А.П. Чирков. ГРАММАТИЧЕСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ НОРМ УГОЛОВНОГО ПРАВА

Грамматическое толкование, являясь способом уяснения буквального содержания выраженной в уголовном законе воли законодателя, состоит как в выяснении смысла употребленных в нормах уголовного права слов, терминов, так и в установлении между ними синтаксической связи.

Познание истинного смысла уголовного закона, прежде всего, предполагает тщательное изучение его словесной оболочки, его текста, что, естественно, не может быть сделано без учета правил грамматики.

Теоретической посылкой, которой определяется роль грамматического толкования, является то обстоятельство, что человеческое мышление и язык,      будучи        едиными,      не       составляют      полного     тождества.

____________________

23 Руководящие начала по уголовному пpаву РСФСР 1919 года в ст.12 устанавливали, что пpи опpеделении меpы наказания необходимо учитывать "совеpшено ли деяние пpофессиональным пpеступником (pецидивистом) или пеpвичным". Кpоме этого положения, УК РСФСР 1922 года пpедусматpивал в некотоpых случаях совеpшение пpеступления пpофессиональным пpеступником как квалифициpующее обстоятельство. Совpеменные сведения о пpеступности содеpжат достаточно оснований для восстановления в уголовном законе понятия "пpофессиональный пpеступник".

Словесное выражение нормы права не всегда отражает мысль законодателя, вложенную в норму, и тем более не может отражать намерений законодателя1.

Грамматическое толкование дает возможность в каждом конкретном случае уяснить содержание слов и терминов, а также смысл всего предложения (предложений), из которых состоит тот или иной текст уголовного закона.

Между тем грамматическое толкование как один из способов толкования признается не всеми учеными. Некоторые авторы высказывают суждения о нецелесообразности выделения этого способа толкования. Так, П.И. Люблинский писал: “То, что обыкновенно разумеют под грамматическим толкованием, в сущности, вовсе не есть толкование. Это простое усвоение выраженной законодателем в словах мысли, независимо от тех или иных выводов, которые могут быть из нее сделаны. Мы усваиваем здесь закон, как мы усваиваем всякую написанную фразу. Здесь еще нет толкования воли законодателя..., а есть лишь усвоение законодательного текста”2.

По мнению П.И. Люблинского и И.Е. Фарбера, всякое толкование есть логическое толкование;  причем последний, тем не менее, различает и терминологическое толкование, хотя и не указывает на характер отношений, существующих между  этими способами толкования3.

А.С. Шляпочников верно считает, что такая позиция обусловлена пониманием связи мышления и языка, которые представляют собой диалектическое единство. “Не только возможно, - отмечает А.С. Шляпочников, - но в ряде случаев и неизбежно несовпадение словесного выражения мысли и внутреннего содержания, вернее, логических и грамматических категорий,

не говоря уже о том, что многие слова могут выражать разные понятия. Поэтому в некоторых случаях возможно различие между словесным выражением закона и его внутренним содержанием и смыслом”4. Несовпадение мысли законодателя с ее словесным выражением чаще всего и приводит к необходимости грамматического толкования.

Грамматический способ толкования так же, как, собственно, и любой другой, имеет логическое обоснование, поскольку мышление невозможно

 без логики. Это дало возможность, в свою очередь, отдельным ученым отрицать самостоятельность логического толкования, поскольку любой способ толкования (в том числе и грамматический) является логическим.

____________________

1 См.: Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М., 1974. С. 60.

2  Люблинский П.И. Техника, толкование и казуистика уголовного кодекса. Пг., 1917. С. 123.

3  См.: Фарбер И.Е. Толкование закона и социалистическое правосознание // Социалистическая законность, толкование и применение советских законов: Тез. докл. на межвуз. науч. конф. Киев, 1961. С. 21.

4  См.: Шляпочников А.С. Толкование советского уголовного закона. М., 1960. С. 156.

“Для     отдельного     логического      исследования,      независимо     от

грамматического, нет самостоятельного объекта,”5 - пишет А.С. Пиголкин. Однако, если говорить об объекте различных способов толкования, то им может быть только воля законодателя, закрепленная в том или ином нормативном акте, поэтому при отграничении способов толкования необходимо исходить не из различия объектов толкования, а из специфики возможных методов и приемов толкования. При том органическом общем, что имеется между грамматикой и логикой, они представляют собой две отрасли знания, в силу тех специфических особенностей, которыми отличается материал грамматики и логики, вооружающей нас специфическими приемами толкования нормативных актов”6.

Исключительно важное значение при толковании уголовно-правовых норм имеет исследование терминов, используемых в уголовном законодательстве. Термин - это словесное обозначение понятия, которое применяется в науке, культуре, технике и других отраслях жизни общества. Следовательно, для правильного толкования уголовно-правовых норм необходимо четко представлять назначение и смысл включенных в их содержание терминов.

Употребляемые в российском законодательстве термины могут быть классифицированы по ряду оснований. Так, по сфере действия они подразделяются на общеправовые, межотраслевые и отраслевые. Общеправовые термины обозначают понятия, имеющие значение для всех отраслей права и законодательства (государство, право, государственный орган, общественная организация, должностное лицо, законодательство, законность, законные интересы, правопорядок и т.д.). Межотраслевая терминология имеет значение для нескольких отраслей права (материальный ущерб, проступок, близкие родственники, опека и попечительство, залог и т.д.).

Очевидно, что понятия, охватываемые межотраслевыми терминами, по своему объему значительно уже общеправовых.

Особенностью отраслевой терминологии является то, что она основана на предметно-логических связях и отношениях соответствующих понятий, отражающих специфику конкретной сферы правовых отношений. Следовательно, отраслевая терминология обслуживает определенную отрасль права, то есть образует отраслевое терминологическое поле, которое не совпадает ни с общеправовым, ни с межотраслевым терминологическими полями - более широкими в содержательном и функциональном отношении (сделка, давность совершения преступления, развод и т.д.)7.

____________________

5 Пиголкин А.С. Толкование нормативных актов в СССР. М., 1962. С. 41; см также: Общая теория советского права / Под ред. С.Н. Братуся, И.С. Самощенко. М., 1966. С. 228-229.

6 См.: Элькинд П.С. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права. М., 1967. С. 102.

7 См.: Пиголкин А.С. Юридическая терминология: понятие и классификация // Язык закона. М., 1990. С. 69.

По факту фиксации в законе термины классифицируются на закрепленные в законодательстве и незакрепленные; в свою очередь, первые разделяются на определенные (когда в законе указываются существенные признаки понятия) и неопределенные термины, которые, в частности, выражают оценочные понятия8. В специальной литературе отражены и другие классификации терминов9.

При формулировании юридических, в том числе и уголовно-правовых, норм используются три вида терминов: общеупотребляемые, специальные юридические и специальные неюридические. Последний вид терминов нередко отдельные авторы именуют техническими. Однако вряд ли такое наименование оправданно, поскольку фактически под техническими терминами понимаются термины, используемые также в области культуры, искусства, медицины и т.д.

Общеупотребляемые термины используются в законе только в том значении, которое они имеют в литературном языке. Такого рода термины довольно распространены в уголовном законодательстве. К ним относятся, например, термины: международные осложнения, убийство, поджог, охота, плен и др. Хотя такие термины просты и общепонятны, они не всегда удобны. Их содержание нередко расплывчато, многозначно, допускает различные толкования. Так, ст. 144 УК РСФСР кражу определяет как тайное хищение чужого имущества. На практике закономерно возникли вопросы: будет ли “тайным хищение” только в отсутствии собственника (или иного владельца) или также и в отсутствии других лиц, в присутствии потерпевшего, который, однако, не способен понять происходящее, например, в силу малолетства, болезни, опьянения и т.д. Как видим, общеупотребляемый термин “тайное хищение” вызывает ряд сомнений и неясностей. Поэтому для данного термина требуются дополнительные разъяснения, что и

сделано в п.п. 2 и 3 постановления Пленума Верховного суда СССР “О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности” от 5 сентября 1986 года.

Употребление таких терминов имеет смысл лишь в тех случаях, когда их значение очевидно и не вызывает сомнений в том или ином контексте уголовного закона. Среди специальных юридических терминов необходимо различать термины, взятые из общепринятого языка и получившие в уголовном законе иное специальное значение (например, ходатайство, деяние, потерпевший, оскорбление, вымогательство), и термины, используемые только в уголовном и другом законодательстве (например, судимость, контрабанда, дознание, присяжный заседатель, представитель власти).

____________________

8 В.К. Бабаев использовал те же основания для классификации понятий. - См.: Советское право как логическая система. М., 1978. С. 111-112.

9 См.: например: Брайнин Я.М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 59-64; Элькинд П.С. Указ. соч. С. 89; Пиголкин А.С. Указ. соч. С. 68-75.

Общеупотребляемым терминам, имеющим специальное юридическое

значение, чаще всего в уголовном законе даются определения. При отсутствии определения их смысл устанавливается исходя из контекста закона.

Однако, как свидетельствуют результаты психолингвистического исследования, толкованию Пленумом Верховного суда СССР подвергались, главным образом, общеупотребляемые термины10. Поскольку такие слова употребляются не в общепринятом смысле, а в особом специальном значении, то без разъяснения этого значения соответствующие термины могут быть поняты не в том смысле, какой имел в виду законодатель. А отсюда возможность “интерпретационного сдвига”. Поэтому П.М. Рабинович считает, что, если законодатель в законе использует общеупотребляемые слова в специальном, узком значении, то он должен включать в нормативный акт и разъяснения этого значения11.

Совершенно очевидно, что наличие в уголовном законодательстве дефинированных терминов (например, определения преступления, умысла  и неосторожности, невменяемости, необходимой обороны, крайней необходимости, хищения и т.д.) “в большей степени способствует правильному пониманию и применению закона”12. Однако не все термины могут быть точно определены законодателем. Речь идет о терминах, обозначающих понятия, достаточно часто употребляемые в нормах уголовного права. Таковы, например, термины: “особая жестокость” (п. 2 ст. 102 УК), “злостное уклонение” (ст. 122 УК),  “иные тяжкие последствия” (ч. 1 ст. 140 УК), “значительный ущерб” (ст. 168 УК), “имущественный вред” и т.д.

Наличие подобных терминов в уголовном законе дает возможность правоприменителю самостоятельно определять содержание оценочного понятия, исходя  из  фактических   обстоятельств   каждого  конкретного дела.

А.В. Наумов, ратуя за официальное признание судебного прецедента (за решениями Верховного суда Российской Федерации), отмечает следующее:

“Только судебный прецедент может, например, ответить на вопрос о том, каково конкретное содержание оценочного понятия, употребляемого при конструировании уголовно-правовой нормы (типа “существенный вред”, “тяжкие последствия”)... Такое понятие приобретает свое реальное значение только через судебное решение, вырабатывающее определенный стандарт

этого оценочного понятия”13.

____________________

10 См.: Рабинович П.М. Проблемы теории законности развитого социализма. Львов, 1979. С. 53.

11 См.: Рабинович П.М. Указ. соч. С. 53.

12 Савицкий В.М. Язык процессуального закона: вопросы терминологии. М., 1987. С. 64.

13 Наумов А.В. Современные тенденции развития уголовного законодательства и уголовно-правовой теории. Материалы конференции // Государство и право. 1994. № 6. С. 58-59.

С этой позицией вряд ли можно согласиться. Прежде всего вызывает большое сомнение возможность установления определенного стандарта для

действительно оценочных понятий.

Вместе с тем, если это возможно, зачем тогда судебному прецеденту передавать роль источника уголовного права; следовало бы, не нарушая принципа “ нет преступления без указания о том в законе”, этот “стандарт” включить в качестве определения в уголовный закон.

Последнюю группу составляют специальные юридические термины, то есть заимствованные из различных областей науки, техники, биологии, медицины, искусства и т.д.

К ним относятся следующие термины: “микроорганизм” (ст. 672 УК), “технологии” (ст. 781 УК), “авария” (ст. 85 УК), “музыкальное произведение” (ст. 141 УК), “рынок” (ст. 1543 УК), “лекарственные средства” (ст.2102 УК)  и др.

Следует иметь в виду, что использовать специальные неюридические термины можно только в том смысле, который они имеют в соответствующих отраслях знаний14.

В целях уяснения действительного содержания уголовно-правовых норм правоприменительные органы используют различные приемы толкования. Причем, в зависимости от конкретной ситуации, они применяются как по одному, так и комплексно.

Выработанные в теории права приемы (и правила) грамматического толкования сводятся к следующему: 1) словам и выражениям закона следует придавать то значение, которое они имеют в соответствующем литературном языке, если нет оснований для их иной интерпретации; 2) если закон разъясняет термин или законодатель иным образом определил его значение, то термин должен пониматься именно в этом значении, несмотря на иное значение в разговорной речи; 3) значение термина, установленного законодателем для одной отрасли права, нельзя без достаточных оснований распространять на другие отрасли; 4) если закон не определяет тем или иным способом значение юридических терминов, то им следует придавать то значение, которое они имеют в юридической практике; 5) если в законе

использованы технические или иные специальные термины, значение которых не определено законодателем, то им следует придавать тот смысл, который они имеют в соответствующих отраслях знаний; 6) идентичным формулировкам в рамках одного и того же акта нельзя придавать разные значения, если из акта не следует иное; 7) недопустимо такое толкование значения нормы, при котором ее отдельные слова и выражения трактовались бы как излишние; 8) словам и выражениям закона следует придавать тот смысл, в котором они употреблены законодателем в момент издания закона; 9) значение сложных выражений следует устанавливать в соответствии с

____________________

14 См.: Захарян Ф.Г. О терминологии правоприменительных актов // Применение советского права. Свердловск, 1974. С. 129-130.

синтаксическими правилами языка, на котором сформулирована интерпретируемая норма15.

К сказанному следует добавить, что при грамматическом толковании необходимо также использовать и данные науки уголовного права, одной из задач которой является глубокое и всестороннее разъяснение смысла уголовно-правовых норм.