§ 2. КЛАССИФИКАЦИЯ ОБЪЕКТОВ

I.              В советской уголовно-правовой литературе до по­

следнего   времени   общепринятым    считалось   деление

объектов на общий, специальный (родовой) и непосред­

ственный.19

Под общим объектом понимаются социалисти­ческие общественные отношения, выгодные и угодные советскому народу, ответственность за нарушение кото­рых предусмотрена действующими уголовными за­конами.

Родовым, или специальным, объектом посягательства называется группа однородных по своей политической и экономической сущности общест­венных отношений, охраняемых нормами уголовного права.

Непосредственным объектом посяга­тельства называется общественное отношение, кото­рое нарушается (или ставится под угрозу нарушения) конкретным преступлением,

II.            В   последние  годы  трехчленную  классификацию

подверг критике Б. С. Никифоров.20 Он считает, что это

деление, «претендующее на универсальность, в действи­

тельности целиком  применимо только к немногим пре­

ступлениям,   например   к   преступлениям   против   лич­

ности. Применительно к другим составам нередко ука­

зывается только два объекта — общий, который всегда

предполагается, и другой — то ли «специальный», то ли

«непосредственный», то ли «специальный» и «непосред­

ственный»  одновременно.  В  этой  же' группе  целесооб­

разно   отметить  также случаи, когда непосредственный

объект,  указанный  самостоятельно,   наряду  со  «специ-

19            См.:   Советское  уголовное  право.   Общая  часть.   М.,   Госюр­

издат, 1959, стр. 115—122; Советское уголовное право. Часть Общая.

Изд.  ЛГУ,   1960,  стр.  236—252;   Советское  уголовное  право.  Часть

Общая.   М.,   Госюриздат,   1962. — Впервые  на  целесообразность  де­

ления   объектов   на   общий,   родовой   и  непосредственный  указал

В. Д. Меньшагин в главе об объекте преступления   (см.; Советское

уголовное право. М., ВИЮН, 1938). Затем эта классификация была

уточнена  А.  А.    Пионтковским    (Уголовное   право.    Общая   часть.

Учебник. М., Госюриздат, 1939) и после этого прочно вошла в учеб­

ную и монографическую литературу.

20            См.:  Б.  С.  Никифоров.  Об  объекте  преступления  по  со­

ветскому уголовному праву. «Советское государство и право», 1956,

№ 6.

Ю     Зак.  1452     289

альным», оказывается в то же время «групповым» для целого ряда преступлений».21

Действительно, в учебной и монографической лите­ратуре по Особенной части советского уголовного права различные авторы произвольно называют одно и то же отношение то групповым, то непосредственным объектом посягательства, что и порождает отмеченную Б. С.' Ни­кифоровым путаницу. Однако эта путаница ни в коей мере не дает оснований для вывода об отсутствии трех­членного деления объектов посягательства, к которому пришел Б. С. Никифоров. Собственно говоря, на таком делении и основана Особенная часть действующего уго­ловного законодательства, которая представляет собой всю совокупность имеющихся составов преступлений. В каждой главе сконцентрирована группа однородных посягательств, а глава состоит из статей, предусматри­вающих отдельные составы преступлений. Трехстепен­ному делению — Особенная часть — глава Особенной части — состав преступления — соответствует и трехсте­пенное деление объекта охраны: общий объект — родо­вой объект — непосредственный объект. Б. С. Никифо­ров утверждает, что «трехстепенная система объектов могла бы претендовать на научность или по крайней мере на логичность, если бы она давала классификацию однородного в каком-то смысле материала, который только и поддается научной классификации. В действи­тельности это не так. Провозгласив, что общим объектом преступления являются общественные отношения, она относит к специальным объектам категории, не являю­щиеся ни общественными отношениями, ни группами общественных отношений. Таковы личность, денежно-кредитная система, охрана труда, народное здравие и др. Что касается непосредственных объектов, то здесь в ряде случаев прямо говорится, что таковыми нередко являются не общественные отношения, а интересы, или ...материальное выражение общественных отношений, или их субъекты».22 Эта критика вызвана опять-т'аки не ошибками в принципиальном решении вопроса об объ­екте посягательства по советскому уголовному праву и классификации объектов,' а  непоследовательным  реше-

21            Б. С. Никифоров. Объект преступления, стр.  108—109.

22            Б. С. Никифоро в. Об объекте преступления по советскому

уголовному праву. «Советское уголовное право», 1956, № 6, стр. 67S

290

нием этого вопроса рядом авторов и отсутствием единой, научно обоснованной терминологии.

Общественные отношения — единственный объект по­сягательства по советскому уголовному праву. Совокуп­ность общественных отношений — определенное един­ство явлений, обладающих общей сущностью. Отдель­ные явления или группы явлений, входящих в эту общность, имеют свою специфику. А это значит, что со­вокупность общественных отношений может быть пред­метом научно обоснованной и логически совершенной классификации на базе марксистско-ленинского положе­ния о соотношении общего, особенного и отдельного. Классификация объектов посягательства как общего объекта (вся совокупность охраняемых уголовным за­коном общественных отношений — общее), родового объекта (отдельные однородные группы общественных отношений — особенное) и непосредственного объекта (конкретное общественное отношение — отдельное) вполне соответствует требованиям логики.23

III. Б. С. Никифоров пишет, что «общим объектом всех преступлений, совершаемых в СССР, является нор­мальное функционирование или, что в нашем понима­нии то же, возможность нормального функционирования советского социалисцж«ского общества».24 «Групповым объектом следует считать нормальное функционирова­ние или возможность нормального функционирования отдельных социальных установлений в различных плос­костях их обществен-ного существования: Это — личность в ее физическом, политическом, трудовом, имуществен­ном и т. д. существовании, нормальное функционирова­ние государственного аппарата, социалистического хо­зяйства, правосудия, вооруженных сил».25

Непосредственным объектом преступления Б. С. Ни­кифоров считает «охраняемые уголовным законом усло­вия нормального функционирования социального уста­новления, которое (функционирование) составляет груп­повой объект соответствующего преступного деяния».26

23            Такой  же критике  подверг точку  зрения  Б,  С.  Никифорова

М. А. Гельфер   (см.: М. А.  Г е л ь ф е р.  Некоторые вопросы общего

учения об  объекте преступления  в советском уголовном  праве   Уч.

зап. ВЮЗИ, вып 7, 1959, стр. 47).

24            Б.  С.  Никифоров. Объект  преступления,  стр.   114.

25            Тан же.

26            Там же, стр, 115—116,

10»          291

Для решения вопроса о научной обоснованности предло­женной классификации необходимо выяснить, что же понимает Б. С. Никифоров под нормальным функциони­рованием общества, социальными установлениями и условиями нормального функционирования. Как свя­заны эти явления с общественными отношениями? Воз­можность функционирования и условия функционирова­ния он рассматривает как части (элементы) обществен­ного отношения, равно как и субъекты отношений и предметы отношений.27 Эта позиция верна. Однако от­сюда никак не следует вывод, что возможность и усло­вия функционирования являются самостоятельными объектами посягательств. Известно, что преступное на­рушение общественного отношения возможно только путем воздействия на объективно существующий тот или иной его элемент, поскольку общественное отношение невозможно без составляющих его элементов. А раз так, то либо общественное отношение никогда не сле­дует признавать объектом посягательства (так как его нельзя нарушать без воздействия на его элементы), либо общественное отношение всегда должно считаться объ­ектом посягательства независимо от того, на какой эле­мент этого отношения воздействовал преступник. Такая позиция, несомненно, более обоснована и соответствует и законодательству, которое считает объектом охраны социалистические общественные отношения, и взглядам теоретиков уголовного права, которые единодушны в мнении, что объектом преступных посягательств явля­ются общественные отношения, и фактическому поло­жению, поскольку право может воздействовать только на отношения людей, охраняя, таким образом, государ­ственные, общественные и личные блага.

Следовательно, при классификации общественных отношений, охраняемых советским уголовным правом, следует исходить из того, что объект посягательства представляет собой конкретное общественное отношение, которое нарушается и ставится под угрозу нарушения преступным деянием.

IV. Определение социалистических общественных от­ношений как объекта преступных посягательств имеет серьезное    политическое   значение.   Оно   подчеркивает

27 См.: Б. С. Никифоров. Объект преступления, стр, 30, 50, 72, 105 и др.

292

классовый характер советского уголовного права, по­скольку объектом охраны открыто объявляются общест­венные отношения, выгодные и угодные советскому народу, показывает коренную, принципиальную проти­воположность советского государственного и обществен­ного строя государственному и общественному строю эксплуататорских стран. Советское уголовное право охраняет власть советского народа, социалистическую собственность и социалистическую систему хозяйства, а уголовное право эксплуататорских государств защи­щает диктатуру эксплуататорских классов, частную соб­ственность на орудия и средства производства, отноше­ния эксплуатации человека человеком.

Объект преступления более, чем какой-либо другой его элемент, позволяет судить о классово-политическом характере общественно -опасных посягательств, о их сущности. Правильное понимание объекта преступных посягательств имеет и большое практическое значение. Оно позволяет отграничить преступные действия от не­преступных, поскольку объектом уголовно-правовой охраны являются лишь наиболее важные общественные отношения.28

Действия, которые нарушают общественные отноше­ния, не входящие в круг охраняемых от преступных посягательств, не" могут быть признаны преступными даже в том случае, если лицо, совершившее их, думает, что они преступны. Например, работник государствен­ного учреждения, совершивший прогул без уважитель­ных причин, думая, что эти действия уголовно нака­зуемы, не может быть привлечен к уголовной ответст­венности, так как нарушенные-им отношения (трудовые) не входят в круг охраняемых от преступных посяга­тельств при помощи норм уголовного права.

Без правильного понимания объекта охраны невоз­можно дать материальное определение понятия пре­ступления. Основным признаком такого определения является указание на объект, ради охраны которого го­сударством создается уголовное право. По действую­щему     законодательству    «преступлением     признается

28 См.: Н. И. 3 а г о р о д н и к о в. Преступления против жизни по советскому уголовному праву, стр. 27; Б. С, Никифоров. Объект преступления, стр. 4,

293

предусмотренное уголовным правом общественно опас­ное деяние (действие или бездействие), посягающее на советский общественный или государственный строй, со­циалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, иму­щественные и другие права граждан, а равно иное, пося­гающее на социалистический провопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом» (ст. 7 УК РСФСР).

Советский общественный и государственный строй, социалистическая система хозяйства, социалистическая собственность, личность и т. д. и есть тот объект, кото­рый государство охраняет от преступных посягательств.

V. Родовой объект охраны, понимаемый как группа однородных по своей политической и экономической сущности общественных отношений, служит основой систематизации норм Особенной части уголовного права, распределения всех составов преступлений по главам.29

Всякая систематизация, т. е. разделение целого на части, имеет смысл только в том случае, если в резуль­тате ее в каждой части окажутся сконцентрированными однородные по своему внутреннему содержанию яв­ления.

Преступления, отличающиеся друг от друга по субъ­екту, по психическому отношению субъекта к своим действиям и результатам этих действий, по форме, ха­рактеру и способу действий и т. д., родственны между собой и выделяются в самостоятельный раздел, если они посягают на одну и ту же группу общественных

29 В советской юридической литературе высказывалось мнение, что главы «Должностные преступления» и «Воинские преступления» выделены не по объекту, а по субъекту посягательства. Сейчас сто­ронники такого взгляда отказались от него, считая, что и эти главы выделены по объекту посягательства. Действительно, все преступ­ления, входящие в эти главы, могут быть совершены специальными субъектами: должностными лицами или военнослужащими. Но спе­цифика субъекта сама определяется спецификой объекта, так как те общественные отношения, которые охраняются от преступлений, входящих в указанные разделы, могут быть нарушены только долж­ностными лицами или только военнослужащими. Прав А. Б. Сахаров, заявляя, что «принцип классификации преступлений по характеру объекта посягательства, существующий в советской теории уголов­ного права и являющийся, безусловно, правильным, не терпит исклю­чения и в отношении должностных преступлений» (А. Б. С а х а р о в. Ответственность за должностные преступления по советскому уго­ловному праву, М., Госюриздат, 1956, стр. 33),

294

отношений. Например, умышленное убийство, убийство, по неосторожности, оскорбление, изнасилование, отли­чающиеся друг от друга рядом специфических особен­ностей, включены в одну главу, так как все они преду­сматривают преступления, посягающие на отношения, обеспечивающие неприкосновенность личности человека.

Сущность преступления как общественно опасного деяния заключается в посягательстве на охраняемые уголовным законом общественные отношения. Поэтому систематизация норм по родовому объекту охраны есть систематизация их по признаку, определяющему сущ­ность преступления. Систематизация норм Особенной части по другим признакам (субъекту, характеру субъ­ективной стороны, характеру санкции и т. д.) привела бы к объединению в одной главе или разделе совер­шенно различных по своему существу составов преступ­лений. Например, если бы попытаться объединить в одну главу все составы преступлений, которые могут причи­нить ущерб жизни и здоровью человека (т. е. системати­зировать составы преступлений по последствию),то в нее оказались бы включенными составы, предусматриваю­щие ответственность за убийство, причинение телесных повреждений, нарушение правил безопасности движения автомототранспорта, правил охраны труда, правил без­опасности горных работ, разбой, нарушение правил хра­нения, использования, учета или перевозки взрывчатых и радиоактивных веществ и т. д.

В действующем уголовном законодательстве все пре­ступления в зависимости от родового объекта охраны подразделяются на государственные, преступления про­тив социалистической собственности, против жизни, здо­ровья, свободы и достоинства личности, против полити­ческих и трудовых прав граждан, против личной соб­ственности граждан и т. д.

Родовой объект той или иной группы посягательств либо определяется законодателем в одной из статей Особенной части, либо раскрывается в названии главы кодекса, либо может быть установлен на основе соци­ально-политического анализа составов преступлений, включенных в ту или иную главу. Так, например, в ст. 1 Закона об уголовной ответственности за воинские пре­ступления (ст. 237 УК РСФСР) говорится о родовом объекте этой группы преступлений. Он определяется как установленный порядок несения воинской службы.

295

Из названия главы второй УК РСФСР можно сде­лать вывод, что родовым объектом охраны от преступ­лений, включенных в' эту главу, являются отношения социалистической собственности.

Анализ составов преступлений, включенных в главу седьмую УК РСФСР — «Должностные преступления», показывает, что родовым объектом в данном случае являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование аппарата управления го­сударственных и общественных предприятий и учреж­дений.

Разделение всех составов преступлений по главам Уголовного кодекса в зависимости от родового объекта не является неизменным. Перечень родовых объектов устанавливается советским законодателем в зависи­мости от значения той или иной группы общественных отношений, от необходимости использовать для ее охраны уголовно-правовые нормы и целесообразности выделения этой группы в самостоятельную. Поэтому рост значения определенной группы общественных отно­шений может привести к выделению этой группы в ка­честве самостоятельного родового объекта посягатель­ства. Так, например, по УК РСФСР 1926 г. посягатель­ства на социалистическую собственность были включены в главу «Имущественные преступления» и карались, как правило, так же, как и посягательства против лич­ной собственности граждан. Рост значения социалисти­ческой собственности как экономической основы нашего общества, вызванное этим усиление ее уголовно-право­вой охраны сделали целесообразным выделение отноше­ний социалистической собственности в качестве само­стоятельного объекта охраны. В действующих уголовных кодексах всех союзных республик содержатся самостоя­тельные главы, предусматривающие ответственность за преступления   против   социалистической   собственности.

Возрастание значения охраны законных прав и инте­ресов советских граждан вызвало целесообразность вы­деления таких самостоятельных глав уголовных кодек­сов, как «Преступления против политических и трудовых прав  граждан»   и «Преступления   против   правосудия».

Родовой объект охраны не только является основой для систематизации норм Особенной части. Он в зна­чительной степени определяет общественную опасность преступных посягательств. Советский законодатель, вы-

296

V

\

деляя различные группы общественных отношений в ка­честве родовых объектов охраны, определяет характер и размер санкций за их нарушения в зависимости от значения тех или иных отношений для нашего общества.

Включение определенного состава в ту или иную главу Особенной части еще не означает, что преступле­ние, подпадающее под эти признаки, всегда более или менее общественно опасно, чем преступления, включен­ные в другие главы. Например, умышленное убийство, состав которого включен в главу «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности», не является менее опасным, чем недонесение о государст­венных преступлениях, состав которого включен в главу «Государственные преступления». Это, однако, не исклю­чает того, что в целом государственные преступления бо­лее опасны, чем преступления против личности. В свою очередь, преступления против личности более общест­венно опасны, чем хозяйственные преступления, и т. д.

Правильное определение родового объекта при ана­лизе конкретного преступления имеет очень серьезное, а порою и решающее значение для квалификации совер­шенного деяния. Преступные деяния, внешне характери­зующиеся одинаковыми признаками, квалифицируются различно в зависимости от родового объекта охраны. Например, убийство председателя исполкома Совета де­путатов трудящихся, совершенное в связи с выполне­нием потерпевшим своего служебного долга (например, с целью мести за непредоставление жилой площади), квалифицируется по п. «в» ст. 102 УК РСФСР, но оно должно квалифицироваться как террористический акт (ч. 1 ст. 66 УК РСФСР), если преступник имел целью подрыв или ослабление Советской власти. Это объяс­няется тем, что в первом случае групповым объектом были отношения, обеспечивающие неприкосновенность личности человека, а во втором — советский государст­венный строй. Или, например, приговором Пермского областного суда Россель был осужден по ст. 15. и пп. «б», «д» и «з» ст. 102 УК РСФСР за покушение из ху­лиганских побуждений на убийство нескольких человек, совершенное способом, опасным для жизни многих. Обвиняемый просил переквалифицировать совершенное им деяние на ч. 1 ст. 212 УК РСФСР, предусматриваю­щую ответственность за нарушение правил безопасности движения   автомототранспорта,   повлекшее   причинение

297

потерпевшему менее тяжкого или легкого телесного повреждения. Решение вопроса о квалификации зави­село от правильного установления группового объекта.

Из материалов дела видно, что Россель, считая себя обиженным, догнал на мотоцикле «обидчиков» Р., Ш., М. и М., на большой скорости врезался в них, сбив при этом Р. и причинив ему менее тяжкие телесные повреж­дения. После наезда Россель четыре раза проехал на большой скорости мимо потерпевших, несших на руках потерпевшего Р., в результате чего они были вынуждены уходить с дороги за кювет. Обстоятельства дела сви­детельствуют, что виновный посягал не просто на отно­шения, обеспечивающие безопасность движения авто-мототранспорта, а на жизнь людей. Поэтому квалифи­кация судом его действий как покушения на убийство правильна.30

VI. Непосредственный объект посягательства — это' общественное отношение, которое охраняется от пре­ступлений, подпадающих под признаки данного состава. В диспозициях норм Особенной части уголовного зако­нодательства наряду с признаками, характеризующими такие элементы преступления, как субъект, субъектив­ная сторона, объективная сторона, в ряде случаев пре­дусмотрены и признаки, характеризующие непосредст­венный объект посягательства.31

30            Сборник   постановлений   пленума   Верховного   суда   РСФСР

1961 — 1963 гг. М., «Юридическая литература», 1964, стр. 258.

31            Вопрос о соотношении объекта преступления и состава пре­

ступления спорен в советской литературе. Большинство теоретиков

уголовного  права  считают  объект  элементом  состава:   «Любой  со­

став в той или иной мере немыслим без элементов, характеризующих

«объект преступления», как он немыслим без других   элементов —

вины,   действия   (бездействия)   и   др.»   (А.   Н.   Т р а й н и н.   Состав

преступления по советскому уголовному праву, стр. 177). Наоборот,

по   мнению  Я.  М-   Брайнина,   «объект  преступления,  оставаясь  вне

состава преступления, является не  элементом состава, а  его компо­

нентом  и  только»   (Я. М.  Брайнин.  Некоторые  вопросы  учения

о составе преступления в советском уголовном праве. Юридический

сборник   Киевского    гос.    ун-та,    1950,   № -4,   стр.    47).    Позицию

Я.   М.   Брайнина  подверг  справедливой  критике   Г.  А.  Кригер,  ко-

горый  писал,  что  «Я. М.  Брайнин... допускает  ошибку,  отождеств­

ляя  понятия  преступления   и  состава' преступления  и   полагая,  что

субъект, субъективная сторона и объективная сторона являются эле­

ментами  состава преступления.  Субъект,  субъективная  и  объектив­

ная    сторона    являются    элементами     (сторонами)     преступления,

а в составе законодатель дает  их  описание, юридическую характе-

298

\

Непосредственный объект посягательства следует отличать от других общественных отношений, которые могут быть нарушены преступлением. Почти каждое преступление нарушает или угрожает нарушением не одному, а нескольким общественным отношениям. На­пример, от диверсии на железнодорожном транспорте одновременно могут пострадать интересы Советского государства в целом, нормальное функционирование же­лезнодорожного транспорта, жизнь и здоровье людей и т. д. Хулиганство может нанести ущерб обществен­ному порядку, здоровью, чести и достоинству, граждан, социалистической и личной собственности. Однако не всякое общественное отношение, которое может быть нарушено преступлением, должно рассматриваться как непосредственный объект преступления. Непосредствен­ным объектом является прежде всего только то отноше­ние, которое данным преступлением всегда нару­шается или ставится в опасность нарушения. Например, при хулиганстве всегда нарушается общественный поря­док, а здоровью граждан, социалистической собствен­ности и другим отношениям ущерб может быть и не нанесен. Поэтому непосредственным объектом хулиган­ства является общественный порядок, а не другие отно­шения. При грабеже осуществляется посягательство на отношения собственности, а здоровье потерпевшего мо­жет и не пострадать. Поэтому в качестве непосредствен­ного объекта грабежа законодатель рассматривает толь­ко отношения собственности, хотя грабеж зачастую свя­зан с причинением ущерба здоровью граждан. Признание в указанных случаях в качестве второго не­посредственного объекта жизни и здоровья гражданина наряду с первым непосредственным объектом — обще­ственным порядком при хулиганстве и собственностью при грабеже — теоретически и практически означало бы отсутствие в действиях виновного составов грабежа и хулиганства во всех случаях, когда личность не стра-• дала от преступления.

В тех случаях, когда преступление обязательно на­носит ущерб одновременно двум или нескольким обще­ственным отношениям, непосредственный объект уста­навливается законодателем в зависимости либо от срав-

ристику» (Г. А К р и г е р. К вопросу о понятии объекта преступ­ления в советском уголовном праве, Вестник МГУ, 1955, № 1, стр. 117),

299

нительной важности защищаемых отношений, либо от направленности воли виновного. Например, диверсия наносит ущерб основам хозяйственной мощи и всегда связана с разрушением или повреждением социалисти­ческого имущества. Объектом же охраны от диверсии считаются основы хозяйственной мощи, как представля­ющие большую опасность по сравнению с имуществом.

В некоторых случаях, когда преступление обяза­тельно связано с нанесением ущерба двум равноценным общественным отношениям, оба эти отношения явля­ются непосредственными объектами соответствующих посягательств (например, отношения в области органи­зации торговли и интересы покупателя при обмеривании и обвешивании — ст.  156 УК РСФСР).

Большинство преступлений отличается друг от друга по непосредственному объекту посягательства. Вместе с тем непосредственный объект может быть одинаков в разных составах.32 Например,' умышленное убийство

32 Б. С. Никифоров считает, что каждое преступление имеет специфический, только ему присущий объект (см.: Б. С. Никифо­ров. Объект преступления, стр. 115). К такому выводу он прихо­дит, руководствуясь своей концепцией о том, что непосредственным объектом преступления являются охраняемые уголовным законом условия нормального функционирования социальных установлений. Теоретическая нечеткость этой концепции была показана выше. Но даже если исходить из нее, то и тогда положение, что все составы отличаются друг от друга по объекту, неверно.

Рассмотрим рассуждения Б. С. Никифорова о преступлениях против личной собственности граждан: «Если групповым объектом преступлений против личной собственности является нормальное существование личности в сфере имущественных отношений или, более конкретно, обеспеченная лицу советским законом возможность использовать имущество по своему усмотрению, то отсюда можно сделать вывод: условием реализации этой возможности является, в частности, переход имущества от собственника к другому лицу только по воле собственника, волеизъявление которого должно быть действительно, подлинно, а не вынуждено угрозой и фальсифициро­вано обманом. Воспрепятствование собственнику в реализации указанной возможности выражается в различных способах наруше­ния этого условия — в различных способах нарушения воли собст­венника... при краже воля потерпевшего не играет никакой роли в акте перехода имущества, преступник игнорирует ее. При разбое воля подавляется насилием или угрозой его применения. При мо­шенничестве волеизъявление потерпевшего фальсифицируется, по­терпевший в этом случае действует под влиянием обмана» (там же. стр. 116). Это рассуждение Б. С. Никифорова опровергает его же утверждение о том, что все составы преступлений отличаются друг от друга по объекту. Как видно из изложенного, посягательства на личную собственность  граждан  отличаются  друг  от друга  по  спо-

300

с отягчающими обстоятельствами (ст. 102 УК РСФСР), простое умышленное убийство (ст. 103 УК РСФСР), умышленное убийство, совершенное в состоянии силь­ного душевного волнения (ст. 104 УК РСФСР), убий­ство при превышении пределов необходимой обороны (ст. 105 УК РСФСР), неосторожное убийство (ст. 106 УК РСФСР) отличаются друг от друга не по объекту охраны, а по признакам, относящимся к другим элемен­там преступления.

Признаки, характеризующие непосредственный объ­ект преступления, не всегда даются в диспозиции статей Особенной части. Лишь в отдельных составах содержит­ся упоминание о тех общественных отношениях, которые являются непосредственным объектом преступления. В ст. 64 УК РСФСР (измена Родине) объектом преступ­ления называются государственная независимость, тер­риториальная неприкосновенность и военная мощь СССР, в ст. 66 УК РСФСР (террористический акт) — Советская власть, в ст. 68 УК РСФСР (диверсия) — Советское го­сударство. Выявлению непосредственного объекта пося­гательства помогает место, занимаемое тем или иным составом в системе Особенной части уголовного законо­дательства: все составы, помещенные в главе «Преступ­ления против социалистической собственности», имеют непосредственным объектом отношения собственности, в главе «Хозяйственные преступления» находятся со­ставы преступлений, нарушающих общественные отно­шения в области хозяйствования, и т. д.

Непосредственный объект можно определить, исходя из социально-политического анализа состава преступле­ния. Например, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 мая 1961 г. «Об ответственности за припис­ки и другие искажения отчетности о выполнении пла­нов» была установлена уголовная ответственность за приписки в государственной отчетности и представление других умышленно искаженных отчетных данных о вы­полнении планов. Анализ этого состава преступления по­казывает, что основная цель его — охрана социалисти­ческого хозяйства от возможного ущерба, обеспечение нормального функционирования всех его отраслей. По-

собу действия преступника, а не по объекту, который одинаков во всех составах (переход имущества от собственника к другому лицу только по воле собственника как условие реализации возможности использования имущества по усмотрению собственника).

301

этому данный состав преступления с полным основа­нием был включен в главу «Хозяйственные пре­ступления».

Непосредственный объект посягательства— составная часть общего и родового объектов. Поэтому нельзя го­ворить, что в некоторых преступлениях (составах пре­ступлений) непосредственный и родовой объекты совпа­дают. Они не могут совпадать, как не может совпасть часть целого с цеЛым. Например, родовым объектом охраны от преступлений, предусмотренных второй гла­вой УК РСФСР и соответствующими главами уголовных кодексов других союзных республик, являются отноше­ния социалистической собственности. Объектом охраны каждого из составов, входящих в эту главу, также вы­ступают отношения собственности. Однако уже здесь они не совпадают по объему: родовой объект — это со­вокупность всех отношений социалистической собствен­ности, находящихся под охраной уголовного права, а не­посредственный объект — конкретное общественное отношение, хотя его характеристика и дается в составе в общей форме.   ,

Это несовпадение становится еще более очевидным в случае совершения преступления, т. е. когда нару­шается действительно конкретное отношение, вы­ступающее в данном случае в качестве объекта по­сягательства.

Правильное    определение    объекта    посягательства имеет решающее значение для квалификации совершен­ного преступления, так как подавляющее большинство составов преступлений отличается друг от друга именно • по объекту.

Правильная квалификация, в свою очередь, оказы­вает важное влияние на решение вопроса о характере меры воздействия, которую целесообразно применить к виновному, на выбор конкретной меры уголовного на­казания. А все это вместе взятое является надежной га­рантией строгого соблюдения социалистической закон­ности при расследовании и рассмотрении уголовных дел. Неправильное применение уголовного закона, несоответ­ствие назначенного судом наказания тяжести преступ­ления и личности осужденного являются основаниями к отмене или изменению приговора (ст. 342 УПК РСФСР).

302