§ 11. Драка

Ряд сложнейших вопросов, связанных с анализом телесных повреждений, вытекает из обстоятельств, возникших при драке. Правильное решение вопроса о драке дает базу для квалификации ряда случаев телесных повреждений и возможно лишь при условии тщательного ознакомления с тем, как вопрос этот решался в истории уголовного законодательства.

Уже в древности драка и ее последствия специально предусматривались  в  законе.  Так, по  законам хеттов,

1 В УК УССР этот состав предусмотрен особо (ст. 149). Был он и в УК РСФСР 1922 г. (ст. 152), но затем был исключен и в УК

1926                          г. отсутствует. НКЮ РСФСР разъяснял, что «отсутствие в кодексе этой статьи обозначает лишь то, что все деяния, подпадающие под ст. 152 старого УК, должны квалифицироваться в зависимости от обстоятельств дела по соответствующим статьям УК (убийства, нанесение тяжелых ран, нанесение  удара   и  т.   д)   с  возбуждением вопроса о применении ст. 13 УК (новой редакции)... деяние, подпадавшее под ст. 152 старого Уголовного кодекса, может подпасть под ст ст.  139, 142 и др. Уголовного кодекса в редакции  1926 г (СП

1927                  г. № 5), однако при таком решении вопроса наказание за телесные повреждения при превышении пределов необходимой обороны может оказаться тяжелее, чем за убийство (ст.ст.  139 и  142 УК РСФСР).

374

«если из людей, которые подрались друг с другом, один умрет...», то виновный платит композицию в четыре раза меньшую, чем за умышленное убийство (ст. 59).

Вопрос о драке имеет значение лишь тогда, если принимало в ней участие не менее трех лиц, при двух участниках драки сложности для квалификации не возникают.

Уже постглоссаторы пытались разрешить вопрос о квалификации следующих случаев: 1) в драке, в результате ранения, кто-то убит, дравшиеся известны, но кто именно нанес смертельную рану — неизвестно. Нужно ли оправдать всех, в том числе и виновного, или нужно всех наказывать, в том числе и невинного? 2) Некто умер от совокупности многих ранений, нанесенных различными лицами — кто отвечает за убийство? По принятой тогда теории причинности, о которой мы уже писали выше, только тот мог рассматриваться как виновник, кто нанес смертельную рану, т. е. такую, которая при нормальном течении болезни всегда вызовет смерть. Возникал, таким образом, вопрос о том, как быть, если убитому нанесена одна подобная рана, и как быть, если ни одна из ран смертельной не может быть признана, но в совокупности они причинили смерть. Можно ли в таких случаях сказать, > то никто смерти не причинил? При этом следует напомнить, что за убийство назначалась смертная казнь в то время, как за телесное повреждение не только наказание было значительно мягче, но зачастую и вообще можно было от него откупиться.

Глоссаторы, комментируя тексты римских юристов Уль-пиана, Юлиана и Павла и статуты итальянских городов, разъясняли их следующим образом: «Если невозможно выяснить «quis occidendi animo percusserit quis поп», то —• отвечают все». Постглоссаторы расходились во мнениях. Наиболее радикально против этой точки зрения высказался Бартолус, но еще до Барголуса против этой концепции высказывался известный криминалист Альбертус Гандинус, ссылаясь на Альбертуса Папиензис. Не давая ясного ответа для случаев, когда совокупность ран причинила смерть, Гандинус для остальных случаев, в соответствии с трактовкой Пазла, требует ответственности каждого за его действия, а если это невозможно, то для всех одинакового наказания, но не poena ordinaria (смертная казнь), которая на основании презумпции не должна применяться, а роепа extraordinaria, т. е. денежного' штрафа. Победило., это мнение Гандинуса, к которому примкнули в дальнейшем Виталинис и Аретинус.

375

Было установлено, что если кто-нибудь был зачинателем драки (autor tumaltus et belli), то он один должен быть наказан смертью. Эти взгляды оказали непосредственное влияние на Шварценберга, который составлял Бамбергское уложение. Это мнение было положено в основу 148 статьи Каролины, которая гласила: «Если же убитый был забит до смерти, как стало известно, не одним, а несколькими... и нельзя доказать от чьей руки и чьего деяния он умер, то все те, которые нанесли вышеуказанным образом повреждения, подлежат смерти, как убийцы», а этот текст, в свою очередь, оказал решающее влияние на дальнейшее развитие германского законодательства (Баварский кодекс 1771 г., Терезиану—1768 г. и партикулярное прусское право).

Баварский кодекс 1813 г. посвятил драке ряд статей и решал вопрос таким образом, что если из числа дравшихся один нанес смертельный удар, он убийца (art. 154-1) если несколько человек нанесли удары, которые смертельны сами по себе, то все они убийцы (art. 154-2), если ни один из ударов не был смертелен, но в сумме они причинили смерть, то никто как убийца не карается (art. 155), если из нанесенных ран одни смертелы;.>г, а другие нет, то нанесшие последние карались за телесные повреждения (art. 156-1), и, наконец, если установить, кто нанес смертельное ранение, нельзя, то все отвечают за телесные повреждения (art. 156-2).

Действующий сейчас в Германии StGB карает всякого участника драки, в которой кто-нибудь был убит или кому-нибудь было нанесено тяжкое телесное повреждение. Причем наказание применяется за само участие в драке, даже если никакой другой вины нет (§ 227, ч. I). Если смерть или тяжкое телесное повреждение явилось результатом большого числа ранений, которые причинили этот результат совместно, то караются все участники драки, но наказание мягче, чем оно было бы, если бы результат был причинен одним лицом (§ 227, ч. 2). Кроме того, в действующем германском законодательстве имеется особое положение, по которому карается тот, кто не без своей вины вступил в драку и в драке воспользовался ножом или другим опасным орудием (§ 367, № 10). При этом следует иметь в виду, что § 227 находится среди телесных повреждений, а § 367 — среди полицейских проступков. § 227 требует результата и наказание здесь сравнительно высокое — до 3 лет лишения свободы, в то время как § 367 ограничивается наличием

376

опасности   и   здесь   наказание — арест   или   штраф  до 150 марок.

Французский кодекс 1791 г. устанавливал усиление ответственности, если ранения были причинены в драке, зачинщиком которой был причинивший (ст. 25 первого раздела 2 главы).

В действующем сейчас праве Франции, Англии, США, Японии драка не предусмотрена, но в большинстве других стран состав драки выделен особо *.

Для ответственности за драку требуется, как правило, чтобы участие в ней было умышленным.

В некоторых законодательствах специально предусматривается вопрос о «неосторожном» участии в драке. В Норвежском кодексе карается штрафом или заключением на срок до б месяцев тот, кто принимал участие в драке или подстрекал к ней, если в результате наступила смерть или телесное повреждение, или расстройство здоровья, но он ненаказуем, если установлено, что он против воли был втянут в драку или вмешался в нее, чтобы кого-нибудь охранить он обиды или преду-

1 Новейшее швейцарское уголовное законодательство устанавливает, что участие в драке, которая имела своим последствием смерть или телесное повреждение кого-либо из участников, рассматривается как delictum sui generis (вид поставлепия в опасность жизни и здоровья). Если участие ограничивалось тем, что субъект разнимал дерущихся, то он не подлежит ответственности (ст. 133). В Иране за драку, при которой имело место убийство или ранение, а исполнитель выявлен быть не может, караются все участники драки, причем, их наказание зависит от того вреда, который был нанесен (ait. 175). Специально предусмотрена драка и в Турции, где тот, кто принимал участие в драке, в результате которой кто-нибудь был убит или ранен, карается как в тех случаях, если он непосредственно нанес удары потерпевшему, так и тогда, если он этого не сделал. Наказание повышается, если он был инициатором драки (§ 464). Карается применение во время драки огнестрельного оружия (§ 466). Если нанесен вред группой лиц и нельзя установить, кто его нанес, то караются все, но наказание снижается (§ 463). В Кубинском кодексе устанавливается, что за участие в драке, повлекшей за собой смерть (ст. 435) или увечье (ст. 447), если не выявлено, кто именчо из участвующих причинил результат, караются все участники, но наказание снижается. В Италии карается само участие в драке, причем, если драка повлекла за собой смерть или телесное повреждение, то наказание резко повышается (ст. 588). В Польше карается тот, кто принимал участие в драке или в избиении человека, если последовала смерть или тяжкое телесное повреждение (ст. 240), а также тот, кто во время драки пользовался оружием или другим опасным орудием (ст. 241). В Китае за драку карается только возбудитель, если драка повлекла за собой смерть или тяжкие телесные повреждения, а остальные участники драки караются лишь за фактически нанесенные ими повреждения.

377

предить драку (§§ 384—385). Тот, кто во время драки прибегает к ножу или другому опасному оружию, карается по норвежскому законодательству штрафом или заключением до 3 месяцев (§ 385).

В истории русского права мы находим драку уже в Русской Правде, где наказание за убийство в сваде или на пиру мягче, чем за убийство в разбое. Русская Правда для инициатора драки устанавливает самостоятельную ответственность .. .«а хто ли будеть начял, то тому пла-тити 60 кун»... (ст. 29 Троицкого описка).

Уставная грамота великого князя Василия Дмитриевича 1398 г. устанавливает, что если «учинится бой в пиру, а позмут прошение не выйдя из пиру и наместником и дворяном не взяти ничего-» (ст. 3).

Воинский устав Петра I устанавливал, что «ежели кто в драке убит будет и в оной других много было и его били, а подлинно дознаться будет невозможно, ниже уве-дать, кто его имянно поранил и умертвил, а из них кто-нибудь один будет по дознанию и угадом примечен: тогда того жестоко допросить, и можно его пытать. А буде весьма невозможно уведать, кто из них убийца есть, и никто из них гораздо не примечен, то по правам в таком сомнении состоит никого не пытать, ниже смертью казни гь надлежит, но их всех тюромою, штрафом денежным, шпицрутеном, или прочим наказать, притом же и к церковному покаянию всех принудить» (арт. 158 комментарии)

По принципам воинского артикула разрешается вопрос о драке в проектах 1754 и 1766 гг., где этому вопросу ' посвящалась специальная статья (глава 25 ст. 21).

Особо предусматривается драка и в Уложении о наказаниях, где каралось как само участие в драке, так и причинение увечий или ран (ст. 1485), а также и в Уголовном уложении 1903 г., где драка предусмотрена среди преступлений, «нарушающих постановления, ограждающие общественное спокойствие» (ст. 262).

В советском законодательстве драка особо не предусмотрена, но вопрос о квалификации участников драки неоднократно возникал и в советской судебной практике. Так, 9 февраля 1938 г. народный суд Конкорского района Киргизской ССР осудил Каниетова по ч. 2 ст. 142 УК РСФСР к 7 годам лишения свободы, Карымшакова по ч. 2 ст. 142 к 5 годам лишения свободы и Ташмулина и Токбаева по ст. 17 и ч. 2 ст. 142 УК РСФСР к 1 году и б месяцам лишения свободы каждого за то, что Каниетов

378

и Карымшаков вместе со скрывшимся от следствия и суда Юсуповым Думзац 16 февраля 1937 г. в 10—11 часов вечера в пивной, во время драки с Кыдыковым Кыдырги-чем, нанесли последнему удар бутылкой по голове, от чего у Кыдыкова получилось размозжение правой стороны височной части мозга. От полученного ранения Кыдыков 25 февраля скончался. Токбаев и Ташмулин осуждены за то, что они находились в пивной во время драки, не раз-чимали дерущихся и тем содействовали нанесению телесных повреждений Кыдыкову Кыдыргичу.

При проверке дела в Судебной коллегии Верховного суда СССР было установлено, что осужденные 16 февраля 1937 г. сидели в пивной и пили пиво. В пивную зашел Кыдыков с компанией, сел за столик и начал придираться к Карымшакову и пытался его ударить. Каниетов и Карымшаков избили Кыдыкова и выбросили его за дверь. Кыдыков вернулся в пивную и вновь стал наносить осужденным оскорбления. Тогда Каниетов и Карымшаков, к которым присоединился повар пивной Юсупов, начали драку с Кыдыковым, причем во время драки ему был нанесен удар бутылкой по голове. От полученного удара Кыдыков 25 февраля скончался.

Из акта судебно-медицинского вскрытия трупа Кыды-хова видно, что, кроме трещины в области правой теменной кости, никаких других повреждений на теле не обнаружено. Акт констатирует, что смерть Кыдыкова последовала от кровоизлияния в мозг и размозжения правом теменной височной доли мозга. Таким образом, непосредственной причиной смерти Кыдыкова послужил удар, нанесенный ему бутылкой по голове. В связи с этим л р и-знаки ч. 2 ст. 142 имеются в действиях только того из троих дерущихся с Кыдыковым, кто нанес ему удар бутылкой по голове. Поскольку же кроме повреждения головы от удара бутылкой никаких других следов телесных повреждений у Кыдыкова не обнаружено, действия остальных содержат в себе признаки не ст. 142, а ст. 146. Между тем виновность Каниетова и Карымшакова в том, что именно онч нанесли Кыдыкову удар бутылкой по голове, не установлена. Наоборот, в деле имеются указания (показания свидетеля Камалетдинова), что удар бутылкой был нанесен Кыдыкову Юсуповым. Об этом говорит и то обстоятельство, что после смерти Кыдыкова Юсупов скрылся. Что касается двух других осужденных — Ташмулина и Гокбаева, то в их действиях вообще нет состава престу-

379

пления: они в драке никакого участия не принимали, считать же их соучастниками преступления только потому, что они не разняли дерущихся, можно было бы, по мнению Верховного суда, только в том случае, если бы на них законом была возложена особая забота о Кыдыкове, но Кыдыков был для них человек посторонний и они вообще не были обязаны его охранять.

'По протесту Председателя Верховного суда СССР Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Союза ССР приговор в отношении Ташмулина и Токбаеза отменила и дело о них, в силу п. 5 ст. 4 УПК, производством прекратила. Действия же Каниетова и Карымша-кова переквалифицированы на ч. 1 ст. 146 УК1.

Таким образом, Верховный суд СССР принял точку зрения, что ответственным за наступивший результат в драке является только тот, кто непосредственно его причинил. Но, как видно и из приведенного примера, разрешение вопроса о действительном виновнике в каждом конкретном случае является весьма затруднительным.

Внесение в Уголовный кодекс специального состава драки является целесообразным, так как таким путем могут быть разрешены следующие вопросы:

1.                          Может быть создан специальный состав для установления ответственности лиц, которые, не совершив другого преступления, только принимали участие в драке. Установление такого состава мы считаем целесообразным. Подобные действия влекут за собой уголовную ответственность, причем  их квалифицируют различно.  В приведенном примере Верховный суд СССР квалифицировал их по ст. 146 УК РСФСР, обычно квалифицируют по ст. 74 УК РСФСР.

Наиболее правильным будет решение вопроса о вреде, причиненном во время драки, на основе общих правил, действующих © отношении соучастия. Однако это не исключает выделения драки в особый состав для лиц, которые сами во время драки вреда не нанесли. Для лиц, которые являются зачинателями драки, наказание в этоь случае следует повысить.

2.                           Устраняется необходимость доказывать причинную связь между конкретной деятельностью данного лица и наступившим результатом тогда, когда это невозможно.

Наличие в  законе специальной статьи  о драке  не исключает необходимости разрешения вопроса о соуча-

1 «Советская юстиция», 1939 г. № 1, стр. 70—71, «Судебная практика»,

380

стии, так как вполне возможны случаи, когда одни лица принимают участие в драке, другие — подстрекают, а третье лицо дает палку, которой нанесено повреждение. Единственное особое правило, которое в этом случае вносится в закон, заключается, собственно говоря, в том, что не требуется доказательства причинной связи между действием дерущихся лиц и наступившим результатом, если конкретный виновник его не установлен, для наказания не за результат, а за самостоятельное преступление. Подобные конструкции имеются вообще в нашем уголовном законодательстве. Например, в ст. 592 УК РСФСР, где караются по п. «а» организаторы и руководители массовых беспорядков, сопровождающихся погромами, разрушениями железнодорожных путей или иных средств сооружения и связи, убийствами, поджогами и другими подобными действиями. По тому же п. «а» ст. 592 УК РСФСР караются и те соучастники массовых беспорядков, которые непосредственно совершали указанные выше преступления или оказывали вооруженное сопротивление власти. По пункту «б» той же статьи караются прочие участники, г. е. лица, которые не были ни организаторами, ни руководителями беспорядков, а также не совершили непосредственно какого-либо из указанных выше преступлений, но находились в толпе, производившей беспорядки. Такая же конструкция возможна и для драки, с установлением ответственности для лиц, которые не причинили сами ни смерти, ни телесного повреждения, но принимали участие в драке, имевшей подобный результат. Основанием для подобного конструирования уголовной ответственности за участие в драке как за delictum sui generis может безусловно служить особая опасность действия и трудность доказывания непосредственной виновности.

Если в драке или нападении причиняют смерть человеку, то каждый, кто ему причинил смертельную рану, должен отвечать за телесное повреждение со смертельным исходом, но без доказательств причинения не может быть уголовной ответственности за результат. Этой точки зрения придерживается всегда Верховный суд СССР, который, например, по делу Федорова, Шакина и других, где во время драки Кабанову Д. <был нанесен один удар ножом, от которого он умер, а суд осудил всех участников драки за умышленное убийство по ст. 142 УК Туркменской ССР, — отменил приговор и признал, что несколько лиц, присутствовавших при совершении преступления, не могут

381

отвечать за убийство, которое по обстоятельствам делз. могло быть совершено только одним лицом х.

Следует иметь в виду, что правила, относящиеся к драке, могут быть иногда применимы в случаях, которые прямо под понятие драки не подойдут. Так, например, когда несколько человек бросают в автомобиль или поезт. камни и один из брошенных камней «ого нибудь убивает то, как и при драке, возникает вопрос о том, кого можно обвинить в убийстве. Возражая против установления в& всех этих случаях коллективной ответственности, мы в то же время не исключаем возможности конструирования ответственности и здесь по типу ст. 592 УК РСФСР, т. е. за delictum sui generis.