивов, целей и перспектив

t

Представление о цели действия

Осознание реальных возможностей удовлетворения побуждений и мотивов

Побуждения и мотивы

Выбор и оценка средств удовлетворения побуждений и мотивов

t

t

Предложенная схема является условной. В действительности не каждый волевой акт характеризуется всеми отмеченными признаками и именно в представленной последовательности. Он может осуществляться и при недостаточной осознанности отдельных элементов, предшествующих осуществлению решения. В некоторых случаях субъект недооценивает реальных возможностей выполнения волевого акта, средств его осуществления и т. п. Процесс достижения намерений иногда ускоряет-

31

ся, объединяя несколько компонентов в единое целое. Мотив и цель совершения волевого акта могут относиться не только к желаемым последствиям, но и к самим действиям. Иногда они меняются местами — сначала осознается цель (или цели), а затем соответствующий мотив, причем волевой акт может вызываться несколькими мотивами и побуждениями одновременно, если они не противоречат поставленной цели и являются совместимыми. Более того, при осуществлении волевого акта содержание мотивов и целей может измениться, что проявляется, в частности, при добровольном отказе от совершения преступления.

Психологический механизм преступления внешне ничем не отличается от любого другого волевого акта, находящегося под контролем сознания. Однако, с точки зрения уголовной ответственности, первостепенное значение имеет осознание виновным общественной опасности содеянного. Такое осознание выражает антисоциальный смысл преступных действий (бездействия), позволяя отличить преступление от любого другого волевого акта. Сознание общественной опасности (либо возможность его) является одним из важнейших элементов мотивации именно преступного, а не иного поведения.

Поскольку преступление — итог волевого акта, его результат, изучение мотивации связано с построением мысленной модели данного явления, в том числе его психологического содержания. Особое значение имеет изменение структуры мотивации в зависимости от формы вины совершенного преступления.

Любое преступление отражает отношение субъекта к другим людям, социальным ценностям (материальным, нравственным, моральным, этическим, правовым), к обществу и государству в целом. Это отношение характеризуется прежде всего антиобщественной или асоциальной направленностью. Наступление или угроза наступления общественно опасных последствий в виде причинения вреда правоохраняемым интересам (объекту посягательства) — неотделимое свойство такого поведения. Общественную опасность могут представлять и сами действия. Однако это вовсе не означает, что в таком случае исчезают последствия в форме посягательства на объект. Эти последствия можно представить лишь мысленно. Субъективное отношение индивида к наступившим в результате его действий (или бездействия) последствиям либо к самим действиям выражается в форме умысла или неосторожности, причем, если для определения деяния как акта человеческого поведения достаточно, чтобы поступок направлялся волей, и не играет роли субъективное отношение к последствиям, то для установления виновности это имеет

32                                                                                                                                                                                                                                                                                                        -

I

решающее значение. Само действие может быть совершено сознательно и под влиянием воли, но без установления субъективного отношения к последствиям невозможно определить форму вины, а следовательно, и степень ответственности субъекта за содеянное.

В связи с этим А. А. Пионтковский подчеркивал: «Характеристика преступления как волевого поведения человека — действия или бездействия — еще не решает вопроса о наличии или отсутствии вины лица и о ее формах. Вопрос о вине решается в зависимости либо от предвидения или возможности предвидения определенных преступных последствий совершенного действия, либо от осознания или возможности осознания таких черт совершенного действия или бездействия, которые образуют объективные признаки того или иного состава преступления. Совершенное сознательно действие может заключать в себе состав неосторожного преступления» 34.

Субъективная сторона преступления — это психическая деятельность виновного, непосредственно связанная с совершением преступления и представляющая собой неразрывное единство ее интеллектуальных и волевых процессов3S. На этой основе в учебной литературе обычно выделяются интеллектуальные и волевые критерии отдельных форм вины. Интеллектуальный критерий сводится к сознанию общественной /зпасности деяния и предвидению его общественно опасных последствий или возможности предвидения таких последствий; волевой — к желанию виновного, чтобы наступили общественно опасные последствия, безразличному или легкомысленному отношению к этим последствиям при отсутствии желания их наступления.

Форма вины устанавливается на основе анализа и сопоставления объективных и субъективных признаков состава в их совокупности. Однако первостепенное значение при этом все же принадлежит раскрытию содержания субъективных признаков и особенно мотивации преступления как волевого акта человеческого поведения. Без установления мотива вряд ли можно сделать вывод о том, сознавало ли лицо свои поступки и их последствия, какими факторами эти поступки были вызваны.

-В юридической литературе обычно различается два вида мотивов: мотивы совершения преступлений при наличии умысла и мотивы общественно опасного поведения, приведшего к преступлению, относящиеся к неосторожности. Так, И. Г. Филанов-ский пишет: «Мотив преступления свидетельствует о том, что

34                       А. А. Пионтковский. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961, с. 171.

35                      См.: Советское уголовное право. Часть общая. М., 1972, с. 150.

3—885                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                   33

преступник понимал, осознавал, желал наступления того или иного последствия, мотив же поведения говорит только о том, что преступник поступил именно так, а не иначе» 36- По мнению И. Г. Филановского", мотивы преступлений игра10Т решающую роль в раскрытии содержания преступного акта il ero правовой оценки, тогда как мотивы деяния, хотя и объясняют природу общественного опасного поведения, но их значение в решении вопросов уголовной ответственности невелико. Он:И важны лишь для профилактической работы 37.

Почти такой же точки зрения придерживается Н. Ф. Кузнецова, которая считает, что определение волевой? содержания преступной небрежности к общественно опасным последствиям является беспредметным, так как воля без цели не существует. Волевое содержание преступления в этих случаях заключается в самой деятельности человека 38. Позже Н. Ф. Ку"знецова ПРИ" шла к выводу, что небрежность, помимо инте^лектУальной, имеет волевую сторону39.

Некоторые криминалисты еще более категорий110 отрицают волевое содержание преступной небрежности в цеЛ0М> так как> по их мнению, в данном случае виновный не предвидит последствий своих действий или бездействия и не сознае'т общественной опасности содеянного 40.

Существует также мнение об отсутствии проявления воли только при преступном бездействии, имеющем место в результате небрежности, и о ее наличии при неостор<Ржном Деи' ствии 4I. Вопрос о волевом содержании неосторожности> хотя и остается дискуссионным, но от этого нисколько не утрачивается его практическое значение.

С точки зрения уголовно-правовой оценки п|?естУпления> важна прежде всего мотивация самого поступка, к не поведе-. ние и деятельность виновного до его совершения. (Уляако иногда приходится обращаться и к этим моментам, что вызывается необходимостью выяснения содержания мотива непосредственного действования. Признание того, что в неостор«°жных преступлениях отсутствует мотив действия или бездействия, являет-

3(5 И. Г. Ф и л а н о в с к и й. Мотивы и цели преступлений- — «Социалистическая законность», 1968, № 2, с. 12.

37                    См.: Его же. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению, с. 50.

38                   См.: Н. Ф. Кузнецова. Значение преступных последс1тв™ для уголовной ответственности. М., 1958, с. 6—15.

39                См.: Е е ж е. Преступление и преступность. М., 1969, с. 4$-

40                      См.: Ш. С. Рашковская. Субъективная сторона прес'тУпления- м-> 1961, с. 24—25.

41                               См.: В. Н. Кудрявцев. Объективная сторона npecifynJleHHJI- M->

1960, С.  13.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 *                                                                                                                              :

34

ся отрицанием волевого содержания самих преступных актов, так как воля без мотива не существует. Если же такое поведение не является волевым, то, с точки зрения психологии, оно должно быть рефлекторным, инстинктивным либо импульсивным, так как иных форм человеческого поведения не существует.

Раскрывая специфику волевого содержания преступлений, совершаемых по неосторожности, Б. С. Волков отмечает, что они имеют собственную цель и собственный мотив, которые не распространяются на общественно опасные последствия, а заключены в таких актах, которые не совместимы с обязанностями индивида. При совершении указанных преступлений общественно опасные последствия являются не целью действий, а побочным, вторичным результатом этих действий, последствием второго порядка 42. Еще более определенно по данному вопросу высказался Я. М. Брайнин, различая мотивы, относящиеся к последствиям при совершении умышленных преступлений, и мотивы к действию или бездействию в преступлениях, совершаемых по неосторожности 43.

На наш взгляд, эта точка зрения может быть положена в обоснование мотивации любого преступления, ведь один и тот же мотив может вызывать постановку разнообразных целей и возникновение различных по форме и содержанию волевых актов. Сам по себе мотив не определяет ни формы вины совершенного преступления, ни предметности посягательства. Психологическую сущность содеянного и его действительную направленность в большей степени раскрывает цель действий (бездействия). В связи с этим П. С. Дагель обоснованно отмечает: «Один и тот же мотив может привести к совершению различных преступлений, причем различных даже по форме вины. Так, на практике встречаются случаи совершения из хулиганских побуждений неосторожных убийств, совершения из корыстных побуждений нарушений правил безопасности движения на автотранспорте и т. п.» 44.

Поскольку любое преступление связано с избирательностью поведения и способностью субъекта к такой избирательности, разрешение вопроса о волевом содержании преступлений, совершаемых умышленно или по неосторожности, и об их мотивах должно базироваться  на  психологическом  основании  самого

42. См.: Б. С. Волков. Проблема воли и уголовная ответственность, с. 39—40.

43                        См.: Я. М. Брайнин. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве, с. 233.

44                            П. С. Дагель. Криминологическое значение субъективной стороны преступления. — «Советское государство и право», 1966, № П, с. 89.

3*                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            35

процесса мотивации поступка, которая заключается в принятии решения субъектом о совершении определенных действий или бездействия в сложившейся ситуации. Решение действовать определенным образом связано не только с выбором поступка, но и с формой реализации мотива. В одних случаях он реализуется в наступивших последствиях (совпадение цели и результата), в других — в самих действиях, в третьих он оказывается нереализованным, так как цель и результат не совпадают. Наступившие при этом последствия в какой-то мере могут относиться к удовлетворению мотива и выступать в качестве побочных, не связанных с ним.

Преступления, совершаемые с прямым умыслом, по своей мотивационной структуре наиболее близки к традиционной схеме обычного волевого акта человеческого поведения, находящегося под контролем сознания. Сокращенно эту схему можно представить так:

осознание мотивов и целей (перспектив)

выбор возможностей и средств удовлетворения

принятие решения