§ 1. Единичное (единое, отдельное) преступление как структурный элемент повторности преступлений

     Реализация  задачи  правильной  квалификации  повторных   преступлений,

представляющей,  собой  процесс  "установления  и  юридического  закрепления

точного соответствия  между  признаками  совершенного  деяния  и  признаками

состава   преступления,   предусмотренного    уголовно-правовой    нормой"4,

предполагает как необходимое условие  уяснение  самого  понятия  повторности

преступлений, ее обязательных признаков, места в  структуре  множественности

преступлений, разграничение от смежных понятий, от единичного  преступления,

особенно  в  ситуациях,  когда   последнее   характеризуется   рядом   актов

общественно опасного поведения.

     Теоретический и практический интерес к единичному преступлению,  как  к

проблеме, неразрывно связанной с повторностью  уголовно  наказуемых  деяний,

обусловлен и тем, что повторность, говоря в. самой общей форме,  в  качестве

своих  конструктивных  составных  частей,  элементов  охватывает   несколько

единичных  преступлений.  Последние   являются   необходимыми   структурными

элементами повторности преступных деяний. Сказанное вытекает из положения  о

том,  что  повторность  в   интересующем   нас   смысле   как   определенное

социально-правовое явление может быть охарактеризована  с  точки  зрения  ее

структурных компонентов. Именно из количественно-качественных  комбинаций  и

связей единичных  преступлений  образуется  явление,  охватываемое  понятием

множественности  преступлений,  включающее  в  свою  орбиту  и   повторность

уголовно наказуемых поступков.

     Особенности указанной конструкции образуют различные  уровни  структуры

множественности. Единичное  преступление  в  качестве  элемента  повторности

является компонентом и совокупности, а  также  рецидива  преступных  деяний.

Следует  заметить,  что  и  само  единичное   преступление,   состоящее   из

структурных частей, которые можно обнаружить  при  анализе  его  содержания,

может быть рассмотрено как и  повторность  в  пределах  различных  систем  и

специфичных для  них  связей.  Сказанное  обусловлено  общетеоретическими  и

методологическими принципами системного исследования5. Интерес к  единичному

преступлению  определяется,  в  частности,  различными   аспектами   проблем

криминологии, исправительно-трудового и уголовного права.

     В рамках нашего исследования рассмотрение понятия  и  видов  единичного

преступления тем более важно, что по вопросам,  касающимся  некоторых  групп

единичных преступлений, образуемых несколькими относительно самостоятельными

актами поведения, в теории и практике нет единства  мнений,  а  это  в  свою

очередь не  может  не  сказаться  отрицательно  на  правильности  применения

закона. Кроме того, если в юридической литературе трактовка повторности  как

наличия в действии (бездействии) субъекта двух и более составов преступлений

не вызывает  в  принципе  возражений,  то  само  понимание  состава  единого

преступления интерпретируется неоднозначно, что не  всегда  позволяет  верно

решить вопрос о квалификации повторности преступлений.

     Задачи  нашего  исследования  ограничиваются  рассмотрением  единичного

преступления  лишь  в  связи  с  проблемой  повторности   и   вопросами   ее

квалификации, что и определяет границы и аспект теоретического  рассмотрения

единичного преступления.

     Общепринятым в теории  советского  уголовного  права  является  мнение,

согласно которому под единичным преступлением понимается общественно опасное

деяние, подпадающее  под  действие  одной  уголовно-правовой  нормы,  т.  е.

содержащее признаки  одного  состава  преступления.  Единичное  преступление

нередко может быть элементарным, т. е. выражающимся в одном преступном  акте

поведения, например самовольная без надобности остановка поезда  стоп-краном

(ст. 2131 УК РСФСР, ст- 212-1 УК Азербайджанской ССР)6. В  таких  случаях  в

практике судебных и прокурорских органов каких-либо трудностей для отнесения

деяния к единичному преступлению, как правило,  не  возникает.  Однако  чаще

преступное деяние, образующее единичное преступление,  носит  более  сложный

характер,  поскольку  оно  складывается  из  ряда   актов,   например,   при

продолжаемом   преступлений,   преступной   деятельности   или    совершения

преступлений со сложным составом, в частности при  спекуляции  (ст.  154  УК

РСФСР, ст.  153  УК  Азербайджанской  ССР),  которая  характеризуется  двумя

актами: скупкой и перепродажей товаров.

     В  подобных  случаях  на.  практике  нередко   возникают   вопросы   об

отграничении  единичного  преступления  от   множественности   преступлений,

включающей в себя несколько  самостоятельных  преступлений,  квалифицируемых

нередко по двум и более  нормам  уголовного  законодательства.  Сказанное  и

определяет необходимость  рассмотрения  такого  рода  единичных  деяний  при

исследовании проблемы понятия и  квалификации  повторных  преступлений.  Как

верно подчеркивает румынский  криминалист  Иосиф  Фодор,  "проблема  единого

преступления возникает не в связи с так называемым  естественным  единством,

т. е. с таким преступлением, которое отличается простым действием, а  тогда,

когда  речь  идет  о  преступлениях,  сложный  состав  которых   реализуется

посредством нескольких действий или бездействия, каждое из которых  является

отдельным преступлением, но  которые  в  совокупности  признаются  уголовным

законом как одно  единичное  преступление".  Установление  в  этих  случаях,

справедливо пишет он, точной характеристики преступления означает тем  самым

четкое разграничение единого преступления от множественности преступлений7.

     Характеризовать единое, но образуемое несколькими  актами  преступление

можно с двух аспектов: общего социального и специального правового (с  точки

зрения его юридической формы). При этом важно подчеркнуть неразрывную  связь

указанных точек зрения и определяющую роль социальных свойств деяния. Именно

они   являются   объективной   основой    законодательного    формулирования

уголовно-правовой нормы, конструкции состава преступления. Учитывая типичные

устойчивые  внутренние  связи,  характерные  черты  и  свойства  общественно

опасного  поведения,  проявляющиеся  в  реальной   действительности,   закон

определяет деяние как конкретный вид преступления.

     Социальный аспект единичного преступления удачно охарактеризован В.  Н.

Кудрявцевым как сочетание таких противоправных действий, которые в  реальной

действительности  зачастую  совершаются  вместе,  обычно  имеют  ряд   общих

объективных  и  субъективных  признаков,  находятся  между  собой  в  тесной

взаимосвязи и по своей антиобщественной сущности  характерны  для  поведения

определенно"  категории  преступников8.  Поэтому  представляется  правильным

сформулированное в литературе определение  понятия  единичного  преступления

как таких общественно опасных действий, которые,  будучи  внутренне  связаны

между собой мотивами и целями поведения субъектов, сравнительно часто именно

в таком сочетании встречаются в реальной  действительности  и  в  силу  этой

типичной объективной и субъективной  их  взаимосвязи  выделяются  законом  в

состав преступления9.

     Помогает  точному   разграничению   множественности   преступлений   от

единичных принятая в нашей  литературе  классификация  последних.  Единичное

преступные деяния подразделяются, на  преступления  с  простыми  и  сложными

составами.

     К   преступлениям   с    простыми    составами    относятся    деликты,

характеризующиеся совершением одного действия, независимо от того,  повлекло

оно одно или несколько последствий. Например, умышленное убийство  двух  или

нескольких лиц, подпадающее под действие п. "з", ст. 102 УК РСФСР (п. 4  ст.

94 УК Азербайджанской ССР).

     К  преступлениям  со  сложными  составами  относятся  сложные   деяния,

состоящие из двух или нескольких  преступных  актов,  предусмотренных  одним

составом  преступления:  сложные  (составные)   преступления,   продолжаемые

преступления,  длящиеся  преступления.  Полагаем,  что  к  последней  группе

следует  отнести  единичные  преступления,  характеризующиеся   определенной

деятельностью.

     В советской юридической литературе более или менее  четко  обозначились

два подхода  к  рассмотрению  вопроса  о  сложном  преступлении.  Сторонники

первого из них считают, что состав сложного преступления  поглощает  составы

других деяний, которые в связи с  этим  теряют  самостоятельное  значение10.

Второй  подход  состоит  в  разрешении  проблемы   на   основе   конкуренции

уголовно-правовых норм11. Но при таком рассмотрении, как это верно  отмечено

В.  П.  Малковым,  конкуренция  фактически  сводится  к  тому,  что   норма,

содержащая признаки сложного преступления, поглощает норму,  устанавливающую

состав деяния,  являющегося  вообще  самостоятельным,  но  в  данном  случае

охватываемом объемом сложного преступления12. Сам  В.  П.  Малков,  как  это

можно заключить из  содержания  его  монографии  "Совокупность  преступлений

(вопросы  квалификации   и   назначения   наказания)",является   сторонником

концепции  поглощения  составов.  Развивая  эту  концепцию,  он  исходит  из

высказанных А. Н. Трайниным  положений  о  двух  разновидностях  поглощения:

правовом и фактическом. Как считал А. Н. Трайнин, под правовым "поглощением"

понимается   такая   конструкция   нормы    Особенной    части    уголовного

законодательства, которая  включает  в  себя  признаки  уже  предусмотренных

законом составов преступлений, под фактическим  -  поглощение  более  тяжким

преступлением менее тяжкого преступления.. Например,  умышленное  причинение

тяжкого телесного повреждения  включает  в  себя  действия,  выражающиеся  в

умышленном причинении менее тяжких и легких телесных повреждений13.  Следует

заметить, что В. П. Малков обоснованно относит к  рассматриваемым  ситуациям

поглощение преступных действий, составляющих содержание более ранней  стадии

преступной деятельности, преступными действиями более  поздней  стадии  либо

оконченным преступлением, а также поглощение  преступных  действий,  могущих

причинить вред охраняемым законом объектам деяниями, фактически причиняющими

такого рода вред.

     На  основании  всего  изложенного  можно  сделать  вывод,  что  сложным

(составным) будет единое (единичное,  отдельное)  преступление,  поглощающее

ранние стадии  преступной  деятельности  или  самостоятельные  преступления,

являющиеся способами совершения данного преступления, а также  преступление,

состав  которого  согласно  закону  объединяет  два  или  более  разнородных

преступлений, посягающих  на  разные  объекты  и  приводящих  к  разнородным

последствиям, но объединенных внутренним единством.

     Единым следует считать, помимо сложных (составных) преступлений,  также

продолжаемые, длящиеся преступления и  преступную  деятельность.  Основанием

отнесения  продолжаемых  и  длящихся  преступлений  к  единому  преступлению

являются объективные и субъективные свойства преступного  деяния.  Известно,

что преступление может быть совершено как одноактным поступком, так и серией

поступков, следующих один  за  другим.  Для  некоторых  видов  преступлений,

например для доведения до самоубийства, незаконного хранения  огнестрельного

оружия,  частнопредпринимательской  деятельности  и  др.,  протяженность  во

времени является характерной.

     Продолжаемые  и  длящиеся   преступления   представляют   собой   формы

преступных деяний, которые совершаются в течение более или менее длительного

времени.

     Под продолжаемым преступлением,  по  нашему  мнению,  следует  понимать

совершение тождественных или однородных поступков, каждый из которых, взятый

в  отдельности,  может  представлять  собой  как  преступный  акт,   так   и

правонарушение, не  являющееся  преступлением,  объединенные  единой  формой

вины,  охватывающей  своим  содержанием  все  эпизоды,  образующие  в  своей

совокупности единое преступление. В теории уголовного права  и  на  практике

распространено  несколько   иное   понимание   продолжаемого   преступления,

основанное, на . наш взгляд, на неточном  определении  его  в  постановлении

23-го Пленума Верховного Суда СССР  от  4  марта  1929  г.  (с  изменениями,

внесенными постановлением № 1 Пленума Верховного Суда СССР от 14 марта  1963

г.) "Об условиях применения давности и амнистии к  длящимся  и  продолжаемым

преступлениям" [См.: Сборник постановлений  Пленума  Верховного  Суда  СССР.

1.924 - 1977. Часть 2. М., 1978, с. 82 -  84.  Более  подробно  эти  вопросы

рассматриваются  в  §  3  главы   второй   настоящей   работы,   посвященном

разграничению повторных и продолжаемых преступлений в процессе расследования

и судебного рассмотрения дел о повторных преступлениях].

     Длящееся преступление, как было отмечено в названном  постановлении,  в

отличие  от  продолжаемого  характеризуется  тем,  что  оно   выражается   в

непрерывном   осуществлении   в   течение   длительного   времени    состава

определенного преступного деяния. В упомянутом постановлении говорится,  что

"длящееся  преступление  можно  определить  как  действие  или  бездействие,

сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных

на виновного законом  под  угрозой  уголовного  преследования"14.  Начальным

моментом   длящегося   преступления   является   совершение   действия   или

бездействия, образующего само  по  себе  оконченное  преступление.  Длящееся

преступление  прекращается  в  силу:  наступления  событий,   препятствующих

дальнейшему совершению преступления, в том  числе  пресечения  его  органами

государства; добровольного прекращения субъектом  преступного  действия  или

бездействия; отпадания обязанностей, невыполнение  которых  ранее  считалось

уголовно-противоправным.

     Мы разделяем высказанное в литературе  мнение15  о  том,  что  длящимся

может быть не только преступное действие, но и бездействие. При  бездействии

такое поведение виновного продолжается несмотря на то, что  налицо  уже  все

признаки  его  оконченного  состава.  Моментом  полного  выполнения  состава

длящегося бездействия является  истечение  предусмотренных  законом  сроков,

установленных для выполнения лицом своих обязанностей (ст.ст.  80,  81,  82,

1981,  245,  246,  247  УК  РСФСР,  ст.ст.  73,  74,  75,196,241,242,243  УК

Азербайджанской ССР).  Моментом  прекращения  длящегося  бездействия  будет,

также как и при длящихся  действиях,  наступление  указанных  выше  событий,

исключающих дальнейшее его осуществление.

     Одной из  разновидностей  единичных  преступлений  является  преступная

деятельность.  Ряд  статей  Особенной  части   уголовного   законодательства

содержат прямое указание об этом: частнопредпринимательская деятельность (ч.

1 ст. 153 УК РСФСР, ч. 1 ст. 152 УК  Азербайджанской  ССР),  организационная

деятельность,  направленная  к  совершению  особо  опасных   государственных

преступлений (ст. 72 УК РСФСР, ст. 65 УК Азербайджанской ССР) и др.

     Под преступной деятельностью следует понимать постоянное  осуществление

однотипного общественно опасного поведения, складывающегося, как правило, из

неодинаковых действий (хотя не исключающего и ряд  тождественных  действий).

Например, организация вооруженной банды - деяние, "растянутое" во времени  и

могущее состоять из неодинаковых актов: вербовки членов банды,  приобретения

оружия, обеспечения  транспортными  средствами,  распределения  ролей  между

участниками и т. д. Преступная деятельность характеризуется также  тем,  что

все поведение, включая и отдельные поступки,  объединено  общей  целью.  Это

поведение полностью охватывается содержанием той или  иной  нормы  Особенной

части уголовного законодательства, устанавливающей признаки  одного  состава

преступления. Поэтому  преступную  деятельность  следует  рассматривать  как

своеобразный вид единого преступления. Как видим,  преступная  деятельность,

представляя собой определенную форму общественно опасного поведения лица, не

может  быть  отнесена  ни  к  одной  из  перечисленных  выше  разновидностей

единичного преступления, хотя и обладает  некоторыми  чертами  продолжаемого

преступления.

     Она не может быть отнесена и к множественности  преступлений,  как  это

считает  А,  Ф.  Зелинский.  Справедливо  полагая   целесообразным   отнести

преступную деятельность к самостоятельному уголовно-правовому понятию, А. Ф.

Зелинский вместе с тем безосновательно, на наш взгляд,  расценивает  ее  как

разновидность   множественности   преступлений.   Свою   точку   зрения   он

обосновывает  тем,  что  в  уголовном  законодательстве  термин  "преступная

деятельность" не упоминается (за исключением отдельных статей УК), хотя  она

подразумевается  как  альтернатива  во   всех   статьях   Особенной   части,

описывающих признаки единичного поступка. Исключение составляют  те  составы

преступлений, которые  дублируются  нормами  с  квалифицирующими  признаками

повторности,  неоднократности,  систематичности,  в  виде  промысла.   Если,

например, ч. 1 ст. 144 УК РСФСР определяет признаки кражи, а в ч. 2  той  же

статьи среди квалифицирующих признаков называется повторность, то  очевидно,

что ч. 1 ст. 144  УК  РСФСР  говорит  только  о  поступке  и  неприменима  к

множеству поступков16.

     Приведенная аргументация неубедительна. В самом  деле,  множественность

преступлений охватывает  несколько  самостоятельных  составов  преступлений.

Другими словами, каждое из входящих в  множественность  преступлений  деяние

предусмотрено законом как определенный конкретный вид преступления.  Что  же

касается преступной деятельности, то, хотя она и образуется рядом  действий,

каждое  из  них  далеко  не  всегда  обладает  признаками   самостоятельного

преступления, а поэтому не может быть квалифицировано по той или иной статье

(или части ее) Уголовного кодекса. Так, нет оснований квалифицировать случаи

преступной деятельности по тем  нормам,  в  которых  указана  повторность  в

качестве  квалифицирующего  признака.  Например,   незаконное   изготовление

наркотических веществ представляет собой определенную  деятельность,  однако

едва ли существует необходимость доказывать невозможность квалификации ее по

признаку  повторности.  Для  признания  указанной   деятельности   повторной

необходимо установить, что какой-то цикл изготовления закончился, этому  был

подведен итог, скажем, в виде сбыта полученных  веществ,  и  началось  новое

изготовление.

     Преступная  деятельность  характеризуется  постоянством   осуществления

системы однородных и разнородных действий, связанных  единой  целью.  Именно

поэтому прежде всего ее и следует рассматривать как своеобразный вид единого

преступления.

     Единичные преступления по своему характеру  могут  быть  тождественными

(одинаковыми), разнородными и однородными.  Задача  правильной  квалификации

случаев множественности преступлений, в том числе и такой ее  разновидности,

как   повторность,   предполагает   четкое   уяснение   содержания   понятий

тождественного, разнородного и однородного преступления. Указанные  понятия,

как  и  сами  термины,   в   действующем   уголовном   законодательстве   не

содержатся17, хотя как в уголовно-правовой науке, так и в практике  судебных

и  прокурорских  органов  .  они  употребляются  довольно  широко,   отражая

определённое  содержание  и  способствуя  решению  многих  теоретических   и

практических вопросов, в том числе вопросов квалификации.

     Если  на  практике  отнесение  преступлений  к  тождественным,  т.   е.

совпадающим по всем признакам состава, не вызывает  каких-либо  существенных

трудностей  (разумеется,  при  условии  верного   установления   фактических

обстоятельств содеянного), то этого нельзя  сказать  в  отношении  ситуации,

когда необходимо определить, относятся ли  преступные  деяния  к  однородным

либо разнородным.  В  теории  уголовного  права  и  в  практике  судебных  и

прокурорских органов  термин  "однородные  преступления"  употребляется  для

решения вопроса о близости преступных деяний по их  характеру,  что  в  свою

очередь  влечет  ряд  правовых  последствий,  в  том   числе   связанных   с

квалификацией.  Основанием  для  вывода  об  однородности  деяний   является

совпадение или близость по  характеру  определенных  признаков  сравниваемых

составов преступлений.

     Под однородными  преступлениями,  занимающими  промежуточное  положение

между  тождественными  и   разнородными   уголовно   наказуемыми   деяниями,

понимаются   преступления,   посягающие   на    одинаковые    или    сходные

непосредственные объекты и совершенные с одинаковой формой вины18.

     В разъяснении постановления Пленума Верховного Суда СССР от  3  декабря

1962 г. "О практике назначения судами наказания в случае  совершения  нового

однородного  или  не   менее   тяжкого   преступления"19   говорилось,   что

"однородными следует считать такие преступления, которые были направлены  на

одинаковые или сходные непосредственные объекты и  совершены  оба  умышленно

или оба по неосторожности". Исходя из примечаний к ст. ст. 89 и 144 УК РСФСР

и соответствующих положений УК других союзных республик,  Пленум  Верховного

Суда отнес к однородным преступлениям все виды  хищений  государственного  и

общественного имущества, личного имущества граждан и бандитизм.  Однородными

признавались такие умышленные посягательства на жизнь или здоровье  граждан,

как  умышленное  убийство,  разбой,  умышленное   телесное   повреждение   и

хулиганство, сопряженное с насилием.  К  труппе  однородных  преступлений  в

соответствии с постановлением были отнесены угроза убийством, хулиганство  и

сопротивление  представителю  власти   или   соответственно   мошенничество,

спекуляция, изготовление поддельных денег и ценных бумаг и нарушение  правил

о валютных операциях.

     Из  разъяснений,  содержащихся  в  упомянутом   постановлении   Пленума

Верховного Суда  СССР,  и  приведенного  в  нем  примерного  перечня  деяний

вытекает, что однородными преступлениями признавались деяния, посягающие  не

только на одинаковые, но и на  сходные  непосредственные  объекты.  В  самом

деле, умышленное  убийство  и  умышленные  телесные  повреждения,  например,

посягают на жизнь  и  здоровье  человека,  хулиганство  -  на  установленный

общественный порядок, разбой - на социалистическую собственность или  личную

собственность  граждан.  С  учетом  объекта  ответственность  за   названные

преступления предусмотрена нормами, помещенными в  разных  главах  уголовных

кодексов союзных республик. Однако при  совершении,  к  примеру,  разбойного

нападения и хулиганства, соединенного с насилием, оба деяния, посягающие  на

различные объекты, одновременно направлены  непосредственно  и  на  интересы

личности. Поэтому, с  точки  зрения  уголовного  закона,  можно  говорить  о

безопасности  личности  как  о  втором,  дополнительном  объекте   названных

преступлений. Аналогичным образом можно объяснить и  близость  других  групп

преступлений, указанных в свое время в постановлении Пленума  от  3  декабря

1962 г.

     Хотя упомянутое постановление было отменено, оно представляло,  на  наш

взгляд,  определенный  теоретический  интерес,  так  как  помогало   уяснить

содержание понятия однородного преступления и решить  вопросы  разграничения

однородных и разнородных уголовно наказуемых деяний.

     Основываясь на анализе некоторых предписаний за-, кона и на  положениях

постановления Пленума Верховного Суда СССР от  3  декабря  1962  г.,  Т.  М.

Кафаров высказал обоснованные, на наш взгляд,  соображения  о  необходимости

дополнения  понятия  однородных  преступлений  такими  признаками,  как   их

близость либо по  характеру  (способу,  методу)  воздействия  на  охраняемые

уголовным законом интересы, либо по мотивам поведения субъекта20.  Некоторые

авторы, помимо этих признаков, указывают на  общность  определенных  свойств

субъектов21.

     Соглашаясь  с  тем,  что  в  ряде   случаев   отграничению   однородных

преступлений от разнородных способствует  уяснение  и  определенных  свойств

субъекта, в то же время полагаем, что сходство  однородных  преступлений  по

своему  характеру  дает  основание  указать   соответственно   на   сходство

определенных антиобщественных качеств личности в более широком  значении,  а

не  только  с  точки   зрения   "чисто   юридических"   признаков   субъекта

преступления. Однородность объективно проявившихся деяний служит  основанием

для вывода и о сходных криминогенных свойствах личности.  В  этом  отношении

представляют интерес результаты  некоторых  криминологических  исследований.

Так, проведенные А. Ф. Зелинским обследования неоднократно судимых показали,

что в их "преступной биографии" довольно часто  фигурируют  такие,  если  не

однородные, то "родственные" преступления, как  кражи  и  угон  транспортных

средств, неосторожные  преступления  и  хулиганство,  уклонение  от  уплаты,

алиментов и нарушение паспортного режима, насильственные  посягательства  на

жизнь и здоровье, бродяжничество и имущественные  преступления,  должностные

преступления и хищение  государственного  и  общественного  имущества  путем

присвоения, растраты и злоупотребления служебным положением22.

     Несмотря на то что, на наш взгляд, вряд ли можно считать "родственными"

неосторожные преступления и  хулиганство,  в  целом  эмпирический  материал,

собранный и систематизированный  А.  Ф.  Зелинским,  достаточно  убедительно

свидетельствует об общности определенных  криминогенных  черт,  обусловивших

совершение близких по характеру преступлений.

     Криминологическое значение однородных преступлений во многом определило

и их уголовно-правовое значение. В ряде норм действующего.  законодательства

понятие  повторности  охватывает  и  некоторые  однородные  преступления.  В

практике  судов  совершение  однородных  преступлений,  даже  если  они   не

предусмотрены  в  числе  квалифицирующих  обстоятельств,   оценивается   как

объективное  проявление  стойкости  определенных  антиобщественных   свойств

личности  преступника  и  обычно  принимается  во  внимание  как  отягчающее

ответственность обстоятельство при назначении наказания.

     Подводя итог изложенному, следует отметить, что в интересах  точного  и

единообразного применения норм уголовного закона было бы  целесообразно,  на

наш взгляд, включить в Общую часть  уголовного  законодательства  положения,

определяющие признаки сложного, продолжаемого и однородного преступлений.