1. СУЩНОСТЬ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ В СЕМЕЙНОМ ПРАВЕ И ЕЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ

В советском обществе - обществе развитого социализ-

ма действует целостная система мероприятий, обеспечи-

вающих дальнейшее укрепление семьи, создание ей не-

обходимых условий для осуществления важных социальных

функций.

Конституция Союза ССР 1977 г. и конституции союз-

ных республик, а также изданное в развитие их положений

союзное и республиканское законодательство расширило

и углубило комплекс прав членов семьи, позволило тоньше

и точнее регулировать различные стороны семейных отно-

шений. Как отметил XXVI съезд КПСС, <хороших зако-

нов ... у нас принято немало. Теперь дело прежде всего за их

точным и неуклонным осуществлением. Ведь любой закон

живет только тогда, когда он выполняется - выполняется

всем'и и повсеместно> '.

Требование строжайшего соблюдения законов, охраня-

ющих интересы общества и права граждан, было вновь

выдвинуто на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС^

Большинству советских граждан свойственно глубокое

понимание не только своих прав, но и обязанностей, цен-

ности правомерного поведения. Принципом реализации

прав в социалистическом обществе, в отличие от капита-

листического, является их гарантированносгь. Осуществле-

ние субъективных прав, исполнение обязанностей, в том

числе семейно-правовых, обеспечивается как общими, так

и специальными юридическими гарантиями, среди которых

важную роль играет правовая защита.

Исследование сущности правовой защиты в семейном пра-

ве невозможно без рассмотрения некоторых общетеоретиче-

ских вопросов, в первую очередь вопроса о содержании рас-

сматриваемого понятия. В литературе по этому поводу

ведется дискуссия. По мнению Г. Н. Стоякина, правовая

защита включает в себя три момента: издание норм, которые

устанавливают права и обязанности, определяют порядок

их осуществления и защиты и угрожают применением

санкций; деятельность субъектов по осуществлению своих

нрав и по защите своих субъективных прав и, наконец,

предупредительную деятельность государственных и обще-

ственных организаций, а также деятельность по реализа-

ции правовых санкций ^

Такой взгляд на содержание правовой защиты уводит

нас слишком далеко от действительной сущности этой

правовой категории. Включая в сферу правовой защиты, по-

мимо прочего, и деятельность субъектов по защите своих

прав, Г. Н. Стоякин употребляет понятие правовой защиты

неоднозначно - в широком и узком смысле. Нельзя согла-

ситься и с отнесением к правовой защите деятельности

самих субъектов по осуществлению своих прав. Совер-

шая волевые акты, дозволенные законом, лицо реализует

свои субъективные права, а не защищает их. Осуществляя,

в частности, такое субъективное право, как право на за-

щиту, лицо защищает конкретное личное или имуществен-

ное право: право на алименты, право на личное воспитание

своего ребенка и др.

В. И. Тертышников защитой права называет такое осу-

ществление права на преобразование правоотношения, ко-

торое возможно только с помощью специального государ-

ственного органа. При этом он имеет в виду ситуацию,

складывающуюся при расторжении брака органом ЗАГС

по заявлению обоих супругов. Поскольку свое право на

развод они могут реализовать лишь с помощью государ-

ственного органа, то такое осуществление этого права, по-

лагает В. И. Тертышников, и является его защитой ^ Руко-

водствуясь такими соображениями, можно было бы отнести

к правовой защите и осуществление права на изменение

фамилии и права на усыновление. Однако для этого нет

достаточных оснований. В семейном, как и в гражданском

праве, существует несколько видов преобразовательных

правомочий. Первый - когда такое преобразование про-

исходит исключительно по воле одного или обоих субъек-

тов и не требует ни санкционирования, ни регистрации

(например, изменение места жительства малолетнего ре-

бенка по взаимному согласию разведенных супругов); вто-

рой - когда правовое последствие связывается с регистра-

цией (например, прекращение брака); третий - когда

изменение правоотношения (например, при усыновлении)

производится соответствующим государственным органом

и без такового не влечет желаемых правовых последствий.

Такая специфика осуществления преобразовательных

правомочий связывается с их значением с точки зрения не

только личных, но и общественных интересов. Однако о за-

щите речи здесь быть не может, поскольку все эти ситу-

ации связаны с нормальным (дозволенным) развитием

отношений между людьми.

Ю. Г. Басин и А. Г. Диденко понимают правовую за-

щиту как предусмотренную законом для борьбы с право-

нарушениями систему мер, опирающихся на государствен-

ное принуждение и направленных на то, чтобы обеспечить

неприкосновенность права, его осуществимость и ликви-

дацию последствий его нарушения ^ Такое определение,

с одной стороны, сужает сферу правовой защиты, связывая

ее лишь с правонарушениями. С другой стороны, она рас-

ширяется за счет включения предупредительных мер, обе-

спечивающих неприкосновенность права.

Н. С. Малеин понимает правовую защиту как систему

юридических норм, направленных на предупреждение

правонарушений и устранение их последствий в. Однако

рассмотрение правовой защиты лишь в качестве правового

института не раскрывает полностью ее сущности, да и

включение в нее предупредительных мер является спорным.

С. С. Алексеев правовой защитой считает государствен-

но-принудительную деятельность, направленную на <вос-

становление нарушенного права, обеспечение исполнения

юридической обязанности> ". О правовой защите как де-

ятельности определенных органов, направленной на вос-

становление нарушенных или оспариваемых субъективных

прав, охраняемых законом интересов, пишет Л. Н. За-

вадская ^

Из таких же позиций исходят и другие авторы, опреде-

ляющие правовую защиту как применение юрисдикционным

органом специальных мер, направленных на обеспечение

управомоченному лицу реальной возможности осуществле-

ния его права ^ Общим для этих мнений является призна-

ние правовой защиты как деятельности специальных ор-

ганов.

Правовая защита действительно невозможна (за исклю-

чением' случаев самозащиты и самообороны) помимо

деятельности специальных государственных или общест-

венных органов. Если восстановление нарушенного права

произведено самим нарушителем, оно не может рассмат-

риваться как осуществление правовой защиты ^. Однако

деятельность, направленная на восстановление, это еще не

само восстановление. (Суд может вынести решение, испол-

нить которое невозможно, например в связи с тяжелым

имущественным положением обязанного лица или его

смертью). Особую значимость приобретает здесь результат

этой деятельности, являющийся непосредственной реали-

зацией правила поведения, закрепленного в решении право-

применительного органа.

Поэтому главное в сущности правовой защиты состав-

ляет то, что она является реализацией избранной право-

ирименительным органом меры государственного при-

нуждения ". Защита - непосредственное воздействие на

спорное отношение ^. Своим конкретным применением,

как отмечает В. Ф. Яковлев, принудительные меры пресе-

кают нарушение субъективного права, обеспечивают не-

обходимые условия для его осуществления, восстанавли-

вают нарушенное право или иным способом устраняют

последствия его нарушения^.

Правовая защита - всегда состоявшийся уже акт.

В отдельных случаях для реализации указанной в решении

меры государственного принуждения достаточно его выне-

сения. Поскольку в решениях о признании права или юри-

дически значимого факта, о прекращении правоотношения

ответчик не принуждается к определенному поведению, акт

правосудия и правовая защита всегда совпадают во вре-

мени '".

Если же ответчик принуждается к определенному пове-

дению (уплате алиментов, передаче части совместно на-

житого имущества), реализация государственного прину-

ждения органически связана с исполнением решения, без

чего и свершившейся правовой защиты быть не мо-

жет.

Правовую защиту можно рассматривать и в динами-

ке - как имеющий свое начало и конец процесс защиты,

возникающий с момента предъявления иска (заявления,

жалобы) и завершающийся исполнением решения.

Правовая защита неразрывно связана с правовой охра-

ной. Однако эти категории не идентичны ^. Встречающаяся

в литературе их взаимозамена лишена достаточных осно-

ваний.

Правовая охрана должна рассматриваться на двух

уровнях. На первом она состоит в урегулировании опреде-

ленных Общественных отношений, т. е. в заключении их в

соответствующую их содержанию правовую оболочку.

Объектом правовой охраны выступают здесь именно обще-

ственные отношения.

В этом смысле правовая охрана тождественна правово-

му урегулированию, осуществляемому законом. О правовой

охране в таком понимании речь идет в ст. 56 Конституции

СССР: <Личная жизнь граждан, тайна переписки, телефон-

ных переговоров и телеграфных сообщений охраняется за-

коном>. На втором уровне объектом правовой охраны вы-

ступают уже конкретные субъективные права конкретных

участников правоотношения. Необходимость такой охраны

возникает одновременно с возникновением самого права.

Правовая охрана субъективного права включает в себя

систему различных юридических мер с целью уберечь его

от возможного нарушения: это контрольная деятельность

исполкомов Советов народных депутатов (органов опеки

и попечительства), прокурорский надзор, профилактиче-

ская работа органов милиции, обеспечение возможности

принудительного исполнения корреспондирующей праву

обязанности, применение иных мер государственного при-

нуждения. Следовательно, возможность защиты субъектив-

ного права и конкретное осуществление таковой являются

одним из средств правовой охраны ^. Именно такое пони-

мание соотношения правовой охраны закреплено в ст. 5

Основ законодательства Союза ССР и союзных республик

о браке и семье.

Однако значение мер государственного принуждения в

социалистическом обществе нельзя преувеличивать. Важ-

ное место в системе средств охраны права занимают меры

неправового характера, в частности воспитательно-просве-

тительская работа, общественное воздействие.

Согласно ч. 1 ст. 57 Конституции СССР охрана прав

граждан является обязанностью всех государственных

органов, общественных организаций и должностных лиц.

Возрастает значение и морально-этических средств охра-

ны субъективного права, чувства долга и чувства ответ-

ственности за свои поступки.

Взаимообусловленность правовой защиты и правовой

охраны проявляется и в том, что, защищая субъективное

право лица, суд тем самым осуществляет охранительную

функцию по отношению к общественному строю, социали-

стической системе хозяйствования, правам других граждан,

социалистических организаций, убеждая в социальной цен-

ности правомерного поведения, справедливости и неотвра-

тимости применения мер государственного принуждения.

Акт судебной защиты одновременно направлен на

охрану нравственности, утверждение принципов коммуни-

стической морали.

Правовая защита является результатом реализации

права на защиту и прежде всего права на судебную за-

щиту, возведенного в ранг конституционного.

В советской правовой литературе продолжается дискус-

сия о месте этого права в системе прав граждан, а также

о его содержании. Согласно теории о трехчленной струк-

туре субъективного права оно состоит из возможности са-

мого управомоченного лица действовать определенным

образом, требовать соответствующего поведения от носи-

теля корреспондирующей обязанности, требовать защиты

сноего права в случае его нарушения. Если говорить более

схематично, структуру субъективного права составляют

право на собственные действия, право на чужие действия

и право на защиту. Таким образом, право на защиту при-

знается составной частью любого и каждого субъективного

права в отдельности, одним из его правомочий '^

Но если право на собственные и право на чужие дей-

ствия возникают с самого начала существования субъек-

тивного права, то право на защиту может появиться только

впоследствии, в связи с возникновением' притязания по от-

ношению к нарушителю обязанности.

Следовательно, субъективное право может существовать

II без одного из его правомочий. Видя в этом изъян теории

трехчленного строения субъективного права, Н. С. Малеин

отмечает, что <из этого не следует, конечно, что субъек-

тивное право не существует до момента притязания, по-

скольку оно реализуется в подавляющем большинстве

случаев без нарушений> ^. Но если субъективное право

может функционировать без какого-либо компонента,

значит он не составляет сущности субъективного права,

а представляет собой по отношению к нему явление само-

стоятельное. К тому же правом на защиту обладает не

только носитель субъективного права, но и лицо, имеющее

охраняемый законом интерес. Как быть в этом случае?

Куда отнести право такого лица на защиту?

Право на защиту (точнее, право на правовую защиту)

должно признаваться самостоятельным, притом одним из

основных прав граждан ^.

Право на защиту как право субъективное состоит из

нескольких правомочий. В него входит, прежде всего, пра-

во на обращение за судебной защитой ^. Обладателем этого

права является каждый участник правоотношения, любое

заинтересованное лицо. Его содержание составляют не

только возможность подачи суду иска или заявления, но и

возможность подачи встречного иска, возражений против

иска. Возражая истцу, ответчик тем самым просит судеб-

ной защиты. Этому праву корреспондирует обязанность

суда рассмотреть иск (встречный иск, заявление) на пред-

мет принятия дела к производству и, если имеются необхо-

димые к тому условия, - начать процесс^.

Принцип диспозитивности в осуществлении граждани-

ном своих прав создает ему возможность самому решать

вопрос о целесообразности в каждом конкретном случае

обращения за защитой. Непредъявление требования о за-

щите часто вызывается стремлением не усугублять семей-

ного конфликта, боязнью негативной реакции окружающих

на сам факт обращения в суд и т. п. Интерес в защите,

таким образом, может подавляться другими, более важны-

ми, с точки зрения лица, интересами. Если же обладатель

права на защиту несовершеннолетний, требовать защиты -

обязанность его законного представителя. Отказ от него

не имеет юридического значения. Так, признается юриди-

чески ничтожным отказ матери от принудительного взыска-

ния алиментов в пользу ребенка, от истребования имуще-

ства, принадлежащего ребенку, из чужого незаконного

владения и т. д.

Отказ от защиты своих прав, по словам Н. С. Малеина,

означает, что совершенное кем-то правонарушение оста-

нется безнаказанным. Принцип неотвратимости ответствен-

ности вступает в коллизию с принципом диспозитивности

в осуществлении своих прав ^, что снижает воспитательное

воздействие права. Гарантией реальности правовой защиты

является сформулированное в ст. 5 ГПК УССР право

прокурора, государственных, общественных организаций

на предъявление заявлений (исков) о защите прав и инте-

ресов граждан. Конкретизируя это право, Кодекс о браке

и семье УССР в ст. 47, 53,71, 121, 125содержит перечень

наиболее важных, с точки зрения личных и общественных

интересов, категорий споров, рассматриваемых судами по

искам этих органов, среди которых особо выделяются орга-

ны опеки и попечительства. Последние, как и прокурор,

вправе обратиться с иском о защите любых прав и инте-

ресов участников семейных отношений, в то время как

объем процессуальной правоспособности других государ-

ственных и общественных организаций сужен. Так, согласно

ст. 125 Кодекса о браке и семье УССР, в случае нарушения

интересов усыновленного они вправе лишь обратиться в

органы опеки и попечительства, от которых зависит предъ-

явление суду иска об отмене усыновления.

Право на защиту включает в себя и правомочие требовать

вынесения решения, устанавливающего вид и меру государ-

ственного принуждения. Ценность судебного решения со-

стоит не только в том, что им защищается право, но и в

том, что посредством его утверждается реальность прав и

неотвратимость ответственности. До вынесения судебного

решения гражданин вправе отказаться от иска и тем самым

от защиты своих прав. Однако принцип диспозитивности

должен осуществляться под контролем суда. Так, в соот-

петствии со ст. 227 ГПК УССР отказ истца от иска должен

быть принят судом.

Элементом права на защиту является и право требовать

принудительного исполнения судебного решения. Истец,

однако, может отказаться от защиты своих прав и на этой

стадии.

Право на защиту, таким образом, представляет собой

сложное материально-процессуальное явление. Каждый

его элемент существует при наличии необходимых пред-

посылок, как правило, в установленных временных пре-

делах и реализуется в специфической процессуальной фор-

ме ^. Материальные и процессуальные элементы права на

защиту взаимно обусловлены. Их нельзя разрывать. Ма-

териальные и процессуальные нормы, регулирующие

способы и порядок защиты, пронизаны единым духом,

единым стремлением обеспечить наиболее полную, всесто-

роннюю, быструю защиту субъективных прав и законных

.интересов социалистических организаций, граждан, защиту

социалистического правопорядка в целом ^.

Материальные и процессуальные нормы составляют

единый, комплексный институт правовой защиты ^.

Поскольку право на защиту - мера дозволенного по-

ведения, ^опасения по поводу возможности злоупотребления

этим правом не имеют под собой оснований. Как указывал

В. И. Ленин, нужно научить граждан и помогать им <в о-

свать за свое право...>^.

Обращение за защитой в суд путем предъявления иска,

кассационной жалобы или жалобы в порядке надзора, об-

ращение с заявлениями и жалобами в другие государствен-

ные и общественные органы не может расцениваться как

злоупотребление правом на защиту. Нет причин говорить

о таком злоупотреблении, в частности, при предъявлении

исков об алиментах с целью уменьшения алиментов другим

детям^или исков о разводе без намерения прекращения

семейных отношений (фиктивные разводы) ". И в первом

и во втором случае отсутствуют необходимые предпосылки

возникновения права на защиту. Поскольку же само право

на защиту не возникло, возможность злоупотребления им

исключается. Между тем суды нередко удовлетворяют

такие иски, что является результатом поспешного, поверх-

ностного судебного разбирательства.

Правовая защита, осуществляемая решением юрисдик-

ционного органа, всегда направлена на определенное лич-

ное или имущественное благо, существующее в сфере

общественных отношений, подвластных правовому регу-

лированию.

Наряду с понятием <правовая защита> Конститу-

ция СССР в ст. 53 ввела в юридический обиход понятие

<государственная защита>, объектом которой провозгла-

шена семья. Комментируя это положение, В. С. Тадевосян

отметил, что под конституционным принципом защиты

семьи со стороны государства подразумеваются все виды

и формы заботы государственных органов по охране ма-

теринства и детства, по укреплению семьи, прав и закон-

".,.. ..гт^опо^пк грмьи и ее членов, борьба с безответствен-

ных интересов семьи и ее

ностью в семейных о~"~"

создании ей условий

 1

ных интересов семьи и ее членов, иирьиа ^ ^^.^. "---.-

ностью в семейных отношениях^. О защите семьи как о

1"г1чгтякии ей условий для нормального развития говорит

создании ей у^^иип^ ^".. "_"

и Ю. А. Королев "". С. Я. Паластина различает социально-

правовую защиту семьи в Конституции и защиту семьи в

узком смысле^.

Наиболее широкую трактовку государственной защиты

семьи предлагает В. А. Ойгензихт, включая в нее и обязан-

ность всех граждан, в том числе и участников семейных

отношений, обеспечить соблюдение конституционных прин-

ципов брачно-семейного законодательства (равенство су-

пругов, забота о воспитании детей, оказание помощи

родителям) ^.

По словам А. М. Нечаевой, защита семьи государст-

вом - это ее всяческая охрана, осуществляемся благодаря

использованию разнообразных мер социальной поддержки

семьи обществом, куда входит социально-экономическая

помощь семье, участие государства в воспитании детей,

влияние законодательства на брачно-семейные отно-

влияние

, 32

шения^..

Следовательно, государственная защита семьи тракту-

ется в литературе как комплекс различных социально-

правовых мероприятий, направленных на создание ей

наиболее оптимальных условий функционирования, т. е.

речь идет по сути о заботе о семье со стороны государства,

самостоятельным проявлением которой является правовая

защита.

Поскольку семья в СССР согласно ст. 53 Конститу-

ции СССР защищается государством, граждане наделяют-

ся правом на защиту семьи, которое конкретизировано в

ряде законодательных актов и прежде всего в- Основах

оаупнппятельства Союза ССР и союзных республик о браке

законодательства

и семье ^

^емье ".

В. А. Масленников пишет об этом праве как о воз-

можности рассчитывать на помощь и поддержку со сто-

роны государственных органов и должностных лиц в вопро-

сах создания семьи, ее существования, в помощи нетрудо-

способным членам семьи в случае ее распада ^.

К семейно-правовым способам обеспечения этого права

Л. М. Нечаева относит нормы, регулирующие создание

семьи, а также обеспечивающие ее нормальное функцио-

нирование, и нормы, служащие ее защите в узком, сугубо

юридическом смысле слова ^. Следовательно, перед нами-

целый комплекс юридических возможностей, обеспечиваю-

щих выполнение семьей поставленных перед ней важных

социальных задач; в связи в этим название в Конституции

этого всеобъемлющего права <правом на охрану семьи>

было бы, на наш взгляд, более точным. Составной частью

этого права должно являться право на защиту семьи, воз-

никающее в связи с нарушением ее интересов или угрозой

такого нарушения.

Право на защиту семьи означает право на защиту кон-

кретных субъективных прав и охраняемых законом инте-

ресов ее членов. Защита этих прав и интересов одновре-

менно является актом защиты семьи в целом. Следова-

тельно, семья становится опосредованным' объектом за-

щиты во всех случаях, когда защищаются интересы всех

или большинства ее членов.

Субъективные права участников семейных отношений

как вытекающая из закона мера возможного поведения -

наиболее распространенный непосредственный объект пра-

вовой защиты.

Субъективные права несовершеннолетних детей и других

членов семьи на алименты, супругов как сособственников,

родителей на личное воспитание детей, несовершеннолетних

детей на надлежащее семейное воспитание и т. п. защища-

ются правоприменительными органами при помощи уста-

новленных законом способов и средств.

Непременным условием возникновения субъективного

нрава является наличие законных к тому оснований. Если

же юридические возможности появились в результате не-

законных действий, они не могут считаться субъективными

правами. Это квазисубъективные права, не подлежащие

защите.

Защита субъективного права означает и защиту право-

отношения в целом, а также защиту конкретного личного

или имущественного блага, по поводу которого это право-

отношение возникло.

В литературе распространено мнение о возможности

отказа в защите права как разновидности правовой санк-

ции ^. Законодательной предпосылкой для него послужило

правило ч. 1 ст. 5 Основ гражданского законодательства,

по которому гражданские права охраняются законом за

исключением случаев, когда они осуществляются в про-

тиворечии с назначением этих прав в социалистическом

обществе.

Как полагает В. П. Грибанов, конкретными формами от-

каза в защите права могут быть: отказ в принудительном

осуществлении права, отказ в конкретном способе защиты

права, лишение правомочий на результат, достигнутый пу-

тем недозволенного осуществления права, лишение субъек-

тивного права в целом и др. " Однако такое мнение пред-

ставляется спорным.

Субъективное право является обеспеченной законом

мерой дозволенного, правомерного поведения. Поэтому

отказ в защите права -явление в социалистическом обще-

стве недопустимое. Случаи фактического отказа в защите

права, являющиеся следствием судейской ошибки или не-

добросовестности, всячески пресекаются. В связи с этим

невозможен и отказ в принудительном осуществлении

права. Но если, например, отец обязался платить алимен-

ты ребенку по 100 р. в месяц, что значительно превышает

уставленный законом размер, а впоследствии односто-

ронне уменьшил сумму, отказ в принудительном взыскании

алиментов в первоначальном размере не может быть рас-

ценен как отказ в защите права, ибо такое право у истца

отсутствует. Что касается отказа в применении конкретно-

го требуемого истцом способа защиты, то это также не

может расцениваться как отказ в защите права. И на-

конец, возникшие в результате незаконных действий пра-

вовые возможности объектом защиты являться не могут.

Не м-ожет считаться формой отказа в защите права и

лишение лица субъективного права. Последнее есть ре-

зультат противоправного поведения самого обладателя

права, а не другого лица. Поэтому и здесь отказ в защите

права не имеет места.

Одним из проявлений отказа в защите права, по мне-

нию В. А. Рясенцева, является оставление без удовлетворе-

ния притязаний истца или отклонение возражений ответ-

чика ^. Но притязание - это еще не право. Суд оставляет

его без удовлетворения или отклоняет возражения другой

стороны именно потому, что оно не зиждется на соответ-

ствующем субъективном праве. Отказ в защите права

А. М. Рабец усматривает в случае применения ч. 2 ст. 58

Кодекса о браке и семье РСФСР, по которой суд вправе

отказать родителям в иске о возврате детей, если передача

им ребенка не отвечает его интересам ^. Однако субъек-

тивное право родителей на личное воспитание детей нельзя

рассматривать как длящуюся правовую возможность, не

зависящую от субъективных и объективных факторов.

Психическая болезнь родителей, длительное нахождение

детей на воспитании у родственников или других лиц мо-

жет привести к утрате родителями права на личное воспи-

тание детей. Поэтому отказ родителям в иске о возврате

детей означает не что иное, как признание факта прекра-

щения этого права.

Сказанное позволяет сделать вывод о необходимости

разграничивать термины <отказ в правовой защите> к

<отказ в защите права>. Отказ в правовой защите - явле-

ние нормальное, свидетельствующее о неосновательности

притязаний истца (заявителя), отсутствии субъективного

права или охраняемого законом интереса, предпочтитель-

ности интереса другой стороны. Поскольку защищенность

со стороны государства является неотъемлемым свойством

субъективного права, отказа в его защите быть не может.

Отказ в защите права возможен лишь в такой ситуации,

когда будет установлено отсутствие самого факта наруше-

ния права или же непричастность ответчика к акту нару-

шения права.

Защита субъективного права свидетельствует одновре-

менно и о защите опосредованного в нем интереса. Соглас-

но ст. 2 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР

и союзных республик самостоятельным объектом судебной

защиты являются и охраняемые законом интересы. По-

скольку термин <охраняемый законом интерес> первона-

чально употреблялся лишь в процессуальных нормативных

актах, основы теории охраняемого законом интереса были

разработаны именно учеными-процессуалистами, которые

придали ей процессуальный характер ^.    1

Однако проблему законного интереса нельзя считать

узкоотраслевой. Возникновение законного интереса воз-

можно в самых разнообразных общественных отношениях.

Законный интерес имеет не столько процессуальное, сколь-

ко материально-правовое содержание. Проблема законного

интереса, как отметил Д. М. Чечот, является общетеорети-

ческой, хотя длительное время наукой теории права игно-

рировалась^.

Работы Н. И. Матузова, Л. С. Явича, В. А. Патюлина,

Н.В. Витрука положили начало ее разработке^. Вклад

в освещение этой проблемы был внесен и цивили-

стами ^.

.В сфере различных, в том числе семейных, отношений

существует множество социальных интересов, как общих,

так и персонифицированных. Общество стремится создать

условия для их реализации, поскольку каждый из таких

социальных интересов является проявлением жизнедеятель-

ности личности. Однако не каждый из них может быть ре-

ализован при помощи суда, а лишь тот, на существование

которого прямо указывает закон или о наличии которого

можно сделать вывод путем толкования определенной

правовой нормы, который можно <извлечь> исходя из об-

щих начал и принципов законодательства, норм коммуни-

стической морали, иными словами, вывести из <духа за-

кона>"*. Как отмечает Н. С. Малеин, охраняемый законом

интерес характеризуется как юридически предусматрива-

емое стремление субъекта к достижению тех благ, облада-

ние которыми дозволено государством и отмечено право-

выми возможностями определенного вида ^.

В Кодексе о браке и семье УССР содержится немало

норм, прямо указывающих на необходимость учета судом

личных и имущественных интересов участников семейных

правоотношений. Так, в ст. 28 говорится об интересах

несовершеннолетних детей или интересах одного из супру-

гов, заслуживающих внимания при рассмотрении судом

споров о разделе общего имущества супругов. О таких же

интересах идет речь в ст. 29 Кодекса ^. Этот интерес может

заключаться в стремлении (желании) получить большую

часть имущества или получить определенное имущество в

натуре. Юридически значимым в области семейных отно-

шений следует считать интерес ребенка, достигшего 10-лет-

него возраста, в проживании с одним 'из родителей, инте-

рес одного из супругов в сохранении брака, интерес совер-

шеннолетних детей в прекращении их алиментной обязан-

ности в отношении родителя, уклонявшегося от исполнения

своих родительских обязанностей, и т. д.

Заслуживает внимания вопрос о возможности защиты

интересов деда и бабки в свидании с внуками и оказании

на них воспитательного воздействия. К сожалению, в Ко-

дексе о браке и семье УССР отсутствует норма, аналогич-

ная той, которая закреплена в ст. 57 Кодекса о браке и

семье РСФСР: дед и бабка вправе общаться со своими

несовершеннолетними внуками. Возникающие иногда меж-

ду родителями, дедом и бабкой конфликтные ситуации по

поводу непредоставления последним этой возможности

часто не разрешаются из-за отсутствия специального ука-

зания в законе ". Однако такой интерес деда и бабки

нельзя считать юридически инертным. Наличие в Консти-

туции УССР ст. 64, обязывающей всех граждан (не только

родителей) заботиться о воспитании детей, включает дан-

ный интерес в число охраняемых законом. Поэтому споры

между дедом, бабкой и родителями ребенка об их участии

в воспитании должны приниматься и рассматриваться на-

родными судами по существу. Это, однако, не уменьшает

целесообразности внесения в Кодекс о браке и семье УССР

соответствующих дополнений.

Многие суды республики признают объектом защиты

интерес усыновителей в прекращении правовой связи с

усыновленными детьми, оказавшимися психически больны-

ми или умственно недоразвитыми, о чем они не знали и

не могли знать на момент усыновления.

Для защиты интереса недостаточно лишь того, чтобы

он был зачислен в состав охраняемых законом. Поскольку

при рассмотрении споров часто противоборствуют интересы

истца и ответчика, судебной защите подлежит лишь тот

интерес, который является, с точки зрения суда, предпочти-

тельным, носитель которого выполнил веление ст. 30 ГПК

УССР, представив суду необходимые доказательства. Так,

спор между родителями о месте проживания ребенка мо-

жет быть решен, естественно, лишь в пользу одного из них,

хотя интерес каждого из родителей в проживании со сво-

ими детьми относится к числу объективно охраняемых за-

коном.

Поэтому интерес, охраняемый законом, и интерес, за-

щищенный судом, - не одно и то же. Из 'числа интересов,

объективно охраняемых законом, судебную защиту получит

тот конкретный интерес конкретного лица, который заслу-

живает большего внимания. В одних случаях аакон сам

определяет те факторы, которыми должен обусловливать-

ся тот или иной интерес, в других случаях это делается

судам с учетом собранных по делу доказательств. Задачей

вышестоящих судебных органов в лице Пленумов Верхов-

ного Суда Союза ССР и Верховного Суда Украинской ССР

является принятие 'мер к унификации судебной практики

путем дачи руководящих разъяснений по наиболее слож-

ным вопросам судебной деятельности.

Так, согласно п. 14 ранее действовавшего постановления

Пленума Верховного Суда СССР от 9 декабря 1969 г.

<О практике применения судами Основ законодательства

Союза ССР и союзных республик о браке и семье> инте-

рес одного 1из супругов в получении большей части общего

имущества может обуславливаться проживанием с ним

несовершеннолетних детей, нетрудоспособностью или укло-

нением другого супруга от общественно полезного труда,

растрачиванием им общего имущества во вред интересам

семьи и др. Не охраняется законом интерес одного из супру-

гов в выделении ему большей доли общего имущества.

если он обусловлен, например, получением большей зара-

ботной платы или наличием других иждивенцев.

Наряду с интересами, которые по своей сущности не

могут включаться в число правовых, существуют и инте-

ресы, которые объективно могли бы охраняться законом,

не будь на этот счет специального указания в законе. Так,

поскольку в ч. 1 ст. 13 Основ законодательства о браке

и семье предусмотрено право на алименты лишь замужней

женщины, имущественный интерес незамужней женщины

в связи с беременностью и наличием ребенка до 1,5-летнего

возраста в получении содержания от того, кто является

отцом ее ребенка, не может быть объектом защиты, по-

скольку не охраняется законом. Кодекс о браке и семье

УССР не охраняет интересов несовершеннолетних внуков

в получении материальной помощи от деда и бабки при

жизни их родителей, даже если последние не могут их со-

держать.

Поскольку такие социальные интересы не охраняются

законом, они не подлежат судебной защите.

Охраняемый законом интерес является всегда интере-

сом материальным (личным или имущественным), возни-

кающим в связи с действием норм материального права ^.

Объектом судебной защиты может быть лишь тот охра-

няемый законом интерес, носителем которого является

определенное лицо, т. е. интерес не с общей, а с персональ-

ной направленностью ^. Чем же вызвано включение охра-

няемых законом интересов в число объектов правовой за-

щиты? По мнению Н. И. Матузова, растущим многообра-

зием материальных и духовных интересов, в силу чего

государство не может охватить и закрепить все интересы

юридически в качестве субъективных прав; оно закрепляет

только наиболее существенные, общественно значимые,

типичные интересы ^. Ибо иначе, считает Г. В. Мальцев,

право превратилось бы в чрезвычайно сложную, необозри-

мую систему^. Принято считать, что указание в законе об

охраняемом интересе служит подтверждением пробельно-

сти системы субъективных прав и материального права в

целом ^.

Не соглашаясь с такими объяснениями, Н. С. Малеин

выдвигает соображения 'экономические: <трансформация

более важных интересов в субъективные права сдержива-

ется экономическими возможностями общества в опреде-

ленный период его развития> ^. Высказывая такое мнение,

Н. С. Малеин сам в какой-то мере переходит в лагерь

своих противников, критикованных им же за то, что они

трактуют охраняемые законом интересы как менее су-

щественные по сравнению с теми, что опосредованы в субъ-

ективном праве.

Н. С Малеин, бесспорно, прав, акцентируя внимание на

экономическом факторе. Однако если этот фактор действи-

тельно играет важную роль, когда речь идет о таких инте-

ресах, как устранение шума, озеленение, установление

удобных транспортных маршрутов и т. п., т. е. интересов

общих, а не персонифицированных, то вряд ли на него

можно сослаться, когда речь идет о других интересах, на-

пример, об интересе разведенного отца в проживании с

сыном или об интересе лица, которому нотариус отказал в

выдаче свидетельства о праве на наследство в связи с де-

фектами завещания, ибо в подобных случаях имуществен-

ных затрат со стороны государства не требуется.

Не соглашаясь с критерием пробельности, Н. С. Малеин

утверждает, что если бы проблема заключалась только в

пробельности, например, гражданского права, то она могла

бы быть решена при принятии кодексов, тем не менее вне

конкретных норм закона остались многие законные интере-

сы ^. Но жизненных ситуаций, соприкасающихся с правом,

неисчислимое множество. Невозможно предугадать их за-

ранее и установить правила поведения <на все случаи

жизни>.

Представляется, что им'енно пробельностью в законо-

дательстве можно объяснить существование охраняемых

законом интересов. Наряду с этим нельзя сбрасывать со

счетов и состояние науки, которая, активно воздействуя на

содержание закона, развивается, однако, не по всем на-

правлениям достаточно эффективно. Не следует упускать

из виду и состояние законодательной техники, уровень ко-

торой не всегда достаточно высок. Именно просчетами в

законодательной технике часто можно объяснить то, что

вне субъективных прав оказались интересы не менее важ-

ные, чем те, которые закреплены в этом ранге.

Включение охраняемых законом интересов в число

объектов правовой защиты является доказательством тес-

ной взаимосвязи права с жизнью общества, расширяет сфе-

ру защитной деятельности государства, стимулируя законо-

дателя к быстрейшему восполнению пробелов, формирова-

нию новых субъективных прав и обязанностей. Они, по

словам Н. С. Витрука, дополняют систему юридических

прав, свобод и обязанностей личности, выступая структур-

ным элементом ее правового статуса ^.

Объектом правовой защиты считают и правопорядок ^.

И для такого мнения имеются все основания. Во-первых,

о защите правопорядка можно говорить во всех случаях

применения мер государственного принуждения. Однако

таковая осуществляется опосредованно: защищая права и

интересы лица, суд тем самым восстанавливает правопо-

рядок. Непосредственная защита правопорядка имеет место

тогда, когда противоправное поведение, не затрагивая

прав и интересов какого-либо конкретного лица, нарушает

нормы поведения, установленные законом. Такая ситуация

складывается, например, при заключении фиктивного

брака, фиктивном усыновлении.

В круг объектов правовой защиты иногда зачисляют

и обязанности^, что представляется спорным. Основанием

для этого, на первый взгляд, может послужить ситуация,

когда одному из родителей препятствуют в воспитании

ребенка, в связи с чем он не может реализовать не только

свои права на воспитание ребенка, но и конституционную

обязанность. Однако обращаясь с заявлением в органы опе-

ки и попечительства, а затем в суд, отец требует защиты

своего права на личное воспитание ребенка и права ре-

бенка на надлежащее воспитание (поскольку не прожи-

вающий с ребенком родитель остается его законным

представителем), которое он может получить, лишь

общаясь, как правило, с обоими родителями. Добившись

таковой, отец тем самым получает возможность для испол-

нения обязанности по воспитанию детей.

Объектом правовой защиты может выступать и право-

и дееспособность^. Согласно ст. 4 Основ все граждане

имеют равные права в семейных отношениях; какое бы то

ни было прямое или косвенное ограничение этих прав, уста-

новление прямых или косвенных преимуществ не допуска-

ется.

Не допускается и отказ от права ^. В семейных отно-

шениях такой фактический отказ все же иногда встреча-

ется: отказ от права на алименты ребенку в связи с добро-

вольным оставлением квартиры его отцом или в связи с

оставлением в пользование прежней семье всего совместно

приобретенного в браке имущества, отказ от права на долю

в общей собственности в случае согласия супруга на раз-

вод и др.

Согласно ч. 3 ст. 8. Основ гражданского законодатель-

ства, которая субсидиарно может применяться и к семейным

отношениям, сделки, направленные на ограничение право-

способности или дееспособности, недействительны. Таким

образом, защита правоспособности и дееспособности участ-

ника семейных отношений осуществляется путем объявле-

ния соглашений, их ограничивающих, юридически абсо-

лютно недействительными. Поэтому их заключение и даже

исполнение одной стороной не служит препятствием для

другой в осуществлении своих прав. В таких случаях мож-

но говорить о недобросовестности, непорядочности того,

кто преднамеренно использовал заключение такого согла-

шения для получения желаемого (развода, всего имущест-

ва в натуре и др.).

Возникновение субъективного права на защиту, а тем

самым и осуществление правовой защиты связано с на-

личием определенных предпосылок, т. е. факторов, кото-

рые делают возможным государственное вмешатель-

ство.

Предпосылкой правовой защиты О. В. Иванов считает

наличие самого субъективного права или охраняемого за-

коном интереса ^Ї. Однако последние суть объекты, а не

предпосылки защиты.

Необходимость защиты субъективного права, охраня-

емого законом интереса или правопорядка возникает

прежде всего в связи с противоправным поведением одного

из участников семейного правоотношения,

Противоправное поведение участников семейных право-

отношений может проявиться в уклонении от выполнения

обязанности по содержанию несовершеннолетних детей

или совершеннолетних членов семьи, -по воспитанию

детей, в растрачивании общего совместно приобретенного

имущества супругов во вред интересам семьи и т. п.

Противоправное поведение может иметь место и в мо-

мент возникновения семейного правоотношения, в случае,

например, утаивания одним из брачующихся препятствий

к браку. По мнению О, А. Красавчикова, противоправное

поведение выступает необходимым условием правовой

защиты ^'. Однако данное суждение опровергается тем, что

к защите можно прибегнуть и в случае угрозы нарушения

права в будущем, а угроза нарушения гражданского или

семейного права не может рассматриваться в качестве по-

ведения противоправного. Такая угроза может возникнуть

в связи с действиями самого носителя субъективного права,

например в связи с утерей им пра.воустановительного до-

кумента.

Требования о защите права или законного инте-

реса именно в связи с наличием такой угрозы рассматри-

ваются судами довольно часто. К их числу можно отнести

требования о признании права сособственности супругов,

об установлении родственных отношений, об установлении

факта регистрации брака или факта смерти и др.

Защита допускается и в случае нарушения субъектив-

ного права непротивоправным поведением ^. Речь идет, в

частности, о возможности отобрания ребенка, т. е. о защите

его права на надлежащее воспитание, от родителя, не ис-

полняющего своих обязанностей по его воспитанию в связи

с тяжким ф'изичесйш недугом или душевной болезнью.

Не связывается с противоправным поведением одного

из супругов и рассмотрение судами дел о разводе. Наличие

несовершеннолетних детей, возражения одного из супругов

против развода делают дело о разводе объектом судебного

разбирательства. В случае удовлетворения требования

истца можно, с полным правом говорить о защите его инте-

ресов, а в случае отказа - о защите интересов ответчика.

При рассмотрении дел о разводе в случае возражения

ответчика предпосылкой правовой защиты будет непротиво-

правное противодействие другой стороны, или, иными слова-

ми, коллизия интересов участников правоотношения. При со-

гласии на развод обоих супругов, имеющих несовершенно-

летних детей, такой предпосылкой является предположение

о коллизии интересов разводящихся родителей и их детей.

О коллизии интересов .как предпосылке правовой за-

щиты можно говорить и при разрешении судом споров о

разделе общей совместной собственности супругов. Притя-

зание одного из них на определенное имущество в натуре

без учета <больших> прав на него другого не может счи-

таться противоправным поведением.

Из вышеизложенного следует, что право на защиту

появляется всякий раз, как только происходит нарушение

субъективного права или охраняемого законом интереса,

возникает неопределенность отношений, сталкиваются инте-

ресы правом'ерно действующих субъектов.

Субъектом права на защиту является любое лицо, обла-

дающее субъективным правом или охраняемым законом

интересом, независимо от возраста, дееспособности. Однако

его осуществление связывается с наличием процессуальной

дееспособности, которую ст. 101 ГПК УССР признает по

общему правилу за совершеннолетними гражданами. Не-

обходимо отметить, что эта статья не учитывает положений

других нормативных актов такого же законодательного

уровня. В частности, она не согласуется со ст. II ГК УССР,

считающей дееспособными и лиц, вступивших в брак до

достижения 18-летнего возраста, а также со ст. 47 Кодекса

о браке и семье УССР, предоставляющей несовершенно-

летнему право самостоятельно предъявлять иск о призна-

нии брака недействительным в связи с его заключением до

достижения брачного возраста. Недостаточно научно обо-

снованным представляется определение в ст. 101 ГПК

УССР содержания процессуальной дееспособности несовер-

шеннолетних в возрасте от 15 до 18 лет. Закон наделяет их

дееспособностью лишь по спорам, вытекающим из договор-

но-обязательственных правоотношений, предоставляя суду

право привлекать к участию в деле для оказания им по-

мощи родителей, усыновителей или попечителей. Примени-

тельно к семейным правоотношениям такая возможность,

в отличие от ГПК РСФСР, в ГПК УССР не предусмотрена.

В связи с этим суды длительное время не признавали про-

цессуальной дееспособности за не состоящими в браке не-

совершеннолетними родителями. Между тем' системное

толкование права не давало оснований дхя такой судебной

практики. В ст. 60 Кодекса о браке и семье УССР закреплен;

статус родителей как законных представителей своих

детей, одним из полномочий которых и является осуществ-

ление права детей на судебную защиту. Этим статусом на-

деляется любой родитель независимо от возраста, за ис-

ключением случаев, когда он является психически или

умственно неполноценным. Поэтому несовершеннолетние

родители, в том числе и не состоящие в браке, являясь.

законными представителями своих детей, вправе сами

предъявлять иски, направленные на защиту их прав и

интересов, что специально оговорено в постановлении Пле-

нума Верховного Суда СССР от 25 марта 1982 г. <О су-

дебной практике по делам об установлении отцовства и

взыскании алиментов на детей и других членов семьи>

применительно к делам об установлении отцовства. Но по-

скольку не состоящие в браке несовершеннолетние роди-.

тели продолжают оставаться на попечении своих родите-

лей, суд вправе привлекать последних к участию в деле..

Таким же правом пользуются теперь несовершенно-

летние родители по делам о взыскании алиментов. Однако

на практике нередко допускается своего рода <ступенча-

тое> представительство: дед (бабка), не будучи законными

представителями внуков, фактически осуществляют их пра-

во на защиту.

Вышеизложенное дает основания утверждать, что-

ст. 101 ГПК УССР нуждается в совершенствовании.

Существование права на защиту и его осуществление

органически связано с исковой давностью.

Основы гражданского законодательства Союза ССР и

союзных республик в ч. 1 ст. 16 дают определение исковой

давности как срока для защиты права, т. е. как срока, на

протяжении которого обладатель субъективного права

вправе требовать применения мер государственного при-

нуждения.

В отличие от гражданского права, где исковая давность-

применяется, как правило, всегда, на требования, вытека-

ющие из брачно-семейных отношений, исковая давность.

не распространяется, за исключением случаев, когда срок

для защиты нарушенного права установлен законодатель-

ством Союза ССР и союзных республик. Исключение из

этого общего правила касается лишь требований о разделе

общей совместной собственности супругов и оспаривания

отцовства (материнства).

Исковая давность признается временным' пределом

существования права на защиту, средством определения

во времени возможности применения мер государственного

принуждения. Поэтому с ее истечением право на защиту

считается утраченным ^. И лишь в случае пропуска иско-

вой давности по причинам, признанным судом уважитель-

ными, право на зищиту восстанавливается и в итоге истец

получает требуемое.

При пропуске исковой давности по уважительным при-

чинам суд не восстанавливает ее на будущее, а объявляет

ее восстановленной с момента ее истечения и до момента

предъявления иска. Тем самым открывается возможность

осуществления правовой защиты.

Внимание многих ученых привлекал вопрос о влиянии

истечения исковой давности на судьбу субъективного ма-

териального права: прекращается оно или продолжает

существовать. Были высказаны различные аргументы в

пользу как первого, так и второго положения ^.

Как считал Б. Б. Черепахин, субъективное право не

перестает существовать только из-за того, что потеряло

свою принудительность. Подтверждением этого является его

признание со стороны государства. Аналогичную позицию

занимает М. Я. Кириллова ^. По мнению О. В. Иванова,

ввиду истечения исковой давности право на защиту может

прекратиться раньше, чем само субъективное право -

объект защиты ^. Но ведь право без обеспеченности его

принудительным осуществлением - это уже не право, а

лишь благое пожелание.

Соглашаясь в целом- с тем, что истечение исковой дав-

ности ведет к прекращению субъективного права, В. П. Гри-

банов считает, однако, главным в решении этой проблемы

выяснение момента утраты управомоченным лицом права на

защиту: со дня фактического истечения исковой давности

или отказа в иске в связи с истечением таковой. В. П. Гри-

банов полагает, что отказ в защите права совпадает с вы-

несением решения об отказе в иске. И только с этого мо-

мента теряется материальное субъективное право ". Одна-

ко этот вывод противоречит его же суждению о том, что

<правовым последствием истечения срока исковой давности

является утрата управомоченным лицом возможности

осуществить принадлежащее ему м-атериальное право в

принудительном' порядке>^, т. е. утрата права на защиту.

Обоснования вышеуказанного вывода были усмотрены

В. П. Грибановым в правиле ч. 4 ст. 16 Основ граждан-

ского законодательства, (ч. 1 ст. 87 ГК РСФСР, ч. 1 ст. 80

Г'К УССР), в соответствии с которым требование о защите

нарушенного права принимается к рассмотрению незави-

симо от истечения исковой давности: раз законодатель

употребляет в такой ситуации термин <право>, следова-

тельно, он признает его существующим и после истечения

исковой давности.

Однако это положение закона нуждается в уточнении.

Прежде всего нельзя не видеть, что акцент здесь делается

именно на процессуальный аспект правовой защиты.

Требовать правовой защиты как возбуждения процесса

вправе любой и всегда.

Как справедливо отмечает А. М. Васильев, при оценке

роли юридических понятий на первый план выступает во-

прос о том, насколько верно, адекватно, объективно отра-

жена в них действительность^. Если же юридическое по-

нятие не отражает реальной действительности, употреблять

его следует с учетом неполноты или условности. Именно

таким неадекватным заложенному в нем содержанию ока-

зался в ч.1 ст. 16 Основ термин <нарушенное право>,

поскольку требовать защиты вправе не только носитель

субъективного права, но и лицо, не обладающее им' или

утратившее его. Не имея субъективного права, оно может

владеть охраняемым законом интересом и требовать его

защиты. Употребление в тексте ч.1 ст. 16 Основ термина

<нарушенное право> следует считать результатом несовер-

шенства законодательной техники, а не законодательным

признанием существования субъективного права и после

истечения исковой давности.

Согласно ч. 1 ст. 87 ГК РСФСР окончание срока иско-

вой давности до предъявления иска является основанием

для отказа в иске. Исходя из этого, В. П. Грибанов делает

вывод, что истечение исковой давности законодатель счи-

тает основанием для отказа в иске, а не основанием для

утраты права на защиту.

Следовательно, исковая давность может истечь, а право

на защиту продолжит свое существование и прекратится

лишь в случае отказа в ирке. А если и после истечения

исковой давности лицо не обращается в суд? До каких пор

будет существовать у него право на защиту и соответ-

ствующее субъективное материальное право? Этот момент

следовало бы уточнить. В этой связи более правильным

представляется такое понимание ч. 1 ст. 87 ГК РСФСР,

согласно которому решение суда, отказывающее в иске

за пропуском исковой давности, подтверждает отсутствие

у лица права на защиту.

Лишившись защищенности со стороны государства,

субъективное право, а тем самым и корреспондирующая

ему обязанность перестают существовать как правовые

явлейия. Следовательно, истечение исковой давности пре-

секает не только право на защиту, но и само субъективное

право и субъективную обязанность. Однако отношения в

обществе регулируются не только правом. Мораль, напри-

мер, зачастую устанавливает более жесткие правила пове-

дения, не погашая-моральную обязанность и возможность

морального осуждения какими бы то ни было давностными

сроками. Именно таким взаимодействием и взаимопере-

плетением' правового и нравственного регулирования пред-

определено правило ст. 82 ГК УССР, согласно которому

лицо, исполнившее обязанность после истечения исковой

давности, не вправе требовать возврата исполненного.

В данном случае исполнение моральной обязанности вер-

нуть, например, долг ведет к наступлению соответствую-

щего правового последствия: возникновению (восстановле-

нию) права собственности, невозможности требовать

возврата переданного.

Погашение имущественного права одного субъекта спо-

собно привести к обогащению другого. Так, отказывая

одному из супругов в разделе совместно нажитого иму-

щества за пропуском исковой давности, суды, как правило,

не обсуждают вопрос о судьбе невозвращенной его части.

Она остается в фактическом владении другого супруга,

улучшая его имущественное положение. Но согласно со-

ветскому законодательству, не знающему приобретатель-

ской давности для этих случаев, часть нажитого в браке

имущества, перестав считаться собственностью одного су-

пруга, должна быть признана не имеющей собственника,

т. е. бесхозяйной, и передаваться в собственность государ-

ства по решению исполкома районного, городского Совета

народных депутатов, вынесенному по заявлению финансо-

вого органа (ст. 137 ГК УССР).

Правовая защита в семейном праве осуществляется спе-

циальными органами, именуемыми субъектами защиты.

Главным субъектом защиты прав и интересов участников

семейных отношений является суд. Ему государственной

властью предоставлено право быть высшим авторитетом

юридической оценки поведения государственных, обще-

ственных органов, граждан "Ї.

Реализация конституционных принципов социалистиче-

ского правосудия создает существенные преимущества в

обеспечении правильного применения норм и укреплении

социалистической законности, которых не может дать ни

одна форма государственной деятельности ^'.

Семейные споры составляют в судах одну из наиболее

многочисленных категорий дел. Преобладание семейных

споров в судебной практике породило в свое время идею

создания семейных судов, опыт работы которых в других

социалистических странах заслуживает внимания^. Заслу-

живает внимания также предложение о привлечении к

участию в судебном разбирательстве некоторых семейных

споров эксперта-психолога ^. Однако решение этого вопро-

са в ближайшее время представляется нереальным в

первую очередь из-за отсутствия необходимого количества

специалистов.

Защиту в семейном праве призваны осуществлять и

органы опеки и попечительства. В Кодексе о браке и

семье УССР имеется специальная статья <Органы опеки

и попечительства>, однако перечень этих органов в ней,

к сожалению, отсутствует. Его содержат Правила опеки и

попечительства УССР (п. 2), согласно которым органами

опеки и попечительсгва являются исполкомы районных

(городских), сельских, поселковых Советов народных депу-

татов, т. е. образования коллегиальные.

В соответствии с ч. 2 ст. 129 Кодекса о браке и семье

УССР непосредственное ведение дел- по опеке и попечитель-

ству в отношении несовершеннолетних детей возлагается

в исполкомах районных (городских) Советов на отделы

народного образования. Каково же соотношение компетен-

ции исполкома и его отдела? Отдел народного образования

призван осуществлять контрольные функции, комплекс под-

готовительных мероприятий, способствующих правильному

разрешению семейного спора. Само же решение спора

составляет полномочие исполкома.

Органы опеки и попечительства рассматривают споры

между родителями о фамилии, имени ребенка. Решение

исполкома по этим спорам может быть обжаловано в ис-

полком вышестоящего Совета (ст. 130 Кодекса). Прину-

дительное исполнение такого решения обеспечивается сред-

ствами самого исполкома.

Особое место занимают споры об участии родителя,

не проживающего с ребенком, в его воспитании. Решение

исполкома по этому делу также может быть обжаловано

в вышестоящий исполком, но принудительное его исполне-

ние средствами исполкомы обеспечено быть не может.

<Если один из родителей не выполняет указания органа

опеки и попечительства, другой вправе обратиться за ре-

шением спора в суд>, - записано в ст. 65 Кодекса. Толко-

вание данной нормы должно быть расширительным. Право

на обращение в суд необходимо предоставить и тому

родителю, с которым проживает ребенок, что ускорит

устранение конфликта.

Защитные функции органы опеки и попечительства

осуществляют и тогда, когда отменяют опеку или попечи-

тельство, т. е. прекращают правоотношение между опекуном

(попечителем) и подопечным вследствие противоправного

поведения первых или невозможности исполнения ими

своих опекунских обязанностей.

Защиту может осуществлять и товарищеский суд.

В соответствии с п. 8 Положения о товарищеских судах

Украинской ССР в компетенцию его входит рассмотрение

дел о невыполнении или ненадлежащем выполнении ро-

дителями, опекунами и попечителями обязанностей по

воспитанию детей, о недостойном отношении к родителям,

недостойном поведении в семье, недостойном отношении к

женщине.

Не могут считаться субъектом защиты органы записи

актов гражданского состояния, поскольку, как уже отме-

чалось, их деятельность не связана с разрешением семей-

но-правовых конфликтов "*.

В соответствии со ст. 60 Кодекса о браке и семье УССР

<защита прав и интересов несовершеннолетних детей воз-

лагается на их родителей, а в случае вступления в брак

несовершеннолетние дети осуществляют защиту своих прав

самостоятельно>. Однако эта статья сформулирована не-

правильно. Родители могут сами осуществлять защиту прав

и интересов детей лишь в случае самообороны. Смысл этой

нормы - возложение на родителей как законных предста-

вителей детей обязанности по осуществлению их права на

защиту.

Указанные субъекты защиты осуществляют свою де-

ятельность в соответствующем порядке: судебном, админи-

стративном, общественном, каждый из которых происходит

в определенных процессуальных формах, существенно от-

личающихся друг от друга "Ї'.

Средством правовой защиты, т. е. тем правовым инстру-

ментом, при помощи которого происходит восстановление

нарушенного правового состояния, является решение суда

(товарищеского суда) или административного органа ^.

Некоторые авторы средством защиты считают иск (заявле-

ние, жалобу) "". Однако такой взгляд представляется не-

достаточно аргументированным. Иском (заявлением, жа-

лобой) лишь начинается процесс защиты.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от

9 июля 1982 г. <О судебном решении> судебное решение на-

звано важнейшим актом социалистического правосудия.

Оно, как и решение административного органа, является

материально-процессуальным документом, в котором под-

водится итог разбирательства по делу, содержится сужде-

ние о праве, закрепляются избранный способ и содержание

защиты.

Правовая защита осуществляется различными спосо-

бами. Способ защиты - это концентрированное выражение

меры государственного принуждения, с помощью которой

происходит достижение желаемого правового результата "''..

Основы гражданского законодательства в ст. 6 спосо-

бами защиты называют признание права, восстановление

положения, существовавшего до нарушения права, пре-

сечение действий, нарушающих право, присуждение к ис-

полнению обязанности в натуре, прекращение и изменение

правоотношения и др. В семейном законодательстве по-

добная норма отсутствует. Однако сходство предмета и

метода правового регулирования в гражданском и семей-

ном законодательстве позволяет пользоваться, с некоторой

корректировкой, содержащимися в ст. 6 Основ терминами и

применительно к семейным отношениям.

В семейных отношениях наиболее часто применяются

такие способы защиты, как признание субъективного права

или правообразующего юридического факта, изменение

правоотношения,  принудительное  исполнение  обязан-

ности. Восстановление состояния, существовавшего до на-

рушения права, и прекращение действий, нарушающих

право, как способ защиты в семейных отношениях встре-

чаются очень редко. В большинстве случаев восстановление

является результатом изменения, прекращения правоотно-

шения, объявления семейного состояния недействительным.

Так, признание усыновления недействительным или его от-

мена служат основанием для восстановления правоотно-

шений м'ежду ребенком и его родственниками по происхо-

ждению. Следовательно, такое восстановление является

не способом защиты, а его результатом.

В случае незаконного завладения чужим ребенком его

возврат родителям по решению суда является не чем иным,

как принудительным исполнением обязанности воздержи-

ваться от нарушения права родителей на личное воспита-

ние своих детей, являющегося правом абсолютным. И здесь

восстановление состояния, существовавшего до неправо-

мерного завладения ребенком, является следствием реали-

зации такого способа защиты, как принудительное испол-

нение обязанности. Принуждая к исполнению обязанности,

суд одновременно прекращает поведение (бездействие),

нарушающее право. Применяемые в семейных спорах

способы защиты переплетаются, взаимодополняя друг дру-

га и создавая тем самым необходимые правовые пред-

посылки для восстановления справедливости.

Избранный судом способ защиты конкретизируется в

каждом решении с учетом взаимоотношений сторон, со-

бранных по делу доказательств, составляя содержание

защиты. Так, в судебном решении о взыскании алиментов

принудительное исполнение обязанности будет являться

способом правовой защиты, а определенная к взысканию

сумма алиментов - ее содержанием.

Заслуживает внимания вопрос о самозащите и само-

обороне, их сущности и возможности применения участни-

ками семейных отношений.

В. П. Грибанов под самозащитой гражданских прав

понимает совершение управомоченным лицом дозволенных

законом действий фактического порядка, направленных на

охрану его личных и имущественных прав и интересов.

Автор исключает из самозащиты возможность применения

управомоченным мер оперативного воздействия и усматри-

вает ее в применении собственником необходимых мер для

охраны имущества (ограждение, закрытие на замок и др.),

а также в необходимой обороне ^. Однако рассмотрение

самозащиты лишь как действий фактического, а не юриди-

ческого порядка не раскрывает ее сущности ^. Содержание

автомобиля в гараже под замком - это не защита имуще-

ственного блага, а фактическая охрана его.

По нашему мнению, самозащита - это применение са-

мим управомоченным лицом в установленных законом слу-

чаях м'ер принудительного характера без вмешательства

государственных или общественных органов. Самозащита

всегда следует за уже свершившимся правонарушением.

Ей также свойственно государственное принуждение, право

применения которого к правонарушителю делегировано го-

сударством самому управомоченному лицу^.

Нельзя поэтому говорить о самозащите как о правовой

категории в случаях, например, когда один из супругов

силой возвращает себе имущество, которым незаконно за-

- -"""^д и им мять пои помощи третьих лиц силой

владел другой, или мать при

-*                 ^ ---^ п       1г^й

владел д^д^п, ^.... -.--.

возвращает себе ребенка, увезенного отцом, ддесь имс^

место не самозащита, а ответные самоуправные действия

управомоченного лица на такие же самоуправные, незакон-

Здесь имеет

ные действия другого. Семейное законодательство возмож-

ности такой самозащиты не предусматривает.

С понятием самозащиты тесно связано понятие самообо-

роны. С учетом конституционных положений, а также ст. 41

^ К УССР за всеми гражданами признается право на необхо-

димую оборону. Согласно постановлению Пленума Верхов-

ного Суда СССР от 16 августа 1984 г. <О применении су-

дами законодательства, обеспечивающего право на необхо-

димую оборону от общественно опасных посягательств>

граждане вправе активно защищаться (т. е. обороняться)

не только с началом нападения, но и при наличии реальной

угрозы нападения ^.

Право на самооборону может реализовать и участник

семейного отношения. Так, один из супругов вправе при-

нять меры, пресекающие нарушение его прав как сособ-

ственника со стороны другого супруга. В равной мере один

из родителей вправе пресечь незаконные посягательства на

его ребенка со стороны другого родителя, родственников

и др. Однако о самообороне не может быть речи, если на-

рушение права уже совершилось и не возобновляется вновь.

Самооборона не имеет ничего общего с самочинной рас-

правой над лицом, совершившим противоправное поведение.

Поскольку право на самооборону в установленных пре-

делах предусмотрено законом, осуществление самообороны

следует признать способом осуществления правовой за-

щиты ^.

Правовая защита в семейном праве - явление много-

плановое. При ее посредстве восстанавливаются нарушен-

ные правовые связи, утверждается социальная справедли-

вость, воспитывается чувство ответственности за свои по-

ступки перед семьей и обществом в целом.