Преступления,  совершаемые индивидами для личной выгоды

в процессе профессиональной деятельности, а  также прес­тупления,  совершаемые -служащими против своих предприни­мателей,  а ко второму виду они отнесли  преступления пред­ставителей администрации корпораций, совершаемые с целью принести прибыль самой корпорация,  а  также преступления корпорации в целом (5,  с. 85). Некоторые американские криминологи продолжают придерживаться концепции Сатер­ленда, пытаясь ее развивать и модифицировать. Так,  пред­ставитель США, выступивший на Между народ ном конгрессе социальной защиты в  1981 г., исходил из понимания "бе-ловоротничковой* преступности как "действий,  направлен­ных на получение выгоды с использованием обстоятельств, благоприятствующих тому,  что для исполнителя не наступят вредные последствия" (16,  с.  72). Эта позиция уже не­сколько отходит от личностного подхода и в основе ее на­ходятся особые ситуационные возможности, заложенные в специфике экономики США,  однако субъектами  "беловорот­ничковых" преступлений остаются крупные фигуры финансо­вого и политического мира США. Расширенное толкование 'беловоротничковой" преступности,  принятое на вооружение правоприменяющими органами США,  привело к неограничен­ному расширению круга потенциальных субъектов и свело на нет криминологическую концепцию Сатерленда. Амери­канские специалисты назвали это явление "демократизаци­ей* "беловоротничковой" преступности и согласились с тем, что отныне природу "беловоротничковых" преступлений сле­дует искать в модус операнди и в целях, которые правона­рушители преследуют, а не в их личности.

Парадокс в современной американской оценке явления "беловоротничковой"   преступности состоит в том,  что,  не­смотря на расширенное толкование его, принятое в офици­альных дефинициях,  стратегия борьбы с  данным явлением разрабатывается в США в основном в отношении преступ­лений корпораций и крупных бизнесменов.

Американский ученый Г.Эдельхертц предложил следую­щую дефиницию "беловоротничковых"  преступлений: "Неза­конный акт либо серия незаконных актов,  совершаемых без применения физической силы путем  сокрытия или обмана с целью добыть деньги или имущество,  избежать выплаты В

или потери денег либо имущества, либо добиться выгод для бизнеса или личных благ" (17,  с.  3). Рабочая дефиниция "беловоротничковой"  преступности,  которой пользуются пра— воприменяюшие органы США,  исходит из того,  что "это любая ненасильственная преступная деятельность, которая в основном охватывает традиционное понятие обмана,  вве­дения в заблуждения (сокрытие,  манипулирование,  злоупот­ребление  доверием,  уловки,   действия в обход закона)".

Два последних определения,  принятые в США,  представ­ляются наиболее узкими и  не показывающими отличие тра­диционной преступности от экономической,  так как в них опущен наиболее важный признак - совершение преступле­ния в процессе профессиональной деятельности, - который учитывается европейскими криминологами. На Международ­ном семинаре  1982 г.,  посвященном этой проблеме,  под­черкивалось,  что данный признак является решающим при выработке дефиниции экономической преступности (I, с.83). Обязательным также был признан тот факт, что эти прес­тупления носят корыстный характер и совершаются с целью приобретения материальных благ и услуг. Следствием эко­номических преступлений выступает перераспределение ма­териальных благ в обществе. Однако критерий материаль­ной выгоды не является ключевым в определении,  так как любая экономическая деятельность предполагает получение выгоды, разница заключается в средствах получения прибы­ли. Кроме того, этот критерий недостаточен,  так как он может быть отнесен и к ряду других преступлений, напри­мер, кража, ограбление и пр. Особенность же экономичес­кой преступности состоит в том, что она связана с догово-. рами и обязательствами, которые возникают у субъектов в отношениях между собой и с государством,  необходимыми для производства, переработки,  приобретения, распределе­ния и обмена материальных благ и услуг. Экономическая преступность имеет целью и результатом присвоение '"не­дозволенного" без предоставления в обмен труда или де­нежных средств (что характерно для законной экономиче­ской деятельности).

Ключевой критерий отнесения того или иного противо­правного    деяния    к разряду экономических преступлений -объект посягательства. Прежде всего,  такие преступления

9

причиняют ущерб экономике государства в целом либо от­дельным секторам экономики, а  также частнопредпринима­тельской деятельности. Кроме того, ущерб может быть при­чинен группам граждан (потребителям).  Если же вред при­чиняется отдельным индивидам,   то такие преступления уже нельзя отнести к экономическим (например,  различного ро­да мошенничества или посягательства на частную собствен­ность). Такие преступления,  хотя и  носящие корыстный ха­рактер, должны быть отнесены к обшеуголовным. При рас­смотрении преступлений в сфере частного бизнеса можно выделить и такой их элемент,  как злоупотребление довери­ем. Этот признак наиболее часто встречается в преступнос­ти корпораш.л, где нарушается принцип свободной конкурен­ции, основанный на доверии.

Признаками экономической преступности, являются так­

же и существенный ущерб,  и множественность правонаруше­

ний в сфере экономики. Коллективность и анонимность

жертв, скрытый для общества характер преступлений, боль­

шое расстояние между жертвой и преступником также ха­

рактерные черты экономической преступности. Нельзя,  одт-

нако, говорить об исчезновении характерных признаков

жертвы или же об отсутствии жертвы. Нет преступления

без жертв. Здвин Шур обозначил понятия "нематериальной

жертвы" и "самовиктимизации" (13, с. ^57). Очень важ­

но признать существование "нематериальной жертвы",  осо­

бенно для предупреждения экономической преступности.

Утверждая, что жертвы, кет,  что ущерб не наносится нико­

му конкретно,  придется признать тогда, - что экономиче­

ский преступник обладает неким "механизмом нейтрализа­

ции",  который способствует его преступному умыслу, де­

лая его безопасным,  отмечает немецкий ученый Шнайдер

(13, с. 259).           

Большинство членов общества относятся безразлично к экономической преступности. Такая позиция обществен­ности оказывает влияние на осуществление контроля над преступностью этого вида, а также и на отношение уголов­ной юстиции к этой проблеме. Основанием для такого без­различного отношения может служить то обстоятельство, что факт причинения ущерба обшеству сложно установить

сразу, а также тот факт,  что экономический преступник, 10

t*w мнению общественности, не Соответствует хятожившему-ся стереотипу традиционного преступника.

Дж.Брайтвейт и FJTeftc отмечали некоторые различия между традиционной и экономической преступностью. При совершении    традиционного    преступления    есть    преступ­ник,   который   должен   быть   пойман,  а   факт совершения самого    преступления    в"   большинстве    случаев    оче­виден,  отмечают авторы. В экономической преступности, по их мнению, в цепом нет сомнения по поводу идентифи­кации преступника (в большинстве случаев - это корпора-ция)., сам же факт совершения преступления, однако, в •большинстве случаев сомнителен (13, с. 287). Сложным является вопрос и о персональной ответственности при сс-ц вершении преступлений корпорацией. Внутрикорпоративная ответственность регулируется сложно, из-за этого возника* ет ряд трудностей. Если подозреваемый в совершении трач диционного преступления арестован,  то его относительно легко осудить, однако это довольно сложно сделать при совершении экономического преступления. Если традицион­ный преступник приговаривается к тюремному заключению, то сдерживающий эффект этого наказания в большинстве случаев мал. Применение же в отношении экономического преступника такой меры наказания,  напротив,  оказывает сдерживающий эффект как на него,  так и на других потен-, циальных экономических преступников, так как они прежде всего боятся потерять свой социальный статус и респекта-« Ьепьность, без чего они не смогут дальше существовать как деловые партнеры.

Характерной чертой экономических преступлений явля­ется наличие двух субъектов - физического и юридическое го лиц. Что касается физического лица,  то оно должно быть профессионально'вовлеченным в экономическую дея­тельность (т.е. в силу своей профессиональной деятельное^ ти). Преступник,  таким образом, в известной степени сам контролирует ту социальную и экономическую структуру, которую он использует в своих преступных целях. Он как бы является ее составной частью. Как уже отмечалось, такой признак субъекта, как высокий социальный статус, в настоящее время практически в расчет не принимается. Однако надо отметить, что большинство лиц, совершающих

11

экономические преступления, все же находятся на довольно высоких ступенях социальной иерархии. Таким образом, от­брасывать этот признак нецелесообразно,-

Профессор Шнайдер отмечает,  что не существует тако­го феномена, как личность или тип экономического преступ­ника (13, с. 280), однако ученые все же выделяют неко­торые общие критерии. Исследования показали,  что в боль­шинстве случаев он совершает свои преступления под при­крытием своей корпорации, в которой персональную ответ­ственность трудно установить. Сам себя он оценивает (да­же занимая ведущее положение в своэм предприятии)  как "каплю в море". Либо начальство принуждает его совер­шить преступление, либо преступления совершают его под­чиненные (так называемая коллективная безответствен­ность). Экономический престунник не воспринимает себя как преступника, хотя и допускает, что нарушает закон. Проблема здесь заключается и в том, что средства массо­вой информации очень односторонне рисуют образ традицион­ного преступника, а также и в том, что экономически прес­тупное поведение трудно на первый взгляд отличить от со­циально послушного. Экономические преступники оправдыва­ют свои преступления тем, что совершают их с молчаливого согласия или одобрения общественного мнения. Они утвержда­ют, что совершают преступления не с цепью личной выгоды, а в интересах своей корпорации. Они отрицают причинение вреда гражданам, а также утверждают,  что практически все бизнесмены поступают точно также. Экономическими преступниками движет желание любой ценой сделать карье­ру и добиться успеха. Р.Мейер и Г.Гейс отмечали, что ес­ли преступные действия в корпорации явно санкционирова­ны, молчаливо поощряются и замалчиваются законными властями, то готовность служащих корпораций совершать такие деяния определенно возрастает. Жертвы экономиче­ского преступника в его сознании утрачивают свой челове­ческий статус и становятся неким неопределенным объек­том посягательства,  так как преступление конкретно ни на кого не направлено (13, с.  280).

Юридические лица также являются субъектами экономи­ческих преступлений. Ими, как правило, являются корпора­ции. Преступления могут совершаться одной корпорацией

или группой против других корпораций; корпорацией против государственной экономики; корпорациями против потреби­телей.

До крупного обобществления производства все деловые операции по купле,  продаже и поставке товара производи­лись людьми, которые лично знали друг друга. В настоя­щее время гигантские корпорации производят товар, на рын­ке этот товар продается уже другими корпорациями. Закуп­ка и продажа производятся на больших расстояниях лицами, которые друг другу, как правило, неизвестны.   Частая сменяемость производителей и их клиентов почти нёограни-чена,  продажа в крупных универсамах практически анонимна. Кроме того, теперь все деловые операции по расчетам и оформлению документации производит компьютер. С помощью компьютера экономические преступления могут совершать­ся в течение доли секунды, а в случае обнаружения могут быть представлены как ошибка компьютера. Особенно это касается современных форм компьютерной преступности, когда отношение жертва - преступник в крупных организаци­ях сложно выявить. Жертва отсутствует - она неперсони— фицирована и анонимна. Размеры организаций, их широкое географическое распространение, разделение труда, специа­лизация, комплексность технологии, различия продукции, иерархический порядок ограничивают социальную видимость преступлений корпораций, а следовательно, облегчают их совершение. В результате сильно страдают потребители и государственная экономика в целом.

Исходя из перечисленных выше основных характеристик экономической преступности, за основу определения ее по­нятия можно принять дефиницию,  которую разработал швед­ский ученый Свенсон: "Противоправная деятельность,  пос­тоянно и систематически осуществляемая с целью извлече­ния наживы в рамках и под прикрытием   законной    эконо­мической деятельности" (14, с.  1). Однако в этом опреде­лении не хватает такой важной- составной части,  как объект посягательства, а также ничего не говорится о субъекте преступления.  Если данное определение дополнить этими признаками,  то можно сказать,  что экономическая преступ­ность - это противоправная деятельность,  посягающая на интересы экономики государства в целом, а также на часг-

13

нопредпринимательскую деятельность и на интересы отдель­ных групп граждан, постоянно и систематически осуществ­ляемая с целью извлечения наживы в рамках и под прикры­тием законной економической деятельности, как физическим, так и юридическим лицом.

Такое определение сужает круг деяний, которые можно отнести к экономическим преступлениям, и позволяет отгра­ничить "чисто* экономические преступления от таких, кото­рые очень тесно к ним примыкают, но в большей степени носят общеуголовный характер. Проблема отграничения та­ких преступлений довольно сложна, а так как в основном ученые—правоведы трактуют понятие экономической преступ­ности значительно шире, то довольно часто это вносит пу­таницу при определении наказания за то или иное преступ­ное деяние и создает сложности в выявлении!и расследова­нии 'экономических преступлений. Так, нельзя, например, в полной мере отнести к чисто экономическим преступлениям такие преступления, как различного 'рода мошенничества с кредитными карточками,   попдепку   денежных знаков и че­ков, спекуляцию, контрабанду,""взятки и др.,  хотя они» нб= ~ сомненно,  носят экономический характер,  но в них, как пра­вило, отсутствует какой-либо из основных признаков. В пос­леднее время отмечается процесс слияния экономических и общеуголовных преступлений, а также слияние с организо­ванной преступностью. Например, коррупцию, которая рань­ше относилась к экономическим преступлениям,  теперь прак­тически невозможно отделить от организованной преступнос­ти.

v