ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта работа представляет из себя биографию. Но не человека,

            а идеи, игравшей исключительно важную роль в развитии

            философской эстетики и эстетического самосознания общества, начиная, по крайней мере, с эпохи Великой Французской революции, от которой ведет отсчет развитие современного общества.

Идея народности, о которой мы собираемся здесь говорить, интенсивно развивалась на протяжении двух столетий. Вбирая в себя и как бы сплавляя воедино философию истории, общественную мысль и творческие поиски искусства, она фактически была мощным идейно-эстетическим императивом, воздействовавшим на направление развития художественной культуры XIX и XX века почти столь же сильно, как идея прекрасного.

Естественно, что это воздействие привлекало внимание многих исследователей, как отечественных, так и зарубежных.

Библиография литературы, в которой рассматривается проблема народности, очень обширна. Особо следует отметить в этой связи советскую теоретическую традицию, которая дала целый ряд весьма обстоятельных работ, посвященных данной теме. Некоторые из них относятся к совсем недавнему времени - середине и конку 80-х годов.

Однако, несмотря на это, в научном освещении проблемы народности ощущается определенный вакуум, наличие которого препятствует пониманию многих важных тенденций развития культуры и общества. И дело не только в том, что глубокие общественные потрясения очень быстро делают устаревшими взгляды, еще недавно казавшиеся бесспорными и незыблемыми. Многое из того, что было сказано о народности еще в середине XIX века, не устарело и в конце ХХ, а то, что было написано на эту тему советскими авторами, вовсе не сводится к вульгаризованному марксизму и имеет безусловную научную ценность.

Тем не менее отдельные разработки, касающиеся различных аспектов народности, пока не интегрированы в концептуально целостную историю идеи. Пока существуют лишь отдельно фрагменты этой истории или небольшие эскизы, составленные из хрестоматийных эпизодов, но не включившие в себя пусть не столь яркие, но все же важные этапы и линии развития.

Так, чрезвычайно детально и всесторонне изучена концепция народности в романтизме и в произведениях русских революционных демократов. Значительный материал, касающийся проблем народного творчества и его отношений к другим пластам культуры, собран и проанализирован литературоведением и фольклористикой. Однако уже вторая половина XIX века исследована недостаточно. В частности, это касается эстетики русского народничества.

Что же касается развития идеи народности в ХХ веке, то здесь налицо чрезвычайно большие пробелы. Существенные для понимания интересующей нас проблемы сюжеты собирались и изучались в основном в связи с другими научными и идеологическими проблемами, поэтому они как бы рассредоточены и не составляют целостной, связной картины. Самое же главное состоит в том, что в нашем распоряжении практически нет исследований, рассматривающих преломление идеи народности в контексте сложных и противоречивых событий новейшей истории, связанных с формированием базисной модели обществ современного типа. По вполне понятным причинам еще ждет объективной, взвешенной оценки разработка проблем народности в советской эстетике, в которой причудливо и зачастую неразрывно переплелись идеологические догмы и живой идеи народности в последние десятилетия. Обширная советская и менее обширная, но достаточно интересная литература по данной проблематике, выходившая в 60-е, 70-е и 80-е годы, не рефлексивна. Она сосредоточена почти исключительно на теоретических разработках и непосредственно включена в творческие поиски и ход общественной борьбы. При этом развитие советской культуры и отражение этого развития в теоретическом сознании и у нас, и за рубежом до запальчивости резко противопоставлялось и противопоставляется тому, что происходило в то же время в Западной Европе и США. Между тем, как мы попытались показать в данной работе, здесь возможны очень важные параллели и аналогии. Разумеется, вписанные в контекст социально-политических различий и противостояний, но от этого не менее, а может быть, и более существенные с точки зрения единства современной культуры. Теперь, когда противостояние "социалистической" и "капиталистической" модели единого индустриального общества уходит в прошлое, наступает время исторического анализа и объективных оценок, когда мы, в отличие от теоретиков 60-х, 70-х и 80-х годов, должны ставить вопрос не о сути народности, а о том, какое место те или иные взгляды на народность занимают в общем развитии идеи, и какую роль они играли в этом развитии. Ведь давно уже подмечено, что последняя по времени стадия любого исторического процесса является ключом к его реконструкции. Ибо "смысл" событий не может не зависеть от того, к чему они в конце концов привели, и этот "конечный" (естественно, на данный момент времени) результат обычно заставляет по-новому взглянуть и на, казалось бы, уже изученные и всесторонне истолкованные события ретроспективного исторического ряда.

Конечно, автор данной работы не настолько самоуверен, чтобы надеяться сразу же представить на суд научной общественности завершенную и всесторонне отработанную историю идеи народности. Вероятно, и сама концепция этой истории еще нуждается в уточнении и "доводке". Однако важна уже сама постановка вопроса и первая попытка ее реализации. Хотелось бы надеяться, что она дает новый толчок исследованиям в данном направлении.

Эта работа представляет из себя биографию. Но не человека,

            а идеи, игравшей исключительно важную роль в развитии

            философской эстетики и эстетического самосознания общества, начиная, по крайней мере, с эпохи Великой Французской революции, от которой ведет отсчет развитие современного общества.

Идея народности, о которой мы собираемся здесь говорить, интенсивно развивалась на протяжении двух столетий. Вбирая в себя и как бы сплавляя воедино философию истории, общественную мысль и творческие поиски искусства, она фактически была мощным идейно-эстетическим императивом, воздействовавшим на направление развития художественной культуры XIX и XX века почти столь же сильно, как идея прекрасного.

Естественно, что это воздействие привлекало внимание многих исследователей, как отечественных, так и зарубежных.

Библиография литературы, в которой рассматривается проблема народности, очень обширна. Особо следует отметить в этой связи советскую теоретическую традицию, которая дала целый ряд весьма обстоятельных работ, посвященных данной теме. Некоторые из них относятся к совсем недавнему времени - середине и конку 80-х годов.

Однако, несмотря на это, в научном освещении проблемы народности ощущается определенный вакуум, наличие которого препятствует пониманию многих важных тенденций развития культуры и общества. И дело не только в том, что глубокие общественные потрясения очень быстро делают устаревшими взгляды, еще недавно казавшиеся бесспорными и незыблемыми. Многое из того, что было сказано о народности еще в середине XIX века, не устарело и в конце ХХ, а то, что было написано на эту тему советскими авторами, вовсе не сводится к вульгаризованному марксизму и имеет безусловную научную ценность.

Тем не менее отдельные разработки, касающиеся различных аспектов народности, пока не интегрированы в концептуально целостную историю идеи. Пока существуют лишь отдельно фрагменты этой истории или небольшие эскизы, составленные из хрестоматийных эпизодов, но не включившие в себя пусть не столь яркие, но все же важные этапы и линии развития.

Так, чрезвычайно детально и всесторонне изучена концепция народности в романтизме и в произведениях русских революционных демократов. Значительный материал, касающийся проблем народного творчества и его отношений к другим пластам культуры, собран и проанализирован литературоведением и фольклористикой. Однако уже вторая половина XIX века исследована недостаточно. В частности, это касается эстетики русского народничества.

Что же касается развития идеи народности в ХХ веке, то здесь налицо чрезвычайно большие пробелы. Существенные для понимания интересующей нас проблемы сюжеты собирались и изучались в основном в связи с другими научными и идеологическими проблемами, поэтому они как бы рассредоточены и не составляют целостной, связной картины. Самое же главное состоит в том, что в нашем распоряжении практически нет исследований, рассматривающих преломление идеи народности в контексте сложных и противоречивых событий новейшей истории, связанных с формированием базисной модели обществ современного типа. По вполне понятным причинам еще ждет объективной, взвешенной оценки разработка проблем народности в советской эстетике, в которой причудливо и зачастую неразрывно переплелись идеологические догмы и живой идеи народности в последние десятилетия. Обширная советская и менее обширная, но достаточно интересная литература по данной проблематике, выходившая в 60-е, 70-е и 80-е годы, не рефлексивна. Она сосредоточена почти исключительно на теоретических разработках и непосредственно включена в творческие поиски и ход общественной борьбы. При этом развитие советской культуры и отражение этого развития в теоретическом сознании и у нас, и за рубежом до запальчивости резко противопоставлялось и противопоставляется тому, что происходило в то же время в Западной Европе и США. Между тем, как мы попытались показать в данной работе, здесь возможны очень важные параллели и аналогии. Разумеется, вписанные в контекст социально-политических различий и противостояний, но от этого не менее, а может быть, и более существенные с точки зрения единства современной культуры. Теперь, когда противостояние "социалистической" и "капиталистической" модели единого индустриального общества уходит в прошлое, наступает время исторического анализа и объективных оценок, когда мы, в отличие от теоретиков 60-х, 70-х и 80-х годов, должны ставить вопрос не о сути народности, а о том, какое место те или иные взгляды на народность занимают в общем развитии идеи, и какую роль они играли в этом развитии. Ведь давно уже подмечено, что последняя по времени стадия любого исторического процесса является ключом к его реконструкции. Ибо "смысл" событий не может не зависеть от того, к чему они в конце концов привели, и этот "конечный" (естественно, на данный момент времени) результат обычно заставляет по-новому взглянуть и на, казалось бы, уже изученные и всесторонне истолкованные события ретроспективного исторического ряда.

Конечно, автор данной работы не настолько самоуверен, чтобы надеяться сразу же представить на суд научной общественности завершенную и всесторонне отработанную историю идеи народности. Вероятно, и сама концепция этой истории еще нуждается в уточнении и "доводке". Однако важна уже сама постановка вопроса и первая попытка ее реализации. Хотелось бы надеяться, что она дает новый толчок исследованиям в данном направлении.