1.2. Признание права сособственности супругов

Непосредственным правовым результатом заключения

брака является установление режима общей совместной

собственности на приобретенное супругами имущество.

В соответствии с ч. 1 ст. 12 Основ (ч. 1 ст. 22 Кодекса о

браке и семье УССР) имущество, нажитое супругами во

время брака, является их общей собственностью. Супруги

становятся субъектами отношений сособственности.

Отношения сособственности специфичны. Каждый из

сособственников наделяется равными правами по владе-

нию, пользованию и распоряжению общим имуществом.

Каждый из них наделяется и обязанностями не препят-

ствовать другому в осуществлении этих прав, равными

обязанностями по поводу содержания имущества. Поэтому

отношения сособственности следует считать взаимными.

Отношения сособственности возникают на основании

разнообразных гражданско-правовых сделок, заключаемых

зачастую одним из супругов. Спорным в связи в этим

является мнение В. А. Рясенцева, что у супруга - участ-

ника сделки право сособственности имеет договорное осно-

вание, а у другого - в связи с состоянием в браке ^. По-

скольку сделка, заключенная одним, считается совершен-

ной не только с согласия, но и от имени другого, то и отно-

шения сособственности по поводу определенного имущества

имеют для обоих, а не для одного лишь супруга, договор-

ное основание.

Анализ упомянутых правовых норм дает основание для

вывода о закреплении в них презумпции общности имуще-

ства. Следует лишь доказать, что оно нажито во время

брака. Таким образом, приобретение супругами имущества

является юридическим поступком, влекущим, помимо их

воли и желания, возникновение правоотношения сособ-

ственности ^.

Презумпция общности имущества может быть опроверг-

нута в судебном процессе другой стороной посредством

доказательств, подтверждающих, например, приобретение

имущества за счет личных сбережений, на основании да-

рения, наследования или же во время фактического раз-

дельного проживания. Непредставление таких доказа-

тельств является безусловным основанием для признания

(подтверждения) реально существующих отношений сособ-

ственности.

Специфика отношений сособственности заключается и в

том, что правовой режим имущества, приобретаемого су-

пругами, не может быть изменен по их волеизъявлению.

Нарушение нормальных супружеских отношений, растор-

жение брака ведут к прекращению режима общности иму-

щества на будущее. Имущество, нажитое до этого, про-

должает являться общей, совместной собственностью, и

отношения сособственности могут длиться неопределенное

время.

Согласно ч. 5 ст. 12 Основ законодательства о браке и

семье на требования о разделе имущества, являющегося

общей совместной собственностью разведенных супругов,

устанавливается трехлетний срок -исковой давности. На-

чало этого давностного срока должно вестись не с момента

развода, а, согласно ч. Зет. 16 Основ гражданского зако-

нодательства, с момента, когда лицо узнало или должно

было узнать о нарушении своего права. Следовательно,

истечение даже длительного промежутка времени после

развода не прекращает права сособственности.

Не порочит презумпцию общности имущества супругов

регистрация его (жилого дома, автомобиля) на имя одного

из них. В отношении жилого дома как наиболее ценного

имущества ст. 23 Кодекса о браке и семье УССР устанав-

ливает правило, охраняющее интересы другого супруга:

отчуждение его возможно лишь с его письменного согласия.

На практике часто возникает спор в связи с продажей

одним из супругов зарегистрированного на его имя авто-

мобиля без согласия второго. Считается, что сделка, со-

вершенная одним из супругов, не может оспариваться

другим на том лишь основании, что она была совершена

без его согласия. Необходимо установить, что приобрета-

тель знал или должен был знать об отсутствии такого со-

гласия, т. е. действовал недобросовестно. Если это не будет

доказано, вещь у добросовестного приобретателя (в соот-

ветствии с ч. 2 ст. 28 Основ гражданского законодатель-

ства) истребована быть не может ^.

В. предъявила к Ц. и магазину <Спорттовары> иск о

признаьии недействительным договора купли-продажи авто-

мобиля. Истица утверждала, что ее муж Ц. продал авто-

мобиль без ее ведома и согласия. Суд иск удовлетворил.

Отменяя это решение, судебная коллегия по гражданским

делам в своем определении отметила, что признание сделки

недействительной по причине отсутствия согласия супруга

возможно лишь тогда, когда не только продавец, но и по-

купатель действовали недобросовестно.

Однако такой вывод из гражданского и семейного за-

конодательства не вытекает. Во-первых, установленная в

ч. 2 ст. 23 Кодекса о браке и семье УССР презумпция

согласия обоих супругов на совершение сделки одним из

них, как и все остальные презумпции, может быть опро-

вергнута судом с соответствующими правовыми послед-

ствиями. Во-вторых, ссылка на ч. 2 ст. 28 Основ граждан-

ского законодательства (ст. 145 ГК УССР) представляется

несостоятельной, поскольку условиями виндикации по ч. 2

ст. 28 Основ является похищение вещи у собственника,

утеря им вещи или выбытие вещи из его владения иным

путем помимо его воли. Продажа автомобиля без согласия

супруга-сособственника есть не что иное, как способ вы-

бытия вещи из его владения помимо его воли, а поэтому

его право сособственности должно защищаться. Существу-

ющая коллизия интересов приобретателя и сособственника

должна решаться в пользу последнего. В связи с этим же-

лательно закрепить в Правилах продажи автомобилей

через комиссионные магазины специальное положение о

необходимости письменного согласия супруга.

Особого рассмотрения заслуживает вопрос о вкладах,

Как в литературе, так и в судебной практике внесенный

гражданином вклад в сберегательную кассу или другое

кредитное учреждение признается объектом личной соб-

ственности. Г. Отнюкова считает, что, передав деньги в

сберкассу, гражданин утрачивает право личной собствен-

ности на них, но приобретает право требовать выдачи ему

вклада в любое время ^. Это действительно так независи-

мо от того, будем ли мы считать отношения вкладчика и

сберкассы возникающими из договора займа или из

договора хранения с обезличиванием переданного имуще-

ства. Закон, называя вклады объектом личной собствен-

ности, не учитывает сущности возникающих при этом отно-

шений. Но поскольку изменение устоявшейся терминологии

по этому вопросу не предполагается, она будет употреб-

ляться здесь с учетом ее условности.

Советское законодательство устанавливает отдельные

правила, ставящие вкладчика в более выгодное положение

по сравнению с лицами, хранящими свои сбережения дома.

Среди них - ограничение возможности обращения взыска-

ния на вклады. Устав государственных трудовых сберега-

тельных касс, утвержденный 20 ноября 1948 г., допускал

обращение взыскания на вклады лишь на основании всту-

пившего в силу приговора суда по уголовному делу; при

этом гарантировалась тайна вклада.

Исходя из этого, Пленум Верховного Суда СССР в по-

становлении от 29 января 1942 г. <О разделе между супру-

гами вкладов в сберегательных кассах, внесенных на имя

одного из супругов> указал, что требования одного супруга

о признании за ним права на обращение взыскания на

вклады в сберегательных кассах, значащиеся по докумен-

там на имя другого супруга, или о разделе вклада по тем

мотивам, что средства, хранящиеся в сберкассе, состав-

ляют имущество, совместно нажитое супругами во время

брака, судами не должны удовлетворяться ^.

Супруги С. длительное время работали на Крайнем

Севере. За этот период они приобрели много ценных вещей,

имели значительные денежные сбережения. Уезжая с Севе-

ра, супруги все имущество продали, вырученную сумму и

денежные сбережения внесли в сберкассу на имя мужа.

В связи с расторжением брака С. обратилась в суд с тре-

бованием о разделе вклада, однако ей в этом было отка-

зано, поскольку раздел вклада недопустим.

Такое положение создавало возможность одному супру-

гу обогащаться за счет средств семьи и стало объектом

единодушной критики в литературе^.

62

Как это бесспорно явствует из указанного постановле-

ния Пленума Верховного Суда СССР, внесенный на имя

одного из супругов вклад мог составлять имущество, со-

вместно нажитое в браке. Признание судом этого факта

открывало возможность для компенсации половины вклада

за счет другого имущества или же обращения взыскания

на заработок вкладчика. Однако судебная практика не

пошла по этому пути.

Поскольку действующее в то время семейное законе^

дательство устанавливало режим общности совместно'

нажитого имущества без каких-либо исключений, общим

должен был считаться и вклад, с тем лишь отличием, что

не подлежал разделу. Поэтому нельзя согласиться с теми,

кто считает, будто режим общей собственности супругов

на вклады был впервые введен в 1962 г. Основами гра-

жданского законодательства в ч. 4 ст. 87^. Основы лишь

установили возможность его раздела между супругами.

Закрепив режим общности нажитого в брак" имущества,

Основы законодательства о браке и семье не содержат

исключений в отношении вклада. Поэтому был сделан пра-

вильный вывод о распространении презумпции общности

совместной собственности супругов и на него.

Однако существуют и другие мнения. Г. Отнюкова счи-

тает, что в отношении таких вкладов действует презумпция

образования их за счет личных средств супруга-вкладчика.

В решении суда, опровергающем эту презумпцию, должны

быть приведены доказательства общности вклада, их отсут-

ствие - основание для отмены судебного решения ^. Такую

же позицию отстаивают и другие авторы ^. Представляет-

ся, что для таких утверждений, как и для вывода о том,

что до раздела вклада судом другой супруг не может счи-

тать его своим имуществом, нет достаточных оснований.

Оно расходится с положениями, зафиксированными в Осно-

вах, в кодексах о браке и семье большинства союзных рес-

публик. Как правило, кодексы не содержат специальных

норм в отношении вкладов, их правовой режим как разно-

видности имущества подпадает под действие общих зако-

ноположений.

Исключение составляют кодексы о браке и семье

АзССР (ст. 24)-, КиргССР (ст. 27), ЛитССР (ст. 21),

УзССР (ст. 28), в которых указывается: вклад, внесенный

на имя одного из супругов в государственную трудовую

сберегательную кассу или в другое кредитное учреждение,

признается совместным имуществом супругов, если судом

установлено, что этот вклад внесен за счет средств, нажи-

тых супругами во время брака. Следовательно, до судеб-

ного признания вклад, внесенный на имя одного из супру-

гов, считается его личной собственностью.

Ч. обратился в суд с иском о расторжении брака и

разделе вклада. По решению народного суда Ленинского

района г. Каунаса из вклада в сумме 10366 р. в пользу

истца взыскано 4 тыс. р. Это решение оставлялось без из-

менения многими судебными инстанциями. Пленум Верхов-

.ного Суда СССР, руководствуясь ч. 3 ст. 21 Кодекса

ЛитССР, удовлетворил протест Председателя Верховного

Суда СССР по таким соображениям: признав право за

истцом на часть вклада, внесенного на имя ответчицы, су-

ды исходили из того, что вклад принадлежит обоим супру-

.гам, хотя это не подтверждено даказательствами. Ответ-

чица же ссылалась на то, что, имея небольшие доходы,

они не могли иметь значительных сбережений и что вне-

сенная на ее имя сумма вклада передана ей матерью на

временное хранение "". Главная ошибка судебных ин-

станций состояла в том, что вопреки ч. 3 ст. 21 Кодекса

ЛитССР от истца не истребовали доказательств общности

вклада.

Анализ упомянутых правовых норм, их сравнение с

'общесоюзным законодательством, с положениями кодексов

других союзных республик дают основание для вывода не

только об их формальном несовершенстве, но и об отступ-

лении от закрепленных в Основах законодательства о бра-

ке и семье общих положений, касающихся установления

правового режима имущества, нажитого в браке ".

Иного взгляда придерживается Н. М. Ершова, которая

считает, что поскольку по нормам гражданского законо-

дательства вклад в сберкассе является личной собствен-

ностью вкладчика, закон не может исходить из автомати-

ческого признания всякого вклада, внесенного в период

брака, совместным имуществом супругов. Супруг-вкладчик

не может обладать <урезанными> правами по сравнению

с другими вкладчиками *". Однако с такими доводами труд-

но согласиться, во-первых, .потому, что ст. 87 Основ гра-

жданского законодательства, о которой идет речь, не со-

держит указанного положения; во-вторых, правовой режим

денежных сбережений супругов не может зависеть от того,

где они хранятся: дома или в сберегательной кассе. По-

скольку эти сбережения накоплены во время брака, их

принадлежность супругам определяется нормами семейного

законодательства. Говорить поэтому об <урезанности>

прав супруга-вкладчика здесь не приходится, ибо вклад

является результатом труда обоих супругов, и с этим закон

не может не считаться.

Спорными представляются и высказывания о том,

будто ч. 4 ст. 87 Основ гражданского законодательства не

согласуется с ч. 1 ст. !2 Основ законодательства о браке

и семье. В первой указывается, что обращение взыскания

на вклад возможно по решению суда <о разделе вклада,

являющегося общей совместной собственностью супругов>.

Это положение нельзя понимать как требование представ-

ления другим супругом доказательств общности вклада ^.

Оно лишь подчеркивает недопустимость раздела вклада,

если он накоплен за счет сбережений других лиц (роди-

телей и детей, фактических супругов и др.).

Вклад, внесенный во время брака на имя одного из су-

пругов, является их общей совместной собственностью,

пока иное не будет признано судом ^. Именно благодаря

презумпции общности вклада нотариальная контора в

случае смерти вкладчика выдает пережившему супругу

свидетельство о праве собственности на половину вклада.

Половина вклада подлежит конфискации в связи с осу-

ждением одного из супругов. Супруг, не являющийся

вкладчиком, вправе завещать принадлежащую ему долю

вклада ^.

Распространение презумпции общности имущества и на

вклады имеет принципиальное материально-правовое и

процессуальное значение, является одним из правовых

средств обеспечения равноправия супругов. Нельзя, однако,

не видеть, что правовое регулирование отношений сберега-

тельных касс и вкладчиков-супругов далеко от совершен-

ства. В. Ф. Маслов справедливо сетует на то, что недобро-

совестный супруг может скрыть, в какую сберкассу

внес вклад, а розыск по этой категории дел суд не произ-

водит ^.

Существующее регулирование отношений в связи с вне-

сением вклада на имя одного из супругов нельзя считать

единственно возможным ". Его можно и нужно изменить

без ущерба для интересов как кредитного учреждения, так

и вкладчиков. Принцип равенства прав и обязанностей

супругов должен получить свою реализацию и в Уставе

государственных трудовых сберегательных касс СССР:

супругу вкладчика необходимо предоставить право ро-

зыска вклада, контроля за поступлением на счет, а также

право беспрепятственно распоряжаться суммами вклада,

внесенного с момента регистрации брака. Это будет спо-

собствовать укреплению семейных отношений на равно-

правной основе.