§ 1. Понятие системы права

I

В настоящее время в СССР проводится большая работа по кодификации действующего законодательства. Приняты Основы уголовного законодательства, уголовного судопроизводства и судоустройства. Опубликованы для широкого обсуждения Основы трудового и Основы гражданского законодательства. В ряде союзных республик изданы новые уголовные и уголовно-процессуальные кодексы.

В связи с проведением кодификационных работ и в целях оказания содействия их осуществлению нуждаются в специальном анализе такие теоретические проблемы, как вопрос о системе права и о систематике юридических норм.

Для решения вопроса о системе права в целом и системе отдельных отраслей права необходимо установить, что мы понимаем под системой права. Система права – это не аморфная совокупность юридических норм. Научное понятие системы требует определенной дифференциации, и одна лишь совокупность чего-либо системой еще не является.

Система права – это совокупность отраслей права, дифференцированных на основе присущих им особенностей, соответствующих специфике системы общественных отношений данной социально-экономической формации. Система права каждой данной исторической эпохи определяется теми обще«

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 346

ственными отношениями, которые находят в ней отражение и закрепление.

Ф. Энгельс исходит из того, что «классификация наук... является также классификацией, иерархией, согласно присущему им порядку, самих ...форм движения, и в этом именно и заключается ее значение» [1]. Лишь дифференциация наук создает их систему, а познание системы служит конкретным целям человеческой практики.

II

В советской науке на протяжении ряда лет, вплоть до 1938 года, проблемы системы советского права по существу не разрабатывались.

Первое совещание научных работников права в июле 1938 года по докладу А.Я. Вышинского отнесло вопрос о системе советского социалистического права к числу важнейших вопросов теории советского права, подлежащих разработке в течение ближайшего времени [2].

Проходившая с 1938 по 1941 год дискуссия по вопросу о системе советского права осталась незавершенной [3]. Последним документом, который в известной мере

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 347

подводит итоги этой дискуссии, были тезисы «Система советского социалистического права», разработанные и изданные Институтом права Академии наук СССР весной 1941 года и сохранившие в значительной части актуальность и в настоящее время [4].

Достоинством этих тезисов следует признать установление ряда принципиальных положений о понятии системы права, о неприемлемости для изучения советского права деления на публичное и частное, о том, что в основу системы советского права должен быть положен характер регулируемых общественных отношений с признанием того, что нельзя оставить без внимания и различия, которые существуют в методах регулирования отдельных общественных отношений.

Основным недостатком рассматриваемых тезисов являлось, с нашей точки зрения, постулирование системы права, состоящей из десяти произвольно намеченных отраслей без их должного обоснования [5].

Тезисы не провели четкого разграничения критериев, положенных в основу построения системы, и если в отношении государственного права они подробно рассматривали вопрос о принципах системы советского права, то применительно к другим отраслям это не делалось. Тезисы страдают вместе с тем смешением объективных

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 348

и субъективных критериев, положенных в основу разграничения отраслей права, что оказало вредное влияние на дальнейшую научную разработку этой проблемы и не преодолено полностью до настоящего времени.

Некоторые из положений, выдвинутых в виде непреложных и непререкаемых постулатов на 1-м Всесоюзном совещании научных работников права, а также во время дискуссии о системе права, проводившейся в предвоенные годы, которые в продолжение почти двух десятилетий рассматриваются в качестве непогрешимых истин, в действительности серьезно тормозят развитие советской юридической мысли.

Бесспорным положительным итогом этой дискуссии явилась ее направленность на установление объективных моментов, определяющих структуру советского права и его деление на отдельные отрасли. Участники дискуссии единодушно и с полным основанием признали также, что решающее значение среди таких объективных моментов имеет критерий предмета регулирования, который лежит в основе и определяет содержание каждой в отдельности отрасли советского права.

Критерий предмета регулирования, выдвинутый во время дискуссии 1938–1941 гг., носит устойчивый объективный характер и потому обладает несомненными научными и практическими достоинствами. Однако, отмечая известные положительные итоги дискуссии 1938– 1941 гг., необходимо обратить внимание на ее существенные недостатки, заключающиеся, по нашему мнению, в следующем: во-первых, понятие предмета регулирования не было в ходе дискуссии подвергнуто углубленному исследованию, ввиду чего выявить построение системы советского права, опираясь единственно на этот критерий, пока еще никому не удалось; во-вторых, правильно отметив, что наряду с предметом известное значение для объяснения системы советского права имеет и метод регулирования, участники дискуссии ограничились анализом его особенностей только в отношении административного и гражданского права; в-третьих, деление советского права по отраслям не было построено на каком-либо едином классификационном основании, и вследствие этого теоретические конструкции оказались неспособными отразить систему советского права в ее единстве и со всею присущей ей стройностью.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 349

Для того чтобы такое единое классификационное основание было выявлено, необходимо обратиться прежде всего к анализу понятия системы права с проведением различия между ним и понятием систематики юридических норм.

III

Первая и основная особенность системы права состоит в том, что она составляет структурное качество действующего в данном обществе права, которое соответствует системе закрепляемых ею общественных отношений [6].

Деление буржуазного права на публичное л частное выражает свойственное капитализму антагонистическое противоречие между интересами индивида и коллектива, которое порождается господством частнокапиталистической собственности. Частное право развивается одновременно с частной собственностью [7]. Неприменимость деления на публичное и частное к социалистическому праву выражает свойственное социализму гармоническое сочетание общественных и личных интересов, которое основывается на безраздельном господстве при социализме общественной, социалистической собствен-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 350

ности. Каждая из отраслей советского права отражает специфику определенного комплекса социалистических общественных отношений.

Система социалистического права представляет собою то общее, что характеризует структуру права всех социалистических государств. Систематика права в каждой стране социалистического лагеря может быть различной. Однако система права всех социалистических стран едина, ибо эта система отражает объективные закономерности общественных отношений, присущие социалистическому обществу.

Вот почему деление права на частное и публичное не может быть присуще системе права какой-либо социалистической страны, а потому и неприемлемо мнение К. Опалека, что «разработанный в буржуазной науке критерий разделения права на публичное и частное должен быть в равной мере отнесен и к праву социалистическому» [8]. Расширение публично-правовой сферы характерно не для социалистического государства, а для капиталистического и особенно в эпоху империализма. Л. Жоллио де ла Морандьер по этому вопросу пишет: «В настоящее время область действия частного права сужается, в то время как значение публичного права возрастает» [9]. Напротив, ликвидировав частную собственность на орудия и средства производства, социалистическое общество, опирающееся на социалистическую собственность, по самой своей природе исключает принципиальное разделение права на публичное и частное. Это положение отражает объективную закономерность, определяющую структуру системы права любого государства социалистического лагеря. Взгляды же К. Опалека объективно отражают стремление к теоретическому обоснованию реставрации системы буржуазного права.

Югославский теоретик права Т. Живанович считает, что отрицание деления права на публичное и частное не соответствует характеру советского права. Он полагает, что отрицание такого деления советскими теоретиками вытекает из неправильного толкования известного ленинского положения: «Мы ничего «частного» не

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 351

признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное». В обоснование своей точки зрения он приводит следующие аргументы

1) то, что орудия и средства производства в СССР находятся в руках государства, не означает, что государство выступает как собственник орудий и средств производства;

2) то, что государство вмешивается в частноправовые отношения, не означает, что частные отношения перестают быть частноправовыми отношениями, они остаются частноправовыми отношениями, так как их субъект выступает как частное лицо.

Т. Живанович утверждает, что С.А. Голунский и М.С. Строгович допускают методологическую ошибку, применяя различные критерии для деления права на публичное и частное [10]. Методологическая ошибка в этом вопросе, действительно, имеется, но не у советских авторов, а у Живановича, и заключается она в том, что при постановке вопроса о системе права он исходит из субъекта правоотношений – государства и граждан, между тем как система права определяется объективным характером регулируемых общественных отношений и методом их регулирования, который, в свою очередь, определяется самим характером регулируемых отношений.

Именно отсутствие деления советского права на публичное и частное является предпосылкой того, что в советском гражданском праве регулируются как отношения граждан между собой, так и отношения государственных организаций между собой и с гражданами, и притом регулируются одним и тем же методом.

Следует также указать, что мнение Живановича о том, что государство в гражданском праве выступает как частное лицо, также не соответствует действительности и опровергается такими институтами, как презумпция государственной собственности, переход к государству бесхозяйного имущества и т.д.

Решая вопросы науки, мы изучаем те объективные закономерности, причины, следствия и другие объективные взаимозависимости, которые определяют исследуемое явление.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 352

Вот почему являются совершенно неприемлемыми все попытки «построения», «выработки» и т.д. системы права на основе произвольных субъективных критериев.

Ф. Энгельс писал: «Логические схемы могут относиться только к формам мышления; здесь же дело идет только о формах бытия, внешнего мира, а этих форм мышление ни в коем случае не может творить и выводить из себя, но только из внешнего мира. Но в таком случае все отношение следует перевернуть: принципы оказываются не исходным пунктом, а конечным результатом исследования; они не привлекаются для приложения к природе и человеческой истории, а выводятся из них; не природа и царство человека направляются по принципам, а принципы правильны лишь постольку, поскольку они согласуются с природой и историей. Это – единственное материалистическое понимание дела, а противоположное, принадлежащее господину Дюрингу, идеалистично: оно ставит дело совершенно на голову и конструирует реальный мир из мыслей, из каких-то от века существующих, домировых схем или категорий, точь-в-точь как «некий Гегель» [11].

Мы считаем неудачной попытку Л.И. Дембо выдвинуть принципы в качестве решающего признака для отграничения отдельных отраслей советского права друг от друга. Принципы как положения, провозглашенные людьми, сами нуждаются в объяснении и обосновании при посредстве реальных общественных отношений, отражением которых они являются. Затем, нигде не доказано, что существует ровно столько отраслей советского права, сколько имеется свойственных ему принципов. Кроме того, где тот объективный критерий, который позволяет выявить лишь известную совокупность принципов, определяющих систему права и ее построение? Такой критерий отсутствует. Если же рассматривать конкретные выводы, к которым пришел Л. И. Дембо, то нельзя не высказать серьезных сомнений в том, что диктатура пролетариата – это принцип, присущий только государственному праву, или что принцип демократического централизма свойствен только административному праву, принцип «от каждого по его способностям, каж-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 353

дому по его труду» – только трудовому праву и т.д. Во всей этой схеме имеется известный элемент произвольного усмотрения автора, лишающий ее подлинной научной прочности.

Вторая особенность системы права состоит в том, что образующие ее составные части (отрасли права) также отграничиваются друг от друга в силу объективных качеств, свойственных соответствующим общественным отношениям. Решающее значение среди этих качеств имеет, конечно, содержание регулируемых правом общественных отношений, так как оно определяет в конечном счете и характер применяемого к данному предмету метода правового регулирования. »Однако если только исходить из содержания тех или иных общественных отношений, т.е. из предмета регулирования, можно было бы создать самые разнообразные, весьма многочисленные отрасли права (например, водное, лесное, горное, промышленное, торговое, радио, транспортное или даже железнодорожное, морское, речное, воздушное, автотранспортное и т.д.), так как классифицируемый предмет можно дробить до бесконечности. Нужно воспользоваться поэтому вспомогательным критерием, выражающим единство данного комплекса общественных отношений и исключающим возможность их дальнейшего дробления. Таким критерием является метод регулирования. Под методом регулирования следует понимать специфический способ, при помощи которого государство на основе данной совокупности юридических норм обеспечивает нужное ему поведение людей как участников правоотношений. Если определенная совокупность общественных отношений обусловливает применение к ним данного метода правового регулирования, то, значит, она представляет собою единство, не допускающее ни дальнейшего дробления, ни смешения с другими общественными отношениями.

Мы, таким образом, расходимся с выводами дискуссии 1938–1941 гг. относительно оценки значения метода правового регулирования для анализа системы права, ибо считаем, что вне учета этого момента выявить построение системы права невозможно. В то же время понятие предмета правового регулирования также рас-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 354

сматривается нами отлично от того, как его рассматривали в ходе дискуссии 1938–1941 гг. Предмет регулирования– это отнюдь не обязательно общественное отношение, взятое в полном объеме и во всех возможных формах его проявления. Так, например, и административное, и гражданское право регулируют имущественные отношения. Но гражданское право регулирует имущественные отношения в их стоимостной форме, чего нельзя сказать об административном праве. Или: отношения, связанные с охраной социалистической собственности, регулирует и уголовное, и гражданское, и административное право. Но соответствующие отношения, регулируемые уголовным правом, и по своему субъектному составу, и по характеру деятельности их участников отличаются от аналогичных отношений, регулируемых гражданским или административным правом, и, следовательно, представляют собою самостоятельный вид общественных отношений. Поэтому, если перед нами действительно две самостоятельные отрасли права, нужно выявить либо различные отношения, либо по крайней мере различные стороны одного и того же общественного отношения, каждая из которых регулируется строго определенной отраслью советского права.

Исходя из такого понимания предмета и значения метода правового регулирования, нельзя не признать, что не могут существовать отрасли права с различными предметами и тождественными методами, точно так же как при данных исторических условиях один и тот же предмет не может регулироваться при помощи различных юридических методов. Отрасли права, входящие в состав единой системы права, отличаются друг от друга по единству предмета и метода правового регулирования.

В этом и состоит качество системы права, которая на иных основаниях, кроме единства предмета и метода, строиться не может в отличие от систематики правовых норм, осуществимой при помощи самых разнообразных критериев, вплоть до расположения правовых норм в алфавитном порядке [12].

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 355

Отсутствие объективного критерия и конструирование «отраслей права» в зависимости от того, что тот или иной автор считает целесообразным, приводит к тому, что, признав какую-либо область регулируемых общественных отношений «важной», соответствующий автор немедленно предлагает считать регулирующие их юридические нормы отраслью права и включает последнюю в систему права. Такая «система права», построенная на основе индивидуальных взглядов отдельных авторов, ничего общего с научной системой права не имеет и иметь не может, хотя соответствующие предложения следует, конечно, учесть при кодификации и систематизации законодательства.

Так, некоторые авторы предлагают «создать» самостоятельные отрасли водного и лесного права, морского и воздушного права, исправительно-трудового права, хозяйственного права, торгового права и т.д.

Типичным примером субъективистского построения системы права являются и предложения о «создании» специальной отрасли права «прокурорский надзор». Может быть, такой специальный курс и следует читать в юридических вузах, но ведь к вопросу о системе права это не имеет абсолютно никакого отношения. Идя по такому пути, можно «создать» и такие отрасли права, как «государственный контроль», «местные органы Советской власти» и т.д. Вообще придумать можно любую отрасль права.

К чему приводят субъективистские тенденции при построении системы права, можно отчетливо увидеть на уже ушедшем в прошлое вопросе о самостоятельной отрасли военного права. Как известно, на протяжении ряда лет отстаивалось не только существование самостоятельной отрасли военного права, но и самостоятель« ных отраслей военно-уголовного, военно-административного и военно-процессуального права. Те, кто выступали против подобных тенденций, обвинялись в недоучете политического, государственного значения армии. Не подлежит, однако, сомнению, что никакого отношения

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 356

вопрос о роли армии к проблеме отрасли права не имел и не имеет.

Третья особенность системы права состоит в том, что входящие в ее состав отрасли, будучи взаимосвязанными, в то же время не дублируют, а, наоборот, взаимно исключают друг друга. Это и понятно. В системе права нормы дифференцируются по их объективному качеству, т.е. по характеру закрепляемых ими общественных отношений и по специфике выраженного в них метода регулирования. Но одна и та же норма не может одновременно регулировать два различных вида общественных отношений или заключать в себе два различных метода правового регулирования. Именно поэтому одна и та же норма не может быть одновременно включена в две различных отрасли права.

Все это, конечно, не означает, что существующая система права не оставляет никакого выбора законодателю. Например, различные формы проявления имущественных отношений при социализме позволяют строить их правовое регулирование как на эквивалентных, так и на безэквивалентных основаниях, как на началах равенства субъектов правоотношения, так и на началах власти и подчинения. Государство наделяет издаваемую им норму таким содержанием, которое способно обеспечить наиболее эффективное разрешение поставленных им задач.

Отмеченная особенность, свойственная системе права, также не является обязательной для систематики правовых норм. Поскольку при систематике классификационный признак избирается произвольно и может изменяться, одни и те же правовые нормы нередко включаются в различные классификационные подразделения. Так, например, вполне допустимо одновременное существование трех различных справочников: «Транспортное законодательство», «Морское законодательство», «Сравочник судоводителя», хотя в известной мере их содержание и будет совпадающим. Вместе с тем совершенно исключено одновременное существование таких трех отраслей права, как транспортное, морское и судоводительское, так как отрасли права не перекрещиваются, а исключают друг друга.

Учитывая различие, существующее между понятиями системы права и систематики юридических норм, над-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 357

лежит прийти к выводу, что систематика действующего законодательства не может быть положена в основу научного изучения системы права по следующим причинам.

1. Законодательство далеко не всегда систематизируется целиком, в частности советское право в целом не систематизировано. Однако если бы такая систематизация имела место, то и она выражала бы лишь мнение лиц, ее создавших, о целесообразном расположении норм в своде и ничего более.

2. Сведение отраслей права только к кодифицированным областям не выдерживает даже элементарной критики. Достаточно указать на то, что у нас нет административного кодекса, хотя никто не сомневается в существовании самостоятельной отрасли административного права. В то же время имеются такие кодексы, как таможенный, воздушный, исправительно-трудовой, кодекс о льготах для военнослужащих и военнообязанных Советской Армии и их семей, кодекс торгового мореплавания, хотя подавляющее большинство перечисленных отношений никто никогда не предполагал выделять в предмет регулирования самостоятельных отраслей права.

IV

Процесс передачи некоторых государственных функций общественным организациям вызывает необходимость разрешения теоретического вопроса о том, в какой мере нормы, регулирующие общественные отношения, которые возникают в связи с выполнением этих функций, являются правовыми и какое место эти нормы занимают в системе права.

При разрешении данного вопроса следует избегать двух, в равной мере ошибочных крайностей, одна из которых заключается в юридизации всех норм, регулирующих отношения, связанные с функциями, передаваемыми общественным организациям, а другая, напротив, в полном отрицании юридического характера всех норм, регулирующих общественные отношения, связанные с передаваемыми функциями.

В диалектическом переходе от регулирования общественных отношений нормами права к регулированию

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 358

этих отношений нормами нравственности и морали имеют место процессы различного порядка.

I. Процесс превращения государственных функций в общественные. Передача отдельных государственных функций общественным организациям в этих случаях означает превращение норм, регулирующих эти отношения, из норм правовых в нормы морали и нравственности. Такое положение вещей имеет место тогда, когда государство полностью отказывается для регулирования этих отношений от применения мер государственного принуждения и общество обеспечивает желательное поведение своих членов лишь силой общественного мнения (так обстоит дело во многих случаях деятельности товарищеских судов, в работе ДОСААФ и других добровольных обществ и т.п.).

Попытки «юридизировать» такие отношения, в частности регулировать деятельность товарищеских судов нормами УПК или ГПК, не могут быть оправданы и по существу означают стремление задержать развитие норм права в нормы общественного самоуправления.

Так как в подобных случаях нормы, регулирующие эти отношения, не носят правового характера, то они ни в какую отрасль права не входят.

II. Среди норм, регулирующих общественные отношения и устанавливаемых общественными организациями, имеются и чисто технические нормы, которые не являются ни нормами права, ни нормами морали, их выполнение не обеспечивается каким-либо принуждением (ни государственным, ни общественным), они не входят, таким образом, ни в систему права, ни в какую-либо отрасль права.

III. В то же время имеет место делегирование государством общественным организациям выполнения отдельных государственных функций. В этих случаях нормы, регулирующие соответствующие общественные отношения, остаются правовыми нормами, так как за ними в конечном итоге остается сила государственного принуждения. Такими являются, например, в ряде случаев нормы, регулирующие права и обязанности добровольных народных дружин и дружинников, установленные Положением о добровольных народных дружинах РСФСР по охране общественного порядка, которое утверждено постановлением Бюро ЦК КПСС

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 359

по РСФСР и Советом Министров РСФСР от 30 марта 1960 г.

Деятельность самих общественных организаций в условиях государственной жизни регулируется во многих случаях нормами права. Тогда, когда общественные организации выполняют делегированные им государством функции, они также руководствуются нормами права.

В этом отношении правильно писал П.Т. Васьков: «Мы полагаем, что является неправильным невключение общественных организаций в круг лиц, на которых распространяются требования законности. Такое ограничение лиц, обязанных соблюдать законы, не может быть оправдано. Бесспорно, что общественные организации также обязаны соблюдать социалистическую законность. Фактически они организуются и действуют в строгом соответствии с требованиями законности» [13].

В этих случаях все нормы, регулирующие деятельность общественных организаций (уставы добровольных обществ, соответствующие положения и т.д.), утвержденные государственными органами, являются нормами права, и их издание, утверждение и применение регулируются нормами, относящимися к административному праву. Регулируемые же ими отношения по своему содержанию в некоторых случаях относятся к административному праву (например, упомянутое уже Положение о добровольных народных дружинах РСФСР), а в некоторых случаях и к различным другим отраслям права, (например, гражданскому, уголовному – отдельные нормы проекта Примерного положения о товарищеских судах).

Все правовые нормы, регулирующие порядок рассмотрения общественными органами (например, товарищескими судами) дел в области делегированных им прав (Положение о товарищеских судах, Положение о рассмотрении трудовых споров и т.д.), относятся к процессуальному праву.

Все нормы права, регулирующие принудительные меры, которые применяются общественными организа-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 360

циями в порядке делегированного им государством права к лицам, совершившим общественно опасные действия, и которые обеспечиваются в конечном итоге силой государственного принуждения, относятся, соответственно, к уголовному, гражданскому или административному праву.

[1] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 411.

[2] См. «Основные задачи науки советского социалистического права», «Материалы 1-го совещания научных работников права 16–19 июля 1938 г.» Юриздат, 1938, стр. 183.

[3] См. M. Apжанов, Предмет и метод правового регулирования в связи с вопросом о системе советского права, «Советское государство и право» 1940 Г. № 8–9, стр. 12–28; К дискуссии о системе права, «Советское государство и право» 1940 г. № 12, стр. 197–204; Б. Маньковский, Принципы системы уголовного права, «Советское государство» 1988 г. № 6, стр. 34–68; М. Карева, К вопросу о делении права на публичное и частное, «Советское государство и право» 1939 г. № 4, стр. 14–27; М. Аржанов, О принципах построения системы советского социалистического права, «Советское государство и право» 1939 г. № 3, стр. 26–35; Д. Генкин, Предмет советского гражданского права, «Советское государство и право» 1939 г. № 4, стр. 28–40; С. Братусь, О предмете советского гражданского права, «Советское государство и право» 1940 г. № 4, стр. 36–52; Г. Петров, Предмет советского административного права, «Советское государство и право» 1940 г. № 7, стр. 34–44; М. Агарков, Предмет и система советского гражданского права, «Советское государство и право» 1940 г. № 8–9, стр. 52–72; Г. Амфитеатров, К вопросу о понятии советского гражданского права, «Советское государство и право» 1940 г. № 11, стр. 85–102; М. Шаргородский, Предмет и система уголовного права, «Советское государство и право» 1941 г. № 4, стр. 38–51; «Научная сессии 2-го Ленинградского юридического института по вопросам системы права», «Советское государство и право» 1940 г. № 4, стр. 106–114 и ряд других работ.

[4] «Система советского социалистическою права», Институт права Академии наук СССР, 1941.

[5] Эта система (без земельного права) была уже ранее предложена А. Я Вышинским (см. А. Я. Вышинский, 18 съезд ВКП(б) и задачи науки социалистического права, «Советское государство» 1939 г. № 3).

Весьма обоснованно пишет Л.С. Явич: «Создалось положение, при котором сперва были намечены отрасли советского права, а затем начали думать (и думают вот уже почти двадцать лет), что же лежит в основе той классификации, которую сами наметили? Ясно, что таким путем навряд ли может идти разработка научной проблемы Декларируя материалистический подход к решению вопроса, настойчиво подчеркивая решающее значение обще-ственных отношений для правовой системы, некоторые советские юристы в этом случае фактически отправляются не от отношений, а от предложенной и ставшей «догмой» - схемы отраслей права, пытаясь ее так или иначе обосновать» («Советское право – регуля-тор общественных отношений в CCCP», Сталинабад, 1957, стр.57).

[6] М. Шаргородский, Предмет и система уголовного права, «Советское государство и право» 1941 г. № 4, стр. 38, М.С. Стpoгович, Принципы системы советского социалистического права, «Известия Академии наук СССР. Отделение экономики и права» 1946 г. № 2, стр. 85, Г.И. Петров, Место административного права в системе советского права, «Советское государство и право» 1957 г № 1, стр. 91–92; Д.М. Генкин, К вопросу о системе советского социалистического права, «Советское государство и право» 1956 г. № 9, стр. 81, В И Попова и В. M Лесной, О системе советского социалистического права Обзор, «Советское государство и право» 1958г. № 1, стр. 101, Ю. К. Толстой, О теоретических основах кодификации гражданского законодательства, «Правоведение» 1957 г, № 1, стр. 42, D. A. Kerimow, Fragen der Gesetzgebungstechnik, Berlin, 1958, S 104.

[7] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч. т. 3, стр. 63. Взять, например, типичное построение системы буржуазного права, которое дает Коллер: Частное право: а) личное право, б) вещное право, в) обязательственное право, г) торговое право, д) семейное и имущественное право (супругов и наследников) Публичное право а) государственное право и церковное право,б) охрана права, гражданский процесс, уголовное право, уголовный процесс, а) международное право (И. Коллер, Введение в науку права, СПб, 1903, стр. 17–127 и далее).

[8] Panstwo i Prawo, 1957, № N 10 str, 694.

[9] Л. Жоллио де ла Морандьер, Гражданское право Франции, Издательство иностранной литературы, 1958, стр. 48.

[10] Тома Живанович. Систем синтетически филозофи jе права, Београд, 1959, стр. 384 и далее.

[11] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 36.

[12] См . например , частную кодификацию уголовного права штата Нью -Йорка (F. Gilbert, Criminal law and practice of the State of New York, 1945). Так была построена и система изложения законодательства у известного французского криминалиста XVIII века Жюсса (Jousse, Traiteacute; de la justice criminelle de France, Paris, 1771).

[13] П.Т. Васьков, Значение правильного понимания социалистической законности на современном этапе развития Советского государства, «Ученые записки Свердловского юридического института», Свердловск, т. 8, 1959, стр. 78.