§ 4. Международный опыт противодействия организованной преступности

Организованная преступность — наиболее опасная форма социального зла. Иногда ее сравнивают с раковой опухолью, имея в виду и то, что она подобно смертельной болезни Бёдет к деградации сициальиоги организма, и то, что общество не нашло эффективных мер избавления от нее.

Капиталистический взрыв стал причиной мутаций криминального феномена, в результате чего бандитские

группировки типа китайских "Триад", японского "Бориоку-дана" и неаполитанской "Каморры" превратились в преступных монстров, практически неуязвимых для государственного разрушающего воздействия. Им удалось нащупать социальную нишу, вытеснить из которой их оказалось весьма затруднительно. Эволюция преступного мира проходила в условиях жесткой борьбы. В ходе этой борьбы слабые уничтожались, а сильные становились еще более живучими. В итоге сильным представителям криминального мира удалось найти такую форму социального бытия, которая сводила на нет все усилия правоохранительной системы по их уничтожению и нейтрализовала различные механизмы социального контроля.

Этот процесс одним из первых описал Э. Ферри: "В истории преступности наблюдаются два явления: с одной стороны, цивилизация, как это заметил Тард, уничтожает одни виды преступности, ею же созданные, и создает на их место новые; с другой стороны, преступность претерпевает двойную морфологическую эволюцию, делающую ее характерным показателем каждого исторического периода, для каждой социальной группы... В Италии мы видим, как разбой в течение последних лет перешел из формы кражи с применением оружия и взимания выкупа, в форму взимания постоянной платы — способ, практиковавшийся Ти-бурци и пратикуемый Варсалоном, получающим с крупных землевладельцев за защиту их от мелких воров определенную сумму денег".'

Эволюция глафип

В Неаполитанском королевстве XVIII в особую социальную значимость приобрели банды каморристов (это имя они получили от названия одежды, используемой как униформа, каморра — короткая куртка).2 Когда с королевского трона войска революционной Франции изгнали представителей династии Бурбопов и Неаполитанским королем стал выходец из Армении наполеоновский маршал Иоахим Мю-рат, бывший король Фердинанд IV бежал на Сицилию Там он собрал немалую армию, в значительной мере состоявшую из каморристов. Три видных каморриста Пронио, Де Чезаре и Родио стали в ней генералами.3 Это историческое событие оказало серьезное влияние на криминальную трансформацию сицилийской мафии, которая первоначально боз-

нш;ла на острове в качестве революционной организации, имевшей красивое название "Сицилийская вечеря"(некоторые авторы рассматривают термин мафия как аббревиатуру, состоящую из начальных букв следующей фразы: "Morte Alia Francia Italia Anela", что в переводе означает "Девиз Италии — смерть всем французам".'

На поле боя сицилийцы были разгромлены французскими войсками, однако мафисты оказались способными учениками. Урок, преподнесенный им наполеоновской армией, пошел на пользу — уклонение от лобового столкновения с властями стало принципом их деятельности. Бывшие генералы привнесли в мафистскую организацию военную дисциплину и структурное деление на солдат, лейтенантов, высшее руководство. Последние предпочитали дис-танцироваться от непосредственного исполнения преступлений. Преступные акции стали планироваться столь же тщательно, как войсковые операции. В структуре мафии появились советники — своеобразный интеллектуальный центр. Принципы конспирации, основанные на сицилийских традициях (беззаветной преданности семье, взаимопомощи родственников, законах омерты и кровной мести), позволяли мафии избегать ответственности. Каморристы обогатили мафию криминальным опытом. Человеческая жизнь, так мало стоящая на войне, так же низко ценилась и мафиста-ми. С помощью убийств они избавлялись от свидетелей, предателей и тех, кто пытался встать на пути преступной организации. Расправы, творимые мафистами, парализовали страхом всю Сицилию. Постепенно они стали хозяевами положения и превратились в реальную власть.

Безраздельное господство мафии на юге Италии продолжалось до 20-х гг. нашего столетия. Пришедшему к власти Муссолини не нужны были конкуренты. Для борьбы с мафией он использовал опыт Наполеона и теорию опасного состояния Р. Гарофало (эту теорию на свой лад применяли и мафисты — всех, на кого падало подозрение, что он может быть опасен, уничтожали; так что Муссолини воспользовался оружием врага). Подобно Наполеону он опирался на регулярную армию (карабинеры с тех пор традиционно являются одним из главных субъектов борьбы с мафией в Италии). Причем действовал фашистский диктатор гораздо решительнрр В этом смысле Муссолини было у кого поучиться среди своих соотечественников. Вот как описывает Ч. Ломброзо радикальные меры папы Павла IV по борьбе с предшественниками мафистов в местечке Ар-

тена: "Павел IV велел истребить всех ее жителей и разрушить их жилища, чтобы уничтожить и само гнездо этих негодяев"'. Под руководством наделенного чрезвычайными полномочиями Цезаря Моро подразделения карабинеров окружали селения и требовали выдачи мафистов под угрозой полного уничтожения. Всех, кого можно было заподозрить в "опасном состоянии" (мафисты, их родственники и приятели), арестовывали. Если можно было доказать их вину, — предавали суду, если это было затруднительно, — не мудрствуя лукаво, уничтожали на месте. Моро использовал как средневековый опыт (пытки раскаленным металлом, помещение в так называемую кассету — небольшой ящик, похожий на гроб), так и достижения науки (например пытки электротоком). Жестокие пытки и угрозы расстрелом приостановили действие закона омерты — преступники стали выдавать друг друга. Акция префекта Моро имела большой резонанс. Вокруг фигуры Моро стали создаваться легенды. Он пользовался огромной популярностью не только у народа, но и у мафистов — те начали добровольно сдаваться ему. Мафия оказалась парализованной, большинство ее членов были осуждены или уничтожены, часть мафистов перешла на сторону Муссолини (они стали его функционерами), некоторые — спаслись бегством за океан. Избавив Италию от мафии, Муссолини сделал весьма неприятный подарок своим врагам — американцам: для бежавших с Сицилии мафистов Америка стала второй родиной, где они, применив отработанные в Италии принципы преступной деятельности, быстро заняли господствующие позиции в криминальном мире.

Попав в развитое капиталистическое общество, мафия буквально расцвела подобно дереву, пересаженному с каменистого сицилийского грунта на благодатную почву. Американское демократическое правосудие со сложной процедурой показывания после итальянских расстрелов без суда и следствия воспринималось мафистами как подарок судьбы, формировало чувство безнаказанности и стимулировало преступную активность. Потоки финансовых средств (после итальянских ручейков) вызывали у мафистов головокружение и страстное желание направить их течение в свой карман. Принятый в США "сухой закон" открыл криминальному миру новое поле деятельности — предоставление незаконных услуг. Вначале это было бутлегерство (контрабанда и продажа спиртного), затем азартные игры. Жесткие мафистские приемы вдохнули новую жизнь в разви-

тие проституции. Публичные дома превратились в тюрьмы, а проститутки — в рабынь, которых безжалостно эксплуатировали, а после того, как те утрачивали "товарный вид", — выбрасывали на улицу, предварительно запугав, либо уничтожали, чтобы сохранить покров тайны над этой индустрией. Тысячи девушек, девочек и мальчиков похищались по всей Америке. Пытками и угрозами их превращали в сексуальных роботов для удовлетворения похоти богатых американцев. Финал их карьеры обычно бывал плачевным, публичные дома стали фабриками секса с конвейером смерти.

Преступная деятельность вскоре сделала многих ма-фистов богатейшими людьми Америки, и они могли теперь не только убивать и запугивать для обеспечения безопасности, но и широко использовать подкуп. В структуре ма-фистских организаций появились специальные должностные лица — так называемые корруптеры, ответственные за подкуп политиков, судей, атторнеев и полицейских. Тех, кто не продавался (а таких было весьма немного), уничтожали.

Занимаясь преступной деятельностью, мафисты для прикрытия обычно открывали какие-либо фирмы. По мере обогащения их владельцев из фиктивных компаний эти фирмы превращались в процветающие предприятия. Организованная преступная деятельность позволяла очень быстро решать проблемы стартового капитала, имея который, мафисты стали превращаться в предпринимателей, ничем не отличающихся от добропорядочных капиталистов. Криминальные методы позволяли устранять конкурентов, устанавливать монополию, терроризировать профсоюз, прибегать к рабскому труду, обеспечивая дешевую рабочую силу, и получать сверхприбыли. К 1977 г. мафия в США владела не менее чем 10 тыс. законных фирм с годовым доходом в 12 млрд. долларов.' Так называемая инфильтрация криминального феномена в бизнес растворяла одно в другом. И уже трудно сказать, где кончается криминал и начинается бизнес. Мафия устремилась в бизнес, тот стал заигрывать с мафией. Например, заводы известного автопромышленника Форда обслуживала одна из крупнейших в Детройте мафиозных групп, которая контролировала профсоюз, предотвращала выступления рабочих и обеспечивала иные приоритеты автопроизводству грязными методами.2

В США особенно рельефно проявились два основополагающих инстинкта того криминального организма, который первоначально назывался мафией, а затем стал именоваться организованной преступностью. Первый из них — потребность в создании гарантий безопасности (снижении вероятности риска при совершении преступлений), второй — стремление к извлечению максимальной выгоды из определенной деятельности. Первый фактор определяет сложную структуру преступных группировок: создание элитных верхушек, внешне неприкосновенных к преступлениям, функционирование систем безопасности, разведки, контрразведки, службы корруптеров и т. п. Второй — обусловливает своеобразный процесс коммерциализации преступных сообществ и криминализации бизнеса (в этом смысле можно констатировать, что организованная преступность — дитя уголовного мира и бизнеса, у которого, как у кентавра, есть части и того, и другого).

Постепенно основное оружие мафии — жестокая расправа — отходит на второй план, а на первое место выдвигаются подкуп и основанный на криминальных приемах сверхприбыльный бизнес. Причем чем богаче становится мафиозная семья, тем меньший удельный вес в ее делах имеет криминал. В настоящее время в США довольно четко просматривается стремление криминальных боссов "отмыть" не только деньги, но и своих детей. Их дистанциру-ют от криминального мира, им обеспечивают образование и воспитание высшего уровня. "Крестные отцы" хотели бы видеть своих детей сенаторами и даже президентами. В этом стремлении скрыты две тенденции:

— первая заключается в том, что достигнув определенного уровня богатства, человек начинает стремиться к власти. Не являются исключением в этом смысле и представители организованной преступности;

— смысл второй тенденции более сложен. Он вытекает из открытого Кантом нравственного чувства, присущего от рождения каждому человеку. Нравственного чувства, которое приводит "крестных отцов" к осознанию того, что ценности, полученные преступным путем, это ценности нечистые, ценности второго сорта. Пресыщенные всем, что можно приобрести за деньги, они начинают стремиться к труднодостижимому, к тому, что не продается и не покупается.

Конечно, время от времени возникает потребность в акциях террора: для того, чтобы устранить конкурентов, избежать оглашения порочащей информации, запугать или устранить неподкупного чиновника и т. п. В таких случаях криминальные структуры, уже прошедшие стадию инфильт-

рации в легальный бизнес, обслуживаются более откровенными мафиозными группами типа корпорации "Убийство".' С такими корпорациями заключаются контракты на совершение тех или иных акций, которьми не хотят марать себя ставшие бизнесменами и политиками вчерашние мафисты.

Итальянский исследователь феномена мафии Розарио Минна выделяет три мафистских уровня:

— высокая мафия, состоящая в основном из детей и внуков мафистских убийц. Она концентрирует в своих руках политическую власть;

— средняя мафия, совершающая по заказу первой подкупы и хищения;

— низшая мафия, специализирующаяся на убийствах и иных видах террора.2

Особого внимания заслуживает процесс интеграции преступных организаций. Например, в 1931 г. почти все мафиозные семьи Америки были объединены в единый криминальный синдикат "Коза ностра" (в переводе с итальянского "Наше дело"). Руководство этого синдиката поделило Америку на зоны деятельности, что исключало конкуренцию и излишние жертвы, связанные с мафиозными войнами за сферы влияния. Феномен объединения мафистских семей в преступную конфедерацию имел следующие последствия:

— во-первых, расширились возможности преступных групп по объединению усилий, у преступных групп появились значительные резервы на случай критической ситуации. Они стали обмениваться информацией, помощью коррумпированных чиновников, оказывать взаимопомощь в розыске и уничтожении свидетелей и нарушителей омер-ты. На периодических совещаниях высших представителей криминалитета совместно вырабатывалась оптимальная стратегия преступной деятельности и противодействия государственному разрушающему воздействию;

— во-вторых, в зонах, на которые была поделена страна, образовалось своеобразное криминогенное поле, которое распространялось от "Коза ностры", как от мощного криминального магнита. Деятельность полицейских сил стала еще менее результативной. Даже если полиции или ФБР удавалось уничтожить полностью мафиозный клан (что случалось крайне редко), конфедерация проводила перераспределение сил и закрепляла освободившийся район за другим мафиозным семейством.

Огромный импульс изучению феномена организованной преступности в 60-х — 70-х гг. дал демонстрировавшийся в 1963 г. по американскому телевидению судебный процесс над одним из посвященных членов "Коза ностры" неким Джо Валачи. Последний начинал свою преступную карьеру, будучи телохранителем мафистского босса. Затем, став функционером "Коза ностры", он скрывался под личиной скромного владельца ресторана и трикотажной фабрики. Валачи достаточно подробно рассказал о размахе преступной деятельности мафии, которая своими щупальцами опутала практически всю Америку, он разоблачил коррупцию в системе правосудия и во многих государственных органах. Им даже была написана книга, в которой он раскрыл структуру "Коза ностры" и методы ее работы.' После этого наиболее романтичные ученые и журналисты, одержимые страстью к сенсациям, стали исследовать мафиозный феномен. Исследование организованной преступности проводили многие криминологи. Среди них ученик Э. Сатерленда Дональд Крессп, который изучал этот феномен по полицейским документам.2 Историю сицилийской мафии исследовал Хеннар Хесс, проанализировавший судебные дела прошлого века. Антон Блок прожил несколько лет на Сицилии, изучая уклад сицилийских родов и пытаясь понять истоки силы и неуязвимости мафистских организаций. Френсис Айэнни вошел в мафистскую семью и изучил ее структуру изнутри.3 Аналогичное включенное наблюдение жизни среди мафистов описал Винсент Тереза.4 Г. Сервадио провел анализ личности главы мафиозной семьи Бербера.5 Описанию трех поколений одной из пяти крупнейших мафиозных семей Нью-Йорка — клана Бенан-но посвятил свое монографическое исследование Г. Талезе.6 Интересное историческое исследование мафии предпринял Г. Фалзони.7 70-е гг. были отмечены значительным количеством описательных и аналитических исследований феномена организованной преступности.8

На основе этих исследований ученые попытались выработать понятие организованной преступности. Выработка этой дефиниции имеет значительную научную и практическую ценность, поскольку невозможно разработать адекватные меры противодействия организованной преступности, не уяснив ее сущность и не зафиксировав ее в конкретном понятии. Определение организованной преступности крайне важно для законодателя, поскольку только на его основе можно проводить политику криминализации деятельности всех структур мафиозного клана. Наиболее остро эта проблема стоит в отношении высших эшелонов криминалитета, внешне неприкасаемых к преступлениям. Найти такие законодательные формы, которые смогли бы устранить правовую неуязвимость мафистских руководителей, — одна из ключевых проблем разработки эффективных мер воздействия на организованную преступность.

В 1967 г. после достаточно основательного изучения феномена организованной преступности в США президентская комиссия сформулировала одно из первых определений этого явления: "Организованная преступность — это сообщество, которое стремится действовать вне контроля американского народа и его правительства. Она включает тысячи преступников, действующих в рамках таких же сложных структур, как структуры крупных корпораций, и подчиняющихся своим законам, которые применяются с большей жестокостью, чем законы правительства. Ее действия не импульсивны, они являются результатом сложных соглашений, направленных к достижению контроля над целыми сферами деятельности для получения огромных прибылей".'

Различные ученые в качестве главных выделили самые разные признаки феномена организованной преступности. Их попытался обобщить и синтезировать немецкий криминолог Г. Шнайдер. К числу таких признаков он относит:

— организованная преступность удовлетворяет потребности населения в нелегальных товарах и услугах;

— она осуществляет свою деятельность рационально и планомерно. Преступные действия определяются исходя из соображений малого риска и крупной выручки;

— мафиозная группа основывается на строгом распределении ролей;

— все представители организованной преступности — профессионалы. Они развивают в своем кругу криминальную систему ценностей;

— любой преступный синдикат находится в подчинении небольшой планирующей группы, которая ведет поиск возможностей для криминальных действий, взвешивает риск, стоимость и выгодность преступных проектов, контролирует их выполнение. Располагая огромными финансовыми возможностями, преступная конфедерация имеет возможность не торопиться в выборе целей и проведении операций. "Она лишь тогда нажимает курок, когда преступное действие связано с минимальным риском";

— преступная организация имеет свои руководящие принципы (безусловная лояльность всех членов, запрет на любые преступные действия без приказа руководства);

— организованная преступность основывается на нейтрализации государственного уголовного преследования. Его отключение достигается путем изолированности руководящей и планирующей групп от исполнителей, а также за счет систематического подкупа властей.1

Особая общественная опасность организованной преступности

Организованную преступность иногда называют государством в государстве. Действительно, в некотором отношении она вступает в конкуренцию с властными структурами, мешает проведению оптимальной государственной политики, размывает нравственность, отрицает справедливость и правосудие, рекламирует безнаказанность — одним словом, дискредитирует политическую систему общества. Экономический ущерб от организованной преступности составляет около 10% валового национального продукта страны2. Нетрудно представить, какой импульс развитию национальной экономики дало бы избавление от этого паразитического образования. Феномен организованного криминала не любит яркого света, его деятельность носит тайный характер, немало сил и средств его дельцами направляется на создание себе привлекательного имиджа (либо криминальных Робин Гудов, способствующих наведению порядка в стране не совсем чистыми методами, либо сообщества "благородных разбойников", которые действуют в четвертом измерении, никаким способом не затрагивая ин-

тересов большей части общества). Именно на эту наживку попадаются простые обыватели И некоторые честные политики: народ волнует проблема уличной преступности, а насчет организованной преступности — не до конца еще ясно, существует ли она вообще. В то же время, например, от рэкета (который на первый взгляд посягает только на интересы торговцев) в конечном итоге страдают именно простые обыватели: все выплаченные рэкетирам суммы торговцы компенсируют, повышая цены на товар (от 10 до 30%). Криминологи установили, что ущерб, который причиняет обществу уличная преступность, примерно в 50 раз меньше (он составляет от 1,7 до 2,3% ущерба, причиняемого организованной преступностью).1

Перспективы организованной преступности можно прогнозировать, исходя из основных ориентиров ее развития:

выживание — богатство — власть.2 Все эти этапы мафия уже проходила на Сицилии. Захват политической власти Муссолини также произошел благодаря поддержке мафии. Аналогичные схемы мы можем наблюдать в ряде стран Латинской Америки. Даже "оплот демократии" изрядно подзамарался в сотрудничестве с преступными синдикатами. Госструктуры США не раз прибегали к услугам мафии для решения военных и политических проблем. Впервые за помощью к криминальной конфедерации обратилась военная разведка США. В годы второй мировой войны поиск немецких шпионов в американских портах контролировали мафисты. Они обеспечили успех англо-американского десанта на Сицилию. "Уотергейт" и "Ирангейт" показали, что и президенты США не отказываются от такого сотрудничества (в первом случае президент Р. Никсон пользовался услугами преступного синдиката в ходе предвыборной кампании, во втором — Р. Рейган для свержения просоветского правительства в Никарагуа). В 1996 г. достоянием гласности стали факты финансирования предвыборной кампании президента Колумбии Сампера представителями Ме-дельннского картеля наркомафии.

Приход к власти сильных политических лидеров, ориентированных на проведение независимой государственной политики, практически всегда инициировал различные широкомасштабные акции разрушающего воздействия на организованную преступность. Опыт противостояния госу

дарства и организованной преступности свидетельствует что последняя малочувствительна к традиционным мерам воздействия. В процессе криминальной эволюции она сумела выработать иммунитет к традиционным системам профилактики преступлений, их расследования, правосудия и исполнения наказания. Подкуп, угрозы и устранение несговорчивых оказались теми универсальными отмычками, с помощью которых можно открывать двери к решению любой проблемы.

Практика жестких мер воздействия на организованную преступность показала, что при их использовании очень велик риск сползания общества в пучину произвола. Такой метод борьбы оказывается не менее опасным, чем то зло, на искоренение которого он направлен (трудно сказать, кто причинил Италии больше вреда: мафия или Муссолини).

Неуязвимость организованной преступности подчас ставит общество в патовую ситуацию: либо трансформировать одну форму зла в другую (преступность в чрезвы-чайщину и деспотизм), либо смириться с существованием мафии (причем на деле смирение означает подчинение). Последний вариант, вариант сотрудничества с мафией, в США начал практиковаться давно, он нашел и теоретических апологетов. Например, ученый из Гарвардского университета Т. Шеллинг предложил тайно договориться с боссами преступного мира о сотрудничестве в поддержании преступности на социально терпимом уровне.' Нет необходимости доказывать, насколько выгодна такая доктрина преступному миру. На ее утверждение в общественном сознании криминальные бароны не жалеют средств. Сомнительность такой идеи очевидна хотя бы потому, что ни один политик не осмелится публично поддержать ее.

Исследователь феномена экономической преступности Бу Свенсон установил, что практически любая мера, эффективная по отношению к разрушению преступности, имеет сопутствующие отрицательные последствия.2 В связи с этим при конструировании системы воздействия на преступность необходимо достаточно тщательно моделировать все последствия ее функционирования (и положительные, и отрицательные). Система должна быть признана неприемлемой не только в случае превалирования отрицательных результатов, но и в случае отсутствия решающего перевеса положительных.

Анализ феномена "бессмертности" мафии приводит к проблеме более высокого уровня — несокрушимости мирового зла. Эта глобальная проблема была однозначно решена теоретически много веков назад: темные силы онтологически находятся в подчиненном положении у сил светлых. Зло никогда не сможет победить добро. И опыт человечества с древнейших времен до наших дней убедительно подтверждает этот закон. Какие бы формы ни приобретало зло, каким бы сильным оно ни было в отдельные исторические периоды его всегда ждет неминуемый крах. В конечном итоге, белая идея всегда побеждает, светлые силы оказываются сильнее (подчас вопреки всякой логике). И мы можем воочию в этом убедиться: за тысячелетия борьбы добра со злом наш мир не стал сумеречно темным, хотя тучи не раз сгущались над ним. Не является исключением и организованная преступность — это лишь одна из мутаций зла, для разрушения которого должны объединиться все здоровые силы общества.

Сверхзадача общества в противостоянии организованной преступности заключается в разработке таких мер разрушающего воздействия на этот криминальный феномен, в реализации которых удалось бы удержаться от скатывания за опасную грань произвола и беззакония. Даже чрезвычайные меры, без которых кульминация противостояния организованной преступности не обошлась еще ни в одной стране, должны быть контролируемыми представительными органами власти, поскольку лишь представительная ветвь власти может быть гарантом от перерастания чрезвычайных мер в тоталитаризм. Задача криминологической науки — поиск максимально эффективных мер разрушения мафии в рамках законности.

Еще в прошлом веке Э. Ферри выработал достаточно универсальный принцип воздействия на преступность: "Силы природы нельзя преодолеть иначе, как противопоставив им другие силы природы, противоположные или отличные от них. Вот почему криминалист-социолог, отбросив бесплодную иллюзию, что преступление рождается из фатума индивидуальной свободной воли, прежде всего старается определить направление и интенсивность сил, производящих преступление, чтобы затем противопоставить им другие естественные силы, охраняющие право, поддерживающие деятельность, согласную с законом, и честный труд.'"

В соответствии с этим законом (назовем его законом Ферри) необходимо найти социальные закономерности, бла

годаря которым сформировался механизм чрезвычайной устойчивости организованной преступности. Только на основе их анализа можно выявить тенденции, которые могли бы сыграть роль криминального антипода, закономерности, которые можно было бы использовать для разрушения механизма социальной устойчивости структур мафистского типа.

Несоответствие фундаментальных принципов развития преступности и правоохранительной системы

Сила криминального феномена определяется различием в характере и источниках эволюции преступности и государственных структур, осуществляющих разрушающее воздействие на нее. В процессе криминальной эволюции наиболее жизнеспособны криминальные структуры, ведущие беспощадную борьбу с противниками. В строгом соответствии с этой закономерностью во главе мафиозных структур всегда стоят люди энергичные, с установкой на бескомпромиссное противоборство всему, что представляет угрозу. Поражение возглавляемой ими преступной группы — гибель и для них. Таким образом, адекватность криминальных функционеров занимаемым ими должностям в мафиозных структурах — одно из условий выживаемости этих структур. И если мафиозный клан сформировался, выжил при утверждении в преступном мире и активно развивается, это значит, что глава сообщества и его советники — люди незаурядные. Руководители боевых структур обладают значительным опытом и изрядными управленческими способностями. Появление на этих должностях случайных людей практически невозможно. Утрата их подчас трудновосполнима, и опыт показывает, что устранение этих фигур приводит к устойчивой дезорганизации мафиозного клана. Мафистский солдат отличается пониженной чувствительностью, безжалостностью, отсутствием нравственных барьеров. По этим критериям осуществляется отбор и специальная подготовка. Какой-либо протекционизм при назначении на ответственные должности исключен. Верность криминальным принципам и криминальному сообществу — источник силы преступного мира в целом, преступной организации и отдельного преступника.

Механизмы эволюции государственной службы значительно сложнее. Более жизнеспособен в этой сфере не тот, кто ведет бескомпромиссную борьбу, не тот, кто верен своей системе, но тот, кто отказывается от этой борьбы. Взяточник имеет больше шансов выжить и преуспеть, нежели поборник чести. Как заметил американский криминолог В. Рейс-

май: "Общей чертой социальных систем является неразрывный симбиоз контролирующих и контролируемых".' В продвижении по служебной лестнице тот имеет больше шансов, кто готов на компромиссы, не щепетилен в выборе средств (обычно эти лица не обременены ни совестью, ни интеллектом). Поэтому человеку бескомпромиссному, с чистыми помыслами, высокими нравственными идеалами и светлой головой достаточно трудно занять высокое место в антикриминальных структурах (а ведь лишь такое лицо может быть достойным противником мафистских "крестных отцов"). Так что в этой сфере мы наблюдаем тенденцию, диаметрально противоположную той, в соответствии с которой идет эволюция криминального мира: наиболее сильными и живучими оказываются те, кто отказывается вести бескомпромиссную борьбу с противником.

Укрепление государственных структур происходит не благодаря внутренней логике их развития, а вопреки ей. Источник этого укрепления находится не внутри системы (как это имеет место в криминальных структурах), а за ее пределами. Обычно таким источником оказывается государственный лидер. Появление такого лидера возможно лишь при осознании общественностью необходимости бескомпромиссной борьбы с криминальным миром.

Лидер, который берется укрепить антикриминальную систему, всегда рискует стать жертвой самой этой системы. Примером такой драматической развязки может служить печальная судьба братьев Джона и Роберта Кеннеди, которые бросили вызов организованной преступности. Напротив, руководивший в то время ФБР Д. Гувер, длительное время отказывавшийся признать очевидный факт (наличие организованной преступности в США), благополучно дожил до старости и пользуется репутацией ревностного борца с преступностью.

Мы видим, что механизм укрепления государственной системы воздействия на преступность имеет сложный опосредованный характер, элементами которого являются:

— осознание общественностью остроты криминальной проблемы;

— формирование механизмов выдвижения лидера, способного решить эти проблемы;

— приход к верховной власти человека, имеющего установку на бескомпромиссную борьбу с преступностью и адекватную концепцию этой деятельности, формирование

им команды единомышленников антикриминальной направленности;

— укрепление государственной системы разрушающего воздействия на преступность;

— создание механизмов противодействия тенденции саморазложения этой системы.

Помимо этой глобальной закономерности противостояния общества и преступности можно выделить ряд механизмов, которые позволили мафии стать сильным антигосударственным транснациональным явлением. Неуязвимость организованной преступности вытекает из ряда ее особенностей, которые можно считать существенными свойствами этого феномена:

1. Сложная структурированность преступной организации, которая позволяет:

а) выделять различные аспекты преступной деятельности (помимо исполнения преступлений — планирование криминальных операций, выработка тактики преступных действий, обеспечение безопасности, сбор необходимой информации), что в свою очередь влечет высокий уровень преступной специализации и криминального мастерства.

Организованная преступность порождает весьма нетрадиционные аспекты криминальной активности: выработка долгосрочной стратегии преступной деятельности, формирование и внедрение в общественное сознание идеологии, благоприятствующей развитию преступности, лоббирование соответствующей правовой и экономической политики государства;

б) дистанцировать руководящую верхушку мафиозного клана от прикосновенности к исполнению преступлений.

2. Использование подкупа, угроз и убийств. Подкуп— угрозы—устранение можно считать своеобразным криминальным открытием. Этот триединый метод (подобно трехгранному клинку) первоначально был главным орудием тайных обществ. Орудием, которое позволяло небольшой группе людей противостоять целому государству и иногда даже одерживать над ним верх. Оно было взято на вооружение мафией и в настоящее время является основным средством обеспечения дисциплины мафистов, их абсолютной лояльности криминальной семье, безопасности организованных преступных групп, а также — способом достижения любой преступной цели.

3. Использование значительных финансовых средств в качестве инструмента преступной деятельности. Мафисты быстро усвоили нехитрую капиталистическую мудрость "деньги делают деньги". Криминальные сверхприбыли по-

зволяют представителям организованной преступности тратить огромные средства на подкуп должностных лиц, материальное, кадровое, идеологическое и политическое обеспечение преступной деятельности.

4. Интеграция преступных групп в преступное сообщество в рамках страны и в международном, масштабе.

Зарубежный опыт показывает, что для эффективного противодействия организованной преступности необходимо запустить в действие механизм укрепления государственной системы разрушающего воздействия на преступность и создать социальные механизмы, которые позволили бы нейтрализовать преимущества организованной преступности, ее неуязвимость, приоритет темпов эволюции мафии над темпами эволюции государственных антикриминальных структур.

Главным фактором успеха в противодействии организованной преступности является решимость и политическая воля главы исполнительной власти. Позитивные сдвиги в этой области возможны лишь когда руководство соответствующим процессом и его всесторонним обеспечением берет в свои руки первое лицо. С мафией на Сицилии начали эффективно бороться лишь после того, как глава государства Муссолини принял соответствующее решение и активно включился в этот процесс. До этого все аналогичные попытки отдельных политических деятелей были лишь актами самопожертвования. Как только правая рука Муссолини в борьбе с мафией Цезарь Моро затронул интересы самого Муссолини (Моро стал разоблачать высших функционеров фашистской партии, приостановил деятельность фашистов на Сицилии и арестовал за руководство мафист-ской структурой главного сицилийского фашиста — депутата парламента Кукко), легендарный антимафист был отправлен в отставку, и борьба с мафией прекратилась.

Аналогичным образом широкомасштабные операции против колумбийской наркомафии начались лишь в январе 1978 г., сразу после того, как президентом страны стал Тур-бай, человек преисполненный решимости избавить родину от мафистского спрута. Немедленно после вступления в должность в первом же выступлении в качестве президента перед народом Турбай объявил мафии войну.

Пример Колумбии весьма показателен и поучителен — имеет смысл проанализировать колумбийскую ситуацию более детально. В 70-х гг. колумбийские мафисты физически устранили всех должностных лиц в государственном аппарате, которые воспротивились подкупу и пытались вести бескомпромиссную борьбу с наркобаронами. Немало

представителей прессы, пытавшихся объективно освещать процессы криминализации страны, пало от рук мафист-сккх убийц. Колумбия стала достаточно безопасным местом для развертывания деятельности кокаиновых картелей. Однако полностью уничтожить в народе тягу к справедливости невозможно, даже больное общество имеет немало здоровых сил. Обычно проблема заключается лишь в их объединении. В умении сплотить здоровые силы и сконцентрировать их для решительного удара заключается настоящее политическое искусство. В Колумбии бойцам справедливости удалось сплотиться, всколыхнуть общественное мнение и на волне антимафистских и патриотических настроений обеспечить избрание на пост президента не пораженного бациллами мафии, решительного и энергичного лидера. Без поддержки президента оздоровить Колумбию было бы невозможно. Только президент мог создать мощную систему органов противодействия организованной преступности в тотально коррумпированном колумбийском государстве. Колумбия была похожа на безнадежного больного, однако приход к власти представителя здоровых слоев общества позволил переструктурировать национальные силы, изменить приоритеты внутренней и внешней политики, развить здоровое национальное ядро, приостановить процесс деградации нации, пресечь разворовывание богатств страны и направить их на решение насущных государственных проблем. Турбай повел настоящую войну с нарко-мафией (использовались вооруженные силы, боевые отряды спецслужб, авиация и войска ПВО). Мафия ответила отчаянным сопротивлением, мафисты использовали современные средства ведения боевых действий, в том числе и авиацию. Немало военнослужащих и полицейских погибло в этой войне, жертвами мафистского террора пали неподкупные судьи, журналисты и даже высшие должностные лица государства. Война затянулась на многие годы. В ходе боевых действий были и успехи, и неудачи. На смену Тур-баю пришли новые президенты. Не все они были столь же решительны. Например, президент Бентакур пытался найти компромисс с мафистами. В 1985 г. по его указанию генеральный прокурор Колумбии Гомес встретился в Панаме с лидером колумбийской наркомафии Эскобаром (Эс-кобар пользовался покровительством панамского диктатора Норьеги). 05 этом стало известно ЦРУ США, переговорный процесс предали огласке, и Бентакур был вынужден отказаться от сотрудничества с мафией. Пришедший к власти в 1986 г. призидент Барко вновь оказался перед необходимостью проведения чистки правоохранительной системы,

после чего удалось разгромить одно из крупнейших в Колумбии объединений наркомафии — Медельинский картель. Однако колумбийская мафия практически не пострадала от этого, сказалась системность в преступной деятельности мафистов. Южноколумбийский картель "Кали" взял под свой контроль производство кокаина в Медельи-не, захватил принадлежавшие медельинцам каналы поставки наркотиков за рубеж — и уровень преступного промысла практически не уменьшился.

Президент Гавириа постарался учесть эту способность мафии к самовозрождению и стал готовить уничтожение всей мафистской системы в стране. 7 августа 1990 г., сразу после избрания он начал формировать мощную систему государственного противодействия мафии. Были созданы специальные группы, включавшие представителей спецслужб и армейские подразделения. Надо отметить, что к этому времени в Колумбии был накоплен немалый опыт противостояния сообществу наркобаронов, президент и его единомышленники постарались учесть этот опыт в максимальной степени. Была проведена значительная предварительная работа, направленная на кадровое, правовое, материальное, информационное, организационное и боевое обеспечение войны с организованной преступностью, которая планировалась как акция системного разрушающего воздействия на колумбийскую мафию. Через несколько месяцев Гавириа начал войну. Она включала целую серию войсковых и специальных операций. Одновременно президент развернул мощную антимафистскую пропагандистскую кампанию и изменил приоритеты внешней политики (в войне с мафией он сделал ставку на национальные силы, а не на международную помощь). В предельном напряжении сил колумбийское общество выиграло это сражение. Победа далась нелегко и стоила жизни многим из тех, кто решился на противоборство с криминальным спрутом. В этой борьбе погиб даже руководивший боевыми операциями министр юстиции. 200 судей были убиты в результате террористических актов.' Но бескомпромиссная и самоотверженная борьба здоровых сил общества против мафии завершилась успехом: в 1991 г. глава колумбийской организованной преступности Эскобар и семнадцать руководителей кокаиновых картелей сдались властям и были заключены в тюрьму. Пример Колумбии показал всему миру, что даже смертельно больное общество потенциально сильнее мафии (а

ведь сообщество колумбийских наркобаронов — одно из самых сильных в мире). Политическая воля руководства и поддержка народа — залог успеха, стремление нации к самоочищению — вот главная тенденция, которую в соответствии с законом Ферри можно противопоставить процессу тотальной криминализации общества по мафистско-му типу. Интересно, что разгул мафии по времени совпал с периодом, когда Колумбия шла в фарватере американской политики. США не только осуществляли координацию борьбы с организованной преступностью, но и узурпировали суверенное право государства на правосудие: колумбийских преступников выдавали США, где их судили американские судьи и где они отбывали наказание. Гавириа провел переоценку национальных приоритетов и прекратил практику вмешательства США во внутренние дела Колумбии. Через год, несмотря на прекращение американской помощи, мафия была практически разрушена, а "крестные отцы" оказались за решеткой. При этом, как выяснилось, глава криминальной конфедерации Эскобар располагал такими значительными материальными средствами (15 миллиардов долларов), что их было достаточно для покрытия всех внешних долгов Колумбии.' К сожалению, в Колумбии не удалось создать механизма, препятствующего восстановлению мафии, проникновению ее из-за рубежа и возрождению местного кокаинового спрута. Оказалось, что удержать победу труднее, чем ее одержать: систему адекватных социальных и экономических мер колумбийское общество создать не смогло.

В процессе выдвижения на роль общенационального лидера человека с установками на бескомпромиссную борьбу с преступностью огромную роль играют средства массовой информации. В 30-х гг. на пост президента США претендовал чрезвычайный атторней Т. Дьюи, который сумел одержать ряд частных побед над американской организованной преступностью (в 1936 г. он упрятал за решетку одного из руководителей "Коза Ностры" гангстера Лючиано — того приговорили к 50 годам тюрьмы за торговлю "живым товаром"). Однако общество не знало о том, что такое "Коза Ностра", проблема мафии была в то время "десятой" проблемой для американцев. Дьюи не был избран президентом, а с Лючиано стали сотрудничать государственные чиновники, и гангстер скоро оказался на свободе. В начале 60-х по

стопам Дьюи пошел Генеральный атторней Джон Кеннеди. Первые шаги Кеннеди в борьбе с организованной преступностью были весьма успешны. Осенью 1963 г. вся Америка следила по телевидению за процессом над "Коза Нострой", которую разоблачил Джозеф Валачи. Поняв, что такое мафиозный монстр, американское общество содрогнулось от перспектив тотальной криыинализации — и Джон Кеннеди был избран президентом, а его брат Роберт стал Генеральным атторнеем.

Интересно, что первыми смертельную опасность, скрывающуюся в росте антимафистских настроений в обществе, почувствовали сами представители преступного мира. Пункт девятый устава "Коза Ностры" содержал установки на связь с общественностью и предусматривал принятие превентивных мер во избежание антимафизации общественного мнения.'

Таким образом, схема создания эффективного государственного механизма разрушающего воздействия на организованную преступность в демократическом государстве такова:

1) объединение здоровых сил общества (и в Колумбии. и в США, и в Италии все начиналось с относительно небольшой группы, в которую наряду с политиками входили работники правоохранительных органов и журналисты);

2) информационный взрыв и резкая антимафизация общественного мнения;

3) на волне антимафистских настроений избрание лидером государства представителя здоровых сил общества.

В тоталитарном обществе действует иной механизм. Принцип "кто не с нами — тот против нас", лежащий в основе тоталитарного общества, исключает наличие значительных очагов инакомыслия и независимости. В таком государстве мафисты либо становятся государственными чиновниками, либо "сходят со сцены". В тоталитарном обществе функционируют эффективные механизмы разрушающего воздействия на преступность, ибо без них не может быть тоталитаризма. К сожалению, помимо преступности тоталитарное государство постепенно разрушает и само общество, и отдельного человека.

Система разрушающего воздействия на организованную преступность лишь тогда сможет функционировать аффективно, если ей удастся нейтрализовать защитнь.г механизмы мафии. В достижении этой цели в ряде зарубежных государств накоплен определенный опыт.

Сила мафии в ее организованности, наличии криминальной стратегии, специализации преступников. Успех в противодействии ей невозможен без государственной стратегии, сконструированной в соответствии с принципом упреждения. В США эта стратегия была сформулирована в 60-х гг., и на ее основе была разработана соответствующая федеральная программа. Эта стратегия неоднократно пересматривалась в 70-х и 80-х гг. (в основном в направлении расширения масштабов и интенсивности борьбы с преступной конфедерацией, включая и зарубежные мафиозные кланы). В 1992 г. президент США Д. Буш своим указом утвердил "Национальную стратегию контроля наркотиков", в которой особый акцент был сделан на принцип системности в разрушении международной сети организованной преступности. В соответствии с этой стратегией правоохранительные органы нацеливались на раскрытие маршрутов контрабанды, определение их самых уязвимых мест, установление главарей наркомафии, систем связи, источников финансирования и мест хранения денежных средств и затем — разрушение всей этой системы путем одновременного удара.' Идея сетевого контроля организованной преступности с последующим арестом руководителей и членов всех 24 семей итало-американской мафии возникла в США еще в начале 70-х. Однако при сохранении демократического правосудия осуществить ее было весьма затруднительно. В 1970 г. в США был принят "Закон о контроле организованной преступности", который несколько упрощал процедуру привлечения к уголовной ответственности членов преступного синдиката. Но требования к доказанности факта преступной деятельности оставались достаточно жесткими. Отказ же от системы правосудия, гарантирующей максимум объективности, мог обернуться для общества последствиями более драматичными, чем развитие мафии. Даже после создания солидной правовой, кадровой и материальной базы разрушить организованную преступность методом сетевых арестов не удалось. В период с 1981 г. по 1985 г. в отношении "крестных отцов" 17 из 24 семей итало-американской мафии были вынесены приговоры о лишении свободы.2 Однако уровень криминала не снизился, поскольку начались опасные процессы укрупнения мафистских организаций. На американской криминальной сцене появились представители еврейской, японской, китайской, вьетнамской, латино-

американской и, наконец, "красной" мафии (выходцев из бывшего СССР).1 Тем не менее метод сетевого контроля (выявления всех лиц, причастных к организованной преступности) с перспективой одновременного разрушающего удара по всей криминальной сети остается весьма популярным во многих странах. В Канаде, например, создан специальный банк информации, где собираются сведения о всех гражданах, в отношении которых имеются данные о причастности к организованной преступности, терроризму, торговле наркотиками.2

Первые же столкновения с криминальными кланами показали: чтобы победить мафию, необходимо переиграть ее интеллектуально. В США были созданы аналитические структуры, которые на основе постоянного отслеживания и изучения преступной деятельности стали прогнозировать перспективы ее развития, выявлять наиболее уязвимые стороны организованной преступности. По инициативе Р. Рейгана была создана Национальная комиссия по изучению деятельности организованных групп преступников и выработке рекомендаций по национальной стратегии борьбы с организованной преступностью.

Серьезное внимание стало уделяться развитию антикриминальной идеологии и соответствующей контрпропаганды. В 1986 г. Р. Рейган обратился к нации с призывом объединения усилий для противостояния криминальному спруту. Он заявил: "Американцы осознают, что страна оказалась пораженной организованной преступностью. Развитие преступного бизнеса привело страну к кризису. С подобным злом необходимо покончить. Именно на этом следует сосредоточить совместные усилия людей различных политических убеждений".3

Преступной специализации и криминальному мастерству мафии было противопоставлено мастерство специальных подразделений по борьбе с организованной преступностью. Для этих подразделений требовались храбрецы, их оказалось немало в Америке. Еще в 60-х гг., в условиях, когда коррумпированная полиция штатов практически устранилась от борьбы с организованной преступностью, очень хорошо зарекомендовали себя специализиро

ванные ударные силы федеральной полиции. Эти группы численностью двадцать человек и более включали представителей различных федеральных ведомств. Создание таких объединений решало сразу несколько задач: они были своеобразными островками твердой почвы в зыбком болоте коррумпированных правоохранительных органов. Их разноведомственный состав (помимо полицейских, туда входили представители отделения информации службы внутренних доходов, таможенного управления, федерального бюро по борьбе с распространением наркотиков, секретной службы министерства труда, отделения министерства финансов по налоговому обложению и даже почтовые инспекторы) оказался оптимальной формой взаимодействия этих ведомств и интеграции в едином центре имевшей значение для борьбы с преступниками информации различных госструктур. Ударные силы направлялись в Детройт, Чикаго и Другие города, оказавшиеся во власти организованной преступности. За два года они арестовали больше лидеров криминального мира, чем полиция штатов и ФБР за 12 лет.1 В 1967 г. было создано 12 таких групп, в 1980 г. — еще 26. В борьбу с организованной преступностью активно включились агенты ФБР. Это ведомство обладало огромными информационными и техническими возможностями. В 1979 г. в ФБР было 6 млн. досье на преступников и лиц, оказавшихся в сфере внимания агентов, бюро располагало дактило-картами 172 млн. человек. 7797 следственносыскных агентов занимались оперативной разработкой преступных групп в различных штатах.2 Агенты ФБР располагали великолепной подслушивающей аппаратурой, которая позволяла им получать немало ценной информации, однако до принятия соответствующего законодательства использовать эти материалы как доказательства обвинения в суде было нельзя. Сотрудники ФБР, работая на грани возможного, провели немало разоблачений криминальных боссов и коррумпированных чиновников, однако и потери в их рядах были велики: за период с 1974 г. по 1980 г. ФБР потеряло 800 агентов.3

Постепенно стали блокироваться социальные сферы, которые в соответствии с научными прогнозами могли оказаться наиболее перспективным полем деятельности ор-

ганизованных преступных групп. Например, наибольший ущерб нью-йоркской мафии был нанесен не облавами и перестрелками, а созданием государственной строительной компании, которая существенно потеснила контролировавшийся мафией строительный бизнес крупнейшего города США. Под контролем нью-йоркской мафии находились все сделки, заключавшиеся частными строительными компаниями на сумму от 500 тыс. до 100 млн. долларов.' После создания государственной строительной компании все муниципальные заказы стали поступать ей, возможности торговать подрядами у мафии значительно уменьшились.

Шаг за шагом мафисты вытеснялись из определенных областей жизни американского общества. К числу приоритетных зон очищения от организованной преступности в США были отнесены вооруженные силы. В 60-х — 70-х гг. проникновение криминальных структур в военную среду США было значительным. Особенно преуспела в этом нар-комафия. Некоторые армейские чины по совместительству стали распространителями наркотиков (во Вьетнаме они действовали практически открыто). Возникла реальная угроза неадекватного использования оружия массового поражения наркоманами. Почти 4 тыс. военнослужащих, имевших доступ к ядерному оружию, были отстранены от исполнения своих обязанностей за употребеление наркотиков.2

Хищения оружия с воинских складов существенно укрепили боевую мощь организованной преступности. В эти годы торговля армейским оружием стала одним из наиболее доходных видов криминального бизнеса. "Крестные отцы" стали всерьез подумывать о возможности захвата атомного оружия, и такие попытки имели место в США. Аналогичные процессы проходили и в других странах. В 1980 г. преступники в Италии захватили две ракетные установки. В конце 70-х гг. произошел всплеск ядерного терроризма: возросло число нападений на склады и базы ядерного оружия, в ноябре 1979 г. преступники предприняли попытку захватить атомную электростанцию в Швейцарии. Реальностью стало изготовление преступниками кустарной атомной бомбы. Мир ужаснулся, когда эксперты пришли к выводу, что при наличии исходных материалов (^U или "'Ри) группа из 5—6 человек за полгода может изготовить примитивную атомную бомбу.3 Призрак криминального варианта Хиросимы стал угрожать человечеству.

Отвергнутые американским обществом ветераны Вьетнама, в совершенстве овладевшие искусством убивать стали резервной армией организованной преступности. США оказались перед угрозой криминализации армии, которая в свою очередь грозила тотальной криминализацией общества. Этот процесс ставил под сомнение не только безопасность, но и государственность США, и для его пресечения была выделена огромная часть национальных ресурсов (лучшие кадры в плане интеллекта и организаторских способностей, весьма значительные финансовые средства). Антикриминальные меры дали положительный результат, и вооруженные силы превратились в зону, закрытую для мафии. Более того, армия стала играть одну из главных ролей в процессе разрушающего воздейс1вия на организованную преступность.

Для того, чтобы нейтрализовать ссповной прием защиты мафистср.ой алгты — дистакцирогапие "крестных отцов'' l.t !1сполпс;;:{л преступлений — в практике борьбы с организованной ^рс"туп::сстыо пр?!^е::ял:-сь различные методы. Первоначал;но спецслужбы псльз-палисъ традиционным!; приемам:: — проникновенно з рг-ды ',:acp;i;i агентов и г-орЗоБка осветлителей из числа ущемленных в чем-то мафистов, что пссссляло получать свидетельские показания и против боссс-з. Этот прием использовали в США в 1963 г. при разоблачении лидеров "Коза Ностры". Б 80-х гг. в Палсрко (на род;:!;" мафии) было осуждено 305 мафистов, вклпчая главарей преступного мира (основным свидетеле:! обвинения Сыл не:-:то Бушетта, возмущенный жес-tokoctlot своих собратьев по преступному миру, убивших почти всех его близких родственников). Итальянское законодательство предусматривает ряд гарантий безопасности и матер!, ального благополучия для раскаявшихся мафистов, выступивших на судебном процессе в качестве свидетелей обвинения главарей и членов преступных кланов. К числу таких гарантий относятся: право раскаявшихся преступников и членов их семей на пластическую операцию, на эмиграцию, на материальное обеспечение в период змиг-рации. Некоторые члены мафии получали от государства больше привилегий и материальных благ, нежели от преступной деятельности. Арестованные мафисты оказались Перед выбором: молчать и до конца жизни сидеть за решеткой или нарушить обет молчания и начать новую жизнь. Результаты незамедлили сказаться. 1200 мафистов стали Давать показания против своих сообщников. В результате Многолетнего процесса против итальянской мафии в тюрьмах оказалось 20 тыс. дельцов преступного мира и коррум-

пировапных чиновников (причем итальянское правосудие одержало одну из самых внушительных побед — за сотрудничество с мафией был арестован бывший премьер-министр Джулио Андреоттн).'

Одним из основных способов сбора данных о преступлениях лидеров преступного мира является постоянное отслеживание различных сторон их деятельности (и криминальной практики, и частной жизни). Это позволяет выявить уязвимые места в их поведении. Оказалось, что ма-фисты такие же люди, как все (напомню, что еще в 1947 г. американские исследователи П. Валерстайн и К. Вайл установили, что преступления совершают практически все взрослые люди). Иногда и с "крестными отцами" случаются "оплошности", и они делают неверные шаги: время от времени совершают самые заурядные преступления (убийства, нападения, хранение наркотиков, пользуются оружием без соответствующего разрешения и уклоняются от уплаты налогов). Именно за неуплату налогов был арестован и осужден к 10 годам лишения свободы известный лидер преступного мира Америки Альфонс Капоне. По аналогичному обвинению был арестован в 1993 г. один из лидеров высшей мафии Японии — Канэмару.2 Арест за незаконное хранение огнестрельного оружия — также одно из главных оснований лишения свободы деятелей японского криминального сообщества "Бориокудан". Спецслужбы США такой возможности практически лишены.

Первый крупный шаг в направлении тотального контроля был сделан в США принятием в 1968 г. комплексного закона "О контроле над преступностью и безопасности на улицах". Этот закон регламентировал телефонное прослушивание и подслушивание разговоров с помощью установленных в помещениях микрофонов. Однако этот закон оказался неработающим в части прослушивания, поскольку в нем не было предусмотрено права тайного проникновения агентов ФБР в помещения для установки аппаратуры прослушивания. Исключением оказался штат Нью-Джерси — там законодательное собрание штата приняло соответствующий закон. Пользуясь предоставленной возможностью агенты ФБР в Ныо-Джерси привлекли к уголовной ответственности нескольких региональных лидеров организованной преступности. Было очевидно, что

прослушивание, использование записей переговоров руководителей преступного мира между собой и фиксация их тайных указаний о совершении преступлений являются мощным оружием спецслужб в разоблачении криминальных боссов. В 1979 г. Верховный суд США признал законным и полностью соответствующим конституции США тайное проникновение агентов ФБР в помещения частного лица для установления электронной аппаратуры прослушивания.' Это резко расширило возможности спецслужб, у них появились преимущества, воспользовавшись которыми ФБР уже в 1979 г. арестовало 628 функционеров организованной преступности и 73 коррумпированных должностных лица госаппарата (все они были осуждены).2 Успех американцев побудил перенять их опыт ряд государств. Например, в Италии аналогичный закон, наделяющий спецслужбы правом установки подслушивающих устройств, был принят в 1982 г.

Борьба с "крестными отцами" мафии поставила на повестку дня необходимость криминализации самой деятельности по руководству преступной организацией и членству в ней. Эти факты было легче доказывать, чем соучастие в конкретном преступлении. Но пока они не были запрещены уголовным законом, криминальным авторитетам удавалось уходить от ответственности. В ходе одного из процессов над лидерами преступного мира, те избрали оригинальную тактику защиты: признали, что состояли в мафии. Их адвокат Самуэль Доусон заявил: "Простое членство какого-либо лица в мафии не означает, что это лицо совершило преступление".3 Для того, чтобы лишить ма-фистов такой гарантии безнаказанности, во многих странах создание и участие в преступных организациях мафистско-го (рэкетирского) типа было криминализировано. В США первые шаги в этом направлении были сделаны в 1978 г. принятием положения "О находящихся под влиянием рэкета и бесчестно функционирующих организациях" (сокращенно его иногда называют RICO, этот акт вошел составной частью в закон 1970 г. "О контроле над организованной преступностью"). RICO объявил незаконным руководство предприятием, занимающимся рэкетирской деятельностью (причем под рэкетом в США понимается не только вымогательство, но и широкий спектр незаконной деятельности —

совершение 2 каких-либо преступлений из 32, предусмотренных законодательством США в течение десятилетнего периода). В 1978 г. было криминализовано создание преступных объединений в Западной Германии.1 Наиболее четко этот вопрос был решен в Италии, внесением следующей поправки в ст. 416 УК: "Когда не менее трех лиц объединяются с целью совершения преступлений, то те, кто способствует или создает, или организует такое объединение, наказываются только за это на срок от 3 до 7 лет. Участие в таком объединении наказывается лишением свободы на срок от 1 года до 5 лет. Руководители подлежат тому же наказанию, что и организаторы. Если участники объединения перемещаются с оружием по сельской местности или общественным дорогам, то назначается наказание от 5 до 15 лет. Наказание увеличивается, если число участников объединения равно 10 или более лиц".2

Профилактика подкупа должностных лиц — одно из наиболее сложных направлений борьбы с организованной преступностью. Подкуп проводится в двух основных направлениях:

— подкуп представителей правосудия для обеспечения безнаказанности;

— подкуп государственных чиновников и парламентариев для лоббирования промафистской государственной политики.

На попытки мафистов тотально коррумпировать весь чиновничий аппарат и представителей правосудия (а на эти нужды мафия выделяет около 1/3 своих неисчислимых преступных доходов) спецслужбы и полиция ответили расширением практики тайных форм работы, таких как провокация взятки; подстрекательство и использование подставных лиц для вовлечения в преступную деятельность субъектов, находящихся под подозрением; использование агентурной информации и подслушивания, пассивного и активного целевого тайного наблюдения.3 Плотный электронный контроль за ответственными чиновниками, отслеживание их связей и прослушивание разговоров существенно затрудняют подкуп и облегчают разоблачение. Одной из форм тотального контроля за чиновничеством стал жесткий анализ соответствия их законных доходов и расходов — должностное лицо обязано обосновать в декларации о до

ходах источник денежных средств. Если лицо живет не по средствам, оно становится объектом пристального внимания спецслужб и специального разбирательства.

Президентская комиссия установила, что в среднем по США один из пяти сотрудников полиции был вовлечен в преступную деятельность, не считая случаев мелкого взяточничества.' Результаты выборочной проверки полицейской службы в Нью-Йорке также были шокирующими: из 75 полицейских, за которыми проводилось наружное наблюдение, только двух не удалось изобличить во взяточничестве.2 Для борьбы с тотальной коррупцией в полицейской системе в 1982 г. была создана служба полицейских ревизоров, которые стали контролировать и служебную деятельность, и личную жизнь работников этого ведомства. Для проверки лояльности в отношении полицейских офицеров стали применять детекторы лжи. Работников местных полицейских органов обычно привлекали к участию в операциях против организованной преступности на заключительных этапах, когда утечка информации могла иметь значительно меньше последствий. Планированием и подготовкой таких операций занимались федеральные органы. Здесь необходимо отметить, что уровень коррумпированности ФБР был практически нулевым. Залогом этого была тщательная кадровая политика, создание значительных материальных и моральных стимулов добросовестной службы (даже с Голливудом руководство ФБР заключило негласное соглашение о создании привлекательных кинообразов агентов бюро), постоянные проверки сотрудников на лояльность и отстранение от ответственной работы при возникновении малейших сомнений в добросовестности, мужестве и преданности идее борьбы с преступностью (вновь пресловутое "опасное состояние").

Процессы коррупции полицейского аппарата не обошли стороной и Японию, где накоплен некоторый положительный опыт противодействия этим негативным тенденциям. Работа японских правоохранительных органов поставлена под контроль Национальной комиссии общественной безопасности. Помимо широкомасштабной операции "Чистые руки", проводившейся в 80-х гг. японскими спецслужбами, в Стране восходящего солнца был принят этический кодекс полицейского. При составлении этого кодекса были учтены национальные традиции. Самураи (япон-

ские рыцари), их понятия о чести и беззаветное служение родине вызывают уважение и даже преклонение практически всех японцев. Самурайский кодекс чести "Бусидо" был положен в основу кодекса чести японского полицейского. Нарушивший эти этические нормы перестает уважать самого себя. Японский опыт показал, что идеологические меры могут эффективно противодействовать коррупции, честь подчас не имеет цены, а совесть оказывается более эффективным контролером, чем структуры информаторов и сеть подслушивающих устройств.

Эффективной превентивной мерой против взяточничества и злоупотреблений является детальная регламентация служебной этики в соответствующих нормативных актах (должностным лицам и их родственникам запрещено принимать дорогостоящие подарки, запрещено брать взаймы у подчиненных). Должностным преступлением может быть признано малейшее отступление от регламента заключения сделки (исключение из переговорного процесса заинтересованных лиц, занижение цен по сравнению с мировыми, отказ от проведения конкурса и других формальных элементов сложной процедуры договорного процесса, смоделированных таким образом, чтобы сделать невозможным сговор ограниченного числа лиц, а при сговоре большой группы падает экономическая эффективность взятки и снижается вероятность сохранения факта получения взятки в тайне).

Тот факт, что мафистский подкуп обычно носит обоюдоострый характер (неподкупных запугивают или убивают), потребовал обеспечения охраны наиболее ответственным чиновникам и членам их семей.

Шантаж и убийства свидетелей, осведомителей, работников правоохранительных органов поставили на повестку дня создание сложной системы их защиты. В отношении свидетелей успешно стали практиковать следующие меры:

— оглашение свидетельских показаний без явки тех в суд и без обнародования их имен;

— изменение фамилий, внешности и выезд для жительства за пределы страны;

— усиленный режим охраны в период следствия и судебного разбирательства (вплоть до сокрытия в специальных охраняемых бункерах).

Одним из основных объектов мафистского террора являются судьи. Для их защиты во всех странах, активно ведущих борьбу с организованной преступностью, не скупятся в средствах. Например, следственного судью Джован-ни Фальконе, который разоблачил мафию в Палермо, ох

раняли 36 телохранителей. Родственников судей обычно прячут в надежных местах либо обеспечивают их тайный выезд за пределы страны. В ряде стран практикуется судейская специализация.1 Специальные агенты и бойцы ударных отрядов формируются из лиц незаурядного личного мужества и, как правило, не имеющих семьи. Открытие особых боевых качеств у подразделений, сформированных из бессемейных сирот, принадлежит туркам. Именно на этой основе они формировали непобедимые войска янычар (в переводе с турецкого янычар — новый воин). Наиболее дееспособные спецподразделения карабинеров в Италии также формировались из молодых людей, не имеющих семьи. Единственной силовой структурой, оставшейся до конца верной законному правительству в ходе переворота в середине 80-х в Румынии, было специальное формирование, состоящее из сирот (так называемые дети Чаушеску). Эти же принципы положены в основу комплектования особых отрядов во многих странах мира.

Уничтожить мафию, не подорвав ее финансового могущества, невозможно. Для достижения этих целей во многих странах мира практикуют методы, направленные на затруднение:

— получения;

— хранения;

— использования денежных средств.

Аналитические подразделения спецслужб систематически отслеживают "конъюнктуру черного рынка" и прогнозируют, в каких областях представители криминального мира могут получать сверхприбыли, разрабатывают меры затруднения сверхприбыльного криминального паразитирования.

Первым опытом в данной области была отмена "сухого закона" в США, что подорвало весь бутлегерский бизнес мафии и соответственно многомиллионные доходы.

Сферы деятельности функционеров организованной преступности

Когда-то самым крупным источником доходов организованной преступности (до 50 млрд. долларов в год) был игорный бизнес.2 Для того, чтобы снизить уровень этих доходов, в США была легализована целая сеть казино в маленьких захолустных городках типа Лас-Вегаса. Первое ка-

зино в Лас-Вегасе было открыто в 1947 г., и с тех пор это местечко превратилось в империю азартных игр, вся жизнь города находится в зависимости от игорного бизнеса. Легализация азартных игр позволила государству получать значительные суммы в виде налогов, однако казино остались под контролем мафии, полностью подорвать эту статью дохода, к сожалению, не удалось. Более того, "проигрывая" своему казино деньги, преступники получили новый канал

их отмывания.

Рядом с игорным бизнесом обычно процветает криминальное ростовщичество или, как его называют в Америке, "акулий промысел". По существу это одна из форм банковской деятельности с двумя отличительными особенностями: процентная ставка очень высока (до 10% в сутки) и в качестве гарантий возврата кредита выступают жизнь и здоровье должника (показательные убийства или жестокие избиения, влекущие увечья, нерасплатившихся в срок, — основной стимул финансовой дисциплины в криминальной банковской системе). Проигравшие в казино в полубредовом состоянии игорного азарта, получая деньги в долг, соглашаются на любые условия в надежде отыграться. Похмелье после таких игр обычно бывает тяжелым. Поиск незадачливых должников, склонение их к даче показаний вместо возврата долга и после этого переправка их на новое место жительства за рубеж — один из эффективных способов борьбы с "акульим промыслом".

Сегодня самой доходной сферой деятельности мафис-тов является наркобизнес. Доходы мафии от незаконного сбыта наркотиков составляют более 300 млрд. долларов в год.' Растущая финансовая мощь наркомафии становится проблемой номер один в мире.2 В ряде стран Западной Европы для блокирования этого криминального бизнеса пошли по пути легализации употребления слабодействующих наркотических веществ, что в определенной мере ограничило рынки сбыта и доходы наркомафии. В США этот путь пока считают неприемлемым, и правоохранительные органы пытаются пресечь поступление наркотиков из-за рубежа и максимально затруднить их распространение в стране.

Организованные преступные группы развивают и традиционные преступные промыслы. Например, итальянская "Каморра", состоящая из 5 тыс. криминальных функционеров, специализируется на вымогательстве (90% итальян

ских коммерсантов вынуждены платить дань каморристам).' Мафия продолжает контролировать профсоюзных лидеров и диктовать им свои условия (непокорных уничтожают). Еще в 1959 г. в США был принят закон "О борьбе с рэкетом в профсоюзах", однако избавить рабочее движение от ма-фистского соруководства так и не удалось.

В связи с открытием крупного рынка сбыта на территории бывшего СССР весьма перспективным преступным бизнесом стало похищение автомобилей с последующей перепродажей их за рубежом. Для пресечения этого криминального бизнеса принимается целый комплекс мер: начиная от обязывания автопроизводителей маркировать почти все детали до ужесточения карательной практики по данной категории уголовных дел. Аналогичным образом развивается нелегальное копирование и "пиратская" продажа видеофильмов. Чтобы прикрыть этот источник преступного обогащения необходимы межгосударственные соглашения о защите авторских прав, которых пока не всем государствам удалось достичь, на этом и паразитирует мафия. В связи с развитием компьютерных технологий очень перспективным направлением преступного обогащения стали компьютерные преступления, ущерб от которых исчисляется многими миллиардами долларов.2 По рекомендации ФБР солидные фирмы стали создавать отделы обеспечения безопасности компьютерных сетей.3 Достаточно доходной сферой деятельности организованных преступных групп стал сырьевой бизнес, захоронение радиоактивных и иных экологически вредных отходов производства — в этом направлении развал СССР создал организованной преступности самые радужные перспективы.4

Продолжает приносить доходы контроль проституции. Развал социалистической системы открыл новые источники "живого товара" для публичных домов тюремного типа в развитых капиталистических странах.5 В связи с легализацией извращенных форм сексуальной практики особую популярность приобрела детская проституция и производство порнографических изданий с демонстрацией детского секса. В США в проституцию вовлечено 600 тыс. детей,

половину из которых составляют мальчики. В результате деятельности индустрии детской порнографии в США ежегодно погибает 2500 детей.' Детская порнография приносит криминальным дельцам США ежегодный доход в 2 млрд. долларов, она становится одним из основных промыслов организованной преступности. Для пресечения этой деятельности в США были приняты законы, криминализовав-шие использование ребенка в производстве порнофильмов и другой порнографической продукции, запрещающие под угрозой уголовного наказания направление детей за границу для проституции и иной формы сексуальной эксплуатации, а также продажу и распространение непристойных материалов, изображающих детей, занимающихся сексуальной деятельностью.2 Однако остановить этот страшный бизнес не удается. Одна из причин заключается в большом числе бездомных детей: в США их насчитывается 300 тыс. На черном рынке процветает торговля детьми.3

Торговля оружием приносит солидные криминальные дивиденды, как и хищение, контрабанда, продажа антикварных изделий и произведений искусства. Ежедневно в мире крадут от 450 до 500 произведений искусства и лишь 8— 10% пропавших картин возвращается владельцам полицией — таков средний уровень раскрываемое™ этих преступлений в мире.4 Прозрачность российских границ сулит серьезные перспективы этому виду преступного бизнеса: в Германии, Австрии, Италии и Франции существует не менее 40 контрабандных организаций, специализирующихся на искусстве и древностях России, где десятилетиями не проводятся инвентаризации в музеях (в том числе и в Эрмитаже), где лишь 15% единиц хранения прошли научную обработку и соответствующим образом учтены. Стоит ли удивляться тому, что в США, Италии, Израиле, Франции, Англии предметами российской культуры торгуют более 100 магазинов, но лидером в этой сфере оказалась Германия — здесь 6 тыс. таких магазинов.5

Переход в России к массовому использованию долларов вдохнул новую жизнь в преступный промысел, связанный с подделкой денег. Правительство США принимает достаточно дорогостоящие меры для защиты основной валюты мира от подделки, однако все больше и больше фальшивых долларов выбрасывается в обращение. Причем трудности

подделки хорошо защищенных купюр не ставят преступников в тупик: уже отмечены многочисленные факты подделки (фальсификации) золотых слитков, используемых как платежное средство в межгосударственных сделках. В этом виде промысла криминальные дельцы воспользовались примером Юлия Цезаря, который в первое свое консульство похитил из капитолийского храма три тысячи фунтов золота, положив вместо него столько же позолоченной меди.1

Стабильными видами заработка для низшей мафии остаются терроризм (в том числе наемные убийства), похищения людей, нападение на автомобили с ценными грузами, контроль за погребальным бизнесом, морское и речное пиратство, хищения на железных дорогах и в портах, организованные формы мошенничества, содействие нелегальному въезду в развитые страны. Последний вид бизнеса нередко трансформируется в торговлю живым товаром. Представителей беднейших слоев государств Азии, Латинской Америки, бывшего СССР вербуют мафистские дилеры, рисуя самые радужные перспективы зарубежного образа жизни. Реальность может оказаться совсем не радужной: насильственное ограничение свободы, каторжный труд с полутюремными бытовыми условиями. "Сейчас нелегальное рабство распространяется именно в США весьма стремительно, хотя термина "рабство" идеологи этого общества избегают. Бизнес на торговле "живым товаром" становится таким же обычным, как любой вид бизнеса. Дешевая и бесправная рабочая сила нужна капитализму".2

Не все виды преступного промысла удается надежно заблокировать, однако на поддержку поиска экономичных и эффективных мер подрыва экономической мощи организованной преступности в развитых капиталистических государствах выделяются огромные средства, что дает основание надеяться на успех.

Для затруднения хранения, перевозки и использования денежных средств в большинстве капиталистических стран были созданы системы тотального финансового контроля, включающие следующие элементы:

— контроль финансовых средств, поступающих в банки (в соответствии с нормативными актами банкиры обязаны затребовать декларацию об источниках доходов при открытии счета или принятии денег на счет. Обо всех подозрительных вкладах они должны сообщать в полицию. В свою очередь спецслужбы могут наложить арест на эти

подозрительные вклады). В 1982 г. в США был создан специальный информационный центр, главной задачей которого является отслеживание банковских финансовых операций и сбор информации о расходах граждан, не соответствующих их доходам;1

— ограничение тайны вкладов и вообще тайны финансовых операций частных фирм и тайны их коммерческой деятельности (в законодательном порядке правоохранительные органы получили допуск ко всем секретным сведениям банковской системы, налоговые инспекторы могут тщательно проверять деятельность всех фирм и предприятий, отслеживать передвижение денег со счета на счет). Даже вклады в швейцарских банках перестали быть тайной за семью печатями — в соответствии с международными соглашениями швейцарские банкиры стали предоставлять спецслужбам сведения о вкладчиках, если запрос связан с уголовным преследованием представителей организованной преступности. В 1990 г. Совет Европы принял конвенцию, позволяющую осуществлять конфискационные меры против криминальных структур: банковская тайна престала быть препятствием для совместных действий полиции и таможенных служб стран, подписавших конвенцию;

— ограничение (сведение к минимуму) оборота наличных денег, основной формой оплаты становится безналичный расчет, что значительно снижает возможности использования так называемых грязных денег. Законы о борьбе с организованной преступностью предоставили правоохранительным органам право изымать значительные денежные суммы лишь на основании подозрения в том, что их источник — преступная деятельность. Владелец этих денег может потребовать через суд их возврата, однако бремя доказывания того, что изъятые деньги — чистые, возлагается на их владельца. Как показывает практика, абсолютное большинство лиц, у которых изымаются значительные суммы наличности, с жалобами в суд не обращаются. В 1996 г. в ходе международного совещания по вопросам борьбы с организованной преступностью лидеры латиноамериканских государств обратились к президенту США с предложением объявить преступлением наличие у собственника средств, появление которых не может быть разумно объяснено, исходя из его законных доходов (аналогичные деяния криминализованы во многих государствах Латинской Аме

рики). Однако законодатели США пока не решились на столь радикальный шаг.' Одной из причин этого, вероятно, является то, что принятый в 1986 г. закон "Об отмывании денег" позволяет осуществлять финансовый контроль достаточно эффективно.

Определенный интерес представляет мексиканский опыт борьбы с отмыванием грязных денег. Термин "отмывание денег" возник в США, где наиболее распространенным способом легализации преступных доходов было вло-ясение денег в сеть прачечных. Ужесточение контроля за движением финансовых средств в Соединенных Штатах подтолкнуло криминальных дельцов обратить свой взор на соседнюю Мексику. Однако мексиканские законодатели оперативно отреагировали на эту мафистскую инициативу. В мексиканском уголовном кодексе появилась ст. 115, предусматривающая уголовную ответственность банковских служащих (вплоть до тюремного заключения), если те своевременно не проинформируют полицию о подозрительных финансовых операциях. Национальная банковская комиссия Мексики разработала для ассоциации мексиканских банков "Руководство по противодействию отмыванию денег". Рекомендации описывают 46 признаков "отмывания денег", при выявлении которых банкиры должны немедленно оповестить полицию. К числу таких признаков относятся:

— использование в корпоративных счетах депозита И снятие сумм наличными, а не посредством чека или аккредитива;

— редкое использование чеков при оплате покупок;

— появление информации о совершении клиентом сделок (покупок, найма и т. п.) при том, что тот не снимал денег со счета (свидетельство побочного источника дохода);

— вложение и снятие со счета значительных денежных сумм, не связанные с легальной деятельностью клиента;

— многократное вложение на счета со значительными суммами наличных денег в мелких купюрах и по частям;

— проведение финансовых операций без видимой необходимости с клиентами из стран, которые рассматриваются удобными для отмывания денег (к числу таких стран, как это ни печально признавать, отнесена постперестроеч-ная Россия);

— частые переводы значительных сумм из организаций и фондов типа "офф-шор", перевод денег в другие

страны на большое количество мелких счетов, принадлежащих одному клиенту, переводы из-за рубежа одинаковых сумм на один счет, проведение крупных трансфертов со странами, вовлеченными в наркобизнес (наряду с Гонконгом, Бирмой и Колумбией, здесь фигурируют Таджикистан, Киргизия, Украина, где чернобыльская зона превратилась в крупнейшую в мире наркотиковую плантацию);

— получение переводов и их немедленное превращение в ценные бумаги на третьих лиц;

— проживание клиента вне региона, обслуживаемого

данным банковским учреждением;

— использование при гарантировании кредитов преимущественно ценных бумаг;

— частое использование автоматических банковских касс, неоднократное осуществление вкладов старыми и поврежденными купюрами.

Если клиент уклоняется от предоставлению банку требуемой информации или дает общие и неясные ответы на запросы, об этом сразу же ставится в известность полиция. Так же, как и в случаях появления видимой сложности в получении от клиента информации и документов по проводимым операциям, стремления клиента не полностью изложить содержание проведенной финансовой операции или попытки склонения банковского работника не требовать предоставления необходимых документов финансовой

отчетности.*

Значительные финансовые возможности лидеров организованной преступности потребовали адекватного финансирования и сил, им противостоящих. Сопоставительный анализ принципов финансирования преступной и правоохранительной деятельности показал, что одной из причин неудач правоохранительных органов на начальных этапах борьбы с организованной преступностью было разительное несоответствие финансовых возможностей противостоящих сторон. На обеспечение защиты и противостояния государству мафиозные структуры вкладывают оптимальное количество материальных средств. Принцип материального обеспечения в этой среде — некоторое превышение нормы, чтобы успех был гарантированным. Принцип материального обеспечения государственных структур, ведущих борьбу с преступностью был другим: всегда ниже нормы (подчас отклонение от оптимального было настолько велико, что оно исключало какие-либо положительные

результаты. Например, сенатская комиссия США по изучению деятельности организованной преступности установила, что на подкуп правоохранительной системы преступная конфедерация выделяла 9 млрд. долларов в год (полиции доставалась половина этой суммы),' в то время как государство на содержание правоохранительных органов ассигновывало около 3 млрд. долларов в год.2 Соответственно: кто платит — тот и заказывает музыку. Когда борьбу с организованной преступностью возглавили президенты, принципы финансирования системы государственного воздействия на преступность изменились, и это резко повысило ее эффективность.

Объединение криминальных структур в своеобразную конфедерацию организованной преступности в рамках страны потребовало создания соответствующей стратегии разрушения этой преступной сети как единого объекта. На первых этапах борьбы с мафией эта криминальная кооперация существенно затрудняла деятельность правоохранительных органов, которые привыкли взаимодействовать с отдельными преступниками и не вдруг приходили к пониманию, что теперь объектом их воздействия должна стать организованная преступность в масштабе всего государства как целостный феномен. Борьба с криминальным спрутом значительно усложнилась, когда тому стало тесно в рамках государственных границ. Образование транснациональной мафии создало ряд серьезных проблем. Межгосударственные связи преступных синдикатов открыли новые области криминальной деятельности, новые источники доходов, новые способы преступной кооперации и взаимопомощи. Соответственно увеличилась степень защищенности и финансовая мощь мировой конфедерации организованной преступности. По данным Роя Гадсона, ученого из Вашингтонского национального центра стратегической информации, мафиозные группы постепенно завладевают политическим контролем над целыми государствами. Общий годовой доход транснациональных структур организованной преступности достигает одного триллиона долларов, т. е. почти равен федеральному бюджету США.3 Борьба с преступностью в международном масштабе потребовала разрешения непростых политических и дипломатических противоречий. Человечество не нашло пока способа гармонизировать

межгосударственные отношения — лидеры организованной преступности сумели воспользоваться этим как дополнительным источником прибыли и безопасности. Например, договор о взаимопомощи в борьбе с организованной преступность между США и Колумбией был дезавуирован в результате того, что Конгресс США по политическим мотивам запретил поставку обещанных по договору радиолокационных средств, без которых уничтожение авиации нар-комафии оказалось практически невозможно. Аналогичным образом взаимодействие США и Пакистана по борьбе с мафией было прервано из-за начала разработок последним ядерного оружия. Тем не менее, несмотря на значительные трудности, определенные шаги в области международного сотрудничества в борьбе с мафией уже сделаны.

Пересечение границ государства с давних времен считалось надежным способом уклонения от ответственности за преступления, соответственно и полицейские службы разных государств достаточно давно начали испытывать потребность в объединении усилий. В 1914 г. полицейские 14 стран собрались в княжестве Монако, намереваясь создать международный справочный центр уголовных преступников. Осуществлению этой идеи помешала первая мировая война. В 1924 г. в Вене была основана Международная комиссия криминальной полиции, которую уничтожили фашисты в 1938 г. после аннексии Австрии. В 1945 г. во Франции эта комиссия была возрождена, но называлась она уже иначе — "Интерпол". Именно в рамках "Интерпола", неправительственной структуры, объединившей представителей полицейских сил более ста стран мира, первоначально осуществлялось международное сотрудничество в борьбе с преступностью. Эта организация не подчиняется какому-либо государству или правительству. Она сотрудничает со спецслужбами разных стран на договорной основе (каждая страна, входящая в это сообщество, делает свой взнос в швейцарских франках в ее фонд). Основная форма сотрудничества — обмен информацией. В странах-участницах созданы национальные бюро "Интерпола", во Франции находится его центральный орган — Генеральный секретариат. В рамках генерального секретариата существует управление полиции, одно из подразделений которого — отдел по борьбе с распространением наркотиков. Возможно, из-за наличия полицейского управления иногда эту организацию называют международной полицией, что неточно, это скорее объединенный центр, хранящий и распространяющий информацию. Эту информацию добывают различными способа

ми, в том числе и оперативными. Именно эту миссию выполняют оперативные подразделения, которые не подменяют национальную полицию, а лишь содействуют ей предоставляя информацию о преступлениях.

"Интерпол" обладает огромной базой данных о преступлениях и преступниках, содействует их розыску, задержанию и выдаче заинтересованным государствам. Здесь создана одна из мощнейших в мире лаборатория по исследованию фальшивых денег, в коллекции которой имеются образцы подлинных и фальшивых денежных знаков всех стран мира. Как записано в уставе, главная задача "Интерпола" — объединять межгосударственные усилия в борьбе с уголовными преступлениями. Сотрудники "Интерпола" разрабатывают межнациональную стратегию борьбы с преступностью, дают соответствующие рекомендации отдельным правительствам, координируют расследования, проводимые в разных странах в отношении одних и тех же лиц.' Однако изменение криминальной ситуации в мире потребовало новых форм сотрудничества.

Одной из главных причин выхода организованной преступности на международную арену стал наркобизнес. Распространение "белой смерти" в соответствии с моральным кодексом сицилийских и американских мафистов первой половины XX в. считалось грязным делом. В 30-х гг. наркобизнес в США контролировали еврейские гангстеры. В 40-х — 50-х гг. их вытеснили корсиканцы (сицилийцы презирали и тех и других). Баснословные прибыли тянули не отягощенное преступными идеалами молодое поколение мафистов как магнит. Норма прибыли в этом бизнесе поистине огромна. Судите сами: 1 кг опиумного сырья в Гонконге стоит 700—800 долларов. После переработки в Ливане или во Франции в чистый героин цена 1 кг поднимается до 10 тыс. долларов, в США 1 кг героина у оптовиков стоит 400 тыс. долларов.2 Однако "старая гвардия" мафии наложила табу на торговлю наркотиками. Вырабатывая стратегию преступной деятельности в США, главари "Коза ност-ры" пришли к выводу, что наркобизнес подорвет авторитет мафии в Америке, многие политики откажутся с ними сотрудничать, а судьи перестанут закрывать глаза на их грязные дела. В неменьшей мере они боялись взбудоражить общественное мнение. В 1957 г. высший совет "Коза Востры" запретил своим членам под страхом смерти участвовать в торговле наркотиками. И лишь в 1976 г. после

смерти крупнейшего мафистского авторитета Карло Гам-giiiio "Коза ностра" пережила наркотический бум.

Основные покупатели наркотиков — жители США и Западной Европы. В США, например, героин ежедневно потребляют от 500 тыс. до 1 млн. человек, кокаин — 575 тыс. подростков, 4,5 млн. молодых людей и 1 млн. лиц старше 25 лет. Еще 24 млн. американцев употребляют наркотики нерегулярно.' Наркосодержащие растения же в этих странах практически не культивируются (исключением можно считать индийскую коноплю, которая в изобилии растет на юге США, что позволило американской наркомафии экспортировать марихуану за рубеж — однако качество этого товара весьма невысокое, и он не пользуется популярностью в мире). Лучшие сорта наркотовара получают из опийного мака, коки и конопли, возделываемых в азиатском регионе и странах Латинской Америки. Там накоплен богатый опыт их возделывания и извлечения качественного наркотического компонента. Производство наркотиков в ряде указанных стран многие века было основным занятием крестьян, однако с рынками сбыта была проблема. Преступная кооперация наркомафии Европы и США со своими азиатскими и латиноамериканскими коллегами решила эту проблему. Наркотики потекли в США и Европу широким потоком. Попытки европейских и американских спецслужб защитить свои страны от мощных зарубежных кокаиновых и морфиевых инъекций пресечением указанных потоков окончились неудачей. Анализ проблемы показал, что 10% — это максимальная цифра уменьшения оборота наркотиков с помощью политики таможенного и пограничного контроля. Чтобы найти ключ к повышению эффективности наркотической профилактики, были изучены все элементы сложной наркосистемы: производители, поставщики, распространители, потребители.

Первыми шагами в области международного сотрудничества в противодействии наркомафии были взаимные упреки. Развитые государства предъявили претензию к государствам, в которых производятся наркотики, и потребовали пресечь производство. Те в свою очередь ответили, что в развитых капиталистических странах следует больше внимания уделять воспитанию молодежи: если бы те не потребляли наркотики, не платили за них бешеные деньги, наркомафия никогда бы кс встала на ноги.

Углубленный анализ показал, что и производство, и потребление наркотиков — это лишь симптомы серьезных экономических и социальных заболеваний социума. Оказа

лось, что государства, из которых осуществляются поставки наркотиков, не способны обеспечить социально полезным трудом крестьян-производителей "белой смерти". Слаборазвитая экономика этих стран и особенности горного климата ставят крестьян перед выбором: производство наркотиков либо голодная смерть. Столь же глубокие корни оказались и у проблемы потребления галлюциногенных веществ. Исследования психологов и криминологов показали, что реальность капиталистического общества "всеобщего благоденствия" такова, что очень многим из тех, кому "посчастливилось" быть членами этого общества, хочется уйти в нереальный мир грез и галлюцинаций. Помимо "капиталистических язв" и социальной несправедливости, о которых так много вещала "коммунистическая пропаганда", исследователи вскрыли достаточно интимные факторы наркомании. По данным социологических исследований, 70% юношей и девушек пристрастились к наркотикам после того, как подверглись сексуальному насилию в домашних условиях (то же касается 75% девушек, занимающихся проституцией). В США ежегодно отмечается более 300 тыс. побегов из дома. Более половины из них вызваны половыми притязаниями родителей. Эмпирические данные показывают, что факты кровосмешения между детьми и родителями имеют место в 10% американских семей.' Еще в

1975 г. американская исследовательница Дайана Расселл сделала достаточно безрадостный вывод: изнасилования отцами дочерей, старшими братьями сестер совершаются гораздо чаще, чем мы можем это предположить.2 Кровосмешение является преступлением по законам США, однако решить эту проблему правовыми мерами не удается. С

1976 г. по 1980 г. количество половых преступлений в отношении детей увеличилось на 200%.3 Свобода и право на неприкосновенность частной жизни (мой дом — моя крепость) оказались источником многочисленных трагедий маленьких беззащитных существ. Свобода нравов быстро оказалась на службе порока (например, в Южной Калифорнии легально зарегистрирована многотысячная группа взрослых педофилов. Их девиз — "Секс до 8 лет — иначе будет слишком поздно"). Аналогичные проблемы существуют и в западноевропейских странах.4

Глубоко изучив проблему наркомафии, политики поняли, что легкого решения у нее быть не может. Ноты протеста государствам, в которых производятся наркотики, в этом деле не помогут. Развитые страны должны оказать этим государствам экономическую и финансовую помощь. Точно так же наивностью было бы рассчитывать удержать от наркомании молодежь с помощью призывов: "Дети, не употребляйте наркотиков, это вредно для вашего здоровья". Чтобы заметно снизить уровень наркотии в стране, необходимы серьезные экономические, социальные и культурные преобразования. Поиск эффективных антинаркотических мер, не связанных с изменением социальной системы и государственного строя, показал, что международное сотрудничество в борьбе против наркомафии оказалось наиболее перспективным путем ограничения этого социального зла.

Одним из первых международных договоров в этой области был договор между США и Колумбией. Первый опыт сотрудничества был не очень успешным. В 1982 г. в США создается Центр по изучению международной преступности. В том же году в США создается Центр координации действий по борьбе с незаконным распространением и торговлей наркотиками. Там же было создано Бюро по международным вопросам борьбы с распространением наркотиков. Международные договоры о совместной борьбе с мафией были заключены США с Перу, Пакистаном, Таиландом, Германией, Францией, Италией. К разработке стратегических вопросов координации деятельности различных государств в борьбе с мафией подключились службы внешних разведок и структуры НАТО.

Примером достаточно удачного сотрудничества между государствами, на территории которых производят и потребляют наркотики, является взаимодействие США и Боливии. В 1983 г. эти государства подписали договор о совместной борьбе с наркомафией. В соответствии с этим договором США финансировали создание специальных отрядов сельской полиции Боливии. Через год эти отряды при поддержке американских спецслужб провели широкомасштабную операцию по уничтожению плантаций коки и фабрик по переработке наркосырья. Эта операция нанесла серьезный урон боливийскому отделению наркомафии, однако полностью уничтожить мафистскую структуру не удалось.

В апреле 1986 г. в Буэнос-Айресе проходила международная конференция по проблемам объединения усилий различных стран в борьбе с организованной престуностыо. На этой конференции между Боливией и США была достигнута договоренность о проведении еще одной широко

масштабной акции. Опыт 1984 г. показал, что борьба с нар-комафией, которая создала свою промышленность и армию, без помощи армейских подразделений не может быть эффективной. Однако использование армейских подразделений в борьбе с преступностью в США было запрещено:

Закон 1876 г. запрещал выполнять армии полицейские функции (исключение было сделано лишь для ВМС, которые могли участвовать в борьбе с пиратством).

Создание боевых структур спецслужб, вооруженных на том же уровне, что и армейские части, оказалось не по карману даже такой богатой стране, как Америка. В 1981 г. Конгресс США принял поправку к указанному Закону, разрешавшую сухопутным войскам и ВВС сотрудничать с правоохранительными органами.* Однако вопросы финансирования этих операций решены не были, поэтому использование вооруженных сил в борьбе с преступностью имело ограниченный характер (военные предоставляли свои базы для укрытия важных свидетелей обвинения, а также для особо опасных преступников — тех, что не решались оставлять в тюрьмах, администрация которых была тотально коррумпирована). В 1986 г. президент США Р. Рейган издал директиву № 221 "О национальной безопасности", в которой отмечалось, что международная контрабанда наркотиков представляет серьезную угрозу национальной безопасности, и все элементы государственного аппарата США должны быть задействованы для борьбы с наркомафией. На основании этой директивы подразделения ВВС США и отряды спецназа приняли участие в 1986 г. в очередной антимафистской акции в Боливии. Результат был настолько впечатляющим, что необходимость использования войсковых подразделений в борьбе с мафией теперь уже ни у кого не вызывала сомнений. В 1989 г. Конгресс США принял закон, четко очертивший обязанности Пентагона в борьбе с наркомафией:

— быть главным ведомством США, которое осуществляет контроль перевозок наркотиков через воздушные и морские границы;

— быть главным ведомством, которое объединяет усилия других ведомств в деле борьбы с наркомафией и в

деле захвата нелегально переправляемых через границу наркотиков;

— использовать возможности национальной гвардии США для борьбы с наркомафией.2

Для борьбы с транснациональной организованной преступностью в Пентагоне созданы специальные организационные структуры и подразделения. Эта сфера деятельности американских вооруженных сил стала специально финансироваться. Например, в 1994 г. на эти цели было выделено 868 млн. долларов, в 1995 — 874 млн.'

Однако даже использование армии не открыло боливийским крестьянам новых средств к существованию, помимо выращивания коки и производства кокаина, что было учтено при планировании очередной широкомасштабной акции разрушения боливийской наркомафии. Эта акция включала не только спецоперации по уничтожению плантаций, аресту наркодельцов, но и создание новых предприятий для обеспечения занятости крестьян. К криминологическим исследованиям подключились экономисты и специалисты в области агротехники для поиска культуры, возделывание которой могло бы быть столь же выгодным, как выращивание коки. При этом в ходе операции крестьянам, у которых уничтожались плантации смертоносного зелья, давались не только советы и рекомендации, но по 2 тыс. долларов в качестве стартового капитала для смены сельскохозяйственного профиля.2

Приобретение организованной преступностью транснационального характера поставило перед человечеством очень много непростых проблем. Однако этот криминальный процесс дал людям еще один шанс (возможно, последний) серьезно задуматься о насущной необходимости изменения стиля взаимоотношений (как международных, так и межличностных). Зло и добро все более поляризуются, причем на фоне консолидации первого все драматичнее становятся последствия противоречий между теми, кто претендует на то, чтобы быть поборником добра. Человечеству уже не нужно ждать нашествия марсиан, чтобы объединить усилия в совместной борьбе. На Земле появился противник, который равно угрожает всем странам мира. Чем больше изнуряются страны в межгосударственной борьбе, тем сильнее становится общий противник. "Выиграв" противостояние с СССР, западные страны в качестве "бесплатного приложения" получили всплеск мафиозной активности. Многие в этих странах, к сожалению, еще не поняли, что единственным, кто остался в выигрыше в данной си

туации, был международный мафиозный монстр. Криминальные реалии настоятельно диктуют необходимость изменения полюсов противостояния, ориентиров развития.

Организованная преступность (как и преступность вообще) бессмертна до тех пор, пока не изменятся нравственные и ценностные ориентиры человечества. "С тех пор, как в начале прошлого столетия был брошен в массы лозунг "обогащайтесь", нравственная болезнь крезомания (мания богатства), которая заставляет считать деньги высшей целью жизни и непременным условием счастья, не перестает развиваться. Ценность всякого человека определяется не столько тем, что он есть, сколько тем, что он имеет; человечеством словно овладел бес обогащения... Религиозный идеал под давлением научных истин рушился, и после осуществления патриотического идеала в душах современного поколения образовалась пустота; оно переживает теперь полярную ночь, и под леденящим дуновением скептицизма свободно развиваются все безнравственные и преступные наклонности. Лишь великий идеал новых поколений возвещает конец этой ночи, а вследствие этого и конец эпидемии преступности".' Итак, уважаемый читатель, будущее за великими идеалами добра, правды и справедливости.

Заключение

По мере того как феномен преступности все больше и больше выходит за пределы национальных рамок и государственных границ, приобретая транснациональный характер, исследования в области сравнительной криминологии становятся особенно актуальными. Многие ученые пришли к выводу, что к числу слабых мест науки о преступности относится то, что криминология концентрировала свое внимание на мелкомасштабных исследованиях, вместо того чтобы сосредоточиться на историческом, межкультурном анализе, который необходим для уяснения сущности феномена противостояния общества и преступности.' Анализ мирового опыта позволяет увидеть, как идет этот процесс в различных условиях, понять, к каким результатам могут привести различные меры в зависимости от того, в каких обстоятельствах они применялись в какую систему были включены. На этой базе становится возможной разработка оптимальных стратегий эффективного воздействия на преступность.

За тысячелетия человеческой истории выкристализо-

вались следующие глобальные методы воздействия на преступность:

— воспитание;

— обеспечение удовлетворенности населения;

— социальный контроль;

— изоляция лиц, представляющих общественную

опасность;

— самозащита.

Как видим, методов не так уж много — велико число

форм и способов их реализации.

Под воспитанием имеется в виду процесс управляемой социализации (процесс передачи опыта), стимулирование оптимального поведения при помощи поощрения, наказания и угроз. Социальными инструментами воспитания выступают семья, школа, община, религия, идеология, культура, право (установление и реализация ответственности), средства массовой информации, исправительные структуры для правонарушителей и центры коррекции для лиц, имеющих психофизиологические аномалии.

Обеспечение удовлетворенности граждан достигается, с одной стороны, формированием низких стандартов материального потребления и стереотипов высокой духовности, с другой — повышением уровня удовлетворения материальных и духовных потребностей. Мировая история показывает, что наибольшую неудовлетворенность людей вызывает социальное неравенство и несправедливость, поэтому уже в древности справедливое государственное устройство и сглаживание социальных противоречий стало рассматриваться как один из основных способов обеспечения удовлетворенности населения. Практика социального реформаторства и социальных революций выступает инструментом решения этой проблемы (если реформы шли слишком медленно либо в неверном направлении, это обычно сначала вызывало рост преступности, а затем — социальный взрыв).

Социальный контроль, будучи одной из форм воспитания, одновременно выступает методом пресечения антисоциального поведения и отправным пунктом привлечения правонарушителей к ответственности. Социальный контроль осуществляется самыми разными субъектами: семьей, воспитательными учреждениями, общиной, полицейскими силами и т. д.

Изоляция лиц, признанных общественно опасными, (и даже их физическое устранение) выполняет одновременно функции угрозы и лишения возможности причинять вред обществу. Будучи наиболее критикуемым, этот метод стал неотъемлемым атрибутом практики воздействия на преступность любой социальной системы. Поэтому, отмечая значительное несовершенство, нельзя не признать его социальной значимости.

Практика самозащиты наиболее ярко иллюстрирует открытый Гете путь развития по спирали. Мы можем констатировать, что человечество сделало первый виток в развитии процесса воздействия на преступность: он начинался с самозащиты — самозащита (уже на качественно новом уровне) сегодня вновь приобрела особую актуальность.

Анализ мировой практики общественного противодействия преступности позволяет вскрыть принципы, опора на которые является условием успеха в борьбе с социальным злом. Важнейшими среди них являются:

— принцип системности;

— принцип адекватного обеспечения;

— принцип развития;

— принцип участия всех членов общества;

— принцип гуманизма.

Первый принцип предполагает использование всех методов в воздействии на преступность. Исторический опыт убедительно свидетельствует, что ставка на один из методов или на узкую группу мер (как правило, карательных) обречена на неудачу. Дееспособная социальная система разрушающего воздействия на преступность устраняет (уменьшает) у людей желание совершить преступление, устраняет (уменьшает) возможности реализации преступных замыслов и обеспечивает пресечение преступной деятельности.

Суть второго принципа заключается в том, что практика разрушения преступности не может подобно работе мифического вечного двигателя возникнуть из ничего. Она должна быть в достаточной мере обеспечена: материально, идеологически, в кадровом отношении, информационно, научно и т. д. Можно выделить несколько уровней обеспечения этой деятельности: высокий, средний, удовлетворительный, низкий, неудовлетворительный. Мировая практика показывает, что результаты воздействия на преступность могут быть либо соответствующими уровню обеспечения, либо более низкими. Политики же стремятся при неудовлетворительном уровне обеспечения получить высокие результаты. Подобных достижений история не знает. Все люди должны осознать это, тогда их трудно будет обманывать

пустыми обещаниями.

Принцип развития предполагает постоянное изменение системы воздействия на преступность в соответствии с изменениями социальной и криминальной реальности — лишь тогда и сама разрушающая система и уровень ее обеспечения могут быть адекватны общественной ситуации. Принципиальная схема развития системы воздействия на преступность такова:

— выявление факторов преступности;

— поиск способов их устранения либо блокирования;

— изыскание ресурсов для этого;

— комбинирование в рамках имеющихся ресурсов методов и мер воздействия по принципу их максимальной

эффективности и минимальности затрат.

Участие всех граждан в воздействии на преступность является принципиальным условием, поскольку без опоры на массы еще ни в одном государстве не удалось сконструировать действенную систему воздействия на преступность и изыскать достаточно ресурсов для ее эффективного функционирования.

Принцип гуманизма предполагает последовательное

уменьшение социального зла на земле (увеличение любви и "общественного сердца" по Г. Тарду). Проще всего изба

виться от преступности, уничтожив всех людей. Эта крайность показывает, что разрушение преступности — не самоцель, и далеко не все средства здесь хороши. В погоне за быстрыми результатами легко с рельсов разрушения преступности перескочить на рельсы трансформации зла. И тогда сам процесс борьбы с криминальным феноменом может оказаться более общественно опасным, чем преступность. По этому поводу еще Аристотель отмечал: "Государство создается не ради того, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо".'

Из этого общего принципа вытекают несколько частных. Чем быстрее и чем более дешевыми средствами политики хотят расправиться с преступностью, тем более жесткие меры они вынуждены применять. Положительный эффект жестких мер весьма недолговечен, и если его не подкрепить достаточно дорогостоящей системой мер, получится результат, который в просторечии называют "шуму много, а толку мало". Экономия на борьбе с преступностью всегда очень дорого обходится обществу (причем платить приходится не только деньгами, но и человеческими жизнями, искалеченными судьбами, утраченным здоровьем).

Воздействие на преступность должно носить стабильный и поступательный характер. Если своевременно не принимать последовательных (в том числе и жестких) мер, то общество постепенно сползет в криминальный кризис. И тогда сверхжесткий репрессивный метод начинает казаться единственным средством избавления. Пренебрежение к проблемам преступности неминуемо ставит общество перед необходимостью применения чрезвычайных мер. В этом смысле мнимая гуманизация практики воздействия на преступность чревата кризисом гуманности.

Анализ современной зарубежной практики воздействия на преступность показывает, что к числу работающих криминологических концепций относятся:

— неоклассицизм (модифицированные теории Бента-ма и Фейербаха);

— теория уголовной политики Листа;

— психоаналитические концепции преступности;

;     — социобиологическая теория деструктивности;

— социологическая теория аномии (развитая на основе концепции Дюркгейма);

— концепция контроля преступности (разработанная Сатерлендом на основе положений Дгоркгейма);

— теория дифференциальной связи (предложенная Сатерлендом и модифицированная его последователями);

— виктимологические теории.

Ряд криминологических теорий весьма популярны за рубежом, но их влияние на практику борьбы с преступностью минимально. Речь идет о концепции опасного состояния и социальной защиты, клинической криминологии, теории стигмы, радикальной криминологии. За рубежом стали достаточно ограниченно применять тюремное заключение, но в основе этого процесса не принятие концепции стигмы, а экономический фактор (тюрьмы переполнены, пенитенциарная система переживает кризис). Краткосрочное заключение, противоречащее идеям интеракционистов, популярно во многих странах.

В зарубежной научной среде весьма скептично отношение к ломброзианству и его различным модификациям. Однако за пределами достаточно узкого круга ученых ломб-розианские теории воспринимаются с интересом (как нечто экзотическое) и отношение к ним вполне лояльное. Несмотря на то, что рекомендации неоломброзианцев не востребованы современной практикой воздействия на преступность, их опосредованное влияние велико (во многих зарубежных фильмах о преступниках центральная фигура — именно ломброзианский тип). Теории прирожденного преступника популярны и среди обывателей, и среди практических работников (как правоохранительной, так и пенитенциарной системы). Соответственно и отношение к преступникам и преступности в немалой степени зависит от этих "скандальных" криминологических теорий.

Исследования в области клинической криминологии продолжаются, хотя от широкомасштабных пенитенциарных экспериментов давно отказались. Тем не менее общество с надеждой присматривается к результатам научных работ психологов, психофизиологов, психиатров, кибернетиков. Не исключено, что будущее в воздействии на преступность во многом будет принадлежать клиницистам, если км удастся найти радикальный гуманный способ модификации поведения.

Крах социалистической системы неоднозначно сказался на развитии радикальной криминологии. В некоторых общественных кругах (в том числе среди зарубежных интеллектуалов) ее акции окончательно упали, в других же —-напротив, возросли. Различные экологические движения все более радикализируются. Критика западного культа потребительства и бездуховности господствующих социальных стандартов находит все более широкую поддержку как

в самих капиталистических странах, так и в развивающихся государствах (население которых не вошло в золотой миллиард и к которым западная элита вопреки кантовско-му императиву относится не как к цели, а как к средству). Радикальные теории становятся все более популярны в постсоветских странах, где в 80-х гг. отношение к марксизму было достаточно скептическим. Резкое падение уровня ясизни, значительное социальное расслоение, основанное на злоупотреблениях, коррупции, хищениях, криминализация правящей элиты, практика разжигания военных конфликтов, в ходе которых нувориши фантастически обогащаются на крови и страданиях обездоленных, стремительный рост преступности, вызванный сменой социальной системы, — все это вновь привлекло внимание к марксизму, теориям социального равенства и справедливого построения общественных отношений. Практика имитации борьбы с преступностью, "пробуксовывания" в воздействии на различные формы проявления социального зла на фоне тотальной криминализации и мафизации общества обращает взоры многих на самый верх пирамиды власти. Государственная политика, вызывающая разрушение не преступности, а здоровых основ социума, вербует все новых и новых сторонников радикальных методов борьбы с преступностью.

Как бы то ни было, однозначно можно констатировать:

теория стигмы, критическое направление и клинические концепции криминологии не стали теориями вчерашнего дня. Вполне вероятно, что в перспективе они могут стать основой социальной практики воздействия на преступность. В этой связи необходимо отметить методологическую значимость концепции Э. Фромма, который в фундаментальной научной теории материализовал извечную мечту человечества об обществе без преступности. Его идеи окрыляют многих исследователей, ведущих научный поиск в этом направлении.

Перспективы развития систем воздействия на преступность можно прогнозировать в следующих направлениях. Классическое направление продолжает выполнять фундаментальные функции. Применение классических мер, таких как полицейский контроль, привлечение к уголовной ответственности, лишение свободы, позволяет держать преступность в определенных рамках. На этой основе появляются возможности криминологического экспериментирования и поиска новых эффективных мер воздействия на преступность. Классическая школа, вероятно, еще долго будет "подстраховывать" человечество в выработке оптимальной

системы воздействия на преступность. Наиболее вероятные пути эволюции классического направления таковы:

— постепенный отказ от бентамовской концепции пропорциональности преступления и наказания, все более широкое применение разработанных клиницистами методов прогнозирования индивидуального преступного поведения и классификации преступников, соответственно на этой основе выработка более адекватной целям разрушения преступности карательной судебной практики;

— развитие системы наказаний, не связанных с лишением свободы;

— увеличение сроков изоляции опасных преступников;

— гуманизация методов лишения свободы (превращение тюрем из рукотворного ада на земле в своеобразные приюты с человеческими бытовыми условиями и достаточно жестким режимом). Конечно, для гуманизации пенитенциарной системы общество должно решиться на выделение большей доли национального дохода на эти цели, возможно, в ущерб комфорту чиновников и потребительской патологии пресыщенных обитателей верхних социальных "стратов".

Одним из важнейших направлений развития антикриминальных мер классической ориентации является обеспечение неотвратимости наказания за преступления. В этом смысле огромная роль в обеспечении адекватности реагирования на преступность по классической схеме принадлежит полиции. Объективной тенденцией ее развития является дифференциация на:

— силы борьбы с серьезной преступностью;

— общественную полицию, нацеленную на борьбу с уличной и бытовой преступностью, пресечение правонарушений и предупреждение криминала.

Первое крыло будет развиваться по пути наращивания технической оснащенности, уровня индивидуальной подготовленности (доведения профессионализма до виртуозности), улучшения кадрового отбора. Второе — по пути овладения новыми методиками работы, сближения с общиной, усиления ориентации на интересы и запросы жителей конкретного микрорайона, расширения штатной численности.

Важнейшим условием органической совместимости классических подходов с иными направлениями антикриминального воздействия является разработка теории жестких мер реагирования на преступность. Решение этой проблемы невозможно без дальнейших углубленных исследований пределов эффективности жестких мер, сопутствующих им негативных последствий, динамики развития этих последствий. На основе этих исследований появится реаль

ная возможность конструирования оптимальных стратегий воздействия на криминальный феномен, в которых жестким мерам по значению и по времени их применения будет отведено соответствующее место. Пока, к сожалению, наиболее распространенными являются два крайних подхода:

либо граничащее с утопизмом упование на полный отказ от жестких мер, либо рассмотрение жестких мер как панацеи от всех болезней социума (основанное на ограниченном понимании сущности процессов разрушения преступности).

Концепция социальной дезорганизации постепенно трансформируется в теорию социального реформирования, воспринимая из радикального направления все новые и новые конструкции. Путь социальных реформ достаточно дорогостоящий, и эффект от этих мер не режет глаз, поэтому политики, стремящиеся "сломать хребет" преступности в сжатые сроки, обычно делают ставку не на них. Эти меры станут популярны, когда общество достигнет значительного уровня политической зрелости и криминологической грамотности. Тогда люди начнут ориентироваться не на кратковременный успех, а на устойчивые тенденции снижения уровня преступности (в этом смысле распространение криминологических знаний не только в среде профессионалов, но и среди простых граждан может оказаться действенным средством влияния на политиков).

Теория дифференциальной ассоциации развивается в направлении поиска путей формирования оптимальной культуры общества и совершенствования системы воспитания (семейного, общинного, школьного, религиозного), конструирования социальных механизмов контролирования поведения молодежи. На базе этой криминологической теории разрабатываются педагогические методики перевоспитания трудных подростков и преступников, в этом смысле она постепенно превращается в методологическую основу исправительной педагогики.

В виктимологическом течении достаточно определенно просматриваются две основных тенденции:

— углубление исследований (как фундаментальных, так и прикладных), совершенствование рекомендаций защиты от криминала, повышение их прикладного значения;

— расширение зоны влияния, проникновение викти-мологических познаний в самые различные слои общества.

В рамках виктимологического направления развиваются подсистемы:

— индивидуальной самозащиты;

— совместной деятельности граждан в противостоянии преступности;

— общественной полицейской деятельности, подчиненной интересам общины;

— служб частной охраны и защиты граждан;

— развития прикладной науки (проведение по инициативе граждан криминологических исследований, создание общественных научно-исследовательских и учебных криминологических учреждений, развитие микрокриминологии).

Теории генетической предрасположенности также могут найти свою нишу в общей теории воздействия на криминальный феномен. Правда, она находится в иной плоскости, нежели поиск гена преступности. На основе этих теорий уже сейчас начинают разрабатываться методики ранней диагностики маньяков, склонных к криминалу, и лиц, которые в состоянии невменяемости могут совершить общественно опасные деяния. Научные исследования в данном направлении позволят разработать эффективные меры социального патронажа таких лиц (включая их лечение и изоляцию). Разработки ученых в области биологической криминологии могут сформировать достаточно эффективные методики индивидуализации воспитания и социализации лиц с теми или иными биологическими аномалиями.

Радикальные теории будут выполнять функцию криминологической совести (препятствовать чрезмерному развитию конформизма криминологов). Кроме того, они оказались своеобразным домокловым мечом над головой политиков: чем меньше политической воли они будут проявлять в борьбе с преступностью, тем более радикальными окажутся предложения смелых криминологов. Одним из слабых мест радикальных криминологических концепций является их некоторая утопичность, недостаток теоретической проработки определенных фундаментальных концепций (главным образом — справедливого общества) и конкретных методов трансформации современного социума, пораженного множеством пороков, в идеальное общество будущего. То же касается и теории стигмы. Углубленная теоретическая разработка этих вопросов — одна из насущных проблем развития радикальной криминологии и ин-теракционистского подхода. Не исключено, что, если теоретикам этих направлений удастся решить непростые методологические проблемы, в рамках данных научных течений появятся теории и идеи, которым суждено сыграть решающую роль в преодолении преступности.

Анализ развития криминологической мысли показывает, что за последние десятилетия новых фундаментальных криминологических теорий не появилось. Вряд ли это может означать, что криминальный феномен нами познан.

Более вероятно то, что мы пришли к рубежу определенного уровня понимания преступности, преодолеть который и подняться на новую ступень не позволяют имеющиеся познания как в криминологии, так и в области смежных наук.

Сейчас научный поиск сконцентрировался на изыскании экономичных и эффективных мер предупреждения преступлений и на оптимальном их комбинировании в рамках доступных обществу ресурсов, а также на конструировании социальных механизмов, которые позволили бы принудить политиков выделять больше средств для обеспечения эффективного разрушающего воздействия на преступность. Деятельность в этих направлениях может дать серьезные положительные результаты, однако цель полного преодоления преступности вряд ли можно считать реальной.

Нам остается кропотливо собирать крупицы знаний о преступности и связанных с нею явлениях. Переход количества в качество неминуем. Вопрос лишь в том, когда произойдет скачок на новый уровень познания. В любом случае, делая маленькие шаги в непознанное, мы готовим научный прорыв. Прорыв в области воздействия на преступность возможен. Более того, он весьма вероятен. Однако для его подготовки необходимо наряду с криминологическими решить целый комплекс иных проблем: этических, идеологических, политических, экономических, педагогических и др. Осуществить этот прорыв можно лишь путем приведения в движение всей социальной системы. При этом несомненно одно: если человечество оценит угрозу тотальной криминализации общества адекватно, оно сумеет найти пути очищения.