style='margin-right:-275.95pt'>Глава VIII. ЦЕЛИ НАКАЗАНИЯ И РОЛЬ ОСНОВНЫХ ПРИНЦИПОВ СОВЕТСКОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА В ИХ ДОСТИЖЕНИИ

Цели наказания по советскому уголовному праву сформулированы в ст. 20 УК РСФСР. В ней говорится, что «наказание не только явл'яется карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправление и перевос­питание осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а также предупреждение совершения новых преступлений как.осужденными, так и иными лицами. Наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства». Исходя из формулировки данной статьи закона, ряд авторов делают вывод, что непосредственны­ми целями наказания по советскому уголовному праву являются: а) исправление и перевоспитание осужденно­го; б) предупреждение совершения новых преступлений со стороны осужденного, то есть частное предупрежде­ние; в) предупреждение совершения преступлений со стороны других неустойчивых граждан, то есть общее предупреждение; г) кара (возмездие) за совершенное преступление'. Признание целями наказания частного и общего предупреждения преступлений является в совет­ской юридической литературе бесспорным. Что же каса­ется исправления и перевоспитания осужденного как непосредственных целей наказания и цели кары, то по этим вопросам нет единства взглядов.

Некоторые авторы, так же как и Н. А. Беляев, счита­ют исправление и перевоспитание самостоятельной целью наказания2. В качестве самостоятельной цели наказания исправление и перевоспитание рассматриваются и в |, последних по времени учебниках по Общей части совет­ского уголовного права3. Имеются высказывания, отри-

дающие самостоятельное значение этой цели наказания и рассматривающие ее лишь как средство достижения других целей (общего и частного предупреждения). К числу авторов таких высказываний относятся Б. С. Ни­кифоров *, М. А. Ефимов2 и другие. В юридической лите­ратуре спорным является также вопрос о каре как цели наказания3. С восстановлением в 1934 году в законода­тельстве термина «наказание», этот вопрос неизменно привлекает к себе внимание ученых, мнения которых раз­делились. Мысль о том, что кара является одной из це­лей наказания, приводилась во всех изданиях учебника Общей части советского уголовного пр.ава, начиная с 1939 года4. К числу сторонников этого взгляда отно­сится И. И. Карпец5, а также, как мы видели выше, Н. А. Беляев6. Противником взгляда на кару как цель наказания всегда был М. Д. Шаргоррдский. Его позиция выражена в следующих словах: «Наказание карает, и это действительно так, ибо кара, страдание является не­избежным свойством наказания»7. Отрицательно отно­сятся к каре как  цели  наказания И. С. Ной8, а  также

уголовное право. Часть общая. М., изд-во «Юридическая литерату­ра», 1964, стр. 230; Уголовное право. Часть общая. М., Юриздат, 1966, стр. 324.

1              Б. С. Никифоров.  Основные  вопросы  развития  советского

уголовного права в связи с кодификацией уголовного законодатель­

ства.— В кн.: Труды научной сессии ВИЮН, посвященной 40-лети:о

Великой Октябрьской социалистической революции, вып. 1. М., Юриз­

дат, 1958, стр. 98.

2              См.:  УК  РСФСР.  Научно-практический  комментарий.  Общая

часть, т. 1. Свердловск, 1961, стр. 96.

3              Постановление ЦИК СССР от 8 июня  1934 года «О дополне­

нии положения о преступлениях государственных (контрреволюцион­

ных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка

управления) статьями об измене Родине» (СЗ, 1934, № 33, стр. 255).

4              Уголовное   право.   Общая   часть.   М.,    1939,   стр.    159;    1943,

стр. 221;  1948, стр. 452—453;  1952, стр. 323;  1959, стр. 260. Следует

отметить, однако, что во всех этих изданиях учебника говорится не

о цели кары, а о задаче кары и исправления. Но как показывает

анализ, термин «задача» употребляется  авторами  в данном  случае

как равнозначный термину «цель».              v

5              И. И. Карпец.   Индустриализация   наказания   в   советском

уголовном праве. М., Юриздат, 1961, стр. 38—39.

6              Н. А. Беляев. Цели наказания и средства их достижения в

исправительно-трудовых учреждениях. Л.,  1963, стр. 63—73.

7М. Д. Шаргородский. Наказание по советскому уголов­ному праву. М., Юриздат, 1958, стр. 19.

8 И. С. Н о й. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Изд-во Саратовского университета,  1962, стр. 23—27.

авторы ряда учебников Общей части советского уголов­ного права'.

Для правильного решения вопроса о целях наказания необходимо исходить из марксистско-ленинских положе­ний о целях и целесообразности. Цель — это категория, обозначающая заранее мыслимый результат сознатель­ной деятельности человека, класса, общества в целом. Добиваясь осуществления поставленных целей, человек прибегает к выбору необходимых средств. Если действия людей способствуют достижению поставленной цели, то такие действия целесообразны2. Постановка человеком целей и подбор необходимых средств для их достижения всегда основываются на отражении в сознании потребно­стей человека или общества, субъективных и объектив­ных возможностей и условий их осуществления, а также объективных результатов деятельности людей. Говоря о целесообразной деятельности человека в процессе труда, К. Маркс писал: «В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, то есть идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая, как закон, определяет спо­соб и характер его действия и которой он должен подчи­нять свою волю»3.

Способность человека ставить перед собой реальные цели и подбирать соответствующие средства для их достижения формируется в процессе общественно-произ­водственной деятельности через отдельные формы отно-

1              Советское уголовное право. Часть общая. М., Юриздат,  1962,

стр. 234; Советское   уголовное   право.   Часть   общая. М., Юриздат,

1964, стр. 230.

2              В  широком  смысле  все  действия  человека,  соответствующие

некоторой   цели,   целесообразны.    Преступник,    совершая    преступ­

ление, также достигает определенных целей, и с его точки зрения,

ограниченной   условиями   какого-то   момента, его деятельность •яв­

ляется целесообразной. Однако в более глубоком смысле целесооб­

разной является лишь такая деятельность, которая отвечает не толь­

ко условиям данного момента, 'но и общему направлению развития,

основывающаяся на знании   объективных   законов   и   потребностей

развития. В этом смысле преступная деятельность является вредной,

опасной   для   общества,   нецелесообразной.   В   качестве   одного из

средств борьбы с преступлениями государство использует уголовное

'наказание.

шения людей к природе и друг к другу, в условиях определенного способа производства. Поэтому цель выступает в сознании человека не как произвольные и случайные проявления воли субъекта, а как необходимое отражение объективных потребностей, которые склады­ваются в общественном развитии. Правильное отражение свойств предмета, связей и отношений между ними в сознании человека является необходимой предпосылкой его целенаправленных действий. Однако чтобы целена­правленно действовать, еще недостаточно понимать, что представляет собой предмет, на который человек направ­ляет свою деятельность. Надо знать также то, как дейст­вовать для того, чтобы реализовать свою цель. В этом отношении важное значение приобретает выбор средств; для достижения целей. Рассматривая вопрос о целях наказания, мы должны прежде всего выяснить вопрос, чем является само наказание. Нет сомнения, что наказа­ние, назначенное в соответствии с принципами уголовно­го права, выступает прежде всего как средство для достижения определенных целей. При этом всегда необ­ходимо отграничивать цели от средств их достижения. Поэтому представляется неубедительной трактовка целей и средств Н. А..Беляевым, когда он говорит: «Диалекти­ка считает вполне возможным положение, при котором одно явление выступает в качестве цели какого-либо процесса и одновременно оно является средством дости­жения каких-либо других целей. Так, например, исправ­ление и перевоспитание является одной из целей наказа­ния, вместе с тем оно является средством достижения другой цели наказания — предупреждения совершения новых преступлений. В свою очередь, предупреждение преступлений, будучи целью наказания, вместе с тем является средством ликвидации преступности» *.

Конечно, вполне возможно положение, при котором одно явление выступает в качестве цели какого-либо процесса и одновременно является средством достижения других целей, так как в природе все взаимосвязано, однако целесообразная деятельность людей требует по­знания объективных закономерностей природы и общест­ва, выделения существенных связей, с тем чтобы можно

было использовать их в своих интересах, чтобы можно <было подобрать средства, соответствующие достижению этих целей. При этом, прежде чем действовать, человек должен заведомо иметь представление об уже преобразо­ванном предмете как результате своей деятельности и ставить перед собой только такие цели, которые он может достигнуть. «Человечество,— писал К. Маркс,— ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже существуют или, по крайней мере, находятся в процессе становления»1.

Ставя цели и средства их достижения в один ряд в бесконечной цепи взаимопереходов, Н. А. Беляев неясно представляет себе и возможность достижения целей, которые ставятся перед наказанием. Он пишет: «Все эти дели взаимосвязаны, и самостоятельность их проявляется лишь в том, что они могут достигаться отдельно друг от друга: преступника можно покарать и не добиться его исправления и перевоспитания, можно добиться достиже­ния цели частного предупреждения и не добиться исправ­ления и перевоспитания, можно исправить и перевоспи­тать преступника, но не добиться общепредупредительно­го воздействия»2. Подобная логика рассуждений может вести к оправданию такого положения, при котором не будет достигнута ни одна цель наказания, а деятель­ность, которая не достигает намеченных целей, является нецелесообразной. Хотя совершенно очевидно, что, применяя наказание за совершенное преступление, мы всегда ставим определенные законом цели и добиваемся их осуществления, чтобы превратить возможность дости­жения всех целей наказания в действительность.

Ф. Энгельс отмечал, что, как показывает практика, цели «оказываются недостижимыми частью по своему ■существу, частью по недостатку средств для их осуще­ствления»3.   Цель,   недостижимая   по   существу, — это

ложная, нереальная цель. Но и истинная цель, будучи достижимой по существу, может быть реализована лишь при наличии необходимых средств, условий и возмож­ностей.

 проявляются

 и   создаются

 возможность

Цель борьбы с преступлениями, которую ставит-законодатель, устанавливая наказуемость преступных, деяний, определяет и способ осуществления этой цели, отражая возможности для ее достижения. Учитывая объективные закономерности (общественная опасность деяния, неотвратимость наказания) при установлении наказуемости, законодатель выражает в законе такие условия и такие требования (принципы неотвратимости: наказания и индивидуализации наказания), при реализа­ции которых в максимальной степени предупредительные свойства наказания предпосылки для того, чтобы превращать достижения целей предупреждения новых преступлений в действительность.

Научно обосновать цель — это прежде всего исходить из объективных возможностей для ее достижения. Но объективные возможности не всегда имеют одинако­вую степень зрелости, с чем связано разделение научно^ обоснованных целей на ближайшие и перспективные'. С этой точки зрения, по нашему мнению, могут рассмат­риваться и цели наказания. Из смысла ст. 20 УК РСФСР вытекает, что целями наказания по советскому уголовно­му праву являются: исправление и перевоспитание осужденных в духе честного отношения к труду, точного-исполнения законов, уважения к правилам социалисти­ческого общежития; предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так  и  иными   лицами.

При этом если цель предупреждения новых преступ­лений как осужденными, так и иными лицами достаточно' ясна из самой формулировки этой цели, то цель исправ­ления и перевоспитания требует уточнения.

Исправление и перевоспитание, как цель уголовного-наказания,.означает «перековку» осужденного2, превра­щение вчерашнего преступника в полезного члена социалистического общества', освобождение преступника от чуждой социализму психологии2. При этом исправление и перевоспитание как цель уголовного наказания может считаться достигнутой лишь в том случае, если достигну­то моральное исправление человека, совершившего преступление, когда новое преступление он не совершит не из страха перед законом, а потому, что это противоре­чило бы его новым взглядом и убеждениям3.

Ввиду имеющегося различия содержания указанных целей наказания, по нашему мнению, не всегда одинако­вы и возможности для их достижения. Если цель общего и специального предупреждения вполне может быть достигнута при реализации требований уголовного зако­нодательства о неотвратимости и индивидуализации наказания, то для достижения цели «оправления и пере­воспитания осужденных не всегда могут быть налицо все условия и возможности. Поэтому нельзя рассчитывать на то, что задача исправления и перевоспитания преступни­ка может быть достигнута посредством только примене­ния к нему наказания. При этом наказание во многих случаях может явиться лишь отдельным эпизодом в жизни осужденного, хотя и необходимым, но вспомога­тельным моментом на пути к его исправлению и пере­воспитанию. Могут ли, например, уголовные наказания в  виде штрафа  или  лишения  свободы4  сами  по  себе

1              См.: М. А. Ефимов. Лишение свободы как вид уголовного

наказания.— В   сборнике   ученых   трудов   Свердловского   юридиче­

ского института, вып. 1. Свердловск, 1964, стр. 174—175.   ■

2              См.: И. Е. Ф а р б е р. Правосознание как форма общественного

сознания. М., 1963, стр. 115.

3              См.: И. С. Ной. Вопросы теории наказания в советском уголов­

ном праве. Саратов, 1962, стр. 41.

4              Нельзя   признать   убедительными   утверждения   И.   С.   Ноя,

когда он, выдвигая на первый план задачу исправления и перевос­

питания лишением свободы как мерой уголовного наказания, ставит

этот вид наказания в привилегированное положение по сравнению

•с другими видами наказания. При этом он указывает, что характер­

ной особенностью лишения свободы является возможность в течение

более или менее продолжительного времени осуществлять системати­

ческое и целеустремленное   воздействие   на   личность   осужденного

(см.: И. С. Н о и. Теоретические вопросы лишения свободы. Изд-во

Саратовского университета,  1965, стр. 8). Нет сомнения в том, что

лишение свободы как мера уголовного наказания имеет свои особен­

ности, которые заключаются прежде всего в специфике тех благ и

интересов, которых оно лишает осужденного. Однако для лишения

•свободы являются характерными и те общие признаки, которые ха-

достигнуть морального исправления лица, совершившего преступление? Бели бы такая задача была достижима только путем применения наказания, то цель воспитания людей IB духе морального кодекса строителя коммунизма решалась бы значительно проще, чем это достигается в действительности.

Исправление и перевоспитание возможно лишь систе­матической целенаправленной воспитательной работой, всей системой уклада общественной жизни. В системе этих мероприятий определенную, притом вспомогатель­ную, роль занимает и наказание, так как борьбу за перевоспитание определенной категории лиц «нельзя вести только пропагандой и агитацией... борьбу надо вести и принуждением» К

Уголовное наказание как средство исправления и

перевоспитания лиц, совершивших преступления, может

рассматриваться только в сочетании с систематической

профилактической воспитательной работой. В самом

деле, перевоспитание и исправление людей — это упор­

ная и длительная борьба. Это, в конечном счете, борьба

с пережитками капитализма в сознании людей, искорене­

ние которых является важнейшей предпосылкой утверж­

дения коммунистических общественных отношений.

«Борьба с пережитками капитализма в сознании людей,

изменение выработанных веками навыков и нравов мил­

лионов людей, начатое нашей революцией,— говорится в

отчете ЦК КПСС XXII съезду партии,—дело длительное

и непростое. Пережитки прошлого —страшная сила,,

которая, как кошмар, довлеет над умами живущих.

Они коренятся в быту и в сознании миллионов людей

еще долго после того, как исчезают породившие их

экономические условия»2.              *

Исправление   и   перевоспитание,    таким    образом,—-

рактеризуют любой вид уголовного наказания (принудительная » воспитательная стороны). Что же касается продолжительности вре­мени, в течение которого осуществляется лишение свободы, то пр» внимательном рассмотрении данного вопроса нельзя не заметить, что-продолжительность лишения свободы характеризует прежде всего не возможность осуществлять воздействие на личность осужденного (такая возможность существует и на свободе), а тяжесть данного' вида наказания.

сложная задача, которая не 'всегда может быть достиг­нута быстро и только путем применения наказания. Достижение этой цели во многих случаях лежит за пре­делами наказания и должно рассчитываться на более длительный срок упорной и систематической воспита­тельной работы, которая должна вестись непрерывно и не ослабляться, а еще более усиливаться после примене­ния наказания. В самом деле, если мы применим наказа­ние к лицу, совершившему преступление, допустим, вы­сылку, и прекратим дальнейшую воспитательную работу, то можем ли мы рассчитывать, что применением этой меры достигнем исправления и перевоспитания осужден­ного. Очевидно, на это рассчитывать нельзя.

Разграничение целей наказания на перспективные и непосредственные и их сочетание, по. нашему мнению, может иметь важное значение в том, что оно предпола­гает учет возможностей для достижения поставленных целей в их развитии. Это является основой, определяю­щей переход перспективных целей в непосредственные, и нацеливает людей на борьбу за их осуществление, иными словами, дает перспективу борьбы за воспитание нового человека.

В уголовно-правовой литературе значительное место уделяется вопросу достижения цели исправления и пере­воспитания при испрлнении лишения свободы как уго­ловного наказания *. В процессе исполнения лишения свободы во многих случаях имеются все условия и воз­можности для исправления и перевоспитания осужден­ных, и постановка такой цели является вполне законо­мерной. Однако было бы .ошибочным полагать, что она достигается или может быть достигнута только посредст­вом лишения свободы как меры уголовного наказания. Лишение свободы как мера уголовного наказания характеризуется прежде всего особыми условиями режи­ма, который лишает или ограничивает определенные права и интересы осужденных в связи с исполнением этого вида наказания. Строгое соблюдение указанного режима имеет важное значение в исправлении и   пере-

1 См.: Н. А. Б е л я е в. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях. Изд-во ЛГУ, 1963. См. также: М. А. Ефимов. Лишение свободы как вид уголовного наказания.— В сборнике ученых трудов, вып.  1. Свердловск,  1964, стр.  162—248.

воспитании осужденных1, но достижение этой цели осуществляется также и такими средствами воздействия на осужденных, как общественно полезный труд, поли­тико-воспитательная работа, общеобразовательное и про1 фессионально-техническое обучение, которые не входят в содержание лишения свободы как меры уголовного наказания. А. Л. Ременсон правильно отмечает, что если «воспитательное воздействие наказания обращено к личности осужденного, рассматриваемого именно и толь­ко в качестве преступника, то воспитательное воздейст­вие политучебы, труда и т. д. обращено к осужденному, взятому не только в качестве преступника, но и в качест­ве гражданина Советского государства»2. При этом нужно иметь в виду, что применением уголовного наказа­ния к лицам, совершившим преступления, в основном осуществляется охранительная функция уголовного права. Критикуя ошибочность замены термина «наказа­ние» термином «меры социальной защиты», имевшей место в уголовном законодательстве первых лет Совет­ской власти, М. Д. Шаргородский отмечал, что термин «меры социальной защиты» создает впечатление о чисто оборонительном, защитном характере наказания, в то время как наказание в условиях социалистического общества является мерой наступательной, направленной на борьбу с преступностью, и имеет своей целью посте­пенную ликвидацию преступности как общественного явления»3.

Если рассматривать наказание по отношению к мерам воспитательного характера, то оно несомненно носит больше оборонительный характер, чем наступательный, в борьбе с преступностью, так как наказание применяется только в тех случаях, когда преступление уже совершено,

1              Строгое соблюдение режима необходимо прежде всего для соз­

дания обстановки неотвратимости наказания. При этом важное зна­

чение имеет то обстоятельство, чтобы люди имели ясное представле­

ние об указанном режиме и строгом его соблюдении в местах лише­

ния свободы.

2              А. Л. Ременсон. Некоторые вопросы теории советского ис­

правительно-трудового   права.— «Советское   государство   и   право»,

1964, № 1, стр. 94. См. по этому вопросу также: А. Е. Н а т а ш е в.

Основные вопросы кодификации исправительно-трудового законода­

тельства.— В кн.: Ученые записки ВЮЗИ. М., 1962, стр. 189.

3М. Д. Шаргородский. Наказание по советскому уголов­ному праву. М., Юриздат, 1958, стр. 11.

вред нанесен и наказание выступает как охранительная, защитная мера. Это вытекает и из смысла ст. 1 УК РСФСР, где говорится, что уголовный закон ставит задачу «охраны социалистических общественных отноше­ний от преступных посягательств».

Чтобы правильно ответить на вопрос, является ли кара целью наказания, мы должны исходить, прежде всего, из четкого понимания этого термина, из того, что представляет собой кара. Отдельные авторы отожде­ствляют кару с принудительной стороной наказания *. Б. С. Никифоров, конкретизируя эту мысль, определяет кару как «принуждение к такому страданию, которое по своему характеру и длительности пропорционально, со­размерно    совершенному    преступником     злому    делу,

преступлению» 2.

Безусловно, понятие кары связано прежде всего с принудительной стороной наказания, с такими видами наказания, где принудительная сторона наказания носит ярко .выраженный характер. Более того, понятие кары связано с понятиями возмездия, мести, что является чуждым социалистическому правосознанию.   Во  всяком

1              Материалы теоретической конференции по вопросам советского

исправительно-трудового права. М.,  1957, стр. 37.

2              Материалы теоретической конференции по вопросам советского

исправительно-трудового права. М.,  1957, стр.  128. Анализируя ука­

занное определение кары, трудно представить кару как цель наказа­

ния. Прежде всего следует отметить, что наказание не имеет целью

причинения физических страданий (ст. 20 УК РСФСР). Под страда­

ниями же, которые вызывает наказание, следует понимать моральные

переживания, которые являются следствием тех или иных лишений

или ограничений прав и интересов. В них проявляется свойство на­

казания как средства государственного принуждения. При этом само

применение этих мер, вызывающих страдания, должно быть целесо­

образным, т. е. применяться для достижения целей предупреждения

преступлений. Что касается выражения, что «принуждение к страда­

нию» должно быть «по своему характеру и длительности пропорцио­

нально, соразмерно совершенному престуцником злому делу, преступ­

лению», то оно не является удачным по следующим соображениям.

Наказание, как и преступление, является сложным общественным яв­

лением. Общественная опасность и тяжесть наказания не являются

какими-то постоянными величинами, они зависят от многих обстоя­

тельств, поэтому указание на их пропорциональность может вести к

механическому подходу при  определении конкретной меры наказа­

ния. Более правильным выражением в этом смысле является «соот­

ветствие наказания тяжести совершенного преступления». При этом

требование соответствия наказания тяжести совершенного преступ­

ления, как уже указывалось, имеет важное значение для создания

обстановки неотвратимости наказания, а не как самоцель.

случае, когда мы говорим о каре, то имеем в виду прежде всего принуждение, а также устрашение как метод предупреждения преступлений. Однако принужде­ние (кара) не может являться целью наказания, так как является необходимым свойством наказания как средст­ва достижения определенных целей1. Наказывая (карая) преступника, этим самым мы стремимся достигнуть целей предупреждения преступлений, но не ставим цели кары. «Если бы кара действительно являлась целью наказания,—пишет И. С. Ной,— то смысл уголовной репрессии состоял бы лишь в том, чтобы достигнуть кары. В этом случае и суд и исправительно-трудовые учреждения могли бы считать свою задачу выполненной, покарав преступника»2.

Из смысла ст. 20 УК РСФСР, указывающей, что нака­зание не ставит цели причинения физического страдания и унижения человеческого достоинства, также следует вывод, что кара (возмездие) не могут являться целями наказания3. В противном случае наказание применялось бы ради кары, наказание ради наказания.

1              См.:   Советское   уголовное   право.   Часть   общая.   М.,   изд-во

«Юридическая литература», 1964, стр. 230.

2              И. С. Ной. Вопросы теории наказания в советском уголовном

праве. Изд-во Саратовского университета, 1962, стр. 29.

3              Термин «кара», имея религиозное происхождение, употребляет­

ся в ряде случаев как синоним термина «наказание». Этим объясняет­

ся и применение этого термина В. И. Лениным, когда он, например,

требуя наказания виновных в волоките, говорил: «Нельзя же такое

безобразие оставлять без кары»   (т. е. без наказания).   (Ленинский

сборник XXXVI, стр. 64). Употребляемый в ст. 20 УК РСФСР тер­

мин «кара» может быть вполне заменен термином «наказание». Если,

например,  поменять местами  слова  наказание  и  кара, то  смысл  в

основном не изменится. Если сравнить такие предложения:  «Нака­

зание не только является карой за совершенное преступление» и «кара

не только является наказанием за совершенное преступление...», то

можно сделать вывод, что разница между карой и наказанием не

имеет существенного значения. Хотя несомненно термин «кара», как

и любой синоним, имеет свой оттенок, связанный со своим происхож­

дением.   Термин   «кара»  полнее  отражает   сущность   более  тяжких

наказаний  и  меньше  соответствует  сущности  сравнительно  мягких

наказаний. Например, такому   виду   наказания,   как   «общественное

порицание» больше будет соответствовать термин «наказание», чем

«кара», а такому виду наказания, как «смертная казнь», больше бу­

дет соответствовать термин «кара», чем «наказание». Несмотря  на

то что указанные термины имеют некоторые свойственные им оттен­

ки, в принципе следует согласиться с А. Л. Ременсоном в том, что

«наказание — это и есть кара, т. е. преднамеренное причинение винов­

ному известных страданий и лишений, специально рассчитанное на

Исходя из сказанного выше и смысла ст. 20 I УК РСФСР, можетбыть сделан вывод, что к непосредст­венным (близким) целям наказания следует отнести цели # общего и специального предупреждения преступлений, а цель исправления и перевоспитания осужденных являет­ся более общей и перспективной.

Теперь рассмотрим вопрос о том, каким образом достигаются эти цели, в чем заключается действенность ' уголовного наказания как средства для достижения целей общего и специального предупреждения преступ­лений как непосредственных целей наказания. В научно-практическом комментарии УК РСФСР 1963 года изда­ния говорится: «Причиняя осужденному определенные | лишения, наказание достигает цели так называемого частного предупреждения — оно предупреждает соверше­ние новых преступлений осужденным... Наказание как кара достигает и цели так называемого общего преду­преждения. Внушая другим, помимо осужденного, мо­рально неустойчивым членам общества понимание того, что за преступлением следует наказание, оно воспитыва­ет и устрашает их и таким путем предупреждает совер­шение ими преступлений»'.

Из приведенных формулировок явствует, что в дости­жении целей специального и общего предупреждения важное значение отводится принудительной стороне наказания, которая, «причиняя осужденному определен­ные лишения», достигает цели специального предупреж­дения и в то же время, «внушая другим» понимание того, что за преступлением следует наказание, оно достигает цели общего предупреждения.

Бесспорно, что принудительная сторона, причиняя определенные лишения, обладает свойством причинять осужденному страдание. Это имеет существенное значе­ние в предупреждении новых преступлений, так как никто не желает подвергаться таким лишениям и страданиям. Кроме этого, принудительная сторона нака­зания может выполнять функцию прекращения преступ-

то, что он будет претерпевать наказание как лишение, страдание за причиненное обществу зло» (А. Л. Ременсон. Некоторые во­просы теории советского исправительно-трудового права.— «Совет­ское государство и право», 1965, № 1, стр. 93—94).

129

1 Научно-практический комментарий УК РСФСР. Под редакцией Б. С. Никифорова. М., Госюриздат, 1963, стр. 53.

ных связей и преступной деятельности со стороны осужденного. Например, лишение свободы достигает цели частного предупреждения тем, что осужденные в значи­тельной степени лишаются возможности совершать новые преступления в течение всего времени, пока они отбывают наказание. Однако какие бы лишения и огра­ничения ни были применены к лицу, совершившему пре­ступление, цели общего и специального предупреждения не будут достигнуты, если осужденный и другие люди будут считать, что примененная к ним мера наказания явилась результатом случайного стечения обстоятельств, а не как закономерный результат, характерный для политической и правовой надстройки социалистического общества. А отдельные наказания, применяемые к лицам, совершающим преступления, хотя и будут соот­ветствовать тяжести совершенного преступления, будут восприниматься как случайные, незакономерные, как несправедливые и поэтому не достигнут цели. Без осу­ществления принципа неотвратимости наказания нельзя добиться также и понимания другими лицами, помимо осужденного, того, что «за преступлением следует нака­зание», а следовательно, и достигнуть целей общего и специального предупреждения.

Как аморальный поступок, оставленный без воздейст­вия,' является дурным примером для морально неустой­чивых людей и поощрением для его совершившего, так и преступление, оставленное без наказания, является зара­зительным примером для неустойчивых членов общества, поощряет преступника и наносит ущерб охраняемым общественным отношениям. При этом необходимо отме­тить, что как в условиях социалистического общества все большее значение приобретает воспитательная сторона наказания, государственное осуждение, как осуждение лица, совершившего аморальный поступок, хотя бы несколькими лицами на основе социалистической морали воспитывает более высокие моральные качества и благо­творно действует на окружающих, так и наказание действует эффективно, поскольку оно имеет со стороны общества реакцию осуждающего общественного мнения с позиций передового, сильного своей идейностью и истинностью социалистического правосознания, социали­стической морали яри неотвратимости такого осуждения.

Нормы уголовного права, запрещающие совершение

jrex или иных преступных деяний под угрозой наказания, " ie рассчитаны на устрашающее воздействие как основное 1редупредительное воздействие. Уголовно-правовые нор­ды, являясь выражением объективной необходимости, полностью совпадают с правосознанием всего советского эбщества, всего народа. Поэтому подавляющее большин-гво членов советского общества не нуждается в устрашающем воздействии для соблюдения законов.

Применяя тяжкие наказания, орган, отправляющий 1равосудие,   ставит  задачу,   прежде   всего,   преодолеть ■фотиворечие между личностью и обществом,  проявлен­ное в преступлении, и в то же время путем устрашения удержать отдельных неустойчивых членов общества от совершения    преступлений    в    будущем.    Этот    метод 1редупреждения   преступлений   применяется   лишь   при 1аличии антагонизма, особенно против врагов социали­стического государства в отдельные периоды обострения [классовой борьбы. Так, например, В. И. Ленин говорил ia VIII съезде партии, касаясь борьбы с враждебными эуржуазными элементами, что «...можно устрашить их, чтобы они боялись руку протянуть к белогвардейскому зоззванию»1. Во всех же остальных случаях, применяя оказание, суд не должен стремиться во что бы. то  ни |стало осуществить цель наказания этим путем. И. С. Ной [пишет в этой связи: «Верхний потолок кары не должен [переходить рамки разумного, целесообразного воздейст-|вия   как на  самого  преступника,  так  и  на  остальных 1еустойчивых   граждан.   Разумеется,   репрессия    может эказывать   различное   воздействие   на    разных    людей. ^Степень испорченности человека, его привычка к наказа­нию и связанное с ним приспособление к определенным условиям жизни (например, пребывание долгие  годы в заключении)   самым  непосредственным  образом  может отразиться на восприимчивости угрозы наказания, равно как и самого его исполнения. Привыкнув  к наказанию, человек перестает его воспринимать. В этом смысле уси-■леиие карательной стороны  наказания   могло   бы  быть беспредельным, но от   этого   оно   не   становилось   бы полезным, разумным. Жестокость наказания не  только была бы бесполезной для   большинства   потенциальных преступников,   устрашения   которых   можно   достигнуть

меньшей карой, но и не усиливала бы превентивного воз­действия и в отношении опасных рецидивистов»i.

При рассмотрении данного вопроса необходимо иметь в виду также и то, что хотя в общепредупредительном воздействии уголовного права не нуждается абсолютное большинство советских граждан, не совершающих преступления в силу своей высокой сознательности, тем не менее в отношении этого большинства при неотврати­мости наказания создается также предупредительное воздействие уголовного закона, так как порождает созна­ние надежной защиты их прав и интересов, уверенность в правоте их поступков, согласующихся с нормой мора­ли, социалистическим правосознанием, укрепляет в них ненависть к преступлению. Это же чувство способствует их активности в борьбе с преступностью и дальнейшему распространению всеобщего убеждения в том, что каж­дый, совершивший преступление, неизбежно подвергается справедливому наказанию. При этом нужно отметить, что и неустойчивых членов общества неотвратимость наказания предупреждает от совершения новых преступ­лений не только путем угрозы, но и заставляет задумы­ваться над самой сущностью запрещаемых действий, делать анализ и приходить к выводу о справедливости закона. При этом публичное рассмотрение дела и провоз­глашение приговора утверждает взгляд, соответствующий правосознанию общества, и дает конкретное представле­ние о^б уголовно наказуемых действиях. «Именно созна­ние неотвратимости наказания за совершенное преступ­ление, почерпнутое из ряда судебных процессов, властно удерживает многих неустойчивых граждан от того, чтобы стать на преступный путь»2.

Уголовно-правовая норма — это не только юридиче­ское выражение социалистического правосознания обще­ства.   Выражая   отрицательную   оценку   запрещаемого

1              И. С. Н о и. Вопросы теории наказания в советском уголовном-,

праве. Изд-во Саратовского университета,  1962, стр. 83—84.

2              И. Д. Перлов. Советский суд в борьбе с пережитками капи­

тализма в сознании людей. Изд-во «Знание»,  1954, стр. 33. Л. Лер-

нель отмечает также, что неустойчивые лица извлекают свои пред­

ставления не только из санкций закона, которых они сплошь и рядом:

не знают, а из конкретных фактов наказания, ставших им известны­

ми  (см.: Л. Лернель. К вопросу об установлении в законе пре­

делов наказания.— В  сб.:  Вопросы уголовного права  стран  народ­

ной демократии. ИЛ, 1963, стр. 426—427).

деяния, она содержит всегда предпосылку того, что лицо, совершившее уголовное преступление, получит отрица­тельную оценку со стороны общества. Субъект преступ­ления, как носитель общественных отношений, своей деятельностью сознательно нарушает и попирает защи­щаемый в правовой норме взгляд, наносит ущерб охра­няемым общественным отношениям, так как его индиви­дуальное сознание, являющееся частицей общественного сознания, становясь в противоречие с правосознанием общества, наносит ему ущерб и в то же время становится заразительным примером, создавая антиобщественный прецедент для повторения подобных действий неустойчи­выми членами общества. Поэтому предупредительное значение уголовно-правовой нормы будет возрастать по мере реальности ее осуществления. Если реальность ее исполнения достигает абсолютного выражения, то пре­дупредительное значение наказания достигает наивысше­го предела.

«Наказание достигает цели общей превенции,— пишет И. С. Ной,— тем эффективней, чем неизбежней оно следует за преступлением, другими словами, оно должно быть неотвратимым... И тогда совершенное преступление будет восприниматься неустойчивыми гражданами как действие не только недозволенное, но и весьма неприят­ное, невыгодное по своим последствиям»4.

Однако неотвратимость наказания, являясь важней­шим принципом уголовного права, вовсе не означает, что для ее создания могут применяться любые наказания независимо от их тяжести. Для создания обстановки неотвратимости наказания необходимо, чтобы наказание всегда воспринималось как осужденным, так и другими лицами справедливым. Отдельные авторы объясняют необходимость применения наказания, соответствующего тяжести совершенного преступления, карой как целью наказания. Например, И. И. Карпец пишет: «Если бы при назначении наказания не было цели кары, то как можно объяснить следующее. Виновный приговаривается к пяти годам лишения свободы. В местах заключения он своим поведением и честным отношением к труду пока­зывает, что решил исправиться, уже через год становится

1 И. С. Н о й. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Изд-во Саратовского университета, 1962, стр. 82.

"ясно, что этот человек, выйдя на свободу, не будет •больше совершать преступлений. Однако закон говорит, что освободить такого человека досрочно можно только после отбытия им обязательной части срока лишения свободы, назначенного судом за совершенное преступле­ние. Это и есть цель кары, сочетаемая с целью исправле­ния и перевоспитания осужденного. И если бы это было не так, то не имело бы смысла устанавливать в законе обязательный минимальный срок отбытия виновным наказания» *.

В самом деле, чем же объяснить такое положение, если отрицать кару как цель наказания? По нашему мнению, здесь нужно иметь в виду следующее. В санкциях статей Особенной части абстрактно выражена степень общест­венной опасности: чем общественная опасность деяния, описанного  в   диспозиции    выше,   тем   более   тяжкое •наказание предусматривается за его совершение. В этом -отношении законодатель также руководствуется право--сознанием  общества,  которое   требует,   чтобы   тяжесть наказания  соответствовала  тяжести  совершенного  пре­ступления. Если это требование не   будет  соблюдаться при конкретном решении уголовных дел, то   это   будет вести   к   ослаблению   предупредительного    воздействия наказания. Как в представлении людей, в правосознании общества разграничиваются различные степени общест­венной опасности тех или иных деяний в зависимости от их тяжести   (например, общественная опасность банди­тизма   и общественная  опасность  оскорбления),  так  и наказания     по     своей     тяжести    должны     соответст­вовать степени общественной опасности того или  иного деяния. Так, одно и то же преступление, совершенное в одном случае при отягчающих обстоятельствах, а в дру­гом— при смягчающих, должно наказываться в соответ­ствии с тяжестью совершенного преступления. Это необ­ходимо для того, чтобы создаваемая обстановка неотвра­тимости наказания была действительной, а не формаль­ной.   Если,   например,   за   убийство    при   отягчающих обстоятельствах будет назначено общественное порица­ние  или наказание в   виде  исправительных  работ без

лишения свободы, то такое наказание, явно не .соответст­вуя тяжести совершенного преступления, будет порож­дать чувство безнаказанности как у лица, совершившего преступление, так и у других лиц. Вот почему для недопущения такого положения необходимо при опреде­лении наказания всегда придерживаться требования соответствия наказания тяжести совершенного преступ­ления. Этим объясняется и другое положение, которое И. И. Карпец считает необъяснимым без признания цели кары. «Если за какое-либо преступление,— пишет он,— санкция предусматривает, скажем, от трех до семи лет лишения свободы, то при отрицании цели кары мы никак не объясним, почему для исправления и перевоспитания одному преступнику необходимо назначить три года лишения свободы, другому — четыре, а третьему — семь лет»i.

С созданием обстановки неотвратимости наказания тесно связано и установление обязательного минимума отбытия наказания2. По советскому уголовному законо­дательству, если осужденный примерным поведением и честным отношением к труду доказал свое исправление, дальнейшее отбывание наказания может быть признано нецелесообразным. Однако это должно осуществляться таким образом, чтобы не наносить ущерба достижению как цели частного предупреждения, так и цели общего предупреждения, для осуществления которых необходимо создание"обстановки неотвратимости наказания, а для создания такой обстановки необходима реальность наказания за каждое преступление и быстрота его испол-ч нения. Исходя из этого, применение условно-досрочного освобождения от наказания, замена наказания более мягким, освобождение от отбывания наказания строго регламентированы     законом     (ст.     53,     54,     55,     56

1              И. И. Карпец. Индивидуализация   наказания.   М., Госюриз-

дат, 1961, стр. 42.

2              В докладе на сессии Верховного Совета СССР в 1958 г. о про­

ектах  Основ  уголовного  законодательства  Союза  ССР   и  союзных

республик председатель комиссии   законодательных   предположений

Совета Союза депутат Д. С. Полянский отмечал, что из известного

ленинского указания о неотвратимости наказания следует и другой

вывод: «Преступник должен знать, что он не только будет наказан

за совершенное преступление, но и обязательно должен будет фак­

тически отбыть это наказание» (см.: «Социалистическая законность»,

УК РСФСР), в   котором  предусмотрено,   что   условно-досрочное освобождение от наказания или замена неот­бытой части наказания более мягким могут быть приме­нены, как правило, после фактического отбытия не менее половины   назначенного   срока   наказания.   К   лицам, осужденным   за   преступления   более   высокой   степени общественной опасности,— после  фактического отбытия не   менее   2/з срока  наказания,    а    к   особо   опасным рецидивистам и лицам,   осужденным   за   особо   тяжкие преступления, а также ранее освобожденным досрочно,— не применяется вовсе. К лицам, совершившим преступле­ния в возрасте до 18 лет, условно-досрочное освобожде­ние от наказания и замена неотбытой части наказания более мягким могут быть применены судом после факти­ческого отбытия 7з срока наказания. Необходимо отме­тить, что во всех этих случаях большую трудность пред­ставляет определение того критерия, который бы служил основанием для вывода об исправлении лица при приме­нении к нему условно-досрочного и досрочного освобож­дения.

В самом деле, какая может быть гарантия в том, что человек, который, отбыв определенный срок лишения свободы при хорошем поведении и честном отношении к труду, после этого не совершит больше преступления? А если бы была такая гарантия, то тогда действительно •было бы нецелесообразным в подобных случаях остав­лять его в местах лишения свободы. Самой надежной гарантией достижения целей предупреждения преступле­ний путем применения наказания может быть формиро­вание как у лица, совершившего преступление, так и других лиц твердого убеждения в неотвратимости нака­зания. А это может быть достигнуто только в том случае, если вся система наказаний непрерывно будет подчинена этой задаче. Этой задаче и подчинены как требование соответствия наказания тяжести совершенно­го преступления, так и установление сроков обязатель­ного отбытия наказания для применения условно-досрочного освобождения.

В теории исправительно-трудового права делаются попытки выделить элементы поведения осужденного для того, чтобы сделать вывод об исправлении и перевоспи­тании осужденного. Так, например, Н. А. Беляев считает, что такими элементами являются: добросовестноё отношение к труду; дисциплинированность; забота о повышении своей деловой квалификации и общеобразо­вательного уровня; активное участие в общественной жизни; примерное поведение в быту; забота о своем духовном и физическом развитии; отрицательная оценка совершенного преступления*.

По нашему мнению, наличие указанных черт в поведении осужденного не может быть признано доста­точным основанием для того, чтобы считать лицо исправившимся или перевоспитавшимся2, однако они могут играть существенную роль для характеристики осужденного при решении вопроса об условно-досрочном освобождении и замене наказания более мягким. Необходимо признать в связи с этим, что система условно-досрочного освобождения установлена, -по наше­му мнению, не для того, чтобы на основании тех или иных критериев констатировать факт исправления или перевоспитания осужденного, а главным образом для того, чтобы использовать ее как средство для стимулиро­вания и поощрения в процессе воспитания по привитию нужных качеств осужденным в системе исправительно-трудовых учреждений3.

1              См.: Н. А. Беляев. Цели наказания и средства их достиже­

ния   в   исправительно-трудовых   учреждениях.   Изд-во   ЛГУ,   1963,

стр. 53—54. См. также: М. А. Ефимов. Условно-досрочное и до­

срочное освобождение от лишения свободы и практика его примене­

ния.— «Правоведение», 1961, № 1, стр. 86.

2              По нашему мнению, не может быть принято в качестве четкого

и  ясного критерия  исправления  и перевоспитания  ввиду  абстракт­

ности  и предложение рассматривать мерилом' исправления  и пере­

воспитания «способность осужденного вернуться на свободе к полез­

ной деятельности»   (см.:  Б. С. Утевский.  О критериях  исправле­

ния и перевоспитания заключенных. Материалы V методической кон­

ференции, проведенной   политическим   отделом   мест   заключения  и

Высшей школой МООП РСФСР (июнь 1964). М., 1965).

3              Законодательные критерии: примерное поведение, добросовест­

ное отношение к труду — нужно понимать как предварительные усло­

вия для того, чтобы можно было сделать вывод, что осужденный

доказал свое исправление (ст. 53, 55 УК РСФСР). При этом такой вы­

вод может означать предположение того, что при обычных условиях

нашей действительности, в том числе и систематической воспитатель­

ной работе в коллективе, где будет жить и работать условно-досроч­

но   освобожденный,   последний   не   совершит   нового   преступления.

При таких условиях после отбытия установленного законом срока,

необходимого для условно-досрочного освобождения, требование не­

отвратимости   наказания   в   основном   реализуется   и   может   быть

признано возможным условно-досрочное освобождение осужденного

Исходя из этого, даже в тех случаях, когда на основе ■упомянутых критериев можно предположить, что лицо не совершит больше преступления до истечения установлен­ного законом срока   отбытия   наказания,   необходимого для применения условно-досрочного освобождения, осуж­денный обязан, согласно закону, отбыть определенный срок. Это целесообразно и необходимо, чтобы создать атмосферу   неотвратимости   наказания.   Дальше,    если -брать за основу упомянутые выше критерии для призна­ния   лица   исправившимся   или   перевоспитавшимся,   то можно прийти к такому выводу,  что   если  осужденный отбыл срок наказания полностью и нельзя сделать вывод о том, что лицо исправилось или перевоспиталось, то  и нет оснований для его освобождения. Однако это было бы явным нарушением законности, это означало бы шаг в сторону неопределенных приговоров, теории «опасного состояния» и наказания без преступления.

В практике бывает немало случаев, когда   освобож­денные условно-досрочно, а также отбывшие меры нака­зания   вновь   совершают   преступления.   Например,   в Свердловской области среди привлекаемых к уголовной ответственности лица, отбывшие в прошлом наказание в в«де лишения свободы, по выборочным данным, состави­ли в 1965 году 22,9%; в 1966 г.— 29,5%; в 1967 г.—28%. Примерно 7—8% лиц из  числа  условно-досрочно  осво­божденных,  по  данным    ИТУ   Свердловской   области, вновь совершают преступления, за которые вновь осуж­даются к лишению свободыJ. Причины такого положе­ния, с точки  зрения   эффективности   наказания,   надо искать   прежде   всего   в   недостатках   воспитательной работы вообще, в том числе и в исправительно-трудовых учреждениях, а также в несовершенстве системы наказа­ний  и недостатках в  осуществлении задач уголовного судопроизводства,  наличие  которых  оказывает отрица­тельное влияние на формирование у таких лиц убежде­ния   в  неотвратимости  наказания.   Для   формирования такого убеждения необходимо прежде всего неуклонное

без ущерба в достижении целей общего и специального предупреж­дения.

1 По данным наблюдения Верховного Суда СССР, в некоторых местах «одна треть в прошлом судимых людей вновь совершают пре­ступления и даже не один раз» (см.: «Социалистическая законность», 1965, №8, стр. 5).

выполнение требований уголовного законодательства4 ■согласно которому совершение преступления, предусмот^ ренного уголовным законом, влечет обязательное приме--нение наказания в пределах санкций статей Особенной части УК.

Когда применение наказания признается явно нецеле­сообразным, закон предусматривает освобождение от наказания вообще (ст. 50 УК РСФСР). Или когда дальнейшее отбывание наказания признается явно нецелесообразным, то закон также предусматривает освобождение от отбывания наказания, хотя и срок, необходимый для досрочного освобождения, еще не наступил. (Например, освобождение от отбывания нака-» зания по болезни — ст. 362 УПК.) Во всех других случа­ях отбывание наказания в пределах установленных сро­ков и сроков, являющихся необходимой предпосылкой для досрочного освобождения, является целесообразным, так как это необходимо для создания обстановки неотвратимости наказания, которая является решающим условием для достижения целей общего и специального, предупреждения.

Возможны случаи, когда лицо действительно поняла, тяжесть совершенного им преступления и уже после одного факта судебного разбирательства или осуждения глубоко осознало свою вину, и имеются основания пред-, полагать, что оно не совершит больше преступления, Однако закон не предусматривает оснований для освот. вождения от наказания при этих условиях. В подобных случаях лицо должно само понимать необходимость применения к нему той или иной меры наказания, которая может быть самой минимальной, но необходи­мой для поддержания атмосферы неотвратимости нака­зания. В подобных случаях важнейшее значение приоб­ретает принцип индивидуализации наказания, руководст­вуясь которым суд учитывает личность виновного, смягчающие и отягчающие обстоятельства, степень общественной опасности и назначает такую меру наказа­ния, которая была бы целесообразной не только ради достижения цели общего предупреждения, но и для достижения цели частного предупреждения. Уголовный закон дает широкую возможность для индивидуализации наказания. Во-первых, сама система наказаний по их тяжести имеет значительный диапазон (от общественно-

го порицания до смертной казни); во-вторых, внутри каждого вида наказания при возрастающей их тяжести содержится также значительный диапазон «от» и «до» (например, лишение свободы от 3 месяцев до 15 лет). Кроме этого, Уголошшй кодекс РСФСР, как правило, устанавливает альтернативные санкции, также дающие возможность выбора той или иной меры наказания. Дальше, закон предусматривает возможность примене­ния наказания более мягкого, чем предусмотрено санкци­ей той или иной статьи закона (ст. 43 УК РСФСР). Наконец, в случае признания нецелесообразным отбыва­ния виновным наказания суд может постановить об условном его неприменении (ст. 44 УК РСФСР).

Такие широкие возможности для индивидуализации наказания создают при твердом соблюдении принципа неотвратимости наказания з сознании людей, склонных к совершению преступлений, неопределенную (абстракт­ную) угрозу, которая имеет немаловажное значение в предупреждении преступлений. Абстрактная угроза заключается в том, что совершение всякого преступления ассоциируется в сознании людей с уголовным наказанием как наиболее острой мерой государственного принужде­ния. Лицо, склонное к совершению преступления, имея общее представление о том,- что за преступлением всегда следует наказание, не может достаточно конкретно представить, какое наказание оно понесет в случае совершения им преступления. Большое значение в этом отношении имеет и относительная неопределенность санкций статей Особенной части УК'.

Индивидуализация наказания позволяет определять наказание с учетом конкретных обстоятельств дела. Могут складываться такие ситуации, когда одна мера наказания, которая с внешней стороны является тяжкой, однако в действительности, применительно к конкретно­му лицу, в конкретных обстоятельствах, не в состоянии выполнять  свою  роль  и не  причиняет тех  лишений  и

1 М. И. Ковалев подчеркивает, что виды санкций отражают цели наказания. Например, абсолютно определенные "санкции выра­жают цель возмездия, поэтому подобные санкции не являются ха­рактерными для нашего уголовного законодательства (см.: М. И. К о-в а л е в. Соучастие в преступлении, часть вторая.— В кн.: Ученые труды Свердловского юридического института. Свердловск, 1961, стр. 151—152).

ограничений, которые должно вызывать наказание. И, наоборот, возможны случаи, когда наказание может считаться относительно мягким, а в действительности, применительно к конкретной обстановке, к конкретному лицу, причинять больше лишений и ограничений, чем другое наказание, которое, если рассматривать абстракт­но, является более тяжким. Например, лишение права занимать определенную должность в течение нескольких лет может быть более тяжким наказанием, чем мини­мальный срок лишения свободы лица, для которого важное значение имеет трудовая деятельность в этой должности, или наоборот. Или, например, лицо соверши­ло корыстное преступление, пренебрегая имевшим место ранее осуждением коллектива за подобные проступки. Для него наказание в виде штрафа или конфискации имущества может больше вызвать переживаний (страда­ний), чем общественное порицание как мера уголовного наказания1. И, наоборот, если человек дорожит общест­венным мнением, то для него общественное порицание при широкой огласке будет вызывать больше пережива­ний, чем штраф или иное лишение материальных благ. Следовательно, индивидуализация наказания имеет боль­шие возможности для того, чтобы была избрана справед­ливая мера наказания, чтобы наказания не были одно­образными, чтобы в то же время каждое наказание проявляло свои свойства лишать или ограничивать лицо, совершившее преступление,, тех или иных благ или ин­тересов и этим вызывать моральные переживания (страдания). Если же наказание не будет проявлять эти свои свойства, то оно теряет свое значение как средство для достижения целей предупреждения преступлений.

Сказанное подводит нас к выводу о том, что в уголовно-правовой борьбе с преступностью наказание как средство для достижения целей общего и специального предупреждения преступлений достигает этих целей посредством создания атмосферы неотвратимости нака-

1 Здесь уместно' вспомнить опыт А. С. Макаренко по примене­нию наказаний по отношению сравнительно мелких проступков, где он применял «метод естественных последствий: за опоздание на произ­водство — лишение права работать на производстве на определенный срок, за плохую работу — дополнительная работа, за неряшли­вость— дополнительная работа по уборке» и т. д. (см.: А. С. М а к а-,р е н к о. Соч., т. 5, стр. 49).

зания. Предупредительное значение неотвратимости на­казания играет важную роль для достижения как цели общего, так и специального предупреждения. Уголовное наказание всегда применяется к конкретному лицу, кото­рое не является изолированным индивидом, оторванным от общества. Акт применения наказания не ограничивает свое действие только на   лицо,   к   которому   применено наказание, а распространяет свое воздействие посредст­вом абстрактной угрозы и на других лиц. Создание об­становки неотвратимости наказания обращено не только к лицу,  совершившему  преступление,  но  и   к   другим неустойчивым лицам,    вырабатывая   у них    понимание того, что за преступлением всегда следует наказание, и этим   предостерегает   их   от   совершения   преступлений. В  то же   время   такое   положение   достигается   через отдельные случаи применения наказания   к конкретным лицам. В сознании лица, к которому применяется наказа­ние, наряду с непосредственной угрозой и   реализацией этой угрозы, на его собственном опыте создается также абстрактная   угроза  на  случай   совершения   им  нового преступления в будущем. Предупредительное воздейст­вие такой угрозы возможно только при создании обста­новки неотвратимости наказания. Исходя из этого, пре­дупредительное значение неотвратимости наказания но­сит всеобщий характер. Поэтому применением наказания к отдельным лицам при реализации принципа неотврати­мости наказания достигаются  как цель  общего  преду­преждения, так и   цель   специального   предупреждения. Следовательно, обе эти цели диалектически между собой связаны как всеобщее и отдельное.

В этой связи нужно признать ошибочным и имевшие-место в нашей литературе взгляды о том, что более тяжкие наказания больше служат целям общего пре­дупреждения, а мягкие наказания — целям специального-предупреждения. Из этих положений иногда следовал и неправильный вывод о том, что для успешной борьбы с преступностью необходимо усиление репрессии. Пра­вильно отмечает А. Д. Соловьев, что нет оснований для выделения на первое место какой-либо одной из целей наказания общего или специального   предупреждения'.

1 См.: А. Д. Соловьев. Вопросы применения наказания по-советскому уголовному праву. М., Госюриздат, 1958, erpi 44. См. так-

В самом деле, если мы применим к лицу, совершив­шему преступление, ради достижения целей общего предупреждения слишком тяжкое наказание, то это не только нанесет ущерб достижению цели специального предупреждения, но и, будучи воспринято другими лица­ми как несправедливое, нанесет ущерб и достижению цели общего предупреждения. Орган, отправляющий правосудие, применяя чрезмерно тяжкое наказание, не только не будет способствовать разрешению возникшего противоречия, а, наоборот, может углубить его. Если же ради достижения цели частного предупреждения будет применено слишком мягкое наказание, то оно также не достигнет как цели общего предупреждения, так и специального предупреждения. Будучи слишком мягким, такое наказание порождает впечатление безнаказанности как у лица, совершившего преступление, так и у других лиц и наносит ущерб созданию обстановки неотвратимо­сти наказания.

Таким образом, при определении конкретной меры наказания, которая бы достигала целей общего и спе­циального предупреждения, необходимо строго придер­живаться прежде всего таких принципов уголовного права, как неотвратимость наказания и индивидуализа­ция наказания. Эти принципы, выражая специфические требования социалистичесгкой""з~ак6нности в реализации уголовно-правовых норм, являются руководящими при определении конкретной и целесообразной меры наказа­ния. Следовательно, чтобы действовать целеустремленно в достижении целей наказания, необходимо ясно пред­ставлять, что наказание способно достичь целей предупреждения новых преступлений главным образом своей неизбежностью за каждое совершенное преступле­ние, а не карательными элементами, которые имеют, как было показано, вспомогательное значение в создании обстановки неотвратимости наказания. А создание такой обстановки, в свою очередь, является необходимым условием для достижения цели исправления и перевоспи­тания преступников и возвращения их к честной трудовой жизни.

же: Н. А. Беляев. Цели наказания и средства их .достижения  в исправительно-трудовых  учреждениях.   Изд-во  ЛГУ,   1963,   стр.   70.