IV

В плане будущего законодательства с неизбежностью возникает вопрос, насколько оправдало себя, насколько целесообразно установление сокращенного срока давности для требований, вытекающих из причинения вреда принадлежащими госорганам машинами, механическими средствами транспорта и т. д. Этот вопрос выдвигается не только в связи с судебной практикой по применению сокращенной (двухгодичной) давности, установленной примечанием к ст. 404 ГК РСФСР.

Практика широкого применения ст.ст. 48 и 49 ГК к сокращенному сроку давности по примечанию к ст. 404 ГК ставит под сомнение целесообразность существования этого срока как специального.

В предыдущем пункте (III) мы отметили, что Верховный суд РСФСР пытался проводить жесткую линию в отношении специального срока давности по ст. 404 УК.

Эта линия не оказала заметного влияния на судебную практику. Ее не разделял Верховный суд УССР, а суды первой инстанции в самой РСФСР часто отступали от жесткой директивы Пленума Верховного суда РСФСР и нередко восстанавливали срок давности по примечанию к ст. 404 ГК, руководствуясь ст.ст. 48 и 49 ГК.

В начале 40-х годов этот путь был оставлен вовсе в связи с позицией, занятой Судебной коллегией то гражданским делам Верховного суда СССР. В настоящее время нет, собственно, препятствий к восстановлению и продлению на общих основаниях срока давности, указанного в примечании к ст. 404 ГК.

Примеры восстановления сроков давности по примечанию к ст. 404 ГК в позднейшей судебной практике весьма многочисленны, судя по изученным нами материалам. По нашему мнению, это позволяет усмотреть определенную линию судебной практики.

Недостатком этой практики является нередкое устранение всей процедуры по восстановлению пропущенных (часто на много лет сроков. Иногда истцы даже не просят о восстановлении пропущенных ими сроков, а суды восстанавливают пропущенные сроки по своей инициативе, не вынося при этом особых определений сроков и не упоминая в отдельных случаях в решениях о пропуске давности истцом.

Эти ошибки постоянно выправляются судами второй инстанции. В приведенном выше (п. III) определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР по делу Лупырьевой (1940 г.) подчеркнута безусловная обязательность для суда, разрешающего дело по существу, точно мотивировать восстановление срока давности, вынося определение по этому вопросу.

Недостатком судебной практики в вопросе о восстановлении срока давности, установленного в примечании к ст. 404 ГК, нередко является и чисто формальная мотивировка определений о восстановлении срока давности. Приходится встречаться с такой широкой и вместе с тем неясной аргументацией, как общая ссылка на юридическую неосведомленность истца.

Иногда к этому добавляется еще и ссылка на болезненное состояние истца. Эти обоснования иногда встречаются и без дальнейшего уточнения. Между тем сплошь и рядом речь шла о восстановлении срока давности, пропущенного много лет тому назад. По делу Лупырьевой (1940 г.), которое рассматривалось Судебной коллегией по гражданским делам Верховного суда СССР, иск был предъявлен с пропуском срока на 14 лет.

Задумываясь над этой практикой, по нашему мнению, можно прийти к одному из двух заключений. Если считать, что вопрос о сокращенном сроке давности в примечании к ст. 404 ГК РСФСР (и в соответствующих статьях гражданских кодексов других союзных республик) урегулирован для настоящего времени целесообразно, то следует признать отклонение судебной практики от нормальной линии. Суждение об уважительности пропуска срока,— а значит и определение о восстановлении срока, — связано, несомненно, с оценкой доказательств. Однако это вовсе не значит, что эти суждения и определения могут быть основаны на усмотрении суда. Восстанавливая срок давности, суд всякий раз обязан мотивировать, по каким особенным обстоятельствам данного случая срок давности должен быть продлен. Нельзя ограничиваться общими схематическими мотивировками. Между тем простые, ссылки на юридическую неосведомленность, на болезненное состояние истца — это только схемы, сами по себе не содержащие признаков выяснения судом действительных обстоятельств дела, без чего невозможно обоснованное суждение об уважительности пропуска срока давности.

Можно ли говорить об юридической неосведомленности в течение 5 — 10 лет, если истец — человек грамотный, продолжавший работать и после несчастного случая и проживавший в населенных пунктах, где он всегда мог получить юридический совет и юридическую помощь? Потерпевший увечье, даже относительно легкое, всегда известное время находится в болезненном состоянии. Но' едва ли ссылка на это общее соображение может заменить мотивировку восстановления пропущенного срока давности. Нужно еще убедиться в том, что болезненное состояние

действительно помешало осуществить право требования, как этого требует ст. 49 ГК РСФСР.

Можно, однако, сделать и другое заключение. Учтя многолетнюю практику судов, широко восстанавливающих специальный срок давности, установленный примечанием к ст. 404 ГК, можно усомниться в целесообразности сохранения в Гражданском кодексе этого специального срока.

В нашей юридической литературе уже раздавались голоса в пользу упразднения этого специального срока давности (Т. Б. Мальцман).

Во много раз усилившаяся экономическая мощь Советского государства во втором периоде его развития устранила опасения, что упразднение примечания к ст. 404 ГК РСФСР может повлечь за собой несоразмерные расходы. Нужно при этом заметить (см. гл. первую), что гигантский рост нашей индустрии и средств транспорта сопровождается таким развитием предупредительных мероприятий, техники безопасности, что количество несчастных случаев у нас не имеет вовсе тенденции повышаться соразмерно шагу идущей вперед механизации. Нельзя поэтому ожидать заметного увеличения числа исков, удовлетворенных на основании ст. 404 ГК РСФСР, в связи с отменой специального срока давности по этой статье.

Изучение нашей современной судебной практики показывает к тому же, что и в настоящее время только в немногих случаях пропуск срока, установленного примечанием к ст. 404 ГК РСФСР, приводит к отклонению иска потерпевшего.

В тех союзных республиках, где сокращенный срок давности действует по всем вообще требованиям граждан к социалистическим организациям, вопрос о сокращенном сроке давности в случае причинения вреда источником повышенной опасности имеет совсем иной характер, чем в РСФСР. Но очевидно, что именно в отношении требований о возмещении вреда, причиненного здоровью и жизни человека, сокращение срока давности менее всего целесообразно.