§ 3. Кодификация

I

Определив понятие системы права и выявив его отличие от понятия систематики юридических норм, надлежит перейти к непосредственному рассмотрению проблемы кодификации.

Значение кодификации состоит в том, что она обеспечивает единство, согласованность и полноту законодательства. Единство потому, что кодекс представляет собой органический закон, связанный воедино во всех его составных частях; согласованность потому, что кодекс – это единый закон, оставляющий, следовательно, меньше почвы для противоречий, чем в случаях, когда одни и те же общественные отношения регулируются при помощи разрозненных законодательных актов; полноту потому, что кодекс по своей природе направлен на урегулирование в целом определенной области общественных отношений. Кодификация способствует также стабильности законов. Конечно, стабильность законов отнюдь не означает их неизменности на вечные времена. Не подлежит, однако, сомнению, что если бы один и тот же закон подвергался непрерывным изменениям, о стабильности законов не могло бы быть и речи. При наличии кодекса внесение в него хотя бы одного изменения потребовало бы целой системы обусловленных им «периферийных» изменений в соответствующих других статьях кодекса. Поэтому на изменение кодекса законодатель идет только в случаях действительно существенной необходимости в этом. Значение кодификации состоит, наконец, и в том, что она создает наиболее благоприятные условия для пользования законами, так как в этом случае поиски необходимой нормы ограничиваются единым и притом построенным по тематическому принципу законодательным актом.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 365

Отмеченные качества кодификации превращают ее в важное средство укрепления и развития социалистической законности. Ввиду этого такое серьезное внимание уделял ей В.И. Ленин, настаивавший на ускоренных темпах проведения первых кодификационных работ, дававший важнейшие указания принципиального характера составителям первых советских кодексов, сформулировавший тексты некоторых важнейших включенных в кодексы статей и принимавший активное участие в процессе обсуждения проектов кодексов в советских законодательных органах. По тем же причинам уже в первые годы после победы Великой Октябрьской социалистической революции были проведены работы по кодификации советского права – начиная от первых опытов кодификации 1918 года (Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве и Кодекс о труде) и кончая ее завершением в 1922– 1923 гг. (Гражданский, Уголовный, Уголовно-процессуальный, Земельный кодексы в 1922 году и Гражданский процессуальный кодекс в 1923 году), а также последующим частичным обновлением в 1926 году (принятие в РСФСР нового Уголовного кодекса и нового Кодекса законов о браке, семье и опеке).

Историческое значение этой кодификации состоит в том, что она явилась первой в истории человечества кодификацией социалистического права, причем кодификацией, осуществленной невиданно быстрыми темпами. В самом деле, первые советские кодексы появились в течение года после победы Октябрьской революции (1918 год), для завершения кодификационных работ понадобилось всего лишь 5 лет, а если взять этот период до момента обновления некоторых кодексов в 1926 году, то всего для проведения первой советской кодификации понадобилось 9 лет. Эти данные не идут ни в какое сравнение со временем, которое было затрачено на кодификацию буржуазного права в важнейших капиталистических странах. Так, буржуазная революция во Франции совершилась в 1789 году, французский гражданский кодекс был принят в 1804 году (через 15 лет), а если исчислять этот период до момента принятия последнего по времени издания французского уголовного кодекса 1810 года, то он оказывается равным 21 году. Битва при Садовой, от момента которой обычно

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 366

исчисляют объединение Германии, произошла в 1866 году, а принятие торгового уложения, завершившего кодификацию германского законодательства, имело место только через 31 год, в 1897 году.

Историческое значение кодификации 20-х годов заключается также и в том, что она воплотила в себе созданную в результате победы Октябрьской социалистической революции систему социалистического права. Известно, что создание системы права нового, социалистического типа, как и строительство новой, социалистической государственности, есть длительный процесс. При этом система права не может быть воплощена в отдельных, разрозненных нормативных актах, а предполагает полноту законодательства. Как мы уже видели, полнота законодательства в самой максимальной степени обеспечивается благодаря его кодификации. Тот факт, что советское право в первые годы после победы Октябрьской революции было воплощено в кодексах, свидетельствует о том, что уже в эти годы в СССР создается система нового, социалистического права.

Историческое значение первой советской кодификации проявляется и в том, что в результате ее осуществления был накоплен опыт, широко использованный впоследствии в процессе проведения кодификационных работ в других государствах социалистического типа.

Для Советского государства значение первых кодексов состояло еще и в том, что они явились базой для соответствующего текущего нормотворчества. Следует иметь в виду, что кодекс, включая в себя основную массу юридических норм, относящихся к данной отрасли права, оставляет достаточно места для решения многих конкретных вопросов в порядке повседневной нормо-творческой деятельности компетентных государственных органов. Поскольку такая деятельность опиралась на кодексы, она приобретала более организованный, более целеустремленный характер.

Огромный, подтвержденный и проверенный жизнью опыт, накопленный в результате создания первых советских кодексов, должен быть со всей бережливостью и тщательностью применен и использован при проведении в современных условиях новой кодификации советского законодательства.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 367

II

Вместе с тем было бы неправильно проходить мимо выявившихся со временем недостатков первых кодификационных работ.

Эти недостатки относятся прежде всего к неполноте первой кодификации – неполноте первоначальной и неполноте последующей.

По кодификации в целом первоначальная неполнота проявилась в том, что некоторые отрасли советского права были оставлены вообще без кодексов. В таком положении оказалось, в частности, советское административное право. При этом положение ни в какой мере не меняется вследствие того, что, например, на Украине имеется свой Административный кодекс, ибо последний ограничивается почти исключительно сферою административных правонарушений, между тем как административный кодекс должен охватывать своим нормированием всю область общественных отношений, складывающихся на почве исполнительно-распорядительной деятельности органов Советского государства.

Первоначальная неполнота дает знать о себе и при ознакомлении со структурой отдельных кодексов. Так, в Гражданский кодекс с самого начала не были включены такие важнейшие разделы гражданского права, как авторское и изобретательское право, а также нормы, направленные на урегулирование транспортных и некоторых других договорных отношений.

Что же касается последующей неполноты, то она была обусловлена тем обстоятельством, что уже после кодификационных работ создается ряд важнейших новых институтов советского права, оставшихся, однако, за пределами тех кодексов, к которым они тяготеют по своему содержанию. Так, например, в Гражданский кодекс не были включены вновь созданные институты плановых хозяйственных договоров, в Уголовном кодексе отсутствовали нормы, определяющие общий состав хищения социалистической собственности, и т.д. В результате некоторые кодексы утратили свой былой всеобъемлющий характер, и наряду с ними такое же, а иногда даже и более широкое применение в деле правового регулирования отношений того же рода начали получать некодифицированные нормативные акты.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 368

Другой весьма существенный недостаток возник вследствие того, что издание новых законов, не включенных в кодексы, а также внесение некоторых изменений в тексты самих кодексов не всегда сочетались с проведением необходимых работ по согласованию уже осуществленной кодификации с нововведениями более позднего времени. В связи с этим появились некоторые элементы несогласованности как внутри кодексов, так и между отдельными кодексами.

В качестве примера несогласованности, возникшей внутри кодекса, можно было бы сослаться на Уголовный кодекс РСФСР 1926 года. Отдельные изменения, внесенные в уголовное законодательство, без учета тех изменений, которые они должны были бы повлечь за собою, привели к тому, что, в частности, вор, похитивший 5 руб. из сумки кондуктора трамвая, должен был быть подвергнут менее суровому наказанию, чем за похищение той же суммы у пассажира.

Примером несогласованности между различными отраслями законодательства может служить следующий факт. По общему правилу ст. 60 ГК собственник вправе истребовать имущество у добросовестного приобретателя лишь в том случае, если это имущество было похищено у собственника или утеряно им. Но Гражданский кодекс сам понятия хищения не определяет. Оно определяется в нормах уголовного законодательства. Однако в применении к социалистической, в том числе и к кооперативно-колхозной собственности, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. («Ведомости Верховного Совета СССР» 1947 г. № 19) изменил прежнее понятие хищения, включив в него едва ли не все способы незаконного приобретения социалистического имущества. Значило ли это, что отныне кооперативно-колхозное имущество могло быть истребовано во всех случаях, независимо от добросовестности приобретателя? С точки зрения уголовного законодательства на этот вопрос следовало бы ответить утвердительно. Но подобный ответ противоречил бы ст. 60 ГК, которая формулирует принцип неограниченной виндикации только в применении к государственной социалистической собственности.

Устранение возможности подобных недостатков в процессе проведения современной кодификации пред-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 369

полагает, во-первых, разработку полной номенклатуры вновь создаваемых кодексов и исчерпывающей системы построения каждого из них в отдельности; во-вторых, установление приемов, строгое соблюдение которых способно обеспечить согласованность осуществляемой кодификации, несмотря на издание после ее проведения новых законодательных актов; в-третьих, создание системы правил, в соответствии с которыми в кодекс должны включаться новые нормы и институты; в-четвертых, организационное оформление проведения в жизнь всех этих мероприятий, с поручением их осуществление не только юридической комиссии при Совете Министров СССР, но и специально созданным для этих целей кодификационным отделам соответствующих общесоюзных и республиканских ведомств.

Предполагая использование ранее накопленного опыта, проведение кодификации советского законодательства в современных условиях связано с разрешением ряда существенно новых задач.

Содержание этих задач определяется тем, что если раньше разрабатывались кодексы периода строительства социализма в условиях капиталистического окружения, то сейчас речь идет о создании кодексов страны, в которой победил социализм и строится коммунизм при наличии других стран социалистического лагеря. Само собою разумеется, что отмеченные обстоятельства предполагают существенное обновление действующего законодательства в процессе его кодификации. Но было бы ошибочно все дело .сводить только к обновлению законодательства. Строительство коммунистического общества прочно опирается на принцип социалистической законности. Вполне естественно поэтому, что ныне действующие нормативные акты широко используются в процессе создания новых советских кодексов в качестве их юридической базы.

Это относится не только к законам в собственном смысле, но и к указам и к подзаконным актам, а также к материалам судебной практики. Ясно, например, что, хотя нормы о плановых договорах содержатся в настоящее время в правительственных постановлениях, значительная часть этих норм должна быть включена в разрабатываемые гражданские кодексы союзных республик. Нормы о мерах, подлежащих применению к лицам, со-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 370

вершившим преступления в состоянии невменяемости, сосредоточивались ранее в инструктивных материалах, но известная часть этих норм в настоящее время включена в новые уголовные кодексы союзных республик. Правила о комиссионной продаже сельскохозяйственной продукции колхозов и колхозников разработаны не государственными органами, а Центросоюзом, но и они не могут не быть использованы при создании соответствующего раздела республиканских гражданских кодексов. Принцип неприменимости исковой давности к государственному имуществу установлен постановлением Пленума Верховного Суда РСФСР. Не подлежит, однако, сомнению, что этот принцип будет воспринят при проведении новой кодификации советского гражданского законодательства.

Таковы лишь некоторые, весьма немногочисленные примеры, свидетельствующие о том, каким богатым и содержательным источником для создания новых советских кодексов являются ныне действующее в СССР законодательство, а также опыт практической работы советских судебных, хозяйственных и иных государственных органов.

В то же время там, где такая необходимость подсказывается самой жизнью, подтверждается потребностями практики и обосновывается выводами правовой науки, законодатель идет по пути создания новых норм и юридических институтов. Так, вполне оправдано включение в гражданские кодексы института обязательств из предотвращения вреда или в уголовные кодексы норм об ответственности .за преступно-небрежное отношение к охране социалистической собственности, повреждение личного имущества по неосторожности, нарушение принципа национального равноправия, воспрепятствование осуществлению равноправия женщин, нарушение тайны переписки и неприкосновенности жилища и т.д.

III

Сложные задачи, стоящие перед советским законодателем в процессе проведения кодификационных работ, должны быть осуществлены в определенной юридической форме. На шестой сессии Верховного Совета СССР

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 371

эта форма, как известно, определена по-новому. Во изменение Конституции СССР 1936 года сессия отнесла издание важнейших кодексов к компетенции союзных республик, сохранив в компетенции Союза ССР лишь принятие основ по соответствующим отраслям законодательства. Подобное распределение компетенции между Союзом ССР и союзными республиками предусматривала в свое время Конституция СССР 1924 года. Согласно п. «п» ст. 1 этой Конституции, СССР принимает основы судопроизводства, гражданского и уголовного законодательства, а издание соответствующих кодексов относится к компетенции союзных республик. Однако практически эта норма в полном объеме реализована не была, так как состоялось принятие в общесоюзном масштабе Основ уголовного законодательства 1924 года и Основ уголовного судопроизводства 1924 года. Что же касается Основ гражданского законодательства и Основ гражданского судопроизводства, то они вообще не были приняты.

Поэтому, если в настоящее время при размежевании материалов, подлежащих включению в Основы уголовного законодательства и в уголовные кодексы, а также в Основы уголовного судопроизводства и в уголовно-процессуальные кодексы, может быть использован ранее накопленный по этому вопросу опыт или если при размежевании по их содержанию Основ гражданского судопроизводства и гражданских процессуальных кодексов может быть учтен соответствующий опыт в области уголовно-процессуального законодательства, то в размежевании Основ гражданского законодательства и республиканских гражданских кодексов мы стоим перед решением существенно новой практической задачи, нуждающейся поэтому в особом рассмотрении.

Правильное решение этой проблемы намечено в опубликованном проекте Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик. Проект включает в себя стабильные нормы, имеющие принципиальное значение, а именно нормы, определяющие: а) принципы гражданской правосубъектности; б) виды и формы собственности в СССР и принципы ее охраны; в) принципы осуществления гражданских прав; г) основные положения обязательственного, авторского, изобретательского и наследственного права. Все эти нормы должны быть

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 372

дополнены, развиты и конкретизированы в республиканских гражданских кодексах.

Следует вместе с тем отметить, что отнесение к компетенции Союза ССР издания Основ законодательства отнюдь не исключает возможности принятия в случае необходимости общесоюзных законов по тем отраслям права, которые будут кодифицированы в республиканском масштабе. В частности, транспортные отношения и отношения по плановым хозяйственным договорам должны регулироваться общесоюзными гражданскими законами, а государственные, воинские преступления и преступления, по поводу наказуемости которых СССР присоединился к международным конвенциям, должны предусматриваться общесоюзными уголовными законами. Следовательно, конкретизация и детализация Основ должна находить свое отражение не только в республиканских кодексах, но и в соответствующих общесоюзных законах. При этом для обеспечения полноты кодексов и удобства их использования целесообразно некоторые общесоюзные законы воспроизводить в них в полном объеме.

В связи с проведением кодификационных работ существенное значение приобретают не привлекавшие к себе в прошлом должного внимания проблемы законодательной техники. Соблюдение требований законодательной техники важно не только для конструирования закона, но и для обеспечения в нем необходимой логики, воспроизводимой в процессе практического применения нормативных актов. Поэтому, если логика закона нарушается при его разработке, то это обусловливает возможность принятия на практике ошибочных решений. Так, согласно ст. 60 ГК, по общему правилу у добросовестного приобретателя имущество не может быть истребовано, но в соответствии со ст. 191 ГК такая возможность допускается, если договор о покупке вещи истцом был заключен ранее, чем ответчиком, Приведенное противоречие дает основание один и тот же иск отклонить по ст. 60 ГК и удовлетворить по ст. 191 ГК.

Устранение таких и других подобных недостатков требует строгого соблюдения правил законодательной техники при разработке проектов законов и иных нормативных актов.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 373

Речь идет прежде всего о применении в законе юридических конструкций при одновременном изложении законодательных правил в общедоступной форме. Без конструкций обойтись нельзя, так как они обеспечивают краткость и точность закона. Так, если бы кража не была сконструирована в законе определенным образом, в это понятие на практике вкладывались бы нередко самые разнообразные значения. Но если юридическая конструкция будет выражена в осложненной форме, практическое применение соответствующей нормы также столкнулось бы со значительными затруднениями. Например, очень важное положение советского, гражданского права выражено в ст. 1 ГК следующим образом: «Гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением». Но здесь многое остается неясным. Не ясно, что Следует понимать под «социально-хозяйственным назначением» права, всякое ли противоречие осуществления такого права его социально-хозяйственному назначению противоправно и означает ли отказ в защите лишение самого гражданского субъективного права. Понадобились долгие годы применения ст. 1 ГК, чтобы выявить ее подлинный смысл. Но в этом не было бы необходимости, если бы она с самого начала была выражена в общедоступной форме.

Речь идет, далее, о правильном распределении юридических правил между общими, специальными и исключительными нормами. Между тем иногда в кодексах отсутствуют необходимые общие нормы. Так, в Уголовном кодексе РСФСР 1926 года не было общего правила, формулировавшего принцип ответственности за вину; в Гражданском кодексе отсутствует общая норма, определяющая формы материально-правовой защиты гражданских прав. Иногда общее значение придается норме, которая в действительности носит конкретный характер. Так, ст. 30 ГК – конкретная норма, ибо она предусматривает лишь определенную разновидность недействительных сделок. Но так как в Гражданском кодексе нет по этому вопросу общей нормы, суды нередко квалифицируют по ст. 30 ГК все недействительные сделки, которые не подпадают под соответствующие конкретные нормы о недействительных сделках, что порождает

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 374

серьезные затруднения в решении вопроса о последствиях исполнения подобных сделок. Иногда не обеспечивается должное соотношение между самими специальными нормами, что приводит к пробелам в законодательстве. Так, ст. 142 УК РСФСР 1926 года говорила об ответственности за причинение тяжких телесных повреждений, ст. 143 УК – об ответственности за причинение телесных повреждений, не опасных для жизни, но телесные повреждения, опасные для жизни, уголовным кодексом вовсе не предусматривались. Иногда специальная норма выражается в виде исключительной нормы. Но так как исключительные нормы не подлежат распространительному толкованию, это порождает серьезные затруднения на практике. В частности, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 сентября 1953 г. допускает административное выселение дворников домохозяйств. Остается, однако, неясным, как быть с другими работниками домохозяйств, получившими жилое помещение в связи с их работой.

Речь идет также о том, чтобы обеспечить соблюдение четкой грани между статьями закона и частями отдельных статей. Применение различных частей в одной и той же статье допустимо лишь при движении от общего к частному, а также в случаях уточнения правила одной части статьи в других ее частях. Однако совершенно неправильно включать в одну и ту же статью в виде ее различных частей параллельные, а то и взаимоисключаемые нормы, как это, например, сделано в ст. 413 и в некоторых других статьях Гражданского кодекса.

Речь идет, наконец, о должном и целесообразном использовании примечаний к отдельным статьям кодекса. Иногда предлагают вообще отказаться от примечаний, причем нередко также предложения имеют под собою серьезные основания. Так, ничем нельзя объяснить тот факт, что важное правило, определяющее условия, при которых исключается уголовная ответственность, было помещено в виде примечания к ст. 6 УК РСФСР 1926 года. Однако полностью отказываться от примечаний нецелесообразно. В законах часто употребляются различные технические термины, нуждающиеся в особом разъяснении. Кроме того, в целях обеспечения краткости нормативного акта и исключения повторений возможны ссылки на другие статьи того же закона или

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 375

даже на другие нормативные акты. Во всех таких и других подобных случаях использование примечаний вполне допустимо и целесообразно.

Мы остановились лишь на некоторых проблемах законодательной техники. Огромная практическая значимость этих проблем вполне оправдывает и делает настоятельно необходимым их специальное, всестороннее исследование.

В связи с необходимостью при проведении кодификационных работ продумать последовательность, в которой должны приниматься новые кодексы, существенную помощь может оказать разграничение отраслевых кодексов (УК, ГК, УПК и др.) и комплексных кодексов (транспортные кодексы, Таможенный кодекс и др). Опыт показывает, что издание комплексных уставов и кодексов необходимо применять и впредь. Однако их составные части должны быть подчинены общим правилам соответствующих отраслевых кодексов. Так, если взять транспортные кодексы, то по линии перевозок их следует подчинить общим правилам Гражданского кодекса, а по линии управления транспортом – общим правилам Административного кодекса. Но чтобы обеспечить такое соподчинение, необходимо вначале завершить отраслевую кодификацию и потом переходить к комплексной кодификации, а те комплексные кодексы и уставы, которые были приняты в самое недавнее время (например, транспортные уставы), подвергнуть пересмотру после принятия соответствующих отраслевых кодексов.

В области кодификационной деятельности особого внимания заслуживает вопрос координации, в обеспечении которой большую роль должна сыграть теоретическая разработка ряда проблем теории государства и права. Следует теоретически и практически иметь в виду два рода координации.

а) Координация республиканского законодательства. В рамках, установленных Конституцией СССР и конституциями союзных республик, на основе своих суверенных прав все союзные республики имеют право подавляющее большинство вопросов законодательства разрешать самостоятельно, с учетом специфических, национальных условий конкретной союзной республики. Таким образом, между союзными республиками может быть, а в ряде случаев имеется и бу-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 376

дет иметь место различие в решении конкретных вопросов отдельных отраслей законодательства. Эти различия не только оправданы, но и должны иметь место, когда они обусловлены объективными причинами. Однако то, что такие различия могут иметь место, не значит, что они должны иметь место тогда, когда объективные условия для них отсутствуют. Здесь очень важно найти наиболее правильные решения, приемлемые для всех союзных республик или для определенной группы союзных республик, а также разработать те вопросы, которые должны быть по-разному решены в различных союзных республиках. В этом отношении положительную роль сыграли координационные межреспубликанские совещания, проведенные в Тарту и Риге, в Ташкенте, Тбилиси, Киеве. Такие совещания окажут и в дальнейшем большую помощь в кодификации законодательства. Однако сейчас необходимы координационные совещания всех союзных республик по отдельным отраслям права. Такие совещания необходимо созывать перед изданием соответствующих республиканских кодексов с участием теоретиков и практиков для выработки конкретных рекомендаций по различным принципиальным и техническим вопросам. Такие рабочие совещания окажут большую помощь законодательной работе союзных республик и устранят много ненужных расхождений в будущем законодательстве.

б) Координация отдельных законодательных актов внутри одной и между различными отраслями права. Современное право является сложной системой, в которой отдельные акты не могут и не должны находиться в противоречии друг с другом. Между тем над разработкой законодательных актов работают различные лица, и это может привести, а иногда и приводит к отсутствию соответствия между отдельными нормами. Такое несоответствие лишает законодательство необходимой цельности, нарушает его логическую систему и усложняет применение [4] .

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 377

Одновременно с проведением новой кодификации советского законодательства начаты работы по созданию свода законов СССР и сводов законов союзных республик.

Свод законов необходим, во-первых, для того, чтобы обеспечить публикацию законодательных актов. Хотя в этом отношении за последнее время достигнуты серьезные успехи, но все же еще имеется немало недостатков. Никакими принципиальными соображениями нельзя объяснить такие, например, факты, когда в Ведомостях Верховного Совета СССР не публикуется, но помещается в виде приложения к Уголовному кодексу РСФСР 1926 года Указ от 24 апреля 1954 г. и в виде приложения к Гражданскому кодексу Указ от 10 сентября 1953 г. При наличии свода законов и строгом соблюдении правил о включении в него вновь издаваемых законодательных актов подобные явления не могли бы иметь места.

Свод законов необходим, во-вторых, для того, чтобы обеспечить максимальные удобства для отыскания нужного закона в целях его практического применения. Но в таком случае материалы свода должны быть расположены не в хронологическом, а в тематическом порядке. При этом, чтобы не дробить единые нормативные акты при их расположении в своде, нужно строить его так, чтобы он представлял собою систему отраслевых кодексов и систематику (т.е. тематическое расположение) всех других законов; в том числе комплексных кодексов.

Свод законов необходим, в-третьих, для того, чтобы обеспечить устранение противоречий и повторений в действующем законодательстве. Выполнение этой задачи требует организации работ по созданию свода на таких принципах, которые наряду с правилами инкорпорации включают в себя также некоторые элементы кодификации. Создание свода законов должно сочетаться с переработкой некоторых действующих нормативных

за укрывательство, исходя, очевидно, из ранее действовавшего законодательства. Точно так же Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года, признали основанием уголовной ответственности «совершение преступления» (ст. 3), но Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик сохранили по тому же вопросу формулировку, говорящую о составе преступления (ст. 5),

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 378

актов и формулированием некоторых новых юридических норм.

Из сказанного видно, что работа по созданию свода законов гораздо более объемна и трудоемка, чем разработка отдельных кодексов. Чтобы в какой-то мере ускорить выполнение этой работы, было бы целесообразно вначале опубликовать хронологические, а затем уже перейти к созданию тематических сводов законов Союза ССР и союзных республик. Кроме того, настало время упорядочить и привести в определенную систему, доступную для всеобщего использования, не только законы, но и все другие нормативные акты, издаваемые органами Советского государства.