Введение

Основополагающим принципом судопроизводства любого цивилизованного общества (или, как минимум, стремящегося стать таковым) является состязательность участвующих в нем сторон.

И в самой «экстремальной» отрасли судопроизводства — уголовной, в которой разрешаются вопросы преступления и наказания, свободы, а подчас и самой жизни лица, обвиняемого в совершении преступления, -— истина есть результат исследования преступления с двух противоположных позиций: уголовного преследования и защиты от него.

Эта, казалось бы, совершенно очевидная мысль весьма нелегко усваивалась отечественной уголовно-процессуальной теорией и законодательством. Еще не так давно ряд маститых ученых утверждали, например, что лицо, расследующее уголовное дело, наряду с выполнением им функции обвинения одновременно исполняет и функцию защиты обвиняемого. В этой связи А. М. Ларин как-то совершенно резонно заметил, что в таком случае следователь должен защищать обвиняемого от обвинения, им же, следователем, сформулированного и обоснованного. Как тут не вспомнить о различии между плюрализмом и диагнозом заболевания, при котором в голове человека конкурируют две противоположные мысли по одному и тому же вопросу.

Лишь в Определении Конституционного Суда РФ от 7 октября 1997 г. впервые, насколько нам известно, было четко, без идеологического ханжества сформулировано, что «функция осуществления публичного обвинения, независимо от различий в установленных законом процессуальных формах, возлагается на органы дознания, предварительного следствия и прокуратуры».

Однозначно и, по нашему убеждению, принципиально всецело верно, этот вопрос разрешен в УПК РФ 2001 г. (далее — УПК): «Функции

5

обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или на одно и то же должностное лицо» (ст. 15). При этом к стороне защиты уголовно-процессуальный закон отнес обвиняемого, его законного представителя, защитника, гражданского ответчика, его законного представителя и представителя; стороной обвинения являются: прокурор, следователь, дознаватель, частный обвинитель, потерпевший, гражданский истец, их законные представители и представители. Заметим также, что в данном законе процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения с целью изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступлений, именуется уголовным преследованием, что, на наш взгляд, в высшей степени точно определяет характер этой деятельности (ст. 5 УПК).

Здесь надо остановиться на проблеме «криминалистики суда», ибо подход к ней имеет принципиальное значение для понимания сущности криминалистики, в том числе и в аспектах, далее рассматриваемых в . нашей работе. Начнем с напоминания о том, что при всех различиях взглядов криминалистов, исследовавших эту проблему (Л. Е. Ароцкера, Р. С. Белкина, А. Н. Васильева, В. М. Бозрова и др.), на содержание и пределы использования криминалистики в суде, они были едины в одном: таковая не только реально существует, но и теоретически имеет право на существование и поступательное развитие.

Ни в коем случае не пытаясь навесить какие-либо идеологические ярлыки, мы можем лишь предположить, что такое единство в этом принципиальном вопросе, возможно, обусловливалось той системой уголовно-процессуальных координат, которая существовала в нашей стране весьма длительное время, когда многие криминалисты как аксиому воспринимали положение, что суд является органом борьбы с •  преступностью (В. М. Бозров и др).

И в настоящее время большое количество судей (по результатам нашего исследования — более половины), к сожалению, продолжают расценивать свою деятельность по отправлению правосудия именно с этих позиций. Мы убеждены, что значительная часть неправосудных обвинительных приговоров, фактов необоснованного возвращения уголовных дел для дополнительного расследования, крайне нечастые случаи постановки оправдательных вердиктов обусловливаются такой психологической установкой судей на борьбу с преступностью, что с

6

логической неизбежностью действительно предполагает наличие тактики этой борьбы.

Мы неоднократно высказывали свое категорическое несогласие с таким подходом и с удовлетворением отмечаем, что уголовно-процессуальный кодекс РФ 2001 г. в принципе совершенно верно расставил точки над «и» в данной проблеме, четко очертил роль и место суда в уголовном процессе. « Суд, — указано в ст. 15 УПК, — не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав».

Более того, презюмируя это положение, законодатель далее в этом же ключе разрешил еще один вопрос, к которому, как правило, апеллировали сторонники существования тактики суда — к установлению порядка судебного следствия и последовательности исследования доказательств в суде. Несомненно, это деятельность тактическая, во многом обуславливающая направленность судебного следствия в целом и тактику отдельных судебных действий следственного характера в частности. По УПК РСФСР она осуществлялась судом, являлась прерогативой суда (ст. 279 УПК РСФСР 1960 г.). Сейчас в этом вопросе судейское усмотрение исключено. «Очередность исследования доказательств определяется стороной, представляющей доказательства суду. Первой представляет доказательства сторона обвинения. После исследования доказательств, представленных стороной обвинения, исследуются доказательства, представленные стороной защиты» (ст. 274 УПК РФ).

С этим положением корреспондируются еще две законодательные новеллы. Во-первых, указание на то, что приложением к обвинительному заключению является список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание лиц со стороны обвинения и защиты (ст. 220 УПК). Для обеспечения этого следователь при ознакомлении обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК выясняет у них, какие свидетели, эксперты, специалисты подлежат вызову в судебное заседание для допроса и подтверждения позиции стороны защиты.

Во-вторых, ст. 275, 278 и 282 УПК устанавливают совершенно определенную последовательность допроса подсудимых, свидетелей и экспертов: подсудимого  первым допрашивают защитник и участники

7

судебного разбирательства со стороны защиты, затем государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения, после чего вопросы подсудимому задает суд; свидетелю первой задает вопросы та сторона, по ходатайству которой он вызван в судебное заседание, судья задает вопросы свидетелю после его допроса сторонами; эксперту в суде первой задает вопросы сторона, по инициативе которой была назначена экспертиза. Заметим, что, хотя УПК не оговаривает последовательность допроса сторонами в суде потерпевшего, отнесение его к стороне обвинения (ст. 5 п. 47 УПК), на наш взгляд, предполагает, что первым потерпевшего допрашивает государственный обвинитель и другие участники судебного разбирательства со стороны обвинения, затем защитник и участники судебного разбирательства со стороны защиты, после чего потерпевшему задает вопросы суд.

Наконец, ст. 246 УПК РФ 2001 г. лишила суд «свободы» и по более принципиальному содержательному вопросу: полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства обязывает суд прекратить уголовное дело или уголовное преследование полностью или в соответствующей его части.

Таким образом, законодатель, на наш взгляд, в сущности, закрыл вопрос о суде как субъекте криминалистики, однозначно определив ее потребителей при судебном рассмотрении уголовных дел — профессиональных представителей состязающихся в суде сторон.

Следовательно, в системе криминалистической тактики можно выделить две самостоятельные подсистемы: тактика уголовного преследования (следственная и государственного обвинения) и тактика адвокатская (тактика профессиональной защиты от подозрения или обвинения в совершении преступления как на предварительном следствии, так и в суде).

Еще раз подчеркнем: эти виды тактик содержательно различаются между собой тем, что создаются в целях оптимизации деятельности определенных субъектов. Изучение тактических проблем уголовного преследования (а таких множество) лежит в предметной области тактики уголовного преследования; изучение же тактических проблем участия защитника обвиняемого (подозреваемого) в производстве следственных действий и в суде (а их еще больше) составляет весьма значительный раздел другого вида тактики — тактики профессиональной защиты от обвинения.

Нет ни тактики суда как такового, ни тактики судебного следствия как такового. Есть тактика поддержания государственного обвинения в суде, и есть тактика профессиональной защиты от государственного обвинения, выдвинутого и поддерживаемого в суде.

Итак, две подсистемы составляют систему уголовного судопроизводства в интересующем нас аспекте: а) уголовного преследования; б) защиты от него.

Рассматривая эту систему как единый объект научной криминалистики и развивая при этом идею Р. С. Белкина о судебном исследовании преступлений как предметной ее области и В. Я. Колдина о соотношении криминалистики и теории судебных доказательств, мы в настоящее время определяем криминалистику как науку об уголовно-релевантных закономерностях преступной деятельности, возникновения и существования информации в результате совершения преступлений, ее собирания, исследования, использования и оценки и основанных на познании этих закономерностей средствах и методах информационно-познавательной деятельности дознавателя, следователя, прокурора, адвоката, специалиста и эксперта — каждым в соответствии со своей процессуальной функцией и полномочиями, реализуемым в рамках динамической системы правоотношений, установленных уголовно-процессуальной формой для исследования преступлений1.

По нашему мнению, рассмотрение предметной области криминалистики как системы, состоящей из двух, на первый взгляд, противоположных подсистем (уголовного преследования и защиты от него) — позитивно. Такой подход отражает современную основную тенденцию развития любых наук — системный подход к изучаемому наукой объекту. Напомним, что наиболее принципиальное положение системного подхода (его называют принципом целостности) состоит в требовании рассматривать изучаемое явление не только как самостоятельную систему, но и как подсистему некой большей системы, по отношению к которой это явление нельзя считать системой замкнутой. Уголовное преследование гносеологически и процессуально неотделимо от защиты от него, они —две стороны одной медали, две стороны одного объекта.

Напомним также, что в сути своей системный подход сам по себе не дает решения проблемы. Он лишь орудие новой постановки проблемы, он организует исследование объекта во всем его многообразии и взаи-

1 Баев О. Я. Основы криминалистики. М,, 2001. С. 21-35

мосвязях его элементов, что в результате дает нечто большее, чем их изолированное друг от друга изучение. Еще Аристотель утверждал: «целое больше суммы его частей», и это положение и в настоящее время остается выражением сути системного подхода.

Потому именно системное исследование с позиций криминалистики уголовного преследования и защиты от него как единого объекта под углом изучаемых этой наукой закономерностей позволяет, в первую очередь, оптимизировать деятельность профессиональных его участников. При этом системный подход позволяет разрабатывать средства оптимизации их деятельности с учетом познания того, как эти закономерности и отдельные результаты их проявлений используются субъектом, чья профессиональная функция противоположна профессиональной функции другого субъекта. И каждая из этих тактик, их оптимизация неукоснительно предполагает познание и учет тактики противостоящего субъекта. В конечном счете это оптимизирует и самую науку, изучающую эти проблемы — криминалистику. Она становится, по Аристотелю, «больше суммы составляющих ее частей».

Для нашего системного исследования мы избрали лишь один раздел криминалистики — тактику. И наш выбор неслучаен. Дело в том, что в системе криминалистики, во всяком случае ее разработочной части, данный раздел, по нашему глубокому убеждению, занимает центральное место: все достижения криминалистической техники реализуются, в конечном счете, через средства криминалистической тактики; криминалистическая же методика в значительной свой части есть нечто иное, как адаптация достижений и средств криминалистической тактики к исследованию ее субъектом определенных видов и категорий преступлений.

■'¥»*.'.4: ■